355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алина Егорова » Ангел-хранитель » Текст книги (страница 1)
Ангел-хранитель
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 01:02

Текст книги "Ангел-хранитель"


Автор книги: Алина Егорова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Алина Егорова
Ангел-хранитель

Сверкающий, как бриллианты, снег, пронзительно-голубое небо, расцвеченное полосками перламутра, золотой диск солнца, яркие пятна деревенских изб, лихие кони в колокольцах и бубенцах, несущиеся по ухабистой снежной дороге. На санях – укутанный в толстый тулуп, красный от мороза мужик. Казалось, что зима вот-вот вырвется из картины и обнимет зрителя своим холодом, осыпая его ворохом веселых снежинок; февральское коварное солнце поцелует янтарным лучом, мороз обожжет его ледяным дыханием…

От этой картины исходил феерический заряд радости и жизнелюбия. Когда десять лет тому назад мистер Паркер впервые увидел «Зимнее утро», он был навсегда им пленен. Тогда, на аукционе в Германии, где выставлялась эта картина, купить ее он не смог. Позже он узнал, что картина была передана в музей, и надежда заполучить ее у Паркера умерла. И вот недавно ему предложили ее приобрести! Хороший знакомый Паркера сообщил о некоем русском господине, который желает продать «Зимнее утро», – то самое, написанное рукой великого художника. Цену продавец назначил сравнительно невысокую. Даже с учетом процента, который брал знакомый за посредничество, стоимость полотна была невелика. Деньги у Паркера имелись, но дело было не в них. За свою мечту коллекционер отдал бы многое. Откуда у русского картина, Паркер думать не желал, хотя и догадывался. Его страсть была сильнее всяких правил и букв закона. В последнее время он просто бредил «Зимним утром», с нетерпением ожидая, когда ему его привезут.

Мистер Паркер не мог предугадать, что путь к его мечте преградит стихия. Природа, словно воспротивившись его намерению обрести полотно, разразилась штормом и не позволила яхте с заветным грузом причалить к берегу.

* * *

Волны Малой Невки тихо перешептывались с причалом. Теплое июльское солнце, сияя и лучась, серебрило и золотило зеленоватую воду. Мягкой кошачьей поступью по рейду прогуливался зюйд-ост, заигрывая с парусами кораблей – широкими гротами, юркими стакселями и капризными спинакерами. В речном яхт-клубе к полудню опустело большинство швартовочных мест – погода благоприятствовала выходу в акваторию. Место стоянки «Графчика» тоже было свободным. Яхта покинула бон полторы недели назад. Она не кружила в спокойной бухте при яхт-клубе, не шла по фарватеру Финского залива и не искала ориентиры на Балтике. «Графчик» попал в шторм у шведских берегов, лишился мачты, части такелажа, был оставлен экипажем и дрейфовал в районе Аландских островов.

«Графчик» отчалил ранним утром в субботу. Его маршрут лежал до Ростока через Хельсинки, Стокгольм и Копенгаген. На обратном пути планировалось зайти в Гданьск, Балтийск, Ригу и Таллин. В поход отправились шесть человек, вернулись пять. Шкипера Алексея Суржикова сбило с палубы волной, и он исчез в бушующем море.

Экипаж «Графчика» допросили. Об Алексее Суржикове все отзывались с теплотой, словно тот был причислен к лику святых. Никто не скорбел по пропавшему шкиперу, но лица у всех были печальными, со следами безысходности и тоски. Впрочем, в стенах РУВД посетители с иными физиономиями встречаются редко.

Следователь Валентин Мостовой читал протоколы допросов и пытался разобраться в произошедшем.

Валерий Фианитов:

– Он был моим товарищем. Столько лет вместе!.. С института, потом работали… и все рядом, все плечом к плечу. Отличный специалист был, да и просто замечательный человек.

– Вы видели, как Суржиков упал за борт?

– Да, это произошло на моих глазах. Мы с ним паруса спускали. Качало неимоверно, мы еле на ногах стояли. Стаксель швыряло, только свист стоял, он, собака, за леер постоянно зацеплялся. Я остался на руле, а Леха на нос пошел, чтобы парус отцепить. Тут яхту в первый раз и тряхануло. Суржиков не удержался на ногах, его накрыло волной, и он упал за борт. Я ему круг бросил, но какое там! Был очень сильный ветер, и круг отнесло в сторону.

Лариса Ивлешина:

– Где вы находились, когда Суржиков упал за борт?

– В каюте. Василий Василич мне велел… Сказал, чтобы мы с Ренатой не высовывались, так безопаснее. Потом раздался страшный треск – яхта наскочила на рифы. Мы с Ренатой едва успели выбраться. Алексея уже с нами не было.

Рената Борисова:

– Алексей – умный и начитанный, с ним было интересно. Но жесткий: иной раз скажет, как бритвой полоснет, и ему неважно, что человек при этом чувствует, главное, чтобы это было справедливо. В понимании Суржикова, разумеется. Нет, он никого специально не обижал, со всеми ладил. Совершенно не конфликтный человек. Он из тех, которые всем нравятся, но рубахой-парнем его назвать нельзя – закрытая личность.

– Кто из вас где находился во время шторма и что делал?

– Василич был занят рацией, он пытался установить связь, чтобы передать сигнал бедствия. Дима ему помогал. Суржиков с Фианитовым были наверху, на вахте. Можно сказать, что благодаря их усилиям «Графчик» продержался на плаву еще какое-то время.

Дмитрий Мохов:

– Суржикова я знаю недавно, но могу сказать, что он отличный мужик. Мы на «Графчике» познакомились. Меня туда Василь Василич привел, мой двоюродный дядя.

Василий Малыгин:

– Неплохой парень был, морское дело знал, семь лет под парусом отходил. Камня за пазухой никогда не держал, говорил в глаза, что думал.

– Как так получилось, что вы напоролись на рифы?

– Не в рифах дело. Причина крушения – шторм. При таком ветре и волнах «Графчик» был обречен. Не надо было нам вообще на большую воду выходить, но решили рискнуть, думали, что успеем проскочить. Я вахту только сдал, выпил малость на сон грядущий…

– Когда вам стало известно, что яхта попала в шторм, что вы предприняли?

– Поздно уже было что-то предпринимать. Не разбудили меня сразу, а я после дежурства сплю как убитый. Проснулся, когда шторм уже начался. Так нас швырнуло, что все вещи к чертям собачьим посыпались, я с лежака слетел и головой о банку приложился. Мужики правильно сделали, что паруса спустили, только свернуть бы надо было с курса, тогда бы удар меньшей силы по нам пришелся и лодка уцелела бы. Что уж говорить: в том, что случилось с «Графчиком», полностью моя вина. И со шкипером… тоже я себя виню.

– Как вы считаете, то, что Суржиков не сумел забраться на борт, – случайность?

– Алексей отлично плавал. Когда он оказался в воде, волнение было приличным, но еще не критическим. Да и не один он был наверху.

– Получается, что Фианитов мог его выручить, но не сделал этого?

– Не хочу на него зря наговаривать, но кто знает, как там все было на самом деле?..

С последним высказыванием капитана Мостовой не согласиться не мог. «Что верно, то верно, – размышлял он, – кто знает, как все было на самом деле?»

* * *

Антон Юрасов был зол. Почему, как «глухарь», так он обязательно достается ему? У него и так нераскрытых дел полно, и еще одно было совершенно ни к чему, особенно в свете того, что скоро намечалось подведение квартальных итогов, по результатам которых собирались начислить премиальные.

– Шубин тебе поможет. Потом еще кто-нибудь подключится, но, надеюсь, этого не понадобится – вы и сами быстренько справитесь, – успокоил Атаманов.

Юрасов лишь криво усмехнулся, глядя на шефа, – майор, как всегда, мягко стелил, а вот спать-то придется жестко.

– К бабке не ходи – дело дрянь, – сокрушался Антон. – Все силы оно у нас вымотает, а толку не будет никакого – ляжет на полку к остальным нераскрытым и пылью зарастет. Жаль на него время тратить – занятие пустое и неблагодарное.

