Текст книги "По моим правилам (СИ)"
Автор книги: Алина Некабаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Аннотация
Легко ли потерять все в жизни? Проще простого. Но если дан второй
шанс, приложите все усилия и даже больше, чтобы сохранить. Как
устроиться и выжить в чужом мире, обрести семейное счастье и не
раствориться в браке, потеряв себя.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Я уже около 20 минут стояла перед дверью кабинета, где решалась моя жизнь и все
не могла заставить себя войти внутрь. Глубоко вдохнув и дав себе мысленный
подзатыльник, нерешительно толкнула дверь.
Час спустя медленно бредя по тротуару, я думала что жизнь моя окончательно ушла
в минус. Уже сидя на лавочке в небольшом парке, я вспоминала разговор произошедший
в кабинете врача.
– К сожалению, анализы показали у вас рак.
В глазах потемнело, в голове появился шум. Мир сузился до размеров стула, на
котором я сидела.
– А....Что?
– Понимаю вас, это очень тяжело принять.
– Доктор, вы уверены? Это точно рак?
– Увы, да.
Врач что-то еще говорил, показывал какие-то листочки с результатами анализов,
обследования КТ, МРТ и УЗИ, сочувственно смотрел на меня, говоря что это не так
страшно, что шанс вылечиться есть, малый, но все же. Говорил, что не надо отчаиваться
и что-то еще. Я сидела в полной прострации, тупо глядя на свои сцепленные в замок и
немного подрагивающие руки и думала… да ни о чем собственно не думала, в голове
было абсолютно пусто.
Сейчас же, сидя на этой самой лавочке, я размышляла о том, что же делать дальше.
Не с кем даже посоветоваться, пожаловаться или может поплакаться, жалуясь на свою
жизнь. Родители давно умерли, подруг уже теперь нет, вечно недовольный вид моего,
теперь уже бывшего, мужа, не способствовал частому общению с подругами и как то
постепенно наше общение сошло на нет. Работать я перестала еще лет шесть назад, муж
настаивал на том, чтобы он, приходя с работы домой, получал горячий обед, горячую
ванну и не менее горячую постель. Что я и старалась ему дать по мере своих сил, но
видимо плохо старалась, раз меня поменяли на более молодой и горячий «обед, ванну и
кровать». Детей у нас не случилось и, может к лучшему. Муж все время откладывал
появление потомства, требуя чтобы я все свое время уделяла только ему. У него
постоянно находились отговорки – то у нас еще нет своего жилья, мы некоторое время
жили с его матерью, то у него пока слишком маленькая зарплата, а ты же знаешь, сколько
дети требуют средств, одни памперсы сколько стоят, а одежда, так и вообще, стоит
столько же, как и взрослая, даже порой дороже. То мы еще слишком молодые для
младенца, и надо пока пожить в свое удовольствие. Марина Петровна, его мать, все
время упрекала меня, что я не способна подарить ей внука или на худой конец, внучку.
Чем ее не устраивала внучка ума не приложу, лично мне было абсолютно без разницы –
мальчика или девочку родить. Иногда желание иметь ребенка было настолько сильным,
что мне начиналось казаться, что я слышу детский плач. Но муж вряд ли бы меня понял,
так что о своих переживаниях и слуховых галлюцинациях я ему не говорила. Зато
периодически поднимала вопрос о детях. Первое время, меня гладили по голове и
убедительно аргументировали, почему нам еще рано заводить ребенка. После я в ответ
получала раздраженно брошенные причины, почему опять я не могу стать матерью.
