355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алиса Гордеева » Ян (не) для Янки » Текст книги (страница 1)
Ян (не) для Янки
  • Текст добавлен: 14 апреля 2022, 03:03

Текст книги "Ян (не) для Янки"


Автор книги: Алиса Гордеева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Алиса Гордеева
Ян (не) для Янки

Друзья детства, соседи, одноклассники…

Первая любовь и обещание « навсегда».

Одно нелепое недоразумение перечеркнет все.

Они встретятся снова спустя несколько лет.

Он сделает вид, что никогда её не знал.

Она пожалеет, что до сих пор помнит его имя.

Да и как забыть, когда оно – одно на двоих.

Пролог

– Зачем приехала? – голос равнодушный и, как обычно, холодный, под стать слякоти за окном.

– Ян, – получается хрипло. В горле першит от слёз. – Посмотри на меня! Это же я.

– Ну, дальше что? – Шахов бросает беглый взгляд в мою сторону и снова зависает в мобильном.

– Ничего, – бормочу сдавленно, чувствуя, что любые слова улетят в пустоту. Хочу развернуться и убежать: моя дурацкая любовь ему не нужна. Совсем. Его же прошла. Давно. Бесследно. Да и была ли она?

– Тогда свободна, – кидает небрежно Шахов, а я не верю, что всё зря. Сжимаю кулаки, ногтями до алых отметин впиваясь в кожу. Знаю, что если уйду, потеряю его навсегда.

– Она тебе не пара, – говорю чуть громче. Хочу казаться уверенной и смелой, а сама дрожу как лист от ветра за окном.

Ян молчит, упорно копаясь в телефоне. Он и сам всё понимает. Верю. Но изменить ничего не могу.

– Помнишь, тот вечер, перед нашим последним Рождеством, – делаю шаг навстречу. Потом ещё один. И ещё. Между нами остаётся смешное расстояние. – Мы мечтали о будущем. Ты говорил, что любишь… А теперь…

– Я пошутил, – обрывает на полуслове и обжигает чернотой своих глаз. – Всё прошло, Яна. Теперь ты не в моём вкусе!

– Пусть так, – едва сдерживаю слёзы, что скопились в уголках глаз: Шахов не увидит, как больно ранят его слова. – Пусть не со мной. Так бывает. Наверно.

Я растеряна. И хотя его признание не стало для меня откровением, оно выбивает почву из-под ног. Глубокий вдох. Пытаюсь вспомнить, зачем пришла, а после снова стучусь в закрытую дверь:

– Я просто желаю тебе счастья, Шахов! Но с ней его не будет, слышишь?

Ян безучастно пожимает плечами, а затем хлещет словами больнее любой пощёчины:

– А я и так счастлив, Яна! Без тебя счастлив! – в его глазах бездонная пустота, будто внутри всё выжжено раскалёнными докрасна углями. – Уходи!

– Я тебе не верю! – к чёрту посылаю гордость и тянусь к его лицу дрожащей ладонью.

Мягкими подушечками пальцев пробегаю по колючей щеке, замирая у еле заметного, давно затянувшегося шрама. Интересно, невеста Яна знает, откуда он взялся на его лице? Шахов шумно выдыхает и на мгновение закрывает глаза.

– У тебя душа плачет! Я же вижу, Ян. Поговори со мной! Прошу. Как раньше! Помнишь?

– Как раньше, – смакует на языке мои же слова, а затем пронзает ледяным блеском равнодушных глаз. – Ничего и никогда не будет, как раньше, Яна! А теперь, пошла вон!

Мотаю головой. Нет! Время меняет людей, верно, но не настолько же!

– За что ты так со мной? – я больше не сдерживаю слёз. Какой смысл притворяться сильной, когда от собственной слабости хочется выть, а от бессилия – лезть на стену. – Ты же обещал… Клялся, что мы навсегда…

– Вон! – повторяет уверенно, пальцем указывая на дверь.

