Текст книги "Весь мир - театр, а люди в нем придурки, вроде нас с тобой (СИ)"

Автор книги: Алена Згоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Да, простите ради Бога, моя маникюрщица Жанна попросила прийти пораньше. Ну, что же, последний тост! – сказала она, поднимая бокал, – За мою совершеннолетнюю, хоть еще и глупую доченьку! – мы чокнулись бокалами, и я отпила шампанское, понимая, что только моя мама может так обосрать на первый взгляд безобидный тост.

Поднявшись из-за стола, она потрепала близнецов по голове, сказала им вести себя хорошо и оповестила нас, что заедет за мальчиками через несколько часов, затем отправилась в прихожую. Я, оставив Андрея, последовала за ней.

– Какой же, все-таки, хороший твой Андрей, – сказала она мне, натягивая сапоги, – не понимаю, что он в тебе нашел?

– Мам! – вскинула я на нее обиженный взгляд.

– Нет, ты у меня, конечно, самая лучшая, но дурочка дурочкой..

– Слушай, давай остановим твой поток комплиментов, пока мы не рассорились окончательно.

– Хорошо-хорошо, – примирительно кивнула мама, снимая с вешалки пальто, – а как у вас с «этим»?

– С чем, «этим»? – непонимающе спросила я.

– Ну вы же уже делали «это»? – мама заговорщицки понизила голос.

Поняв, наконец, о чем она толкует, я, сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене, устало выдохнула.

– Так и спросила бы: «Дочь, вы уже занимались сексом?» Я не маленькая, мам!

– Тихо ты, – шикнула она на меня, – вдруг мальчики услышат!

– Они уже знают об этом больше, чем мы с тобой, – резонно заметила я.

– Так как? – не унималась мама, – Было или нет?

И тут я, наконец, задумалась, будет ли лучше сказать маме, что да, мы уже ведем половую жизнь, ведь это естественно, мы же вместе живем. А с другой стороны, не посчитает ли она, что мы для этого еще слишком маленькие и нельзя нам об этом думать даже, тем самым закатив чудовищную истерику.

– Б-было, – чуть заикаясь, наконец решила ответить я.

– Презервативами пользуетесь, надеюсь? – угрожающе спросила мама.

– Конечно, – убеждающе кивнула я.

– А то принесешь еще мне в подоле.. Ладно, я побежала! – мама поцеловала меня в щеку и вышла из квартиры. Я закрыла за ней дверь, наконец, облегченно выдохнув. Но когда услышала крики из соседней комнаты, поняла, что расслабляться рано.

Как только я вернулась, мне открылась просто потрясающая картина, близнецы катались по полу, метеля друг друга из всех сил, а Андрей со спокойным выражением лица наблюдал за этим, ничего не предпринимая.

– Сам дурак! Я не смотрю Тома и Джерри, все ты врешь! – кричал Костя, хватаясь за блондинистые волосы брата.

– Это ты врешь! Я никогда не вру!

– Да? А когда ты сказал маме, что не ел ее мороженное? Я помню, что это ты его съел! Ты всегда врешь! И сейчас врешь!

– Прекратите! – закричала я на близнецов, но никакой реакции не последовало.

– Но ты смотришь Тома и Джерри! Я сам видел! – Кирилл бил брата кулаком по спине, не обращая на меня внимания.

– Либо вы сейчас прекращаете, либо я расскажу маме обо всем этом, и вы оба будете стоять в углу! – снова закричала я, и в этот раз мои слова были услышаны.

Мальчики поднялись с пола и разошлись по разным углам, все еще бросая друг на друга злобные взгляды.

– А ты-то что сидишь? Почему не разнял их? – укоризненно спросила я у Ярославцева.

– Мужчины должны решать вопросы кулаками, – все так же спокойно ответил он, поднимаясь со стула и начиная убирать пустые тарелки.

– Раз уж решил быть сегодня хорошим, то будь до конца. Им же по восемь лет, какие к черту кулаки?!

– Они уже успокоились, так что и ты переставай орать.

Я присела на диван и устало откинулась на его спинку.

– А что в этом шкафу? – заинтересованно покосился на Сашину обитель Костя, уже забывая о недавней драке, и начиная движение к цели.

– Н-ничего! – воскликнула я, тут же подскакивая к брату, и хватая его за плечи, – Не надо никуда лезть!

– Почему? – разочарованно спросил брат.

– Ты же не хочешь рыться в грязном белье Андрея. Это, поверь мне, неприятно.

– С хрена ли это мое белье грязное, а? – взвился парень, заканчивая с уборкой на столе.

– А нечего свои ношеные носки складывать к моим чистым, понятно? И вообще, на моей полке должны лежать только мои вещи!

– А когда я твой лифчик нашел среди моих трусов, это нормально, да? – завелся брюнет.

– Он случайно туда попал!

– Ага, конечно. Так и скажи, что просто тебе для своего белья места не хватает, вот и тыришь мое свободное пространство!

Я буквально задохнулась от обиды. Вот и чего он начинает разборки, подобного типа, прямо перед моими братьями!

К слову, за этой словесной перепалкой я и не заметила, что свободный от моего наблюдения Кирилл, залез в стол.

– Ух ты! – восторженно провозгласил старший близнец, – Настоящий?

Оказалось, что Кирилл нашел пистолет, подаренный мне накануне Андреем, и засунутый мною, как я считала, в надежное место. Вот черт!

– Нет, это ненастоящий, положи его на место, – как можно спокойнее ответила я ему.

– Раз ненастоящий, то можно я поиграю?

– Нет! Он.. он.. не мой.

– А чей?

– Какая тебе разница, чей, положи на место, – выхватив из рук Кирилла пистолет, я засунула его обратно, – Все. Садитесь на диван и спокойно сидите, ладно?

– Но тут нет даже телевизора! – возмутился Костя, – Чем нам еще заниматься?

– Ну..я не знаю. Вот там лежат книги, посмотрите если хотите, – ответила я, указывая на стеллаж.

– Фу.. не люблю читать.

– И я не люблю.

– Вы во втором классе, не стыдно? – скривилась я.

– Почитай ты! – нашел решение Костя.

– Вы уже взрослые и можете сами!

– Да, мы взрослые, – закивал Костя, – но это другое. Мы просто не любим читать, это не считается, – заверил он меня, полностью уверенный в своей правоте.

Я умоляюще уставилась на Андрея, который, тем временем, присел на диван и с блаженной улыбкой наблюдал за моими мучениями.

– Что? – спросил он, словив мой взгляд, – Ты хочешь, что бы я..? Нет-нет-нет, Мая! Даже не думай!

– Пожалуйста, – проскулила я, понимая, что не выдержу этого. Нет, я, конечно, люблю близнецов и все такое, но чтение для них обычно оказывается настоящей пыткой. Не будем забывать об их гиперактивности и о количестве вопросов, которые они обожают задавать. Благо, Андрей об этом не знал, и я не оставляла идею уговорить его заняться этим.

– Рыжая, сама понимаешь, о чем просишь?

Я жалобно на него посмотрела, вложив в этот взгляд все свое актерское мастерство, на которое только была способна. И, кажется, Андрей купился. С видом, будто он в этот момент ломает все свои жизненные принципы, парень поднялся с дивана и подошел к стеллажу.

– Так.. Дон Кихот..сто рецептов.. – тихо проговорил Андрей, перебирая книги, – Война и мир.. Черт! Как Са.. то есть, как я могу читать все это говно?

– Бери любую уже, – сказала я ему.

– Ты лучше вообще там сиди и молчи. Я тут тебе одолжение делаю, вообще-то.

Я усмехнулась словам парня и поудобнее устроилась на диване.

– Гарри Поттер? – ахнул парень, – Слушай, не думал, что я застрял в детстве, – раздраженно сказал парень, явно обращаясь к близстоящему шкафу.

– Нормальная книга, – ответила я.

– Нормальная? Прости, но я уже достаточно вырос, чтобы читать об очкарике, махающим палочкой!

– Не забывай, что ты будешь читать это двум второклассникам!

– Я не хочу Гарри Поттера, это по-детски, – тут же вставил свое слово Костя. Кажется, в последнее время, у младшего близнеца развился комплекс по этому поводу.

– А я хочу! – воскликнул Кирилл.

– Все, Андрей, давай ее, – обратилась я к парню, – а то ты так до вечера выбирать будешь.

Плюнув на все, парень взял в руки книгу в оранжевом переплете и сел на диван. Близнецы, сидевшие между нами, приготовились слушать.

– Глава первая. Мальчик, который выжил, – начал чтение Андрей, – Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди.

– Андрей, – перебил его Костя.

– Что? – пытаясь скрыть раздражение, откликнулся парень.

– А почему вы с Маей не сидите вместе и не обнимаетесь?

– Это еще зачем?

– Ну, когда приезжает папа, они с мамой всегда сидят вместе и обнимаются. А раз вы скоро поженитесь, вы тоже должны!

Вот, блин, мама. И кто ее просил рассказывать близнецам об этом вранье?

Тяжело вздохнув, Андрей положил руку на спинку дивана, а близнецы подвинулись, освобождая мне место.

– Давай, любимая, иди сюда. Не будем рушить традиции твоей семьи.

Я села рядом с парнем, и тут же его рука мягко обняла мое плечо.

Вот что странно: Андрей, как бы, знает, какие чувства я к нему испытываю, и, вроде как, их не разделяет, но моментов, когда мы оказываемся так близко, становится все больше. Это действительно странно, но в то же время очень.. тяжело. Когда я прижалась щекой к его теплой груди, благо мне это в данный момент не запрещалось, Андрей, наконец, продолжил чтение.

– Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.

И, как ни странно, на этой истории, которую очень люблю, и которую сама перечитывала уже несколько раз, сейчас я сосредоточиться не могла. Голос Андрея звучал плавно, читал он не запинаясь, а когда делал вдохи, его грудь чуть поднималась, а рука чуть поглаживала мое плечо. Мягко, осторожно, чуть касаясь.. От всего этого мои руки начали мелко дрожать, а в груди стало очень больно, от понимания того, что все это.. лишь постановочная нежность.

– В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены, – все так же спокойно продолжал читать Андрей, от чего меня начало клонить в сон.

Где-то на середине первой главы я заметила, что близнецы навалились на меня с левой стороны и уснули, чуть приобняв друг друга. Глядя на эту картину я улыбнулась и остановила Андрея, который, кажется, не замечал вообще ничего.

– Можешь больше не читать, – тихо сказала ему я.

– А? – он отвлекся и кинул взгляд на близнецов, – Уснули? – спросил он, понизив голос, – Какие же они все-таки дети.

– Хорошо, что Костя сейчас тебя не слышит, – тихо усмехнулась я.

– Надо вытащить Сашу, – сказал брюнет, собираясь подняться с дивана, но я его остановила.

– Можешь еще вот так посидеть немного?

– С чего бы?

– Просто.. Не хочу их будить, – я указала парню на то, что мальчики лежали прямо на мне.

– Нашла оправдание, – фыркнул Андрей, все-таки оставляя попытки подняться.

– Это не оправдание! – возмутилась я, забываясь и чуть повышая голос.

– Тихо.. разбудишь.. Еще скажи, что тебе теперь все равно, что я сейчас нахожусь рядом с тобой.

– Я не хочу разговаривать на эту тему.

– И что тебе не хочется сейчас поцеловать меня, – Андрей приблизился к моему лицу ближе и говорил уже все это чуть ли не прямо в мои губы.

– Андрей, – тихо сказала я, – Будь последовательным.

– Последовательным?

– Не надо снова давать мне надежду, если знаешь, что не сможешь ее оправдать.

Андрей еще пару секунд смотрел мне в глаза, а потом приблизился и легонько поцеловал меня чуть выше брови.

– И что это значит?

– Ничего. Видишь, я сразу оправдал свой поступок, то есть надежды тебе не давал. Все правильно?

– Придурок, – ответила я, кладя голову ему на плечо.

– Знаю, Рыжая. Прости за это.

– За поцелуй, или за то, что ты придурок?

– За все. Из-за меня у тебя большие проблемы и вообще жизнь превратилась во что-то совершенно непонятное. Давно хотел попросить прощения, только вот как-то не удавалось.

Мало сказать, что я была удивлена словам Андрея. Что это за приступ сентиментальности? Неужели у парня проснулась совесть?

– Я.. давно тебя уже простила.

– Ну, вот и хорошо. Потому что ты вряд ли услышишь от меня это еще когда-нибудь.

А, нет. Показалось.

29. Комната.

От третьего лица.

Комната.

Комната, в которой никто никогда не был. Никто, кроме ее обладательницы. Маленькая комната в коммунальной квартире, в большинстве своего времени запертая на замок. Нет, никто там не жил. Но, тем не менее, она не пустовала.

Комната несбывшихся надежд. Комната переливающихся через край эмоций. Комната, в которой Мария Шутова оставляет все, что мешает ей жить и мыслить.

Никто об этой комнате не знал. Ни близкие, ни родные. Только она. Это было что-то вроде запертой части ее души, в которой было место только для одного. Для нее.

В голове девушки совсем не укладывалось то, что произошло накануне. Это сбивало ее с толку и селило внутри разнообразные, но совершенно неясные эмоции, которые вихрем сносили все, о чем стоило волноваться. Поэтому она и пришла сюда снова.

Ничего лишнего. Голое окно, неприкрытое шторами и огромная кровать, на которой девушка когда-нибудь спала едва ли.

Лишь только появившись в комнате и скинув с себя лишнюю одежду, Мария извлекла из сумки черную ручку и кинулась к стене, исписанной снизу доверху, и принялась яростно выводить буквы на когда-то кипельно-белых обоях.

Андрей.

Андрей.

Андрей.

И снова Андрей.

И еще..

Андрей.

Рука девушки, не останавливаясь, чиркала на стене это имя, с остервенением и без устали, будто бы выпуская все то, что копилось внутри.

Андрей.

Сколько уже было раз написано его имя на этой стене за два года? Бессчетное количество.

Впервые кроме имени Игоря на стене появилось еще одно имя именно тогда, когда они познакомились. В тот самый вечер, когда она попробовала на вкус губы шестнадцатилетнего парня, не по годам взрослого. В тот вечер в ее жизни перевернулось все.

Андрей.

Она хотела убедить себя, что вначале это было просто глупой игрой. Но вот только играть девушке совсем не хотелось. Это было забавно, даже очень, но в душе от этого щемило не меньше.

Андрей.

Каждый взгляд. Каждое невольное касание. Каждый непреднамеренный поцелуй. Тот секс, что был всего однажды. И его улыбка, какой он улыбался только ей.

Андрей.

Маленький мальчик, который влюбился и..влюбил в себя.

Понять это Маше удалось лишь после нескольких встреч, но далеко не сразу. Он не был милым. Он был абсолютно не таким, как остальные. В ее голове он ассоциировался со штормом, с бурей. Жесткий, непреклонный, стойкий, сильный. Но его глаза в те моменты, когда были направлены на нее, выдавали его слабость. Маша сама была его слабостью. Он говорил об этом, и только одно то, что он не скрывал это, доказывало его одержимость ею. Ведь, казалось, сказать эти вещи вслух для такого, как он, было неприемлемым. Но он говорил. Говорил всегда, когда они оставались наедине. Когда Игорь не видел. Когда Игоря не было рядом.

Будь это кто-то другой, ей бы уже давно надоели все эти слова, которые он говорил ей. Но это был Андрей. И поэтому они имели ровно противоположный эффект. Тот, что будил внутри ту самую бурю. Тот самый шторм.

Она хотела сбежать вместе с ним. Далеко, чтобы Игорь никогда их не нашел. Они были бы счастливы, скрываясь от пуль и убегая в никуда.

Вот почему.

Вот почему ее разозлила эта рыжая девчонка. Ведь теперь он убегает именно с ней. Он пришел за ней. Она нужна ему. Это не любовь, но она точно ему нужна. Непонятно зачем, но нужна ведь..!

Еще.

Еще одно предательство с его стороны. Сначала Герман..затем Мая.

Было непросто. Было очень непросто, когда Андрей предал в первый раз. Он думал, что Игорь верит ему и считает, что это часть плана Андрея – связаться с Германом и потопить его. Но только Маша знала, что все было ровно наоборот. Только Маша знала, что главной крышей Андрея стал Герман, и, рано или поздно, то, что произошло, произошло бы в любом случае.

А сейчас он предал еще раз. Только уже не Игоря. А ее саму. Да, все изменилось с того момента, как в жизни Андрея появился ужасный человек, по имени Герман, и она поняла, что ее миром навсегда останется Игорь. Тот, кого она любит. Тот, кого она никогда не сможет оставить. Андрей был лишь примесью к ее светлым чувствам, которые она всегда испытывала к человеку, с изумрудными глазами, попав хотя бы раз в плен которых, уже никогда не сможешь вырваться. Он был нужен ей как воздух.

Но сейчас.. Маша уже не была так в этом уверена.

Андрей...

Звонок мобильного будто разорвал глухую тишину, стоящую в комнате. Девушка дернулась к карману джинсов и вытянула оттуда небольшой сотовый телефон. Медленно, будто бы не веря, что находится в реальности. Будто это сон.

– Да? – голос девушки казался ей не родным.

– Маша, – мягкий баритон на том конце провода. И толпа мурашек, бегущих по телу.

– Разве.. ты можешь звонить оттуда?

– Я смог бы позвонить тебе и с того света, если бы очень сильно захотел.

– Эй, – девушка нервно рассмеялась в трубку, – не надо мне оттуда звонить. А то твоя девушка будет не брюнеткой, а милой бабулей с копной седых волос.

– Я люблю тебя..

– Боже, как же я соскучилась по этим словам.

– Я очень хочу поцеловать тебя, Маша.

– Я тоже, – девушка закусила губу, слишком явно представив их первую встречу за довольно долгое время.

– И знаешь, Маша.. Я поцелую тебя уже совсем скоро.

– Скоро? – дыхание Шутовой сбилось. Скоро.. это значило только две вещи: то, что Андрею осталось очень недолго, и то.. что она снова его увидит. А что волновало девушку больше, понять ей было не дано.

– Очень скоро. Осталось совсем немного. Я люблю тебя. Пока, Маша.

– Пока.

Руки все еще тряслись, когда она сбросила вызов. Все перемешалось настолько сильно, что девушка уже не знала, что именно она должна чувствовать. Казалось, что она может все сделать ради Игоря.. но.. только если это не касалось Андрея.

Она была в смятении. В том смятении, в котором, кажется, не была еще никогда.. Но голос человека, которому она могла отдать свою жизнь, все еще звучал в ушах.

Девушка чуть сжала ручку в руке и снова поднесла ее к стене.

Игорь.

Игорь.

Игорь.

30. Самое время.

Да!

Я сделала это!

Я дочитала этот гребаный сценарий до конца!

И знаете что..?

Вероника та еще идиотка. Ну вот скажите мне, какого хрена она ломается почти все время на протяжении всего спектакля, а? Нет бы подойти, сказать «Нравишься ты мне, Цезарь.» Так нет же! Мы гордые! Вот спасибо, Сергей Владимирович, что видите меня именно в таком свете.

А дело-то, собственно, вот в чем. Прочитать этот сценарий до последнего листа было вынужденной процедурой, так как мы начали репетировать вторую половину спектакля. Преподаватель всегда делит постановку на две части, что бы было удобнее во время репетиций. К моему огромному удивлению, когда мы с Андреем соизволили, наконец-таки, заявиться на репетицию, оказалось что все остальные участники пьесы слова свои знают практически наизусть, а вот мы до сих пор работаем со сценарием, собственно говоря, который и в глаза-то едва видели. Именно поэтому нам нужно было кровь из носу прочитать весь материал до следующего дня. Из этого следовала практически бессонная ночь и уроки, на которых до меня и слова учительского не дошло. Но дело было сделано, и вот теперь я со спокойной душой, сидя в зале, смотрела на то, как мать Вероники капает на мозги ее отцу, по поводу душевного состояния дочери. Ах, бедняга Вероника, такая бледная в последнее время ходит, наверняка у нее какие-то проблемы в ее новой школе и бла-бла-бла. Андрей сидел недалеко от меня и пытался сдержать ехидные смешки.

– Сцена разговора Вероники и ее матери, – провозгласил Сережа, – Мая, на сцену!

Поднявшись со стула, я почувствовала легкое головокружение. Ну, что сказать, бессонные ночи и правда даром не проходят. Путаясь в своих же ногах, я кое-как взобралась на сцену, присела на декорационный диван и взяла в руки декорационную книгу, уложив внутрь нее сценарий, дабы не запутаться в репликах. Даша встала рядом и чуть улыбнулась мне.

– Начинаем, – прозвучал голос преподавателя.

Даша мигом вошла в образ.

– Можно? – спросила она.

– Да конечно, мама. Присаживайся, – я хлопнула рукой по месту на диване рядом с собой.

Даша, она же мать Вероники, присела на указанное место и воззрилась на дочь, то есть на меня.

– Дорогая, я не понимаю, что с тобой происходит. Ты сама не своя. Ведешь себя не так, да говоришь не то.

– Ты знаешь, Мама. Я давно хотела поговорить с тобой об этом.

– Я слушаю.

– Случилось то, что влюблена я. Влюблена безумно. Вспомни о своей первой любви, и ты поймешь меня, я знаю.

– Но дочь, сейчас не время..

– Я понимаю, Мама! – воскликнула я, вскакивая с дивана, – Но что мне делать? Я люблю его так сильно, что, кажется, я умереть готова за подобную любовь! Но не могу ему сказать, ведь против ты..

Даша встала рядом со мной и сжала мою руку в своей.

– Меня ты режешь без ножа, родная.

– Прости! Но ничего с собой поделать не могу!

Мать Вероники потерла переносицу.

– Беги к нему..Отцу ни слова! Но помни, дверь закроется в двенадцать, вернись к тому моменту, но прежде объяснись с ним. Желаю счастья лишь тебе, родная.

Я поцеловала Дашу в щеку и убежала со сцены, не выходя из образа.

– Ну как? – спросила Даша у преподавателя.

– Ты большая молодец, Дарья. Действительно подходишь на эту роль. Мая, а к тебе вообще разговор отдельный. Помню, когда мы только начинали репетировать, ты, кажется, совсем не понимала свою героиню. А сейчас вжилась в роль, очень хорошо, умница.

Да, конечно, Сергей Владимирович. Вы и сами понимаете, почему.

– Ладно, – снова подал голос преподаватель, – Андрей, поднимайся на сцену, – сказал он парню, и тот, не медля, выполнил указания.

– Сергей Владимирович, подождите, разве уже не пора расходиться? Меня ждут и..

– Кто это тебя ждет, интересно, а? – скривил брови Андрей.

– Мая, не беспокойся, сейчас я всех распущу, мы пропустим несколько второстепенных сцен, нам только нужно отрепетировать финальную и расходимся, хорошо?

– Фи..финальную?

Меня как ледяной водой окатило. Я думала мы дойдем до этого чуть позже.. но.. Финальную? Сцену..сцену с гребаным поцелуем? Руки затряслись, норовя выронить сценарий. А вот Ярославцев держался спокойно, словно скала. Эй ты, придурок, тебя что совсем не волнует, что я тебя сейчас поцелую на глазах у всех? Ах да, точно. Не волнует ни капельки.

– Начали, – в который раз скомандовал Сережа, устремив свой взгляд на нас.

Я нашарила нужную страницу в сценарии и мне потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать взгляд и чуть унять дрожь.

– Так все-таки пришла? – задал вопрос Андрей, практически не глядя в сценарий.

– Д-да, – ответила я чуть заикаясь.

– Соберись, Мая, – подал голос преподаватель.

Я кивнула.

– Да, Цезарь, – ответила я уже увереннее, – но не думаешь ли ты, что раз уж я пришла, я принимаю твои чувства?

Андрей чуть приблизился ко мне и заглянул в глаза.

– Не думаю, Вероника. Я знаю, – после этих его слов, в зале стало как-то неправильно тихо, и это дало понять, что за нами сейчас наблюдают все без исключения. Это походило на вторжения в мои чувства. Хоть любовь и постановочная, но чувства-то у меня настоящие! Именно поэтому мандраж только усилился.

– Я жить без тебя не могу, – тихо сказала я, не сомневаясь, что эту тихую фразу услышали бы даже в самом дальнем уголке зала.

– Мая, этого нет в сценарии! – удивленно глянул на меня учитель.

– Что, серьезно? – недоверчиво спросила я, снова заглядывая в сценарий и понимая, что показала всем присутствующим капельку кое-чего личного. Действительно, в тексте такой фразы не было. Надеюсь, ребята спишут эту глупую фразу на мое незнание материала.

Посмотрев нужный текст, я снова вернулась в образ.

– Какой самоуверенный ты, Цезарь. Я понимаю, мне не веришь ты.. – я отошла от него немного и села на декорационный камень, – да и сама себе уже не верю я..

Андрей приблизился ко мне и взял за руку. Тепло его кожи просто обожгло и, наверняка, он почувствовал всю мою трясучку, но виду не подал. Лишь присел на корточки рядом со мной.

– Я знаю. Знаю, тебе сложно мне открыться, но, ведь, и я не мастер говорить слова, что тронут душу. Но я люблю тебя, Вероника. Действительно люблю, – с этими словами он поднял меня и максимально близко приблизился к моему лицу. Мое дыхание прервалось, от чего следующую реплику, я выдавила с большим усилием.

– Я верю..

После этого Андрей подался чуть вперед и дотронулся своими губами до моих, кладя руки на талию и притягивая меня к себе. Ну и я не растерялась, что уж там. Запустила ему руки в волосы и углубила поцелуй, ловя губами его губы и растягивая долгожданные секунды счастья... постановочного счастья.

– И я верю, – разразился смехом учитель, и я быстро отпрянула от Андрея, – не знаю, что сказал бы Станиславский, но я действительно верю. Я взглянула на Андрея и увидела, что его покрасневшие от поцелуя губы растянулись в ядовитой и самодовольной улыбке.

– Репетиция окончена? – нахмурившись спросила я, отгоняя от себя дурацкое наваждение.

– Да, все молодцы, спасибо. Увидимся завтра.

Я быстро соскочила со сцены и, схватив свою сумку, направилась к выходу. Но только бросив взгляд на двери, а точнее на того, кто стоял возле них, я застыла на месте. Пару секунд просто пыталась понять этот напряженный взгляд Ильи, но потом все же двинулась к нему. Тем не менее, когда я приблизилась к Гинтеру, он расплылся в улыбке.

Он обнял меня и поцеловал в щеку, а затем вывел меня из зала.

– Давно ты здесь? – решила поинтересоваться я у Ильи.

– Со слов «Я жить без тебя не могу», которых не было в сценарии, – ответил он, и я заметила, что, не смотря на улыбку, он был все еще достаточно напряжен.

– Слушай.. ты ведь понимаешь, что это просто спектакль, да? Ты четко это осознаешь?

– Хотелось бы, конечно, узнать, осознает ли это Ярославцев.

– Илья, – я повернулась к парню и заглянула в глаза, – я с тобой, ясно? Значит, я не с ним, ни с кем-либо другим, а именно с тобой. Я твердо решила, понимаешь?

– Да, – улыбка Ильи потеплела, и мы двинулись к гардеробу.

Натянув свою куртку и намотав шарф, я взяла Илью за руку, и мы вышли из школы. Да. Думаю, я правильно поступила, что решила к нему вернуться. Ведь кто, если не он, способен заглушить чувства к Андрею? Способен ли на это Илья, я, конечно, сама еще толком не знаю, но у него, естественно, больше шансов, чем у кого бы то ни было.

На улице было слегка морозно, но облачаться в зимнее еще никто не спешил, да и народ всюду сновал без головных уборов, и я от них не отставала. Тем не менее, зима приближалась медленно, но верно. Пора бы уже, декабрь на дворе!

– Ах, точно, – хлопнул себя по лбу Илья и полез в свою сумку.

– Что такое?

– Я же все еще не подарил тебе подарок ко дню рождения. Прости, что так поздно, – Илья вытащил из сумки конверт и протянул его мне.

– Ну что ты, не стоило.. – буркнула я, уже и забыв о своем прошедшем дне рождении, но все же открывая конверт, – ДВА БИЛЕТА НА ЭЛИЗИУМ?!

– Я знаю, как ты их любишь. Они приезжают в конце месяца, прямо под новый год. Сходим вместе?

– Да-да-да!!! – радостно закричала я, повисая на шее у Ильи. Он засмеялся и обнял меня.

Это было самым лучшим подарком, какой только мог быть. Во-первых, я действительно без ума от этой группы. Ну, а во-вторых, с их песнями у нас с Ильей связано слишком много воспоминаний..Очередное лето. Открытые окна. Музыка в колонках. И одна любовь на двоих. Все это так явно встало перед глазами, что я и не заметила как к нам приблизился Андрей.

– Кхм..простите, что прерываю.

Я чуть отодвинулась от Ильи и воззрилась на брюнета, который глядел на нас не самым добром взглядом.

– Что тебе нужно, Ярославцев? – как бы ненароком поинтересовался у Андрея Илья.

– Нужно? Нет, ничего не нужно. Разве что пара часов в тренажерном зале, а то я, кажется, теряю форму. Ну, или хорошая драка тоже пойдет на пользу. Компанию не составишь?

– Не горю желанием.

– Так ладно, все, – прервала я их, – Андрей, у нас с Ильей дела.

– Нет, – твердо ответил Ярославцев, – ты идешь со мной.

– И почему это? – вкинула брови я.

– Потому что наши с тобой дела еще не все переделаны, я ясно выразился?

– Слушай, Андрей, – начал было Илья, но я его перебила, понимая, что с Андреем спорить бесполезно.

– Илья, прости, но наши планы придется перенести, – заметив, как у Ильи хмурятся брови, я поспешно добавила, – Ты обещал, Илья, помнишь?

– Да, – ответил парень после недолгой паузы, – увидимся.

– До встречи, Гинтер, – хитро улыбнулся ему Андрей.

– Не дай Бог, – кинул ему Илья, удаляясь.

Мы с Андреем молча прошли к машине Саши и сели в нее. Водитель поздоровался со мной и нажал на газ, после чего машина тронулась.

– Идиот ревнивый, – тихо сказала я, надеясь, что Андрей меня не услышит, но эта сволочь услышала! Мне бы такой хренов слух иметь!

– Да нахер бы ты мне не сдалась со своим Гинтером, если бы не нынешняя ситуация.

– Так и скажи, что твой нарциссизм пострадает, если одна из твоих верных фанаток метнется на другой фронт.

– Ч..что? – Андрей буквально задохнулся смехом, – Ну ты и дура, рыжая.

– Андрей, ты не мог бы смеяться потише? – серьезно попросил его Саша.

– А что?

– А то! – бритый прибавил звук на магнитоле, и до нас дошли звуки голоса радиоведущего.

– «.. поэтому суд по делу небезызвестного Игоря Смирнова, что должен был состояться сегодня в одиннадцать часов по местному времени, переносится на двадцатое декабря..»

– Суд должен был быть сегодня? – ахнул Андрей, устремляя взгляд на водителя, – ты знал и ничего не сказал?

– Я не хотел волновать тебя раньше времени и..

– Идиот! – рявкнул Андрей, – А если бы суд не перенесли? Мы не были готовы к этому! Можно было бы сразу заехать в магазин за белыми тапками и похоронным костюмом! Придурок! Не вел бы ты машину сейчас, я бы тебе врезал! – взвыл парень, откидываясь на сидение.

– Извини, не подумал, – виновато сказал Саша.

– Дороговато мне в последнее время обходится твое «не подумал», – ответил Андрей, немного остывая, – ладно. Времени, в любом случае, осталось мало. Едем домой, соберем все необходимое.

– Зачем? – задала резонный вопрос я.

– Самое время наведаться в штаб. Думаю, Герман уже заждался.