Далее он просто ругался сквозь зубы и хлопал дверьми, просто на просто уходя от
разговора в другую комнату или вообще из дома. На мои ссылания на упреки его матери,
он отмахивался от меня, обещая разобраться с ней сам. Не надо думать, что я каждый
день приставала к нему с вопросом беременности, так, заведу осторожные расспросы раз
в полгода. Но его и это раздражало. Может действительно, сперва мы были слишком
молоды, но годы все шли, а часики тик-тик, я потихоньку старела, теряя шансы на
успешные роды и здоровое потомство. Женщины, рожающие первенца в возрасте около
35 лет, имеют большие шансы родить инвалида. Все мои страхи за будущего ребенка
назывались бабскими бреднями, и советовались выбросить всю эту чушь из головы…
Не представляю, что бы я сейчас делала, окажись в такой ситуации с детьми на
руках. Одна, без мужа, без поддержки родителей и болеющая вполне себе смертельной
болезнью. А может вообще без возможности видеть моих кровиночек, сколько случаев,
когда при разводе муж отбирает детей. Прячет их от матери и от закона. Как говорят
умные люди – хочешь действительно узнать человека, начни делить с ним имущество.
Кто-то по честному разделит пополам нажитое в браке, кто-то благородно оставит
большую часть своего имущества в пользу детей. А кто-то, цепляясь за свои мнимые
обиды, отберет у несчастной женщины не только последние трусики из вредности, типа –
ты их купила на мои деньги, так что это тоже мое. Хоть это ему на фиг не нужно – отберет
с удовольствием, лишь бы напакостить и сделать побольнее, да и еще детей спрячет
подальше. А то и сдаст в лечебницу, обвиняя в алкоголизме, сумасшествии и прочих
надуманных грехах. Вот даже, первым делом вспоминается одна звезда нашей эстрады,
которая при разводе имущества и дележе детей, получили распоряжение суда об
определении места проживания детей вместе с ней, но ее бывший муж увез детей за
границу, спрятавшись от нее и от судебных исполнителей. Она несколько лет искала
своих детей и бывшего мужа почти по всем странам зарубежья. Случайно ей удалось
узнать, в какой стране он держит ее малышей, и вместе с представителями судебных
органов. В итоге она смогла забрать детей в Россию только тогда, когда в ее дело
вмешалось высокое начальство на государственном уровне. Что с ними было дальше, и
как они живут сейчас, оставил ли ее в покое бывший муж или нет, мне не известно. И это
не единичный случай, когда женщину пытаются оставить не только без последних штанов,
а и лишить ее самого ценного, что есть в ее жизни. И все из-за того, что уязвленное
мужское самолюбие, даже если он сам был инициатором разрыва, не позволяет ему
спокойно расстаться. Хочется заставить бывшую жену страдать и ползать у его ног,
слезно вымаливая прощение за…да за что угодно. Причин может быть множество -
начиная от ее родственников, все время мешающими ему жить, до того, что она не смогла
удержать его от измен и оказалась хуже, чем его новая подружка. Та ведь не выносит его
мозг своими вечными проблемами, не выглядит загнанной лошадью и в сексе та
разбирается гораздо лучше. При желании, придраться можно и к столбу. Так что, может и
хорошо, что я до сих пор не родила, не представляю всю жизнь в вечных поисках детей и
беглого мужа. Хотя я и сейчас не представляю что делать.
В голове уже привычно что-то стрельнуло, ослепив вспышкой боли, я опять-таки
привычно поморщилась и потерла виски. Слишком часто стали происходить эти головные
боли, видимо опухоль все-таки большая, я в тот момент не слишком внимательно
слушала врача. Первое время меня просто периодически мучила мигрень. Потом, со
временем, я почти теряла сознание от невыносимой боли, таблетки только на время
снимали болевые ощущения, и слишком часто принимать их, было запрещено. Я сидела
на скамейке почти в середине парка, и бессмысленно бродила взглядом по окрестностям,
даже не пытаясь сфокусироваться на чем-либо. Я уже довольно долго сидела на лавочке
и стала немного подмерзать, сегодня я оделась довольно легко. Хоть и пришла в город
весна, тепла по-настоящему еще не было. На солнышке и в безветренную погоду было
очень тепло, но только стоило тучке скрыть солнышко или подует легкий ветерок, сразу
становилось ясно, что оголяться, по крайней мере, еще рано, а то и вовсе неразумно.
Решив идти домой, встала со скамейки и, потихоньку поплелась в сторону квартиры
родителей, оставшейся после их смерти и в которую я переехала после развода.