Подбородок дрожит. Слёзы застят глаза. Ноги отчаянно подкашиваются от мужской грубости и безразличия. Бросаю взгляд на уверенно вытянутую руку. Сильную. Мощную. Со слегка закатавшимся рукавом, что обнажает запястье. Чистое. Гладкое. Вот только ещё недавно на нём красовалось тату: две буквы «Я», как символ нашей бесконечности. Его больше нет. Как больше нет и нас. Сумасшедшая боль пронизывает насквозь и безжалостно выворачивает наизнанку.

– Прости, – произношу одними губами и резко бегу к выходу, путаясь в собственных ногах. Я просто дура! Просто поверила, что он всегда будет рядом.

Хлопок двери. Нас больше ничего не связывает. Беззвучно рыдаю и обессиленно сползаю на холодный пол. Это конец! В кармане нащупываю мобильный и на заученный наизусть номер отправляю короткое «Лжец», а потом стираю все контакты Шахова из памяти телефона, жаль что также просто нельзя удалить его из своей головы. Но раз Ян смог, то и я забуду. За стеной пиликает его мобильный. Сообщение доставлено ‐ можно уходить. Но стоит подняться на ноги, как стены сотрясаются мелкой дрожью от дикого грохота, а после слух царапает звон битого стекла.

– Я всегда буду рядом, – раненым зверем воет Шахов, а после чуть тише: – Но твоим – никогда!

Глава 1. Даяна

За два месяца до событий, описанных в прологе.

Бегу по гранитной лестнице, перепрыгивая через ступеньки: мне никак нельзя опоздать. Первый учебный день в престижном университете, а я как самая настоящая ворона перепутала маршрутки. И стоило просыпаться на несколько часов раньше, чтобы в результате всё равно упасть в грязь лицом?

– Осторожнее, девушка! – хватаясь за перила и поправляя на переносице очки, бубнит какой-то старичок с очень важным видом, наверно, профессор. – Университет не место для бега!

– Простите, – виновато улыбаюсь, про себя передразнивая поучительный тон пострадавшего: я едва задела его плечом, так стоит ли раздувать трагедию? – В 311 аудиторию я правильно иду?

– Скорее летите! – с укором смотрит на меня пожилой мужчина, недовольно мотая головой. Что же, помощник из него никакой, увы.

Ещё раз бормочу невнятное «Извините» и, обогнав старичка, бегу дальше. Как бы нудно тот ни ворчал, опоздать на первую же лекцию – непростительно для новенькой.

С грехом пополам отыскав нужную аудиторию, замираю возле закрытой двери. Лекция началась минут десять назад, а значит, моё появление не останется незамеченным. Мало того что из-за проволочек с документами по моему переводу я начинаю учёбу на неделю позже всех нормальных студентов, так ещё и опаздываю.

– И какой смысл было так спешить, сшибая на своём пути добропорядочных граждан, если всё равно смелости зайти не хватает? – ехидный голос пострадавшего по моей невнимательности старичка заставляет вздрогнуть. – Новенькая, верно?

– Да, – обречённо вздыхаю и, подгоняемая недовольным взглядом преподавателя по внешнеэкономической деятельности, залетаю в огромную аудиторию, где тут же становлюсь центром внимания. Внутри всё каменеет, а по спине щедрой россыпью разбегаются мурашки. Потерянная и смущённая я глупо переминаюсь с ноги на ногу, не зная, куда себя деть.

– Талеева, кажется? – голос преподавателя заставляет вынырнуть из ступора. – Вам, похоже, таки не терпится сорвать лекцию. Что же, спешу вас огорчить: нарушители порядка обычно вылетают из стен нашего университета после первой же сессии.

– Простите! – уже по привычке бормочу в ответ и занимаю ближайшее свободное место, ощущая, как горят щёки от неуёмного интереса моих новых одногруппников.

– Мухомор всегда не в духе, не обращай внимания, – шепчет соседка по парте, слегка толкнув меня локтем.

– Мухомор? – переспрашиваю удивлённо, но, видимо, слишком громко, поскольку тут же по аудитории пробегают неловкие смешки, а преподаватель неожиданно закашливается.

– Студентка Талеева, – басит тот. – Я, конечно, понимаю, что победа в международном конкурсе застит глаза, но всё же толика уважения к нам, простым смертным, не помешает. Ещё одно слово и я забуду, почему вас перевели в наш университет.

«Мухомор» снова поправляет очки и, бросив на меня недовольный взгляд, приступает к лекции. Правда, все его слова в моей голове неминуемо превращаются в кашу: меньше всего в новую студенческую жизнь в престижном вузе страны мне хотелось ворваться с позором.

– Не волнуйся так, – снова нашёптывает соседка. – Но, если не планируешь сто раз пересдавать Мухомору экзамен, хотя бы сделай вид, что записываешь!

– Угу, – растерянно киваю и начинаю бегло скользить авторучкой по клеточкам тетрадного листа.

– Я Маша, – спустя пару минут, девчонка вновь толкает меня локтем.

– Даяна, – отвечаю как можно тише. – Но лучше просто Яна.

Последние четыре года я стараюсь не произносить своё полное имя: слишком много боли и ненужных воспоминаний приносит с собой его звучание.

– Даяна прикольнее! Словно ты американка, – хихикает Маша, но наткнувшись на мой ледяной взгляд тут же замолкает. Симпатичная, с русыми волнистыми волосами чуть ниже плеч и глазками-пуговками она кажется немного растерянной. Как и я, моя новая знакомая выглядит весьма скромно, а изгрызенный кончик простого карандаша, что она то и дело берёт в рот, с головой выдаёт её волнение. Наверно, мы могли бы подружиться, а потому немного смягчаю свой пыл и улыбаюсь в ответ.

– Так, значит, ты к нам учиться? – тут же возобновляет болтовню Маша.

– Угу, – киваю на глупый вопрос: можно подумать, есть иные варианты.

– Угу, – передразнивает в шутку. – Здесь таких, как мы, кто пришёл учиться, в разы меньше, чем тех, кого богатые папочки устроили для того, чтобы потешить своё самолюбие. Но я рада, что в полку нормальных студентов прибыло.

Снова улыбаюсь и на миг позволяю себе окинуть взглядом аудиторию. Просторная и светлая, оборудованная согласно всем современным требованиям, она сильно отличается от тех, где я училась до этого. В нашем маленьком городишке и единственном вузе всё было гораздо скромнее.

Веером уходящие ввысь парты заполнены студентами. Чуть ниже сидят явно бюджетники: серьёзные, сосредоточенные, и по сравнению с верхними рядами весьма просто одетые. Как бы сильно их ни утомляла монотонная речь пожилого профессора, они судорожно записывают за тем каждое слово, страшась упустить что-то важное. Но чем выше поднимаю взгляд, тем чаще встречаю более вальяжные позы, снисходительные выражения лиц и улыбки словно сошедших с обложек модных журналов девушек и под стать им парней с дерзко растрёпанными причёсками. И пока нижние ряды с азартом строчат конспекты, верхние – нагло копошатся в смартфонах или болтают, подобно Маше.

– Почему «Мухомор»? – наученная горьким опытом, спрашиваю тихо-тихо.

Старичок упоённо вещает о мировых проблемах экономики с безумно важным видом, даже не замечая, что бо́льшая часть студентов слушает его вполуха.

– Мухов Степан Леонидович – главная причина отчислений простых смертных с бюджета. Имей в виду: опаздывать нельзя, пропускать лекции тем более, а если на семинар придёшь без должной подготовки, то всё – собирай вещи и ищи место в новом вузе.

– Ого, – вздыхаю печально. И надо было так влипнуть в первый же день.

Маша пожимает плечами и хочет что-то добавить, но скрип открывающейся двери отвлекает, вынуждая перевести взгляд к входу в аудиторию.

– Степан Леонидович, добрый день! Можно?

На пороге, виновато потупив взор, замечаю миниатюрную блондинку с длиннющими, словно восковыми волосами и кукольной мордашкой. Огромные голубые глазища смущённо посматривают на старичка из-под шикарных ресниц, а ладошки с идеальным маникюром аккуратно придерживают дизайнерскую сумочку.

– Всё, что я сказала тебе про Мухомора, увы, относится только к простым смертным. Смотри, – Маша кивает в сторону старого преподавателя.

– Диана, конечно, проходите! – учтиво шаркает тот, расползаясь в широченной улыбке.

Блондинка звучно цокает каблучками, поднимаясь к дальним рядам, а Мухомор, не сказав больше и слова, вновь возвращается к лекции.

– Диана Бельская, – шепчет Маша, заметив моё негодующее выражение лица. – Внучка ректора и единственная дочь банкира Демида Бельского. Да-да, того самого! Ну и ещё первая красавица нашего вуза. Запомни, Яна, то, что разрешено там наверху, для нас равно отчислению.

Монотонная лекция тянется нескончаемо долго. Пытаюсь вникнуть, но глупое волнение постоянно сбивает с мыслей. Впрочем, не только оно. Маша без умолку болтает, что-то рассказывает и совершенно не следит за бурчанием Мухомора.

– Здесь свои порядки. И ничего с этим не поделаешь, – вздыхает она.– У мажоров своя жизнь, а у нас – своя. Мы после занятий бежим на подработку и ютимся в общаге, а они шопятся и закатывают грандиозные вечеринки в элитных коттеджах.

– Ну и ладно, – шепчу в ответ. Никогда меня не привлекала подобная трата времени, да и чужая жизнь тоже. – Пусть гуляют.

– Просто несправедливо, понимаешь? Мы и учимся, и пашем, а всё равно в хвосте. А тут, имя своё назвала, ресничками взмахнула и в шоколаде.

– Зайцева! – голос Мухомора внезапно взлетает на пару октав. – Доколе вы будете бубнить параллельно со мной?

Маша, видимо, Зайцева, тут же отсаживается подальше и, расправив плечи, начинает сосредоточенно писать.

– Вот! Это и обидно! – спустя минуту шепчет едва слышно. – Бельская – Диана, а я просто Зайцева. Хотя по уму, я прямо сейчас отвечу на любой вопрос по предмету, а она… Ай, ладно!

Остаток лекции проходит в тишине. А после Маша хватает меня за руку и тащит к остальным – знакомиться. Вокруг тут же собирается целая гурьба народа: кто-то выкрикивает своё имя, кто-то спрашивает, откуда я, многие недоумевают, почему меня перевели в их престижный вуз на втором курсе, а те, кого Маша назвала мажорами, и вовсе бросают равнодушный взгляд и проходят мимо.

– И всё-таки, как так получилось, что тебя к нам зачислили? Знаешь, какой здесь конкурс на место? На дочь очередного банкира или владельца заводов-пароходов ты, прости, не тянешь, – бурчит рыжеволосый парнишка, на лице которого веснушек больше, чем звёзд на небе. Худой, высокий и нескладный, он напоминает мне жирафа из мультика, но его недобрый, отчасти завистливый взгляд тут же заставляет занять оборону.

– Просто на умную тоже непохожа? – огрызаюсь в ответ. И почему я должна каждому встречному доказывать своё право здесь учиться?

– Зимняя сессия покажет, – угрюмо кивает рыжик, а затем острыми локтями прокладывает дорогу к отступлению.

– Не обращай внимания, – вступается с улыбкой розовощёкая девчонка с пухлыми формами. – Это Зюзя, наша местная звезда экономики. Он просто переживает, что придётся потесниться на Олимпе. А я Катя Фомина. Кстати, староста этой группы.

– Супер, – улыбаюсь в ответ.

Видимо, зря я волновалась по поводу своего перевода. Несмотря на холодный приём со стороны некоторых студентов, бо́льшая часть ребят всё же вполне дружелюбны и отзывчивы

Наверно, поэтому следующие лекции не кажутся настолько нудными и длинными, как первая, а время в компании с Машиной болтовнёй и вовсе пролетает незаметно.

– Яна, есть не хочешь? – после очередной пары интересуется девчонка.

– Хочу, – убедительно киваю. С этими нервами я и забыла, когда ела в последний раз.

Спустившись по центральной лестнице и немного поплутав по коридорам, Зайцева приводит меня в столовую.

– Яна, ты сиди здесь, а я возьму нам по кофе и чего-нибудь перекусить, а то пока стоим очередь, все места нормальные займут. Идёт?

– Идёт, – киваю, осматриваясь по сторонам. Даже самая обычная столовая сегодня для меня в диковинку.

– Новенькая? – за спиной раздаётся приторно-сладкий голосок, а в нос ударяет новомодный запах дорогого парфюма. – Я Диана.

Бельская без спроса отодвигает стул и садится напротив. На лице голливудская улыбка, а в глазах – пустота, местами разбавленная отвращением. Ещё бы! Характе́рный запах общественной столовой открыто спорит с утончённым образом девушки.

– Яна, – отвечаю без энтузиазма, скорее, чтобы не показаться грубой.

– Я знаю, – стучит ноготками по столешнице. – Дед мне все уши прожужжал, какая ты умница.

– Не сто́ит верить слухам.

– Даже так? – Бельская внаглую рассматривает меня, но уже через мгновение, не найдя ничего увлекательного в моей заурядной внешности, теряет интерес. – И всё же, предлагаю тебе, Яна, дружить. Поверь, для тебя это может быть очень выгодно.

– Как интересно! Дедушка попросил?– наигранно хлопаю глазками и придвигаюсь чуть ближе, бесстрашно глядя в лицо девицы. Её надменный вид и монотонный стук ноготков окончательно выводят из себя. – Кстати, а у нас дед кто?

– Зря ты ерепенишься, Талеева! От таких предложений не отказываются.

– Допустим, Бельская! – специально делаю акцент на фамилии девчонки. – Тебе от моей дружбы какой толк?

– Молодец! Соображаешь! Благотворительностью я не занимаюсь! С тебя по мелочи: рефераты, домашки, курсачи. Ну а я в долгу не останусь, поверь!

– Верю! Есть только одна проблема: моя дружба не продаётся, да и подачек с барского плеча мне не надо!

– Ну и дура, Яна! – блондинка как ни в чём не бывало встаёт из-за стола и, высоко задрав нос, семенит прочь.

– Чего от тебя Бельская хотела? – Маша ставит на стол поднос с ароматным кофе и тарелкой с пирожками.

– Дружбу предлагала по дешёвке, – внутри до сих пор всё клокочет.

– Шустрая. Ты, видимо, и правда талант, раз Бельская с ходу тебя оккупировала.

– О чём ты?

– А сама не понимаешь? У этой барби на уме одни салоны красоты, да дорогие бутики. Скажи, когда ей учиться? Вот и выискивает себе рабов, называя это дружбой. И всё же, мой тебе совет, с Бельской будь помягче: за ней не только дедушка и пресмыкание Мухомора.

– Но и целая армия пергидролевых красоток? – оторвав от сосиски в тесте кусочек, в удивлении вскидываю бровь.

– Скорее, красавцев, – вздыхает Маша, и мы обе начинаем смеяться.

Сентябрь в этом году выдался на удивление тёплым. Городские улицы залиты мягким золотом заходящего солнца, что, переливаясь разноцветными красками, радостными бликами играет в окнах домов. Под ногами шуршат опавшие листья. И пускай пока их совсем немного, а деревья все ещё утопают в зелени, в воздухе уже витает медовый запах приближающейся осени.

С рюкзаком наперевес неспешно возвращаюсь домой, разглядывая незнакомые улицы современного мегаполиса. Маленькая однушка на его окраине – это всё, что у меня есть. Точнее, всё, на что хватило денег после продажи родительской квартиры в областном центре и выплаты долгов по кредитам. И как бы я ни отговаривала тётю Свету, мамину сестру, от подобных трат, ссылаясь, что вполне могу обойтись студенческой общагой, сейчас неимоверно благодарна за небольшой, но свой угол в этом мире.

Ничем не примечательная серая пятиэтажка, деревянная лавочка у входа в подъезд и выкрашенные в зелёный стены вдоль лестницы, по которой лечу на третий этаж. Поворот ключа и я дома. Первым делом включаю свет: после аварии, что унесла жизни моих родителей, а меня на несколько лет приковала к больничной койке, я до дрожи боюсь темноты. А ещё одиночества. Оно, оказывается, умеет будить внутренних демонов ничуть не хуже. Правда, об этом я узнала совсем недавно, когда переехала от тётки в этот свой новый дом.

В маленькой прихожей скидываю обувь и бросаю рюкзак, доверху набитый учебниками, включаю телевизор, чтобы создать иллюзию жизни в квартире, и ставлю на плиту чайник. Меньше, чем через час, мне нужно бежать на работу, а, значит, раскисать некогда.

Глава 2. Ян

– Котик, – Диана льнёт ко мне всем телом и острыми ноготками прокладывает дорожку вверх по моему плечу. – Мне здесь не нравится.

Мне тоже. Окраина города. Плохо освещённая парковка возле видавшей виды забегаловки быстрого питания. Место отвратительное, но мы приехали сюда не развлекаться.

– Потерпи, Ди, – получается немного грубо, но её капризы уже осточертели. – Фил освободится и поедем ко мне.

Бельская надувает губки и обиженно отворачивается к окну, нарочито отодвигаясь от меня чуть дальше. В зеркале заднего вида ловлю насмешливый взгляд отцовского водилы: Мишаня не понимает, ради чего я терплю рядом с собой эту избалованную куклу. Посылаю ему в ответ красноречивый взгляд: мне тоже многое не по душе. Например, ездить в собственном авто на заднем сидении. Ну ничего, рано или поздно отцу надоест меня перевоспитывать, и он вернёт мне права!

– Что Фил вообще потерял в этом забытом богом месте? – ворчит девчонка, нервно елозя по кожаному сидению. – Это же рассадник нищеты и заразы! Ещё, чего доброго, подцепит там что-нибудь!

– Диана! – пытаюсь остудить её пыл.

– Что? – сердито обхватывает себя руками и бросает недовольный взгляд в мою сторону. – Я неправа? Один запах чего стоит! Как вообще Фил ест эти огромные булки?

– Гамбургеры, – поправляю девушку и, склонив набок голову, улыбаюсь. – Иди ко мне!

– Да, какая разница, Шахов! – вспыхивает, задирая носик, но всё же понемногу придвигается ближе. – Хоть как ты назови это подобие еды! Ну, где же он там?

Смотрю на часы. Начало десятого: забегаловка закроется с минуты на минуту, а Фил всё не выходит. Вот уж не думал, что уговорить управляющего уволить простую официантку, может затянуться так надолго. Знал бы – ни за что не взял Бельскую с собой.

– Не думай о нём, – прижимаю паникёршу к себе, носом зарываясь в её волосы. – Ты вкусно пахнешь, детка!

– Нравится? – моментально оживляется девчонка. – Это «Диор». Мама привезла из Парижа. Я так хотела поехать с ней, ты же знаешь!

– Угу, – киваю. Бельская прожужжала все уши о своей несостоявшейся поездке. Делаю вид, что с интересом слушаю её причитания, а сам вглядываюсь в темноту: что-то Фил и правда слишком долго.

– Шахов, ты меня слушаешь? – ворчит недовольно, вновь повиснув на моём плече. – Вот скажи, где справедливость?

– В другой раз съездишь,– небрежно скольжу губами по шёлку её волос.

– Тебе легко говорить, Шахов! А я…

– А ты возьмёшься за ум и всё сдашь, – уговариваю, как маленькую, хотя с решением Ильина, её деда и по совместительству ректора нашего универа, согласен на все сто: девчонке пора браться за ум. – Ты у меня умница, верно?

– Издеваешься? С дедом моим сговорился? Как вы не понимаете: экономика и я несовместимы! – жалобно канючит. Вот-вот заплачет. Как же мне надоел весь этот цирк.

– А что Зюзев? – бросаю на автомате, продолжая выглядывать в темноте друга. – Вроде обещал тебе помогать?

– Зюзев твой меня раздражает, – спичкой вспыхивает Бельская. – Нет, чтобы, просто принёс реферат для Мухомора, так он мне флешку с какими-то статьями притащил. На, мол, Диана, разбирайся! Мне что заняться нечем?

Смотрю на неё снисходительно, да только Бельская ничего не замечает. Её лень и нежелание учиться изрядно надоели. Да и не только мне. Хотя, с другой стороны, красивой девочке можно и простить такую мелочь, верно?

– Яник, – ласковой кошечкой трётся у моей груди, а, значит, явно что-то сейчас попросит. – Пусть ребята с Зюзей потолкуют ещё разок, а? Объясните ему, что со мной так нельзя!

– Ладно, – киваю. Рыжий и в самом деле принаглел: получая столько денег, мог бы и посерьёзнее относиться к делу.

– Сегодня, кстати, новенькая пришла, – между прочим роняет Бельская, пальчиком выводя узоры на моей щеке. – Та самая, про которую говорил дед, помнишь?

– Смутно, – нагло вру, напрягаясь всем телом, но Диана ничего не чувствует.

– Как там её… Талеева… Даяна Талеева, – продолжает обжигать словами.

Это имя я стирал из памяти целых четыре года, но неделю назад совершенно случайно, между делом, во время ужина в доме Бельских оно раскатом грома оглушило меня, всколыхнув самые яркие и самые тяжёлые воспоминания моей жизни. Это, верно, насмешка судьбы, не иначе, раз спустя столько времени Яна вновь решила ворваться в мою размеренную жизнь.

– Представляешь, выползла из своего Мухосранска, а важности… Бесят меня такие, – раздражённо шипит Ди.

– Остынь, детка! – выдыхаю, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Разве я неправа, Яник? – нервы натянуты до предела. «Яник» – именно так любила называть меня она. И сейчас из уст Бельской это имя звучит как издёвка.

– Да кто она такая, чтобы нос от меня воротить? Ну ничего, прибежит, как миленькая! – продолжает ворчать Диана, доводя меня до предела.

– Не трогай её, – получается сухо, но зато Бельская сразу понимает: я не шучу.

– Это ещё почему? – подозрительно сузив глазки, сверлит меня недоверчивым взглядом. А я не знаю, что ей ответить.

Талеева Даяна – моё проклятие из прошлой жизни! Вот только знать об этом моей будущей невесте совершенно не нужно.

– Заждались? – с потоком свежего воздуха, в салон авто залетает Фил. Глаза горят довольным блеском, на лице – улыбка до ушей. Без слов понимаю: операция прошла на ура!

– Фу! – Диана морщит носик, прикрывая тот ладошкой. – Фи-и-ил, ты весь пропах этой гадостью?

– Какой именно? – Саня перекидывается через спинку переднего сидения и, еле сдерживая ухмылку, непонимающе смотрит на Диану. – Картошкой фри или хрустящими наггетсами? А может тем капучино, что случайно пролил на джинсы?

– Какой же ты противный! – цедит сквозь зубы Ди и поджимает губки, намекая, чтобы я встал на её сторону.

– Брейк! – грохочу на весь салон: только истерики Бельской мне сейчас не хватает. – Фил, что по делу?

– Нормуль! – возвращается на своё место парень и бросает взгляд на часы. – Минут через пятнадцать вылетит, как пробка! Борзому отзвонился, не переживай! Объект встретят и сопроводят до нужного адреса.

– А чего так долго возился?

– Да управляющий тугой попался. Никак не мог вспомнить, кто такой Олег Шахов, – ухмыляется Фил. – Похоже, папочка наш теряет авторитет.

Мишаня хмыкает и заводит тачку: намотал на ус и обязательно донесёт старику. Только это ни меня, ни тем более Саню давно не волнует. Дети богатых и влиятельных родителей снаружи, мы, по сути, беспризорники внутри.

В мою жизнь, полностью разрушенную четыре года назад, Фил ворвался с улыбкой и совершенно внезапно. Холодным дождливым вечером вместе со своей матерью и парой чемоданов он в одночасье нарисовался на пороге нашего дома и больше его не покидал. Ирина Филатова, дочь известного бизнесмена, стала сладким утешением для моего отца, а её сын, Сашка или для своих Фил, – моим сводным братом, а теперь и верным другом.

Я ненавижу вспоминать те дни… Сначала развод родителей. Наш с отцом переезд. Разлука с Яной. И вишенка на торте – трагическая смерть матери. И если Олег Шахов, мой отец и на сегодня известный политик, смог найти успокоение в работе и объятиях Ирины, то моим спасением стал Фил. Белокурый гений с ангельской внешностью и характером беса. Неуправляемый, наглый, дерзкий, но до безумия преданный и чуткий. Абсолютная ненужность собственным родителям, увлечённым на тот момент своими чувствами и чем угодно, только не нами, и бесконтрольная вседозволенность не оставляли иных вариантов: мы стали друзьями, союзниками, братьями.

– О чём речь? – вмешивается в разговор Диана, дёргая меня за рукав и возвращая из тяжёлых воспоминаний в реальность. – Что вы опять задумали?

Бельская смотрит своими бездонными океанами прямо в душу, требуя ответов, но всё, что я могу, это крепче прижать её к себе.

– Да так, – отмахивается Фил, понимая, что правду знать красотке ни к чему. – Не забивай свою прекрасную голову нашими глупыми заботами, а то вдруг что-то ценное из неё вылетит. Например, забудешь дорогу до спа-салона.

– Фил! – с серьёзным видом осекаю друга, еле сдерживая смех, так и рвущийся наружу. Его неприязнь к Диане порой не знает границ. Впрочем, эта нелюбовь глубоко взаимна.

– Понял! – парень хохочет и приподнимает руки в примирительном жесте. – Молчу!

– Шахов, твой брат – придурок! – категорично заявляет Бельская. – Я передумала: отвезите меня домой. Тратить время в компании Фила – бессмысленное занятие!

И снова эти поджатые губки. Глупышка наивно пытается мной манипулировать, не понимая одного, – бесполезно. Это влюблённый по уши мужик готов безропотно выполнять любой каприз своей девушки, вот только я давно поставил крест на чувствах. Я больше не верю в любовь. Наши с Ди отношения – исключительно трезвый расчёт. И меня это более чем устраивает.

Бельская громко хлопает дверцей авто, стоит Мишане притормозить возле шикарного особняка в элитном посёлке. Девчонка обижена. Вижу. Ди явно ждала от этого вечера большего. Да и сейчас идёт медленно, зазывно виляя попкой. Надеется, что побегу следом и всё исправлю. И, наверно, в другой раз послал бы всё к чёрту и догнал её, но не сегодня.

Фил понимающе качает головой, пока водила осторожно выруливает с парковки. Саня единственный в этом чёртовом мире знает, что сейчас творится в моём сердце.

– Ты видел её? – спрашиваю, бесцельно вглядываясь в темноту за окном.

Яна в городе уже вторую неделю, а я, как долбанный трус, не решаюсь на неё взглянуть. Боюсь. Себя. Несколько лет кислотой вытравлял её имя из своей памяти, наивно искал ей замену. И вроде даже находил. На один вечер. А утром вновь видел её образ перед глазами, слышал её звонкий смех и проклинал наше робкое «навсегда», алой раной зияющее на сердце.

– Видел, – кивает Фил и ждёт, что я спрошу что-нибудь ещё. Мучает, разжигая необъятное любопытство в груди, которое тут же стараюсь потушить. Как бы сильно я ни сходил с ума, понимаю: нельзя! Думать о ней нельзя! Видеть её опасно! Наши пути очень правильно разошлись четыре года назад. Так какого лешего, Яна снова появилась в моей жизни!

– Я не знаю, такой ли она была раньше, Шах, – втыкает острую зубочистку в моё истерзанное сердце Фил. – Но могу понять, отчего твоя крыша поехала. Моя тоже сегодня чуть дала протечку.

Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку сидения. Что это? Судьба? Наказание? Испытание? Проверка? В любом случае чувствую, что не смогу обрести покоя до тех пор, пока Яна вновь не исчезнет с горизонта.

– Дай нам с Борзым неделю, максимум две, – Фил будто читает мои мысли. – Мы выживем девчонку из города. Это не проблема. У неё здесь никого нет. Помочь некому. А без денег и поддержки её надолго не хватит. Ну, а начнёт упираться, подключим твоего отца!

Киваю. Даю зелёный свет. А сам пытаюсь понять, кто выживет Яну из моего сердца.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю