Текст книги "Война на краю времени"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Марин проснулся от непонятного покалывания во всем теле.

Это ощущение внезапно показалось ему таким странным, что он застыл, внутренне дрожа от беспокойства.

Постепенно он осознал, что вокруг стоит полная темнота, и его охватила древняя, первобытная боязнь ночи. Он напряженно прислушивался. Только какой-то необычный звук мог мгновенно привести его в состояние напряженного бодрствования. Чувство покалывания кожи усилилось, вместо того, чтобы пропасть; ощущение было не из приятных.

Как это ни поразительно, но вслед за этим он почуял смерть, настолько явственно, что страх будто провел ледышкой у него по позвоночнику. С отчаянием и ужасом он заставил свою шею разогнуться, затем поднял голову и вгляделся в темноту в направлении двери.

И от страха он потерял всякую способность соображать.

Странные люминесцирующие линии протянулись сквозь дверь спальни и были уже на полпути к его кровати. Пока он смотрел, не веря своим глазам и оцепенев от панического страха, передние концы линий хлестнули и переместились вперед, оказавшись в дюймах от кровати. Все полосы – а их было множество – морщились и поблескивали при движении.

Марин выскользнул из кровати. Он перекатился боком, каким-то инстинктивным движением, произведенным так быстро, что он оказался на полу до того, как успел понять, что он сделал это практически беззвучно, если не считать слабого шуршания одеяла.

У него хватило времени на то, чтобы быстро глянуть на вторую кровать. Оттуда доносился тихий звук дыхания. Рива явно не знала о том, что происходит.

Затем мысль о ней отошла на задний план его сознания, потому что в этот момент светящиеся линии появились в поле его зрения. Их словно кто-то подбросил, и они упали поперек кровати. Один конец, проносясь мимо, чуть не задел его лицо, но сорвался и теперь свисал с кровати, как веревка.

Заметив в этих перемещениях что-то явно неживое, Марин перестал отступать. Неловко встав на ноги, он отошел на не сколько шагов. И внезапно, в одном проблеске прозрения, он понял, что происходит.

Это действительно было какое-то механическое устройство.

Странное, даже невероятное – но все же это была машина, а не форма жизни. Когда эффект неожиданности прошел, он понял, что единственная опасность для него заключалась в тайне этого устройства – ив том, кто им управлял.

Он протянул руку назад, к вешалке, где висело его пальто, и осторожно снял его. Из правого кармана он достал свой газовый пистолет. В темноте он опустил пальто на пол. Затем, сжав в руке оружие, двинулся вокруг кровати. Страха он уже не чувствовал, но все же предпочитал действовать осторожно.

Он дошел до двери, и тут его осторожность подверглась испытанию. Пройти или выглянуть? Перешагнуть через линии или… что?

Он выглянул. Осторожно заглянул за косяк.

Когда Марин увидел, откуда идет свечение, у него вырвался вздох облегчения.

Ну конечно же!

Свечение исходило из одного из «выходов» часов. Марин произвел быстрый расчет, затем прыгнул в дверь, пролетев над линиями. Приземлившись, он поспешно прошел к часам и стал искать электрическое соединение, которое он мог бы отключить.

Он нашел выключатель, на котором было написано «вкл», и переключил его на «выкл». Все линии, протянувшиеся до двери спальни, находившиеся в поле его зрения, мгновенно исчезли.

Освещенный циферблат часов потемнел. Он снова перевел переключатель на «вкл». Циферблат осветился, но яркие серебристые нити так и не появились.

Марин прошел к двери в спальню. Заглянув туда, он убедился, что световые линии пропали и там. Можно было считать, что это фантастическое явление на время затихло.

Он тихо прикрыл дверь, безмолвно подождал некоторое время (достаточно, чтобы убедиться, что Рива не проснулась) и включил свет в большой комнате.

Его поразил один момент. Нападение (если это было нападение) было направлено на него.., или, скорее, на Уэйда Траска.

Марин обдумал эту идею. Была еще одна вероятность: оно направлено не на Траска, а Траском.

Не упуская из виду эту мысль, он неторопливо оглядел комнату. В памяти всплыла догадка, которая возникла у него, когда он впервые вошел в квартиру, – о тайной лаборатории. Как ни странно, но тогда он точно знал, как в нее попасть. А теперь это стало туманным воспоминанием. Он помнил только, что надо было что-то сделать с часами.

Пять минут спустя он открыл потайную дверь и оказался в длинном узком помещении. Оно было ярко освещено. Марин подумал, не включил ли он свет автоматически, когда открыл дверь.

Он окинул взглядом всевозможные причиндалы, явно принадлежащие инженеру-электронщику: двигатели, металлические панели со шкалами, датчиками и тумблерами. Множество крупных приборов было подвешено к потолку, а одна стена напоминала коммутатор автоматической телефонной станции. В углу лежали несколько коробок, а у дальнего конца стола…

Подняв пистолет, Марин застыл на месте.

Постепенно он позволил пальцам, сжимавшим рукоятку, немного расслабиться. Осторожно пройдя вперед, он опустился на колени рядом с телом мужчины, лежавшим лицом вниз. Его лицо показалось ему знакомым. Марин заметил, что тот еще дышит, и, когда он с трудом перевернул его – мешала ограниченность пространства, – это чувство узнавания становилось все сильнее.

Это ощущение не покидало его, пока он смотрел на обращенное вверх лицо. Оно действительно было очень знакомым, но через несколько секунд он отчаялся его узнать. Он не имел понятия, кто это такой.

Марин встал и отправился на поиски веревки. В ящике стола он нашел тонкий электрический провод. Быстро и умело он связал мужчине руки в ноги таким образом, чтобы не нарушить кровообращение.

«К утру должен очнуться», – подумал он. Тогда можно будет заняться выяснением всех обстоятельств.

Судя по состоянию незваного гостя, в него выстрелили из газового пистолета. Поскольку для определения типа газа требовалось сложное оборудование, лучше было не применять антидоты, а просто дождаться естественного пробуждения.

Вскоре Марин вышел из лаборатории, аккуратно пристроил часы на прежнее место и стал обдумывать, что следует делать теперь.

Спать, конечно.

Марин вернулся в спальню, на этот раз плотно закрыв дверь.

Хотя он сомневался, что ночное происшествие может повториться.

Агент Траска явился сюда, и каким-то образом то, что он попытался сделать, ударило по нему самому. Тому факту, что Траск вообще таким странным манером прислал сюда своего агента, необходимо было найти объяснение.., утром. В темноте Марин забрался обратно в кровать. Теперь он чувствовал усталость и какую-то взвинченность в желудке. «Чего-то не хватает», – напряженно думал он.

Что бы это могло быть?

С этой мыслью он проспал примерно час. Вместе с пробуждением пришло осознание.

Ну конечно же, он не пользовался очками Траска, когда выскакивал из кровати, и все же прекрасно видел.

Ему следовало бы знать, что так и произойдет. В вооруженных силах, где применялись самые замысловатые методы маскировки агентов, обнаружили, что путем различных манипуляций можно достичь изменения восприятия.

Его жизненная сила, его отношение к окружающему миру уже в течение нескольких часов контролировали тело Траска, Несмотря на свою депрессию, они, должно быть, уже полностью изменили всю «настройку» тела.

Он долго размышлял об этом, затем к нему вернулась тревога.

Потому что его волновало не зрение. Это было что-то другое.

Но что?..

Он снова заснул. И снова проснулся. Он понял.

«Бог ты мой, ведь этот человек – это…»

Дэвид Марин?!

Глава 6

Звонил телефон.

Тяжелые и беспокойные мысли одна за другой слетали с Марина. В какой-то момент они, наконец, полностью исчезли, и он открыл глаза.

Уже давно рассвело, и это встревожило Марина. У него осталось впечатление, что всю ночь он провел, размышляя о множестве вещей, которые он должен сделать. В тайной лаборатории лежало.., его собственное тело. В два часа дня он должен был лететь в Азию. У него было ощущение, что он не может себе позволить тратить время на работу в качестве Руководителя Группы. В этой связи он серьезно задумался над тем, каким образом этого лучше всего избежать. Кроме того, существовал Мозг – ему необходимо было исследовать эту проблему. Раз уж она оказалась предметом опасливого интереса со стороны Великого Судьи, эти сведения могли ему пригодиться. Делинди, война в Азии и изобретение Траска – все это сильно привлекало его внимание.

И все же он, похоже, спал, а не размышлял. По крайней мере, если мыслительный процесс и протекал, то на подсознательном уровне. Кисло улыбнувшись, он потянулся к телефону. Затем снова заколебался.

А вдруг это кто-нибудь, кого он не знает, но кто будет считать некоторые вещи сами собой разумеющимися?

Пока он собирался с силами, чтобы встретить ситуацию лицом к лицу, телефон снова зазвонил. Марин взял трубку. Мужской голос проговорил:

– Это Ральф Скаддер, мистер Траск.

Марин с трудом удержал удивленное восклицание. Он слышал об этом человеке, вернее приппе. Ральф Скаддер, предводитель Приппа – правильно было бы сказать «предводитель банды». Скаддер был известен как глава «Удовольствия Инкорпорейтед». Эта полуподпольная организация приппов контролировала азартные игры и проституцию, которой занимались женщины Приппа, а также была связана с множеством не слишком значительных преступлений. Среди офицеров Контроля ходили слухи, что эта организация пользуется протекцией самого Великого Судьи.

Марин сделал медленный, глубокий вдох.

– Да? – сказал он.

– Я хочу встретиться с вами по поводу того, о чем мы с вами беседовали. Сегодня, ровно в десять вечера.

Марин почувствовал, что внутри у него все сжалось.

– Где? – спросил он.

– Позвоните в «Удовольствия» перед тем, как прийти. Вас проводят.

– Я приду, – сказал Марин.

Он повесил трубку, не поинтересовавшись даже тем, не хотел ли Скаддер добавить еще что-нибудь.

У него словно гора с плеч свалилась. Ему впервые пришлось иметь дело с контактами Траска, и он прекрасно с этим справился. Если там, в лаборатории, лежит Траск, то он сможет узнать от него, о чем говорили эти двое – припп и ученый.

Дойдя до этого пункта, он бросил взгляд на соседнюю кровать.

Она была аккуратно заправлена и пуста. Марин окинул ее трезвым взглядом и пожал плечами. У него не было ни права, ни желания контролировать передвижения Ривы Аллен. Но ее исчезновение выглядело довольно странно, и, кроме того, в подобной скрытности не было никакой необходимости. Вскоре этот факт начал его раздражать. В нем наконец проснулась эротическая жажда; чуть ли не атавистическое желание затрепетало в его клетках, нуждаясь в насыщении.

Пламя вспыхнуло и погасло. Он все глубже осознавал, как сильно он изменился начиная с предыдущего вечера. Тяжелое чувство утраты ослабло, словно приподнялся тяжелый груз – слегка. Он уже видел не одно, но несколько решений своей проблемы.

Предупредить Великого Судью, если необходимо. Как ни удивительно, это тоже было бы решением, простым и прямолинейным. Но прежде всего ему еще нужно разузнать кое-что. Например, следует подождать, пока человек, лежащий в лаборатории, не придет в сознание. В конце концов, это мог быть и не Траск.

Он лежал на спине, искренне восхищаясь такой возможностью. Какое фантастическое открытие сделал Траск! Одним исчерпывающим актом своего гения он нарушил равновесие сил.

Вся мощь военных машин вооруженных сил, вся хитрость Эдмунда Слэйтера – все это было превзойдено чисто механическим способом изменения идентичности тел. Подобно какому-то демону античных времен, человек, управляющий таким устройством, мог как делать людей одержимыми, так и становиться ими самими – правда, только кем-то одним за раз.

И поскольку люди не так скоро осознают опасность, полный решимости Траск мог бы ударить по самым верхам правящей группы всепланетного правительства – если только не учитывать одну вещь.

Он лежал в своей тайной лаборатории – пленник, жертва какого-нибудь глупого происшествия, – может быть, уже бодрствуя и размышляя о масштабах катастрофы.

Марин почувствовал себя утомленным. Но сама мысль о разговоре с Траском оказалась достаточным мотивом для того, чтобы он прошел в лабораторию.

…Его тело лежало там, вялое, дышащее и бесчувственное.

Глава 7

Он возвратился в кровать и заснул. Его разбудил звук открывающихся дверей спальни. Вошла Рива Аллен. Она была при параде и тащила два чемодана, которые, если поразмыслить логически, мгновенно объяснили ее отсутствие. Голубоватый костюм делал ее очень деловой и привлекательной. Она сокрушенно тряхнула головой и заметила:

– Ой, я тебя разбудила.

– Все в порядке. Пора вставать, – ответил Марин.

Он взглянул на часы и вздохнул. Без двадцати девять. Ему действительно пора уже быть на ногах. Он перекатился к краю кровати, а Рива прошла мимо него и поставила свои сумки на пол. Без всякой на то необходимости она заметила:

– Я привезла свои вещи.

Марин мысленно представил себе, как она берет свои пожитки на воздушной станции, вздрогнул и пробормотал:

– Отлично. Чувствуй себя как дома.

Девушка смотрела на него с обиженной улыбкой. Затем произнесла:

– По сути дела в моем пребывании здесь очень мало смысла, если, как это было вчера вечером, ты не будешь извлекать из моего присутствия никакой пользы.

Ее явное раздражение снова привело Марина в хорошее расположение духа.

– Я был сильно не в настроении, – заявил он. – Больше этого не повторится.

Он встал и потрепал ее по щеке. Она схватила его руку и чувственным движением повернулась к нему всем телом. Он кратко сжал ее в объятиях, затем пробормотал что-то насчет того, что ему пора уходить. Но поскольку она все еще цеплялась за него, он сказал:

– Вечером! – и высвободился.

В ванной он составил планы на день.

«Я замаскируюсь под Марина», – подумал он. Его мгновенно поразила та небрежность, с которой он подумал об этом. Не то чтобы это было трудно. Вооруженные силы подняли науку маскировки до таких высот, что любых двух индивидов, не слишком различающихся физически, можно было замаскировать друг под друга.

Марин улыбнулся зеркалу худощавым лицом Траска. Несомненно, он – единственный человек, которому будет нетрудно идеально сыграть роль Дэвида Марина, Руководителя Группы.

Но это будет только началом.

Ему нужно было переделать множество дел, и он еще не был уверен, как за них взяться. Первой его задачей было, разумеется, выполнить свои непосредственные обязанности во время военной операции. Из первой своей поездки в Джорджию он может вернуться уже сегодня вечером. Но через два дня начнутся боевые действия, и вырваться будет гораздо сложнее.

Тем не менее, если все сработает как надо, ему, может быть, удастся избежать необходимости объяснять невероятную вещь, которая с ним произошла. Его задача: каким-то образом переместить Траска и себя самого обратно, на свои места. Затем, по-настоящему став самим собой, он уже будет полностью контролировать ситуацию, сможет реалистично обсуждать изобретение и разбираться со всеми проблемами. И он сможет оправдать любое действие, которое совершит сейчас.

Полностью одевшись, Марин поднялся на крышу. Он ощутил глубокое облегчение и удовлетворение, увидев, что его собственный прыголет припаркован на площадке для посетителей. Его присутствие подтверждало, что внизу, в лаборатории, находился именно Траск. Через несколько минут, с тем оборудованием, что имеется на борту, он займется непосредственным выполнением своих задач.

Он поспешил к машине, быстро поднялся в коридор для частных летательных аппаратов – и перевел управление на автопилот.

Глава 8

Оборудование для маскировки, находящееся на борту прыголета, представляло собой стандартный набор, использующийся в вооруженных силах. Но и в этом случае на маскировку требовалось некоторое время. Первая часть задачи состояла во «впечатывании» серии электронных схем в мышцы лица, головы и шеи, непосредственно под кожу. Это делалось при помощи высокоскоростного газового устройства, которое выпускало особый газ сквозь имеющее форму схемы сопло с такой скоростью, что кожа при этом не разрушалась.

Марин подождал, пока газ примет форму гибкой, но прочной схемы. Потом он включил питание на контрольной панели устройства и начал манипулировать рычажками на шкалах – по одной на каждую электрическую цепь. Каждый раз, когда он поворачивал регулятор, серия мышц напрягалась или расслаблялась. Мышцы, на которые производилось воздействие, были ключевыми, отвечающими за форму лица.

После событий предыдущего вечера Марин был не склонен доверять своей памяти в чем-либо, что касалось его собственной внешности. Поэтому в качестве модели он использовал свою фотографию на запечатанной прозрачной идентификационной пластинке, прикрепленной к панели управления прыголета. По мере того как он менял показатели на шкалах, менялись сначала выражение, а затем и черты лица Траска.

Вскоре он насколько возможно приблизил свою нынешнюю внешность к внешности Дэвида Марина. Он удовлетворенно закрыл главный переключатель и установил аппарат на «стабилизацию».

Следующая стадия состояла в оттачивании деталей. Он «впечатал» схемы в ключевые голосовые мышцы и подстроил их напряжение таким образом, что звучание голоса Уэйда Траска перестало отличаться от записанного на автоответчик прыголета голоса Дэвида Марина.

Один за другим он примерил несколько собственных костюмов, хранившихся в гардеробе прыголета. Два из них – один темный и один светлый – подошли сравнительно неплохо; остальные оказались слишком широкими в груди и плечах.

Марин выбрал более светлый; и сделал он так, исходя из своего длительного опыта. Он прекрасно знал, что любое яркое цветное пятно отвлекает внимание от самого индивида, даже если могло показаться, что оно добавляет блеска его личности.

Несколько минут спустя он приземлился на крыше здания совета Руководителей Групп – приготовившись изображать.., самого себя.

Глава 9

Шефа Контроля он нашел в большом офисе, начисто лишенном каких бы то ни было украшений, если не считать большого стального письменного стола и нескольких стульев. Бетонные стены и пол, никакого оборудования – Марину это казалось и смешным, и грустным, поскольку он знал, насколько широко этот тощий, беспокойный и решительный человек использует всякого рода приспособления в своей смертоносной работе. Само отсутствие всякого электронного оборудования извращенным образом отражало необычайное уважение хозяина кабинета к тем направлениям деятельности, в которых это оборудование может быть использовано. С первого взгляда на его офис становилось очевидным, что Эдмунд Слэйтер, глава шпионского ведомства безжалостного диктатора, не потерпит того, чтобы в его внутреннем святилище велась слежка за ним самим.

Когда Марин вошел, Слэйтер ходил из угла в угол. Он задержался у дальней стены, повернулся кругом и улыбнулся, одновременно хмурясь.

– Дэвид, то, что вы сделали вчера на собрании совета, было неразумно с вашей стороны. Мы имеем дело с джентльменом, который играет по правилам жестоким, но тем не менее невероятно резонным. Даже я не являюсь незаменимым.

– Полагаю, что мы говорим о деле Траска, – ответил Марин. – До меня не дошло, что я иду прямо в медвежий капкан.

Слэйтер покачал головой. Его взгляд на мгновение стал немигающим, а глаза приобрели зеленоватый оттенок.

– Суть здесь не только в том, что вы не знали об опасности, – сказал он. – Дело обстоит гораздо серьезнее. Вы защищали его эмоционально. У вас был такой голос, которого я никогда не ожидал здесь услышать. Просто оттенок печали, Дэвид; я, должен признаться, и сейчас этого не понимаю.

Он помолчал, все еще не двигаясь с места; он будто бы ждал от Марина какого-либо намека, который помог бы ему понять.

Марин изучающе смотрел на него и чувствовал, что сам начинает хмуриться. На него оказывали давление, а он, разумеется, не мог дать правдивые ответы; следовательно, каждый момент, потраченный на разговор на эту тему, будет потрачен впустую.

– Эд, – тихо проговорил Марин, – мне бы хотелось, чтобы вы перестали драматизировать свои собственные страхи. Вам должно быть известно, что я никаким образом не могу принимать во внимание ту вероятность, что меня заподозрят в том, что я в своих действиях руководствуюсь какими-либо задними мыслями. Если тот страх, который вы пытаетесь мне привить, должен каким-то образом меня задеть, то вам лучше сразу было бы начать следствие. Что у вас на уме на самом деле? Мне тоже кое-что надо с вами обсудить.

От взгляда Марина не смогли укрыться колебания этого тощего зловещего человечка. Затем Слэйтер рассмеялся, не без приятности, и сказал:

– Как вы знаете, наш отдел время от времени обращается к вашим сотрудникам с просьбой помочь нам в качестве инструкторов – ради укрепления связей.

– Все организовано удовлетворительно, надеюсь? – спросил Марин.

Он ждал. У Слэйтера явно была какая-то особая причина затеять этот разговор, потому что подобные дела давно уже решались на уровнях ниже ранга Руководителей Групп.

– Мне хотелось бы, чтобы сегодня днем вы взяли с собой одного молодого парня, – ответил Слэйтер с легкой улыбкой. – Это его первое знакомство с войной, и, как вы убедитесь, он нуждается в обучении.

Марин покачал головой.

– Сегодня я не могу отвлекаться на инструктаж. У меня очень плотный график.

Слэйтер снова улыбнулся.

– Мы с Великим Судьей, – заметил он, – особенно заинтересованы в этом парне. Когда вы его увидите, присмотритесь к нему и спросите себя, не напоминает ли он вам кого-либо из знакомых вам личностей.

Марин вздохнул и мысленно подсчитал, когда проходили первые игры по выбору партнера. Это было сразу после войны – прошло уже двадцать лет! Это мог быть один из детей Великого Судьи, появившийся в результате игр тех ранних лет. Вождь участвовал в нескольких первых играх, пока количество женщин, предложивших ему свои жетоны, не стало таким огромным, что его отказ от участия в играх стал делом общественной значимости.

Марину ничего больше не оставалось, как согласиться.

– Пусть ждет в два часа у места старта ракет, – сказал он.

Слэйтер одобрительно кивнул.

– Итак, что же у вас на уме, Марин?

Возникла долгая пауза.

Марин встал и прошел к окну. Говорить об этом будет труднее, чем он предполагал. То, чем интересовался Слэйтер, было жизненно важно, и он не мог допустить ошибки в изложении. Их встреча и так уже оказалась более опасным мероприятием, чем он ожидал.

Пока он стоял у окна, его взгляд сам собой остановился на конструкции, напоминающей пентхауз, и расположенной на здании Руководителей Групп. Именно туда через шесть дней Траск должен будет прибыть на казнь. Главная секция этой постройки представляла собой некрасивый низкий квадрат. Зарешеченные окна создавали безрадостную, давящую атмосферу и наводили на мысли о тюрьме. По бокам на несколько сотен футов вверх поднимались две колонны из металла и бетона. Там находились муфельные камеры конвертеров, где шаг за шагом радиоактивность вторичных материалов подвергалась вторичной переработке или подавлялась. Если эти меры ничего не давали, подвергшиеся сложной обработке компоненты автоматически паковались в безопасные контейнеры и увозились в отдаленные места захоронений.

Со этого места в поле зрения Марина не попадали ни энергетическая станция, ни силовая передающая антенна. Станция была продолжением «пентхауза», а антенна располагалась на приподнятой секции, которой он не мог видеть из окна. Но он знал, что где-то в подземных казематах под этим сооружением располагается реле, которое, если его активировать, вызовет жгучую боль в плече тела Траска, и эта боль неумолимо приведет его к погибели.

Марин почувствовал, как все его тело напряглось. Он подумал о тех, кто считал себя в силах проникнуть в эту крепость и стереть записи о своей судьбе. Он ни разу не слышал о том, что кому-то это удалось. Он ощутил осознание этого факта как толчок. Отвернувшись от окна, он сказал:

– Эд, мне бы хотелось получить информацию о предмете, который является запретным даже на Совете Руководителей Групп.

Слэйтер, стоявший к нему вполоборота, повернулся всем телом и посмотрел на него сузившимися глазами.

– И что же это за предмет?

– Мозг.

Наступила долгая пауза, и Марину показалось, что цвет лица коротышки значительно изменился. Весь он словно слегка усох.

– Дэвид, – наконец сказал он, – если я проинформирую Великого Судью о том, что вы упомянули это название, он будет немало огорчен.

Марин ждал, не доверяя своему языку.

Эдмунд Слэйтер продолжал тихим голосом.

– Я руковожу бесконечным поиском Мозга. Мои люди – это агенты, которые знают, что им грозит смерть, если они хотя бы заикнутся кому-то, что такой поиск ведется. Я предложил бы вам забыть, что этот разговор когда-то имел место.

Марин не пропустил мимо ушей ни одного слова предупреждения. Но он не стал колебаться. Он сказал:

– Я хочу довести до вас следующую мысль. Если Мозг все еще существует, то вам известно, где он находится.

Острый ум невысокого, жилистого человека, стоящего перед ним, похоже, мгновенно вникал во все нюансы значений его слов.

– Настолько много данных, – он говорил, будто бы размышляя вслух. – Десятки тысяч направлений поиска – столько разрозненных кусков, которые нужно объединить вместе; может быть, для этого требуется свежее, острое мышление, которое воссоздало бы всю картину, – его направленный в бесконечность взгляд сфокусировался на Марине. Он казался очень напряженным и как бы сдерживал внутреннее возбуждение. – Дэвид, – голос его был таким же сдержанным, как и все его манеры, – мне кажется, что вы выразили самую грандиозную мысль, которая только возникала за последние десять лет этого поиска. Мне бы хотелось еще раз с вами это обсудить перед тем, как я решу, следует ли мне продолжать самому или же предоставить это дело на рассмотрение Великого Судьи.

Марина уже поджимало время. Он спросил:

– Где Мозг видели в последний раз?

– Наши сведения противоречивы, – ответил Слэйтер. – Последняя из известных версий состоит в том, что это было двадцать четыре года назад. Бродяга, теперь уже умерший, показал под присягой, что однажды ранним утром, он видел гигантский корабль, зависший над горой, в которой содержался Мозг. Он видел, как наверх открылись огромные замаскированные стальные двери и корабль опустился в огромную шахту, которая была сконструирована таким образом, чтобы в случае опасности Мозг можно было вывезти. Что гораздо важнее, конструкция явно предусматривала защиту Мозга от атак с воздуха. Стальные выступы, отверстия, посверленные в стальных стенах здания, зацепляющиеся устройства, при помощи которых всю структуру можно было бы привинтить, приварить и подсоединить при помощи «мужских» или «женских» разъемов к кораблю изнутри и таким образом транспортировать его в цельном виде – все было явно спланировано с математической точностью. Не стоит и говорить, что мы попытались отследить каждого человека, имеющего отношение к этому полету.

Марин вспомнил утверждение Ривы Аллен о том, что Мозг перевезли на другую планету, и понял, что ему предлагают самый откровенный отчет о событиях, который только имеется в наличии.

– И что же вы обнаружили? – спросил он.

– Гипноз, мысленный контроль на расстоянии, странное использование электронных схем, вживленных непосредственно в мозг человеческих существ – мы просто не могли рисковать с большинством этих людей, которые были связаны с Мозгом хотя бы косвенным образом. Я мог бы сказать вам, сколько людей было убито, но вам не понравятся эти цифры. В конечном итоге они производят неприятное впечатление. Но даже и в этом случае мы жалели некоторых из них и просто продолжаем наблюдать за ними или каким-то другим образом контролируем их или их потомков.

Марин подумал о Риве. Теперь картина стала ему ясна. Ее история и этот отчет вполне соответствовали друг другу. Единственное, чего она никогда не узнает, – это каким образом они с матерью чудом избежали смерти. По сути дела, их было бы проще уничтожить. Да, для двоих таких людей, как Великий Судья и Слэйтер, число убитых должно было стать немалым, чтобы они в конце концов отказались от своей роли палачей и смягчились.

– Вам известно, – медленно проговорил Марин, – кто был самым главным действующим лицом, руководившим спасением Мозга?

– Да.

– Кто же?

– Сам Мозг, – ответил Эдмунд Слэйтер.

Пустое помещение казалось вполне подходящим фоном для этих слов. Бетонные стены и пол обеспечивали защитный барьер против любых подслушивающих устройств. Казалось, что здесь, в этой унылой камере, – и только здесь – человек может считать себя защищенным от уловок электронного мозга. Немного пофантазировав, можно было даже представить, как человечество принимает в таком помещении свой последний бой против вторжения орд, контролируемых думающей машиной.

Марину было трудно принять концепцию существования подобной супермашины. Он знал, что эксперты исследовали выходы Мозга; не могло быть никаких сомнений, что они представляли собой воплощение таких аспектов электронной науки, которые были утеряны и не открыты снова. Однако в словах Слэйтера подразумевалось еще нечто колоссальное, выходящее за пределы человеческого понимания и – эту мысль понять было еще труднее – заинтересованное в человеке.

Он встал спиной к окну, хмурясь, и спросил:

– Чего надеется достичь Мозг?

– Мировой диктатуры. Полного контроля над человеческой расой.

Марин чуть было не рассмеялся, но затем заметил, что Слэйтер совершенно серьезен. Быстро подавив смех, он сказал:

– Не знаю точно, почему это показалось мне забавным. Но я не вполне понимаю, как машина может беспокоиться или заботиться о человеческих существах.

Слэйтер покачал головой.

– Мы имеем здесь не «это», а расчет, не монстра, помешавшегося на захвате власти, но тонкий инструмент. Он решает задачу, которую перед ним поставили. Мы не хотели бы уничтожать Мозг, если этого можно избежать; мы только хотим захватить над ним контроль и переформулировать ту же задачу в условиях менее радикальных мер. Да, мы хотим избавиться от войн, и мы хотим, чтобы мирное мировое сообщество функционировало на позициях здравого смысла – но не за счет потери человеческого самоопределения. Мозг получил инструкции сделать все необходимое для того, чтобы достичь оптимального решения проблемы войн. Очевидно, он слишком конкретно понимает значение слова «оптимальный».

Марин вдруг вспомнил свое удивление по поводу пропаганды, утверждающей, что Великий Судья бессмертен. Но сейчас обсуждать это было не время. Он понял, что не найдет здесь ответов на все вопросы – по крайней мере, пока не найдет, а если и найдет, то не сегодня. Поэтому он взглянул на часы, увидел, что ему пора уходить.