Текст книги "Две измены. Стоп на любовь (СИ)"

Автор книги: Алиса Марсо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Сначала Антон недоверчиво смотрит, решает: блефую я или нет, но я делаю такие испуганные глаза, что у него не остается вариантов, как мне поверить.

Расплывается в довольной улыбке, подходить, намереваясь поцеловать, но я отшатываюсь.

– Ладно, остынь пока. Завтра встретимся.

Еле держусь, чтобы не кинуть вслед предателю пакет с его вещами. Нет, буду хитрее, он еще пожалеет, что поступил со мной так мерзко.

Захлопываю дверь и сползаю по стене, прячу лицо в коленях и начинаю надрывно рыдать.

Боль потоком слез выливается наружу, опустошая и выворачивая все наизнанку. Ненавижу Лугового, ненавижу предателей, ненавижу мужчин.

Не знаю, сколько вот так вот сижу на полу, но истерика потихоньку стихает. Из мрачных мыслей окончательно вырывает телефонный звонок.

– Да, Вера, привет, – отвечаю тихо, стараясь не шморгать носом.

– Анюта!!! С днем рождения, дорогая! А чего такой безжизненный голос? Активно днюху отмечаешь? Твой тебя так утомил? – все еще радостно, но уже тише спрашивает подруга.

– Ага, мой, оказывается, так может утомить, что мало не покажется, – и не сдержавшись, все-таки хлюпаю.

– Эээ, Аня, ты плачешь, что ли? Что случилось?

– Ничего, Вер. Спасибо за поздравление.

– Так дело не пойдет. А ну, выкладывай все. Что произошло? Вы же должны быть в кинотеатре сейчас.

– Должны. И были. Только там была еще одна с четвертым размером груди и очень умело поздравила Антона с моим праздником своим ртом, а потом и… – не выдерживаю и закрываю рот ладонью, чтобы не завыть прямо в трубку.

Порочная картина так и стоит перед глазами, и забыть ее я никогда не смогу.

– Ахереть. Ань, он что, прямо там… С ней?

– Угу.

– Вот это тварюка, я в шоке.

– Ладно, Вера, нет настроения мусолить это. Спасибо, что позвонила. Обнимаю.

– Давай, – ошарашенным голосом прощается подруга.

Понимаюсь, иду в ванную и умываюсь ледяной водой. Немного бодрит, но я плетусь в комнату и заваливаюсь на кровать. Хочу быстрее заснуть, чтобы утром начать менять свою жизнь. Пошли к черту все эти мужики, теперь буду жить исключительно для себя и в свое удовольствие. Хватаю телефон и судорожно принимаюсь удалять все фотографии с Луговым, только от его влюбленных глаз и моей счастливой улыбки становиться еще хуже.

Не проходит и часа, как в дверь громко и настойчиво звонят. Лежу и не собираюсь открывать. Никого больше не хочу видеть, но нежданные гости не успокаиваются.

Вздыхаю и иду в коридор с намерением кого-то куда-то послать.

– Привет, подруга, еще раз, – в прихожую заходит Вера, а следом Ксюша, еще одна моя подруга.

Мы втроем дружим со времен универа, как тогда в первый день поцапались, так до сих пор остаемся, как не разлей вода.

– Вера мне все рассказала, так что давай, одевайся и поехали, – обнимает Ксюша, целуя в щеку.

– Куда поехали? – морщусь.

– В клуб. Будем отмечать твою днюху, расставание с кобелем и первый день твоей свободы, – встряхивает меня Вера за плечи и подбадривающе улыбается.

– Девочки, да ну, вообще настроения нет. Правда. Хотите, я вам чая налью, но клуб – это слишком.

– Так, Луговая, я не поняла, ты собираешься лежать здесь в полутьме и жалеть себя до полировки на костях? С каких пор наша Аня поддается хандре, тем более из-за какого-то мудака, который ее вообще недостоин? – распыляется Ксюша, а меня передергивает от этой фамилии.

– Ага, а он мне сказал, что это я не заслуживаю его, – уже веселее хмыкаю.

– Угу, разбежались. Он еще будет ползать у тебя в ногах и молить о прощении, но наша гордая птичка никогда не прощает предателей. Так?

– Ну, так, – отвечаю я

– Знает, чего хочет, как этого добиться и что потом с этим делать? – продолжает Ксюша.

– Типа того, – улыбаюсь.

– Никогда не страдает по мужчине, а гордо уходит и с высоко поднятой головой несется в новое светлое будущее?

– Ксюша!

– Так или нет? – упирается подруга.

– Да, так!

– Значит, пошла, умылась, надела на себя самое сексуальное платье, выкинула мудака из головы и с разбега на танцпол освобождать ранимую, женскую душу от пагубных эмоций, – командует Ксюша, а на последних словах извивается всем телом, словно она уже в клубе, и с напускным страданием на лице имитирует выплеск боли.

– Девочки, с вами и не пострадаешь, – уже почти весело смеюсь я и иду собираться.

* * *

По дороге в клуб Вера звонит и бронирует столик в первом ряду возле танцпола, а уже на месте мы с комфортом располагаемся и делаем заказ. Девочки выбирают вино, а я предпочитаю пить текилу.

– Давайте выпьем за то, чтобы у одного хрена напрочь сгнил корень, а то раскинул свои лопухи и наш цветочек чуть не загнулся, – озвучивает Вера свой шедевральный тост, а мы с Ксюшей чуть не валимся под стол.

– Девочки, чтобы я без вас делала? Правда! – благодарю девчонок и мысленно судьбу за то, что в моей жизни есть такая крутая поддержка.

– Ой, максимум бы денек повалялась под одеялом и пожалела себя. Ты сильная, Ань, стойкая, просто несгибаемая. Вспомни хотя бы своего отчима, которого ты ошпарила кипятком, когда тот в пьяном угаре поднял руку на твою маму.

– Ой, бр-р-р, не вспоминай, – дергаюсь я, – сто лет прошло, а его крик до сих пор в ушах.

– Вот я о том же. Ты справилась бы и без нас, просто с нами быстрее и веселее.

Вечер проходит бодро, девчонки не оставляют меня одну ни на минуту, а если я все-таки умудряюсь провалиться в свои мысли, то сразу тянут танцевать.

– Ань, тебе нужно клин клином выбить. Посмотри, сколько здесь классных мужчин. Ну, чего теряешься?

– Нет, Ксюш, не хочу никого. Они все гады ползучие, лишь бы свой хвост куда-нибудь пристроить. Я решила, что все внимание обращу на себя и карьеру, буду жить в кайф без мужской половины.

– Это ты сейчас так говоришь, – серьезно утверждает подруга, – тебе больно, обидно и ты злишься, но без мужчин все–таки скучно жить. Просто ты не встретила еще своего, настоящего.

– Пусть будет так, – соглашаюсь с подругой, лишь бы она не стала промывать мне мозг и убеждать в своей правоте.

Встаю и иду в туалет. Возле нашего столика сидят двое мужчин и пока я пробираюсь через расставленные стулья, осматривают меня.

Ну вот, далеко ходить не нужно, очередные кобели. На вид статусные, брутальные, с притягательной харизмой, один из них даже такой себе красавчик с хищным взглядом, но пришли сюда по-любому снять девочек. Значит, не обременены ни браком, ни отношениями, а выглядят на тридцать. То есть пора бы уже, но зачем? Легче же раскидывать деньгами и крутить свободными отношениями, меняя раз в неделю, а то и чаще своих партнерш.

Бесят. Все мужчины просто раздражают. У них на лицах написано, что они обо мне думают, когда смотрят.

Все! Табу на мужчин, нет отношениям, да карьере и себе любимой.

Добираюсь до дамской комнаты, освежаюсь и воодушевленная своим решением резко толкаю дверь в зал.

Глухой удар, грохот, чей-то стон и дверь возвращается назад.

Упс. Уже спокойнее выглядываю и вижу, на полу перевернутый поднос, разбитую посуду и официанта, который судорожно извиняется перед каким-то мужчиной.

Становится неловко, решаю подойти и извиниться, а вот за посуду платить не буду. Нечего с подносами под дверями ходить.

– Я прошу прощения, – обращаюсь к мужчине и узнаю в нем того, кто сидел за соседним от нас столиком и рассматривал меня. – Стечение обстоятельств, но в любом случае, извините.

Рубашка мужчины мокрая, кажется, это остатки кофе, он стоит и сверлит меня недобрым взглядом из-под густых бровей. Если бы не эта хмурость, я бы сказала, что он очень красив: темные волосы, голубые глаза, заостренные черты лица и приковывающие внимание мягкие губы.

Но нет, он слишком груб и надменен, чтобы стать в ряд с привлекательными мужчинами.

