Текст книги "Обжигающий север"
Автор книги: Алена Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Алёна Медведева
ОБЖИГАЮЩИЙ СЕВЕР
ПРОЛОГ
– Руки на идентификатор! – Приказ сопровождался болезненным тычком оружия в спину, вытолкнувшим меня вперед.
Протянула руки к светящейся пучком синих лучей зоне, расположенной примерно на расстоянии тех, кто шел передо мной. Руки обдало потоком жалящего тепла, и спустя несколько мгновений раздался писк, известивший о завершении идентификации. Меня снова толкнули, на сей раз в сторону, освобождая место для той, что стояла в очереди позади.
Не успела я, по инерции пролетев пару метров, восстановить равновесие, как ощутила обжигающий холод, кольцом сомкнувшийся на шее. Контролирующий ошейник!
– Идентифицирована и закодирована. – И снова толчок, вынуждающий меня продвигаться дальше.
Опасаясь поднять руки и коснуться пугающего кольца на шее, подгоняемая подпирающим сзади потоком таких же, как и я, несчастных, двинулась внутрь плохо освещенного коридора. Идти было страшно. Ничего хорошего впереди не ждало. К тому же все толкались и теснились в узком пространстве грубого тоннеля, опасаясь нарваться на удары понукающих охранников. Справа я уловила отчаянный вскрик и хрипы кого-то упавшего. Помочь никто даже не попытался. Жутко боясь вот так же споткнуться и быть затоптанной безразличной отчаявшейся толпой, сосредоточилась исключительно на продвижении, всеми силами пытаясь противостоять множественным ударам и удержаться на ногах. В итоге из-за страшного шума пропустила приказ.
– Куда прешь, дура?! Сказано – бабы в правый рукав! – Меня опять резко толкнули в плечо, придавая ускорение в нужном направлении.
Налетев на мощную женщину, на мое несчастье оказавшуюся на пути, получила еще и основательный тычок от нее. Только бы устоять, о боли я уже не задумывалась.
– В седьмую заходи, там одной не хватает. – И меня очередным рывком, лишь на пару секунд обесточив волновую решетку, втолкнули в одну из боковых камер.
Упав на каменную поверхность, почувствовала, что расцарапала ладонь, которой неловко затормозила собственное падение. Но это была ерунда на фоне ожидавшей казни. Сжавшись настороженным комочком прямо на том месте, куда упала, боялась даже поднять взгляд и осмотреться.
– Вставай, девка. Чего камень-то греть? – раздался совсем рядом прокуренный басовитый голос.
Осторожно повернула голову и обнаружила мужеподобную тетку с рябым лицом и поврежденным левым глазом. Собственно, глаза не было, лишь пустая, зиявшая сплошной коростой глазница. Испуганно отшатнувшись, под гулкий и совсем неожиданный в этом месте хохот разбитной страшной тетки переместилась на колени и, упираясь руками в пол, начала вставать. Ноги плохо держали, подрагивая от усталости и пережитого страха.
Одновременно осмотрелась. В узком пространстве маленькой камеры находилось трое. Помимо этой рябой землянки еще две женщины – обе тувейки. Лица последних были совершенно безразличными, а глаза пустыми. Я у них интереса не вызвала, удостоившись пары смазанных отчужденных взглядов.
– Садись, – снова предложила рябая, указав на крохотный кусок скамьи рядом.
Другого выбора и не было. Скамья напротив уже занята тувейками. А мужеподобная землянка даже потеснилась, тщетно пытаясь освободить мне хоть чуть-чуть больше места. Но я втиснулась. Возможность присесть была большим облегчением, ноги уже еле держали, ведь последние двое суток почти полностью провела стоя. Сначала – пока нас после захвата корабля патрульным крейсером, набив в трюм как солонины в бочку, везли сюда, на изолированную базу для задержанных, потом – пока топталась в длинной очереди проходящих идентификацию. Посидеть не удалось. Так что теперь я с особым наслаждением вытянула измученные ноги, наконец-то получив возможность отдохнуть.
– Ты хоть совершеннолетняя? – как-то жалостливо оглядывая меня одним глазом, уточнила разговорчивая соседка.
Это было так странно, даже неестественно. Тут все молчали. А смысл болтать с незнакомым окружением в ожидании неотвратимой гибели? Поэтому, неловко пожав плечами, я только кивнула:
– Да.
– Какой возраст? – не отступалась тетка.
– Двадцать два!
– По-земному?
– По-космическому. – Я даже удивилась – зачем ей это?
– Двадцать пять почти, значит, – быстро прикинула она. – По тебе особо и не скажешь, думала – восемнадцать. Хилая ты какая-то… Откуда?
– А вам-то зачем? – не выдержала я.
– Дак все ж интереснее, чем молча в тоске-то ожидать. Хоть поговорить напоследок, – пояснила рябая.
– С каперского звездолета. Нас позавчера патруль задержал, – устало пояснила я предысторию попадания сюда.
– У-у-у… с пиратского… Ты у них откуда взялась такая хлипкая?
– Родилась там. Мама прибилась к команде, она из беженок была.
– Так ты вообще только в космосе и бывала? И жизни-то не видела, бедная, – засокрушалась тетка.
– Бывала на планетах и торговых базах, где нелегально заправиться можно, – призналась в ответ я.
– Скиталась, в общем: всю жизнь без дома, без родных, а сейчас и вовсе ни за что сгинешь. Чай, ведь в грабежах не участвовала? Какой из тебя пират?! Так, команду развлечь, если только. – Она снова гулко хохотнула, заставив неприязненно поежиться.
– Отец защищал, но его в прошлом году во время нападения ранили, он умер почти сразу, – грустно рассказала я. – Но я много чего умею.
– Так оно и понятно, с такой-то судьбой, – понимающе покивала рябая. – А грамотная?
– Читать медленно могу, а писать – не все буквы знаю.
– Эх, жалко девку, – в никуда произнесла тетка. – То ли дело у меня: жизнь прошла – есть что вспомнить! Так и помирать не страшно, тем более я еще на шанс рассчитываю.
– Тебе только на него и рассчитывать, – неожиданно и резко огрызнулась одна из тувеек. – Старая уже, страшная да одноглазая…
– А и что? – гоготнула рябая, мощно хлопнув руками по ляжкам. – Я еще хоть куда! Таких и отбирают. Чтоб выжить в северных пределах самых суровых планет сумела, пахать да рожать могла. А что страшная – так враги не позарятся, тоже плюс. Чай, не для разговоров по душам туда отправляют.
– Лучше сдохнуть, чем туда попасть, – убежденно выдохнула четвертая узница. – Там такие выродки обитают – убийцы, садисты, изверги одни. Дикие они, а планеты, как правило… Выжить там невозможно… И отдают им нас как вещь – в полное владение. Что захотят, то и делать могут. Ошейник этот проклятый подчиняться заставит и сбежать не даст. И куда там сбежишь?!
– Да сдохнуть завсегда успеешь, – убежденно рыкнула рябая. – А жить… везде можно приспособиться. Нет, я хочу свой шанс испробовать. Слышишь, пиратка, ты, если предложат, не дури, не отказывайся: к жизни любой притереться можно, да и к мужику приноровиться.
Последнее она уже мне заявила, поддав локтем в бок, так что меня основательно впечатало в стену.
– И дурой как раз будет, – снова зло отозвалась тувейка, – на ней ни жира про запас, ни опыта жизненного, чтобы адаптироваться, так зачем собственные мучения продлевать? Да и хилая – разве сможет каждый год рожать да работать с утра до вечера? Так что не слушай дурных советов! Отважишься на шанс – а никто из приличных на тебя не согласится: слишком ты никакая, а кто из опустившегося отребья заберет – так тоже сдохнешь, только намучившись предварительно. Забьют, поиздеваются со всей дури сначала, а то и еще чего похуже сделают. Защититься-то не сможешь.
– Ты что, думаешь, она еще жизни не хлебнула? – хмыкнула рябая.
В своей неспешной перепалке на меня они уже и внимания не обращали. А я, напряженно вслушиваясь в каждое слово, не могла понять, о чем вообще речь. Всем известно, что с нарушителями закона в космическом содружестве планет поступали жестко: полное развоплощение на атомы в камере смерти, и затем своеобразный прах развеивался в космическом холоде. Ни могил, ни памяти, ни проблем… На это я уже и настроилась, поэтому разговор об альтернативе и о каком-то севере сразу зацепил внимание.
– А что за шанс? – неуверенно переспросила я, переводя взгляд с дородной соседки на тувейку.
– Для дур легковерных предложение. Если на него согласишься, отправишься не в камеру смерти, а сначала на «выгон» – так место то называют. Загонят вас на площадку, чтобы желающие могли рассмотреть да прицениться. Уплатив пошлину в казну содружества, вроде как в жены могут взять. Если кто позарится – так сразу после уплаты брак зарегистрируют и отдадут тебя мужу. Но это слова одни, а на деле тебя, не спрашивая, купят, и прав у тебя никаких не будет. Потому что хозяину во всем подчиняться должна будешь. Ошейник на тебе запрограммирован именно на это. Попробуешь противиться или бежать – разрядом парализующим будет бить. А если не позарится никто, то прямым ходом на развоплощение отправишься. А вы, земляне, слабые, в сущности, так что никому ты не нужна и можешь напрасных надежд не питать.
– Я – полукровка. Отец не землянин, – тихо прошептала в ответ я, озадаченная объяснением.
Подумать было о чем. Как поступить? Что предпочесть? Сразу сгинуть или понадеяться на удачу? Выбор был не столько трудным, сколько страшным. Перспективы в обоих вариантах не видно.
– Помирать не спеши, – снова влезла рябая. – Не жила еще. Если припрет, вон смерть твоя всегда при тебе – на шее.
ГЛАВА 1
– Шанс будешь использовать? – Охранник, привлекая внимание, ткнул в грудь парализатором и зло зыркнул, ожидая ответа.
А я, все обдумав и заранее решив, что не вынесу новых издевательств, потому лучше тихо смириться со смертью, неожиданно захотела жить!.. В это самое мгновение поняла, что больше всего боюсь смерти, а сильнее всего хочу выжить… любой ценой. И кивнула, соглашаясь.
– На выход. – И меня вслед за рябой соседкой выдернули из камеры, втолкнув в ряды таких же решившихся.
Потом нас погнали по коридору, заставили пару раз повернуть и в итоге вывели на небольшую охраняемую, огороженную и освещенную площадку, за пределами которой толпились мужчины. Десятка два-три. А нас, согласившихся на шанс женщин, тут раза в три больше! Я сразу поняла, что смерть меня сегодня дождется. Поэтому обреченно остановилась возле входа на площадку в отличие от хлынувшего к ограждению – ближе к мужчинам – потока узниц. Устало опустилась на каменный пол и закрыла глаза, решив, что даже видеть этого не хочу – только напоследок растравлю себе душу.
Надо мной стоял гул множества голосов, радостные вскрики и отчаянные проклятия, а я старалась отрешиться от всего, понимая, что при таком количественном соотношении кандидаток мной никто не заинтересуется. Неожиданно в плечо сильно ударили. Испуганно открыв глаза, обнаружила рядом охранника.
– Вторая кровь чья?
– Старха… – прошептала я. Как же догадались о том, что я не землянка? Я ведь совсем в маму пошла.
– Вставай, тебя выбрали. – Снова толчок оружием, от которого я едва не рухнула навзничь.
Потрясенная его словами, по возможности быстрее вскочила на ноги. От страха, голода и усталости накатило состояние полного безразличия и отупения. И я, тяжело шагая впереди понукающего охранника, даже головы не подняла, чтобы рассмотреть того, кто меня выбрал. Слишком страшно поднять взгляд и увидеть того, кому отныне буду принадлежать абсолютно; того, от кого будет зависеть моя жизнь, и… сразу все понять. Остановилась, только когда уперлась взглядом в чьи-то ноги.
– Зубы, тело, рефлексы проверять будете? – уточнил у кого-то охранник, что подвел меня.
Напряженно застыв на месте, внутренне сжалась в ожидании осмотра.
– Нет необходимости, – резко, грубо и жестко прозвучал ответ.
Меня немного отпустило, пока не услышала понимающий хмык охранника:
– Ненадолго выбираешь.
– Заканчивайте. Рейсовый звездолет скоро отправляется. Следующий – через полгода. – Снова этот жесткий голос.
И сразу рядом кто-то засуетился, шурша магнитными листами:
– Как зовут?
Не сообразив, что обращаются ко мне, получила очередной тычок парализатором в плечо. Не отлетела назад только потому, что кто-то вовремя сцапал это плечо и удержал на месте.
Благодарно подняв взгляд на оказавшего помощь, в ужасе замерла. Массивный старх. Страшный до жути. Грубые, угловатые черты лица; мощный, выдающийся вперед подбородок, угрюмое выражение глаз, какие-то несочетаемые пропорции: небольшие, глубоко посаженные желтые глаза, широкий рот и характерный сильно приплюснутый нос. Но главное – аура, окружающая его… Леденящая кровь, рождающая подспудный страх, заставляющая поддаваться панике…
– Имя скажи! – удерживая взгляд, резко приказал мужчина, не отпуская мое плечо.
Я судорожно сглотнула.
– Скажи, – кивнул он в сторону.
Проследив за направлением кивка, я наткнулась взглядом на сотрудника базы – видимо, регистрирующего «брак».
– Витара Кийоне, – с трудом просипела пересохшим горлом собственное имя.
Этот сотрудник быстро вписал его в документ, предварительно коснувшись моего ошейника плоским ключом, который передал старху. Ключик к моей свободе исчез в огромной ладони мужчины, после чего он взял документы и подтолкнул меня в нужном направлении:
– Нам пора. Опоздать мы не можем!
Идти мне было сложно, ноги от страха и слабости подкашивались, к тому же нужного направления не знала. Спустя несколько минут старх остановил меня, ухватив за локоть, и, выдвинувшись немного вперед, повел за собой. Думая только о том, как бы не рухнуть и не навлечь на себя гнев жуткого старха, сосредоточенно переставляла ноги, стараясь поспевать за его размашистыми шагами.
Нас сопровождал один из охранников, ведя каким-то коротким путем. В результате примерно через полчаса за нашими спинами с вибрирующим гудением сомкнулась последняя дверь изолятора, а меня сразу обдало резким порывом холодного ветра.
Когда команду выгоняли с задержанного звездолета, никому вещи с собой взять, разумеется, не дали – зачем они смертникам? И сейчас все, что у меня было из вещей, – это порядком испачканная и местами порванная одежда, надетая на собственное тело.
– Ждем, – прозвучал жесткий голос старха где-то надо мной.
Чего – спрашивать не стала: было безразлично. К тому же стало еще и холодно: леденящая стужа отчаяния в душе и порывы пронизывающего ветра снаружи не способствовали возникновению любопытства. Внезапно огромная мужская рука, притянув к теплому боку, опустилась поверх моего плеча, заключив меня под мышкой у жуткого гиганта. А сверху опустилась пола плаща, укрывая от ветра. Меня мгновенно обдало жаром его тела: стархи, жители ледяных планет, отличались более высокой теплокровностью. Даже у моего отца так было, хотя старх он, по мнению окружающих, был слабый. А вот у меня уровень теплокровности выше стандартного человеческого никогда не поднимался. Но сейчас я была очень благодарна за это тепло, сразу почувствовав, что начинаю отогреваться.
Ожидание не затянулось. Вскоре я различила вдалеке гул двигателей, поняв, что приближается какой-то транспорт.
– Идем. – Меня, так и не выпустив из теплого убежища, подтолкнули в нужном направлении.
А я шла, думая только о том, что теперь всегда должна буду повиноваться ему. Куда мы опять двигались? Какая разница? Через дюжину метров меня и вовсе обхватили за плечи согревающей рукой и, приподняв, куда-то внесли. Сзади снова лязгнула, с шипением смыкаясь, дверь. А потом почти сразу зашумели двигатели, и я ногами ощутила вибрацию пола. Мы улетали.
– Бронь? – раздался рядом незнакомый голос.
– Да, кабинка. – Я почувствовала, что другой рукой старх что-то достал из кармана. – Вот документы на груз.
– Куда?
– На Иволон.
Мне стало совсем худо.
Если до этого было страшно и жутко, то тут резко накрыло беспросветным отчаянием. Иволон – ресурсная планета в созвездии Эйды, я слышала о ней. Мужчины в команде, когда срывались, часто кричали: «Сдохнешь, как на Иволоне». Планета с вечной зимой, запредельным морозом и гелием-3. Самое востребованное топливо, из-за которого и разрабатывали суровую для жизни большинства рас планету. Вот только кто? Кто мог выжить в условиях жуткого холода? Стархи… Я сглотнула. Вот только я не старх, совсем не старх, а потому сдохну там непременно… А может, оно и к лучшему.
Мой хозяин, подняв руку и откинув плащ, выпустил меня из теплого плена и сразу легонько подтолкнул вперед.
– Иди за мной.
И я послушно пошла, других вариантов у меня нет. Не озираясь и не осматриваясь вокруг: было безразлично, ведь у меня впереди – Иволон. Тупо уставившись на металлический пол под ногами, несколько коридоров и пролетов просто шла за ним. Он остановился, и я тоже замерла его тенью. Подняв голову, увидела, что нахожусь в пассажирском отсеке, и сразу поняла, о какой кабинке шла речь. Мне доводилось пару раз видеть такие рейсовые пассажирские крейсеры. Дешевые места – индивидуальные спальные кабинки. Не каюты, нет – именно кабинки. В отсеке, напоминающем по форме рукав, по обеим сторонам в три яруса располагались эти кабинки. Узкие, предназначенные для сна коробки. Он сказал «кабинка»… Значит, или двуспальная, или… нам с этим гигантом придется тесниться в одноместке. До Иволона не меньше недели полета, и все это время – с ним рядом, в замкнутом, тесном пространстве кабинки. Сердце сжалось, заходясь в глухом мучительном стоне. Может быть, он меня и купил, чтобы скрасить себе дорогу?
И кто он? Рабочий с гелиевых шахт? Судя по тому, что путешествовал в дешевой кабинке общего сектора, – да. Я обреченно сникла.
– Иди за мной. – Он решительно шагнул внутрь длинного отсека, Я послушно – следом.
Мы шли вдоль безликих кабинок, единственной отличительной особенностью которых являлся порядковый номер на отодвигающейся боковой крышке. И за каждой из них наверняка кто-то был.
Он остановился, я тоже. Сверив что-то с бумажкой в руке, дернул крышку кабинки напротив. Открыв полностью, обернулся ко мне и сказал:
– Наша. Залезай внутрь и раздевайся. Одежду свою в ногах оставь. Я сейчас вернусь. Поняла? – Всего один жесткий взгляд, но меня словно порывом ледяного холода обдало. Начинается…
Кивнула и головы уже не подняла. Старх быстро развернулся и зашагал в обратном направлении. Без меня он перемещался гораздо быстрее. Помня об ошейнике и последствиях неподчинения, полезла внутрь своей будущей пыточной. Кабинка оказалась двухместной. Изначально, значит, планировал обзавестись кем-то. Хотя такой огромный мужчина мог и просто для своего удобства взять. И хорошо, что самым нижним ярусом располагалась: выбираться быстрее и не страшно, что под ним проломится. Я старалась думать о чем угодно, но только не о том, что сейчас предстоит. Стянула свой обычный корабельный костюм – эластичную куртку и свободные штаны с множеством карманов, в которых всегда таскала необходимые мелочи. Компактно свернула все и, как он велел, убрала в ноги. Осталась в одном белье, не зная, снимать ли его или пока оставить. Он как-то не детализировал степень раздетости, поэтому рискнула оставить хоть что-то на себе.
Внутри спальной кабинки мой рост позволял находиться в сидячем положении не сгибаясь. Обнаружив в изголовье карман с подушками, матрасом, одеялом и простеньким набором постельного белья, решила застелить, надеясь, что старх не будет из-за этого недоволен. Быстро управившись, с чувством радостного облегчения легла вдоль боковой стены и укрылась одеялом. Пусть у меня есть только несколько минут, но хотя бы их использую для отдыха. Тело немилосердно ломило от усталости, измученные мышцы тянуло до боли, а ступни жгло уколами сотен игл. Такой измученной я себя никогда еще не ощущала. Но я никогда и не была так близко к краю.
Прикрыв глаза, постаралась расслабиться, позволить мышцам отдохнуть. Глубоко вдохнула. В кабинке пахло санитарными средствами, которыми обрабатывали все внутренние поверхности и постельное белье. И этот неприятный, по сути, запах сейчас откровенно радовал, создавая в душе ощущение какой-то обыденности происходящего.
Крышка кабинки резко отъехала, заставив меня испуганно съежиться в уголке. Старх подошел неслышно, напугав меня неожиданным появлением. Огромный мужчина склонился и заглянул внутрь, встретившись со мной взглядом. Какой страшный! Глядя сейчас на него в упор, видела это отчетливо. Старх внимательно взглянул на меня, судорожно прижимавшую к груди одеяло, быстро обежал взглядом застеленный матрас и кучку моего барахла в ногах кабинки.
– Ешь. – Резким движением, заставив непроизвольно вздрогнуть, протянул что-то.
И я сразу почувствовала запах съестного. Еда… Рот мгновенно наполнился слюной, а живот отозвался острой резью. Я не ела больше двух суток, да и пила за это время всего два раза. Быстро выдернув руку из-под одеяла, перехватила протянутый мне кусок. Мясо! Жадно впилась в него зубами, откусывая и глотая, почти не жуя, едва не давясь.
– Хлеб? – Он снова протянул мне что-то, и я, не раздумывая, схватила предложенное.
Ломоть подсохшего хлеба. Боже! Я в жизни не ела ничего вкуснее! Чувствовала, что он наблюдает за мной, но заставить себя есть медленнее не могла. Огромный кусок мяса и здоровенный ломоть хлеба буквально проглотила за пять минут.
– Руки вытри. – Он протянул мне тряпицу, которую тоже взяла, тщательно вытирая о нее жирные пальцы. Едва удержалась от желания предварительно обсосать их, слизывая капли мясного сока. Но побоялась, что старху это не понравится.
После тряпки получила фляжку с водой, к которой тоже жадно приникла.
Чувствуя себя сытой и благодарной, откинулась головой на подушку, напряженно ожидая его дальнейших действий. Пусть делает то, что намерен. За то, что сейчас покормил, я должна ему больше. И я стерплю.
Мужчина спокойно, не суетясь, принялся раздеваться. Обувь и плащ убрал в огромный, извлеченный из кармана мешок, туда же закинул и мои ботинки. Нагнувшись, сунул мешок куда-то мне в ноги. Длина кабинки была под два метра, и я до противоположной стены ногами не доставала. Именно в это место он мешок и положил. Я, напряженно замерев под одеялом, наблюдала за ним. Он неспешным движением через голову стянул странную теплую куртку и толстую рубаху, сложил одно на другое на краю матраса, потом спокойно взялся за штаны. Испугавшись, отвела взгляд, уставившись на мешок в ногах. Но слышала, что он разделся и зашуршал одеждой. Стопка последней отправилась также в изножье кабинки поверх мешка, а потом и сам огромный старх втиснулся внутрь, задвинув за собой крышку спального места.
Стараясь хоть как-то дистанцироваться от него, вжалась в стену, буквально задыхаясь от ощущения подавляющей мощи и силы расположившегося вплотную ко мне мужчины. Он, спокойно приподняв другой край одеяла, забрался ко мне в уже нагретый кокон постели. И я сразу почувствовала, что он совершенно голый.
Судорожно вздохнув, напряженно замерла.
– Не девственница? – все в той же скупой манере озвучил он вопрос.
Меня затрясло испуганной дрожью, резко прошибло судорогой, а язык онемел от ужаса. Вот так, вплотную, совсем рядом, он ощущался колоссально огромным. Это дико пугало. Горло свел спазм, не позволяя ответить.
Старх спокойно, без суеты, положил мне на грудь поверх одеяла свою огромную руку, припечатав намертво. Другой, поддав вверх колени, заставил согнуть ноги и, даже не заметив моего истового сопротивления, ладонью развел их в стороны и скользнул рукой под ткань трусов. Так же неторопливо и деловито в меня сразу глубоко скользнули два пальца, проверяя. После чего он отвел руку и, освободив мою грудь, повернулся на бок ко мне лицом. Подбив свою подушку, обхватил ее огромными лапами и, перевернувшись на живот, явно собрался спать.
– Спи, – негромко прозвучал его приказ.
Все еще напряженно замерев возле стены и зажмурив глаза, какое-то время вслушивалась в его ровное, спокойное дыхание, пока неожиданно не осознала, что он действительно заснул. Даже легкий храп прорезался, а тело старха расслабленно обмякло рядом. Поняв, что сегодня мне и в самом деле ничего не грозит, едва не разрыдалась от облегчения. Отвернувшись лицом к стене, некоторое время ощущала струящиеся по щекам ручейки слез, а потом тоже заснула.
