Текст книги "Невидимка для космической лаборантки (СИ)"
Автор книги: Алиса Буланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Алиса Буланова
Невидимка для космической лаборантки
Глава 1
– Дэвид… – шепчу я, словно бы хочу, чтобы этот дурак за стенкой услышал, как я ласкаю себя, думая о нём.
Внезапно мне начинает казаться, что рядом кто-то есть. Я могла бы поклясться, что слышала тяжёлый вздох. Резко открываю глаза и оглядываюсь. В комнате пусто и тихо. Только пульс барабанит в висках. А ещё между ног всё пульсирует, желая оргазма. Я снова касаюсь своей киски, потираю, массирую. Завожусь ещё сильнее, представляя себе Дэвида сзади.
Неожиданно чьи-то невидимые руки сжимают мои бёдра. Касаются так нежно, ощупывают, поглаживают. Я снова замираю, не зная, как реагировать. Мои глаза открыты, но я не вижу за собой никого. Не вижу, но чувствую. Прямо как в том фильме. Только в отличие от экранного, мой невидимка – прямо сама деликатность. Сначала касается рукой, желая убедиться, что я достаточно влажная, и только потом неспешно вставляет. И пусть это дико и странно, но это оказывается так хорошо, что я решаю отложить выяснение обстоятельств на потом. Я слишком долго была одна. К тому же что бы это ни было, оно не причиняет вреда…
* * *
– Лика, передай мне образец номер девять, – профессор Джонсон отрывается на минуту от своего журнала наблюдений и протягивает руку.
– Сейчас… – бормочу я.
Секунду-другую смотрю на его длинные пальцы в матовых лабораторных перчатках, а затем передаю своему научному руководителю нужную пробирку. Наверное, кто-то сказал бы, что я ненормальная, но я нахожу и эти перчатки, и нашу униформу в целом чертовски сексуальными. Должно быть, виной всему то, что у меня уже очень давно ничего ни с кем не было. А если быть точной, то последнее моё свидание с продолжением случилось прямо перед отправкой на орбитальную станцию, где я нахожусь до сих пор в составе исследовательской экспедиции.
Наш департамент занимается изучением растительности, добытой с поверхности красной планеты. А конкретно мы с профессором пытаемся выяснить возможные скрытые свойства веществ, полученных из этих растений. Нашу лабораторию ещё называют «живым уголком», ведь к ярости зоозащитников мы продолжаем использовать животных в своих опытах.
– Образец номер девять не оказал особого влияния на подопытных мышей… – записывает профессор монотонно. – Реакция испытуемой группы на образец под номером десять позволяет предположить, что данное соединение стимулирует сексуальную активность.
Вздох невольно слетает с губ. Смотрю на этих мышей, что так свободно спариваются в клетке, едва ли не с завистью. И кто ещё из нас в неволе?
Вообще, отношения на станции не запрещены. Как раз напротив, руководство постарались привлечь к проекту как можно больше пар, чтобы они чувствовали себя в экспедиции максимально комфортно и не рвались обратно на Землю. Однако совсем уж «каждой твари по паре» собрать руководителям не удалось. И пусть я понимала, что вряд ли смогу найти себе кого-то в космосе (раз уж в миллионном Нью-Йорке не смогла), но всё равно не воспринимала свой незамужний статус как проблему. Я считала, что моя личная жизнь – дело десятое. В конце концов, возможность исследовать другую планету выпадает крайне редко и не всем. Ради этого приходится чем-то жертвовать.
Но, видимо, физиология берёт своё даже в космосе. Я не могу не думать о сексе. И не могу не говорить о нём, ведь это всё, что мне остаётся.
– Ну хоть кому-то перепало, – с усмешкой бросаю я, глядя на клетку. – Чёрт, если бы я знала, что тут всё так плохо с парнями, прихватила бы с собой пару игрушек.
Профессор бросает на меня привычно строгий взгляд. Как я выяснила, делает он это исключительно для порядка. Ещё ни разу Дэвид не ругался и не жаловался на мою отстранённую болтовню. Мне хочется верить, что это из-за того, что он и сам испытывает те же проблемы. Насколько мне известно, он не женат. И раз всё своё свободное время он проводит в своей комнате, что находится с моей по соседству, то едва ли у него есть подружка. Точнее мне трудно сказать. Он слишком закрытый и необщительный.
