Текст книги "Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Алина Илларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Лесная Алина

Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье. Файл П/о

ЧАСТЬ 2. ЛЁД В ОГНЕ

ГЛАВА 1

Лёд... Холодный, бесцветный, равнодушный. Он повсюду – в природе, в умах, в сердцах.

На что рассчитывала скадарская принцесса, когда бежала из дворца? На удачу? Улыбку Богов? Благодарность полукровки? Или на его соотечественников?

Нет. Только на себя.

Так чего теперь жаловаться?

Всё равно некому.

Вокруг только лёд.

Сарай, в котором заперли Ирэн, изнутри покрывала изморозь, по углам скопившаяся целыми сугробами. В щели нещадно дуло, и южанка с трудом нашла относительно спокойное место. Вряд ли аватары хотели поиздеваться над пленницей, они просто не понимали, каково это – мёрзнуть. Ирэн мало что успела разглядеть, когда её гнали по селу, но все встреченные оборотни одеты были чересчур легко, а высокая крепкая девушка с толстыми косами, указавшая соплеменникам на сарай, и вовсе ходила в одной безрукавке поверх шерстяной рубахи.

Тик-так, тик-так...

Время шло, а часов не было. Забрали.

И мешок, где лежал Венец Стихий, и либр.

Даже Бантика.

Оставили дублёнку, мало спасающую во льдах, и нелестное впечатление об аватарах. Этих смердами не назовёшь, но и воспитанности в них не больше, чем в полярных волках, гуляющих по селению, как у себя дома. То есть, на своей территории. Один даже пытался укусить Ирэн, когда кэссиди отпихнула излишне любопытную морду, назойливо лезшую под полу дублёнки. А конвоиры захохотали. Уроды.

Иней тяжелил ресницы. Ноги, поначалу бойко отбивающие ритм таларики, а затем – просто друг о друга как попало, больше не слушались, и девушка привалилась спиной к поленнице. Её тоже покрывала хрустящая морозь, но немножко грела мысль о том, что дрова не просто так сложены. В очаг бы их, а в ладони – чашку горячего вина. И Бантика у ног. А ещё лучше...

Не лучше. Потому что он не пришёл на помощь, когда звали, позволил чужакам улететь с кэссиди. Мантикэра тащили в зубах, предварительно оглушив. Он-то вступился за хозяйку.

И всё же Ирэн удалось удивить эти ходячие ледяные статуи. Не кричала, пощады не просила, держалась достойно. А девушка с косами, вроде бы, поняла фразу: "Я хочу говорить с вашим вождём." К этой крепышке конвоиры отнеслись с особым почтением, наверное, она вроде местной знати, хотя телосложением больше годится для работы в поле. Вместо вола можно впрягать.

Аватары не знают волов, только северных оленей. Каким-то чудом уцелели в резне, почти полтора десятка лет жили в полной изоляции, отрезанные от всего мира, и оттого возомнили себя особенными? Ограниченные, бездушные твари, законсервированные во льдах!

Лёд...

Они не видели, как цветёт миндаль в горах, не ходили по апельсиновым рощам, не пробовали молодое вино, не слышали запаха зелёных южных волн, не падали на разгорячённый солнцем песок.

Тепло......Холода редко приходят из-за гор. От изнуряющей жары можно укрыться под сенью финиковых деревьев, запретить собирателям показываться на глаза, прогнать слуг, привалиться спиной к шершавому стволу. Во дворце муж гремит своими машинами, капризничает полугодовалая дочь, Одарённые лгут в глаза даже своей кэссарице, от холуев не скрыться... Хлоя Рина так ценила редкие минуты уединения в загородных прогулках. Обросший смерд неопрятного вида её не напугал. А тот попятился, из выпавшего узелка покатились финики – недозрелые, гнилые. Правительница могла прогнать его или кликнуть слуг, чтобы вора высекли, хотя паданцы шли только на корм свиньям. Но внимание Хлои привлёк браслет мужчины: круглая бляха на чёрном ремешке. Живой. В полуденной тишине кэссарица слышала биение его сердца: тик-так, тик-так, тик-так...Позже она узнает, что часы швейцарской фирмы "Lacо" дедушка Володи привёз с войны, сняв с руки сбитого им фашистского пилота.Кэссарица помогла землянину устроиться, обучила языку, а в благодарность тот рассказал множество историй далёкого мира и поклялся быть опорой для её дочери.Мама умерла, когда Ирэн была ещё малышкой. А Володя остался. Из всех его историй – правдивых и выдуманных – больше всего юная кэссиди любила слушать про императрицу Екатерину Великую. Родоначальницу династии Нэвемар тоже звали Катариной. И мама, и Володя говорили, что такие совпадения не бывают случайными. Иномирянин рассказывал, как преданные солдаты вознесли свою императрицу на престол, как вершила она правосудие, строила города, несла стране культуру и процветание, как подданные обожали её. С детства Ирэн знала, что должна стать Екатериной своего государства – грозной, но мудрой и справедливой. Даже личный корабль назвала в честь иномирной правительницы. Екатерина Великая...– Человек и пароход! – смеялся Володя.– Теплоход, – строго поправляла Ирэн, хотя ей нравилась эта шутка.Они стояли на разогретой корме, а о борта плескались зелёные тёплые волны.Тепло...