– Зато получишь бесценный опыт, – подбодрил Миша Костров. Старлей был загружен другими поручениями, и расследование дела Суржикова ему пока что не грозило. – Познакомишься с яхтсменами, яхтсменочками, будешь вращаться в кругу олигархов…

– Каких олигархов? – перебил его Юрасов. – В речном яхт-клубе бо€льшая часть парусников стоимостью как обычные «Жигули»! Разбившийся «Графчик» принадлежал клубу, команда его арендовала. Стоил он немного в силу своей дряхлости, да и класс не тот. Так что, слава богу, никаких олигархов, мне даже с банкирами не придется дело иметь. Эта братия держится особняком, их яхты сразу замечаешь: они просторные, белоснежные – не чета всяким там «Графчикам»!

Дело выглядело совершенно бесперспективным. Тело Суржикова так и не обнаружили, и поэтому его исчезновение убийством считаться не могло. «Потеряшками» их убойный отдел не занимался, но этот случай был особым. Яхта разбилась в водах другого государства, и благодаря журналистам событие получило широкую огласку. А тут еще визит премьер-министра Швеции в Петербург, на котором кто-то из представителей прессы упомянул о «Графчике». Почему не ищут пропавшего человека? «Российским властям нет дела до своих подданных», – с пафосом заявила акула пера, глядя на полпреда президента по Северо-Западному округу, принимавшего шведскую делегацию. Наша сторона тут же пообещала во всем разобраться и непременно найти шкипера с потерпевшей крушение яхты.

– Ненавижу журналюшек! – злился Юрасов. – Лишь бы скандал раздуть! Еще и дело на контроль поставили, словно этот Суржиков – пуп земли.

Поскольку троих членов экипажа – Фианитова, Ивлешину и Суржикова – связывало место работы – ОАО «Атриум», решили начать расследование именно от этой «печки». Анатолию Шубину пришлось подключиться сразу же. Юрасов с удовольствием сбагрил на его плечи допрос родни потерпевшего.

Людмила Суржикова производила впечатление типичной серой мыши: неброская, худощавая, одета немодно, но практично, на носу очки в тонкой оправе. Усталое невыразительное лицо, минимум косметики, светло-русые крашеные волосы гладко зачесаны и собраны на затылке в пучок. Алексей, судя по фотографиям, был видным мужчиной, и Людмила ему в этом отношении проигрывала. Шубин отметил, что рядом с такими, как Суржиков, обычно бывают более эффектные женщины, и если он не исключение, то наверняка имел любовницу. Эту мысль, из которой обещала родиться версия, Анатолий решил оставить на потом. А пока следовало допросить Суржикову.

– Людмила Александровна, если предположить, что кто-то из членов экипажа помог вашему мужу оказаться за бортом, как вы думаете, кто бы это мог быть?

– Даже не представляю. Я ведь никого из бывших в этом походе толком не знаю, лишь имена их слышала от Алексея. Кроме Фианитова, конечно, – с ним мы вместе учились. Капитан Василич, судя по отзыву Леши, старый моряк. Незлобивый, надежный человек, из тех, кто всегда придет на выручку товарищу. Разве что выпить любит, ну, так не он один… Дима, если я не ошибаюсь, какой-то дальний родственник капитана. Это все, что я о нем знаю. Ивлешина вроде в «Атриуме» работает. Но я никогда ее не видела и не имею о ней ни малейшего представления. О Борисовой слышу впервые.

Отзываясь о дамах, Людмила попыталась сделать равнодушное лицо, но это ей не удалось, и Шубину стало ясно, что она отнюдь не в восторге из-за присутствия женщин на яхте.

– Что вы можете сказать о Фианитове? Какие у них с вашим мужем были отношения?

– Они вроде бы приятельствовали и в то же время были конкурентами. Алексей считал Фианитова тупым и ленивым, ни на что не годящимся приспособленцем, который все блага получает легко, благодаря своим родственным связям. Оба поддерживали видимость добрых отношений, улыбались друг другу, могли вместе посидеть в компании, даже в поход пошли на одной яхте. Но при этом они были вечными соперниками. Фианитов не раз переходил дорогу моему Лешке. Ему незаслуженно доставались высокие должности, а Лешу всегда отодвигали на второй план. Последнее назначение тому свидетельство: руководителем департамента должен был стать Суржиков, а не Фианитов.

