Текст книги "Игра в кошмары"
Автор книги: Алина Кононова
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Алина Кононова
Игра в кошмары
Глава 1
Богатое воображение – это проклятье. После каждого готического романа, каждого фильма ужасов мне снились кошмары. И всё равно, тяге к пугающим вещам я противостоять не мог.
Поэтому я оказался на том дневном сеансе «Психо». Фильм не пользовался особой популярностью: несколько подростков на последнем ряду, парочка в уголке зала. Посередине устроился только я и девушка в чёрной футболке. Очки сдвинуты наверх, на манер ободка, рыжие волосы рассыпаны по плечам.
Где-то я её видел.
На экране злодей размахивал ножом. Я знал, что будет дальше, поэтому больше смотрел по сторонам. Вот девушка в чёрном встала со своего места, игнорируя происходящее на экране. Образы из фильма и реальности наложились друг на друга. Она потянулась к карману джинсов, собираясь достать нож и устроить нам всем…
Я не успел додумать. Она вытащила из кармана бейджик, нацепила на футболку – и выскользнула через пожарный выход. Я успел заметить серебряный логотип на спине: большую, красивую пентаграмму. Теперь я вспомнил, где её видел.
В этом торговом центре был магазин со свечами, книгами и разной оккультной атрибутикой. Я заглянул туда пару дней назад, и рыжая девушка как раз стояла на кассе. Но мозг не мог перестать думать, будто не мог решить загадку.
Будто я видел её где-то ещё.
Фильм закончился. Я купил себе кофе и по дороге домой гадал, где мы могли встречаться раньше. Я прожил в этом городе восемь лет, прежде чем родители развелись. Мы с мамой переехали, но здесь осталось немало знакомых.
Неделю назад я вернулся. Начали возвращаться и воспоминания.
Ботинки шлёпали по лужам: август выдался тёплым, но дождливым. По этой дороге я раньше ходил в школу. Свернул за угол – ноги сами ускорили шаг. Здесь я всегда, всегда торопился, пусть даже прошло пятнадцать лет.
Вдоль дороги тянулся забор из железных листов, заклеенный объявлениями, разрисованный граффити. За забором – пустырь. На его месте раньше стояла пятиэтажка, такая же, как наша.
Летом, когда я ещё был ребёнком, там взорвался газ.
Я шёл, сжимая стаканчик, и представлял, как один стальной лист вот-вот упадёт и наружу выйдет что-то чёрное, пахнущее гарью. Только вкус сладкого кофе, а ещё дверь подъезда, закрывшаяся за спиной, помогли успокоиться.
Отец умер месяц назад. До этого мы виделись, наверное, пару раз в год, не больше. Он так и не женился, не завёл других детей. Поэтому мне и досталась его квартира.
Возможно, стоя посреди его комнаты, оглядывая старые штуки вроде коллекции печатных машинок на полках, мне стоило грустить. Но я чувствовал желание скорее продать эту квартиру и вернуться домой: к маме, друзьям, работе, в конце концов.
Но раз уж мне предстояло некоторое время пожить здесь…
Я устроил рабочее место за старым отцовским столом. Здесь он часами проверял работы студентов. Я же рисовал: зверей, волшебные растения, добрых героев. На работе – в издательстве – мне как раз дали задание проиллюстрировать сборник рассказов для детей.
Мне стоило допить кофе, взять планшет и закончить пару иллюстраций. Но воображение, взбудораженное воспоминаниями и фильмом не могло успокоиться. Руки тянулись к чему-то другому, совсем не к планшету и сказкам.
Я открыл ящик стола. Среди высохших чернильных ручек и сломанных карандашей нашёл один целый. Быстро наточив кончик канцелярским ножом, я взял чистый лист из стопки бумаги и позволил руке двигаться самой.
Набросок человеческой фигуры. Длинной, тонкой, с большими ладонями. Чёрные пальцы без когтей, но этому существу они были не нужны. Я начал закрашивать голову чёрным, зная, что на ней есть красные глаза. И если оно поднимет веки и взглянет на меня…
Грифель треснул. Чёрная крошка рассыпалась по бумаге.
Я выдохнул и посмотрел на силуэт чёрного человечка с длинными пальцами. Нет, это точно не для работы. Слишком страшный, такой даже на роль злодея бы не подошёл.
Я спрятал бумагу в ящик вместе со сломанным карандашом и наконец-то взялся за дело. Только включив компьютер, я вспомнил.
Этот человечек, у него было имя.
Человек-из-Сажи.