Впрочем, не мне жаловаться на закрытость. Я всегда считала себя прогрессивной и смелой. В университете сама знакомилась с понравившимися парнями. Но, оказавшись на станции, вдруг как-то замкнулась в себе. Страшно потерпеть отказ, страшно начать встречаться и понять, что этот человек тебе не подходит. Ведь здесь, на станции, даже после расставания мы постоянно будем видеть друг друга.
– Если это такая большая проблема для тебя, я могу попросить, чтобы тебе прислали секс-игрушки с Земли со следующим челноком, – неожиданно произносит Дэвид.
– Что?! – переспрашиваю я удивлённо.
– Что? – отвечает он невозмутимо. – Я твой руководитель, и должен заботиться о твоём комфорте. Я бы устроил тебе свидание с кем-нибудь из департамента. Но, как я понял, никто из наших парней не пришёлся тебе по вкусу. А поскольку домой мы вернёмся нескоро, остаётся один выход – использовать игрушки для взрослых. И не переживай, тут нечего стесняться. Все мы люди.
Смотрю на него недоверчиво. Его голос – низкий и спокойный. Выражение лица, как всегда, непроницаемое. Я вдруг представляю себе, этот неловкий разговор моего руководителя с командой снабжения – как он объясняет, что ему нужен вибратор для своей озабоченной ассистентки. Мне становятся стыдно. В конце концов, я же уже не в пубертате, когда гормоны бушуют. Я младшая научная сотрудница на космической станции. Наверное, мне нужно быть серьёзнее.
– Д-да, не стоит… – произношу я и неловко подаю ему следующий образец.
Замечаю лёгкую ухмылку на губах Дэвида. Так он что, говорил всё это в шутку?! Мой вечно серьёзный начальник способен на подколы? Я невольно краснею и радуюсь, что на моей коже это обычно незаметно.
– Думаешь? Ну ладно, – вздохнув, кивает профессор. – Но если всё же не сможешь решить свою проблему, то дай знать. Я попробую что-то придумать.
Его серые глаза источают холод. Но почему-то мне всё равно, кажется, будто он заигрывает со мной. Всего секунду. Наш зрительный контакт пронимает меня до нутра. Сердце начинает колотиться нездорово. Под действием момента мне хочется сказать или сделать что-то. Не знаю, что именно. Может быть, признаться, что на самом деле на станции есть некто, кто отвечает моим предпочтениям. Что мне больше нравятся спокойные и уверенные в себе мужчины. Такие, как профессор Джонсон.
Вот только есть одно «но». Очень может быть, что у Дэвида уже есть девушка. И в этом случае мои дурацкие намёки могут поставить под угрозу нашу совместную работу. А мне бы этого не хотелось. Мне нравится работать с ним. Пусть он неразговорчивый, рядом с ним мне всё равно комфортно. Я чувствую себя в безопасности. Профессор не отчитывает на меня, даже если я допускаю ошибки. А ещё в столовой, он всегда садится напротив, если видит, что я обедаю одна. Благодаря ему я не ощущаю себя совсем уж одинокой. Наверное, я бы даже могла влюбиться в него, если бы была уверена, что это не обернётся для меня катастрофой.
Тяжело вздыхаю и подаю следующий образец. Остаток дня проходит в молчании. Я боюсь лишний раз открыть рот, чтобы не ляпнуть ещё какую-нибудь глупость. Не хочу выглядеть в глазах Дэвида ещё большей дурой.
Возвращаясь в свою каюту-комнату, я задерживаюсь у иллюминатора в коридоре. С благоговением гляжу на кругляш красной планеты за толстым стеклом. Она немного напоминает баскетбольный мяч. А вокруг неё – россыпь звёзд и иных небесных тел. И от наблюдения за ними с такого ракурса захватывает дух. Я никогда не думала, что однажды буду исследовать другие планеты. В своём университете я изучала биологию и экотоксикологию. Но в момент, когда мне предложили отправиться в эту экспедицию, я поняла, что едва ли будет что-то важнее в моей жизни, чем эта работа. И я ни о чём не жалею, даже если мне всю жизнь предстоит провести в одиночестве.