"Ненавижу море ― за сотни верст окрест взорвать нечего!" – в глубине сознания царапнулся противный голос придурочного алхимика Лиса.

Смерд.

Мышцы ломило – хоть волком вой. Пошевелив рукой, Ирэн смяла в кулак ткань, грубую и колючую, зато тёплую. Даже жаркую! Плавающие в темноте пятна постепенно сложились в комнату, обставленную аскетично, но со вкусом, с поправкой на слово "местный". Немногочисленная мебель бросалась в глаза поистине филигранной резьбой и редким цветом древесины, добываемой только в Сумеречном лесу. Плеск волн из сна оказался шёпотом пламени в очаге, над которым висел котелок, исходящий сладковатым паром. На полочке стояли стилизованные фигурки волков, медведей, китов. Под самым потолком висели бычьи рога, но крепились они не к щитку, а к шлему.

А тот сидел на черепе. Человеческом.

Суровый стиль.

Уютно лежать в постели под тёплыми пледами, но хорошо бы размяться, пока хозяев нет, а то рухнет кэссиди Иллада Рэя прямо в ноги аватарьему вождю и выглядеть будет глупо. Кряхтя, Ирэн поднялась на локтях. И насторожилась.

В тёмном углу она не заметила давешнюю девушку с косами, сидящую неподвижно и тихо, будто мышь. Та, похоже, вообще не спускала глаз с... пленницы? Гостьи? Не убили, согрели, кормить собираются – с врагами иначе поступают.

– Очнуться?

– Да, – Ирэн решила предоставить инициативу аватарке. Или как их женщины называются?

Удовлетворённо кивнув, девушка подошла к очагу, длинным черпаком помешала варево, попробовала, мотнула головой и бросила в котелок комок чего-то тёмного. Затем обернулась к кэссиди.

– Ты спать в сарай, и я не хотеть будить, но Кэйларрэн говорить, что так ты совсем помирать, и назвать меня без ум. Он принесть тебя в мой дом, – девушка сильно коверкала слова, вдобавок, растягивала гласные, твёрдые согласные смягчала, а "р", напротив, раскатывала, но понять её было нетрудно. – Нэйдэ.

– БуРДА, – спросонья машинально ответила кэссиди. – То есть, Ирэн. Где мантикэр? Зверь, который был со мной.

– Твой зверь? Его создать не природа, а маг. Он неправильный, и его за то надо убивать...

– Что?! Ах, вы... – Ирэн подскочила как ужаленная, запутавшись ногами в пледе.

– Не кричай! – бросив черпак, хозяйка подхватила гостью прежде, чем та сверзится на пол. – Племя хотеть убивать, но я сказать "нет". Меня все слушать, я – кузнечик.

– Кто?

– Кузнечик, Нэйдэ. Я! – девица гордо ударила себя в грудь. Вблизи оказалось, что глаза у неё двуцветные: серые по краю радужки, к зрачку они наливались медовой желтизной.

"То ли малохольная, то ли придуривается", – подумалось кэссиди.

Из котла полезла пена, и Нэйдэ, спохватившись, сняла его с огня на стол.

– У тебя необычный волос – как пламя. Я взять их на память.

Ирэн запустила руку в гриву, но катастрофической потери не нащупала.

Почему Нэйдэ не задаёт вопросы? То ли аватары по природе не любопытны, то ли ей приказано этого не делать, то ли... Дана поймали, и он рассказал об их с Ирэн злоключениях.