Я не хотел ночевать в спальне отца, поэтому устроил кровать на диване. Подушки, два одеяла, и наглухо закрытые окна: как я любил с детства. Всегда просил маму не оставлять даже форточку открытой, чтобы в неё ночью не залез он.
Эта мысль, скользнувшая на границе сознания, заставила меня проснуться.
А ещё стук.
Я сел на диване, одеяла упали на пол. Кто-то барабанил в дверь так, словно дом горел. Босиком, в одних трусах, я побежал в прихожую. Но когда ладонь легла на ручку двери, стук оборвался.
Щёлкнув замком, я увидел спину женщины – тёмный байковый халат, седые, растрёпанные волосы. Она пыталась удержать кого-то в белом, а та вырывалась из рук. Я замер на пороге, не зная, что делать – помочь, но тогда кому? Но фигура в белом ещё раз дёрнулась в руках женщины и обвисла, будто провалившись в сон.
Я открыл рот, а женщина обернулась ко мне. Её синякам под глазами позавидовал бы любой студент перед сессией.
– Простите, – проговорила она, медленно отступая к лестнице. – Простите, обычно она не буйная, но сегодня вырвалась. Простите… – она пятилась, не переставая бормотать.
Я чувствовал себя глупо, стоя на пороге почти голым. Голова снова беспорядочно подкидывала воспоминания. Мы раньше виделись. Точно виделись. Белые волосы, забранные в два хвостика, форменное платье в клетку…
– Яна?! – вырвалось у меня.
Но за ними уже захлопнулась дверь.
Глава 2
Утром всё казалось сном: и чёрный человек, и девушка в белой ночной рубашке. Я проснулся, заправил кровать и обнаружил, что кофеварка отца отказывается работать.
О том, чтобы начать день без кофе, и речи не было. Пришлось одеваться и идти на улицу. Я знал, в пяти минутах ходьбы есть булочная, а на следующей остановке целая кофейня. Но к булочной дорога лежала мимо того самого пустыря, и я решил прогуляться.
«Что за предрассудки», – думал я, пока кофемашина варила мне порцию утренней радости. Я уже давно не был ребёнком, чтобы бояться пустырей.
Заказы выдавались невыносимо медленно. В кармане куртки нашлась ручка, я взял со стойки салфетку и начал делать наброски. Последняя книга, которую я иллюстрировал, была о мальчике и его дружбе с инопланетянами. Я набросал летающую тарелку, планету, с которой прилетели инопланетяне – с кольцами, как у Сатурна – и дом мальчика. Обычную панельную пятиэтажку, каких множество.
Бариста выкрикнула моё имя. Я забрал кофе, взглянул на рисунок и понял, что нарисовал тот самый дом. Так он выглядел до того дня, когда взрывом у нас выбило стёкла.
Рука, которая сделала это, теперь скомкала салфетку и бросила в мусорку. Я заторопился домой… То есть, в квартиру отца.
Около подъезда соседка с первого этажа выгуливала собаку. Мы много лет не виделись, но она сразу окликнула меня, засыпала вопросами:
– Надо же, так вырос, а совсем не изменился. Так жаль твоего отца! Вы давно не виделись?
– Да, спасибо, здрасьте, – я никак не мог вспомнить её имя, хотя отлично помнил голос.
Такса обнюхивала мои ноги, соседка продолжала задавать вопросы. Я поднял глаза, чтобы взглянуть на окна отцовской квартиры, но этажом выше заметил за шторой белый силуэт.
Она наблюдала за мной?
– А Яна, – я надеялся, что вспомнил верно. – Что с ней?
Соседка всплеснула руками.
– Ой, это давно началось. Она сначала кричала по ночам, потом кидалась на всех. Представляешь, – она наклонилась ко мне, понизила голос. – Три года в психушке пролежала. Но потом вернулась. Бедная девочка, и мать её так жалко!
Пока она причитала, белый силуэт скрылся в квартире. С трудом попрощавшись с соседкой, я пошёл к себе.
Оценщик из агентства недвижимости должен был приехать завтра. Я порисовал – почти не чувствуя вдохновения – потом долго сидел на кухне с чашкой чая, не зная, куда себя деть. Нужно было разобрать вещи отца, ещё поработать, приготовить обед. Но я не мог заставить себя перестать прокручивать в голове одно и то же.
Девочка в белом, Яна, мы же не только в подъезде виделись. Вот она оборачивается и корчит мне рожу. Вот я пытаюсь дёрнуть её за хвостик, учительница окликает нас. Точно, учительница.