– Не проблема, – отвечает низким бархатным голосом, а у меня мурашки по рукам бегут. – Иди за вещами, мы уезжаем сейчас.

– Что? – недоумеваю я. – И куда это мы собрались?

– Ко мне. У меня комфортнее. Потом такси тебе вызову.

– Простите, – моргаю часто, – а вы случайно ничего не перепутали?

– Я никогда ничего не путаю. Признала свою вину, похвально, но простым извини не отделаешься.

– Стирать рубашку заставите? – хмыкаю.

– Зализывать ожог будешь, под рубашкой.

После его слов щеки заливается краской. Не от смущения, а от ярости. И кто-то мне еще будет говорить, что в этом мире есть мужчины, которые думают верхней головой, а не нижней?

Покажите.

– А не пойти ли бы вам… Самому себе все зализывать…

Не успеваю договорить, как мое запястье обхватывают мощные пальцы и тянут на себе.

– Ну и что ты ломаешься? Ты же сюда для этого пришла со своими подругами? Упругой задницей покрутить, покруче подцепить и поиметь его на бабки.

От такой наглости срывает все пломбы, и чертик на левом плече вырастает до гигантских размеров.

«Дай ему так, чтобы искры из глаз посыпались!».

Вскидываю руку, чтобы врезать ладошкой по квадратной челюсти, но меня быстро перехватывают, зажимают в стальные тиски, и губы опаляет жаркий поцелуй со вкусом виски.

Глава 5

Губы буквально жжет от напористого, сминающего все барьеры поцелуя. Тело мужчины источает жар, дыхание рваное, вибрирующие волны, что исходят от его намерения, просто выбивают почву под ногами. Вот только он реально не на ту напал.

Может, когда-то я и бы и оценила такой порыв, но сегодня я замужняя женщина с разбитым сердцем, которая видит во всех мужчинах лишь первобытные инстинкты и полное отсутствие души.

Упираюсь ладошками в широкую грудь и со всей силы толкаю от себя. Конечно, у меня бы ничего не получилось, если бы он сам не отпустил.

Стоим, тяжело дышим, сверлим друг друга уничтожающим взглядами. В моих глазах пылающая злость, а в его – желание наказать. За что, спрашивается?

– Вы что себе позволяете? – равно хриплю от переизбытка эмоций.

– Совет, – шипит он. – Никогда не поднимай руку на мужчину, можешь получить сдачу. Твое счастье, что я женщин не бью, а предпочитаю целовать.

– А вы за словами следить, тогда никто руку поднимать не будет. Или вы специально провоцируете?

– Мне это не надо. Ты единственная ломаешься.

– Ломаюсь, потому что неинтересны. Или вы из тех мужчин, которые отказы не принимают и силой берут свое?

– Девочка, теперь ты следи за словами. Сила мне для другого нужна, а вот почему оскорблена ты, непонятно. Одета так, что глаз отвести нельзя, красивая, выпиваешь в компании подруг, пришла в клуб, куда, как правило, и приходят девушки, чтобы подцепить мужика. А с учетом того, что ты замужем, но при этом здесь одна и в таком виде, можно сделать вывод, что гуляешь от мужа. Так, чисто на одну ночь.

– С чего такие выводы? – изумляюсь его логики.

– А с того, что моя жена никогда бы не пришла в такое заведение одна. Потому что все мужчины знают, что здесь не миссионерская школа. А раз ты пришла: либо твоему мужу плевать на тебя, либо он банально не знает, а ты пришла развлечься.

«Твоему мужу плевать на тебя», – эхом звенит в голове.

Да, ему плевать, и он при этом и без клуба нашел себе развлечение на мой праздник. А я всего лишь поддалась уговорам подруг и согласилась немного развеяться, чтобы такой важный день в году окончательно не превратился в похороны моего сердца.

Злость проходит, этот мужчина больше не цепляет, понимаю, что чисто мужской взгляд со стороны может иметь такую логику.

Смотрю на свою руку, где красуется кольцо из белого золота, усыпанное мелкими бриллиантами. Настроение падает ниже плинтуса, доказывать что-то, объяснять нет желания. Сдулась.

– Знаете что?

Мужчина вскидывает брови, но видно, что больше не смеется с меня, словно все прочитал по лицу.

– Я пришла развлечься именно потому, что не всем женам достаются мужья с такой логикой, но и за коктейли и деньги я себя никогда не продам.

Буквально сдираю с пальца кольцо, кидаю его в бокал с недопитым шампанским на подносе мимо проходящего официанта, разворачиваюсь и, не прощаясь, ухожу.