Та квартира, в которой мы прожили с бывшим мужем восемь лет, и в которой я все
сделала сама, так как я «все равно сижу дома, а деньги на дороге не валяются» и
нанимать кого-либо тоже «денег стоит». Так что, почти весь ремонт в доме делала я
сама. Только окна нам устанавливали специалисты, и полы перестелить тоже пришлось
нанять рабочих. Мне еще долго приходилось слушать ворчание мужа о «непомерных
тратах, а он так выкладывается на работе, зарабатывая копейки на своей адской работе,
а я ною, что не в состоянии справиться с ремонтом сама, какая же я неблагодарная». Так
что, по большей части, красила я все сама, и обои тоже клеила сама, и мебель могла
собрать и гвоздь вбить тоже. Все-все в моем доме было сделано моими руками. Я денно
и нощно просиживала на форуме дизайнеров и интерьера, разглядывая красочные
картинки и пытаясь воссоздать понравившийся интерьер в своих квадратных метрах.
Теперь в моем любовно сделанном гнездышке хозяйничает другая птичка.
Придя домой, я завалилась на кровать прямо в одежде. Ничего не хотелось, ни есть,
ни жить. Напиться бы и забыться... Что я сейчас и сделаю, хоть это и не в моих
привычных нормах поведения, но случай «особенный». Будем ломать стереотипность
поведения, привычность жизни. Где-то у меня завалялась бутылочка виски, купленная на
«вдруг муж заглянет».. уже полгода как бывший... хм, да. Набрав себе горячую ванну,
достала бутыль, стакан, провела инспекцию холодильника. Достав оттуда любимого
мужниного сыра и пакетики со льдом, потопала «ломать нормы поведения», то есть
банально напиваться. Сидя в горячей воде, попивала виски со льдом и закусывала
сыром, как когда-то учил меня мой бэу, пытаясь «привить вкус», размышляла о своей не
радужной ситуации. Работы нет, тех денег, что выдал бэу «отступных» за развод без
проблем, не хватит надолго и не известно насколько затянется лечение, если оно поможет
вообще. Вывалившись из ванны пошла продолжать «ломать нормы» в спальню, где
проплакав от жалости к себе и размазывая пьяные слезы вырубилась на полу, не найдя в
себе сил забраться на кровать.
***
Утро началось для меня не совсем привычно, но вполне ожидаемо. Глаза слиплись и
не хотели открываться, голова гудит, болит затекшее от лежащего в неудобной позиции
тело. Во рту соперничают пустыня Сахара и кошачий лоток. Поминутно стеная от боли в
теле и голове, я поползла в ванную за аптечкой с «антипохмелином». Уже привыкла
каждый раз, заходя в аптеку, покупать пачечку волшебных таблеток. Часа через полтора я
в более-менее приличном состоянии, сидела на кухне и мелкими глотками пила
обжигающий кофе. Таблетки начали действовать, и в моей голове появилось что-то еще,
кроме противного гула похмелья. Вот это я напилась. Впервые в жизни снесло тормоза.
Первичный шок прошел, я стала воспринимать ситуацию немного спокойнее. Ну рак, ну
свистнул… Ха-ха, видимо, я еще не совсем протрезвела, раз лезут такие шутки. Пойду ка
я, освежусь еще разок. Потом надо будет съездить к доктору снова, надо поговорить в
более адекватном состоянии.
Ополоснувшись под прохладным душем, я собрала, наконец, мозг обратно в
коробочку и быстро натянув темно – синие джинсы, связанный мной по журналу светлый
свитер, серые ботинки на тонкой подошве и светло – серое полупальто. На голову
натянула белую вязаную шапочку, мама всегда мне говорила, носи шапку – мозги
застудишь, заработаешь менингит. Ну, менингит не менингит, но рак мозга – тоже очень
плохо. Схватила с полки сумку и вышла из дома. Доехала на метро до клиники и, пройдя
еще немного, вошла в двери двухэтажного здания, приветливо поблескивающего окнами.