Если последнее, очень хотелось бы верить, что аватары не настолько помешаны на чистоте собственной крови, как Вилль говорил, и с "неправильным" сородичем не обошлись, как хотели поступить с Бантиком.

Если Дан на свободе, племени о нём знать не надо, пока ситуация не прояснится.

– Где мой зверь? – повторила Ирэн.

– Там. Вы оба засыпать днём. Теперь ночь, – Нэйдэ указала черпаком за спину кэссиди.

Та перегнулась через подушки и увидела, что кис преспокойно дрыхнет, свернувшись клубком на сундуке, обняв лапами сапоги хозяйки и даже ухом не ведя на её голос. Над сундуком висел гобелен. Будь содержание более поэтичным, столь тонкую – нитки в волосок, стежок лежит к стежку – работу не зазорно и в тронном зале повесить. Но на полотне напружинилось в боевой стойке чудище, с головы до пят облачённое в броню, а каждая из четырёх рук оканчивалась кривым клинком, продолжающим локоть. Непропорционально длинные ноги выгибались коленями назад; голени поросли шипами. Насмотришься на такого урода – месяц будешь маяться кошмарами.

– Похожий? – спросила аватарка, гордая за своё, видимо, творение.

– Точь-в-точь, – на всякий случай заверила Ирэн.

Сверкая белоснежными заострёнными клыками, загордившаяся пуще прежнего хозяйка налила в плошку бело-розовой жидкости и, обернув полотенцем, подала Ирэн.

– Пей, пока горячий.

– Что это?

– Олений молоко, чтобы стать здоровый. Твой зверь пить его много, не хотеть тебе оставить. Но я хотеть забирать, и мы сражаться!

Ирэн, сунувшая в чашку язык проверить, насколько горячо, невольно фыркнула, запузырив молоко. Нэйдэ, довольная, что северный юмор оценили, рассмеялась в голос.

– Почему оно красноватое? – кэссиди подула и отпила. Молоко оказалось недурным на вкус, терпким и жирным, так что могло сойти за еду.

– Олений кровь, чтобы стать сильный.

Ирэн покатала молоко на языке, прежде чем проглотить. Она знала вкус крови. И своей, хлеставшей горлом во время приступов. И телячьей, по заверениям целителей должной укрепить ослабленный болезнью организм.

– И олений, – Нэйдэ наморщила лоб, подбирая слово, – ка...кашка, чтобы...

Таким наследницу престола не кормили.

***

– Ты совсем без ум! Мы же не звери, чтобы есть то, что ты думать! – сокрушалась северянка, подбирая с пола осколки. Проснувшийся мантикэр в два счёта расправился с лужей и теперь сыто урчал в ногах хозяйки.

– Да кто вас знает, – огрызнулась Ирэн, допивая новую порцию.

– Я совсем не знать тебя, но я не говорить, что ты такое есть! Я варить трава, очень полезный, а не то, что ты думать!

– И называется она кашкой, а не тем, что ты "говорить".

Нэйдэ бросила осколки в ведро – сердито и быстро, чтобы не задерживались в руках. Не молока было жаль северянке, а плошки. Глиняные предметы ценились во льдах как золотые. Ирэн задумалась, как поступила бы сама, если бы гостья расколотила о стену дорогую кэссиди вещь, и ей стало неловко, что прежде редко случалось.

– Извини, я не нарочно, – вздохнула скадарчанка, вспомнив, что в её вещевом мешке как раз лежит подходящая плошка, расписанная эмалевым виноградом. Ещё бы мешок вернуть.

– И ты извини. Я не нарочно кричать.

Девушки улыбнулись друг другу. Сразу полегчало.

За месяцы, проведённые в Неверре, методом проб и ошибок Ирэн выяснила, что лучше всего с молоком идёт ломоть свежего каравая. Аватары не пекли хлеб: муку достать неоткуда. Недурной альтернативой стало мясо, естественно, оленье, утушенное хозяйкой до нежности, каковой дворцовые повара и от молодой телятины не добивались. Единственное "но" – кое-чего явно не хватало.

– А соль вы совсем не используете?

– Соль? – хозяйка вскинула тёмные брови – довольно широкие, но так красиво очерченные, что было бы кощунством сунуться к ним с пинцетом.

– Такая приправа к еде. От неё вода в море солёная, – попыталась объяснить кэссиди.

