Текст книги "С Новым годом! С новым гадом!"
Автор книги: Алина Кускова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Ничего, мы сумеем найти против нее противоядие, – откидываясь на спинку стула, довольно сказала Евгения Петровна, – главное, чтобы он не помирился со своей невестой! Может быть, ты ему позвонишь?
– Мама! Тебе же всегда нравился Дружинин! – не понимала резкой перемены в ее настроении Липа.
– Нравился, – буркнула та, – в том-то и дело, что нравился! Но после того как он заявил, что ты моя истинная дочь, он мне разонравился. В принципе, ты, естественно, моя дочь, но обвинять меня в разврате!..
– Мама! Он просто вспылил. К тому же тот, другой, от меня не в восторге. Я сломала ему жизнь.
– Очень хорошо, что к нему наконец-то пришли перемены, – не сдавалась мама, – позвони ему и пригласи в гости. Просто так, как бы между прочим, в благодарность за приют.
– Да, звонить все-таки придется, я забыла у него дома свою сумку, – призналась Липа.
– Молодец! – обрадовалась Евгения Петровна. После слов дочери можно будет отложить признание соседкам о том, что свадьба не состоится. Возможно, поменяется жених, но это уже не так важно.
Окрыленная покладистостью дочери Евгения Петровна выскочила из ее квартиры, пообещав заглянуть на следующий день и приготовить что-нибудь вкусненькое для бедной одинокой девочки. Девочка тем временем смотрела на молчавший телефон и раздумывала: позвонить или не позвонить? Аппарат принял исходящие от Олимпиады токи и зазвонил сам. Липа не спешила поднимать трубку. Она откашлялась, взяла себя в руки и дала себе слово не хамить Кудрину. К сожалению, звонил не он.
– Кутузова, все в полядке, – вещал ей голос главреда, – Огулцов согласился на мусол. Только к феминисткам тебе плидется добавить и пасполтный контлоль. У них с нового года какие-то пелемены в законодательстве. От феминисток с тобой будет лазговаливать госпожа Глазовская Лима Ломановна. Она плидет в тлинадцать часов в чайную «Тли слона». Кутузова, не плячь фингал! Это способствует отклытости лазговола. Как он у тебя? С ним все в полядке?!
– С ним все отлично, – вздохнула разочарованная Липа. – Он все цветет, только что не пахнет.
– Ты тоже клепись, – посоветовал ей Сан Саныч, – с Глазовской шутки плохи.
Олимпиада пообещала ему во что бы то ни стало крепиться и сделать интервью, после чего заняться паспортным контролем. Праздники еще не успели завершиться, а у нее, как обычно, уже было полно заданий. Если Кудрину нечего делать, то пусть везет ей сумку сам. А Липе некогда будет даже съездить проведать Вику Наумову и разузнать, как у нее обстоят дела с известным скрипачом, который терпеть не может журналистов. Музыкальное издание, на благо которого трудилась ее подруга, смешает Вику с самыми последними репортерами, если ей не удастся сделать это судьбоносное интервью. Липе придется челом бить перед подругой и каяться в грехах, чтобы та простила их невольный обмен междугородними автобусами. Впрочем, в этом есть доля вины Эльки, если бы не ее девичник! Но той хотелось встретиться с подругами в ресторане непременно тридцать первого декабря, когда все подобные заведения заполнены до отказа и нигде нет свободных мест. Тщеславие, вот истинная Элькина черта характера. Она решила похвастаться своим обеспеченным женихом. Липа тряхнула головой, лично она не тщеславна, да и хвастаться больше нечем.
Если она найдет общий язык с Глазовской, то, вполне возможно, встанет на сторону феминисток и вольется в их плотные ряды. И пусть тогда никакой тип в штанах ближе, чем на дружеское пожатие руки, к ней не приблизится! Подумаешь, сильный пол, да у мужчин одни только слабости: один целиком и полностью находится под маменькиной пятой, другой совершенно закомплексован, не способен поверить в то, что можно провести ночь с мужчиной и ничем таким с ним не заниматься! Впрочем, подробности проведенной вне родных стен ночи Липа от Стаса утаила. Зато как хорошо они поговорили с мамой! В принципе, мама склонна к мимикрии, иначе все ее четыре мужа не почили бы спокойно в бозе. Следовательно, мама не станет долго переживать. И она, Олимпиада, не станет. Она не будет тратить время на ненужные переживания, жизнь движется вперед! И завтра у нее серьезное задание. Липа записала на клочке бумаги имя, отчество и фамилию главной феминистки и попыталась заучить их наизусть. Она знала, что та болезненно отреагирует, если Липа перепутает ее ФИО. Итак, у Олимпиады завтра встреча с Лимой Ломановной Глазовской. Странное сочетание.
Глава 4
После ее отъезда пропало пианино!
Серафима Павловна застала своего сына отнюдь не тоскливым и страдающим. Максим жарил себе яичницу и во весь голос, страшно фальшивя, напевал: «Не обещайте деве юной любови вечной на земле!»
– Надеюсь, – сухо произнесла пожилая женщина, – сегодня я не увижу этой профурсетки! Максим, я собираюсь с тобой серьезно поговорить. – Серафима Павловна прошла на кухню и села за стол.
– Яичницу, мама? – с готовностью поинтересовался Максим.
– Благодарю, – ответила та, – я обойдусь студнем и нарезкой.
– Она тоже любит студень и сырокопченую колбасу, – заметил Кудрин и продолжил напевать.
– Я хочу, – Серафима Павловна вытянулась в струнку, – нет, я требую! Я требую, чтобы ты забыл все, связанное с этой девушкой! И ее саму, по возможности, тоже.
– О ком это ты говоришь? – Кудрин удивлено вскинул брови.
– О той, – Серафима Павловна нервно кивнула головой в сторону спальни, – о Верочке!
– А, – отмахнулся Кудрин, – не переживай. Она меня сама бросила. Вчера вечером позвонила и сказала, чтобы я забыл все, что нас связывало, и ее саму.
– Так не похоже на эту хищницу, – пробормотала мать и подозрительно прищурилась. – Мы говорим об одной и той же особе? Той, которая советовала снять с меня шарфик?!
– Который мешал доступу кислорода к твоим мозгам? – Кудрин озадаченно замолчал.
– А! И ты туда же! Очень смешно. Я требую, чтобы она больше не появлялась в моем доме!
– Мамуля, – попытался напомнить той сын, – это мой дом вообще-то.
– Ну да, – Серафима Павловна поостыла, но оставалась непреклонной. – В твоем доме, естественно. Я не хочу, чтобы она появлялась в твоем доме! Она тебя не достойна. Эта Верочка безнравственна и лжива!
– Это была не Верочка, – со вздохом признался Кудрин. – Это была Олимпиада. Красивое имя, да?
– Зачем же ты мне солгал?! – возмутилась Серафима Павловна и отодвинула от себя тарелку с колбасой. – Мальчики должны говорить мамам только правду!
– Я уже не мальчик, мама, очнись. – Максим подошел к матери и обнял ее за плечи. – Мне черт знает сколько лет, а ты все называешь меня мальчиком. У меня уже собственная жизнь начинается, как я думаю. И со своей жизнью я как-нибудь сам разберусь. Не волнуйся, у меня сейчас никого нет: ни Верочки, ни Олимпиады. Я один-одинешенек. – Он поцеловал мать в щеку и вернулся к своей яичнице. – Между прочим, картошку она жарит отменно! Верочка так не умела.
– Ты влюбился в этот ходячий ужас?! – всплеснула руками Серафима Павловна. – И не лги мне снова! Материнское сердце не обманешь.
– Обманешь, – подмигнул ей Кудрин, – еще как обманешь. Ты же не догадалась, что Липа не Верочка. А ведь, дорогая мамуля, Верочку я тебе показывал, помнишь, в магазине?
– Тогда она была в шубе, – оправдалась Серафима Павловна, – а здесь совершенно голой! К тому же я не должна помнить всех твоих куртизанок.
– Всех моих? – Кудрин установил сковороду с яйцами на стол и сел. – А сколько их было, мама?
– Ну, – опустила глаза Серафима Павловна, – две или три. Разве дело в количестве?
– Правильно! – Кудрин взмахнул вилкой. – Дело в качестве. Все дело в том, что ни одна из них тебя не устраивала! Никто не нравился до такой степени, чтобы ты могла назвать ее «дочкой». Поэтому я не стал тебя близко знакомить с Верочкой. Кстати, я собирался на ней жениться. Все, хватит об этом.
Серафима Павловна взяла вилку и принялась ковырять студень. Ей до слез было обидно за себя, такую трепетную и несчастную, отдавшую жизнь единственному сыну, который в одночасье решил жениться без ее ведома! Эх, современная молодежь! Вот до чего она дожила! Внезапно готовые брызнуть из глаз слезы остановились, Серафима Павловна вспомнила слова сына о том, что он сейчас одинок. Значит, этой ужасной профурсетки у него нет! Так зачем же волноваться?
– Конечно, – Серафима Павловна говорила уверенно и твердо, – ты уже большой мальчик и можешь самостоятельно принимать решения. Но заметь, что судьба все равно осталась на стороне матери. Ты хотел жениться и не женился просто потому, что я об этом не знала. Если бы ты мне сказал, то все бы у тебя получилось. Показал бы мне девушку, только не ту, другую, познакомил. Уж не такая я и стерва…
– Обязательно, мамочка, – пообещал ей Кудрин, которому не хотелось с ней пререкаться, – в следующий раз, когда я соберусь жениться, обязательно познакомлю тебя со своей старушкой.
– С какой еще старушкой? Я не понимаю этот ваш молодежный сленг! – отрезала мама.
– Это не сленг, – усмехнулся сын, – чувствую, что женюсь я только к семидесяти годам, когда окажусь в незавидном положении старого холостяка, которому некому будет подать стакан воды.
– Слава богу, что я не доживу до этого момента! – искренне вырвалось у Серафимы Павловны.
Максим не стал уточнять, до какого именно момента не хочет дожить его мать, он это прекрасно знал. В этом была причина всех его бед. Она слишком много времени отдавала единственному ребенку, ущемляя в правах свою женственность, противясь собственному счастью. Ребенок вырос, даже перерос, захотел жить своей жизнью, а мама этого так и не поняла.
– Я вчера была в гостях у своей хорошей приятельницы Ольги Ивановны, – мама вздохнула, – такая интеллигентная семья, в четырех поколениях медицинские работники. Сын у Ольги Ивановны известный московский хирург, светило. Дочка тоже удачно развелась. Красавица, каких свет не видывал! Все при ней: ноги, руки, голова. И старше тебя всего на три года. Максик, вы бы были очаровательной парой!
– Мама, – укоризненно покачал головой сын, – ты опять за свое! Не нужно меня сватать за кого попало. Ты совершенно не хочешь, чтобы я женился.
– На ком попало?! Как ты можешь так говорить о дочке Ольги Ивановны? Это ты подбираешь кого попало! Я уверена в том, что профурсетка Липа подцепила тебя в трамвае или на автобусной остановке.
– Мама, я езжу на автомобиле, – вставил Максим, все еще не теряя надежду завершить разговор.
– Ха! Такие, как она, без зазрения совести лягут под твои колеса, чтобы окрутить бедного мальчика!
– Мама, она не ложилась под колеса, она ошиблась квартирой, домом, улицей, городом, в конце концов. – Кудрина начал раздражать разговор на избитую тему. Серафима Павловна неоднократно пыталась свести его с дочерьми своих многочисленных приятельниц, после чего поджимала губы и обижалась, когда сын начинал планировать совместное будущее с одной из них. В принципе, одна и была. Случилось это четырнадцать лет назад, после чего он зарекся знакомиться с мамиными приятельницами и их дочерьми.
– Она ошиблась городом?! – искренне удивилась Серафима Павловна и перестала жевать. – Как?!
– Села не в тот междугородний автобус, – устало отмахнулся Кудрин, – водитель довез ее до дома.
– И дом оказался точно таким же, как у нее? – подозрительно поинтересовалась Серафима Павловна. – И квартира совпала? Ключ подошел… Прекрати обманывать мать! Я каждый год смотрю по телевизору эту комедию. – Внезапно она догадалась о самом неприятном, что тот хотел бы скрыть. – А! Так она была пьяная! Признайся, сын! И вешалась тебе на шею, мошенница! На нее следует завести уголовное дело. Ты проверял, у тебя ничего не пропало?! – Серафима Павловна выскочила в комнату.
– Пропало! – крикнул ей вслед сын. – После ее отъезда пропало пианино!
– А! Я так и знала, – взвизгнула Серафима Павловна, – она увезла его с собой! Какое пианино? Что за идиотские шутки? – она вернулась на кухню. – У тебя никогда не было музыкальных инструментов. Слон наступил тебе на ухо, или это был медведь, но, скорее всего, они оба потоптались на твоем органе слуха. Наверняка она забрала все деньги и ценности.
– Единственная ценность в этой квартире, – Максим доел свою яичницу и встал, – так это ты, мамуля. А на тебя, как я понимаю, покушается только Митрофан Ильич.
Серафима Павловна зарделась от удовольствия, но предпочла не вдаваться в подробности.
– Он меня действительно заждался. Проверь документы, сынок, – посоветовала она ему на прощание.
– Мамуля, – провожая ее к двери, заметил Кудрин, – если она что и забрала с собой, так только мое сердце. Тише, спокойно, не волнуйся. Это тоже была шутка!
– В каждой шутке есть доля правды, – обиженно сказала мать. – Или я, или она, так и знай!
Серафима Павловна для прочей убедительности громко хлопнула дверью.
Максим вернулся в комнату и поглядел на вещественное доказательство того, что в его квартире не все в порядке. На диване валялась дамская сумочка с содержимым, проинспектировать которое ему хотелось до дрожи. Эта сумка была явным наваждением, средоточием зла, черным пятном в его светлой биографии. Максим отвернулся, копаться в чужих вещах он не станет, сколько бы эта финтифлюшка его не совращала. Она специально оставила сумку, чтобы та колола ему глаза. Он схватил сумку и кинулся с ней в коридор, закинет ее сейчас под телефонную тумбочку, там ей самое место.
Дверь распахнулась, и на пороге появилось белоснежное облако в блестящих тающих снежинках. Оно потопталось немного, оставляя рядом с модельными сапожками небольшие лужицы, и тихо поинтересовалось, один ли Кудрин. Тот испуганно спрятал сумку за спину и кивнул головой.
– Тогда я пройду, – величественно произнесла Верочка и переступила порог. – Ты не достоин моего прощения. – Кудрин снова кивнул. – Я была на тебя очень сердита. Я не спрашиваю, как ты мог променять меня на другую женщину и кто она такая, но мне хотелось бы это знать. Только потом, ты все мне расскажешь потом. Поцелуй меня! – Верочка вытянула губы трубочкой и подставила свое миленькое личико Максиму.
Тот чмокнул ее в губы, стараясь не задействовать при этом руки, которые крепко держали вещдок. Кудрин прикинул, если он сделает пару шагов назад, то доберется до телефонной тумбочки и сможет закинуть под нее сумку так, чтобы Верочка ее не увидела. Но та сразу догадалась, что руки жениха заняты, раз ей достался скромный поцелуй без пылких объятий. И со своим грузом расставаться он явно не хочет. Значит, он держит нечто ценное и хранит тайну. Верочка подумала, что это может быть только обручальное кольцо, и улыбнулась. А она-то думала, что он просто ловелас! Оказывается, Кудрин все это время страдал и бродил по комнатам с кольцом, поджидая любимую под дверью! Нужно было не ломаться, как советовала мама, а бежать к нему и прощать ему все на свете.
– Покажи мне, что у тебя там, – игриво начала она, пытаясь заглянуть за спину жениха.
– Ничего особенного, – тот упрямо попятился к тумбочке. – Всякая ерунда.
– А я хочу увидеть эту ерунду, – настаивала Верочка, – наверняка это довольно ценный предмет!
– Сущая ерунда! – Кудрин попытался улыбнуться и жестом профессионального фокусника засунул сумку в шкаф, судорожно нащупав дверцу. Верочка проводила взглядом темный предмет и поняла, что он был совершенно не похож на маленькую бархатную коробочку. Предмет как две капли воды походил на дамскую кожаную сумку и пах ненавистным приторным ароматом.
– Уйди! – Верочкины губки задрожали от возмущения, она оттолкнула Кудрина и достала из шкафчика сумку. – Это ее, да?! – Невеста потрясла вещдоком перед его носом. – Ты оставил на память?! Так, значит, у вас не все еще кончено?! Зачем ты мне врал по телефону?!
– Верунчик, дорогая, ты мне тоже сказала неправду. – Кудрин вздохнул, видимо, оправдываться ему придется весь день. – Ты же пообещала меня бросить.
– А ты и обрадовался! – возмутилась Верочка и побежала на балкон. Там она выкинула сумку во двор и довольно потерла руки. – Все! Можешь бежать, искать ее гадкую сумку в сугробе. А мне, – белоснежное облако покачалось, тряся рыжей головой, – больше не звони! – И убежало.
Кудрин почесал затылок. Бежать за сумкой было бы глупо. Верочка, скорее всего, спряталась поблизости и караулит, когда он это сделает. Если он побежит, то возврата прошлому точно не будет, а так у него еще есть шанс. Хоть она и злилась на него, говорила, что никогда и ничего общего с ним иметь не будет, но все же вернулась. Олимпиада была права, вспыльчивые быстро отходят. А как будет неудобно перед Олимпиадой! Она приедет за своей сумкой, ему что-то придется объяснять. Жаль, что он так и не проинспектировал ее содержимое, возможно, там не было ничего ценного. Поваляется сумка до вечера, а там он тихонько спустится и подберет ее.
Кудрин вышел на балкон и перегнулся через перила. Сумка лежала прямо под его балконом и призывно манила. Если ему дорога Верочка, то он ни за что не выйдет. Максим решительно закрыл балконную дверь, сел в кресло и включил телевизор. Завтра на работу! А праздники прошли безобразно. Мало того, что он поругался со своей невестой, так еще умудрился потерять чужую собственность. Дернул же его черт звонить Олимпиаде и сообщать ей о том, что она забыла свою сумку. Ах, да. Он разговаривал не с ней, а с ее бывшим женихом. Интересно, а что делал в ее квартире бывший жених? Внезапно до него дошла вся неприглядная картина, разыгравшаяся во время его звонка. Кудрин злорадно рассмеялся. У его новой знакомой праздники прошли еще хуже. Мало того, что она поругалась со своим бойфрендом, так еще и потеряла свою сумку! Жизнь налаживалась. Кудрин перещелкнул канал.
– Вагончик тронется, вагончик тронется, вагончик тронется, перрон останется… – пела Наденька голосом популярной певицы Жене Лукашину.
– Самому бы не тронуться с этими бабами, – потер виски Кудрин и потянулся к столу за емкостью и одноразовым стаканчиком. В бутылке еще оставалась водка, а ему срочно потребовалось снять напряжение.
– С Новым годом! С новым счастьем! – прокричала одна из них над его ухом.
Кудрин подпрыгнул от неожиданности и уронил бутылку. Глядя на то, как бодрящий напиток разливается по полу, заползая в едва заметные щели ламината, он вздохнул. От баб нет спасения!
– Это свалилось с вашего балкона, – перед ним стояла гламурная на сей раз Роза Викторовна в строгом черном платье в стиле шестидесятых годов, дымила сигаретой, которую держала ее затянутая в перчатку тонкая рука. Интереснее всего было то, что держала вторая рука. Она держала мокрую Липину сумку.
– Роза Викторовна, – прошептал Кудрин, вскакивая и оглядываясь, – вас никто не видел?!
– Это что? – испугалась Роза Викторовна и сунула ему сумку. – Террористический предмет?! Она должна была взорваться под нашими окнами?! Я иногда бываю такая неосторожная! Положите ее в ванную комнату и наберите номер правоохранительных органов!
– Не волнуйтесь, – Кудрин сбегал в коридор и закрыл дверь на замок. – Думаю, ничего опасного в этой террористической сумке нет! Но предлагаю вам проверить ее содержимое.
– Вы думаете, там могут находиться предметы, которые выведут нас на главаря террористической банды?! – Нарисованные брови соседки полезли на лоб. – И мы накроем всю разветвленную сеть этой преступной группировки?!
– Давайте сначала заглянем внутрь, – предложил Кудрин, возвращая сумку соседке.
Та поколебалась несколько секунд, после чего решительно расстегнула молнию и высыпала содержимое сумки на диван. Кудрин наклонился над ароматной кучкой женских принадлежностей и указал Розе Викторовне на то, что хотел бы обязательно рассмотреть повнимательнее – то, из-за чего его неудержимо тянуло к этой сумке! Он предложил Розе Викторовне проверить содержимое кошелька.
Максим Кудрин не был особо меркантильным, деньги его интересовали постольку, поскольку они позволяли влачить комфортное существование. Обычно Кудрин не стремился заглядывать в чужие кошельки, но в этой ситуации все было иначе! Все! Тридцатипятилетний холостяк прекрасно знал женские привычки. Кошелек, хоть и был внушительных размеров, зиял пустотой. Видимо, девица основательно погуляла. Но его интересовало не это. В пластиковую обложку кошелька была вставлена фотография, которая не давал ему покоя. Кудрин склонился над ней и довольно улыбнулся.
На ней была зафиксирована сама Олимпиада в юном возрасте. Она стояла, облаченная в строгую школьную форму, и широко распахнутыми глазищами, открытыми всему миру, глядела в камеру. Кудрин обрадовался, толком не понимая чему. Он-то знал, что женщины любят вставлять в пластиковые карманы кошельков фотографии любимых людей. Кудрин ожидал там увидеть мужскую физиономию. Но вместо нее оказалась она. Как ему повезло, он познакомился с отъявленной эгоисткой!
– Я возьму фотографию на память, – заявил Максим и вытащил фото из кошелька.
– Тогда я тоже возьму что-нибудь на память, – сказала Роза Викторовна и потянулась за ланкомовской помадой.
– Я имел в виду, – принялся объяснять свои действия Кудрин, – на память для правоохранительных органов. Кстати, это моя сумка, – неожиданно признался он, боясь, что соседка не ограничится одной помадой. Как после этого объяснять Олимпиаде, куда что делось?
– Что вы говорите?! – всплеснула руками Роза Викторовна. – И давно это у вас?
– Что это? – недоуменно поинтересовался Кудрин.
– Ах, не стесняйтесь, – прошептала ему соседка и подняла округленные глаза к потолку. Кудрин поглядел туда же. Ничего, кроме одинокой лампочки, там не было. – Сегодня это так модно! Я тоже собиралась поменять ориентацию, но в моем возрасте это чрезвычайно трудно. Нет достойных партнеров.
– Ничего я не менял! – возмутился Кудрин, когда понял, о чем твердит соседка. – Это сумка моей знакомой, которую она забыла. Я случайно уронил ее с балкона. Повесил сушиться, – врал тот.
– Знакомой? – В глазах Розы Викторовны появилось разочарование. – Это той порочной особы, которая пьет и курит?! – разочарование сменилось восхищением. – Тогда это я возьму на память о нашей незабываемой встрече, – она положила помаду себе в карман платья.
– Берите, – согласился Кудрин и ссыпал мелочи обратно в сумку.
– Когда она вернется за сумкой, – попросила Роза Викторовна, – позовите меня. Я бы хотела с ней увидеться. – Соседка подмигнула Кудрину и направилась к выходу.
– Она вряд ли вернется, – сообщил ей вдогонку Кудрин.
– Тогда езжайте к ней сами! – открывая дверь, заявила Роза Викторовна. – У вас есть повод, – и она кивнула на сумку, которую Кудрин все еще держал в руках.
Закрыв за соседкой дверь на все замки, чтобы непрошеные гости не врывались к нему неожиданно, Максим сел на телефонную тумбочку и задумался. Дельное предложение дала ему соседка, нет слов, какое дельное. Поехать самому и отдать Липе забытую вещь. Заодно проверить ее рассказ о таком же доме и квартире с искусственной елкой за три тысячи сто рублей. Нет, за три тысячи, сотню он переплатил. А дальше что? Отдаст сумку, убедится, а что дальше? Ничего. У него – своя жизнь, у нее – своя. У него – отходчивая невеста, у нее – вспыльчивый, а значит, отходчивый жених. Наверняка они уже помирились, и Липа не встретит его с распростертыми объятиями. Зачем он ей?
Максим сунул сумку в телефонную тумбочку, замаскировал ее на всякий случай справочником для того, чтобы на нее случайно не наткнулась Верочка. Она должна будет снова прийти. А если она не придет? Бархатная коробочка ей так и не досталась. Предложение руки и сердца он сделать Верочке не успел. А время идет, судьба безжалостно отсчитывает года. Раз он принял решение изменить свою холостяцкую жизнь с этого Нового года, то станет последовательным до конца, несмотря ни на что, в том числе и на маму. Кудрин встал, оделся и вышел из квартиры. Он не станет ждать, когда к нему вернется Верочка, он пойдет к ней сам. Роза Викторовна права, нужно действовать самому. Только с другой девушкой. И в этом случае у него тоже есть повод – он хочет на Верочке жениться. Хочет! И следует отбросить всяческие сомнения! Кудрин сел за руль своего автомобиля и поехал по заснеженным улицам города.
Снегоуборочные машины не успевали чистить проезжую часть, но джип Максима разбивал мощными колесами комья снега и с легкостью преодолевал наносы на пути. Ничто, повторял, как молитву, лихой водитель, ничто не должно встать на его пути к счастью, к Верочке!
Но судьба поджидала малейшей оплошности с его стороны, словно хитрый гаишник, притаившийся за поворотом. Хоть у Максима и не было похмельного синдрома, но реакция была уже не такой мгновенной, как у трезвого водителя. Как назло, пешеходы, игнорируя заметенные снегом тротуары, в наступающих сумерках предпочитали двигаться по краю проезжей части.
На очередном повороте Кудрин поздно снизил скорость и задел снежный бордюр. Послышался глухой удар и вскрик. Максим похолодел от ужаса, неужели он наехал на человека?! Кудрин заглушил двигатель и выскочил из машины. Под передними колесами его автомобиля лежал бородатый старик в красной шубе и тихо постанывал. Максим подбежал к старику, послушал пульс и попытался его поднять.
– Антихрист! – выругался на Максима старик и стукнул его по голове блестящим посохом. – А если бы человека задавил?!
– А вы кто? – потирая ушибленный лоб, спросил тот. – Не человек, что ли?
– Кто я, кто я, – недовольно пробурчал бородатый старик, поднимаясь, – помоги, что ли, лиходеец!
– Дед Мороз! – догадался Кудрин, вспомнив рассказ парня из автобуса. – А как насчет трех желаний?!
– Так у тебя же оно одно, – прищурился старик, вставая на ноги.
– Теперь уже и не знаю, – признался Кудрин, подавая красный, как и шуба деда, холщовый мешок.
– Эвон жизнь как вывернула-то, – подмигнул ему дед, – ступай к своей зазнобе. Когда я тебе понадоблюсь, приду, так уж и быть.
– Вы что – джинн? – усмехнулся Кудрин, разглядывая странного пострадавшего.
– Ага, джинн, – криво улыбнулся ему тот, – с тоником. – После чего выхватил у Кудрина мешок, резво перепрыгнул через снежное ограждение и растворился в сумерках.
После этого инцидента Максим вел машину осторожно, пристально вглядываясь в дорогу.
Он распахнул дверь подъезда и кинулся к лифту, но перед ним остановился, резко развернулся и бросился бежать по лестничным пролетам. Лифт может застрять, с ним такое уже случалось. А если он просидит в лифте пару часов, то вполне может передумать бежать к Верочке и просить ее выйти за него замуж. Нерешительность вновь станет его главным недостатком, а любовь плыть по течению утопит все благие намерения и неосуществленные мечты.
Верочка оказалась дома, она, в отличие от него, действительно страдала. Это выражалось в том, что несчастная девушка валялась на диване, ела шоколад и смотрела телевизор, упиваясь собственным горем и собираясь послать главного инженера мебельной фабрики ко всем чертям. Ей уже неоднократно звонил Лешка Селиванов и приглашал на вечеринку к друзьям. Лешка был симпатичным парнем с отличным чувством юмора. С ним Верочке было легко и весело. Но Селиванов работал обыкновенным охранником, и это обстоятельство уязвляло Верочку, стремившуюся не к таким высотам. Если ее высотник Кудрин так и не позвонит в течение ближайших двух часов, то она на него все-таки наплюет и отправится с Лешкой на вечеринку. А там будь что будет. Ведь не она первая изменила Кудрину, а долг платежом красен. Да и Лешка вполне привлекательный мужчина, девчонки вьются за ним хвостиками, а он постоянно звонит Верочке и говорит, что ее любит.
Безусловно, мамочка будет недовольна. После того как Верочка познакомила ее с Кудриным и озвучила его место работы и месячный заработок, мамочка спит и видит отдать свою дочь замуж именно за этого человека. Конечно, с ее жизненным опытом хорошо видно со стороны, за кого Верочке лучше выходить замуж. А выходить нужно, пусть Кудрин не последний ее шанс, как у той наглой девицы, которая околачивалась в его квартире в новогоднюю ночь, но все же.
Кстати, о девице. Максим нес по телефону нечто несусветное про перепутанный рейс междугороднего автобуса, про ту же улицу, дом и квартиру. Верочка поглядела на экран и усмехнулась. Да, с фантазией у главного инженера плоховато, насмотрелся фильмов и решил ей соврать. Верочка надула губки, нет, она не такая дурочка, чтобы всему этому верить! Мамочка говорит, что она дурочка и верить нужно. Раз мужчина оправдывается перед ней, значит, пытается ее удержать. Если бы она была ему не нужна, то он не стал бы рассказывать ей сказки. Какая-то умалишенная девица села не в тот автобус, приехала в другой город, зашла в незнакомый подъезд, вломилась в чужую квартиру и нисколько при этом не задумалась, что ошиблась адресом. Если это было на самом деле, то девица была настолько тупой, что Максим просто не мог ею серьезно увлечься! Что ни говори, хоть у него и нет фантазии, поговорить об умных вещах он любит. Конечно, не так часто он говорит с ней. Но Верочка старается ему соответствовать.
Недавно он попросил, чтобы она прочитала «Мастера и Маргариту», странную книгу о сумасшедших людях. Видите ли, его мама любит поболтать о персонажах этой удивительной истории. Верочка прочитала и ответила на его вопрос, что больше всего ей понравилось в книге, нисколько не задумываясь: шоу с магазинами! Кудрин погрустнел и о маме больше не заикался. А ведь Верочка была совершенно искренна и чувствовала, что он собирался их познакомить! Наверное, нужно было вначале посоветоваться с Лешкой, как отвечать на вопрос. Или Лешка тоже не читал «Мастера и Маргариту»? Мамочка сказала, что такие книги читают только те, кому нечего делать. Нет, не нужно было слушать мамочку. Нужно было спросить самого Кудрина, а что понравилось ему. Неужели именно этот полет на метле и способствовал тому, что у Кудрина появилась другая женщина? Но он же не собирался с Верочкой читать по ночам! Относительно нее у него были другие намерения. И Верочка это чувствовала.
Куда же они делись?! Не может такого быть, чтобы мужчина, наконец-то решивший жениться, передумал за один вечер. Кудрин слишком серьезен для легкомысленных поступков. А как же девица? Дал слабину и не успел замести следы до ее прихода. Нужно было задержаться у портнихи подольше! Он бы успел выпроводить девицу до ее прихода, и Верочка ни о чем бы не узнала. Мамочка назвала ее страусом. Пусть она лучше будет страусом, чем старой девой!
Верочка тоскливо поглядела на телефон. Нужно звонить Лешке и давать ответ. Или позвонить этому черствому инженеру и постараться помириться? Ведь она сама виновата в их последней ссоре, выкинула ее сумку с балкона. Кстати, он так и не побежал ее подбирать, она проследила!
Верочка встала и направилась к зеркалу, сегодня она выглядит не лучшим образом, но по-прежнему остается самой обаятельной и привлекательной. Она поправила рыжие волосы и направилась к телефону. Внезапно раздался звонок в дверь. Не думая о том, кто может стоять за ней, Верочка открыла гостю.
