Текст книги "Оракул с Уолл-стрит (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Доброе утро, мистер Бейкер, мистер Стерлинг, – чопорно поприветствовал нас пожилой швейцар в безупречной форме с золотыми пуговицами.

– Доброе, Джеймс, – ответил Бейкер, привычно передавая ему шляпу. Я последовал его примеру. – Как ваша подагра?

– Благодарю за беспокойство, сэр. Лучше, – улыбнулся швейцар. – Мистер Харрисон уже прибыл и спрашивал о вас.

Бейкер заметно напрягся.

– Уже здесь? В такую рань?

– Да, сэр. И, кажется, не в духе.

– Чудесное начало дня, – пробормотал Бейкер. – Идем, Стерлинг. Нельзя заставлять его ждать.

Мы поднялись на лифте с решетчатыми дверями, управляемом лифтером в белых перчатках. Четвертый этаж встретил нас коридором с портретами основателей компании, глядящих на посетителей с фотографической серьезностью прошлой эпохи.

На стене тикали массивные часы. Восемь пятьдесят.

– Опаздываем, – прошипел Бейкер, ускоряя шаг.

Наконец, двойные двери распахнулись, и мы вошли в огромный, залитый утренним светом торговый зал.

По меркам двадцать первого века, это выглядело как декорация исторического фильма.

Ряды дубовых столов, за которыми сидели десятки мужчин (и ни одной женщины) в строгих костюмах. На каждом столе громоздкий телефонный аппарат с поворотным диском и стопки бумаг. Вдоль стен деревянные шкафы с бесконечными ящиками картотеки и полками, заставленными гроссбухами.

Комната гудела от телефонных звонков, стука пишущих машинок и негромких разговоров. В дальнем углу стояло нечто, привлекшее мое особое внимание. Тикер-машина, выплевывающая бесконечную ленту бумаги с последними котировками. Несколько клерков постоянно отрывали куски этой ленты и разносили по столам.

– Стерлинг, твое место там, – Бейкер указал на скромный стол в углу, где сидели еще трое молодых людей. – Стажерский уголок. Я должен проверить сообщения. Увидимся на совещании.

Он поспешил к своему столу, расположенному ближе к центру зала.

Я направился к указанному месту, стараясь выглядеть так, будто точно знаю, куда иду.

Трое молодых людей за столом, все примерно одного со мной возраста, подняли глаза. Память Стерлинга услужливо подсказала их имена.

Джонатан Прайс, сын банкира из Бостона; Ричард «Дикки» Ван Дорен, отпрыск старой нью-йоркской семьи; и Томас Эдвардс, единственный, кто, как и Стерлинг, пробивался из низов, получив место благодаря стипендии в Йеле.

– Смотрите-ка, Стерлинг соизволил явиться, – протянул Ван Дорен, откидываясь на стуле. – Мы заключали пари, появишься ты сегодня или опять сошлешься на свои загадочные мигрени.

– Доброе утро и тебе, Дикки, – ответил я, усаживаясь за свободный угол стола.

– Ты как раз вовремя, – серьезно сказал Эдвардс. – Харрисон в бешенстве. United Steel упали на полтора пункта вчера к закрытию. Он вызвал всех руководителей отделов на ковёр.

– А нам стажерам дали задание особой важности, – с наигранной торжественностью добавил Прайс. – Сбор и сортировка всех отчетов по промышленному сектору за последние шесть месяцев. Срочно.

Он указал на огромную стопку папок в центре стола.

– Бери верхнюю треть, Стерлинг. Нужно разложить все по алфавиту, затем по датам, сверить все цифры и подготовить сводные таблицы.

Я взял указанную стопку. Тут примерно в пятьсот листов. В будущем компьютерная программа за секунды сделала бы такой анализ. Здесь же это многочасовой кропотливый ручной труд.

– Забавно, как Харрисон до сих пор верит в эти бумажные отчеты, – пробормотал я, начиная просматривать первую папку.

– А во что ему еще верить? – удивленно посмотрел на меня Эдвардс.

Я прикусил язык. Действительно, в 1928 году компьютеров не существовало. Даже электрические счетные машины еще редкость.

– Я имею в виду, что можно было бы использовать телефон для более оперативного получения информации, – выкрутился я.

– У тебя странные идеи, Стерлинг, – покачал головой Ван Дорен. – Как всегда.

Внезапно в зале установилась нехарактерная тишина. Я поднял глаза и увидел причину благоговейного молчания.

В комнату вошел высокий представительный мужчина лет пятидесяти. Безупречный костюм-тройка, серебристые виски, проницательные голубые глаза – даже не зная его, я бы определил в нем человека власти.

Глава 3
Стажер

Итак, вот он, Роберт Харрисон собственной персоной.

Мужчина медленно прошел через зал, кивая некоторым сотрудникам. Большинство делали вид, что полностью поглощены работой, боясь привлечь его внимание.

– Эдвардс! – внезапно отрывисто произнес Харрисон, остановившись у нашего стола. – Как продвигается анализ железнодорожного сектора?

Томас вскочил, словно ужаленный.

– Почти закончил, сэр. Могу представить вам промежуточные результаты к обеду.

– К одиннадцати, – отрезал Харрисон. – Ван Дорен, отчет по нефтяным компаниям?

– Готов, сэр, – Дикки протянул аккуратную папку, которую я заметил еще при входе. Похоже, он подготовился к возможной проверке.

– Хорошо, – Харрисон взял папку и перевел взгляд на меня. – А вы, Стерлинг, оправились от своего недомогания?

– Да, сэр, – я тоже поднялся. – Полностью готов к работе.

– Рад слышать, – сухо ответил он. – Потому что у меня особое задание для вас.

Я почувствовал, как мои «коллеги» напряглись. Особое задание от самого Харрисона?

– Сэр?

– Мы готовим аналитический обзор для группы инвесторов с Среднего Запада. Фермеры, владельцы ранчо. Люди, далекие от финансов. Мне нужен кто-то, кто сможет объяснить сложные экономические концепции простым языком.

Он смерил меня оценивающим взглядом:

– Профессор Майклс из Йеля говорил о вашем даре упрощать сложное. Посмотрим, насколько он прав. Подготовьте презентацию о перспективах роста фондового рынка на ближайшие пять лет. Простым, доступным языком.

Я почти закашлялся. Перспективы роста на пять лет? Когда через шестнадцать месяцев рынок рухнет на восемьдесят девять процентов?

– Сэр, я…

– Не интересуют отговорки, Стерлинг. Материал на моем столе к вечеру понедельника. Это дает вам три дня. Используйте библиотеку компании и архивы. И помните, эти инвесторы контролируют почти восемь миллионов долларов капитала. Если мы их убедим, комиссионные будут… существенными.

С этими словами он направился к своему кабинету в конце зала, просторному помещению за стеклянными перегородками, откуда открывался вид на весь торговый зал.

Когда дверь за ним закрылась, Ван Дорен тихо присвистнул:

– Вот это да, Стерлинг. Что ты сделал, чтобы заслужить такое внимание?

– Ничего особенного, – пожал я плечами, хотя внутри кипел от волнения.

Это идеальный шанс. Я мог использовать это задание, чтобы войти в доверие к Харрисону, получить доступ к ключевым клиентам, а главное начать строить репутацию финансового провидца.

– Пожалуй, мне нужно начать работу прямо сейчас, – сказал я, вставая.

– А как же отчеты? – нахмурился Прайс, указывая на стопку документов.

– Думаю, вы справитесь без меня, – улыбнулся я. – В конце концов, у меня особое задание от самого Харрисона.

Оставив их недоумевать, я направился к библиотеке компании, расположенной в конце коридора.

* * *

Библиотека «Харрисон Партнеры» оказалась внушительным помещением с потолками футов пятнадцати высотой и книжными шкафами под самый верх. Стеллажи ломились от финансовых изданий, отчетов, журналов и газетных подшивок.

В центре стояли массивные дубовые столы для работы. В углу небольшая конторка, за которой восседала пожилая дама в строгом платье и очках на цепочке.

– Мисс Гринвуд, если не ошибаюсь? – произнес я, подходя к ней.

– Вы правы, мистер Стерлинг, – кивнула библиотекарша. – Чем могу помочь?

– Мистер Харрисон поручил мне подготовить аналитический обзор перспектив фондового рынка, – объяснил я. – Мне понадобятся исторические данные по основным индексам за последние десять лет, аналитические отчеты ведущих экономистов и, если возможно, архив «Wall Street Journal».

Она смерила меня взглядом поверх очков:

– Довольно серьезный запрос для стажера.

– Прямое распоряжение мистера Харрисона, – пожал я плечами.

– Понятно, – она поднялась. – Следуйте за мной.

Мисс Гринвуд провела меня по лабиринту стеллажей, указывая на нужные разделы.

– Исторические данные по индексам здесь, – она указала на шкаф с увесистыми томами. – Аналитические отчеты – на тех полках. Подшивки «Journal» за последние пять лет – в тех шкафах. Более ранние архивы придется запрашивать из подвала.

– Спасибо, это отличное начало, – кивнул я.

– Вы ведь понимаете, что ничего нельзя выносить из библиотеки? – строго добавила она.

– Конечно. Я буду работать здесь.

Оставшись один, я потянулся к ближайшему тому с биржевой статистикой. Мне предстояло основательное погружение в финансовую структуру 1920-х годов.

* * *

Три часа спустя, я чувствовал себя гораздо увереннее. Изучив статистику, я увидел четкую картину. С 1921 по 1928 годы индекс Доу-Джонса вырос с шестидесяти трех до трехсот пунктов. Почти пятикратное увеличение.

Объемы маржинальной торговли (покупка акций в долг) достигли беспрецедентных масштабов. Каждый, от домохозяек до чистильщиков обуви, вкладывался в акции, часто зная о компаниях лишь их названия.

Ключевые промышленные гиганты торговались с коэффициентами цена/прибыль, превышающими разумные значения в несколько раз. Классический пузырь, который я изучал в учебниках истории.

Но что более важно, я выявил компании, которые переживут крах относительно невредимыми. Procter Gamble, General Foods, некоторые коммунальные предприятия, золотодобытчики. Именно на них стоило делать ставку в долгосрочной перспективе.

Теперь мне нужно каким-то образом сформулировать отчет для Харрисона, который бы:

1) Выглядел оптимистичным, как того требовало задание

2) Скрыто содержал предупреждающие знаки для внимательного читателя

3) Позиционировал меня как проницательного аналитика

Я начал набрасывать план презентации, когда услышал голос:

– Стерлинг, вот ты где! Тебя ищет весь офис.

Подняв глаза, я увидел Бейкера. Знакомый выглядел необычайно взволнованным.

– В чем дело?

– Харрисон собирает всех. Прямо сейчас. Continental Resources только что объявили о дополнительной эмиссии акций. Рынок лихорадит.

Вот оно. Первое испытание моих знаний из будущего. Если Continental действительно выпускали новые акции в июне 1928-го, их цена должна была…

– Упасть? – спросил я, закрывая книги.

– На три пункта за последний час! – воскликнул Бейкер. – Но откуда ты знаешь?

– Логичная реакция на разводнение капитала, – пожал я плечами, вставая. – Пойдем, не будем заставлять всех ждать.

Выходя из библиотеки, я мысленно улыбнулся. Первый тест пройден успешно. Теперь нужно было правильно разыграть следующие карты в этой исторической партии.

В конференц-зале царило контролируемое волнение. Двадцать или тридцать мужчин, от юных стажеров до седовласых партнеров, негромко обсуждали ситуацию. Харрисон, хмурясь, стоял во главе длинного стола, изучая телеграмму.

– Господа, – начал он, когда все расселись, – ситуация требует быстрого решения. Continental выпускает два миллиона новых акций по цене двадцать восемь долларов. Текущая рыночная цена – тридцать два, и падает. У нас есть клиенты, держащие значительные позиции в Continental. Нам нужна стратегия.

Наступила тишина. Затем один из старших партнеров сказал:

– Роберт, я бы рекомендовал нашим клиентам удерживать позиции. Это временное снижение. Continental – сильная компания с хорошими фундаментальными показателями.

Несколько человек согласно закивали.

– А если использовать этот момент для усиления позиций? – предложил другой партнер. – Сейчас акции можно взять с дисконтом.

Я сидел в самом конце стола, где размещались младшие сотрудники. Стажерам полагалось молчать на таких совещаниях.

Но я знал нечто, чего не знал никто из присутствующих. Через шестнадцать месяцев акции Continental будут стоить меньше доллара.

В какой-то момент мое молчание могло стоить клиентам миллионы. С другой стороны, если я сейчас начну предсказывать крах компании без весомых доказательств, меня просто поднимут на смех и, вероятно, уволят.

Харрисон обвел взглядом стол:

– Другие мнения?

Напряженная тишина. Я заметил, что Бейкер, сидевший рядом со мной, что-то торопливо писал на листке бумаги. Он пододвинул его ко мне:

«Слышал, Continental готовит слияние со Steel Trust. Если это правда, акции взлетят. Стоит покупать?»

Я покачал головой и написал ответ:

«Если бы слияние планировалось, они бы не разводняли капитал через допэмиссию. Выглядит как попытка привлечь деньги для покрытия текущих обязательств.»

Бейкер прочитал, нахмурился и вопросительно взглянул на меня. Я снова покачал головой.

– Что ж, – подытожил Харрисон, – большинство склоняется к стратегии удержания или даже наращивания позиций. Джонсон, подготовьте соответствующие рекомендации для наших клиентов. Раскройте риски, но подчеркните потенциал роста.

– Простите, мистер Харрисон, – неожиданно для самого себя я поднял руку.

По комнате пронесся удивленный шепот. Стажеры не прерывали совещания партнеров.

– Да, Стерлинг? – холодно произнёс Харрисон.

– Возможно, стоит рассмотреть третий вариант, – сказал я, стараясь говорить уверенно. – Не увеличивать позиции, но и не держать текущие. Вместо этого диверсифицировать, переведя часть средств клиентов в более стабильные сектора, например, в компании потребительских товаров или коммунальные предприятия.

Повисла неловкая тишина.

– И на чем основаны ваши рекомендации, мистер Стерлинг? – в голосе Харрисона звучала смесь раздражения и любопытства.

– На статистике, сэр, – я указал на папку с данными, которую принес из библиотеки. – Компании тяжелой промышленности демонстрируют повышенную волатильность в последние месяцы. В то же время, производители товаров повседневного спроса показывают более стабильный рост при меньших колебаниях.

Я открыл папку и показал подготовленную мной диаграмму, сравнивающую динамику разных секторов. В двадцать первом веке это было бы элементарной визуализацией данных, созданной за минуты. Здесь же я потратил час, вручную вычерчивая графики на миллиметровой бумаге.

Харрисон внимательно изучил мои выкладки.

– Интересный подход, Стерлинг, – наконец произнёс он. – Но слишком консервативный. Особенно для молодого человека.

– Я просто анализирую данные, сэр, – ответил я.

– Хорошо, – кивнул Харрисон. – Джонсон, включите раздел о диверсификации в рекомендации, но как дополнительный вариант. Основной акцент – на перспективах роста Continental после этого временного снижения.

С этими словами он завершил совещание, и все начали расходиться. Только я уже направился к выходу, как услышал:

– Стерлинг, задержитесь.

Харрисон указал на стул напротив себя, когда все остальные покинули комнату.

– Необычное поведение для стажера, – заметил он, разглядывая меня оценивающим взглядом.

– Прошу прощения, если нарушил протокол, сэр.

– Протокол, – усмехнулся он. – Знаете, Стерлинг, когда я начинал в этом бизнесе тридцать лет назад, не было никакого протокола. Были идеи, риск и интуиция. – Он постучал пальцем по моим графикам. – И данные, конечно.

Я молча ждал продолжения.

– Мне нравится ваш подход, – наконец сказал он. – Нестандартный. Но не забывайте, что наша задача – не только сохранить деньги клиентов, но и приумножить их. А для этого иногда нужно идти на риск.

– Да, сэр.

– Как продвигается работа над презентацией для инвесторов с Среднего Запада?

– Я составил план и собрал исторические данные, – ответил я. – Завтра закончу аналитическую часть и подготовлю наглядные материалы.

– Хорошо, – кивнул он. – Я жду результатов с интересом. И, Стерлинг…

– Да, сэр?

– В следующий раз, когда захотите высказаться на совещании, подождите, пока к вам обратятся напрямую. Но… – он слегка улыбнулся, – я ценю инициативу. В разумных пределах.

– Понял, сэр. Спасибо.

Выйдя из конференц-зала, я глубоко вздохнул. Первый рабочий день в 1928 году оказался насыщенным.

Я получил доступ к данным, обратил на себя внимание Харрисона, и начал формировать репутацию вдумчивого, чуть консервативного аналитика.

Теперь нужно развить этот успех, постепенно готовясь к грядущему краху. Шестнадцать месяцев – не так много времени, но достаточно, чтобы превратить знания из будущего в реальное богатство. Возможно, даже в империю.

Я направился обратно в торговый зал, где меня уже ждали удивленные взгляды коллег. День еще не закончился, а игра только начиналась.

После встречи с Харрисоном я решил использовать остаток дня для глубокого погружения в финансовую систему 1920-х. Мне нужно как можно быстрее понять ключевые отличия от того, к чему я привык в 2024 году.

Библиотека «Харрисон Партнеры» оказалась идеальным местом для этой цели. Я занял дальний стол, где меня никто не беспокоил, и разложил перед собой подшивки The Wall Street Journal, отчеты Федерального резервного банка и несколько справочников по фондовому рынку.

Первое, что бросилось в глаза – полное отсутствие регулирования. Комиссия по ценным бумагам и биржам, SEC, будет создана только в 1934 году, после Великого краха. Здесь же, в 1928-м, рынок представлял собой настоящий Дикий Запад, где правила игры устанавливали крупнейшие игроки.

«Манипуляция ценами, инсайдерская торговля, искажение отчетности – все это не только не запрещено, но и считается нормальной практикой,» – записал я в блокнот.

Вторым открытием стала структура собственности банков. В 2024 году каждый серьезный финансовый институт был публичной компанией, акции которой торговались на бирже.

В 1928-м многие банки и инвестиционные дома оставались частными предприятиями, принадлежащими нескольким семьям. Это создавало особую атмосферу закрытых клубов, где важнейшие решения принимались за сигарами в частных кабинетах.

Я изучил список крупнейших финансовых фигур и их сферы влияния: Дж. П. Морган-младший, унаследовавший империю своего знаменитого отца; Чарльз Митчелл из National City Bank (будущий Citibank); семья Меллонов с их банковской империей; братья Леман с их растущей торговой фирмой на Уолл-стрит.

«Ключевые игроки: Морган, Митчелл, Меллон, Леманы, Голдман-Сакс, Кун-Леб,» – добавил я в свои заметки.

Особое внимание я уделил механизму маржинальной торговли, то есть покупке акций в долг. В 1928 году инвестор мог приобрести акции, внеся всего десять процентов их стоимости и заняв остальные девяносто процентов. Это создавало огромный леверидж и, соответственно, огромные риски.

«Маржинальные займы достигли беспрецедентных 8,5 миллиардов долларов к июню 1928 года,» – выписал я из одного отчета. Учитывая покупательную способность доллара того времени, это астрономическая сумма.

Я сделал еще одно важное наблюдение.

Скорость передачи информации. В моем двадцать первом веке котировки менялись за миллисекунды, алгоритмы торговали на опережение, а новости разлетались мгновенно.

Здесь же информация двигалась со скоростью телеграфа и телефона. Тикерная лента, выплевывающая бумажные полоски с котировками, отставала от реального рынка на минуты, а иногда и на часы.

«Информационная асимметрия – ключевое преимущество,» – отметил я. – «Тот, кто получает новости первым, может опередить рынок.»

Я закрыл глаза, пытаясь сформулировать стратегию. Мои знания о будущем давали мне преимущество, которого не было ни у кого на всей планете.

Я знал, что крах произойдет 29 октября 1929 года. Знал, что некоторые сектора пострадают больше других. Знал, какие компании выживут и даже будут процветать во время Депрессии.

Но как использовать эти знания, не вызывая подозрений?

– Стерлинг, ты что, спишь? – голос Бейкера вернул меня к реальности.

– Нет, просто думаю, – ответил я, открывая глаза.

– Думаешь он заметил? – Бейкер кивнул в сторону кабинета Харрисона.

– Заметил что?

– Твою выходку на совещании.

– Это не выходка. Это была обоснованная рекомендация.

Бейкер покачал головой:

– Ты не понимаешь, да? Сейчас не время для консерватизма. Рынок растет, все зарабатывают. Предлагать клиентам диверсификацию сейчас – все равно что советовать пассажирам «Олимпика» надеть спасательные жилеты в солнечный день.

«Олимпик» – близнец «Титаника». Интересная аналогия.

– Предпочитаю анализировать данные, а не следовать общему настроению, – ответил я.

– Как знаешь, – пожал плечами Бейкер. – Кстати, Ван Дорен устраивает вечеринку сегодня в «Коттон Клубе». Джаз, выпивка, девушки. Ты с нами?

– В другой раз, – отказался я. – Нужно закончить презентацию для Харрисона.

– Твое дело, – он направился к выходу, но остановился. – Кстати, держись подальше от Чарльза Риверса. Этот журналист уже разрушил несколько карьер своими «разоблачениями».

Когда Бейкер ушел, я вернулся к заметкам, набрасывая план действий.

1. Накопить начальный капитал, используя знания о краткосрочных колебаниях рынка.

2. Постепенно переводить средства в стабильные активы – золото, компании потребительских товаров.

3. К середине 1929 года полностью выйти из рискованных позиций.

4. В день краха и последующие недели скупать акции фундаментально сильных компаний за бесценок.

Это простая, но эффективная стратегия. Лишь бы только не привлекать много внимания слишком быстрыми успехами.

Я закрыл блокнот и спрятал его во внутренний карман пиджака. Настало время проверить свои знания на практике.