– Почему вы так считаете? Это вам муж рассказал?

– И он тоже. Но это и так очевидно. Валера Фианитов – не дурак, но ума у него явно не хватает. Он всегда занимал чужие места. Его уровень не выше бригадирского, а он в руководство полез!

– Вы хорошо знаете Фианитова?

– Достаточно хорошо. Мажорик, он и в институт поступил лишь благодаря протекции. Никогда ничего не учил, занятия пропускал, но всегда у него все было зачтено. За это Фианитова в группе не любили – все трудятся, коллоквиумы с зачетами сдают, а он прохлаждается. Но он был не заносчив. Однажды пригласил всех на дачу своего дяди, отметить окончание летней сессии. Хорошо мы тогда погуляли: речка, шашлыки… Дача оказалась большой, как дворец, – всем места хватило. Никто из нас раньше на таких дачах не бывал. Мы с Лешей там и познакомились. Он был очень привлекательным парнем, веселым, на гитаре играл – душа компании. Девочкам нравился, и они ему тоже. Всегда он был бабником, – с грустью заметила Людмила. – После той вечеринки Фианитова слегка зауважали: мальчишки в свои компании его звать стали, и девчонки смотрели на него уже с бо€льшим интересом. Валера одно время даже за мной ухаживал. Но я выбрала Лешу. Он гораздо умнее и лучше, хоть и не был таким упакованным, как Фианитов.

– Суржиков учился вместе с вами и с Фианитовым?

– С Фианитовым они в одной группе учились, а я с ними – на одном факультете, а группы – разные.

– После института вы с Валерием общались?

– Крайне редко. И то только потому, что они с Лешей вместе работали.

– Суржиков и Фианитов никогда близкими друзьями не были, но вместе учились и потом стали работать в одной компании? Любопытно…

– У Валерика, как обычно, оказалось все схвачено. Его дядюшка имел долю в «Атриуме», и, само собой разумеется, по окончании института Фианитов пошел туда работать, и сразу – на должность начальника отдела. Пусть маленького, всего из трех человек, но это был отдел. Сам он не мог со всем справиться и позвал к себе Лешу. Они были как бы на равных, но по иерархии Фиантов считался выше. В общем, всю основную работу за Валеру делал Суржиков. Так было не только в начале карьеры обоих, подобное положение вещей сохранялось всегда: Фианитова продвигали по службе, и он тащил за собой Суржикова, ибо без него не мог. Все прекрасно всё понимали, но предпочитали делать вид, что так и надо. Лишь год тому назад Алексею поручили руководство сектором, отдельным от епархии Фианитова. Они с Валерой впервые оказались на равных и стали явными соперниками.

– Как же Фианитов сумел обойтись без Суржикова в дальнейшем?

– Сложно, конечно, ему было, но он приноровился как-то. Валера хоть и не великого ума «мыслитель», но он находчивый и здорово умеет приспосабливаться. Фианитов нашел помощника, на которого и перевалил львиную долю своей работы. Он, конечно, не Леша, звезд с неба не хватает, но парень старательный, худо-бедно справлялся.

– Вот что у нас получается. Классическая ситуация: два соперника – один умный, другой удачливый. Как вы считаете, Фианитов мог утопить Суржикова?

Людмила на мгновение задумалась и медленно произнесла:

– Нет, что вы! Валерка на такое неспособен. Да и вообще, я не верю, что Алексей погиб. Он обязательно найдется, только, прошу вас, помогите, пожалуйста!

Когда за Людмилой закрылась дверь, Анатолий Шубин с тоской посмотрел на подписанный ею протокол. Дело ему не нравилось: шкипера Суржикова погибшим не признали, но расследование приходилось вести, словно тот погиб. Заявление написала жена Суржикова, никак не походившая на убитую горем вдову. Впрочем, от счастья эта женщина тоже не светилась. Она была спокойной и печальной. Только эта печаль, как показалось Шубину, происходила не от горя, а от усталости. Суржикова отвечала на все вопросы спокойно, единственное, что ее встревожило, – это упоминание о женщинах на яхте. Ни та, ни другая – не яхтсменки, их взяли в поход просто для компании. Борисову пригласил Фианитов, а Ивлешину кто позвал? По словам Ларисы, ее пригласил Суржиков. Не любовница ли она его? «Эта, пожалуй, вполне бы подошла на такую роль», – рассудил Шубин, вспомнив внешность Ларисы.

В то время, когда Суржиков упал за борт, рядом с ним находился Фианитов, и есть большие подозрения, что он не только не попытался спасти Алексея, но и поспособствовал ему оказаться в воде. Алексей – отличный пловец, парень он физически сильный, должен был суметь забраться на борт, но отчего-то не смог. Кто-то ему помешал, и этот кто-то – Фианитов, больше некому. Если же Людмила не кривит душой и ситуация была именно такой, как она тут расписала, то выходит, что вовсе не Фианитов должен был убрать Суржикова, а как раз наоборот. Фианитов и так давно был в «шоколаде», зачем ему-то дергаться?

Мало ли из-за чего Суржиков не сумел выбраться из воды! Некоторым стоит принять на грудь стакан, и они уже вообще недееспособны. Но Суржиков в пьянстве замечен не был. Тогда что? Наркотики – тоже нет… Его могли отравить! Не сильнодействующим ядом, а какой-нибудь легкой отравой, вызывающей слабость, как при простуде. В обычной обстановке от такого средства вреда никакого, и криминала – тоже: почувствует человек небольшое недомогание, отлежится пару часиков, и все пройдет; а вот в экстремальных условиях результат действия такого снадобья не хуже цианида окажется. О шторме знали все – он уже надвигался. Не надо быть пророком, чтобы догадаться – шкипер окажется наверху в самый разгар бури. Оставалось только перед началом шторма накормить его какой-нибудь дрянью. А это мог сделать любой член экипажа… Анатолий вздохнул, сложил бумаги и, одолеваемый этими противоречивыми мыслями, отправился к следователю.

Валентин Мостовой, как обычно, был в прекрасном расположении духа. Он смотрел на монитор компьютера и активно стучал по клавиатуре, чему-то улыбаясь.

– Что же это ты, Толя, забыл незыблемое правило: кто шляпку украл, тот и тетку убил! В нашем случае получается – дядьку, но сути это не меняет, – сказал Валентин, выслушав Шубина. – Давай подумаем, кому выгодна смерть Суржикова? Чаще всего в таких ситуациях выигрывают родственники. А родственники у нас кто? Жена!

– Она же сама заявление написала. Если бы Людмила этого не сделала, то нам бы не пришлось сейчас Суржикова искать.

– Может, она шум подняла для отвода глаз? Такое часто случается, особенно когда есть что делить при разводе. Ты лучше скажи, в каких отношениях были супруги Суржиковы? Имелись ли любовные связи на стороне, как у нее, так и у него? Если в семье нет согласия, значит, там недалеко и до войны. А война – она и есть война, ничего хорошего от нее не бывает. Так что к дамочке этой приглядеться стоит…

Людмила вернулась домой. Когда-то любимая, уютная квартира теперь угнетала ее своей пустотой. Она только сейчас по-настоящему ощутила свое одиночество. Казалось, даже плющ на окне поник из-за отсутствия Алексея. Кот Барсик уже не встречал ее у порога, как прежде, он лежал на диване и лишь лениво приоткрыл глаза, услышав шаги хозяйки.

Людмила присела рядом с Барсиком, откинувшись на спинку дивана. Ее рука опустилась на мягкую кошачью шерстку.

– Ты один у меня хороший, Барсенька, только тебе и можно верить.

Ее мучила неопределенность. В последнее время она жила с мужем, словно над пропастью висела – он стал совсем чужим, молчаливым, и казалось, что Алексей вот-вот примет какое-то важное решение, но он все тянул, а она – ждала, ждала и терзалась. Теперь, с исчезновением мужа, опора из-под ее ног ушла, Людмила словно полетела в пропасть, и этот полет изрядно затянулся. Тоска, страх, неизвестность: что будет дальше? Ни вдова, ни жена, ни разведенка… Пока что. Давно ей нужно было с ним расстаться, в тот самый день, когда она поняла, что его любовь к ней прошла. Потом все стало только хуже. Вечная тревога, подозрения, что он изменяет и скоро ее бросит. Людмила чувствовала, что она очень зависит от мужа. Страшно было стать разведенкой, остаться одной – ведь кому она будет нужна? С годами-то становится очень непросто выйти замуж, ой как непросто! Строить новые отношения? В ее возрасте это очень сложно, да еще неизвестно, какими они окажутся. Эта зависимость от Алексея подрывала ее доверие к нему, заставляла Людмилу за ним следить, копаться в его вещах, проверять телефон. Надо было контролировать каждый его шаг, держать руку на пульсе, чтобы не проморгать супруга. Людмила ненавидела себя – за то, что она стала так зависеть от мужа, и его – за эту зависимость, потому что невозможно любить того, от кого зависишь.

Двумя месяцами ранее

В уголке монитора мигало оповещение – пришло ICQ-сообщение. Лариса открыла его и слегка разочаровалась – как и следовало ожидать, писал Фианитов. Больше бы порадовало ее сообщение от Суржикова, если бы тот соизволил накропать пару строк, но он в последнее время писал ей крайне редко. Вздохнув, она ответила: «Иду». Взяла сумку и отправилась в соседний корпус, на обед.

Нельзя сказать, что Валерий ей нравился – его светло-карие глаза ни в какое сравнение не шли с удивительными глазами Суржикова, да и сам Фианитов был не таким, как Суржиков. Хоть он и старался держаться уверенно, Лариса не сомневалась, что это – просто маска, под которой скрываются чудовищные комплексы. На непосвященных его должность производит впечатление, но это всего лишь название. На деле от Фианитова проку мало, он – человек-место, и только. Все же он был неглуп, все понимал, от этого и мучился. Не дал Бог ему блестящего ума, гибкой логики, стального характера, а вот родней влиятельной наделил и тем самым обеспечил ему блестящую карьеру.

– Лара, ты, как всегда, обворожительна, – произнес дежурный комплимент Фианитов. Он был обходительным, и это было то немногое, в чем он превосходил скупого на приятные слова Суржикова. Валера уже сидел за их любимым столиком около окна. – Я тебе заказал жаркое по-домашнему. Или ты что-то другое хотела?

– Нет, все как обычно, – меланхолично ответила Ивлешина.

Сегодня она чувствовала себя очень уж растерявшейся: из командировки вернулся Суржиков. Лариса без всякого интереса слушала болтовню своего кавалера и вяло ковыряла вилкой салат. Она чуть не уронила вилку, когда в зал вошел Алекс. Загорелый, подтянутый, элегантный. Окинув взором присутствующих, он направился к компании инженеров. Мимоходом коснулся взглядом Ларисы, и она почувствовала, как к ее щекам приливает кровь.

– Ты нездорова? – обеспокоился Валера. – Ты это брось!

– Все нормально, – вымученно улыбнулась она. – Голова с утра болит. При смене погоды это обычное дело.

Фианитов тоже заметил вошедшего Алексея. Но, в отличие от своей спутницы, он отнесся к этому факту более спокойно, но не без досады:

– Генеральный Суржиковым не очень доволен. Филонит в последнее время начальник сектора, видать, совсем сдал!

Лариса не стала комментировать его слова, лишь украдкой взглянула в сторону Алексея, который непринужденно беседовал с приятелями и выглядел слишком хорошо для «сдавшего». Высказывание Фианитова об Алексее были выдумкой лишь отчасти. В том смысле, что начальник сектора стал сдавать. Суржиков, как всегда, был в отличной форме и приподнятом настроении. Но шеф действительно в последнее время посматривал на него волком. И дело даже не в том, что Алексей допустил какую-то ошибку: генеральный был человеком настроения и ему запросто могла заскочить шлея под хвост. С некоторых пор ему стало казаться, что Алексей слишком уж вольготно себя чувствует в его компании – приходит на работу, когда ему вздумается, и отлучается неизвестно куда. И вообще, слишком много себе позволяет! Не стесняется высказать свое мнение даже ему, генеральному, возражает. Конечно, это неплохо – иметь достойного оппонента, но иногда такое положение вещей начальство бесит. Мог бы и промолчать лишний раз!

Фианитов был слабее в деловом отношении, но исполнительнее и прилежнее. Еще он был чертовски находчивым, умел выкручиваться из любой ситуации, был покладистым и никогда начальству не перечил.

– Расширение грядет, со всеми вытекающими. Генеральный собирается создать департамент, в который войдут все успешные направления работы. Планируется, что он будет приносить основную прибыль компании. Ну и соответственно, в его развитие вложат немалые средства. Не трудно догадаться, что новым департаментом нужно кому-то руководить. На столь высокий и ответственный пост есть всего две кандидатуры. Первая – твой покорный слуга и Суржиков. Но Алекс – так, для фона. Всем ведь понятно, кого назначат.

«Да уж, кто бы сомневался! – подумала Лариса, бросив недобрый взгляд на собеседника, но промолчала. – Ты всегда будешь в фаворе. Жаль, что Алекса не назначат, он куда достойнее тебя».

– Скоро Суржиков попляшет, а то совсем распоясался, невесть что о себе возомнил, все под себя гребет! Вот так-то. Каждый сверчок знай свой шесток.

Он пустился в детальные рассуждения об организации управления компанией, но Лариса его уже не слушала – Валерий ей был неинтересен.

Алексей Суржиков в хрупкой душе Ларисы занимал особое место. Она и сама не заметила, как он туда просочился. Лара всячески себя убеждала, что Суржиков интересен ей исключительно как коллега и приятный собеседник, но ни в коем случае не как мужчина. Хотя бы потому, что Алекс женат. Ну и что, что он известный ходок «налево» и в связи с этим семья для него имеет номинальное значение! Это для других может быть не так важно, но только не для нее. Он женат, и этим все сказано. Но сколько Лариса ни пыталась себя обмануть, думала она о Суржикове отнюдь не как о коллеге, и хуже того, – вообще думала довольно часто. Если бы Алекс не заигрывал с ней, не очаровывал, не говорил ей ничего не значащих, но таких многообещающих слов, может, она и не увлеклась бы им. Для Суржикова эта была игра, затянувшая Ларису в капкан призрачной любви.

Когда два года тому назад Лариса пришла в «Атриум», Алексей сразу привлек ее внимание. Было в нем что-то, что выделяло его из толпы. Выше среднего роста, статный, широкоплечий, с военной выправкой, кареглазый шатен. Глаза у Суржикова были особенными: светло-карие, с зеленым оттенком – цвета спинки степной ящерицы. Взгляд прямой и проницательный, на губах едва уловимая улыбка, демонстрирующая его отношение к жизни. Алексей говорил мало, неторопливо и лаконично. Голос у него уверенный, негромкий, что бы ни произошло – всегда невозмутимый. Алексей был ироничен и много шутил, любил, когда его слушали, и под настроение иногда вдавался в философские рассуждения. В подобном настроении Суржиков пребывал, когда в прошлом году они были на семинаре. Кроме Ларисы и Алексея, от «Атриума» в нем участвовали еще несколько сотрудников. В перерывах они болтали на светские темы. При этом он обаятельно улыбался и выразительно смотрел на Лару – так, что она смущалась.

В офисе царит запах кофе, там раздаются всевозможные звуки – клацанье клавиатуры, шуршание принтера, трели телефонных звонков, цоканье каблуков, голоса сотрудников. Находиться в такой обстановке восемь часов подряд не так-то легко. Но она организовывает человека и не позволяет ему расхолаживаться. Явившись на работу, хочешь – не хочешь, а займешься делом. Не потому, что твой затылок сверлит суровый начальственный взгляд, тебя грызет совесть или на тебя давит чувство долга. Вовсе нет. Дело в другом – тебе становится жаль уже затраченных усилий. Стоило заставлять себя проснуться с утра пораньше и тащиться сквозь пробки через весь город, чтобы потом просто сидеть и ничего не делать! С тем же успехом можно побездельничать и дома. Начальство, конечно, не очень-то одобряет домашний труд, но иногда ведь можно на работу не приходить. Больным прикинуться, например. Системный администратор Андрюша Ядов иногда так и делал – не выходил на работу по причине «плохого самочувствия». Невысокий, жилистый, с бледным лицом интеллектуала, он производил впечатление болезненного молодого человека, но на самом деле Ядов обладал отменным здоровьем. Андрюша не любил суету и шум и был человеком весьма спокойным, неторопливым и незаметным: он почти всегда молчал и обычно сидел в своем уголке в наушниках. Казалось, его и вовсе нет; о системном администраторе вспоминали, лишь когда ломалась оргтехника. Его не принимали в расчет, когда что-то обсуждали, дамы, не стесняясь Андрюши, щебетали о своем, о девичьем – все равно ведь он не услышит, сидя в своих наушниках. Все считали, что Ядов не только ничего не слышит, но и не видит, а если это и не так, то все равно он не в счет, поскольку ни с кем не общается и никому ничего не расскажет.

В офисе всегда есть против кого дружить. Офис делится на группировки: пары, стайки, сообщества. Раздел производится по симпатиям, интересам, статусам, отделам и «против общих неприятелей». Сотрудников объединяют: сигарета, чашка кофе между перекурами, совместные походы на обеды и общий путь домой. В этом плане компания «Атриум» ничем не отличалась от других фирм: в ней тоже существовали свои кланы. Основных было два – кланы Суржикова и Фианитова. Суржиков был всегда с коллективом и в то же время – сам по себе. Его уважали и любили. Фианитов держал марку своего в доску парня, старался быть золотым червонцем, который всем нравится, и чем больше он старался, тем меньше это ему удавалось. Его плюсом были приветливость и, конечно же, родство с Аскаровым – одним из соучредителей «Атриума». К Фианитову примыкали те, кто был недоволен Суржиковым. Противостояние было негласным и почти незаметным. Казалось, его вообще не было, и Алексей с Валерой могли бы сойти за добрых друзей – они улыбались друг другу при встрече, жали руки, проводили вместе время и – друг друга ненавидели.

Многие благоразумно сохраняли нейтралитет, но симпатизировали Суржикову. Ядов не симпатизировал никому, он был вне офисной игры и предпочитал роль наблюдателя. У Андрюши были свои фавориты – особенно интересные в качестве объектов наблюдения люди. Любимицей администратора была Лариса.

Лариса Ивлешина, старший менеджер отдела логистики, дама чуть старше тридцати лет, элегантная, сдержанная, порою – даже слишком. Она, безусловно, была красивой женщиной: балетная осанка, длинная шея, изящные руки, благородный овал лица, высокий лоб, прямой нос и светлые, как вода, глаза. Но эту красоту портил ее характер. Нет, Лара не была прожженной стервой или откровенной сволочью, отнюдь нет, ее считали довольно-таки милой и доброй. Тем не менее с ней было нелегко. Она слишком много думала. Постоянно что-то анализировала: свои поступки, чужие; кто что сказал, почему он так сказал, что подумал… Лариса была ужасно озабочена собственной безупречностью: прическа, макияж, одежда, украшения – все должно было демонстрировать ее тонкий вкус и выглядеть идеально. Цвета – не броские, фасоны – строгие, макияж – умеренный. Ни одной лишней складочки, все наглажено, начищено, застегнуто на все пуговицы. Ей было важно, что о ней скажут окружающие, ведь у нее все всегда должно быть на «отлично». Лариса не жила, а словно бы ежедневно сдавала экзамен. В ее зачетке стояли одни «пятерки»: образование, карьера, дом, внешность. И только два предмета ей никак не давались – любовь и семья. Но она не опускала рук и верила, что когда-нибудь и по этим дисциплинам получит зачет. Только нужно потрудиться, еще и еще приложить старания. Без труда не выловишь и рыбку из пруда, а любовь – тем более.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю