Текст книги "Проклятие Энтаны"

Автор книги: Алина Брюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ты… серьезно?..

Я наконец смогла отшатнуться от Ферна: на его лице не было усмешки. Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга, потом он шагнул ко мне и обнял. И истово, как молитву, прошептал:

– Оттолкни меня, если сможешь.

Я оказалась так крепко прижата к его груди, что чувствовала, как быстро бьется под ребрами сердце. Это должно было быть так легко – оттолкнуть его. Но отчего-то, загнанно дыша, я до кончиков пальцев ощущала, как меня тянет к нему. Навязчиво, неостановимо, болезненно.

Так не должно быть. Это неправильно.

Медленно, словно преодолевая мощное течение, я уперлась руками в грудь Ферна.

– Вира?..

От звука его голоса теневое сердце заколотилось с удвоенной силой, и моя решимость ослабла.

Нет!.. Я люблю Кинна, я не могу его предать – даже если у нас и нет будущего.

– Отпусти… Отпусти меня, Ферн! – взмолилась я.

Он тихо рассмеялся прямо над моим ухом.

– Разве ты не поняла? Я не могу.

И он нежно провел по моим волосам и коснулся оголенной шеи.

«Уж лучше б ты меня ненавидела», – Ферн был тогда прав: будь это так, я бы оттолкнула его сразу, не попалась бы в его плен.

Его пальцы спустились ниже, к самой границе платья, и у меня перехватило дыхание.

Нет!

Да…

От этой раздвоенности я ощутила полнейшую беспомощность и сделала последнюю слабую попытку освободиться. Ферн ее едва ли заметил, зато я вдруг вспомнила слова Кинна: «Идеальное сопряжение».

И с рывком отстранилась.

– Нет! Хватит!..

Он посмотрел на меня, и на секунду мне стало страшно: зелень его глаз целиком уступила место черноте. Уловив мой страх, он вдруг издевательски – совершенно незнакомо – усмехнулся.

– Ты же говорила, что видишь мой свет. Ну что, где он? Видишь его сейчас?

Я впилась ногтями в ладони и с трудом заставила себя произнести:

– Да. – Пересохшее горло сжалось, и я едва не закашлялась. – Тилм. Мейра. Олден. Лилла…

С каждым именем лицо Ферна неуловимо менялось, пока чернота не схлынула из его глаз и он не отшатнулся от меня. Потом, не говоря ни слова, развернулся и стремительно пошел прочь.

Глава 6

Меня начало запоздало трясти, и я обхватила себя руками.

Безумие. Безумие. Безумие. Что я сейчас едва не натворила?..

Вдруг я отчетливо почувствовала, что за мной следят. Однако, оглянувшись, никого не заметила. Мне стало не по себе, и я поспешила вслед за Ферном, который успел дойти до конца улочки.

– Стой! – окликнула я его, догоняя. – Куда ты? – Он резко остановился, и я тут же замерла, не решаясь подойти ближе. – Нас ждут у Храма Предков – давай посмотрим по карте, где мы…

Несколько секунд он стоял молча, но я видела, как он тяжело дышит, словно пытаясь с собой справиться. Наконец он глухо произнес:

– Надо просто выйти к реке, оттуда дойдем с легкостью.

Я подавила вздох облегчения. «Дойдем» – значит, Ферн не намерен сбегать.

– Но в какой стороне Иммра? Отсюда ее не слышно…

Он нетерпеливо махнул рукой направо.

– В той. Я видел там Храм Энтаны.

– Да?..

– Такую громадину сложно не заметить, – с угрюмой усмешкой сказал Ферн и снова зашагал, не дожидаясь меня.

Я двинулась за ним на небольшом расстоянии.

Мы добирались до Храма целый час. От поглощенной Тени голова всё еще кружилась, хотя уже не так сильно, как раньше, и пусть и с трудом, но я успевала за широким шагом Ферна. Однако, когда мы наконец выбрались на тенистую набережную, я порядком выбилась из сил и уже мало обращала внимания на город. Остановилась я лишь однажды – мы как раз проходили мимо главной площади. С противоположной стороны открывался потрясающий вид: за Аллеей раздумий с ее густыми деревьями возвышались здания Академии и Гильдии камневидцев, соединенные крытым арочным переходом. А над ними из скалы словно вырастал Храм Энтаны. Даже Ферн притормозил, глядя на него.

Солнце уже вовсю играло бликами на водах Иммры, когда мы перешли по широкому мосту к Храму Предков. Древнейший храм страны отличался своеобразием: невысокий, округлый, он был полностью сложен из дымчато-серого энтанского азонита, даже конический купол, украшенный каменным шпилем причудливой формы, на который в более позднее время установили позолоченный якорь – в память о корабле Прародителей.

Большего я разглядеть не успела. С широких ступеней нам навстречу поднялась рассерженная Кьяра и, едва мы с Ферном подошли ближе, набросилась на нас:

– Где вы пропадаете? Мы битый час вас ждем! Мы уже и за сумками на пристань сходить успели!..

– Заблудились, – коротко сказал Ферн, хмуро рассматривая потемневшие от времени тяжелые двери.

– А карта вам на что?.. – с негодованием начала сестра, но когда он повернулся, она замолчала, увидев его потемневшие глаза.

– Где остальные? – бросил он.

Кьяра, растерявшая весь пыл, кивнула на храм.

– Внутри. Осматриваются. Вход через южные двери – восточные заперты, – предупредила она, когда Ферн стал подниматься по ступеням.

Мы обе проводили его взглядом. Едва он скрылся внутри, Кьяра сбросила с себя оцепенение и тоже собралась уйти, но я окликнула ее:

– Постой!

Сестра нехотя обернулась, напустив на себя холодный вид, но я решила не обращать на это внимания. Я заметила, что ее глаза не были подернуты темной поволокой, а значит, Тень она не поглощала. Но почему?

– Я хотела узнать: разве ты не чувствовала теневой голод? На корабле?

Кьяра, казалось, ожидала чего-то другого – она удивленно вскинула брови и покачала головой.

– Нет. По крайней мере, я так не думаю – желания поглотить Тень у меня пока что не возникало. А у тебя?

Она посмотрела мне прямо в глаза, по которым было ясно видно, что я-то Тень поглотила.

– Мне пришлось, – смущенно ответила я.

Помолчав, я уже открыла рот, чтобы рассказать о Тайли, когда Кьяра, пожав плечами, произнесла:

– Пойдем, мы и так потеряли много времени.

И, развернувшись, стала подниматься по ступеням. Вздохнув, я последовала за ней.

Внутри Храм Предков также отличался от привычных мне храмов. От дверей – западных, южных и восточных – ступени полукружием спускались вниз, а в северной части, перед постаментом со статуями Прародителей, было отгорожено небольшое прямоугольное пространство: там выходила наружу часть скальной породы. По преданию, именно на этом месте Серра и Иалон вознесли свои молитвы Предкам, когда благополучно достигли этой земли. А согласно «Падению Альканзара», здесь же Серра пробудила камень-сердце.

Именно там все и собрались, дожидаясь нас. Донни сидел на корточках, изучая дымчато-серый азонит, Ферн, засунув руки в карманы, слушал Нейта, а Тайли разглядывала постамент, на котором был высечен барельеф – корабль, пересекающий Штормовые моря.

Я медленно спустилась, чувствуя позабытый трепет.

После ярких красок и роскоши Альвиона храм казался совсем простым, даже строгим, но его воздвигли сами Первые, и каждого камня касались их руки. Оказавшись внизу, я сначала последовала примеру Кьяры – поклонилась Серре и Иалону – и лишь затем подошла к остальным.

Тайли, поймав мой взгляд, тут же смущенно отвернулась и попятилась, прячась за Нейтом. Тот, увидев, что все в сборе, сказал:

– Мы здесь уже кое-что осмотрели, но так сразу, конечно, ничего не найти.

Он, как и Ферн, больше не выглядел больным – его темно-карие глаза почернели, выдавая поглощенную Тень. Или Теней?..

– …Хоть мы наверху уже искали, но проверить будет нелишним, – продолжил он. – Тайли, возьмешь ниши на себя? – обратился он к девушке. Когда она кивнула, окликнул Донни: – А ты, глазастый, проверь на всякий случай стены и ступени, вдруг где-то окажется тайник. Мы тогда вчетвером поищем здесь, внизу.

Я еще раз огляделась. На самом верху в неглубоких нишах стояли древние на вид деревянные скамьи, а полумрак рассеивали не только свет, проникающий сквозь узкие окна, но и настенные светильники с люминариями.

От западных и восточных дверей ступени плавно спускались к полукруглым площадкам для хора. За ними в стене были ниши, скрытые тяжелыми портьерами темно-бежевого цвета. Мы начали поиск оттуда. Но там лишь висели облачения Служителей и Служительниц и стояли деревянные пюпитры.

Затем мы осмотрели высокие подсвечники с песком, стоящие по обе стороны от постамента со статуями Прародителей. А после с особым тщанием изучили сам постамент: за раздвижными панелями в задней части постамента хранились книги Закона, Толкования, сборники гимнов, кадильницы и шкатулки с игниями и благовониями. И больше ничего.

Разочарованно вздохнув, я встала и присмотрелась к другому барельефу, который был расположен на стене за постаментом. Изначально мне показалось, что там изображены Прародители, но теперь я поняла, что это не так. Хотя женская фигура в центре отдаленно напоминала Серру, мужская на Иалона не походила. К тому же по обе стороны от них было изображено всего лишь по одной паре.

– Кто это? – спросила я, ни к кому особенно не обращаясь.

– Семьи Серры и Иалона, – отозвалась Кьяра. – Никто точно не знает, но, похоже, в центре родители Серры, возможно, одна из пар сбоку – родители Иалона. Насчет третьей пары ничего не известно. В храме нам рассказывали, что это единственное подобное изображение. Как утверждают, барельеф вытесал сам Аи́р.

Аир самым первым из Братьев и Сестер начал работать с камнем, став родоначальником всех камнерезчиков и скульпторов. Я с благоговением дотронулась до шероховатой поверхности, чувствуя, что прикасаюсь к самой истории.

Вдруг с другой стороны к барельефу подошел Ферн и стал его грубо, деловито ощупывать. Заметив, что я смотрю, он перевел на меня тяжелый взгляд, и я молча отошла, уступив место Кьяре. Сестра вслух возмутилась:

– Разве ты не слышал, что я сказала? Прояви хоть немного уважения!..

Ферн, не прерываясь, холодно ответил:

– Твое уважение не поможет нам найти камень-сердце.

Она не нашлась с ответом и, поджав губы, тоже приступила к изучению барельефа, но, в отличие от Ферна, делала это, едва касаясь каменной поверхности.

После бессонной и тревожной ночи на меня накатила усталость, и к тому же весь последний час меня знобило от теневой лихорадки, поэтому я добрела до ближайших ступеней и присела, чувствуя, как кружится голова.

Через полчаса нас собрал Нейт.

– Если камень и здесь, то, возможно, его куда-то вмуровали. Но в этом случае мы бессильны. Будем считать, что его здесь нет. Предлагаю пойти поспать пару часов, а потом продолжим.

Никто с ним спорить не стал.

За храмом, с западной стороны, был разбит небольшой садик. Дорожки вились между низкорослых искривленных сосен и заросших сорняками клумб, единственным украшением которых остались куски розоватого азонита, выложенные по периметру.

В сад выходило два двухэтажных домика – жилые корпуса Служителей и Служительниц. Посовещавшись, мы решили не разделяться, а занять левый домик, куда попадало больше солнца.

Внутри было зябко, и мы тут же открыли окна, чтобы впустить теплый свежий воздух. На кухне же окна решили не трогать – туда мы отнесли сумки с едой, и в такой прохладе не было нужды в холодильных ящиках.

Все спальни находились на втором этаже, и я настолько устала, что едва нашла силы подняться по лестнице и занять ближайшую из них. Я уже собиралась закрыть дверь, когда на пороге показалась Тайли.

Пряча глаза, она спросила:

– Можно к тебе на минутку?

Единственное, что мне хотелось, – это задернуть плотные шторы и лечь в кровать, но я кивнула, показывая, что готова ее выслушать.

Девушка проскользнула внутрь, прикрыла дверь и, вскинув затянутые черной поволокой глаза, с жаром сказала:

– Спасибо тебе! Ты меня спасла… Не знаю, что на меня нашло, – я очнулась, только когда увидела тебя. Со мной никогда еще такого не было… Пожалуйста, – зашептала она, – не говори остальным! Это всё из-за теневого голода… – Она прерывисто вздохнула. – Мне так стыдно, что я доставила тебе неприятности…

– Не переживай, я не буду никому говорить. Просто в следующий раз не держи всё в себе. В конце концов, в теневом голоде нет ничего такого… Я рада, что успела вовремя, – добавила я искренне.

Тайли слабо улыбнулась и с благодарностью сжала мою руку в своих.

– Я никогда не забуду то, что ты сделала, – пообещала она.

Когда она ушла, меня покинули остатки сил. Закрыв шторы, я еле сообразила снять браслет из хризалиев – иначе кто знает, сколько бы я с ним проспала, – и наконец легла.

* * *

Мне снова снились кошмары.

Я была на корабле и спускалась по трапу вниз, в темноту. Я хотела найти Кинна, но бесконечный трап всё тянулся и тянулся. Чем быстрее я шла, тем длиннее он становился, пока вдруг я не подвернула ногу и не упала с высоты.

Очнулась я на площади. Впереди сплошной стеной надвигались Тени, а лицом к ним, распахнув руки для объятий, стоял Сай.

Я попыталась окликнуть светловолосого дремера, но голос мне не подчинился. Оставалось лишь беспомощно наблюдать, как самая быстрая Тень вырывается вперед и касается Сая – и его черные одежды падают на землю.

И тут кто-то сзади вцепился мне в горло и стал душить.

– Я никогда не забуду то, что ты сделала, – прошептал голос, и я проснулась.

Сквозь неплотно закрытые шторы пробивался теплый, оранжево-алый свет, падая мне на руку. После кошмара мое сердце быстро колотилось, но мысли ворочались медленно, лениво. Рядом, в полумраке, кто-то пошевелился и со скрипом отодвинул стул.

– Вы проснулись! – чересчур громко воскликнул Донни.

– Сколько?.. – начала я, но в горле было сухо, и я закашлялась.

Мальчишка куда-то протопал по полу, потом вернулся со стаканом воды. С благодарностью приняв ее, я жадно начала пить, понемногу приходя в себя. Но, выпив половину, я прервалась и испуганно спросила:

– Какой сейчас день?

Мальчишка непонимающе нахмурился, потом улыбнулся.

– Да всё тот же. Только сейчас к вечеру дело.

Я с облегчением допила воду. Донни же, которому очевидно наскучило сидеть в молчании, разговорился:

– Остальные тоже еще спят – только ваша сестра проснулась. Она, конечно, сильно недовольна, что мы время теряем, но если уж так вышло, то что? Нейт, между прочим, поглотил две Тени, – склонившись ко мне, шепотом выдал он. – После такого поди не отдохни как следует. В общем, мы с Кьярой поели, и она взялась за уборку. Сначала-то она снова меня за занятия усадить хотела, только я сказал, что лучше наверху покараулю – вдруг кто проснется. Я уже всех навестил, к вам зашел, а вы и проснулись. Вы только не думайте, я не совсем против занятий, – вдруг сбился он, – но мы же тут не для этого, правда ведь? Жаль, конечно, что камень мы еще не нашли, но, с другой стороны, зато везде побываем. Не знаю, как вы, а я вот представлял себе Энтану немного по-другому, – протянул он задумчиво. – А тут везде один камень, зелени маловато, всё какое-то одноцветное… А вообще на Квартал похоже, – заключил он.

До этого я слушала мальчишку со слабой улыбкой, едва поспевая за ходом его мыслей, но на последних словах меня посетило странное ощущение – словно я забыла о чем-то важном. Донни уже начал рассуждать о том, каковы шансы найти камень-сердце в Храме Энтаны, когда я вдруг поняла, что меня беспокоило.

Тени поглотили энтанцев двадцать лет назад. Но куда исчезла вся одежда?..

Откинув покрывало, я торопливо встала, прерывая Донни:

– Сходи разбуди всех, пусть спускаются. Нам нужно срочно поговорить.

* * *

– Значит, думаете, что в городе кто-то остался? Кто-то, кто собрал всю одежду – как мы в Квартале? – задумчиво спросил Нейт, оглядывая нас. Мы все, кроме Ферна, собрались в столовой.

Солнце бросало алые отсветы на дубовую столешницу, и от этого вопрос показался зловещим.

– Тоже дремеры? – предположил Донни.

Нейт покачал головой.

– Нет, это вряд ли. Первые дремеры родились уже после появления Теней – как бы они здесь выжили? Вряд ли несмышленые младенцы способны поглотить Тень…

– А не может быть так, что просто все успели сбежать? – не сдавался Донни.

– Балда, – буркнул Ферн, появляясь в дверях. – Ты хоть представляешь, сколько здесь жило людей? Не успели бы они все покинуть город.

– Если в Нумме и Аире остались люди, которых не смогли поглотить Тени, вполне возможно, что они остались и в Энтане, – сказала Кьяра.

– Тогда почему об этом никто не знает? – возразил Ферн. – Эти… как их там, Лисицы? Разве они упустили бы выгоду, если бы можно было торговать с Энтаной?

Сестра нахмурилась и проговорила:

– Но это единственное разумное объяснение.

– А вы не думали, что, возможно, этот кто-то нашел камень-сердце и пробудил его?

Все повернулись к Тайли, подавшей голос, и она зарделась, но голову не опустила.

На несколько секунд в столовой повисла тяжелая тишина. От озвученной Тайли мысли мое сердце нервно заколотилось, и, стараясь скрыть дрожь в голосе, я спросила:

– Тогда тем более – почему они скрываются, если у них есть камень-сердце?

Тайли закусила губу и тихо сказала:

– Возможно, по той же причине, по которой и вы не сказали нам правду. Они боятся, что камень-сердце у них заберут.

– Час от часу не легче, – вздохнула Кьяра. – Если это так…

Нейт задумчиво проследил за тем, как Ферн садится за стол и наливает себе воды, а потом подытожил:

– Пока что у нас только предположения. Но есть один бесспорный факт: кто-то собрал одежду погибших энтанцев, по крайней мере в тех местах, где мы успели побывать. Однозначно на это ушло много времени. Помните, как мы в Квартале мучились? – он посмотрел на Ферна и Тайли. – Но значит ли это, что люди остались в Энтане? Нет. Ведь они могли потом уйти – в тот же Нумм.

– И что тогда? – непонимающе нахмурился Донни.

– Да ничего, – ответил ему Ферн. – Продолжаем поиски камня, как и планировали.

– Но на всякий случай следите в оба – вдруг кто-то всё-таки остался, – предупредил Нейт. – Да, и еще, – добавил он после небольшой паузы, – а вы ничего странного не ощущаете? – Он прижал руку к груди. – С тех пор как мы сюда приплыли, я будто чувствую… – он замялся.

– Теневое сердце, – закончила за него я.

Он вскинул брови.

– Да, именно так.

Я поглядела на остальных и по их лицам поняла, что биение теневого сердца ощущали все.

– Но почему? С чем это связано? – спросила Кьяра.

– Тени… будто на что-то отзываются, – вполголоса сказала Тайли.

– Отзываются? – переспросила сестра. – На что?

Тайли лишь пожала плечами.

– В Квартале ничего подобного не было, – задумчиво проговорил Нейт. – Значит, дело в Энтане. Недаром же Тени пришли именно отсюда. По одной из версий, где-то здесь есть расщелина, откуда они и появились.

За столом повисло неуютное молчание, которое нарушил хмурый Ферн:

– Да, местечко здесь что надо: холодное море, заброшенный город, Тени и какие-то психи, которые тут что-то забыли. И это я не только про нас.

Спорить с ним никто не стал.

До заката оставалось чуть меньше часа, и Кьяра, изнывающая от вынужденного безделья, предложила выдвинуться к Храму Энтаны. Никто, кроме Донни, не высказал должного энтузиазма – сказывалась теневая лихорадка.

Но когда они решили отправиться вдвоем, я всё же сказала:

– Я пойду с вами.

Пусть меня мучали слабость и головокружение, но уж лучше выйти на свежий воздух, чем сидеть взаперти с мрачным Ферном.

В итоге договорились, что остальные присоединятся к нам уже в теневой форме – так им будет легче передвигаться.

Мы вышли на набережную Иммры и где-то через полчаса ступили в тенистую Аллею раздумий, где росли старые высокие липы. От реки умиротворяюще веяло легкой прохладой.

– Почему это Аллея раздумий? – спросил неожиданно Донни.

– А ты не помнишь? Мы, кажется, об этом говорили, – заметила Кьяра.

– Я прослушал, – без капли стыда признался он.

Сестра с сожалением покачала головой и сказала:

– Больше всего энтанцы ценят… ценили, – поправила она себя, – середину осени, когда опадают листья и сквозь оголившиеся ветви становится видно небо. – Она подняла голову кверху, где сейчас смыкались зеленые кроны лип. – Тогда было принято приходить на Аллею раздумий, чтобы поразмышлять об увядании и смерти, о сути всего сущего и о бренности бытия.

Несколько секунд Донни смотрела на Кьяру, вытаращив глаза, потом пробормотал:

– Знаете что? Эти энтанцы о-очень странные, – и торопливо пошел вперед, явно потеряв желание задавать дальнейшие вопросы.

Мы с Кьярой обменялись улыбками. И пусть на миг, но я почувствовала единение с сестрой, и от этого на душе у меня стало тепло.

Наконец деревья справа расступились. Дорога здесь сворачивала – вдоль короткой можжевеловой аллеи к корпусам Академии и Гильдии камневидцев, – проходила под крытым переходом между ними и дальше поднималась к Храму Энтаны.

И Академия, и Гильдия были выстроены в едином стиле – из азонита, плавно меняющего свой цвет: от темного, почти черного, снизу до белого с серыми прожилками сверху. Это символизировало девиз энтанской Академии – «От тьмы неведения к свету познания», который позднее позаимствовали и остальные Академии.

Главные входы в оба здания находились друг напротив друга, как раз под крытым переходом. Я с интересом рассмотрела над темными массивными дверями одинаковые рельефные изображения – знак энтанской Гильдии камневидцев: в центре камень-сердце, а от него отходят шесть лучей, камни на концах которых обозначали важные для энтанских камневидцев качества: самопознание, мудрость, созерцательность, справедливость, аскетизм, простоту.

Донни, влекомый любопытством, уже убежал вперед, и мы с Кьярой последовали за ним – по дороге между жилыми корпусами для наставников и студентов. В конце пришлось подниматься всё выше и выше по истертым от времени азонитовым ступеням. Когда мы наконец оказались на площадке перед Храмом Энтаны, мои ноги дрожали от напряжения, а дыхание сбилось. Зато открывшийся вид возместил все усилия.

Прямо под нами раскинулся город. За зданиями Академии и Гильдии камневидцев сверкала в закатном свете Иммра, а на том берегу вытянулась площадь с Храмом Первых и торговыми рядами. Впереди, на востоке, зеленели деревья староэнтанского кладбища – среди их густых крон блестела крыша Храма Прародителей, где находилась усыпальница Серры и Иалона. Квартал развлечений с театрами, концертными залами и картинной галереей располагался на юге, подальше от суровой сдержанности старой Энтаны.

Стоя здесь, наверху, можно было легко представить, как город шумит, кричит, радуется, и лишь Храм Энтаны светло-серым монолитом возвышается над царящей внизу суетой, призывая к углублению в себя и безмолвному созерцанию.

Сейчас же тишину нарушал только ветер.

– Смотрите! – с восторгом позвал нас Донни.

Перед храмом на широком уступе стояла круглая беседка из белого лассника, сплошь увитая диким виноградом. Донни уже успел не только побывать в беседке, но и подобраться к краю уступа, где росли невысокие искривленные сосны. Получив строгий выговор от Кьяры, он сморщил нос и отпросился сбегать к Храму.

– Будь осторожнее! Смотри, не свались никуда! – крикнула она ему вдогонку.

Вместе с сестрой мы не сговариваясь зашли в беседку. Как утверждали, ее возвели еще при жизни Энтаны, и Первая проводила здесь много времени в размышлении и молитве.

Отсюда была хорошо видна гавань. По левую руку на небольшом островке высился заброшенный маяк, справа на рейде чернел «Дартеллий», а прямо, за искрящейся в закатных лучах солнца гладью, темнел пролив между Северными островами.

Чем дольше я глядела на гавань, тем быстрее билось мое теневое сердце. И хотя пора было приступать к поискам в храме, я никак не могла заставить себя оторваться от этого вида. Кьяра тоже не спешила – положив руки на балюстраду, она погрузилась в задумчивость. Неожиданно я осознала, что впервые за долгое время мы оказались наедине, и, не давая себе передумать, произнесла:

– Мама не знала о своей беременности, когда покидала Альвион.

Кьяра слегка вздрогнула и молча повернулась ко мне. Я опустила взгляд на отполированный поручень и продолжила:

– Имрок Дейн признался, что в последние месяцы перед тем, как мама ушла, у них не было близости, а последний раз случился накануне ее ухода. Якобы так она хотела усыпить его бдительность и украсть осколки.

– Зачем ты мне об этом говоришь? – сухо спросила Кьяра.

– Она не хотела заводить новую семью и тем более, – я посмотрела сестре в глаза, – не искала замену тебе. – Ее лицо застыло, а я тихо продолжила: – Она любила тебя. И на самом деле хотела к тебе вернуться. Но обстоятельства…

– Но обстоятельства оказались сильнее, – с горькой усмешкой закончила Кьяра и повернулась, чтобы уйти.

– Неужели ты ее никогда не простишь?.. – вырвалось у меня.

Она замерла, а потом поглядела на меня и медленно, серьезно спросила:

– Неужели ты думаешь, это так просто? – И еле слышно добавила: – Я не могу простить ее за те слезы, которые она заставила пролить свою маленькую, ни в чем не повинную дочь.

Кьяра вышла из беседки, и я вдруг почувствовала, что продрогла от свежего морского ветра. Бросив последний взгляд на гавань – алый шар солнца почти скрылся за горизонтом, призывая с востока лиловые сумерки, – я зашагала вслед за сестрой.

Храм Энтаны подавлял своей мощью, хотя и был меньше Храма Зеннона.

Высокие массивные двери, толстые стены, минимум резьбы и украшений, а светильники с люминариями были бы более уместны в тюрьме, чем в храме. Единственное, чем выгодно отличался этот храм, – окна в частом переплете, со вставками из прозрачных пластин люмисса: пропуская через себя свет, они его умножали. Раньше такие окна были одной из редких возможностей сделать помещение светлее, но они требовали кропотливой работы, и, как только были открыты люминарии, о люмиссных окнах позабыли. Однако здесь их использовали специально, чтобы храм был наполнен светом – символом света познания, к которому стремилась Энтана.

Мы уже зашли с Кьярой в прохладу храма, когда появился взъерошенный Донни.

– Ты где был? – строго спросила его сестра.

– Да там, за храмом – там домики и трава кругом. Ничего интересного, – пропыхтел он, хотя глаза его лукаво блестели. Когда Кьяра отвернулась, он с заговорщицким видом прошептал мне: – На самом деле я осмотрел старый колодец. Я однажды слышал историю, что в подобном колодце спрятали тайник с кладом, ну я и подумал: а вдруг?

Я оглядела Донни и обеспокоенно спросила:

– Ты же вниз не полез?

Он слегка покраснел и дернул себя за оттопыренное ухо.

– Сначала хотел. Но потом вспомнил, что Кьяра сказала про «не свались», и… в общем… Так, посмотрел, камешки туда покидал. Но не похоже, чтобы там был тайник, – пахнет оттуда не очень…

Я едва удержалась от замечания, но Донни, видимо, и так всё прочел по моему лицу, потому что торопливо забормотал:

– Я просто хочу помочь. Чтобы не оказалось, что я здесь лишний.

В голове у меня прозвучал голос Имрока Дейна: «Случайность. Ошибка», – и всё желание ругать Донни пропало. Вместо этого я сказала, глядя прямо ему в глаза:

– Ты не лишний. И никогда им не будешь. Но если с тобой что-то случится – мы все огорчимся.

– Правда? – с какой-то непривычной робостью спросил мальчишка.

– Правда, – заверила я его. Он вдруг порывисто меня обнял и, широко улыбаясь, побежал к Кьяре, которая метнула в нас недовольный взгляд.

Сглотнув комок в горле, я последовала за ним в северную часть храма, где высилась статуя Энтаны. Первая стояла, устремив взгляд вдаль. Левую руку она прижимала к груди, а в вытянутой правой держала каменное зеркало в простой оправе, в рукояти которого поблескивал пробужденный ею керрит.

Мы не успели приступить к поискам, как я почувствовала, что теневое сердце ускорило свой бег, и через несколько секунд раздался далекий пронзительный вой Тени. Я переглянулась с Кьярой, и она хмуро ответила на мой молчаливый вопрос:

– Не будем рисковать.

Убедившись, что входные двери открыты, мы перевоплотились.

Я повернулась, чтобы начать осматриваться, и столкнулась нос к носу с теневым псом.

Низз? Откуда он здесь?

Я отступила назад, зарычав, а в следующий миг поняла, что это, конечно же, Донни. Но сходство было сильным – разве что форма Низза была чернее от поглощенных Теней. Пес вопросительно гавкнул и, не дожидаясь ответа, потрусил прочь.

У меня же перед глазами вдруг всплыло воспоминание: теневая форма пса, которая примерещилась мне в одной из арок во время игры с Саем и его компанией.

Неужели?.. Да нет, не может быть, чтобы Донни участвовал в теневых салках вопреки запрету. Или может?.. Надо будет его потом спросить.

К тому моменту, как к нам присоединились Нейт, Ферн и Тайли, мы уже обследовали всю верхнюю часть храма. В теневой форме вести поиски оказалось непросто: мы не могли проходить сквозь закрытые двери, не могли ничего трогать – пришлось ограничиться простым осмотром, обращая внимание на те места, о которых предупредил нас Каратель Дерри.

Усыпальница Энтаны, расположенная вместе с другими храмовыми помещениями в нижней части, тоже оказалась закрыта, поэтому, потоптавшись перед массивными деревянными дверями, мы отправились наружу – в домики Служителей, но и там не обнаружили ничего примечательного.

Когда наступил рассвет, мы решили отдохнуть прямо там же, в одном из домиков, а после продолжить поиски. У этого решения оказался единственный недостаток: водопровод здесь не работал, дождевые бочки стояли пустые, а насчет колодца Донни оказался прав – вода в нем зацвела и дурно пахла. Пить ее мы не решились, а спускаться и тратить время на поиски питья не хотелось – пришлось терпеть жажду. К счастью, за домиками, скрытые от холодных северных ветров, росли несколько невысоких яблонь, и мы нарвали красных полосатых яблок – кисло-сладких, с медовым ароматом.

А весь оставшийся день потратили на исследование храма.

В просторной усыпальнице, которую возвели там, где раньше располагался дом Энтаны, окон не было. Каменный саркофаг и жертвенник освещали настенные люминарии. Когда-то свое теплое мерцание дарили свечи, но сейчас в обоих подсвечниках находился лишь слежавшийся песок.

На крышке саркофага была вырезана лежащая фигура Энтаны с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, в которых она также держала зеркало. Даже в смерти Первая казалась суровой и собранной.

– А что, если камень там? – вдруг спросил Ферн, рассматривая каменную резьбу.

Кьяра хмуро взглянула на него и вполголоса произнесла:

– Мы уже обсуждали это на корабле. Даже если камень-сердце и захоронили с Энтаной, кто-то достал его и отделил осколки, и это произошло в относительно недавнем прошлом, как нам сказали.

– А вдруг Ферн прав? – подала голос Тайли.

Я уставилась на нее в недоумении – это ведь она озвучила мысль, что камень-сердце вряд ли захоронен, – а девушка продолжила:

– Я имею в виду, что, если тот, кто достал камень, вернул его обратно? Быть может, ему было достаточно осколков?

– И что вы предлагаете? – ледяным тоном осведомилась Кьяра.

– Просто сдвинуть крышку и заглянуть внутрь, – пожал плечами Ферн.