Текст книги "Половинки из разных Вселенных (СИ)"
Автор книги: Алена Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 2
– Не дрейфь, новенькая! – с усмешкой поддел меня Ренат.
За последние часы только ленивый не прошелся по теме обновления состава команды моей скромной персоной. Учитывая, что сегодня была моя первая служебная вахта на борту «Линнеи», я бы предпочла обойтись без поддевок и подколов. И так волновалась и опасалась чего-нибудь напутать, уверив коллег в своей некомпетентности.
Но не на ту напали! Я с детства была особой волевой, решительной и целеустремленной. Брата моего спросите – сколько он от моей инициативности натерпелся. И если что решила – сделаю, чего бы это мне ни стоило! Вот и сейчас: решила, что заслужу право стать полноценным членом команды – и стану! Вон, капитан, чувствуется тоже, что не самый компанейский и открытый человек, а какой профессионал, какое уважение среди своей команды, какое доверие к его решениям. Вот и мне в душу лезть нечего, а что с работой справляюсь – увидят!
Инструктаж Федора Дмитриевича оказался совсем не тем, что я ожидала. Никаких обсуждений должностных обязанностей и выяснения профессиональных навыков! Скорее это был разговор по душам.
– Анжелика, начинать работать не бойтесь – поддержим и подстрахуем. Команда у нас отличная, сработанная, один на один ни с одной проблемой не останешься. И даже, если пошутят, поподтрунивают, то только лишь потому, что всем интересно, что ты за зверек такой, – новенькая все же… Так что потерпи поначалу, а потом пройдет: привыкнут, – капитан неожиданно подмигнул мне.
– Ээээ… конечно, – несколько растерялась я от такого начала.
– Ты на блокаду согласилась? – совершенно неожиданно уточнил капитан, серьезно вглядываясь в меня.
Я неуверенно замялась, пробежав взглядом по каюте. Упорядоченный мужчина. Не только в организационных вопросах и работе, но и в отношении личного пространства: все было аккуратно прибрано и разложено по местам.
– Да, – голос прозвучал несколько натянуто.
– Это хорошо, – с какой-то отеческой улыбкой ответил Федор Дмитриевич, – мне всегда легче знать, что случись самое страшное… у вас будет шанс избежать мучений, пусть и такой ценой.
– Капитан…, но это не общепринятые меры, можно спросить – почему Вы пошли на это распоряжение? – с момента, как на медосмотре я услышала о блокаде, меня не покидало внутреннее недоумение. – Вероятность, что мы с ними столкнемся…
Я красноречиво пожала плечами.
– Анжелика, что тебе известно о верпанах? – нахмурившись, как-то сосредоточенно уставившись на свои ладони, спросил капитан.
– Общеизвестная информация… то, что и всем. Нам в академии по ним целый курс читали, – четко отрапортовала я.
– Так я тебе скажу то, что ни один преподаватель не расскажет, – все так же сосредоточенно хмурясь, спокойно пояснил мужчина. – Это не просто агрессивная нам форма разумной инопланетной жизни. Это крайне жестокие и чуждые нам разумные существа. Именно чуждые. Неприятные, даже отвратительные, внушающие страх своими действиями и внешним видом. Но и мы для них такие же! Мы воспринимаем их безумно жестокими, и это – реально так, но на наш взгляд. Для них же это – норма существования. И любые наши попытки объяснить им, что надо гуманно обращаться с пленными, недоступны их восприятию. Верпаны не придают значения и полу пленников. Одинаковы мучения как женщин, так и мужчин. И неправда это, что никто от них не вернулся…
Капитан, до этого сидевший напротив меня, встал и, отвернувшись, подошел к визуальному монитору. Я потрясенно замерла, одновременно желая услышать продолжение его рассказа и боясь того, что могу услышать.
– Было несколько случаев, когда нашим удавалось захватить их транспорты, на которых обнаруживались пленники, причем не только нашей расы… Вернее, то, что от них осталось. Они изучают… живых еще существ, жутко дико на наш взгляд изучают или используют их, – используют, руководствуясь только своими потребностями, не задумываясь о том, способно ли используемое существо вынести подобное. Поэтому для меня, как капитана, нет мысли страшнее, чем та, что кто-то из моей команды попадет им в руки живым, – так и не повернувшись ко мне лицом, разъяснил Федор Дмитриевич.
– Их мир, их планета… они существуют в водной среде. Форма их жизнедеятельности, структура тела – все другое. Даже ДНК нет. Они очень живучи. За пределами своей планеты они всегда в своей скорлупе – аналоге наших скафандров. Скафандры их устроены по принципу раковины, очень прочные и непроницаемые для любого внешнего воздействия. Оставаясь в них, верпаны могут впадать в подобие анабиотического состояния и находиться в нем крайне долго, дожидаясь помощи от своих, даже в вакууме космоса. Их вообще крайне сложно уничтожить. Нам, по крайней мере. Есть мнение, что арианцы и мироты умеют как-то воздействовать на их защитную оболочку, но точного подтверждения этой информации нет. Верпаны очень тщательно, с фанатичной остервенелостью отрезают нас от их галактики Секстан-А, мешая нашим контактам, – капитан замолчал на мгновение, чтобы тут же задать вопрос. – Тебе ясны мои мотивы и опасения?
Я, потрясенная услышанным и самим фактом откровенности Федора Дмитриевича, медленно кивнула.
– Иди тогда. Первая вахта – послезавтра. Там, помимо тебя, еще новички – двое инженеров-космомехаников. Хотя для них это уже второй полет с нами.
Капитан серьезно кивнул мне, прощаясь.
– Лика, а после вахты какие планы? – вырвал меня из параллельных с работой размышлений вопрос Рената. Он был одним из этих предшествующих мне новичков-инженеров.
– Так, давай без фамильярности, – четко обозначила я свое отношение, – для Вас – Анжелика Орзова или младший штурман-навигатор. И никак иначе!
Решив не обращать внимания на все попытки мужчин меня поддеть, с целью завладеть моим вниманием, сосредоточилась на работе. А работа у меня ответственная! Необходимо было не только проложить маршрут среди хитросплетений скоростных межзвездных тоннелей, но и рассчитать время и периоды прохождения перекрестков так, чтобы не столкнуться с другим транспортом, следующим своим маршрутом. Полностью отключившись от внешних раздражителей, я погрузилась в системную программу, стараясь с первого раза задать максимально точные векторы и отсеки. Потом, конечно, все будет скрупулезно проверено и мною, и старшим навигатором, и программой, но для меня основной императив еще с тренировочных занятий состоял в том, чтобы с первого раза пролагать единственно точный вариант.
За работой не заметив, как пролетело время, я, полностью удовлетворенная результатом, отправила слепок маршрута на зум старшего навигатора, ожидая его реакции. Тут же заметила, как помимо моего основного критика, над слепком склонился и капитан. Да уж – доверяй, но проверяй! Капитан явно предпочитал убеждаться во всем собственными глазами.
– Молодец, младший штурман! – услышала я такие вожделенные для себя слова. – Ни одного наложения, все отсеки – с максимальной скоростью, а распределение векторов – идеальное. Запускаем маршрут на ближайший период движения! К концу маршрута и вахты будем уже у выхода из Солнечной системы, готовые отправиться в Магеллановы Облака.
Я довольно потянулась, разминая затекшие плечи. Вот так-то! Я знаю и люблю свою работу, и в ней я – асс!
Закончив с маршрутом, почувствовала, что проголодалась. Получив разрешение, бодро направилась к отсеку питания. Туда я всегда шла с желанием, и дело не в том, что я – любитель поесть. Просто первый мой знакомый из членов команды – бортовой повар Павел – стал моим лучшим другом, и я всегда радовалась возможности пообщаться с ним.
– Ооооо… Какие люди! – встретил меня довольный голос друга. – Ну что? Не отправила нас в Туманность Андромеды? А то я слышал: там, в созвездии Андромеды-3, на одной из планет колонизации та-а-акие формы грибоподобных организмов обитают… Всегда мечтал их со сметаной обжарить, но попробуй туда попади… Так что вся надежда на тебя, Лика!
Состроив зверскую рожицу, показала Павлу язык:
– Меня старший похвалил, между прочим! А ты – заслала, заслала…
– Эххх… не видать мне громадных грибков в сметане, – скорбно возвестил наш кок.
Поставив передо мной тарелку с обожаемым мною супом-пюре из шпината с морепродуктами, Павел примирительно поведал:
– Переживал за тебя. Все же первая вахта… Как напарники, не совсем замучили?
– Да нет, все в пределах допустимой психотерапии, – я с наслаждением зажмурилась, проглотив первую ложку. Пашка – настоящий волшебник. – Время обеда пропустила, потому что заработалась – хотелось все сделать по высшему разряду – вот и не заметила, что уже поздно. Спасибо, что не забыл мне покушать оставить! Вкуснотища!!!
Павел благодарно кивнул, наблюдая, как я споро работаю ложкой.
За прошедшие до первой вахты дни мы с бортовым поваром много общались. Он выяснил все мои кулинарные предпочтения и каждый раз баловал чем-то особенно любимым, много рассказывал мне о своей семье. Такая дружеская поддержка очень мне помогала. Все же непросто было свыкнуться сразу с таким количеством незнакомых людей, психологически адаптироваться к новому коллективу.
Коллектив, надо признать, отнесся ко мне очень доброжелательно. Микроклимат в команде был очень хороший – было принято легонько подшучивать друг над другом. Это, бесспорно, была заслуга капитана. Он мог с полным основанием гордиться своим экипажем.
Наш борт все больше и больше становился мне домом. Пока я не успела обследовать его полностью, но уже многое изучила. Часто спутником в моих разведывательно-экскурсионных действиях становился работавший в одной со мной вахте инженер-космомеханик Ренат. Парню я явно понравилась, и он стремительно предпринимал шаги по моему завоеванию. Но мне требовалось время, хотелось узнать его лучше, разобраться в своем отношении к нему. Как-то уж слишком много нового навалилось на меня сейчас, чтобы еще вступать и в близкие отношения. Хотя его внимание очень мне льстило. В академии за время обучения мы все так свыклись друг с другом, что воспринимали себя скорее как близких родственников, нежели возможных партнеров по отношениям. Поэтому получать знаки внимания от представителя противоположного пола было для меня в диковинку.
Обязательным моим ритуалом стало вечернее общение по скидеру с подругами и близкими: Тина или Жанна обязательно по очереди или вдвоем осаждали вопросами о сильной половине нашего экипажа, родственники пытали о первых впечатлениях и успехах на службе.
Так что жизнь медленно, но верно входила в стабильный режим, налаживаясь в определенном ритме. Я была уверена, что совсем скоро окончательно свыкнусь и стану полноценной частью экипажа.
– Лика, ты – молодец! – услышала позади голос подошедшего Рената. – Старший штурман редко кого хвалит, а ты, с первой попытки, раз – и в дамки!
Павел, посмеиваясь, наблюдал за нами. Мне же стало как-то не по себе от слов парня. Теперь же надо марку держать: если уж заявила о себе, как о настоящем профессионале, опускать уровень нельзя. Ренат между тем подсел за мой столик и одной рукой обхватил меня за плечи, прижимая к себе.
– А может быть, вечерком вместе отметим после вахты это историческое событие? Посидим, кино посмотрим, вкусненькое что-нибудь съедим, опять же…, – парень с явным предвкушением взирал на меня.
Передернув плечами, избавляясь от обвившей их руки, бросила на Рената недовольный взгляд. Зачем вот так, при всех? При Павле? Сразу стало неуютно и захотелось скорее доесть суп и вернуться на рабочее место.
– А ты чего пришел? Работы нет? – постаралась я перевести тему.
– Работа, как известно, не волк, – подмигнули мне в ответ, процитировав древнейшую шутку. – У нас все отлажено, без сбоев, так что можно и отлучиться.
Павел, качнув головой, быстро сказал парню:
– Возвращайся немедленно. Капитан самовольства во время вахты не допускает: если разрешение не получал – отлучаться не имеешь права.
Ренат нехотя поднялся, окинув повара недовольным взглядом, и потопал к выходу из отсека питания, бормоча на ходу:
– Столько начальников кругом!.. Только и знай, что командуют.
Павел проводил удаляющуюся долговязую фигуру механика серьезным взглядом и, обернувшись ко мне, пояснил:
– Смутной он какой-то, ненадежный… Не задержится у нас, думаю. Капитан такого не любит.
Я задумчиво выводила ложкой в миске круги, размышляя о впечатлении, которое оставил у меня этот эпизод. Откровенная навязчивость и безалаберность мужчины оставили неприятный осадок. Пожалуй, Ренат поспешил с выводами насчет нашего перспективного сближения. Надо бы дать ему понять, что я на подобное соглашаться не желаю.
– Ну, чего загрустила? – Павел наклонился ко мне, опершись локтями о противоположный край стола. – Да было бы из-за чего… Даже не думай расстраиваться! Вот пришел – и только настроение человеку испортил.
– Да нет, все хорошо, – я улыбнулась разговорчивому повару. – Спасибо, что не дал пасть от голодной смерти! Пойду, надо успеть еще предварительный маршрут-спасатель сделать.
Отвесив Павлу шутливый глубокий поклон, потопала к выходу из отсека. Пока на лифте до нужного блока доеду, пока в отсек войду – успею успокоиться, чтобы в собранном состоянии приступить к работе.
– Лика, – неожиданно послышался призыв Рената и сам владелец голоса отстранился от стены, у которой явно поджидал меня.
– Ты чего тут делаешь? – уже возмущенно спросила я. – Павел же сказал, что без разрешения капитана нельзя покидать рабочее место: это вопрос безопасности транспорта, в конце концов! Ты подумал об этом? Возвращайся немедленно, поговорить еще успеем!
Внезапно, прежде чем Ренат успел сделать хоть шаг, наш транспорт страшно тряхнуло и я от неожиданности и силы толчка стремительно полетела вперед, налетев на мужчину.
– Ч-что это? – вопрос вырвался раньше, чем я успела подумать.
– Не знаю, – Ренат, стремительно вскочив на ноги, бросился к ближайшему зуму, вводя данные и просматривая показания систем.
А я, так же быстро поднявшись, побежала к иллюминатору. Неужели столкнулись? Но я же все рассчитала… не могли мы. Первый же взгляд через закаленное стекловолокно прояснил ситуацию. Лучше бы столкнулись… Судорожно сглотнув, я смогла выдавить только одно слово:
– Верпаны.
– Да, атака, сразу четыре корабля, подловили нас на перекрестке. Но как они могли оказаться здесь??? Мы же еще в солнечной системе… в тоннелях, – Ренат все бормотал, практически захлебываясь паникой.
– Уйти сумеем? – Павел, выскочив из блока питания, за нашими спинами напряженно всматривался в монитор.
– Невозможно. Они все выходы блокировали, а туннель нам не под силу прорвать. Еще и двигатели передние подбили, – отчаяние, звучавшее в голосе инженера, сейчас испытывали все мы.
Тут транспорт опять тряхнуло. Все мы уцепились, кто за что мог, стараясь удержаться на ногах.
– Задние двигатели! – с ругательством донеслось от Рената. – Они нас не взрывают, а хотят пленить, лишив возможности перемещаться!!!
– Капитан не допустит: есть система самоуничтожения, – на выдохе просипел Павел.
– Дьявольщина! Скорее к спасательной капсуле: это наш единственный шанс сейчас…, – резко рванув меня за руку, Ренат понесся к стыковому отсеку, располагавшемуся недалеко от блока питания.
– Стой! Мы же им в лапы попадемся!!! – прокричал бегущий позади нас Павел.
– Нет, – хрипло выдохнул Ренат, оперируя с выдвижным пультом управления, программируя капсулу. – Взрыв корабля нас закроет, я все обдумал: нас нельзя будет заметить, и мы в этот миг сможем нырнуть в переход, а там продержимся – наши совсем рядом! Наверняка уже зарегистрировали вторжение.
Я пребывала в абсолютном ступоре, было жутко и совершенно не понятно, стоит ли соглашаться с Ренатом. Но он, не оставив времени на раздумья, первой втолкнул меня в капсулу.
– Система самоуничтожения корабля запущена. Отсчет начат: десять, – разнеслось по коридору.
На миг мы замерли.
– Девять, – безразличный механический голос.
Резко запрыгнув внутрь, Павел и Ренат захлопнули дверь, одновременно отстыковывая капсулу от транспорта.
Я, развернувшись к крохотному иллюминатору, уставилась на «Линнею». Явно были видны оплавленные внешним огнем части транспорта. Вдруг как-то в одно мгновение корабль вспыхнул ярким, похожим на бордовый цветок, пламенем, которое тут же исчезло, словно втянувшись внутрь себя. И все… В моем заторможенном сознании мелькали лица, вещи, обстановка корабля. Капитан, Вера Андреевна, команда, мой скидер, любимая бегония, мое рабочее место, которое было моим меньше, чем одну вахту…
Глава 3
Ренат, бросив быстрый взгляд в иллюминатор, принялся судорожно что-то вбивать в систему управления, развернув сенсорку прямо на стене капсулы.
– Лика, можешь вспомнить – на этом пересечении туннелей есть отстойник для вынужденной стоянки; переход-запаска для тех, кто в одно время тут окажется, чтобы разойтись?!! – мужчина почти кричал, хаотично перетаскивая визуальные маршрутные пучки. – Черт! Да тут за сотни лет не разобраться!!!
Эта паника вырвала меня из потрясенно-созерцательного состояния и заставила быстро всмотреться в экран.
– Вот, – я уверенно ткнула пальцем, указывая единственное кольцо на этом перекрестке туннелей, и принялась диктовать координаты вектора.
Ренат тут же принялся вбивать данные, координируя направление движения капсулы. Мы с Павлом напряженно вглядывались в табло слежения: пока мы действительно не были заметны для любого радара или сканера пространства, закрытые магнитно-волновым полем, оставшимся после взрыва транспорта. Должно получиться, должно… Мы втроем замерли, желая только одного – проскочить. Вот уже впереди мелькнул пока еще крошечный вход в запасное кольцо, нам уже не было видно ни кораблей верпанов, ни остатков нашего транспорта. Секунда… еще… и еще… И вот уже космические врата стремительно приближаются к нам, вот сейчас запрыгнем и спрячемся там… Ура! Получилось!!!
Мы от облегчения и радости бросились обнимать друг друга. Удалось! Мы спаслись!!!! Невероятно… Внезапно я почувствовала, как Павел буквально окаменел, замерев рядом. Подняв голову, поняла, что он уставился в иллюминатор за моей спиной. Туда же с абсолютно застывшим лицом смотрел и Ренат. Чтобы повернуть голову, мне пришлось собрать всю свою волю и храбрость: узнать, что они там увидели, было очень страшно! Медленно обернувшись, застыла тоже.
В пятидесяти метрах от нас был еще один верпанский боевой корабль. Видимо, они предусмотрели подобную возможность и ждали тут… И не напрасно… Мы сами влетели к ним практически в лапы безо всякого принуждения.
– Блокада, – скрипучим голосом натужно прохрипел Павел, – у вас ведь есть?
Выжать из себя хоть звук я была не в состоянии, поэтому лишь только кивнула, боясь сорваться на крупную дрожь.
А Ренат… Ренат с каким-то жутким воем вцепился в волосы и принялся биться головой о стену капсулы. Я вспомнила Веру Андреевну с ее «максималистами» и «иногда смерть – это лучший выход»…
Неожиданно Ренат замер и принялся озираться вокруг с круглыми и безумными глазами:
– Дайте что-нибудь острое, я им живым не дамся!!! – кричал он.
Павел дернулся и, вскрикнув, стремительно потянулся к большому боковому карману формы:
– Я же, когда тряхнуло, рыбу резал – нож машинально в карман сунул, – с облегчением пояснил он.
Вытащив достаточно солидный тесак, он передал его Ренату. Последний вцепился в него, как в единственную надежду:
– Поможете?
Я судорожно отшатнулась к дальней стенке, прижав ладони к губам. Убить человека? Что бы ни ждало нас, я на это не способна! Ренат перевел умоляющий взгляд на повара. Павел медленно втянул воздух, потом резко выдохнул и кивнул. Но прежде, чем они успели осуществить свой жуткий план, внезапно вспыхнули огни вражеского корабля, освещая нас. И в тот же миг раздался резкий высокочастотный вой. Мы одновременно упали на пол, барахтаясь в конечностях друг друга и крича от невыносимой боли. Я, пытаясь хоть как-то избавиться от этого звука, прижала руки к ушам и почувствовала липкую кровь. Но это было только начало! Не успели мы хоть как-то совладать с собой, как пришла новая волна – она ощущалась, как электризующие разряды, жалящие и обжигающие болевыми ударами. Мы, онемев от боли, лишенные возможности шевелиться, еле дыша, так вперемешку и валялись на дне капсулы, когда одна из ее стенок внезапно отделилась. Оказывается, нас уже затянули внутрь инопланетного корабля.
В открывшемся проеме в стене капсулы сощуренными от боли глазами я впервые вживую увидела беспощадных врагов нашей расы.
Огромные (обычный человек едва доставал им до середины тела), полностью покрытые какой-то кожистой скорлупой мутного темного цвета, чем-то похожие на пауков… У них было пять конечностей и они опирались одновременно на все, при этом основное тело было горизонтально вытянутым, без разделения на части. На переднем «конце» туловища имелось своеобразное прозрачное «окошко» в защитной скорлупе, сквозь которое мне была видна какая-то постоянно струящаяся жидкость и несколько эллипсовидных глаз склонившегося надо мной врага. Верпаны были отвратительными, жуткими – настоящими монстрами из страшных снов. Но в глазах, пристально изучающих меня, я уловила схожее с моим… отвращение?
Меня грубо схватили за бок и выдернули из капсулы, придерживая двумя когтистыми ножками, так и оставили болтаться на весу. Но боль немного отступила, давая мне возможность хотя бы регулярно дышать. Павла и Рената выдернули вслед за мной, но их просто швырнули рядом на склизкую поверхность, являющуюся основанием верпанского корабля. Меня же окружили три особи этих монстров и принялись внимательно рассматривать. По тому, как интенсивно они касались друг друга конечностями, я поняла, что они общаются между собой, обсуждая что-то, касающееся меня. Вспомнился рассказ Федора Дмитриевича про изучение и использование пленных. Мне и так было страшно, больно, но чем дольше они рассматривали меня, тем больше охватывало отчаяние и безысходность. Что же теперь с нами будет?
Внезапно боль отпустила – пропало давление на уши и жалящие разряды. Одновременно меня, не особенно церемонясь, грохнули об поверхность корабля. Задохнувшись на секунду от удара о твердое, я боковым зрением заметила, как зашевелились мои напарники по несчастью, пытаясь привстать. Первым это удалось сделать Павлу. Его тут же стремительно окружили четверо верпанов, намереваясь схватить за руки-ноги. Но кок решил не испытывать судьбу и с каким-то даже радостным восторгом резко крикнул: «ЦСКА!» Не успел еще его рот захлопнуться после произнесения пароля активации капсулы блокады, как тело, уже мертвое, безвольно упало.
Реакция верпанов была мгновенной. Мне стало очевидно, что им приходилось уже сталкиваться с носителями наших наноразработок. Половина присутствующих бросилась ко мне, жестоко вскидывая в воздух мое занемевшее тело и пытаясь надеть на лицо непонятную прозрачную полумаску. Мои жалкие попытки увернуться грубо пресекли ударом по затылку, после чего склизкая субстанция обхватила нижнюю часть моего лица, мгновенно застывая и лишая возможности издать хоть звук! Дурища я, чего ждала-выжидала? Надо было квакать, пока Павел отвлек их на себя… А теперь вот, когда еще шанс представится?
Резко дернув на ноги, отчего у меня все поплыло перед глазами, той же вязкой штукой скрепили руки за спиной и толкнули в спину. Не удержавших на все еще подрагивающих от пережитой боли ногах, я упала вперед, больно ударившись скулой и в очередной раз задохнувшись. С тихим стоном, извиваясь, я попыталась кое-как перевернуться, но из-за рук, скованных за спиной, сделать это не удалось. Но голову повернула и увидела Рената, лежащего неподалеку в том же состоянии, что и я. Глаза его были круглыми от ужаса, мне казалось, что если бы не этот масконамордник, он бы кричал.
Мне тоже было жутко. Знания об изучении пленных не давали расслабиться ни на миг. Но что мы могли им противопоставить? Сейчас мы были беззащитны, в их абсолютной власти!
Нас подхватили в когтистые лапы и быстро куда-то потащили. Лично я висела вниз головой, поэтому кроме этой серо-голубоватой слизи под собой и мелькавших ножек тащившего меня верпана рассмотреть ничего не смогла. Остановившись, верпан не глядя швырнул меня в какую-то мутную нору, где я, неловко приземлившись и прокатившись кубарем, уделавшись в этой вездесущей слизи, ударилась о стену. Руку тут же пронзила вспышка боли – кажется, я сломала палец. Рядом так же приземлился Ренат.
Не представляю, сколько мы там пролежали, не имея возможности как-то изменить положение тела или разговаривать. Все, что нам оставалось, – это смотреть друг на друга. Я смотрела и думала, что всего лишь несколько часов назад для меня было первоочередной проблемой отделаться от этого парня. А что теперь? Да уж, все познается в сравнении…
Было жутко, до ноющей боли в груди жалко Павла. Я думала о его семье, его сыновьях, которые никогда больше не увидят отца и даже не узнают, как и где он погиб. Да и вообще, все наши, вся команда… Вот так: раз – миг и все – никого больше нет. И не будем ли мы уже скоро мечтать об их участи и завидовать их легкой смерти? Ведь все познается в сравнении, а кто сказал, что сейчас наши самые тяжелые испытания?
Было больно. Ныла рука, все тело ощущалось избитым неповоротливым комом с оголенными нервами, дышать было трудно: грудная клетка с трудом справлялась с задачей, будучи плотно прижатой к полу. И эта отвратительная слизь кругом, влажность, уже пропитавшая одежду и неприятно холодившая тело, безумно раздражала. Из глаз медленными ручейками текли слезы. Сегодня я не поговорю с подругами, не узнаю маминых наставлений и советов брата, не услышу забавных препираний племянников. А о том, что они подумают, не сумев выйти на связь со мной, тем более, когда обнаружат информацию об уничтожении «Линнеи», думать не хотелось. Сегодня я умерла для своей семьи, друзей, для всего мира… Никто же не знает, что мы попали в плен, и никогда не узнает…
Ренат привлек мое внимание какими-то нервными подергиваниями. Переведя на него взгляд, поняла, что он пытается что-то сказать мне глазами. Это выглядело бы нелепо и даже смешно, если бы не ситуация, в которой мы находились. Он прикрывал глаза на некоторое время, потом открывал их и с умоляющим выражением смотрел на меня. И как понять, чего ему надо? Тут он повернул голову набок и стал щеками изображать крепко спящего человека, дополняя этими действиями свои моргания. Хочет, чтобы я поспала, пока можно, догадалась я и, согласно моргнув, прикрыла глаза. Но как спать в такой ситуации, в таком положении?
Мои намерения, в любом случае, не смогли бы осуществиться: за нами пришли. И опять грубый рывок – и нас поволокли куда-то. Мелькнула наивная мысль о том, принято ли у них кормить пленных? О чем я, вообще, думаю? Как бы не оказалось, что у них этих пленных принято есть!
На сей раз меня никто не бросил, а как-то даже немного осторожно поместили в бесформенную тягучую капсулу, которая, обхватив мое тело сзади и по бокам, тоже застыла, превратившись в прочные, намертво фиксирующие меня рамки. Как только эта основа затвердела, меня перевернули – в итоге я оказалась в привычном вертикальном положении, но абсолютно лишенная подвижности. Посмотрев вперед, в испуге задохнулась – там Рената готовили к исследованиям или пыткам, в нашем понимании. Его прикрепили к своеобразной столешнице, лишив возможности сопротивляться. Мне были отчетливо видны его огромные, обезумевшие глаза: он тоже понимал, что сейчас ему предстоит умереть в страшных муках.
Последующие часы, уверена, навсегда останутся самыми жуткими в моей жизни. То, что эти монстры делали с живым человеком; то, как медленно и жестоко убивали его по частям, регистрируя для себя каждую его конвульсию, каждый лопнувший нерв, каждый вырванный сосуд… Я была бы рада умереть прямо там в этот же момент, только бы не видеть этого кошмара. В жуткой тишине этого места, когда от агонизирующих, но беззвучных криков этого уже не разумного, но еще живого мужчины лопались его глазные яблоки, я сама страстно желала только одного – умереть раньше него! Потому что наблюдать за этим, вынести это зрелище и сохранить разум – было невозможно, непосильно для меня. Чудовища! Абсолютные монстры, относящиеся к нам хуже, чем к лабораторным животным!!!
Я тоже билась в конвульсиях, пусть и была неподвижно скована, но каждая мышца в моем теле судорожно сокращалась, стремясь вырваться из окружающего плена. Итогом моего адского сопротивления стало небольшое движение головой вперед, в результате которого давно растрепавшиеся и выбившиеся из пучка волосы, рассыпавшись, упали мне на лицо, скрывая от взгляда жуткую картину мерзких исследований верпанов. И тут меня ждало новое потрясение – за последние часы мои натурально-черные волосы совершенно побелели!
Не знаю, сколько я терпела этот ад, прежде чем сознание решило, что мириться с моими эмоциями больше нельзя, и покинуло меня. Но когда я пришла в себя, обнаружила, что снова нахожусь в той склизкой комнате-норе, но уже одна… Меня, очевидно, оставили «на сладкое», поэтому займутся позже. Нет таких слов, чтобы можно было передать мою тоску, боль и отчаяние. Я могла мечтать и думать лишь об одном – чтобы появился шанс произнести заветный пароль и активировать капсулу блокады. Смерть для меня сейчас была самой желанной и недостижимой целью на свете. Ненадолго задумалась – может быть, есть возможность как-то иначе осуществить вожделенное? Но масконамордник настолько сковывал любые движения челюстью, что лишал меня возможности даже откусить язык, а омерзительная слизь не давала с достаточной силой удариться головой о стену или пол.
Я осталась совершенно одна, в плену у варварски-жестоких врагов, и жить мне оставалось ровно до следующего их «развлечения»!
От бессилия и безумной усталости после всего перенесенного сегодня я провалилась в какое-то пограничное состояние – вроде бы и сон, но такой нервный и настороженный, что я регулярно вскидывалась и просыпалась через небольшие промежутки времени. Тело, так долго находящееся в скованном состоянии, ужасно затекло, сломанный палец распух и причинял острую пульсирующую боль. Вообще, состояние было адским – никогда бы не подумала, что способна выдержать подобное. Но стоит лишь на мгновение представить, что ждет меня дальше, как происходящее в данную минуту воспринимается уже вполне терпимым. Мучил голод, желание сходить в туалет и чувство обреченной безысходности.
Неожиданно почувствовала прикосновение к телу, после чего меня вздернули в воздух, ставя на ноги. Вот и мое время пришло… Ноги от слабости и страха подкосились, и я бы упала, если бы не была больно схвачена одной из когтистых лап моего пленителя. «Окошко» в его защитной оболочке приблизилось к моему лицу, и я еле удержалась от спазмов, скручивающих голодный желудок. Чужие глаза с холодным безразличием наблюдали за мной несколько секунд, а потом я услышала:
