Текст книги "Дон Жуан"

Автор книги: Алессандро Барикко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алессандро Барикко
Дон Жуан

Раз

Это случилось давным-давно. Дело было на юге Испании, в старинном, залитом солнцем городке. В ту пору все передвигались на лошадях, кавалеры разгуливали со шпагами, а в домах горели свечи. Никаких вам самолетов и компьютеров. Это так, для полной ясности. Дни проходили быстро. Бедняки вкалывали изо всех сил, а богачи знай себе развлекались. И все радовались жизни. В таком городке только живи – не тужи. Откуда-то издалека доносился запах моря. Вдоль дорог пламенели увешанные плодами апельсиновые деревья.

Так вот, жила в том городке богатая красавица по имени Донна Анна. Жила она с отцом, человеком властным и суровым. Звали его Дон Гонсало де Ульоа, командор Калатравы. У него было такое длинное имя, что люди называли его просто Командором.

В те времена отцы сами выбирали женихов для своих дочерей. Командор выбрал для дочери доброго, покладистого человека по имени Дон Оттавио. Донна Анна в конечном счете его полюбила. Они наверняка поженились бы и, вполне возможно, были бы счастливы, если бы однажды ночью не случилось то, что навсегда изменило их жизнь.

Стояла теплая летняя ночь. Донна Анна была в своей комнате и собиралась отойти ко сну. Окна были открыты. Легкий ветерок шевелил листья садовых деревьев.

«Как славно вокруг», – подумала Донна Анна.

Она загасила свечи и легла в кровать. Вдруг снаружи послышался шум. Повернувшись, Донна Анна увидела мужчину, освещенного лунным светом. Мужчина был закутан в широкий плащ. По той легкости, с которой он вошел в комнату через окно, она сразу его узнала.

«Дон Оттавио, – мелькнуло у нее. – Тайно наведался ко мне, чтобы поцеловать перед сном. Вот видишь, он вовсе не такой сухарь, как о нем говорят», – рассудила Донна Анна.

Обрадовавшись, она встала, шагнула ему навстречу, и они обнялись. Мужчина страстно ее поцеловал, и, что интересно, в его объятиях Донна Анна испытала такое чувство, которого не испытывала еще никогда. Этот поцелуй необъяснимым образом был совсем другим. Он был таким новым, таким прекрасным, что Донна Анна немного испугалась.

Она открыла глаза, чтобы увидеть глаза Дона Оттавио и уловить в них нежность.

Но не увидела их: на лице у мужчины была черная маска, а голову скрывал накинутый капюшон.

– Дон Оттавио! – сказала Донна Анна.

Мужчина промолчал и снова попробовал привлечь ее и поцеловать. Тогда Донна Анна воспротивилась и произнесла уже громче:

– Дон Оттавио!

И вновь мужчина не ответил.

В страхе Донна Анна выскользнула из его рук и закричала:

– Кто вы? Я вас не знаю. Кто вы?

Мужчина огляделся по сторонам, что-то пробормотал и вознамерился бежать.

Тогда Донна Анна в сердцах бросилась к нему, норовя сорвать с него маску.

– Кто вы? – продолжала она выкрикивать.

– Кто я – вам не узнать никогда, – ответил мужчина незнакомым ей голосом.

Донна Анна замерла в оцепенении. Она думала о поцелуе, о сильных руках, о губах, которые ей так понравились. Она готова была умереть от стыда и гнева.

– Зачем вы это сделали? – спросила она.

– Затем, что вы прекрасны, любезная Донна Анна, – ответил мужчина.

Он произнес эти слова с улыбкой и с такой наглостью, что Донна Анна была вне себя от ярости.

– Мошенник! – вскрикнула она, неистово налетев на мужчину и пытаясь снять с него плащ и эту проклятую маску. Мужчина сдерживал Донну Анну как мог, но она не унималась. Она крепко вцепилась в него и не отпускала, даже когда, чертыхаясь, он вышел из комнаты и бросился вниз по парадной лестнице в поисках спасительного выхода.

– Вы сошли с ума, – твердил он шепотом, – замолчите, не то переполошите весь дом.

Но Донна Анна не прекращала крик, прорывавшийся сквозь слезы. Она цеплялась за мужчину, силясь его остановить.

– Вам не уйти, вы не можете так уйти! – надрывалась она.

Ей уже не было дела ни до скандала, ни до слуг, которые повыбегают из своих комнат, ни до того, что ее застанут вот так, в слезах, вцепившуюся в совершенно незнакомого человека. Ей уже ни до чего не было дела. Главное было узнать, кто этот человек. С пронзительным криком она отчаянно рванулась к нему, коснулась было руками маски и почти сорвала ее. В этот миг под гулкими сводами окутанной мраком парадной лестницы раздался низкий, решительный голос:

– Немедленно отпустите мою дочь.

Это был ее отец. Командор.

Он стоял у подножия лестницы, сжимая в руке шпагу.

– Немедленно отпустите мою дочь.

Таинственный незнакомец остановился. Донна Анна смолкла и отошла. Потом устремилась вверх по лестнице в свою комнату. Внезапно она почувствовала страх, боль и стыд.

Двое мужчин неподвижно стояли у подножия парадной лестницы и пристально смотрели друг на друга. Старый отец и безымянный молодой мужчина. Кругом царила безмолвная ночь.

– Не заставляйте меня обнажать шпагу, – сказал молодой мужчина.

– Придется, если вы не трус, – возразил Командор.

– Вы слишком стары, чтобы биться со мной, – заметил незнакомец.

– Но не слишком, чтобы убить вас, – сказал Командор и напал первым.

Человек в маске молниеносно извлек шпагу и отступил на шаг, парируя удар старика. Затем выверенным и быстрым движением вонзил клинок ему в грудь. Командор пошатнулся и грянулся оземь. Попробовал было встать, да не вышло. Он понял, что умирает. Командор собрал остаток сил и тихо проговорил:

– Кто вы?

Таинственный незнакомец наклонился к Командору, заглянул ему в глаза и снял маску.

Командор бросил быстрый взгляд на это лицо и подумал, что жизнь – слишком сложная штука. И для него, и для всех остальных.

– Дон Жуан… – промолвил он еле слышно.

Запрокинув голову, Командор испустил дух.

Два

За всю свою жизнь Дон Жуан ни разу никого не убил. Он не сводил глаз с лица, которое за миг до этого было живым, а теперь стало точно каменным. Дон Жуан еще долго смотрел бы на него завороженным взглядом, но тут услышал звук шагов. Он не мог допустить, чтобы его застали со шпагой в руке возле обагренного кровью тела Командора. Дон Жуан последний раз окинул взглядом мертвеца, отсалютовал ему кивком головы и был таков.

Незаметно убежать было не так просто.

Пришлось укрываться тут и там, бесшумно проскальзывать по коридорам, перелезать через ограды и стены. Под конец Дон Жуан очутился на дороге, цел и невредим. Где-то здесь должен ждать слуга. Дон Жуан кликнул его:

– Лепорелло! Эй, Лепорелло!

Слуга вылез из кустов.

– Я тут, хозяин. Как все прошло?

– Могло бы и получше.

– Нашли вы Донну Анну?

– Да, но потом все как-то осложнилось. У барышни характер тот еще…

– Не говорите только, что вам она преподнесла не поцелуй покорный, а громогласный вопль!

– И вопли, и царапанье… Короче, на этот шум всесветный явился ее отец.

– Как, собственной персоной Командор?

– Вот именно. Явился, вынул шпагу и бросил вызов мне.

– Вызов? Спаси и сохрани! И кто же победил?

– Кто ж победил, глупец? Иль ты не видишь, что я цел и невредим?

– А Командор?

– Убит.

– Убит?

– Убитей не бывает.

– Так вы его убили!

– Решительно убил.

– Хозяин, вы только что убили Командора. Он в этом городе одним из всемогущих слыл мужей. И после этого, как будто так и надо, вы преспокойно здесь разгуливаете?

– Ну, умер-то ведь он – не я. А я хочу развлечься. Вот что, айда-ка к речке. Порой там попадаются девицы, не знаю, замечал ли ты, но самые пригожие из них встречаются обычно у реки и ровно в этот час ночной…

– Вы обезумели, хозяин.

– Ты ошибаешься, я жив и только.

– Ей-богу, все вам нипочем: вы давеча убили человека и снова отправляетесь искать девиц – да что у вас за сердце?

– Большое, судя по всему, любезный Лепорелло. И даже чересчур большое, чтобы любить одну лишь Донну Анну, какой бы ни была она красивой; чтобы грустить о смерти старика, который упокоился чуть раньше срока; чтобы выслушивать твои докучливые наставленья, когда весь город веселится этой чудной ночью и ждет единственно меня. Вот глянь хотя бы сам, не кажется ль тебе, что именно меня там ждут?

– Кто? Эта женщина?

– Все верно, – отозвался Дон Жуан. – Сдается, скучно ей: идет неторопливо, по сторонам взирая отрешенным взглядом. Приблизимся.

– Хозяин, полно, она, быть может, просто поджидает жениха.

– Вот-вот. Скорее же ее спасать.

– Спасать? Уж мне известно, как спасаете вы женщин.

– Молчок! Я сам. Любезнейшая сеньорина! Сеньорина!

Надо сказать, что эта женщина была весьма изящна и мила. Услышав оклик, тотчас подняла глаза. Поначалу ей было невдомек, откуда же исходит этот голос. Но тут послышалось еще раз:

– Сеньорина!

Дама обернулась и увидала галантного мужчину, застывшего в поклоне. Она внимательно взглянула на него и не поверила своим глазам. Ей этот человек знаком.

В поисках его она исколесила всю Испанию. Она была готова убить его.

– Дьявол, так ведь это… Донна Эльвира, – сказал Лепорелло.

– Того не может быть! Как есть она, – сказал Дон Жуан.

– Ах ты мерзавец! – вскричала женщина.

– Она узнала вас, – заметил Лепорелло.

– Дон Жуан, я вас убью! – отчетливо сказала женщина.

И впрямь – пред ними оказалась Донна Эльвира. Обыкновенно эта благородная особа была любезна и нежна. Обыкновенно, но не в этот вечер. На то имелась веская причина. Гораздо раньше в другом испанском городе Дон Жуан долгое время ухаживал за Донною Эльвирой, затем ее похитил, влюбил в себя и, наконец, на ней женился, поклявшись ей в любви навек. Однако он сбежал уже на следующий день, ни слова не сказав при этом. Исчез безвестно. С тех пор Донна Эльвира его искала. По следу Дон Жуана она проехала немало верст и все надеялась в один прекрасный день его найти. Как поступить тогда, ей было ясно, – убить его. И вот настал желанный день. Тот человек стоял пред нею. Летней ночью она нашла того, кто погубил ее. Теперь она могла сказать все то, что думает о нем.

– Я вас люблю, – сказала она.

– Видал? – сказал Дон Жуан Лепорелло. – Бояться нечего.

– Я очень вас люблю, – сказала Донна Эльвира. – Но час настал. Теперь я вас убью.

Три

Вообще-то она его не убила. Дальше было вот что. Они начали говорить. Правда, иногда это еще хуже, чем убить. Донна Эльвира хотела услышать ответ на несколько «почему». Почему Дон Жуан сбежал от нее? Почему он на ней женился, если не собирался с ней жить? Почему он был таким красавцем, душкой и… мерзавцем?

– Поведай ты ей, – сказал Дон Жуан Лепорелло.

– Я?

– Да ты. Ты знаешь все. И список покажи.

– Ну, нет уж, список ни за что…

– А я велю тебе ей список показать.

– Список? – заинтересовалась Донна Эльвира.

Дон Жуан подошел к Донне Эльвире и бережно взял ее за руки. Он сказал, что ему действительно надо идти. Крайне срочное дело. Увы. Но пусть она не беспокоится. Лепорелло ей все объяснит. [1]1
  Так выглядит разворот страницы в книге (примечание верстальщика).


[Закрыть]Она обязательно поймет, и все образуется.

– Вы так думаете? – засомневалась Донна Эльвира.

– Как, вы мне не доверяете? – сказал Дон Жуан.

– Нет. То есть да. То есть не знаю. Наверное.

– Доверьтесь мне, – прошептал Дон Жуан, поклонился и ушел. Это у него получалось отменно – уходить. Тут ему равных не было.

– Ну, разве он не прелесть? – спросила Донна Эльвира у Лепорелло.

– Я, право, в этом мало сведущ.

– Нет, нет, он точно прелесть, – с уверенностью подтвердила Донна Эльвира. – Так что за список там? – добавила она.

Лепорелло что-то залепетал в ответ. Он сказал, какая нынче чудная ночь, неплохо бы прогуляться, съесть по мороженому, хотя уже поздно и, верно, пора домой. Можно и завтра встретиться, в удобное время…

– СПИСОК! – оборвала его Донна Эльвира.

Лепорелло глубоко вздохнул.

– Вот извольте, – сказал он, доставая из-под плаща… книгу не книгу, скорее, толстую тетрадь, да, толстую тетрадь в кожаном переплете.

– Красивая, – сказала Донна Эльвира.

– Прочтите прежде, – сказал Лепорелло и открыл тетрадь. Сотни страниц сплошь заполнены аккуратным мелким почерком.

– Это что, дневник? – спросила Донна Эльвира.

– Ну, не совсем, – ответил Лепорелло. – То список. Список имен. Одних имен: их сотни, тысячи, пожалуй.

– Имен, но чьих? – спросила Донна Эльвира.

– Всех женщин. Всех тех, кого любил хозяин.

Донна Эльвира так и обмерла.

– Но их здесь сотни, – едва произнесла она.

– Две тысячи и шесть десятков с половиной, если точно, – сказал Лепорелло и принялся листать страницы. – Взгляните же и убедитесь сами… В Италии – шесть сотен и четырежды по десять. В Германии – две сотни, три десятка и одна. Сотня во Франции, девять десятков с единицей в Турции… Ну, а в Испании, в Испании, вот посмотрите, уж тысяча и три набрались, хотя, еще точней, четыре, поскольку прошлой ночью наш м о лодец опять на славу расстарался, так что четыре, позвольте я поправлю, так, сейчас – готово… Как видите, вы числитесь в конце девятой сотни. Смотрите, вот ваше имя. Донна Эльвира, номер 988. Тут, знаете ли, все в порядке полном.

Донна Эльвира была потрясена.

Лепорелло понял, что стоит рассказать обо всем поподробнее. Он говорил так, словно объясняет устройство лампочки. Или компьютера. Или чего-то в этом роде.

– Тут дело в том, – сказал он, – что моему хозяину по нраву все женское сословье без разбора. Крестьянки, мещанки, служанки, графини и княгини, баронессы и принцессы. Ему неважно, богаты иль бедны они, стары иль молоды – он в каждой обязательно отыщет нечто. Нечто особенное. Ему по вкусу белокурые: он говорит, они любезны и милы; но и брюнетки страсть как хороши: они все с норовом, он приговаривает вечно. Зимой он предпочтет толстушек, чтоб согревали пуще, а летом выберет худышек: с ними и потеть не надо… Способен приударить он за дамой средних лет и за старушкой даже, когда войдет он в раж с единственною целью пополнить список свой, вы понимаете?

Но предпочтение он, знамо, отдает девицам, юницам свежим и неопытным молодкам: от них он без ума… Вот так, и с этим ничего уж не поделать. Ему что симпатяшки, что дурнушки, что маленькие, что большие, что умницы, что дуры – все одно: была бы женщиной, а он ее полюбит. А женщины, коль скоро это женщины, поверьте мне, его не меньше любят. Теперь вы понимаете, в чем суть?

Донна Эльвира неотрывно смотрела на тетрадь. Возможно, у нее слегка дрожали ноги. Хотя сказать наверняка нельзя. Их закрывала длинная изящная накидка.

Но вот она сказала твердым голосом, в котором не было печали:

– Я полюбила полного глупца.

– Напротив, – взвился Лепорелло. – Не думайте, что все так просто. Он не глупец, а лишь мужчина, который любит женщин, да так, что неспособен век любить всего одну из них. Он столь любезен, что разочаровать не в силах ни одну. Ну, а когда те сами так его хотят, с чего он должен отступать? Вот призадумайтесь: он вас страдать заставил, да, это правда, но для того, чтобы другую осчастливить и множество других. Кабы остался с вами он, на вас женившись, ходил бы в тапочках, орава карапузов под ногами, – и сколько женщин не познали б счастья, не ощутили б вкуса жизни и свободы, которые лишь он умеет подарить? Вы сами разве б встретили его, будь он женат на той, что перед вами? Скажите, положа на сердце руку, что вам милей? Из жизни всей с ним провести один день счастья или прожить всю жизнь, его не повстречав?

Донна Эльвира точно знала, что ответить.

– Милее с ним мне провести всю жизнь, наполненную счастьем.

– Но это невозможно! – воскликнул Лепорелло. – Жизнь и свободу он любит так, что никогда их не вручит одной-единственной фемине. Нет, никогда. Скажу вам боле: никто из нас, мужчин, того не сделал бы, будь так же мы смелы, нахальны и горды, как он. Поверьте.

Донна Эльвира посмотрела на него.

– Тебе по нраву твой хозяин, – промолвила она.

– О нет, не это я хотел сказать, ведь он злодей, и рано или поздно за это будет он наказан, не иначе. Его заставят заплатить за все. И все же…

– Тебе по нраву он, – повторила Донна Эльвира.

– Наверное. Немного. Иногда. А вам?

Донна Эльвира улыбнулась.

– Тебя должна благодарить я, Лепорелло, – сказала Донна Эльвира. – Меня ты многому сегодня научил, и все за эту ночь. Теперь я знаю, как мне быть.

– Взаправду? – Лепорелло был горд собой. Ему впервые доводилось слышать такие речи от благородной дамы.

– Воистину, – сказала Донна Эльвира. – Ты скажешь Дон Жуану, чтоб не тревожился он больше обо мне. Оставлю я его в покое с его свободой и отвагой. Скажи, его прощаю я, и что касается меня, я постараюсь лишь забыть его.

Потом она блаженно улыбнулась, словно ангел.

– Его, пожалуй что, убьют мои родные братья.

Четыре

― Братья? ― спросил назавтра Дон Жуан, когда ему поведал обо всем слуга. ― У Донны Эльвиры есть родные братья?

Леорелло помогал хозяину одеться и рассказал, что братьев двое. Сюда они уже, по слухам, скачут, а с ними десять человек, владеющих искусно шпагой. Дюжина всего. Их слишком много. И думать нечего сражаться с ними. Осталось только два пути: либо бежать скорее, либо сидеть и ждать, когда их искромсает отряд наемников безжалостных и кровожадных.

– Думаю, что мы пойдем по первому пути, ― сказал Дон Жуан, пока слуга натягивал ему сапог.

– Отличный выбор, ― ответил Лепорелло, уж оседлавший двух коней перед воротами дворца.

Они отправились со скоростью ракет, которых в то время, естественно, еще и не было. Но это так, для полной ясности. План заключался в том, чтобы покинуть город и спрятаться до времени в каком-нибудь селенье. Пересекая площадь, Дон Жуан заметил, как из церкви выходит похоронная процессия. Это привлекло его внимание, и он остановился. Лепорелло закричал, что надо ехать, они теряют время. А Дон Жуану хоть бы что. Стоит и смотрит. Казалось, он что-то ищет. И под конец нашел, как видно.

Он спешился и, передав поводья Лепорелло, сказал:

– Жди здесь. Мне нужно повидаться кое с кем.

– Хозяин, по-вашему, сейчас самое время идти на похороны?

– Это не просто похороны, мой Лепорелло. Покойника мы знаем.

– Да ну?

– А ты получше приглядись, – ответил Дон Жуан и к церкви двинулся.

Лепорелло пригляделся лучше. И тут увидел то, что предпочел бы вовсе не видать.

– Да это Командор, – и голос задрожал от страха. – А это похороны Командора! Хозяин, скорей отсюда, прошу вас! – заверещал он.

Но Дон Жуан его уже не слышал.

У церкви он продрался сквозь толпу и встал напротив Донны Анны. В роскошном черном платье она стояла рядом с Доном Оттавио. Глаза ее скрывала вуалетка, на бледном лике ни кровинки, пылали алым губы. Поочередно к ней подходили люди и выражали ей сочувствие. Она печально улыбалась с невыразимой грацией. Настал черед и Дон Жуана. Вначале он остановился перед Доном Оттавио и поприветствовал его кивком. Затем оборотился к Донне Анне.

– Воображаю, сколько этой ночью вам пришлось страдать, – сказал он. – Но верьте, рано или поздно отец ваш будет отомщен.

Она кивнула и любезно протянула руку.

Учтиво наклонясь, он сухо прикоснулся губами к ее руке. А выпрямляясь, заглянул в глаза и тихо с придыханьем произнес.

– Рассчитывайте на меня. Я ради вас готов на все, прекраснейшая Донна Анна.

И вмиг исчез в толпе. Говорю же: он уходить был мастер.

Секунды не прошло, как Донна Анна повернулась к Дону Оттавио и тихо у него спросила:

– Кто был тот человек?

– Дон Жуан. Граф, полагаю. В городе недавно.

Она дрожала. Еще тесней она прижалась к Дону Оттавио.

– Это он. Он заколол отца. И я его узнала, – сказала Донна Анна.

– Но Дон Жуан из благородных. Это не мог быть он, – ответил Дон Оттавио.

– Вам говорю я, это он.

– Откуда вам известно?

– То, как он смотрит. Голос. Губы. Это он.

– Губы? – изумился Дон Оттавио. – Что вам известно о его губах?

Донна Анна посмотрела на него в упор.

– Вы в самом деле это знать хотите?

Он был тихоней. Или даже рохлей.

– Я не уверен, – молвил Дон Оттавио.

Донна Анна ответила ему улыбкой. С нее уже сошла былая бледность. Она оборотилась к площади, успев увидеть, как Дон Жуан поднял коня в галоп и скрылся в глубине проулка.

– Теперь, когда вы знаете виновника злодейства, вы отомстите за меня? – спросила Донна Анна у Дона Оттавио.

– Клянусь, сокровище мое.

– Прекрасно. Так почему его вы не преследуете?

Он был тихоней. Или даже рохлей.

– Я, право, полагал немедленно пойти в полицию и заявить на Дон Жуана, – ответил Дон Оттавио.

Ему казалось, что ответ удачен.

Донна Анна смотрела на него, как если бы смотрела на носок, упавший с неба ей в тарелку супа.

– Глядите же, не ушибитесь по дороге, – заметила она.

Пять

В открытом поле вдали от города, освещенные теплым полуденным светом, Дон Жуан и Лепорелло ехали шагом, покачиваясь в седлах.

Чтобы разогнать скуку, Лепорелло пересказывал недавний разговор с Донной Эльвирой. В общем, всю эту историю про список. Дон Жуан находил ее весьма забавной. Особенно смеялся он в том месте, где Лепорелло зачитывал список по номерам, а Донна Эльвира слушала, застыв, как соляной столб. Он находил это невыносимо смешным. Жаль, что самого его там не было. Впрочем, сказал он Лепорелло, сбежав тогда, в ночи он натолкнулся на грациозную девицу, с которой славно позабавился.

– Наш список может быть пополнен новым похожденьем? – осведомился Лепорелло.

– Все верно. Пополняй.

– Старуха или молодица?

– Довольно-таки молода.

– Брюнетка?

– Нет, блондинка.

– Хорошенькая?

– Очень хороша.

– Бедна или богата?

– Служанка.

– Вы обещали ей жениться?

– Нет, даже не пришлось.

– Хотите вы сказать, что вам она объятия раскрыла и ничего взамен не попросила?

– Нет, ничего. То страсти был порыв.

– Вот это да. Хотелось бы и мне с такой свести знакомство.

– Да ты знаком с ней, Лепорелло.

– Неужто?

– Росточка небольшого, синеглазка, две ямочки, как улыбнется, просто загляденье…

– Она еще все время тараторит? – спросил Лепорелло.

– Да, верно.

– А под ногами у нее все крутится братишка младшенький?

– И это правда.

– Ну, а папаша вечно пьян и в «Золотом» гуляет «Льве»?

– Так точно.

– Барберина!

– Точно так!

Лепорелло остановил коня.

– Но это же моя невеста, – сказал он.

– Спешу поздравить с выбором, – ответил Дон Жуан и, заливаясь громким смехом, пустился вскачь по полю.

– ВЫ НАСТОЯЩЕЕ ЧУДОВИЩЕ! – взревел что было мочи Лепорелло, пришпорив своего коня. И понеслось. Лепорелло продолжал вопить, Дон Жуан – покатывался со смеху. Они гонялись бы без остановки, пока, пригорок одолев, не увидали на дороге всадника. Со шпагою в руках он отбивался от наскоков трех разбойников.

– Один против троих – это нечестно, – заметил Дон Жуан и осадил коня.

– ВЫ НЕ ОТВИЛИВАЙТЕ! – рявкнул Лепорелло.

– ЦЫЦ! – зыкнул Дон Жуан.

Вынув из ножен шпагу, он сказал:

– Давай-ка выполним свой долг!

И поскакал галопом.

Он налетел на трех головорезов так прытко и до того сноровисто орудовал своею шпагой, что поначалу те опешили. Потом решили, что верней убраться. И, развернув коней, умчались.

– Мне вас послал сам Бог, – вздохнул обремененный нападеньем всадник.

– Бог? – отозвался Дон Жуан. – Я так не думаю. Давно уже мы перестали знаться.

– Как бы то ни было, вы, милостивый государь, спасли мне жизнь, – продолжил всадник. – Позвольте я представлюсь: меня зовут Дон Карло. Я ехал вместе с братом и еще десятком лихих рубак, да вот замешкался в пути, а там и вовсе заплутал. Скажу вам по секрету, мы скачем в город прикончить одного мерзавца.

– Ах, вот как? – удивился Дон Жуан.

– Чудовище, злодея, душегуба. Он соблазнил мою сестру, на ней женился и засим исчез – как вовсе не бывало. Зато теперь мы знаем, где он схоронился. И будьте уж покойны, на этот раз от нас он не уйдет.

– А как зовут того злодея? – осведомился Лепорелло.

– Его известно имя – Дон Жуан, – ответствовал Дон Карло.

– Ах, вот как, – отозвался Дон Жуан.

– Вы с ним знакомы? – спросил Дон Карло.

– Мимоходом, – ответил Дон Жуан. – Поужинать случалось вместе.

Дон Карло оживился.

– А верно ли, что он так полон обаянья? Ведь сам я Дон Жуана отродясь не видел.

– За этим не станет дело. Полагаю, вы скоро его увидите, – ответил Дон Жуан. – Куда как скоро, – и шпагу начал извлекать из ножен.

– Ну, в общем, поздно уж, – вмешался Лепорелло, которому давно хотелось смыться. – И нам пора продолжить путь.

Тут Дон Жуан метнул в него сердитый взгляд, и только Богу ведомо, что б он с ним сделал, коль в тот же миг на гребне холма не появилась кучка всадников.

– Смотрите! Это Дон Альфонсо, мой брат! – воскликнул радостно Дон Карло.

Спустясь по луговому склону, всадники в мгновенье ока оказались возле них.

Тот, кто по виду был их предводитель, остановил коня как раз напротив Дон Жуана и пристально взглянул ему в глаза. Затем, не оборачиваясь к Дону Карло, громко вопросил:

– Брат мой, с кем говорите вы?

– С тем благородным мужем, который спас мне жизнь, – отвечал Дон Карло.

– Отнюдь. Вы говорите с тем подлым типом, который загубил сестрицы нашей жизнь.

Дон Карло окаменел.

– Дон Жуан? – пробормотал он.

– К вашим услугам, – сказал с поклоном Дон Жуан.

В тот же миг все десять всадников повынимали шпаги.