Перед тем как уснуть, я вспоминаю наш с Дэвидом разговор. От стыда зарываюсь лицом в подушку. И дёрнул меня чёрт заговорить о своих хотелках. Закусываю губу с досадой, а после вспоминаю этот его взгляд, пронизывающий насквозь. Не могу ничего поделать с собой – чувствую напряжение внизу живота. Знаю, что не прощу себя, если буду думать о своём непогрешимом руководителе в момент самоудовлетворения, а потому переключаюсь на отстранённые сексуальные фантазии. Как-то сама собой в голову приходит мысль о сексе с невидимым партнёром, как в каком-нибудь фильме «Невидимка» или ему подобных. И пусть там приставания выглядели скорее, как нечто плохое, я воображаю что-то на грани допустимого. Когда секс происходит внезапно, но я оказываюсь не против. И я не вижу партнёра, но полностью нахожусь в его власти. И он груб, но при этом не причиняет мне вреда…
Я запускаю руку в трусики и касаюсь себя. Больше… Мне нужно ещё. Да, вот так!
Я кончаю, содрогаюсь всем телом. У меня даже уши закладывает на какое-то время. По пути в ванную усмехаюсь сама над собой: «Человек-невидимка? Это же надо было придумать!»
Глава 2
– «Человек-невидимка»? – переспрашивает профессор. – Нет, я с этим фильмом не знаком. А что?
Я прикусываю язык. И зачем я заговорила на эту тему? Будто в прошлый раз мне кринжа не хватило.
– Да так, просто любопытно стало. Что вы думаете о подобных сюжетах? – продолжаю неуверенно. Раз уж начала, то надо договаривать.
– Хм, трудно сказать, – отвечает он, возводя глаза к потолку. – Определённо способность быть невидимым развязывает руки для определённых действий. Порой не совсем законных.
«Например, подглядывать за кем-то или даже прикасаться», – думаю я про себя. А вслух говорю: – Не зря же это одна из самых популярных сексуальных фантазий.
Снова краснею и отвожу взгляд. Нет, со мной точно что-то не так, раз я продолжаю провоцировать неловкие ситуации.
– И вправду такая популярная? – с сомнением спрашивает Дэвид. Его серьёзное выражение только усугубляет всё.
– Ну да, – отвечаю я. – Наряду с похищением, пленением или каким-нибудь застреванием в стене.
Он задумывается на пару секунд, а затем кивает.
– Я понял. Всё дело в передаче контроля над ситуацией, – произносит тоном эксперта. Я почти чувствую облегчение. Но тогда он вдруг добавляет: – Но откуда ты знаешь, что они так популярны?
На меня будто ведро ледяной воды выливают. Хочется провалиться сквозь землю. Хорошо, что я, по крайней мере, не созналась, что сама о таком фантазирую. Ладно, надо успокоиться. Всё в порядке. Мой профессор не из тех, кто будет додумывать что-то, не имея на это оснований.
– Да так, прочитала где-то, – улыбаюсь я. – Для лучшего понимания людской психологии.
– Что ж, наверное, это мудро, – вздыхает Дэвид. И может, мне кажется, но в его взгляде появляется уныние, которое вскоре сменяется привычной строгостью. – Что-то мы заболтались на посторонние темы. Пора бы уже вернуться к наблюдениям. Я вчера ввёл группе семнадцать новый образец химиката. Не могла бы ты занести в журнал данные об их состоянии?
– Да, конечно! – отвечаю я с готовностью.
Отчасти мне становится легче, что Дэвид пресёк мою попытку обсудить опасную тему. Но также я чувствую внутри какую-то неудовлетворённость. Видимо, всё дело в его скупой реакции. Если бы он поддержал меня или, напротив, смутился и возмутился, то мне определённо было бы легче. А так я, будто нахожусь в вакууме, не соприкасаясь ни с другими людьми, ни с их эмоциями. Это тяжело выносить, особенно когда понимаешь, что вернёшься на Землю нескоро. К тому же тут, в космосе, время течёт не так, как дома. Вероятно, когда мы вернёмся (если вообще вернёмся) там всё сильно поменяется. Близкие станут чужими. Прежних знакомых мест будет не узнать. И мне заново придётся привыкать ко всему, учиться взаимодействовать с людьми, строить отношения…
– Лика, не отвлекайся, – произносит профессор мягко, но настойчиво. На миг наши взгляды встречаются, но я снова отвожу глаза.
– Так, группа семнадцать… – предпринимаю попытку сосредоточиться на своём задании, однако внезапно снова оказываюсь растеряна. – Профессор Джонсон, вы переместили группу семнадцать в другую клетку?
– Нет, – отвечает он напряжённо. – С чего вдруг такие предположения?
– С того, что клетка семнадцатой группы пуста, – отвечаю я, глядя сквозь прозрачное композитное стекло на оставшиеся от мышей кусочки линялой шерсти и экскременты.