Понадобилось время, чтобы найти среди вещей отца фотоальбом – его засунули на верхнюю полку в шкафу. Когда мы переезжали, мама взяла самое необходимое. Отец мог бы выкинуть мои фотографии, но – не стал.
Я листал страницы. Вот я в яслях, вот детский сад, и наконец первый класс. Общая фотография: я стою во втором ряду, рядом с учительницей. Мой сосед – хмурый мальчик с ярко-красным родимым пятном на щеке. Он ходил в кружок шахмат, а мы шутили, что пятно похоже на пешку… Взгляд скользнул выше и я увидел Яну.
Из всех девочек она единственная распустила длинные волосы. Рядом с ней – ещё одно знакомое лицо. Тогда она носила очки в роговой оправе. И веснушек было намного меньше.
Магазин оккультных вещичек работал без выходных. Я боялся не застать её, но она сидела за кассой и читала книгу в чёрной обложке. Имя вспоминать не пришлось, оно было написано на бейджике.
– Жанна? Привет.
Она оторвалась от книги. Улыбнулась – слишком вымученно.
– Вам что-то подсказать? – а потом сощурилась. – Я вас в кино, кажется, видела.
– Да, и не только, – я облокотился на стойку кассы. – Не помнишь меня? Мы вместе ходили в первый класс.
И она улыбнулась, уже совсем по-другому.
– Всё, теперь помню! Мне казалось, крыша едет – ведь видела тебя где-то, но не могла вспомнить! Ты же Влад, да? Я ни с кем не путаю?
– Да, это я!
– Ты же не за книгой со скидкой пришёл, нет? – взгляд стал наигранно подозрительным.
Я вскинул руки.
– И не подумал! Просто хотел спросить, как у тебя дела.
Мы обменялись историями: я рассказал про переезд, художку и работу. Жанна пожаловалась, что все друзья разъехались, а она осталась в той же школе. Закончила с медалью, поступила на филфак…
– И вот я здесь, – она обвела руками магазин. – Мама говорит, странная работа, но мне нравится. И, прости, не могу вспомнить, почему ты после первого ушёл. Родители переехали?
– Развелись. Переехали только мы с мамой, – я не мог не спросить. – А ты помнишь Яну? С ней что-то случилось, она заболела вроде бы?
Улыбка исчезла с её лица.
– Врагу такого не пожелаешь. Хоть я с ней больше не училась, мама дома всё рассказывала. Город маленький, ничего скрыть нельзя. Но у Яны крыша давно поехала. Хотя бы ту книгу вспомнить…
Последняя фраза задела что-то в памяти. Я будто стоял перед закрытой дверью, за которой было множество информации, а Жанна протягивала мне ключ.
– Какую книгу?
– Та книга страшилок, помнишь? Ты брал её в библиотеке. Когда ты уехал, Яна начала говорить, что все страшилки – правда. И про руки, и про того человека…
– Человека-из-Сажи, – закончил я.
Ключ повернулся в замке. Дверь начала открываться.
– Слушай, мне нужно работать. Заходи ещё, может, в кино вместе или кофе выпьем, – Жанна поспешила к покупательнице.
Я решил, что кофе – это разумная идея, и купил себе капучино в кофейне по соседству. Напротив был магазин для художников и я не стал противостоять. Но среди ярких красок и карандашей продолжал думать о нём.
С помощью Жанны память прояснилась. Однажды я взял в библиотеке сборник страшилок с историями про кричащую девочку, запертую в белой комнате; руку, прячущуюся под кроватью; Человека-из-Сажи с длинными пальцами, который охотился за детьми. Может, и другие, я уже не помнил.
Я купил небольшой скетчбук, несколько карандашей – угольный, сепию… По пути домой на телефон пришло письмо от оценщика с извинениями. Он задерживался до завтра.
Ещё одна ночь в старой квартире отца.
Я поработал, приготовил себе ужин. Когда стемнело, взялся за карандаши. Сначала за угольный, рука легко повторила силуэт Человека-из-Сажи. Забавно, что я помнил саму книгу – тонкие страницы, рисунки – но не мог вспомнить автора или название. Странные штуки иногда выкидывает память.
Перед сном я снова закрыл окна. Той ночью никто меня не побеспокоил.
Она подождала до утра.
Как раз собирался готовить завтрак, когда раздался стук в дверь. Я ждал оценщика, поэтому открыл, даже не взглянув в глазок.
На пороге стояла Яна.
