Текст книги "Таинственное путешествие Томека"
Автор книги: Альфред Шклярский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– На земле произошла какая-то необыкновенная катастрофа[73]73
Подобная катастрофа случилась 30 июня 1908 года, когда в бассейне Подкаменной Тунгуски упал знаменитый тунгусский метеорит. Взрыв был настолько силен, что образовался высокий столб дыма, похожий на атомный гриб. Взрыв слышался на расстоянии около 800 км; сила ветра была такова, что деревья валились с корнем, ветер срывал крыши, переворачивал заборы, валил людей и животных еще на расстоянии 150 км от места взрыва. Сейсмографические обсерватории в Сибири, Ташкенте и Иене (Германия) отметили крупное землетрясение. Воздушная волна два раза обогнула земной шар и была отмечена барографами в Лондоне. Падение метеорита на землю послужило темой научно-фантастической книги, в которой выдвигалась гипотеза, что это был не метеорит, а межпланетный космический корабль. Новейшие исследования советских ученых в районе падения тунгусского метеорита во многом объяснили загадку. По мнению ученых, над Сибирью, в 1908 году взорвалась небольшая комета. Разница между метеоритом и кометой состоит, в частности, в их размерах. Диаметр метеорита не превышает 1 км. Большие по размерам небесные тела, астрономы относят к т.н. астероидам, или планетоидам. Кометы по своей величине напоминают небольшие астероиды, но в отличие от них и метеоритов обладают еще светящейся газовой оболочкой, так называемой головой и хвостом.
[Закрыть], – ответил Вильмовский.
– Якуты кричали, что это знамение Огды, то есть бога огня и грома, – вмешался Збышек, который за время своей ссылки несколько ознакомился с языком туземцев.
– К дьяволу суеверия, ловите лошадей и в путь! – крикнул Смуга.
XXI
Неожиданная помощь
Боцман и Томек уже пять дней поджидали судно на берегу Амура. Спрятавшись в прибрежных кустах, они сидели на высоком обрыве, круто спускавшемся к воде. Моряк лежал на животе и, опираясь на локти, держал в руках морской бинокль. Время от времени он смотрел через него вверх по реке, или наблюдал за противоположным, русским берегом. Томек следил за лошадьми, спрятанными в роще, окружающей мыс, и задумавшись, молчал.
Со времени памятной схватки с преследователями, которая едва не закончилась трагически для участников таинственной экспедиции, прошло уже две недели. Только благодаря удивительному небесному явлению им тогда удалось спасти свои жизни. Они долгими днями и ночами пробирались по каменистым холмам и через тайгу, пока, наконец, не добрались до Амура. Во время ночной переправы на маньчжурский берег они понесли чувствительную потерю: переплывая реку в лодке, взятой у рыбаков, они тянули за собой лошадей на поводках. К сожалению, три из них утонули. Перегруженная людьми шаткая лодка и темнота помешали спасению животных. Измученные путники с трудом добрались до фанзы Фу Чау, где предусмотрительный Смуга оставил после битвы с хунхузами немного различных запасов. Старый китаец принял их радушно. Он не спрашивал ни о чем.
Затерянная у подножья гор фанза была превосходным убежищем для наших спутников. Всем требовался хороший отдых, причем измученный и больной Збышек и непривычная к конной езде Наташа вообще не могли тронуться с места, тем более что перед ними была дорога, чреватая непредвиденными опасностями.
Смуга долго раздумывал, по каком маршруту им лучше направиться к морю. Ввиду потери лошадей, часть участников экспедиции должна была идти пешком. Это исключало возможность прибытия на побережье в сроки, условленные с Пандитом Давасарманом. Что будет, если он уйдет без них, потеряв возможность ждать неопределенное время? Смуга ходил по фанзе, напряженно размышляя. Иногда он вполголоса советовался с друзьями. Раньше они намеревались через Маньчжурию добраться до Уссури, переправиться через нее и, продвигаясь вдоль берега притока Уссури, Имана, дойти до залива Терней. Потеря лошадей и слабость ссыльных, делали этот план несбыточным.
Во время одного из таких совещаний, боцману пришла в голову идея. Он вспомнил прощание с капитаном «Сунгача» Некрасовым. Тогда капитан сказал боцману, что прежде, чем замерзнет Амур, он совершит несколько рейсов вверх по реке. Он также обещал, что охотно перевезет экспедицию назад в Хабаровск. В качестве сигнала, по которому Некрасов остановил бы свой буксир, было условлено дать четыре выстрела. Все участники экспедиции считали, что Некрасову можно доверять. Ведь он сам был политическим ссыльным и так же, как и они, ненавидел самодержавие. Он даже предостерегал их от Павлова. Неизвестно было одно – захочет ли он теперь помогать беглецам, преследуемым властями? Пойдет ли он на такой риск?
Слишком длительная задержка грозила печальными последствиями. Вот поэтому-то Смуга отправил боцмана и Томека на берег реки, чтобы, если посчастливится, задержать буксир.
Со времени ухода из фанзы прошло уже пять дней. За это время мимо боцмана и Томека прошли только три судна: одно – вверх и два – вниз по реке. По приказанию Смуги, сторожить на берегу Амура можно было не больше недели. Если за этот срок «Сунгач» не покажется, Смуга решил идти на восток пешком. Конечно, все отдавали себе отчет в ничтожных шансах встречи с «Сунгачом». Во-первых, они могли вообще не дождаться прохода буксира, а если бы он шел вниз по реке, не могли бы ожидать его возвращения. Кроме того, капитан Некрасов мог не согласиться на тайную перевозку беглых ссыльных. Смуга не очень рассчитывал на счастливый случай. Он послал боцмана и Томека на берег Амура скорее для очистки совести, тем более, что и без того надо было ждать, пока Збышек и Наташа отдохнут и восстановят свои силы.
Но пока что боцман и Томек бессменно дежурили на берегу. Они боялись, что «Сунгач» пройдет мимо них ночью. В темноте они могли его не узнать. Однако суеверный боцман верил твердо в счастливую звезду Томека. Сколько раз сообразительность и чутье его юного друга помогали боцману выйти сухим из воды! Поэтому он ежеминутно отдавал Томеку бинокль, говоря:
– Взгляни-ка браток! Ты ведь кое-чему научился от шаманов. Может быть, тебе удастся приворожить «Сунгач»!
Томек без устали следил за движением на реке, но буксира все не было и не было. На пятый день к вечеру, когда Томек готовил ужин, боцман, рассматривавший в бинокль зеркальную гладь Амура, воскликнул:
– Вниз по реке плывет старая калоша!
Томек забыл о еде. Он посмотрел на запад. Узкий столь дыма поднимался к небу. Через какое-то время обозначились контуры судна.
– Ах, пусть меня акула проглотит, если этот буксир не похож на «Сунгач», – воскликнул моряк.
Томек схватил бинокль. Он долго разглядывал судно, а потом одним духом выпалил:
– Вы не ошибаетесь, это буксир! И он тащит за собой две баржи!
– Я это уже давно видел и без бинокля, – высокомерно заметил боцман, гордый своим «соколиным зрением», остроту которого он неоднократно подчеркивал. – Я думал, что ты прочел его название!
– Увы, еще слишком далеко, но, может быть, вы разглядите в бинокль?
– Э, нет, в трубу смотри лучше ты! – ответил боцман. – Ты ведь во всех случаях жизни становишься на четыре лапы, как кот, возможно, и на этот раз тебе улыбнется счастье...
Томек опять поднял бинокль. Сосредоточенно смотрел... Потом повернулся к другу.
– Знаете боцман, это, пожалуй... и в самом деле «Сунгач»! Проверьте, пожалуйста.
Моряк выхватил бинокль из рук Томека, Через минуту боцман бросил его на землю и стал быстро раздеваться.
– Вы с ума сошли?! – воскликнул Томек. – Зачем вы снимаете штаны?!
– В одежде несподручно плавать, – кратко ответил боцман. – Это «Сунгач».
– Вы не ошибаетесь?! – Томек все еще не верил.
– Я знал, браток, что ты первый эту калошу увидишь! Ты свое сделал, теперь моя очередь. Я нанесу визит капитану Некрасову.
– Неужели вы думаете вплавь добраться до буксира?
– А как же, браток! Стрелять, пожалуй, здесь не очень можно, а кроме того, вероятно, Некрасов не обратил бы внимания на выстрелы. Ведь мы находимся на маньчжурском берегу.
– Да, но ведь вода чрезвычайно холодна.
– Не беспокойся, мне не впервой!
– Так давайте поплывем вместе!
– Нельзя, браток, держи наготове лошадей. Я доплыву мигом. А ты поезжай верхом вниз по реке, наравне с «Сунгачом», пока я не вернусь к тебе. Понял?
– Хорошо, боцман, только берегите себя!
– Не бойся, кому суждено висеть, тот зря не утонет...
От берега до буксира было не больше трехсот метров. Томек теперь и без бинокля свободно читал его название. Это был «Сунгач».
Боцман немного разбежался и прямо с обрыва бросился в воду. Он вынырнул на поверхность в нескольких метрах от берега. Быстрое течение сносило его вниз. Боцман взял направление наискосок к середине реки. Сначала он довольно быстро удалялся от берега. Моряк внимательно смотрел вперед, желая обойти водовороты, и опять мерил глазом расстояние, остающееся до буксира. Вдруг прямо перед собой он заметил широкую, крутящуюся воронку воды. Попытался ее обойти, но быстрое в этом месте течение толкало его прямо в водоворот. Боцман решил поддаться течению. До водоворота оставалось всего лишь несколько метров, когда он ловким движением тела нырнул и мощными взмахами рук и ног пошел вниз, чтобы проскочить водоворот у дна, в самом его узком месте. Вот он почувствовал сильный рывок, вода подхватила его, завертела и потянула вниз. Однако моряку удалось выскочить из предательской ловушки. Вскоре, отплевываясь, он вынырнул на поверхность, но тут же почувствовал острую боль в левой ноге. Боцман перестал бороться с течением. «Сунгач» его догонял, а боль в ноге все усиливалась. Несмотря на то, что моряк стучал зубами от холода, на лице его выступили капли пота.
Боцман саженками поплыл вниз по реке. Если ему не удастся догнать буксир, все погибло. Судорога скрутила ему ступни, нога была словно парализована. Еще несколько минут отчаянных усилий, и боцман очутился всего в нескольких метрах от «Сунгача». Буксир обходил его, сыпля из трубы миллионы искр.
– Некрасов! – крикнул боцман.
На короткий миг он исчез под поверхностью воды. Вынырнул опять. Перед его глазами показались красно-черные круги. Собрав остаток сил, он еще раз крикнул: «Некрасов!»
– Алло, капитан, человек за бортом! – крикнул кто-то на буксире.
Спасательный круг упал на расстоянии вытянутой руки от боцмана. Он схватил его левой рукой и почувствовал огромное облегчение. Моряк продел руку через круг, оперся на него всем телом. Услышал, как застопорились машины на «Сунгаче». Спасательный круг, который вытягивали с борта с помощью троса, коснулся судна. Спустили трап. Сильные руки матросов подхватили боцмана и помогли ему войти на борт.
Колени у боцмана подгибались. Он как был, так и повалился на палубу, прямо под ноги своих спасителей. Матросы повернули его на спину, поддержали голову.
– Судорога, – с усилием шепнул боцман. – Вы вовремя подоспели...
– Иван, водки! – крикнул Некрасов, с изумлением глядя на посиневшее лицо моряка.
Боцман глотнул сивухи. Иван умело массировал ему ноги. Вскоре боцман почувствовал значительное облегчение. Он приподнялся, сел и глубоко вздохнул.
– Черт возьми, медведь ты этакий! Я скорее ожидал найти тебя в когтях царских сыщиков, чем в реке, – воскликнул Некрасов. – Значит, вас не поймали! Где же твои друзья? А как тот ссыльный, которого вы хотели освободить из Алдана? Он в самом деле жив?
От изумления боцман совсем онемел.
– Где твои друзья? Что с ними?! – Некрасов нетерпеливо повторил вопросы.
– Все живы и здоровы... – осторожно ответил боцман. Он никак не мог понять, откуда капитан «Сунгача» узнал подробности о поездке в Алдан и о спасении ссыльного.
Некрасов присел около боцмана и спокойно продолжал:
– Слушай меня хорошенько, медведь ты этакий! Я возвращаюсь из Сретенска. Там много рассказывают о вашей сумасшедшей экспедиции. Говорят, будто вы искали какого-то ссыльного в Нерчинске. Не застав его там, подстрелили на дуэли жандармского штабс-капитана, взяли в плен агента охранки – я догадываюсь, что это Павлов – и пробрались в Алдан, где находился этот ссыльный. Один из вас будто бы представился уряднику как Павлов, похоронил мнимо умершего ссыльного и потихоньку удрал бы с ним оттуда, если бы снова не Павлов. Он бежал от вас и наделал шуму. Говорят, что ваша сообщница, сосланная за неблагонадежность, застрелила Павлова, когда тот в Алдане пытался арестовать заговорщика, который пользовался его документами. После вашего бегства из Алдана урядник начал дознание. Он приказал раскопать могилу ссыльного. В гробу лежали камни...
– Сто бочек прогорклого китового жира, этого мы от него не ждали! Вот хитрец, – воскликнул боцман.
– Слушай дальше, – продолжал Некрасов. – Урядник уведомил власти в Чите и Хабаровске, послал за вами погоню, которая вернулась с большими потерями, вдобавок до смерти перепуганная вашими «волшебствами». Говорят, будто вы позвали к себе на помощь дьявола... Теперь военные патрули ищут вас на всех дорогах, а в Сретенске люди бьются об заклад, поймают вас или нет!
– Ну, раз вы знаете почти все, тем лучше, – сказал моряк. – Мы укрылись на маньчжурском берегу Амура. Во время переправы мы утопили нескольких лошадей, и теперь...
– Пойдем в мою каюту, – перебил его Некрасов. – Иван, брось якорь около правого берега. В случае чего – авария в котельной, понимаешь?
– Слушаюсь, господин капитан! – ответил Иван и весело подмигнул боцману.
Они вошли в каюту.
– Вы что, не очень доверяете своим молодцам? – спросил боцман.
– Не бойся, не бойся, медведь ты этакий, я сам подбираю людей, – ответил Некрасов. – Догадываюсь, что вам нужна срочная помощь.
– Люблю откровенную речь, поэтому говорю вам кратко: нам необходимо добраться до реки Иман в Уссурийском крае, – сказал боцман. – Если мы вовремя не придем в условленное место, то потеряем связь с нашим кораблем и... и...
– И веревка виселицы может затянуться на ваших шеях, – закончил Некрасов.
– Именно это я и хотел сказать, – согласился боцман.
Некрасов немного подумал, потом заявил:
– Я иду с грузом полушубков в Камень-Рыболов на берегу озера Ханка. Таким образом, я буду проходить мимо устья Имана в Уссури. Сколько вас?
– Пятеро и девушка.
– Я буду ждать вас на расстоянии одного километра от пристани, где суда пополняют запас дров, то есть в шести или семи километрах отсюда. Брошу якорь вблизи маньчжурского берега. Вы сумеете дойти туда к полуночи?
– Должны суметь, господин капитан! Но, послушайте, в случае провала вы повиснете с нами на одной виселице, – предостерег Некрасова боцман.
На лице Некрасова появилась мягкая улыбка. Он хлопнул боцмана по плечу и ответил:
– Ну что ж, по крайней мере, покачаюсь в хорошем обществе. Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Не беспокойтесь обо мне! Эй, Иван!
В каюту заглянул широкоплечий матрос.
– Подними якорь и... иди как можно ближе к правому берегу, – приказал Некрасов.
Вскоре «Сунгач» стал незаметно подходить к маньчжурскому берегу. Некрасов выглянул через иллюминатор.
– Ну, пора, – сказал он. – Возьмите с собой лишь самое необходимое и упряжь. Лошади на барже могут привлечь внимание патрулей, которые вас ищут.
Боцман согласно кивнул головой и протянул руку Некрасову.
– Вы хорошо запомнили, где мы должны встретиться? – спросил капитан, крепко пожимая руку боцману.
– Я туда попаду с завязанными глазами...
Они вышли на палубу.
– Иван, что там на горизонте?! – крикнул капитан.
– Путь свободен! – ответил Иван.
Боцман помахал им рукой на прощанье, взобрался на фальшборт и прыгнул в воду. Вскоре он вышел на берег и еще издали заметил Томека, подъезжавшего верхом на лошади. Побежал навстречу ему.
– Давай мое барахло, а то я немного замерз, – крикнул он, когда Томек с ним поравнялся. – Мы должны во весь опор скакать к нашим, потому что я уже купил билеты на судно! На борт войдем еще до полуночи...
* * *
«Сунгач» быстро шел вниз по реке, ведя на буксире две баржи. Капитан не оставлял мостика. Уже недалеко было до Благовещенска. По всей вероятности, все основные сети, расставленные для поимки беглецов, были сосредоточены в этом городе. Мнимая экспедиция звероловов началась в Приамурье, дошла до Алдана в Якутии и, вероятно, тем же путем должна была направиться к морскому побережью или китайской границе. Следовало ожидать, что Благовещенск, крупный административный центр Приамурья, будет местом контроля всего движения по Амуру. Ведь на всех пристанях, где «Сунгач» грузил дрова, рассказывали о военных патрулях, прочесывающих страну вдоль и поперек.
Некрасов отдавал себе полный отчет в том, что, оказывая помощь беглецам, он вмешался в опасную игру, ставкой которой была жизнь горсточки бесстрашных людей. Он знал также, что в случае неудачи ему придется разделить их судьбу. Несмотря на это, он ни минуты не колебался. Во время долгих лет каторги он сам не раз мечтал о побеге. Разве мог он теперь отказать беглецам в помощи? Он уже знал, почему Вильмовского и боцмана преследовала царская охранка, знал, за что приговорены юный ссыльной и Наташа; они тоже боролись с самодержавием.
Некрасов покуривал трубку. Капитан, казалось, спокойно смотрел на надстройку на руфе одной из барж. Там, в трюме, находилось помещение, где он спрятал беглецов.
Кончался пасмурный, дождливый день. Некрасов выглянул в окно и поглядел на небо. До темноты оставалось не больше двух часов.
– Иван, на место! – приказал он. Потом скомандовал ускорить ход машин.
С узелком под мышкой Иван побежал в надстройку на барже. С левой стороны уже вырастали строения Благовещенска.
Некрасов поднес бинокль к глазам. У пристани стояло какое-то судно. На передней палубе толпились пассажиры. Они были оцеплены отрядом городовых. На пристани стояли вооруженные солдаты. Пасмурная погода мешала пароходу отчалить. Обычно, на Амуре по ночам прекращалась навигация.
Капитан «Сунгача» всадил руку за пазуху. Коснулся рукоятки револьвера. Убедившись, что револьвер у него в порядке, Некрасов раскурил погасшую было трубку и бросил краткий приказ:
– Причаливаем! Все по местам!
Коротким прерывистым гудком «Сунгач» сообщил о своем прибытии. Осторожно, левым бортом пристал к судну, стоявшему у пристани. К «Сунгачу» подбежал становой пристав.
– Прикажите всем подняться наверх! – потребовал он.
Некрасов был знаком с приставом. Он отдал ему честь и ответил:
– Пожалуйста, прошу, однако, прислать санитаров и взять с борта тяжело больного!
– Что за больной? – подозрительно спросил пристав.
– Один из экипажа...
– А что с ним?
– Я не уверен, но... боюсь оставить его на судне...
– Сейчас мы им займемся. Есть у вас пассажиры на борту?
– Нет. Эй, Милютин, давай всех наверх!
Экипаж «Сунгача» стал собираться у левого борта судна, рядом с бухтой троса. Там было скрыто оружие. Один из кочегаров держал в руке тяжелый железный ключ, у второго за поясом торчал длинный нож. Становой пристав, сопровождаемый городовыми, шпиками в гражданском и несколькими солдатами, очутился на палубе.
– Я не вижу больного, – резко сказал он, меряя взглядом молчаливых членов экипажа. – Где он?
– В надстройке, на барже, – ответил Некрасов,
– Почему там? – подозрительно спрашивал пристав.
Некрасов наклонился к нему.
– Вы, ваше высокоблагородие, сначала на него посмотрите, тогда все поймете...
– Обыскать буксир. Если кто-нибудь не вышел на палубу, заковать в кандалы, – приказал пристав городовым. И добавил: – Шесть человек со мной!
Некрасов перелез через борт буксира на баржу. Пристав, окруженный вооруженными солдатами, последовал за ним. Некрасов отворил дверь надстройки.
– Почему здесь темно? – буркнул один из городовых, подозрительно глядя на капитана.
– Больного раздражает свет, – ответил Некрасов. – Я сейчас приоткрою окно.
Он поднял жердь, всадил ее в надстройку и немного отодвинул мешок, закрывавший окошко. Пристав вошел в надстройку. За ним последовал солдат с винтовкой в руках. Они остановились, увидев человека, лежавшего на койке. Его грудь тяжело вздымалась от прерывистого дыхания. Наружной стороной ладони он закрывал глаза. Пристав наклонился над ним. Руки и заросшее бородой лицо больного были покрыты красными пятнами и черными струпьями. Полицейский быстро отпрянул.
– Что с ним? – спросил он, изменившимся голосом.
– Похоже на оспу, – полушепотом сказал Некрасов. – А впрочем, черт его знает, может быть, это проказа. Я в этом деле смыслю мало. Держу его здесь, чтобы не заразить остальных ребят... Прикажите, ваше высокоблагородие, взять его в больницу...
Начальник спешно вышел на воздух.
– Вы что, хотите распространить заразу в городе? – возмущенно сказал он. – Вон из порта! Что везете и куда?
– Полушубки в Камень-Рыболов.
– Выходи оттуда! – приказал пристав солдату, который чуть не разбил голову о притолоку низкой двери, выбегая из надстройки.
Только теперь Некрасов незаметно вынул руку из-за пазухи. Он насупил брови и сказал:
– Этого человека надо отправить в больницу. Я не могу остаться без экипажа!
– По приказанию его превосходительства губернатора вы обязаны немедленно уйти из порта!
– Я не могу идти ночью, – возразил Некрасов.
– Бросьте якорь где-нибудь на середине реки, подальше от города. А ну-ка, – обратился он к солдатам, – обыскать груз на баржах! Да тщательно ищите!
Пристав вернулся на буксир вместе с командиром взвода солдат. Некрасов закурил трубку и исподлобья смотрел на солдат, рывшихся среди тюков на баржах. Никто из них не подходил к помещению, где лежал больной. Через несколько минут городовые и солдаты оставили буксир, который сейчас же отчалил.
«Сунгач» медленно удалялся от пристани. Некрасов стоял на палубе до тех пор, пока последние строения Благовещенска не скрылись во мраке ночи. Только тогда он подошел к надстройке на барже.
– Иван, ступай на вахту, но сперва умойся, – крикнул он с порога.
– Слушаюсь, капитан... «Струпья» поотпадали сами, потому что хлеб высох...
Капитан расхохотался и зажег свечу. Открыл люк в полу.
– Конец тревоги! Прошу всех наверх, к ужину! – крикнул он.
– Ну, я начинаю верить, что нам удастся выбраться из ловушки, – сказал боцман, с трудом протискиваясь через небольшой люк в полу. – Великолепная идея с этой оспой.
– Тем лучше... для них и для нас, – ответил Некрасов. – Можете положить оружие. Думаю, что ночь пройдет спокойно...