На ресепшене молоденькая девочка уточнила к кому я направляюсь, и повела к нужному
специалисту, счастливо мне улыбаясь. Ее счастье я не разделяла – причин радоваться я
не видела. Хотя, хмыкнув про себя, согласилась с собой, что за те деньги, что я тут
оставляю за каждый прием, не считая обследований, при желании покажут все свои зубы
в улыбке, пытаясь угодить мне. Девочка шла впереди меня, показывая дорогу, будто я тут
впервые. Хоть я и была здесь в третий раз, этот маршрут помню наизусть – мимо стойки
ресепшена прямо до поворота направо, и по трем ступенькам вниз, до конца коридора.
Последняя дверь справа. Мой палач или спаситель. Девочка шла, неприятно громко
цокая копы...кхм...каблуками по светлым плиткам пола. Банальна до оскомины. Короткий
халатик до середины бедра розовенького цвета, длинные ноги в чулках, босоножки на
шпильке, распущенные волосы и смазливая мордашка. Даже думать не хочу, за что ее тут
держат. Наверняка за профессионализм. Да – да. И не надо думать плохое.
Профессионалка цокала, украдкой недовольно поглядывая на плетущуюся сзади меня,
тем не менее, все же не решаясь меня подгонять. Я еле перебирала ногами, малодушно
пытаясь оттянуть момент встречи с врачом, разглядывая плакаты, развешанные на
персикового цвета стенах клиники. От созерцания счастливых и здоровых людей, лицо
непроизвольно кривилось. Долго плестись не вышло и, наконец, вот она – заветная дверь.
Мордашка еле слышно облегченно вздохнув, оскалилась напоследок и, указав мне на
дверь, поцокала обратно в стойло, то есть за стойку.
Визит к врачу радужности в мою ситуацию не привнес. Моя опухоль оказалась
размером с небольшой грецкий орех, и она, судя по все усиливающимся головным болям,
растет довольно быстро. Операция и химиотерапия дает процентов тридцать
выздоровления и потом необходим длительный курс восстановления. Деньги – деньги –
деньги… Где бы только их достать, а? Дешевле будет тихонько сдохнуть, м-да.
Выходила из кабинета я в состоянии апатии и легкой прострации, поэтому обратила
внимание на обращающегося ко мне мужчину только тогда, когда он стал теребить меня
за рукав куртки. Вскинув глаза на раздражитель, я увидела перед собой мужчину
небольшого роста, худощавого телосложения в синих джинсах и серой куртке. Переведя
взгляд на его лицо, я встретилась с его карими глазами, внимательно смотревшими на
меня. Мужчина что-то говорил, продолжая держать меня за рукав куртки, и свободной
рукой иногда взъерошивал коротко стриженые темные волосы на голове, как будто
пытаясь придать убедительности своим словам. Пришлось вернуться в себя и включить
слух, чтобы узнать, что этому приставале от меня надо. Судя по тому, что говорил мне
этот субъект, он является работником исследовательского института,
специализирующегося на заболеваниях головного мозга. Отмахиваясь от приставучего
мужика, пихающего мне в лицо какую-то бумажку, я постаралась поскорее оторваться от
него и пойти уже, наконец, домой, жалеть себя дальше.
Примерно неделю спустя, при стирке одежды, я обнаружила в кармане куртки визитку
с номером телефона и ф.и.о. прилипалы. Темнов Геннадий Сергеевич, доктор
медицинских наук. Решила позвонить.
Дозвонившись с третьего раза, пообщалась с доктором, он был необычайно рад
моему звонку, он клятвенно обещал предоставить мне место в его центре, и как можно
скорее начать лечение. На следующий день я поехала в этот исследовательский институт,
на встречу с господином Темновым.
***
Ехать пришлось к черту на рога. Добираться от дома до центра через всю Москву с
пересадками, плюс еще пришлось ехать на автобусе, то еще удовольствие. Наконец
доехала до центра, где мне предстоит лечиться. Я прокляла все на свете, пока
добралась. Вдоль дороги тянулся бесконечно длинный железный забор. Устало вздохнув,
толкнула тяжелую дверь кпп.