* * *

Настроение упадническое. Не получилось развеяться, как планировалось. Этот мужчина невольно, но показал мне, что я сейчас не только нахожусь не в том месте, где следовало бы, а еще и лишний раз напомнил, какой мой муж.

А хочу я быть в своей постели, мочить подушку слезами и жалеть себя. Как и сказала Ксюша: один день на пожалеть себя, а потом поднять голову, послать всех к черту и вперед.

Но этот день мне нужен. Он необходим всем, кто пережил боль и предательство любимых. Нужно выплакать все и сразу, иначе можно завязнуть в этом состоянии надолго.

Прощаюсь с подругами, отбиваюсь от их желания поехать со мной, вызываю такси и уезжаю домой.

Квартира встречает меня гнетущей тишиной. Приходит мысль, что нужно сменить замки, чтобы Антон не решил прийти без приглашения. Как ни крути, он здесь и правда живет. Скорее всего, придется снять другую.

Чувствую внутреннее опустошение. Я вполне проживу без него. У меня есть образование, опыт работы, есть немного накопленных денег, я вполне смогу сама себе снимать квартиру и обеспечивать.

Самодостаточная, молодая, неглупая, вот только преданная, униженная и разбитая.

Больно именно потому, что ни за что наплевали в душу, что не ценили и, видимо, не уважали, как женщину, раз Антон позволил себе думать, что я адекватно восприму такие подарки.

Умываюсь, скидываю с себя всю эту пафосную одежду, укутываюсь в одеяло и засыпаю.

Утром встаю разбитая, но с решительным настроем очистить свою жизнь от предателя.

Работу никто не отменял, а угроза Антона вполне может перерасти в банальное увольнение за прогул. Внутри все плавится, но я привожу себя в порядок, надеваю на лицо холодную, надменную маску и еду в офис.

В кабинете первым делом пишу заявление на увольнение, заполняю бланк причины ухода и решительно иду к лифту.

Пусть только кто-то посмеет меня остановить, угрожать или переубеждать. Сейчас я бомба замедленного действия, а на что способна женщина, которую обидели лучше никому не знать.

Петр Андреевич Луговой сидит на самом верхнем этаже в своем представительном кабинете для руководящего состава. Для него я подготовила оригинальное объяснение своего ухода. Его же требование: желает знать, почему в его банке текучка, так пусть анализирует.

Стучу, слышу разрешение на вход и, выше подняв голову, захожу. На мгновение замираю на пороге, но беру себя в руки и подхожу к столу.

– Привет, дорогая, не стал тебя будить с утра, нужно было в офис пораньше, – нещадно врет Антон, а на лице проступает растерянность.

– Спасибо, ты очень заботливый, – улыбаюсь и кладу перед его отцом два документа.

– С прошедшим, Аня. Подарок от нашей семьи тебе доставят чуть позже. Домой, – холодно бросает Петр Андреевич, смотрит на бумаги, затем на Антона и на меня.

По телу проходит нервная дрожь. Все же эти люди могут неплохо испортить мне жизнь, но моя упертость не позволяет отступить.

– У нас что, весь отдел кадров в отпуске? – вскидывает хмурые брови председатель правления, а затем начинает читать мое эссе.

Вслух.

– Причина увольнения: конфликт интересов с Луговым Антоном Петровичем, начальником отдела кредитования и моим мужем, по причине беспорядочной связи со своей подчиненной, чем пятнает не только мою честь и достоинство, как жены, но и репутацию своего отца Петра Андреевича, если упомянутая особа приведет в его дом незаконнорожденного внука. Данная связь не только разрушила наш брак, но и грозит проверкой со стороны трудового комитета, а если угрозы со стороны Антона Петровича о заведении на меня уголовного дела под предлогом мошенничества и коррупции не прекратятся, то и прокуратуры.

Петр Андреевич медленно поднимает на меня глаза, ударяет убийственным взглядом и цедит:

– Это угроза?

– Это страховка. Подпишите заявление сами и вчерашним числом, тогда не придется отдел кадров действительно отправлять в отпуск.

Господи, что я творю? Меня же сотрут с лица земли.

Глава 6

Разворачиваюсь на каблуках и, вежливо попрощавшись, выхожу из кабинета.

Сердце громко бухает, руки нервно подрагивают, но я мысленно хвалю себя за храбрость.

Семья Луговых, конечно, богатая и влиятельная, но, так или иначе, они люди, а не боги.

Что они могут мне сделать? Уволить? Так я уже сама. Отобрать имущество или бизнес? У меня нет ни того ни другого. Выгнать из семьи, лишить покровительства? Так по факту у меня не было ничего из этого. Я для них белая овечка среди стада породистых быков.

Когда Антон начал за мной ухаживать, его отцу было на это плевать. Подумаешь, очередная подружка на пару месяцев, но когда о наших отношениях начали говорить в банке и в узких кругах его семьи, Петр Андреевич дал о себе знать.

Он популярно объяснил сыну, чего он лишится, если наши отношения станут более чем серьезные. Конечно, он имел в виду брак.

Тогда мне было двадцать три, а амбиции, самолюбие и самооценка на высоте. Добавить к этому коктейлю чувства к Антону и его красивые ухаживания, и я получаю на выходе штамп в паспорте.

Антон, наверное, в первый и в последний раз пошел против воли отца. Любили мы друг друга? Тогда думали да, но, наверно, это была обычная химия, влюбленность, которой мы не дали успеть настояться, и поспешили пожениться.

Не сказав никому, мы подали документы в ЗАГС и через месяц без родственников и свидетелей стали мужем и женой.

Нужно отдать должное Петру Андреевичу, когда он узнал о нашей узаконенной связи, скандала и требований развестись не было. Его выдержке и умению видеть наперед, можно позавидовать.

С Антона он быстро сбил спесь, и муж даже резко изменился: стал неуверенным в своих решениях, потерял какой-то авантюрный огонек, что так привлекал меня, больше стал советоваться с отцом, а на мои вопросы отвечал коротко:

«Ты не только моя жена, но и лицо всей семьи»;

«Скажи спасибо, что мы вообще не осталось на улице»;

«Я сам принимаю решения, не преувеличивай, отец лишь поправляет, он опытнее».

А мне вот Петр Андреевич сказал более прямолинейным языком:

«Ты, Аня, не подходящая для Антона партия, но шуметь мы не будем. Просто запомни, ты красивое приложение к моему сыну, очередная его игрушка, видимо, любимая, раз так все надолго затянулось. Я ничего против тебя не имею, только не люблю лишние бессмысленные телодвижения. А ваш скорый развод придется разруливать мне, чтобы репутация семьи не пострадала».

Тогда мне было очень больно слышать эти слова. Мало того что меня откровенно не приняли в их семью, так еще и спрогнозировали крах моей.

Меня это задело, очень, поэтому я отказалась жить в общем доме Луговых, отказалась жить в квартире, которую отец Антона предоставил нам, как альтернативу, и мы сняли свою собственную: не расфуфыренную, без золотых унитазов, зато свою и по средствам.

Достаточно долго мы жили душа в душу, и Антона все устраивало. Он смотрел на меня влюбленными глазами, понимал меня, принимал такой, какая есть.

Я тоже шла навстречу. Мы, как положено, посещали семейные мероприятия, вечера, на которые приглашали нашу пару партнеры банка и друзья Луговых. Я никогда не падала в грязь лицом, держалась на высоте. У меня отличное образование, воспитание и манеры. Единственное, чем я не подошла его родителям – это родословной.

Ну, простите. Мои родители – простые люди, но с большим достоинством, и я в своей жизни всего добилась сама.

И вот сейчас, собирая свои скудные вещи в кабинете начальника договорного отдела, я понимаю, что слова Петра Андреевича были честными и дальновидными, но я влюбленная дурочка просто не хотела им верить.

И сейчас все еще не понимаю, как мужчина, который клялся в любви, который пошел против своего отца, утверждал, что он моя опора, и мы вместе до конца всем врагам назло, так легко и совершенно бессмысленно изменил мне.

Зачем тогда нужна была я? Зачем брак, эти пафосные слова, что он устал жить под контролем родителя, если по факту семья для него пустое место, а собственное удовольствие на первом.

Еще вчера утром в моей жизни было все: любимый муж, работа, стабильный доход, жилье. А сегодня этого ничего нет. Сегодня начинается новый виток моей жизни.

– Анна Алексеевна, вызвали? – заходит ко мне одна из моих подчиненных.

– Да, Диана, присаживайся, хочу передать тебе… – не успеваю договорить, потому что давлюсь слюной от первого ответного хода Петра Андреевича.

Клацаю клавиатурой, ввожу пароль, но на экране снова и снова выскакивает надпись: «Учетная запись заблокирована».