Она оказалась совсем не похожа на своё фото. Волосы отросли до талии, под глазами темнели круги. Какой-то старушечий халат в цветочек и домашние тапочки. Но всё равно, мысленно перенёсся в школу: где Яна кидалась в меня шариками жёваной бумаги и смеялась. А потом она ткнула пальцем мне в грудь.
– Ты вернулся. Яков тоже вернулся. Теперь, когда все здесь, вернётся и он.
Её тонкие пальцы неожиданно сильно сжали мои плечи. Мы были так близко, что я почувствовал, как пахнет у неё изо рта.
– Он придёт за нами, – прошептала она.
А потом на лестнице появился ещё один фантом из прошлого.
Он сильно вытянулся – стал на голову выше меня. Если бы не родимое пятно, я бы мог не узнать его. А ещё в классе зря дразнили его хлюпиком, потому что он без труда оторвал от меня руки Яны.
– Всё, пора пить таблетки и спать, – услышал я.
Голос, последняя деталь, которая помогла вспомнить:
– Пешка!
Ещё одна дверь в прошлое открылась. А он, держа Яну за запястья, проговорил:
– Сколько раз напоминать, меня зовут Пётр. Петя, Пётр Викторович, но не Пешка!
– Прости… Ты, это, заходи ко мне на кофе. Давно не виделись.
– А еда у тебя есть?
– Конечно!
– Жди через десять минут, – он потащил Яну к лестнице.
Я метнулся на кухню; быстро разогрел вчерашнюю запеканку. Кофеварка снова не захотела работать, пришлось вместо кофе заваривать крепкий чай. К счастью, Пешка, не привередничал. Он постучался в дверь ровно через десять минут, пожал мне руку уверенно прошёл на кухню и набросился на еду.
– Дал Яне успокоительное, теперь она уснёт, – последние слова утонули в жевании. – Прости, что напросился, но я не успел позавтракать, а Елена Петровна ужасно готовит.
– Это мама Яны?
Я и сам вспомнил пересоленные супы и подгоревшую, даже сожжённую картошку. Кажется, когда мама задерживалась на работе, я сидел у Елены Петровны, тёти Лены, и ужинал с Яной. Тогда она ещё была… нормальной.
– Что с ней случилось? – спросил я.
– Я не психиатр. Я на стоматолога учусь, чтобы ты знал. Но по-хорошему, Яне нужно клиническое лечение, – он потянулся за вторым куском хлеба.
– В смысле, в психушке?
– Да, если тебе так угодно. В психиатрической клинике, – Пешка оглянулся, будто кто-то мог подслушивать. – При Елене Петровне об этом не говори.
– А почему?
– Она не хочет, чтобы Яна снова лежала в клинике. Я давно пытаюсь её переубедить, – он отставил чашку. – Как у тебя дела? Надолго вернулся?
Я рассказал про смерть отца от инфаркта, про продажу квартиры. Вспомнил встречу с Жанной, и Пешка кивнул:
– Да, я видел её в кино. А ещё в том странном магазине, ну и работа, да? – он встал из-за стола, одёрнул рубашку. – Кстати, Яков тоже в городе. И тоже ненадолго.
Память начала подсовывать картинки. Взъерошенные волосы, вечная улыбка на загорелом лице.
– А он уезжал?
– Да, родители увезли его в Европу. Кстати, он теперь тревел-блогер. Я на него даже подписан. Не очень интересно, но иногда есть, что посмотреть.
Я не смог сдержать улыбку. Я стал художником, как все и ждали. А вот Жанна работала в оккультном магазине. Яков завёл блог, Пешка будет стоматологом, а Яна… от этого улыбаться совсем не хотелось.
Пешка уже обувался в прихожей, когда я заговорил ещё об одной вещи из прошлого:
– Ты помнишь ту книгу со страшилками про Человека-из-Сажи?
Он замер, не завязав шнурок.
– Да, недавно о ней думал. Яна начала много говорить про него. Человека-из-Сажи, да.
Я подался вперёд.
– Так ты помнишь?
– Мельком. Помню этот человек залезал в форточки и ползал по стенам. Это тебе нравилась та книга, ты везде с ней носился, – он выпрямился и протянул мне руку. – Приятно было увидеться.
Я пожал его ладонь. Дверь захлопнулась.
Стоило бы испытать радость от встречи со старым другом, но в голове вертелись другие мысли. Книга из библиотеки, человек, который пролезает в форточки. Я попытался работать, даже закончил несколько изображений, но потом не удержался и начал искать блог Якова.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
