Текст книги "Ответственность (СИ)"

Автор книги: Алена Некрасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

У наемников нет понятия «долг». Нас не мучают угрызения совести. А весь наш кодекс чести сводится к одному слову – ответственность. За что мы несем ответственность? Среднестатистический наемник отвечает лишь за одно: за выполнение приказа. Еще – в собственных интересах – за неразглашение данных о себе. Командир несет ответственность за многое. Во-первых, за жизнь и безопасность своего отряда. Во-вторых, за выполнение задания. Ну, и в-третьих, самое тяжелое: командир несет ответственность за сокрытие информации. И тут все строго, увольнением не отделаешься. В лучшем случае – казнь. Что в худшем, не знаю.

И как объяснить такие простые истины, не раскрывая себя? Мне такой способ не известен. А сидящую напротив девушку не устраивает простой ответ.

– Алекс, мы с тобой знакомы два года, и я о тебе почти ничего не знаю!

– По-моему, я не давал повода считать, что между нами возможны какие-либо серьезные отношения. Мы просто иногда спим вместе, все.

– Я знаю и не претендую на роль твоей жены. Но и ты меня пойми. Я же не слепая и вижу, что ты ко мне что-то испытываешь.

Она права. Наемники не заводят отношения и не создают семьи. Но никто не застрахован от возможности влюбиться. Даже такая сволочь, как я. Не могу сказать, что люблю Марину, но точно могу утверждать, что испытываю к ней глубокую симпатию. Она красива и при этом не дура. Да и в постели хороша. А еще, до этого момента, ее вполне устраивали наши отношения – если, конечно, то, что я периодически занимаюсь с ней сексом, можно назвать отношениями. Ах, да! Бывает, после проведенного вместе времени мы перекусываем в каком-нибуть кафе. Но это при всем желании не получится назвать свиданием. Так, посидели за одним столом, пожевали что-нибудь молча и разбежались. И вот сегодня Марину потянуло на разговоры.

– Марин, вот тебе это зачем? – поинтересовался я.

– Что именно? – уточнила девушка.

– Знать обо мне что-то. Я уверен, услышанное тебя не обрадует. Давай лучше просто разбежимся в разные стороны и больше не будем сталкиваться.

По-моему, я предложил весьма подходящий вариант. Да, мне будет жаль, возможно. Но судя по заинтересованному блеску в глазах девушки, ее такой вариант не устраивает.

– Если я расскажу о себе, мне придется тебя убить, – сказал я.

– Ну и шуточки у тебя, Алекс! – усмехнулась Марина.

– Я не шучу, – совершено серьезно подтвердил я.

Девушка, сидящая напротив меня, слегка побледнела и задумалась. Но я хорошо разбираюсь в людях и прекрасно вижу,что интерес не угас. Это плохо.

– Ты не воспринимаешь мои слова всерьез – имеешь право. Удовлетворю твое любопытство. Я наемник, капитан отряда по прозвищу Смерть. -Марина побледнела сильней и, кажется, поняла, в какой ситуации оказалась. А я, тем временем, добавил. – Теперь можешь спрашивать все что угодно.

Но судя по всему, ей нужно время для осмысления информации. Пусть осмысливает. Я никуда не спешу. Когда в последний раз говорил кому-то, что я наемник? Кажется, в моей жизни был всего один такой случай. Тогда я не командовал отрядом и не нес ответственность за чьи-то жизни. Мне никто не доверял секретной информации. Да и была б моя воля – промолчал. Но нимерцы умеют развязывать язык. Это я прочувствовал на собственной шкуре.

Нимерцы – это не люди, они не разжигают ненужных воин, не борются за власть всеми возможными средствами. Зато у них в ходу другие методы. Тогда у нас было задание убить нимерского советника. Для них советник то же, что для нас – президент, с одной поправкой. Если советник смог воспитать достойного наследника, он имеет право передать ему свое место. Если же нимерцы посчитают, что наследник недостаточно хорош, на место советника выберут кого-то другого. Мы выполнили задание, впрочем, как и всегда. Но я попал в лапы нимерцев. Мне говорили, что лучше смерть, чем нимерский плен, и я узнал почему.

Для того, чтобы выведать, кто я такой, мне каленым железным штырем протыкали ладони, ступни и ключицы, а потом заливали в раны расплавленный свинец. Жизненно важные органы не задеты, кровопотери от таких травм не будет, зато боль развяжет язык любому. Я рассказал о себе все, но нимерцев интересовало не только это. Когда я не назвал имена заказчиков, они применили иные способы. Да, раскаленный свинец – это больно, но когда с твоей спины маленькими полосками достаточно продолжительное время срезают куски кожи, а затем, во избежание большой кровопотери, прижигают раны... Как по мне – это в сотни раз хуже. Нет, я, конечно, получал ранения, переломы и другого рода травмы на заданиях и умел терпеть боль. И мне доводилось слышать о тех, которые даже под пытками молчали. Или их плохо пытали, или они герои. Только я не герой. Если бы знал заказчика, сдал бы за возможность умереть. Но этого я не знал. Так же не знал, сколько дней провел в пыточной. На мне опробовали разные приемы, не помню, какие – просто через какой-то промежуток времени я перестал объективно воспринимать реальность. Была боль и на этом все. Единственное, что я продолжал осознавать: меня казнят. И не важно, где – здесь, на Нимерции или дома, на Земле. Как же я ждал этого момента! А потом наступило благоговенное забытье. Не знаю, оставили меня в покое или я попросту потерял сознание, это не имело значения.