Получив у охраны временный пропуск посетителя и, пройдя через проходную, я
оказалась на территории довольно большого комплекса. Три – четыре высоких здания,
высотой этак, в шесть – семь, соединялись между собой анфиладами переходов. Уточнив
у охраны нужный мне корпус, направилась на встречу с доком. Пройдя мимо
регистратуры, я по широкой гулкой лестнице поднялась на второй этаж. Видимо, в
советские времена, здесь была школа, судя по расположению зданий, относительно друг
друга. Господин Темнов встретил меня возле своего кабинета и, предложив зайти, сделал
мне предложение. Увы, не руки и сердца, а всего лишь побыть у них «лабораторной
крыской». Суть предложения заключалась в том, что я буду участвовать в тестировании
нового препарата от рака головного мозга, за вознаграждение естественно, и не сказать
уж что за большое. Хорошо уже то, что я не плачу за лечение, а платят мне, да и еще
дают новейшие препараты.
Мы подписали договор о согласии на лечение, обследование, о неразглашении, о
размере вознаграждения, о неустойке и еще куче всего. Подписала бумагу о ненарушении
режима и курса лечения, предусмотренного моим лечащим врачом. Предупредили о
побочных явлениях, возможном летальном исходе. Эта информация, если честно, весьма
меня напрягла, но потом, подумав, решила что у меня и так вероятность умереть почти в
70 процентов даже при соответствующем и своевременном лечении, и немного
успокоилась. Вечером дома, я собирала вещи в небольшой дорожный чемоданчик –
смена белья, халат, ночнушка, тапочки, набор разных полотенец, расческа, зубная щетка, мыло, посуда, приборы…еще куча всяких вещей, вообщем все, что мне будет нужно для
более – менее комфортного проживания неопределенное время в больнице при
исследовательском центре.
Рано утром следующего дня я была на месте, и уже сдавала необходимые анализы.
Меня поселили в палату, вместе с двумя женщинами, лечившимися тут от похожих
болезней. Довольно большая палата, три койки по разным стенам комнаты, обеденный
стол у окна, телевизор на стене, выкрашенной в противный грязно – серо – голубой цвет.
Небольшой предбанник со шкафом для одежды и белая дверь в туалет – ванна, раковина
и унитаз. Все по больничному – лаконично. Этим же днем, ближе к вечеру, мне ввели в
вену катетер, и я получила первую дозу препарата. Ночью поднялась температура,
организм среагировал на неизвестную ему «заразу», насильно занесенную в него. Меня
подключили к аппарату, который через свои внутренности медленно подавал мне
лекарство по капельнице в вену. От аппарата тянулся длинный провод к розетке, и я
вынуждена была передвигаться по палате почти в обнимку с капельницей, хорошо еще,
что аппарат был на колесиках, так бы я просто не смогла бы таскать ее за собой.
Примерно в таком режиме потянулись дни моего лечения. Утром я шла сдавать кровь,
завтракала, получала новую дозу, обедала, снова сдавала кровь, ужинала и ложилась
спать. Так шла уже вторая неделя моего пребывания в больнице, доктор радовался
результатам обследований, проводимых для отслеживания динамики в ходе лечения, мое
состояние стало значительно улучшаться. А к концу третьей недели я умерла…
***
Ох-х-х... Как же неудобно лежать то. В палате у меня была весьма удобная кровать,
а тут прямо онемело все. И в бок что-то пребольно упирается. Разлепив глаза, уткнулась
взглядом в ствол какого-то дерева. Сфокусировавшись, увидела ползущего в опасной
близости от моего носа паука. Громко взвизгнув, отпрянула от дерева и тут же скривилась
от резкой боли в онемевшем теле. Потихоньку разминая затекшие конечности, стала
осматриваться по сторонам, в попытке определить, где же все-таки я нахожусь.