О, как! Не прошло и часа. А я, как порядочная, хотела передать все свои дела, кейсы с партнерами, рассказать и показать папки с документами, а они меня вот так, без предупреждения заблокировали? Думают, что сопру важную и секретную информацию? Смешные.

Ну и хорошо, меньше времени проведу в этих стенах, быстрее глотну свежего воздуха. Отдел только жалко, все повесят на девчонок, которые и половины не знают в моей работе.

– Иди, Диана, все отменяется.

– Что-то случилось?

– Случилось. Я отправила в отдел кадров твою анкету на замещение моей должности как ВРИО (временно исполняющий обязанности). Смотри не подведи. Ты умница.

– Но? – глаза Дианы расширяются от озадаченности.

– Иди. Все будет хорошо.

Диана уходит, но начинает звонить мобильный. После блока учетки в голове одно желание: быстрее отсюда уйти. Чувствую себя в логове хищного зверя.

– Да! – отвечаю громче нужного.

– Оу, подруга, тише, это всего лишь я! – слышу ошарашенный голос Ксюши.

– Привет, Ксюш, извини.

– Все нормально? Чего такая заведенная? Твой муж не успокаивается? Собственно, и звоню узнать как ты.

– Да, как! Написала заявление на увольнение вчерашним числом, вот собираю вещи. Отцу Антона все рассказала в объяснительной к увольнению. Антон грозился под суд меня отправить, если папочка узнает, что он облажался, я и решила сыграть на опережение. Не знаю, чем для меня это все обернется, но учетку заблочили сразу. Решили, что вынесу информацию, не доверяют, а значит, настроены недоброжелательно.

– Ничего себе! Я же говорила, что ты смелая. Это о твоем же банке недавно были новости, что дело завели на охранника какого-то, типа сведения передавал конкуренту.

– Да, с моим, – беру сумку, коробку с вещами и тороплюсь уйти. – Я считаю, что его подставили, но деньги и власть у нас выше многоэтажки.

– Так ты куда сейчас? – спрашивает Ксюша.

– Спускаюсь в машину, а там не знаю. Нужно найти новую работу, попробую резюме разослать, плюс думаю: то ли новую квартиру снять, то ли у этой замки поменять. Но жалко съезжать, расположение удобное и цена приятная.

– Поменяй для начала замок, а там посмотришь. Хочешь, деда попрошу своего к тебе заехать. Он все равно мается, как огород закончился.

– Пока не надо, спасибо Ксю. Голова кругом, ничего еще не решила.

Сажусь в машину и еду в ближайшее кафе с вай-фай.

Заказываю зеленый чай с молоком, запускаю ноутбук и первым делом рассылаю свое резюме в несколько ведущих банков города. Не знаю, стоит ли разместиться еще на сайте поиска работы, но решаю пока дождаться ответа от банков.

Смотрю в окно в одну точку, двигаться не хочется, словно вся энергия иссякла. Полдня продержалась и снова опустела. На душе кошки скребутся, тошно от мысли о вчерашнем дне рождении и о главном сюрпризе Антона. Нужно еще будет что-то сделать с подарком от Луговых. Не хочу ничего от них принимать.

Слежу за проезжающими машинами и внезапно перед собой за соседним столиком слышу мелодичную французскую речь.

– On dirait qu’il n’a rien compris. Nous supprimerons rapidement un concurrent pour le patron.

(Кажется, он ничего не понял. Подпишем контракт и быстро уберем конкурента для босса).

– Tout, tranquillement, revient.

(Все, тихо, он возвращается).

Хмурюсь, прокручивая еще раз фразы в голове. Нет, не ошиблась. Французский я знаю хорошо, вот только они говорили как-то коряво.

Широкоплечий мужчина в пиджаке садится за столик ко мне спиной, а французы после нескольких лестных реплик прощаются и уходят.

Я не обращала на них внимания, занятая своими проблемами, но, судя по ноутбукам у каждого, это была какая-то деловая встреча.

Черт, сказать ему или нет? Это же не мое дело, своих забот хватает. Но совесть молчать не позволяет.

– Мужчина! – повышаю я голос, чтобы меня услышали.

Мужчина резко оборачивается, а я давлюсь чаем.

– Вы мне? – смотрит вопросительно, а затем его брови ползут вверх.

Я тоже его узнаю и чертыхаюсь про себя за свой язык.

Передо мной сидит тот самый беспардонный наглец из клуба.