Когда меня привели в чувство, поведали радостную весть: начальство, в обмен на мою жизнь, выдало нимерцам информацию о заказчиках. Радостной новость была до того момента, когда мне на прощанье молотом перемололи кости – рук до локтей и ног по колени – в мелкие осколки. Сделали это в назидание остальным, чтоб больше неповадно было.

Что было дальше и как я попал на Землю, не помню. Я вообще за последующий месяц своей жизни отчетливо помнил лишь один момент: меня вносили в квартиру Коновала, а он восклицал:

– Черт, Алекс! Если получится тебя откачать, то я смогу по праву считать себя лучшим врачом во всей вселенной!

Не знаю, насколько ужасно я выглядел в тот момент, но блестящие от слез глаза Анны, бледное с зеленым оттенком лицо Виктора и трясущиеся руки Эрика – он единственный вызвался помогать Коновалу – подсказывали, что очень хреново. Дальше Марк принялся обрабатывать раны, и снова все, что я мог воспринимать в окружающем мире – это боль. Коновал чередовал легкую анастезию и наркоз, но к тому моменту, когда он с ювелирной точностью собирал мои кости, кончилось и то, и другое. Впоследствии, от всего своего жестокого сердца, я приволок для марка запас пропофола, ксенона, хлороформа и еще какойто хрени с непроизносимым нозванием, в таких количествах, что любая клиника обзавидовалась бы. А тогда единственное, что изредка проскальзывало в моих мыслях: «Лучше бы меня казнили или, на худой конец, оставили нимерцам».

После того, как я пришел в себя, мне рассказали подробности обмена. До сих пор все считают, что начальство «выкупило» меня из плена, потому что очень ценит мою персону. А моему отряду, пока я был небоеспособен, дали задание убрать прежнего заказчика ради мести. Я в это смутно верил. И был прав. Не так давно узнал, как все было на самом деле. Информацию за мою жизнь обменяли потому, что нимерцы были готовы заплатить в два раза больше тех, кто заказал советника. И мести никакой не было. Это опять же условие нимерцев: никто не должен знать, что они прибегли к услугам наемников.

Была еще причина.

У нашего начальства тоже есть свой кодекс, и единственный его пункт гласит: никто не должен знать, кто кого заказывает. И это правило незыблемо, как и само начальство. Есть только одно «но»: своя жизнь всегда дороже. К чему я это? Да, нимерцы не разжигают ненужных войн и не борются за власть, но они всегда крайне жестоко мстят за своих. Если бы я попал в плен к кому другому, там бы и остался. Начальство не любит терять опытных работников, но наживать из-за их спасения лишних проблем не будет.

Не самые приятные воспоминания, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Старое выражение и как нельзя лучше подходит к данному моменту. Я наемник и не могу, а главное не хочу, изменить сей факт. Как наемник я не имею право разглашать информацию о себе, потому что через меня могут выйти на других наемников. Как командир я несу ответственность за жизнь и безопасность своего отряда. Замкнутый круг. Все знают о существовании наемников, наше начальство не прячется. Нет в этом нужды. Оно находится под защитой «Земного Альянса». За покровительство: поручения"Альянса "выполняются вне очереди и почти бесплатно. Любой, кто имеет достаточно средств и возможностей, может прийти в контору и заказать выполнение определенного задания. Зачастую заказчики желают, чтобы за их заказ взялся конкретный командир со своим отрядом. Но это неизвестные никому, почти абстрактные, личности. Да, о нас ходят легенды, но никто не знает, как мы выглядим. И на то масса причин.

Марина точно не из тех идеалистов, которые считают, что наемники – это миф. И судя по тому, что с каждой минутой она мрачнеет все сильней,девушка понимает, чем ей грозят новые знания.

– Алекс, ты говоришь правду? – наконец смогла выдавить из себя Марина.

– Да, – коротко ответил я.

Меня не расспрашивали. Марина просто встала и ушла. Я не стал ее удерживать. Мне это ни к чему, я знаю куда она пойдет и каким путем. Все что нужно, выждать несколько минут и скользнуть невидимой тенью за ней. По пути есть один темный и безлюдный переулок. И когда девушка, не заметив за собой слежки, расслабилась, я, зажав ей рот рукой, затащил в этот переулок.

– Мари, я не тянул тебя за язык, – прошептал, почти касаясь губами уха девушки. – Ты сама начала этот разговор. Да, я мог бы промолчать и уйти. Но ты бы не успокоилась и начала разыскивать обо мне информацию. Ведь я прав?

Глотая слезы, Марина кивнула. Я знаю, не в ее правилах обманывать, даже себя.

– Ты действительно мне нравишься и все, что я могу для тебя сделать – убить быстро и безболезненно.

Девушка забилась в моих руках, пытаясь вырваться. Думаю, она понимала, что все ее попытки бесполезны, но в критических ситуациях людям свойственно паниковать. Я не хочу мучить Мари бесполезными страхами, один выстрел в висок и все. Никто и никогда не узнает, что здесь произошло. Конечно, полиция проведет расследование, но я слишком давно зарабатываю на жизнь убийством, чтобы при желании не оставить следов.

Паршивый конец вечера, который так хорошо начинался. Зато будет мне урок. Никогда не стоит давать женщине ни малейшего повода для размышлений и намеков на надежду, как бы хороша она не была.

А сейчас я пойду домой и напьюсь. Не потому, что мне больно или жалко, нет. Марина сама сделала свой выбор. Просто хочется раслабиться. А еще жутко тянет вымыть руки, словно на них могла остаться кровь.