– Тебе приносить вода из моря?

– Нет, не надо. Всё очень вкусно, – Ирэн вгрызлась в мясо, управляясь с ним без ножа – само распадалось на ломтики. Чего сейчас ни отдашь за щепоть соли! А ещё лучше – за тот огурчик из кадушки, эксперимента ради съеденный как-то с молоком. Или помидорчик. Да хоть капусты холопской горсть, лишь бы солёной.

За ставнями Ирэн не видела ночи, но прекрасно её слышала. Сама она выспалась днём, а племя, включая детей, не думало ложиться. За бревенчатыми стенами бряцало оружие, кто-то одобрительно кричал, рычал, даже выл по-волчьи – похоже, началась заварушка. А Вилль врал, будто аватар не поднимет руку на соплеменника!

– Там драка?

– Нет, мы не драться друг с другом, как люди. Это... как тебе объяснять...

– Состязание? Тренировка?

– Нет, – мотнула косами хозяйка. – Когда гость приходить в дом, хозяин его кормить. Если кормить хорошо, и гость быть довольный, он говорить "спасибо". Гость приглашать хозяин на бой и тоже делать его довольный. Ты хорошо кушать?

– Да, но я не владею клинками. Только стреляю.

– Жаль, гость редко ходить ко мне.

– Почему?

– Я хорошо кормить, а сражаться – ещё лучше. Никто не хотеть проиграть, особенно, мужчина. Таким его делать Mirabelle Daenna, – философски вздохнула Нэйдэ.

– А у тебя уже есть настоящие Тай-Кхаэ"лисс? Я немного слышала об аватарах, – пояснила Ирэн, заметив, что хозяйка насторожилась.

– Есть. Что ты о нас слышать?

– Спасибо, – Ирэн отдала пустую тарелку. – Слышала, будто вас перебили берберианцы, всех до единого. Как спаслось твоё племя?

– Спасаться?! Мы не хотеть спасаться, мы хотеть сражаться! – в глазах девушки вспыхнули огоньки, красные, как отблески пламени, хотя у обоих братьев они светились жёлтым.

– Все, кто сражался, погиб, – возразила Ирэн. Давай, северная воительница, сердись, может, что интересное из тебя с гневом выплеснется.

Но Нэйдэ, не распалившись, склонила голову к плечу. Острое ухо развернулось к двери.

– Я не задавать тебе вопрос, почему ты меня спрашивать? Все человек такой любопытный?

– Такими нас сделал Ильшиур, – развела руками Ирэн.

Аватарка засмеялась, громко и коротко, как в прошлый раз. Кэссиди стало немного не по себе. На какой-то момент показалось, что все эмоции Нэйдэ не настоящие, а подсмотренные у кого-то, и хозяйка просто старается для гостьи быть более человечной, чем на самом деле.

– Ты хотеть говорить с наш старейшина? Готов?

– Да!

– Тогда идти сейчас, – оборотниха крадучись попятилась от кровати, на губах заиграла ухмылка. К чему бы это?..

– Ночью?!

– Кэйларрэн всегда говорить с тем, кто готов. Ага!

Нэйдэ распахнула дверь внезапно, так что вскрикнула и Ирэн, и тот, кто подслушивал снаружи, вдобавок, второй ещё ручкой получил.

Взгляды пересеклись, одинаково обескураженные. За порогом в снегу сидел подросток лет четырнадцати и тёр лоб. Длинные светлые волосы, перехваченные тонким серебряным обручем, рассыпались по плечам. Из распахнутого ворота куртки вывалилось кольцо на цепочке. Черты лица правильные, но ещё не жёсткие, как у взрослых аватар, и с губ не сошла детская пухлость. Хорошенький, точно картинка. И уже воин – вскочил одним гибким движением, брови сдвинул, глядит сурово. На лбу расцветает синяк.

От Дана тоже будет красивый и сильный ребёнок, может, не один. Когда найдётся, когда наденет корону. Аватар ещё не ответил на вопрос, согласен ли стать кэссарем, да разве от такого отказываются?

К вопросу деторождения Ирэн относилась очень серьёзно. А как иначе, если ты не знаешь, когда Хекта явится за тобой? Через десяток лет, год или всего пару месяцев?

