Текст книги "Звездные деяния"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Туземец был осторожен. Неуловимыми движениями он упорно продолжал отступать в глубь джунглей; четыре ноги давали ему очевидное преимущество в скорости, которое он прекрасно сознавал, поскольку то и дело останавливался и вновь приближался немного, дразня и заманивая. Леди Глория наблюдала за ним – сначала забавляясь, а потом с раздражением.

– Может быть, – предложила она, – мы разделимся и я погоню его на вас?

Мэлтби нахмурился и неохотно кивнул. Голос его прозвучал напряженно и строго:

– Он заманивает нас в ловушку. Включите датчики на шлеме и держите оружие наготове. Без нужды не стреляйте, но и не мешкайте в критической ситуации. Копье может нанести ужасающую рану, для лечения которой у нас ничего нет.

Его приказной тон немедленно вызвал гнев леди Лорр. Он словно не понимал, что она не хуже его разбирается в ситуации. Ее сиятельство Глория вздохнула. Если им придется остаться на этой планете, без серьезной психологической перестройки не обойтись.

«Причем, – подумала она непреклонно, – это коснется не только меня».

– Пора! – прозвучал рядом с ней голос Мэлтби, – Обратите внимание: лощина раздваивается. Я побывал здесь вчера и знаю, что ярдов через двести ее части вновь соединяются. Он побежал по левому ответвлению, я направлюсь по правому. Оставайтесь здесь; пусть он вернется посмотреть, что произошло, и тогда гоните его на меня.

Мэлтби тенью скользнул по темной тропинке, вившейся под плотным пологом листвы. Воцарилась тишина.

Глория ждала. Уже через минуту ее охватило чувство затерянности в этом черно-желтом мире, безжизненном с начала времен.

«Так вот что подразумевал вчера Мэлтби, утверждая, будто я не отважусь застрелить его и остаться в одиночестве», – подумала леди Лорр.

Тогда это не дошло до ее сознания, но сейчас она поняла. Одинокая женщина, заброшенная на безымянную планету под ничем не примечательной звездой, каждое утро просыпается в рассыпающемся корабле, безжизненные металлические останки которого лежат на темной, теплой, желтой, болотистой земле…

Она стояла, погрузившись в размышления. Не было сомнений, что проблема деллиан, мезоделлиан и нон-деллиан могла быть решена здесь с тем же успехом, что и в любом другом месте.

Из задумчивости ее вырвал какой-то звук. Внезапно насторожившись, в сотне ярдов от себя Глория увидела кошачью голову, осторожно выглядывавшую из кустарника на противоположном краю прогалины. Интересная голова – ее свирепость не уступала ее красоте. Желтоватое туловище сейчас было почти полностью скрыто зарослями, однако мельком замеченного ранее оказалось достаточно, чтобы Глория распознала в животном представителя СС-типа, принадлежавшего к почти повсеместно распространенному семейству кентавров. В движении эти четвероногие существа демонстрировали идеальную сбалансированность.

Кентавр изучающе разглядывал Глорию большими блестящими черными глазами, округлившимися от удивления. Голова его поворачивалась из стороны в сторону, явно высматривая Мэлтби. Глория взмахнула пистолетом и пошла вперед. Существо мгновенно исчезло. Благодаря чувствительным микрофонам леди Лорр даже отсюда могла слышать, как оно мчится все дальше и дальше. Внезапно кентавр замедлил бег, и больше от него не донеслось ни звука.

«Поймал, – подумала Глория; это произвело на нее впечатление. – Выходит, мезоделлиане с их двойным разумом восприимчивы и одаренны. Жаль будет, если предрассудки не позволят им вписаться в галактическую цивилизацию Земной империи».

Несколько минут спустя она увидела Мэлтби – с помощью блок-коммуникатора тот пытался объясниться с туземцем. Подняв глаза, Мэлтби заметил ее и недоуменно покачал головой.

– Он утверждает, что всегда было так же тепло, как сейчас, и что живет он уже тринадцать тысяч лун. Луна – это сорок солнц, то есть сорок дней. Он предлагает нам пройти немного дальше вдоль долины, но это явно звучит чересчур заманчиво. Наш ход – это сделать осторожный дружеский жест и… – Он смолк на полуслове.

Прежде чем Глория смогла хотя бы осмыслить угрозу, разум ее уже был скован, а мышцы возбуждены. Ее швырнуло в сторону и вниз с такой скоростью, что удар о землю причинил ей невероятную боль. Уже лежа, оглушенная, она краем глаза успела заметить копье, пропоровшее воздух там, где она только что стояла. Глория повернулась, перекатилась – воля ее была вновь свободна – и выбросила руку с пистолетом в том направлении, откуда прилетело копье. По голому склону мчался галопом второй кентавр. Палец леди Лорр лег на спусковой крючок; и вдруг…

– Нет! – Голос Мэлтби был тих. – Они выслали разведчика – посмотреть, что происходит. Свое дело он сделал. Все кончилось.

Глория опустила пистолет, отметив с досадой, что руки у нее трясутся, да и всю ее била дрожь. Она уже открыла рот, чтобы сказать: «Спасибо, вы спасли мне жизнь!» – но тут же вновь плотно сжала губы, потому что ее голос тоже дрожал. И еще потому, что Мэлтби спас ей жизнь! Потрясенный этой мыслью, разум благородной леди балансировал на краю бездны. Невероятно! Никогда прежде Глория не подвергалась личной опасности от конкретного живого существа. Однажды ее линкор нырнул в хромосферу звезды; еще не изгладился из памяти и космический катаклизм недавнего шторма. Но этим безликим опасностям можно было противопоставить изощренную технику и хорошо обученный экипаж. На сей раз все было совершенно иначе.

В продолжение обратного пути к корабельному отсеку Глория пыталась постичь сущность этого различия. И это ей, кажется, удалось.

– Спектр типичный, – говорил Мэлтби в микрофон астровизора. – Линий поглощения нет совсем; зато две желтые полосы интенсивны до рези в глазах. Как вы и предполагали, мы, по-видимому, имеем дело с голубым солнцем, фиолетовое излучение которого задерживается атмосферой. Так или иначе, – закончил он, – уникальность этого эффекта обязана своим происхождением плотности здешней атмосферы. Еше вопросы?

– Пока нет… – Астрофизик казался погруженным в размышления, – И вообще, мне больше нечего вам посоветовать. Надо еше осмыслить все это. Не могли бы вы пригласить к астровизору леди Лорр? С вашего позволения, мне хотелось бы поговорить с ней наедине.

– Разумеется.

Уступив место Глории, Мэлтби вышел наружу, сел в кресло и стал наблюдать за восходящей луной. Тьма – это он подметил еще прошлой ночью – словно была пропитана какой-то неуловимой, вездесущей фиолетовой дымкой. Ну, теперь это понятно!

При том расстоянии от центрального светила, на которое указывал его угловой размер, вместо восьмидесятиградусной жары здесь должен был бы царить ставосьмидесятиградусный морозб, если, конечно, видимый цвет солнца соответствовал действительному. Голубое солнце, одно из полумиллиона… Все это интересно, однако… Мэлтби невесело усмехнулся. «Мне больше нечего вам посоветовать» капитана Плэнстона звучало признанием безысходности положения, в котором… Он невольно поежился.

Мгновение спустя Мэлтби попытался нарисовать в своем воображении картину: себя самого, точно так же сидящего здесь через год, любуясь восходящей луной. И через десять лет… И через двадцать…

И тут он ощутил присутствие Глории – она стояла в проеме люка, пристально глядя на него. Он поднял взгляд. Поток белого света, лившийся изнутри корабля, придавал ее лицу странное выражение: оно казалось отбеленным – после той желтизны, которую взгляд уже привык считать естественной.

– Больше вызовов с корабля не будет, – сказала она и, повернувшись, исчезла.

Мэлтби равнодушно кивнул. Прекращение вызовов было безжалостно и жестоко, однако в данной ситуации полностью соответствовало уставу. Робинзоны не должны питать ложных надежд и строить волшебных иллюзий, порожденных наличием связи. Им следует с полной ясностью осознать, что они отрезаны навеки. Отныне и навсегда.

Что ж, пусть так. Факт есть факт, и с ним следует смириться. В одной из книг, прочитанных Мэлтби на борту линкора, была глава о потерпевших кораблекрушение. Оттуда он почерпнул сведения о зафиксированных в истории девятистах миллионах человек, заброшенных судьбой на неведомые планеты. Большинство из этих планет в конце концов были найдены; и не меньше чем на десяти тысячах из них возникли целые общества, образованные потомками жертв космических катастроф. По закону каждый – и мужчины, и женщины, независимо от положения, занимаемого ранее в обществе, – в первую очередь должен был содействовать умножению населения. Потерпевший крушение обязан отринуть все личное, забыть о собственных чувствах и думать о себе исключительно как об орудии космической экспансии человеческой расы. Для нарушителей этого кодекса предусматривались наказания. Разумеется, их некому было приводить в исполнение, если поселение робинзонов не находили; но к обнаруженным они применялись со всей строгостью. Конечно, суд может решить, что человек и робот… что ж, робот – это особый случай.

Прошло уже полчаса, как Мэлтби сидел здесь. Он поднялся и почувствовал, что голоден. Он совсем забыл об ужине. Мэлтби разозлился на себя. Черт возьми, нынешняя ночь – не время оказывать давление на Глорию. Рано или поздно ей все равно придется понять, что обязанности кока отныне лежат на ней.

Только не нынешней ночью.

Мэлтби поспешно вернулся на кораблик и направился в компактный камбуз, каким был оснашен каждый отсек «Звездного роя». Однако в коридоре он остановился. Из неплотно закрытых дверей струился свет. Внутри кто-то насвистывал – нежно, весело, хотя и немелодично; и оттуда распространялся аромат, который может источать только настоящее рагу.

Они чуть было не столкнулись на пороге.

– Я как раз шла позвать вас, – сказала Глория.

Ужин прошел в молчании и быстро закончился. Сунув посуду в автомат, они уселись на просторный диван. Наконец Мэлтби заметил, что Глория изучающе смотрит на него насмешливым взглядом.

– Есть ли шанс, – спросила она вдруг, – что земная женщина и мезоделлианин смогут иметь детей?

– Честно говоря, – признался Мэлтби, – я в этом сомневаюсь.

Он пустился в описание процесса холодного давления, формирующего протоплазму мезоделлианского зародыша. И все время, пока он говорил, Глория продолжала рассматривать его все тем же веселым взглядом. Когда же она наконец заговорила, голос ее звучал необычно.

– Со мной сегодня приключилась странная история – после того, как этот туземец метнул копье. Я поняла… – Глория с трудом подбирала слова. – Я поняла, что проблема роботов решена – по крайней мере лично для меня. Естественно, – спокойно закончила она, – я в любом случае не стала бы противиться. Но мне приятно сознавать, что вы нравитесь мне, – она улыбнулась, – и нравитесь беспредельно.

Глава 15

Голубое солнце, которое кажется желтым… На следующее утром Мэлтби, сидя в кресле, ломал над этим голову. Сегодня он поджидал визита туземцев и потому решил остаться у корабля. Он не спускал глаз с краев прогалины, с границы долины, с опушки джунглей, но…

Существует закон, вспомнил он, определяющий сдвиг цветовых компонентов светового луча в другие части спектра – например, в желтую часть. Закон довольно сложен, но поскольку все оборудование капитанского мостика сводилось к репитерам и аппаратуре дистанционного управления и не включало в себя собственно измерительных и наблюдательных приборов, Мэлтби приходилось полагаться на математику, если он хотел представить себе, к какому спектральному классу относится здешнее солнце и насколько оно удалено от планеты. Большая часть солнечной радиации, вероятно, достигала планеты в виде ультрафиолетового излучения. Однако проверить предположение было невозможно. Так что оставим это на будущее и вернемся к желтому.

Он вошел в кораблик. Глории нигде не было видно, но дверь ее спальни была закрыта. Мэлтби отыскал блокнот, вернулся в свое кресло и погрузился в расчеты. Через час ответ был готов: триллион триста миллиардов миль. Почти одна пятая светового года. Он отрывисто рассмеялся. Так вот оно что! Хорошо бы иметь более полные данные или…

Или?..

Разум его воспарил. Вспышка озарения выжгла пелену, застилавшую мысленный взор, и грандиозная истина открылась Мэлтби. С криком он вскочил на ноги и уже метнулся к входному люку, когда над ним скользнула длинная черная тень. Тень была столь огромна, что мгновенно закрыла собой всю долину. Мэлтби невольно остановился и посмотрел вверх.

Линкор «Звездный рой» завис невысоко над желто-коричневыми джунглями планеты; из его чрева уже выдвинулся, сверкнув желтоватым серебром в солнечных лучах, спасательный катер и сразу же стартовал вниз. У Мэлтби оставались считаные минуты, чтобы поговорить с Глорией, прежде чем катер приземлится.

– Подумать только, – сказал он, – я как раз докопался до истины.

…Глория не смотрела на него. Взгляд ее был устремлен вдаль.

– В конце концов, – продолжал Мэлтби, – я не могу представить себе ничего лучше, чем посадить меня в камеру гипногенератора и…

– Не будьте смешным, – прервала она, по-прежнему не глядя на Мэлтби, – Не воображайте, что я приду в замешательство, как из-за того поцелуя. Позже я приму вас в своей каюте.

Ванна, чистый костюм – и Мэлтби через трансмиттер шагнул в помещение астрофизической службы. Первое представление об открывшейся ему потрясающей истине, в общих чертах правильное, нуждалось в уточнении некоторых фактов.

– А-а, Мэлтби! – Главный астрофизик шагнул ему навстречу и пожал руку, – Это солнце, которые вы выискали… Уже на основании первых ваших описаний желтизны и черноты у нас зародились подозрения. Но мы, естественно, не могли преждевременно обнадеживать вас… Да это и запрещено, вы же знаете. Наклон оси, судя по всему, вызывает очень долгое лето, в продолжение которого у гигантских деревьев здешних джунглей не образуется годичных колец… Все это наводило на размышления. А невыразительный спектр, в котором полностью отсутствуют линии поглощения, – это уже почти решающий аргумент. Последним доказательством послужил фильм, снятый вами на ортохромной пленке; он оказался передержанным, в то время как отснятые с использованием голубого и красного светофильтров – сильно недодержанными. Звезды этого типа так непомерно горячи, что практически вся излучаемая ими радиация лежит вне видимой части спектра. А вторичная радиация – нечто вроде свечения в атмосфере звезды – порождает видимый эффект желтизны, когда незначительная часть губительного ультрафиолета переходит в излучение с длиной волны большей, чем у атома гелия. Нечто вроде люминесцентной лампы, по космическим масштабам довольно мощной. Общее количество солнечной радиации, достигающей планеты, разумеется, огромно; однако, проходя сквозь многомильную толщу поглощающих ее озона, водяных паров, двуокиси углерода и других газов, поверхности она достигает, претерпев сильные изменения. Ничего удивительного, что туземец рассказывал вам о постоянной жаре – лето здесь длится уже четыре тысячелетия. Обычная радиация звезд этой отвратительной разновидности – из века в век излучаемая норма – приблизительно соответствует Новой в катастрофическом максимуме ее неистовства. Только у Новой этот период длится всего несколько часов, в течение которых в пространство изливается мощь, приблизительно соответствующая суммарному излучению ста миллионов обычных солнц. Новая-О, как мы назвали ярчайшую из звезд, – единственная в своем роде в Большом Магеллановом Облаке, это огромная и великолепная S Дорады. Разговаривая с главным капитаном Лорр, я заметил, что из сотни миллионов звезд она выискала…

– Постойте, – перебил его Мэлтби, – вы хотите сказать, что сообщили об этом леди Лорр прошлой ночью?

– Так у вас там была ночь? – заинтересовался капитан Плэнстон, – Ну… Что ж… Да, попутно, пока не забыл: все эти женитьбы и замужества не кажутся мне столь важными теперь, когда я состарился, – но все равно примите поздравления.

Мэлтби не поспевал за течением разговора. Мысли его зациклились на одном – так она все знала! Вновь он сосредоточился лишь перед последними словами астрофизика.

– Поздравления? – переспросил он.

– Самое время ей выйти замуж, – проворчал капитан, – Она деловая женщина, вы же знаете. Вдобавок это воодушевит остальных роботов… прошу прощения! Уверяю вас, название не имеет для меня ни малейшего значения. Как бы то ни было, леди Лорр сама объявила об этом несколько минут назад. Заходите еще – рад буду повидаться… – И он отвернулся, помахав на прощание пухлой рукой.

Мэлтби направился к ближайшему трансмиттеру. Вероятно, Глория уже ждет его.

Не стоит ее разочаровывать.

Глава 16

Тускло светящийся шар имел около трех футов в диаметре. Он висел в воздухе почти посредине каюты; нижний его полюс находился на уровне подбородка Мэлтби. Хмурясь и напрягая свой двойной разум, Мэлтби поднялся с постели, сунул ноги в тапочки и медленно обогнул светильник. Стоило оказаться с противоположной стороны шара, как тот исчез. Мэлтби поспешно вернулся на прежнее место, и шар появился вновь. Как он и предполагал, это оказалось изображением, проецируемым из подпространства и в реальности пространства каюты не существующим. Потому шар и не был виден с тыла. От замешательства брови Мэлтби сдвинулись еще ближе. Не будь он уверен в отсутствии у них подобных коммуникаторов, то мог бы предположить, что его извещают о наступлении времени действий.

Мэлтби горячо надеялся, что это не так. Он оставался все так же далек от решения. Но кто еще мог предпринять попытку связаться с ним? Мэлтби чуть было не нажал кнопку устройства, соединяющего каюту с капитанской рубкой огромного космолета. Не хотелось бы, чтобы Глория подумала, будто он поддерживает с кем-то тайную связь. Если у леди Jlopp зародятся подозрения, даже положение мужа не спасет двойной разум Мэлтби от вмешательства лейтенанта Неслор.

Однако помимо супружеских у него были и другие обязанности. Мэлтби сел на кровать и, сердито глядя на шар, произнес:

– Предположим, я догадываюсь, кто вы. Что вам угодно?

Раздавшийся в ответ голос – властный, уверенный – пришел сквозь шар:

– Догадываетесь, кто связался с вами, невзирая на необычность посредника?

Голос был знаком Мэлтби. Глаза его сузились, он с трудом сглотнул, но сразу взял себя в руки. Здесь могли оказаться непрошеные слушатели, которые многое извлекут из самого факта того, что он сразу же узнал голос. Именно для них он сказал:

– Логика самоочевидна: я – мезоделлианин, находящийся на борту земного линкора «Звездный рой», крейсирующего внутри Большого Магелланова Облака в регионе Пятидесяти Солнц. Кто, кроме моих скрывающихся соплеменников, может искать со мной связи?

– И, зная об этом, – многозначительно произнес голос, – вы не предприняли ни единой попытки выдать нас?

Мэлтби смолчал. Он отнюдь не был уверен, что ему по вкусу такая формулировка. Он понимал, что эти слова, подобно его собственным, адресованы возможным непрошеным слушателям. Однако то, что его собеседник таким образом обращал внимание на желание Мэлтби сохранить этот разговор в тайне, вряд ли можно было посчитать дружественным жестом. Отчетливее прежнего он осознал, что не следует забывать о своей политической позиции – как здесь, на корабле, так и за его пределами. Надо взвешивать каждое произносимое слово. Он разглядывал светящуюся штуковину, прикидывая, каким способом легче заставить раскрыться спрятавшегося за ней человека. И попросту спросил:

– Кто вы?

– Ханстон.

– О! – вырвалось у Мэлтби.

Удивление не было полностью притворным. Существовала разница между догадкой и ее словесным подтверждением. Прямое опознание личности собеседника как-никак еще глубже затягивало его в эту историю.

Ханстон был освобожден сразу же после того, как «Звездный рой» нашел Пятьдесят Солнц. Мэлтби в силу обстоятельств был фактически лишен связи с остальным миром. Он мягко повторил прежний вопрос:

– Что вам угодно?

– Ваша политическая поддержка.

– Моя… чего? – опешил Мэлтби.

В голосе Ханстона зазвучали нотки не столько гордости, сколько гордыни:

– В соответствии с нашей убежденностью в том, что мезоделлиане, невзирая на свою малочисленность, должны принимать равноправное участие в управлении Пятьюдесятью Солнцами, – не сомневаюсь, вы разделяете эту точку зрения, – сегодня мною отдан приказ захватить власть на всех планетах сообщества. В настоящий момент армии мезоделлиан, оснащенные самым обширным арсеналом всего известного галактике сверхоружия, проводят операцию по высадке десантов, и вскоре власть окажется в наших руках. Вы… – Голос на мгновение смолк, затем спокойно продолжил: – Вы слушаете меня, капитан Мэлтби?

Вопрос был подобен тишине, наступающей после удара грома. Оглушенный новостью, Мэлтби медленно приходил в себя. Он поднялся на ноги, но сразу же снова сел. Хотя мир разом изменился, здесь все осталось по-прежнему – каюта, светящийся шар и он сам.

Гнев взметнулся в душе Мэлтби, как пламя.

– Вы отдали этот приказ?! – яростно рявкнул он и осекся. Мозг молниеносно переключился на режим восприятия и анализа больших объемов информации. Наконец, придя к выводу, что в его положении невозможно возражать по существу, Мэлтби произнес: – Вы рассчитываете на одобрение свершившегося факта. Насколько я понимаю неизменную политику Земной империи, эти надежды напрасны.

– Напротив, – последовал быстрый ответ, – Необходимо убедить лишь главного капитана леди Лорр. Она уполномочена поступать по собственному усмотрению. И она ваша жена.

Мэлтби все еще колебался, хотя и чувствовал себя заметно спокойнее. Странно, что Ханстон, начав действовать по собственному почину, ищет теперь его поддержки. Впрочем, ничего особенно странного в этом не было. Неожиданно Мэлтби понял, что ждал чего-то подобного – ждал с того самого момента, когда месяц назад распространилась новость об открытии земным линкором цивилизации Пятидесяти Солнц. Ждал – и именно поэтому хранил молчание. Через пять – десять лет, а может быть, уже через год печать земного одобрения навсегда закрепит демократическое устройство общества Пятидесяти Солнц – таким, каково оно есть. А существующее законодательство полностью исключало мезоделлиан из управления государством. Сейчас представлялся шанс сделать это возможным. Потом…

Было очевидно, что сам Мэлтби слишком замешкался с принятием решения. Обуревавшая остальных его соплеменников жажда активных действий все-таки претворилась в действие. Мэлтби придется изыскать способ покинуть корабль, чтобы выяснить, что же происходит на планетах. Однако сейчас его девиз – осторожность.

– Я не прочь изложить ваши аргументы жене. Однако некоторые положения не произвели на меня ни малейшего впечатления. Вы упомянули о «самом обширном арсенале всего известного галактике сверхоружия». Согласен, примененный вами способ подпространственной связи является для меня новинкой, однако в целом это ваше утверждение совершенно нелепо. Вы понятия не имеете даже о вооружении одногоединственного линкора – несмотря на предоставленные мне возможности, оно остается тайной и для меня. К тому же можно утверждать, что ни один корабль не способен нести столько вооружения, сколько Земля сумеет в короткий срок сосредоточить в любом уголке изученной вселенной. Пребывая в постоянной самоизоляции, вы не можете знать, что это за оружие, и потому не имеете права говорить о превосходстве. В связи с этим я спрашиваю: зачем прибегать к подобным угрозам? Такой аргумент меньше всех прочих способен пробудить энтузиазм по отношению к вашему предприятию. Не так ли?

На капитанском мостике гигантского корабля ее сиятельство Глория Сесилия отвернулась от видеоэкрана, показывавшего каюту Мэлтби. Ее красивое лицо казалось озабоченным.

– Что вы об этом думаете, лейтенант Неслор? – тихо спросила она.

– По-моему, благородная леди, – твердо ответила психолог, – именно это мы обсуждали в тот раз, когда вы впервые поинтересовались у меня психологическим эффектом, который произведет ваше замужество на Питера Мэлтби.

Главный капитан удивленно воззрилась на свою подчиненную.

– Вы сошли с ума? Его реакция естественна – вплоть до мелочей. Он подробно рассказывал мне о ситуации, сложившейся в мире Пятидесяти Солнц. И каждое его слово соответствует…

Мягко прозвенел интерком, и на экране возникло мужское лицо.

– Дрейдон, – представился он, – начальник службы связи. Относительно вашего запроса об ультраволновом излучении, сфокусированном сейчас в спальне вашего мужа, докладываю, что подобное устройство в галактике Млечного Пути было изобретено около ста девяноста лет назад. Было принято решение оборудовать им все заложенные и уже построенные корабли рангом выше крейсера, однако массовое производство началось, когда мы уже находились в пути. Следовательно, в этой области мезоделлиане достигли уровня изобретений, созданных человеческим гением, хотя трудно понять, как им это удалось. Весьма вероятно, что лишь очень и очень немногие из них представляют себе возможности нашей техники, мгновенно регистрирующей любое постороннее энергетическое проявление. Вряд ли они обнаружили и все побочные эффекты своего изобретения. Что еще вас интересует, благородная леди?

– Как это действует?

– Энергия, чистейшая энергия. Конусовидный пучок ультраволн направляется на обширный сектор космического пространства, где предположительно находится искомый корабль. Все генераторы ведущего передачу корабля работают только на излучение. Насколько я помню, во время экспериментов удавалось устанавливать контакт на расстоянии больше трех с половиной тысяч световых лет.

– Понятно, – нетерпеливо перебила леди Лорр, – Но каков принцип действия? Как, например, они отыскали «Звездный рой» среди сотни других кораблей?

– Как вам известно, – последовал ответ, – наш корабль на определенной волне постоянно посылает в космос ненаправленные опознавательные сигналы. Ультралучи настроены на эту длину волны и, встречаясь с ней, мгновенно фокусируются на центре источника опознавательных сигналов и удерживают его в фокусе независимо от изменения направления и скорости движения. После того как вол на-носитель сфокусирована, передать с ее помощью голос или изображение, естественно, проще простого.

– Понимаю… – Глория казалась погруженной в размышления. – Благодарю вас.

Она переключила интерком, вернув на экран изображение каюты Мэлтби.

– Очень хорошо, – говорил в это время ее муж, – Я представлю ваши соображения жене.

Вместо ответа светящийся шар исчез. Пропущенная часть разговора не интересовала главного капитана: вся беседа была записана, и воспроизвести впоследствии любую ее часть не составило бы труда. Глория повернулась к лейтенанту Неслор и высказала мысль, не покидавшую ее все это время:

– Как вы можете аргументировать свое утверждение, высказанное прежде, чем нас прервали?

– Произошло нечто судьбоносное для Пятидесяти Солнц в целом, – холодно ответила психолог. – Это слишком важно, чтобы мы могли позволить себе какое-либо вмешательство. Следовательно, необходимо удалить вашего мужа с корабля, а вам надлежит добровольно подвергнуться изъятию из памяти любви к нему – до тех пор, пока это дело не будет доведено до конца. Вы понимаете, не правда ли?

– Нет! – упрямо возразила леди Лорр, – Не понимаю. Почему вы так считаете?

– По нескольким причинам. Во-первых, потому что вы вышли за него замуж. А заурядного человека вы бы никогда не выбрали себе в мужья, мадам.

– Естественно, – с гордостью произнесла главный капитан. – Вы сами установили, что ай-кью каждого из его разумов больше моего.

– С каких это пор вы придаете ай-кью такое значение? – саркастически рассмеялась лейтенант Неслор, – Будь он критерием признания превосходства, королевская и все аристократические фамилии уже давным-давно кишели бы профессорами и академиками. Нет, мой капитан, высокородные особы обладают врожденным величием, не имеющим ничего общего с интеллектом или талантом. Менее удачливые смертные могут воспринимать это как несправедливость, но не в состоянии ничего поделать. Когда в комнате появляется его светлость, мы можем его не любить, даже ненавидеть, можем игнорировать его или, наоборот, склониться перед ним в поклоне, но никогда не останемся к нему равнодушны. Капитан Мэлтби окружен такой же атмосферой. Выходя за него замуж, вы могли не осознавать этого, но подсознательно чувствовали.

– Но он всего лишь капитан флота Пятидесяти Солнц, – запротестовала главный капитан, – и к тому же сирота, воспитанный государством.

Но эти слова не поколебали уверенности лейтенанта Неслор.

– Ему известно, кто он на самом деле, известно безошибочно. Жаль только, что ваше замужество оказалось столь поспешным и воспрепятствовало детальному исследованию его двойного разума. Мне чрезвычайно любопытна его история.

– Он рассказывал мне обо всем.

– Благородная леди, – резко сказала психолог, – подумайте, что вы говорите. Мы имеем дело с человеком, нижний предел ай-кью которого выше ста семидесяти. В каждом вашем слове сквозит пристрастность женщины к любимому человеку. Я не ставлю под сомнение вашего права доверять ему – насколько я понимаю, он человек талантливый и честный. Но решение проблемы Пятидесяти Солнц должно быть принято вне зависимости от личных чувств. Вы согласны?

Последовала томительная пауза; затем леди Лорр чуть заметно кивнула.

– Высадите его на Атмионе, – произнесла она тусклым голосом. – Мы должны вернуться на Кассидор.