Время от времени мусор шевелится. Должно быть, из-за подаваемого в клетку воздуха. Чувствую себя полной идиоткой. Словно бы это по моей вине мыши сбежали. А они ведь сбежали? Я кусаю губы с досады. Не могли же они растворится в воздухе. Дэвид подходит ближе и становится у меня за спиной, желая лично убедиться, что я говорю правду.
– Ты ведь не прячешь их в своих карманах? – уточняет на всякий случай.
– Что? Нет, конечно! – отвечаю почти возмущённо. – Я бы никогда не посмела так подшутить над вами. Да и сами взгляните – пломба-то цела! Её номер совпал, я проверила по журналу. Значит, клетку не открывали после того, как вы поместили мышей внутрь.
– Вижу, – кивает он, глядя на экран планшета. – Прости, я не сомневался в тебе. Просто уточнил на всякий случай.
– Что будем делать? – спрашиваю я руководителя. – Это же нештатная ситуация. Если подопытные мыши сбежали, то мы должны их найти до того, как они сумеют покинуть лабораторию.
– Ты права, – соглашается Дэвид, продолжая смотреть на клетку.
Мне становится как-то тревожно за него. Мой профессор – перфекционист по натуре. Наверняка прямо сейчас он терзается из-за того, что произошло. Но как же всё-таки они сумели выбраться? Клетки сделаны из очень прочного композитного стекла. Такую не прогрызть…
Внезапно под потолком вспыхивает красным сирена. Из динамика слышится знакомый роботизированный голос: «Учебная тревога. Пройдите к аварийному выходу согласно инструкции…». Я в отчаянии смотрю на Дэвида. Тот только вздыхает.
– Следуй инструкциям, – произносит он. – Я останусь и попробую разыскать мышей.
– Но ведь вас накажут! – возражаю я.
– Меня накажут гораздо сильнее, если узнают, что я потерял подопытные экземпляры, – произносит он, как обычно, невозмутимо. – Всё будет в порядке, Лика. Просто сделай, что должна.
Не хочу уходить. Чувствую себя какой-то предательницей. Однако если мы оба проигнорируем учебную тревогу, то профессору попадёт от начальства гораздо сильнее. Всё же на станции есть правила, которые необходимо соблюдать. Бросаю последний взгляд на Дэвида, а после прикладываю свой пропуск к сканеру. Хочется сказать ему что-то ободряющее, хотя бы пожелать удачи, но я просто выхожу за дверь и следую по указателям до ближайшей аварийной капсулы.
Я возвращаюсь в лабораторию примерно через час. К моему удивлению, все мыши из группы семнадцать к тому времени уже оказываются пойманы Дэвидом и возвращены в клетку.
– Профессор, хотите, я осмотрю их и занесу данные в журнал? – спрашиваю я, чувствуя одновременно и огромное облегчение, и желание что-то сделать для своего руководителя.
– Нет необходимости, – отвечает он, поднимаясь из-за своего рабочего стола. – Я уже всё сделал.
– Тогда, может быть, мне вызвать специалиста из ремонтной службы?
– Не нужно, – Дэвид улыбается мне снисходительно. – Просто иди отдыхать, Лика. Я тоже практически закончил на сегодня. Нужно только сходить к начальнику службы безопасности и получить свой выговор за неучастие в тренировке по эвакуации.
Он вежливо улыбается мне и уходит. От его взгляда по телу пробегают приятные мурашки. Так странно. Профессор сказал, что идёт получать выговор, но выглядел при этом таким довольным. Словно бы никакого инцидента с мышами и не было. Впрочем, начальник службы безопасности, капитан Донован, весьма привлекательная женщина. И в неё, по слухам, влюблена половина свободных мужчин станции. Профессор никогда не рассказывал, какие женщины ему нравятся. Но я не удивлюсь, если такая эффектная особа окажется в его вкусе.
Провожаю его взглядом до двери. Тяжёлый вздох срывается с губ. Сама не понимаю, почему так реагирую. Наверное, мне завидно, что даже мой неэмоциональный профессор флиртует с кем-то.
Глава 3
– Я могу чем-нибудь помочь? – спрашиваю с надеждой.
– Нет. Иди отдыхать, – отвечает Дэвид не раздумывая. Грудь отчего-то сдавливает, а в горле появляется горький ком.
В последнее время мой руководитель ведёт себя очень странно. Почти не разговаривает со мной во время работы, ограничиваясь скупыми односложными распоряжениями вроде: «Принеси-отнеси». Сам же при этом часто задерживается в лаборатории допоздна. В такие дни я обычно могу услышать, как срабатывает электронный замок на двери его каюты-комнаты. Часов в десять или даже около полуночи. Я чувствую себя бесполезной, думая о том, что он всё это время находился в лаборатории. И я начинаю задаваться вопросом: «Неужели я настолько некомпетентная и ненадёжная, что мне нельзя доверять?»
Бывают и другие дни, когда мне кажется, что мой профессор на самом деле пропадает вовсе не на работе. Я ведь не слежу за его передвижениями, а значит, не могу быть уверена, что он не направляется в кубрик службы безопасности сразу же, как двери за мной закрываются. Но от этих мыслей мне становится ещё более невыносимо. Так, словно бы я теряю единственного своего близкого человека. Именно поэтому я гоню от себя подобные мысли прочь.
Где-то в глубине души я начинаю осознавать, что Дэвид мне нравится не просто как руководитель и потрясающе интересный и талантливый человек, но и как мужчина. Я боюсь признаться себе в этом, потому что мне кажется, что меня непременно отвергнут.
В одиночестве я ужинаю в столовой, а после иду в свою каюту-комнату. Прислушиваюсь к тишине за стенкой. Значит, ещё не вернулся. В груди начинает ныть. Но я мысленно ругаю себя.
– Ты чего нос повесила, Лика?! – говорю сама себе. – Да ты же по нему вздыхаешь только потому, что он единственный мужик рядом с тобой. Давай, соберись! Если физиология требует от тебя удовлетворения потребностей, ты знаешь, что делать!
Чуть приободрившись, я иду в душ. Ничего не могу с собой поделать – в голову лезут фантазии про сумасшедшего секс-учёного, что всячески измывается над своей подопытной, заставляя её кончать снова и снова при помощи разных стимуляторов и гаджетов. Так увлекаюсь, что в какой-то момент мне приходится закрыть воду и вернуться в комнату. Растягиваюсь на кровати и касаюсь себя между ног. Ощущаю, как горячо и влажно стало там от одних только фантазий. Хочется поскорее получить желанный оргазм. Я провожу пальцами по губам и слегка забираюсь внутрь. Словно бы сама себя пытаюсь раздразнить ещё больше. Другой рукой зажимаю набухший сосок. Тело оказывается супер чувствительным. В висках пульсирует от возбуждения и волнения.
Уже не стесняясь, я представляю себе, как занимаюсь сексом со своим любимым профессором. Прокручиваю в голове снова и снова разные пикантные ситуации, каждая из которых заканчивается в кровати. Но мне ни капли не стыдно. По крайней мере, прямо сейчас. Я оказываюсь полностью увлечена своей фантазией.
В какой-то момент где-то рядом слышится звук открывающейся двери. Я замираю на секунду и прислушиваюсь. За стенкой всё так же тихо. Показалось? Чувствую, что нужно сменить позу, потому что конечности затекли. И пусть это немного неудобно, но я встаю в позу догги, опершись на одну руку. Так легче представлять, что тебя имеют сзади. Стон срывается с губ.
– Дэвид… – шепчу я, словно бы хочу, чтобы этот дурак за стенкой услышал, как я ласкаю себя, думая о нём.
Внезапно мне начинает казаться, что рядом кто-то есть. Я могла бы поклясться, что слышала тяжёлый вздох. Резко открываю глаза и оглядываюсь. В комнате пусто и тихо. Только пульс барабанит в висках. А ещё между ног всё пульсирует, желая оргазма. Я снова касаюсь своей киски, играюсь с ней. Завожусь ещё сильнее, представляя себе Дэвида сзади.
Неожиданно чьи-то невидимые руки сжимают мои бёдра. Касаются так нежно, ощупывают, поглаживают. Я снова замираю, не зная, как реагировать. Мои глаза открыты, но я не вижу за собой никого. Не вижу, но чувствую. Прямо как в том фильме. Только в отличие от экранного, мой невидимка – прямо сама деликатность. Сначала касается рукой, желая убедиться, что я достаточно влажная, и только потом неспешно вставляет. И пусть это дико и странно, но это оказывается так хорошо, что я решаю отложить выяснение обстоятельств на потом. Я слишком долго была одна. К тому же что бы это ни было, оно не причиняет вреда.
Потерянное в панике возбуждение возвращается. Я перестаю касаться себя и цепляюсь за простыню. Большой невидимый член проникает в меня сзади, заставляя забыть обо всём. Снова и снова он заполняет меня изнутри. Я даже перестаю сдерживать голос, хотя и понимаю, что Дэвид, скорее всего, уже вернулся. Дэвид… Я цепляюсь за его имя, его образ в своей голове.
– О да… – выдыхаю со стонами. – Да, вот так!
Кончаю внезапно. Судорога пробивает тело и лишает последних сил. Внутри всё сжимается и пульсирует. Волна наслаждения разливается по телу. Невидимка финиширует следом мне на спину. Я чувствую горячие брызги на коже. Мои колени дрожат от напряжения. Я вытягиваюсь на кровати, пытаясь осознать, что только что произошло.
– Эй, здесь кто-нибудь есть? – спрашиваю спустя минуту приподнимаясь.
Моя комната по-прежнему пуста, так что я ощущаю себя дурой. Это ведь было реально, правда? Мне же не привиделось?
Мне не привиделось. Чтобы убедиться, что не сошла с ума, я сохранила то единственное, что мне оставил мой внезапный любовник. Глядя в микроскоп на ещё живые сперматозоиды, я думаю, как мне относиться к тому, что случилось. На время мне приходится абстрагироваться от невидимости моего гостя. Я точно знаю, что это был человек, а не призрак и не представитель внеземной цивилизации. Вероятно, он воспользовался какой-то секретной разработкой учёных из «NASA» для военных целей. Я в курсе, что министерство обороны спонсирует многие исследовательские проекты, в том числе тут, на станции. Значит, один из тех, кто участвует в таких разработках или же охраняет их, решил воспользоваться служебным положением в личных целях и стал невидимым. А потом воспользовался мной. И хотя я была сильно возбуждена и фантазировала о том, чтобы заняться с кем-нибудь любовью, всё же то была фантазия. А в реальности я не давала согласия на секс.
И это тревожит меня. Я спрашиваю себя, почему это случилось со мной. Ведь если я кому-то понравилась, то можно было прийти ко мне и обсудить это. А сейчас я чувствую себя грязной. Пусть всё обошлось без насилия, но мне бы хотелось знать, с кем я трахаюсь, как-то влиять на процесс, контролировать его. Ведь это происходит с моим телом.
Я вздыхаю и закусываю губу до крови. Дэвид появляется в дверях и кивает мне угрюмо. Выглядит он не очень. Кажется, не выспался. Вот же чёрт! Я снова начинаю испытывать чувство вины потому, что не могу помочь ему.
– Ты как? – профессор вдруг ловит мой взгляд. – Нормально себя чувствуешь?
Отчего-то на лице его появляется смущение. Я тоже невольно заливаюсь краской. Медленно до меня доходит мысль: он слышал мои стоны вчера и наверняка всё понял. Думает, видимо, что у меня была весёлая ночка, а потому и задаёт подобные вопросы.
– Сэр, это не то, что вы подумали! – пытаюсь объясниться я. Во взгляде моего профессора отражается сочувствие.
– Прости, я не должен был… – начинает он и осекается. Пару секунд мы стоим друг напротив друга, опустив глаза.
– Я в порядке! – произношу наконец, собрав всю волю в кулак. – Бодра и свежа!
И правда, чего это я? Мне нечего стыдиться. Начнём с того, что я вообще – пострадавшая сторона. Но даже если бы это было не так, и вчера у меня случился бы секс по согласию, моего уважаемого профессора это не касается. Я не обязана отчитываться перед ним, как и с кем я провожу личное время. Он ведь не отчитывается передо мной!
И вообще, мне есть чем заняться кроме рефлексии на тему: «Почему я бесполезна для Дэвида». Я собираюсь выяснить, кто такой этот человек-невидимка. Сегодня после работы я собираюсь пойти в нелегальную пивнушку на втором этаже и расспросить её завсегдатаев, не присылали ли к нам недавно кого-то с другой части станции. Дело в том, что отдел секретных разработок расположен отдельно от основного корпуса. Он абсолютно автономен и независим. Время от времени наши специалисты отправляются туда в командировки, но для этого они используют отдельный летательный аппарат. Мне нужно только узнать, кто в последнее время бывал в секретном отделе. Это позволит сузить круг подозреваемых до нескольких человек.
Что буду делать, когда выясню правду, я ещё не решила. Порой мне думается, что правильнее было бы написать рапорт на имя капитана Донован и доверить расследование этого странного дела специально обученным людям. Но мне стыдно. А ещё я боюсь, что могу сломать жизнь другому человеку своими обвинениями. Да, он поступил плохо, но есть очень маленькая вероятность, что он не конченый подонок.