Увиденное вокруг не обрадовало и слегка шокировало меня. Я так и не поняла, как
оказалась на улице, а тем более в лесу, если в последние несколько недель, даже в окно
не выглядывала, не то что покидала корпус – по распорядку дня, нам не разрешались
прогулки на улице, можно было только в коридорах фланировать, если на то имелось
желание. Я так поняла, что запрет был из-за сниженного иммунитета, забитого
лекарствами, чтобы не простудиться. Ведь, если заболеешь, лечение продолжать нельзя,
пока не выздоровеешь. Я находилась в каком-то овраге, заваленным сухими ветками и
прочим мусором. По дну оврага бежал тоненький ручеек, неся с собой листики, упавшие с
деревьев. Голова слегка кружилась, и очень хотелось пить, но пробовать эту воду я не
рискнула. Все таки я дитя цивилизации, и наслышана про микробы и бактерии, спасибо
рекламе и интернету. В наше время даже есть заболевание такое – Мизо…Мезо…
вообщем, чего-то там фобия. Общий смысл в том, что человек панически боится грязи и
окружающих его бактерий, создавая себе практически стерильную среду, фактически
обрекая себя на гибель максимум, или на принудительное лечение в психушке, как
минимум. И то, если родные вовремя обратят внимание на неадекватное поведение, и
позвонят «куда следует». Только человек порой забывает, что по сути сам является
ходячей бактерией – в одной только полости рта, если не совру – их несколько
миллионов, если не миллиардов, я не пыталась уточнять конкретнее, дабы самой не
«заразиться» этой фобией. Я считаю себя весьма впечатлительной дамочкой. Но
размышлизмы – размышлизмами, а выбираться отсюда все равно надо. Нужно вылезти
из оврага и попытавшись определить направление, пойти искать людей, солнце пока
стоит в зените, но лучше поторопиться и найти себе место для ночлега заранее, чтобы не
пришлось ночевать где-нибудь в лесу под кустом. Когда-то еще в школе, ближе к старшим
классам, мы с преподавателем по ОБЖ ходили в ближайший лес, скорее даже просто
лесопосадку, в так называемый поход. Находили подходящую опушку, раскладывали
палатки, разводили костер, готовили на нем еду в старом казане, который отдала нам на
растерзание одна из мам одноклассников. Сидели всю ночь кружком у костра, распевая
песни под гитару и представляя, что мы сидим не на полянке в трех километрах от дома, а
в диком глухом лесу. Мальчишки изображали из себя этаких Робинов Гудов и прочих
разбойников, девочки шипели и плевались, зарекаясь больше ходить сюда – грязная
одежда, пропахшие дымом волосы и сломанные ногти, не добавляли красоткам
романтики. Меня их переживания особо не задевали, ногти я носила короткие, волосы
заплетала или закалывала, а одежду надевала удобную и немаркую. Не на показ
собралась, а в лес, знаю куда иду и, что там меня может ждать тоже.
Лес вроде был довольно светлый, но кто знает, какие звери здесь водятся, да и где
именно – здесь? Осмотр окрестностей существенного результата не принес. Наш
преподаватель ОБЖ – был старый вояка и даже немножко егерь, давал нам основы
ориентирования на местности. Учил читать карты, работать с компасом, рассказывал, как
найти северную сторону по стволу дерева, по самой яркой звезде на ночном небе
определить свое положение. Рассказывал, что люди всегда селятся около рек, и если
заблудились, но наткнулись на реку, надо идти вниз по ее течению, и там обязательно
должны жить люди.
Я находилась в самом глубоком месте оврага, а деревья, растущие по краю, мешали
увидеть что-либо. Не рискуя пить воду из незнакомого источника, я тем не менее вымыла
руки и умылась. Проведя рукой по растрепанным волосам, в попытке вернуть им
приличный вид, наконец обратила внимание на во что я одета.
Длинное платье под горло с узкими рукавами три четверти из плотной ткани
кофейного цвета, комфортно обтягивало тело, на ноги надеты короткие кожаные сапожки
на низком каблучке рыжего цвета. Светлые тонкие перчатки длиной до локтя, сейчас
испачканы в грязи и сильно порваны. И где я откопала сей раритет? В наше время такую
одежду можно найти только в музеях и в исторических фильмах. Ну ладно, сперва надо
определиться с местоположением, а про одежду будем разбираться после. Осмотрев
себя на предмет ушибов и ссадин, облегченно вздохнула – нет никаких особенно сильных
травм, не хотелось бы застрять здесь из-за неудачного падения.