Мама умерла, не дожив до тридцати лет. Не от руки убийцы, не от укуса ядовитого гада. Хворь досталась от Клео, вошедшей в историю как талантливый алхимик и величайшая отравительница всех времён. Может быть, в своё время что-то перемудрила с химикатами, а, может, Лары прокляли её за многочисленные злодеяния. Клео казнили, когда ей не было сорока, но женщина успела втайне ото всех выносить ребёнка и отдать на воспитание сестре. Уже тогда она кашляла кровью и вряд ли протянула бы долго.

Мама родилась больной. Её дочь тоже. Вместе с любовью к власти и умением разбираться в алхимических составах по наследству перешла смертельная болезнь, побороть которую не могут ни зелья, ни чары. Только кровь аватара.

Тик-так, тик-так – время бежит, летит.

А этого волчищу где-то демоны носят!

Между тем, мальчишка закончил оценивать Ирэн, сам себе удовлетворённо кивнул и перевёл взгляд на Нэйдэ. Кузнечик скрестила руки на груди.

– Подслушивать за старший плохо.

– Я не подслушивал. Я следил, чтобы гостья не подожгла твой дом своими огненными волосами, – подросток тоже говорил одновременно певуче и гортанно, но гораздо чище Нэйдэ. – Мой долг – защищать клан.

Сказав это, он важно развернулся и зашагал восвояси, будто невзначай положив руки на эфесы сабель. В спину полетел дружный хохот, но мальчишка даже ухом не дрогнул.

– Что это было за чудо? – утерев слёзы, поинтересовалась Ирэн.

– Тэниэль есть не чудо, а беда, – махнула рукой хозяйка. – Ты одеваться?

...Ночью похолодало, хотя казалось бы – куда больше! Нэйдэ была одного роста с Ирэн, правда, сбитой покрепче, так что хозяйская медвежья доха пришлась гостье почти впору. Увязавшийся следом Бантик на пороге раздумал и прыгнул обратно в тёплую постель.

Мороз оголодавшим псом вцепился в щёки и нос. Видимо, гость остался очень доволен угощением: бой продолжался до сих пор. Но заворожили не аватары.

Звёзды густо запорошили небо. На крыши намело высокие шапки, над которыми, точно перья на ветру, колыхался дымок. А между звёздами, сугробами и белесыми струями неспешно и величаво плыл небесный змей. Он переливался всеми оттенками перламутра, извиваясь лентой, двигался вперёд, и при этом оставался на месте.

– Я никогда не видела северное сияние.

– Это духи мёртвых танцевать для нас, – благоговейно шепнула Кузнечик.

Кабы не важность предстоящей беседы, Ирэн ещё долго созерцала бы волшебное зрелище. Дан тоже сейчас наблюдает за пляской духов. Там, среди них, и мама.

В племени плясали по-своему, с саблями возле костра. Двое мужчин, обнажённые по пояс, сшибались и расходились, не уступая друг другу в силе и ловкости. Ирэн сравнила их с братьями Винтерфелл. Дан был шире в кости, а у Вилля черты лица мягче, эти же сами походили на острые гибкие клинки. Посмотреть бой собралось десятка два аватар, включая троих крылатых волков, затесавшихся среди обычных – они-то и выли. Даже на лицах подростков читался оценивающий чисто профессиональный интерес; некоторые повторяли движения старших, запоминая. Шла не молодецкая показуха, а развлечение и урок одновременно.

В поселении было две широкие улицы накрест, дома, не загороженные заборами, стояли далеко друг от друга, и оттого казалось, что племя велико. Хотя полторы сотни аватар – и так немало. Учитывая, что взрослый стоит десятерых, а девчонка лет тринадцати на глазах Ирэн без видимых усилий тащила на плече сосновое бревно в обхват толщиной, набиралось небольшое войско. Эту бы мощь да на правое дело...

– Почему ты назвала Тэниэля бедой?

– Он любопытный, как человек, и не слушать старший.

– Может, у него в роду были люди? – в шутку предположила Ирэн, прощупывая почву.

– Нет! – отрубила Нэйдэ.

– Почему?

– Аватар никогда не быть с человек. Это против закон природы и Mirabelle Daenna. Против Нерушимые Правила.

– В Империи немало полуэльфов, так почему среди вас не может быть полукровок?

– Не надо говорить так! – Кузнечик встала сама и остановила Ирэн, развернув лицом к себе; в глазах снова полыхнули огни. – Если волк быть с крыса, что от них родится? Ничего.

Кэссиди мило улыбнулась.

– Вот кем вы нас считаете? Крысами?

Нэйдэ сильнее сжала плечи спутницы.

– Я не хотеть обидеть тебя. – Ни тени раскаяния: северянка просто назвала вещи своими именами. – Я хотеть сказать, что аватар сильный, а человек очень слабый. Аватар не выживать в человек, уходить из него.

– Ничего не имею против крыс. Они умные, хитрые, живучие, и к переменам приспосабливаются гораздо лучше волков. В любом случае, у них ничего не вышло бы по причине несоразмерности. Но аватары и люди друг другу подходят, а в природе часто бывают исключения из правил.

– Даже если так, племя не принимать это. Наполовину аватар – выродок.

– А, может быть, единственный шанс не выродиться?! – рассердившись за мерзкое слово, Ирэн сбросила руки упёртой девицы. – Вас осталось слишком мало, скоро родня начнёт жениться друг на друге.

– Все аватары – родня.

– Очень дальняя. Ты бы вышла замуж за дядю? Или брата?

– Я ни за кого не выходить замуж. Я Нэйдэ, Кузнечик.

Ах, вот оно что! Кэссиди осенила внезапная догадка, даже сердиться раздумала. Вилль рассказывал об избранной касте аватар, у которых не было ни имён, ни пары. Очень уважаемой. И обречённой вечно принадлежать одной лишь эгоистичной Богине.

Хотя Вилль не упоминал о женщинах-кузнецах, вроде, это мужское призвание.

– Значит, Нэйдэ – не имя?

– Нет, это судьба, – Кузнечик сделала шаг, приглашая идти дальше. К девушкам подстроился крылатый волчонок, но Нэйдэ его не прогнала, а Ирэн и подавно рисковать не стала. – Когда-нибудь я стать настоящий Кэйларрэн.

– Это значит "кузнец"?

То есть, идём к местному изготовителю живых клинков и шаману, которого даже вожди слушают. Очень хорошо.

– Да, кузнец. А я пока – ма-аленький кузнец. Меня называть Кэйларрэн"солэй – помощник. Когда я стать им, мой имя забирать. Я очень грустить, и Кэйларрэн рассказать о нэйдэ. На юг жить маленький, но очень гордый и сильный народ. Когда нэйдэ хорошо, он сидеть в высокий трава и петь: нэйдэ-нэйдэ-нэйдэ. Потому мы звать их так. А вы говорить – кузнечик, маленький кузнец. Кэйларрэн называть меня так, и всё племя тоже называть. Кузнечик – это очень хорошо. Ты их видеть живой?

– Каждый день, – Ирэн не стала упоминать, что и сачком в детстве ловила: "тёзка" оскорбится.

– Я хорошо вышивать?

– Замечательно! – кэссиди отвернулась, скрывая улыбку. Если бы в Скадаре обитали такие кузнечики, работа в поле шла бы под конвоем – и для охраны от оных, и чтобы землепашцы не сбегали.

– Эх, Нэйдэ, лучше бы ты у меня книгу попросила! – голосом Тэниэля хмыкнул волчонок.

– Я не уметь читать человечий язык, – Кузнечик поджала губы.

– Я бы дал с картинками. Но теперь не дам: это тебя убьёт.

Было бы любопытно увидеть кузнеца за работой, однако, дым шёл только из дома, к которому вплотную прилегала мастерская. И, кстати, откуда аватары берут металл? До нашествия берберианцев они с гномами вели натуральный обмен, предлагая дары моря и северную пушнину. А теперь? Если бы уцелевшие поселенцы продолжали летать в Рудный Мыс, их заметили бы за столько-то лет. Можно предположить, что материал остался в запасе... но надолго ли его хватит? Поблизости только в Сумеречном лесу можно найти дрянное болотное железо.

Тэниэль и Нэйдэ проводили кэссиди до двери, а сами остались снаружи, заверив, что обязательно дождутся. Ирэн вдруг заробела. По дороге выяснилось, что мальчишке четырнадцать с половиной лет, Кузнечику скоро будет восемнадцать, а Кэйларрэну исполнилось много, очень много. В компании молодёжи, пусть и нелюдей, Ирэн чувствовала себя свободно, но чего ждать от взрослого незнакомого аватара, вдобавок, занимающего высокую должность? Те двое, что притащили её в селение, не больно-то церемонились с девушкой.