Цепляясь руками за торчащие корни и траву, ползком выбралась из оврага. Недалеко
от места моей «вылазки» стояла коляска с впряженной в нее гнедой кобылой. М-да… И
как это понимать? И где я могла оказаться, если была в больнице? Только в палате, на
своей комфортабельной кровати. А тут – дорога в две стороны, по сторонам плотные
стены деревьев и, ни души вокруг. Как там – иду я значит, а вокруг тишина…и мертвые с
косами стоят… Вспомнив известную фразу из не менее известного фильма, я немного
нервно хихикнув, от пришедшего на ум сравнения, поймала новую мысль: – я в чужом
теле, в чужом мире. Как в фентезийных книжках… Умерла там, ожила тут… В этих книгах
люди, что-то совершали в своем мире, и их выбрасывало в другой, походя наделив
сверхъестественными возможностями. Тут же у них заводились друзья – приятели,
помогали, выручали, какой-нибудь старый – престарый маг, тут же брал в ученики
одаренного попаданца. И ехали они на печи впереди планеты всей. А может, если я
действительно попала в другой мир, то может ли у меня внезапно «прорезаться» какой-
нибудь магический дар? Ну, например, щелкнула пальцами или вообще, достаточно
только ими пошевелить, и…раз…сделала себе внешность, как у Клаудии Шифер или как у
Анджелины Джоли… Или бровью повела, и мужики под ноги падают и сами штабелями
укладываются… Вот было бы здорово… А если вообще…даром некромантии обладаю,
кааак создам себе ездовое животное из костей…или слугу – зомби… А что, кормить –
поить не надо, зарплата тоже ему даром не нужна, работоспособность на уровне – всегда
готов. Как пионер. Счастливо закатывая глаза, я мечтала о возможных перспективах.
Надо попробовать. Как там, в книжках одаренные попаданцы магию в себе вызывают? Я
напряглась, выпучила глаза, пытаясь нащупать в себе хоть крошку магии. У меня уже
заболел живот от постоянного напряжения, лицо покраснело. Если бы сейчас меня кто
увидел, подумал бы что у меня капитальный запор, и я прямо сейчас пытаюсь решить эту
проблему. Когда у меня стала болеть уже голова, я поняла, что нет. Не повезло. Нет у
меня никакого дара. Походу, у меня просто бред больного сознания, отравленного
химикатами.
Ну да, действительно, мой мозг заглючило и на самом деле я сейчас в палате под
капельницей, а меня так развлекает свое собственное сознание… Да даже если и
произошло так как в любимых мной книжках, и это не плод моего больного мозга, то все
равно там – в «моем» мире не осталось близких и дорогих людей и там я умираю от рака
этого самого мозга. И не придется искать мага, чтобы он отправил меня на мою малую
родину, а придется мне обустраиваться здесь. Желательно с комфортом. Так, ну ладно,
отставить истерику, даже если попала в другой мир, то в «моем» меня ничего не
удерживает, а если это плод моего больного мозга, то просто получу удовольствие от
приятных видений. А если что, поистерить всегда успею.
Очнувшись от раздумий, я направилась к коляске. Скорее всего, она принадлежала
той, в чьем теле я сейчас нахожусь. И если в нем теперь «живу» я, то значит и вещи тоже
мои. Дойдя до коляски, я влезла в нее и стала искать сумочку девушки. Должна же она у
нее быть? Может там будут какие-либо бумаги, по которым я смогу определить личность
своего нового тела. Или найду денег, на которые смогу снять себе жилье на первое время.
Я уже добралась до содержимого довольно маленькой сумочки – зеркальце в
серебристой оправе, покрытое чеканным узором, карминная палочка, весьма увесистый
кожаный кошелек, какие-то бумаги, свернутые трубочкой. Только я собралась развернуть
документы, как послышался стук копыт. М-да, попала. Стою неизвестно кто, неизвестно
где, «мародерствую» у своего нового тела, в попытках узнать о себе новой, чтобы не
попасть в дом с мягкими стенами, а тут вот. Едет кто-то, да так быстро, летит прямо. Где
бы спрятаться? Обратно в овраг как-то не хочется. Может мимо проскачет? Увы, не
проскакал. Закон подлости в действии – это торопились ко мне. Как только всадник
увидел меня, то стал останавливать лошадь, изрядно загнанную и роняющую розоватую
пену с морды, или что там у них. Я же, сусликом замерев от страха перед вынужденным
общением с незнакомцем и моей не определенной личности, чуть не свалилась в свой
первый обморок.
Мужчина, соскочив с коня почти на ходу и гневно чеканя шаг, приблизился ко мне и,
больно вцепившись в мои плечи, сильно меня встряхнул. У меня аж челюсти щелкнули.
– Сколько можно, Лилиан!? Как долго ты будешь меня позорить на весь Лондон!? Все
мои приятели смеются надо мной! Лорд Кальвин не может справиться с женщиной!! Что
ты скажешь в свое оправдание? Отвечай немедленно!! – он так орал, что если бы он не
был довольно молод, я бы забеспокоилась о его давлении.
– Эм… – блею я.
– Эм!? Это все что ты мне ответишь!? – его крик сорвался почти на ультразвук.
– Прекратите меня трясти, вы оторвете мне голову… – мои зубы выбивали чечетку не
хуже профессионального чечеточника.
– Отвечай! Когда ты прекратишь надо мной издеваться? – побагровел он.
– Простите, а вы кто? – в тихом ужасе прошептала я.
– Ты издеваешься!? – и зачем так вопить? Прощай моя эмаль…
– Но, я вас не знаю…Кто вы? – все тише и тише шепчу я.
– Хватит со мной играть, Лилиан!! – вот это рык! Достоин самого льва.
Тут уже меня достало что меня трясут как грушевое дерево в желании стряхнуть с
меня побольше плодов, я вывернулась из его цепкой хватки и, вдохнув побольше воздуха
в легкие, что есть силы заорала:
– Хватит меня трясти и орать! Я вас не знаю, не помню и вообще знать не хочу! Кто
вы такой, черти вас раздери! По какому праву вы на меня орете!?
Мужчину от такой отповеди маленько пришибло, и он растерянно на меня посмотрев,
сказал:
– Лилиан, ты меня что, не узнаешь? Ты потеряла память? Я не мог тебя так сильно
трясти, что бы ты потеряла память… Ведь не мог же? Что с тобой случилось? Ты почему
в таком виде?
– Я не помню, видимо упала с обрыва. Я помню только, как очнулась на дне оврага. Я
не знаю, не помню, кто я… – сказала я ему. И в принципе, даже не соврала, ведь я
действительно не знаю кто я.
– М-м-м… Я, я твой муж, Лилиан… Лорд Кальвин Мейнст. А ты, моя жена, леди
Лилиана Мейнст, в девичестве Брэдли. – он растерянно взъерошил волосы на голове.
М-да. Занавес. Я оказывается замужем. Вот попала. Впрочем, не все так плохо, раз я
замужем, то не придется бродяжничать, наверняка у меня есть свой дом. Судя по
приставке – лорд, мой муж не самый последний человек. Теперь, когда меня перестали
трясти как ту грушу, я смогла внимательнее разглядеть моего «мужа».
Высокий крупный мужчина, около 35 лет на глазок, хорошего телосложения.
Темные, слегка волнистые волосы до плеч, белая рубашка с закатанными рукавами,
открывающими бронзовую кожу рук с хорошо развитыми мышцами, крупные слегка
мозолистые ладони человека, который не боится работы. Широкий разворот плеч, темные
курчавые волоски на груди, выглядывающие в вороте слегка распахнутой рубашки, темно
зеленые облегающие крепкие ноги брюки, сапоги из темной кожи до колена. Лицо
широкое, слегка продолговатой формы, достаточно большой нос, твердо сжатые сейчас
губы, а так, наверное, очень даже мягкие… Кхм… Широкие брови в цвет волос, слегка
нависающие над глазами, отчего эти самые синие глаза становятся темнее, почти
сливаясь цветом со зрачком, кажась черными.
М-р-р-р… И от этого красавчика, сбежала эта Лилиан? То есть теперь уже я. Ну и