– Не надо бояться. Мы только варвар убивать без вопрос, другой человек всегда давать шанс, – "успокоила" подмастерье. Судя по тому, что людей в поселении не было, свой шанс они поголовно теряли. Вместе с головами.

– Главное, не лги Кэйларрэну, и всё будет хорошо, – подтвердил Тэниэль.

Значит, всё закончится хреново. Потому что лгать придётся.

Вдох-выдох. И – собраться, будущая Екатерина! Как говорят имперцы, волков бояться – в лес не ходить.

Хотя от таких и за стенами спасу не будет.

Постучав, Ирэн зашла в дом. В лицо дохнуло теплом, особенно уютным после уличной стужи. Пахло мясом, травами и немного зверем. Жилище кузнеца, следующего по значимости после Вождей, не слишком отличалось от дома подмастерья, да и всех, что удалось рассмотреть в окна по дороге сюда. Деревянная мебель, простая, удобная и, вместе с тем, изящная: в Скадаре за подставку для ног платили бы золотом за материал и работу. Узорчатое серебряное блюдо, кажется, сплетённое паучком, выложенное крупными тёмными горошинами – только на северном побережье обитают ледяные моллюски, из чьих раковин добывают синий жемчуг. Чёрная морёная коряга на каминной полке, причудливо искривлённая природой, слегка подправленная руками резчика, и в итоге получился крагги с янтарными глазами. Роза как живая, даром что из чугунины, на лепестках блестит серебряная роса. Костяные статуэтки, чудесные ножи, драгоценная шкура карсы валяется на полу. Да, у аватар были прекрасные и очень дорогие вещи, но они не давили, как дворцовая роскошь, и не казались музейными экспонатами, а говорили за своих хозяев: "Нас здесь ценят не за рыночную стоимость, а за природную красоту и искусность мастера."

Кузнец сидел за столом, небрежно попирая сапогом дорогущую подставку. Лицо и поза расслабленные, рубашка расстёгнута, возле сжатого кулака лежит трёхзарядный арбалет.

– Доброй ночи, – опомнилась Ирэн, с трудом оторвав взгляд от своего самострела.

– Почему ты не пожелала здравия, как у вас принято? – аватар слегка приподнял высветленную горнилом бровь, выделяющуюся на загорелой от постоянного жара коже. Седина не тронула волос, подхваченных кожаным ремешком, а морщины – лица, но Ирэн видела, что кузнец – глубокий старик.

– Вам здоровья от природы не занимать, а хорошая ночь сеет зёрна для успешного дня.

– Что ж, тогда я пожелаю здоровья тебе, чужестранка. Пройди и сядь, – Кэйларрэн говорил на имперском почти без акцента. Судя по смягчившемуся лицу, ответ ему понравился. – Если беседа сложится, ты станешь моей гостьей.

Девушка села на табурет против мужчины, украдкой покосившись в сторону котелка и второй раз мысленно возблагодарив Ларов за то, что обделили талантом к фехтованию.

– Меня зовут Ирэн.

– Кто я, ты уже знаешь. У тебя хороший арбалет, Ирэн, пожалуй, один из лучших, что я видел. Чья это работа?

– Его сделали в Катарине-Дей. Я родом из Скадара.

На бесстрастном лице и мускул не дрогнул.

– Значит, потомок людей, по вине которых Альтея скрылась ото всех нас? Тогда мы вправе казнить тебя за их преступление, ведь ты – Одарённая, – из разжатого кулака обличительно выкатился либр.

Мужчина подтолкнул его к Ирэн. Даже тянуться не надо, только в горсти сжать.

Одарённые... Попытки скрещивать зверей и нежить. Чудовищные эксперименты над людьми. Окна в Бездну, открытые магами. Альтея подумала, что мир людей сошёл с ума. Одарённые, будь они прокляты...

До сего момента Ирэн робела откровенно глядеть в лицо древнему существу, но тут взяла не злость даже, а такая холодная ярость, что посмотрела прямо в глаза, янтарные и горячие, как пламя в горниле. Как у тех, кто во снах называл кэссиди "Владычицей".

И у Кузнечика станут такие же.

– Вы всё из моего мешка вытряхнули?

– Абсолютно, – подтвердил аватар. Он и не думал оправдываться: хозяева в своём праве досматривать чужака так тщательно, как считают нужным.

– Тогда вы видели венец, созданный без магии и инструментов. Его сотворила сама Альтея, и уже несколько веков он хранится в моей семье, – триста лет назад, когда аватары воевали за Империю, скадарские правители ещё не носили Венец Стихий, а после добровольные отшельники просто не могли его увидеть. – Я – жрица Иллады, Великой Кружевницы. Одарённые погубили мою семью, мой дом, моё детство, а теперь пытаются сгубить мою страну. Геллера Таннаис, Элдин Браасс, Таурин Дэхим... я ненавижу весь Совет Семерых. Этот либр дала мне хорошая знакомая, чтобы я смогла покинуть страну. В начале пути нас было десять, остались только я и мой зверь.

– Твои спутники погибли?

– Нет, нам пришлось разделиться. Надеюсь, остальные живы.

– Беспокоишься за них? – с голосе аватара мелькнуло участие, но Ирэн не поверила. Методики допроса она и сама знала.

– Только за некоторых. – За Володю, чудаковатую демоницу, внезапно появившуюся прошлой весной, за Дана. Остальные пусть катятся своей дорогой. – Но цель у всех нас была общая – найти помощь, чтобы покончить с Советом Семерых.

Вроде бы, тактика правильная. Отношение к магам обозначено, намёк на сотрудничество закинут, но не слишком прямой. Если кузнец начнёт допытываться о спутниках, просто отказаться отвечать – доверие в обмен на доверие, знаете ли, мы на север с миссией прибыли, а не снежных баб катать.

– Ты сама нашла нас или тебя подослали?

– Ни то, ни другое. Либр зачарован таким образом, что я могу перемещаться сквозь пространство на большие расстояния. Но он дал сбой, и я оказалась здесь.

– Колдуны и до такого додумались? – усмехнулся кузнец.

– Вы не представляете, до чего они додумались с тех пор, как вы с ними воевали. И не только в магии, но и в вооружении. Вы бы видели стальные корабли, дымящие, будто печка, и способные разнести в клочья что судно, что крепостную стену.

– Это впечатляет, – глаза мужчины будто дымной поволокой подёрнулись. Он встал, скрестив руки, задумчиво прошёлся по комнате. Либр остался на столе, никем не тронутый. – Если ты не Одарённая, зачем тебе магический зверь?

– Бантик не был виноват в том, что его изменили. И отомстил, убив дочь той, кто сделал его таким... неправильным.

Кэйлларэн вернулся за стол, и кэссиди глазам не поверила – ледяной оборотень улыбался! По-настоящему, а не просто губы кривил.

– Я тебе верю. Настоящий маг на твоём месте попытался бы убить меня.

– И убил бы, – слегка расслабившись, хмыкнула Ирэн. – Вы далеко отошли, а либр лежал под рукой.

– Попытался, – повторил аватар, всё с той же улыбкой указав на стену за спиной: на уровне двух третей роста её покрывали жжёные пятна, десяток, не меньше.

– Это впечатляет...

– Ты свободна, жрица Иллады. Завтра ты уйдёшь, чтобы продолжить свою достойную миссию.

– То есть, как уйду?! – опешила Ирэн. – Вы хотите, чтобы я погибла во льдах?

– Я верну тебе вещи прямо сейчас.

Казалось, что либр, как ядовитый паук, сжался перед броском. Девушка с отвращением пошевелили тварь пальцем. И отдёрнула.

– Я не могу уйти.

– Почему?

– Потому что... просто не могу.

– Тогда ступай, – спокойно и властно приказал Кэйларрэн. Кузнец, он же шаман и советник Вождей – мужчина, которому невозможно сказать "нет".

– Куда?

– В дом Нэйдэ, ведь она согласилась принять тебя гостем.

– Наш разговор ещё не окончен.

– Окончен, ведь ты хотела мне солгать. Приходи, когда будешь готова.

Вот так. И своей гостьей не назвал.

Оставив либр, где валяется, Ирэн поплелась к выходу. На улице её сразу взяли в клещи новые знакомцы.

– Ты хотеть лгать, да? – посочувствовала Кузнечик.

Кэссиди уныло вздохнула. А что могла она ответить на последний вопрос?

Что, если уйдёт сейчас, навсегда потеряет своего аватара?

– Не переживай, – сменивший ипостась Таниэль покровительственно похлопал её по руке. – Раньше я к нему в гости с пятого раза попадал. Теперь – с третьего.