Текст книги "Отпуск в тени дракона (СИ)"

Автор книги: Алена Бердникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12. Швы

Как часто вас бьют родные родители да еще и по голове?

Когда я была в маленькой, со мной такого не случалось. Хватило один раз получить по попе ремнем, чтобы я начала слушаться. А главное, подчиняться. Моим родителям не нужен послушный ребенок, нет. Марионетка. Без своего мнения и шанса выбрать даже элементарные вещи.

Я быстро приспособилась к такому положению. Никогда не спорила и соглашалась с любым выбором мамы, даже если мне это не нравилось. Ведь я ребенок, а значит, не умею ничего делать. Так думали мои родители вплоть до того, как их забитая дочь осмелилась переехать на другой конец города. Помучив меня со срочным ремонтом, мама больше не лезла в мою жизнь. Поставил на собственного ребенка клеймо неблагополучного человека.

Приспособиться к внешнему миру поначалу оказалось труднее, чем представлялось. Я долго не могла выбрать в магазине вещи. Не умела готовить. Не знала, как общаться с людьми. Именно поэтому работала много лет без отпуска и думала, что это правильно. Я никогда не любила и не ценила себя и свой труд.

Отношения с мужчинами не клеились. Они не хотели видеть рядом с собой кого-то, наподобие меня. А я любую мало-мальскую симпатию воспринимала всерьез. С Тони все получилось именно так. Он первый и единственный мужчина, который действительно ухаживал за мной. Пусть это и было всего лишь притворство.

Люциан. Я не знала, как вести себя с ним. С одной стороны меня начинало тянуть к нему, а с другой… Он постоянно исчезает и недоговаривает. Права мама… Я не умею выбирать.

***

Голову пронзила резкая боль. Пытаясь пошевелиться, поняла, что мои руки и ноги связаны, а рот заклеен скотчем.

Я лежала на вонючей раскладушке в своей комнате. Замычав, попыталась встать, но ничего не вышло.

– Очнулась? – отодвинув плед, в проеме показалась мать. – Зачем ты напала на меня? Прав врач! Надо сдать тебя в психушку, и дело с концом.

– М-м-м, – только и могла ей ответить. В её руке показался стакан воды и таблетки. Я мотнула головой.

Ну уж нет! Не собираюсь пить эту гадость!

Несмотря на боль в бедре, я начала брыкаться и толкаться.

Маме надоело, и она ушла. Но быстро вернулась со шприцем.

– Сама напросилась, – укола мне не удалось избежать.

Не знаю, что за лекарство помчалось по венам, но посмотрев красочные мультики по мусорным мешкам, я отключилась. Мозг не хотел ни о чем думать. Он завяз в тягучем и непролазном мазуте.

Помня лишь одно имя, я повторяла его без устали.

«Люциан, Люциан, Люциан».

Как только мысли складывались во что-то вразумительное, я пыталась пробиться к дракону. В какой-то миг поняла, что этот момент прожит мной множество раз. Но он повторялся вновь и вновь.

Если я шевелилась, то мама колола очередную дозу препарата. И все начиналось заново. В следующий раз, когда сознание опять возвращалось ко мне, я не выдала себя. Мне не хотелось вновь оказаться в том аду.

Не знаю, как долго продолжалось мучение, но в один день кое-что изменилось. К нам пришел гость. И ни кто-нибудь, а следователь…

– Александр Иванович, – донеслось до меня. – Разрешите поговорить с вашей дочерью. Она очень важный свидетель.

«Почему именно он?» – бултыхнулись вялые мысли.

– Зоряночка сейчас отдыхает, – ответила мать. – Приходите в другой раз.

Я поняла, что это мой последний шанс позвать на помощь.

– М-м, – простонала как можно громче.

– Кажется, она все же проснулась, – сказал Александр. – Разрешите пройти.

– Нет. Стойте тут, – возмутилась она. – Сама ее выведу.

Распахнув глаза, я заёрзала. Показалось недовольное лицо родительницы и огромные ножницы. Ими она перерезала веревку на покрасневших запястьях. Ноги тоже освободила и дала черную толстовку. Я надела ту без колебаний. Сняла самостоятельно скотч и прихрамывая, пошла к следователю.

Тот, одетый в ветровку и джинсы, дожидался в прихожей. Увидев меня, он изменился в лице, но через секунду опомнился и вернул безразличную маску.

– Проходите, поговорите на кухне, – голос мамы смягчился.

Я пошатнулась и уцепилась за косяк. Меня жутко мутило.

– Лучше мы выйдем и посидим у подъезда, – не согласился с ней Александр и ухватив меня за руку, потянул.

– Что вы себе позволяете?! – перешла в наступление родительница. – Зоряна никуда не пойдет.

Оказавшись неприлично близко к незнакомому мужчине, в обычной ситуации, я бы смутилась. Но накаченная убойной дозой неизвестных препаратов, уткнулась в его плечо носом. Следователь приятно пах хвоей и оказался очень мягким на ощупь. Икнув, я криво улыбнулась. Но тут же опустила глаза.

– Я полицейский и не сделаю вашей дочери ничего плохого, – настаивал он на своем, крепче ухватив болтающуюся из стороны в сторону меня.

– Знаем мы вас! Оборотни в погонах! – закричала она, но Александр выставил вперед ладонь. Мать замолчала.

– Вы можете смотреть на нас из окна, – спокойно объявил он. – К тому же ваша соседка на лавочке сидит и караулит всех.

– Ладно. – нехотя согласилась мама. – Но не больше десяти минут.

Воспользовавшись моментом, следователь вышел из квартиры и потянул меня за собой. Я только успела обуться в старые шлепки. Переставлять ноги у меня плохо получалось.

– Зоряна, что с вами случилось? – спросил Александр шепотом, стоя на третьей ступеньке сверху.

– Ись… Мись… Кол, – выдавила я натужно.

Он посмотрел мои зрачки, а потом обнюхал и поморщился.

«Ох, и воняет от меня сейчас».

На очередной ступеньке нога подвернулась, но Александр быстро поймал ароматную тушку. Дальше ему пришлось нести меня на руках.

Выйдя из подъезда и глотнув свежего воздуха, я все равно цеплялась за мужчину. Впрочем, тот не возражал. Садясь на скамейку, мы поздоровались с бабульками, расположившимся напротив.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он, и я уловила в карих глазах беспокойство.

Мозг по-прежнему плохо соображал, но на воле стало как-то лучше. Наклонившись ближе и обдав собеседника мерзким амбре, прошептала в его ухо:

– Помогите. Она хочет меня убить.

И указала пальцем вверх.

– Не похоже, чтобы вы пили алкоголь, – с сомнением сказал он. – Но ваши глаза очень красные.

Поняв, что Александр не собирает мне помогать, резко встала, чтобы уйти. Ноги заплелись и, рухнув следователю на колени, обхватила его шею. Получилось это рефлекторно.

– Смотри, что творят, – сказала одна из бабулек.

– При нас целоваться будут. Тьфу! Срамота, – вторили ей подруги.

Щеки Александра порозовели. Он встал, и подняв меня на руки, куда-то понес. Из окна кричала мама. Дескать, похищают дитятко. А соседки торжественно присваивали мне статус женщины с низкой социальной ответственностью.

Впрочем, далеко он меня не отнес, до соседнего подъезда только. Там мы снова сели.

– Как ваша нога? – спросил он, нащупав на моем бедре повязку.

– Еще немного болит, – ответила внятно. – Швы поедем снимать в середине июля.

– А сегодня уже двадцатое августа, – о чем-то размышляя, он взъерошил волосы и смерил меня взглядом. – Простите за деликатный вопрос, но когда вы в последний раз мылись?

– Не помню, – откликнулась растерянно.

Тем временем в соседнем подъезде хлопнула железная дверь, и я услышала:

– Где этот оборотень в погонах? Куда он мою девочку унёс?

Следователь не стал ждать, пока она нас найдет и потянул меня по узкой дорожке под окнами дома. Спотыкаясь о куски кирпича и наступая на множество окурков, я шла за ним совершенно не понимая, что происходит и чего он добивается.

Повернув дважды за угол, мы обогнули дом и вышли на автостоянку перед соседним двором. Александр молча затолкал меня в припаркованную машину и повернул ключ зажигания.

– Сначала отвезу вас в больницу, чтобы снять швы, – объяснил он, когда мы немного отъехали. – А потом поговорим.

– Хорошо, – сказала дрожащим голосом. Мне вдруг стало нестерпимо холодно, и я обняла себя за плечи. Не сразу заметила, что запястья оголились. На них отчетливо просматривались следы от веревки. Я поспешила опустить руки, но следователь успел увидеть натертую, в мелких царапинах, кожу.

Машина вильнула, едва не задев прохожего. Мы резко остановились. Благо, что никого не угробили.

– Что произошло в квартире ваших родителей? – задал он вопрос. В салоне повисла тишина. Отвечать я не хотела. – Зоряна Валерьевна, ответьте мне, пожалуйста.

Александр непонятно почему, начал злиться. К моему горлу подступила тошнота. Всё, что успела сделать, так это выйти из машины и пройти два шага. Меня вырвало желчью. Все тело сотрясалось в судорогах. Падая набок, уперлась в кого-то.

– Люциан, – позвала я слабо, цепляясь за одежду мужчины.

– К сожалению, не он, – ворвался голос следователя в сознание. – Поехали быстро в больницу.

Я кивнула. По щекам текли горькие слезы от слабости и беспомощности. Посадил он меня живо. Пристегнул, и мы опять поехали. Не открывая глаз, я старалась выровнять дыхание, чтобы не запачкать салон. Чувствовала себя при этом отвратительно.

В больнице мне сунули нашатырь под нос. Ощутив резкий запах, открыла глаза. Я не помнила, как оказалась здесь. Передо мной сидела уже знакомая медсестра. В ее смену я поступила после ранения.

– Почему именно ко мне? – возмущалась она, возясь с моей ногой.

– Вика, не будь такой злюкой, – голос Александра непривычно мягкий и добрый. – Ты единственная, кого я здесь знаю. К тому же экстренный случай.

– И деваться мне некуда, – хмыкнула она снисходительно. – Врачу скажу, что приходила она в нерабочее время.

– Ты просто ангел. Зря мы развелись, – буквально пропел он, прохаживаясь по кабинету.

– Молчи уже, а то передумаю, – медсестра еще что-то там делала, но вскоре всё закончилось. – Готово.

Я, все время сидевшая тихо, сказала:

– Спасибо вам.

– О, вот видишь, ей лучше, – усмехнулась Вика. – А теперь идите. Мне еще работать.

Следователь взял меня за руку и потянул дальше. Я не заметила особой разницы в отсутствии швов. Возможно, из-за действия лекарства, введенного мамой.

Мы вновь оказались в машине.

– Теперь куда? – спросила, пристегивая ремень безопасности.

– Ко мне, – просиял Александр.

«Спрашивается, чему он так радуется?»

– Зачем? – задала закономерный вопрос.

– Поговорить в свободной обстановке, – стирая в лица улыбку, он вцепился в руль.

Я не стала больше ничего спрашивать. Сидела тихо, зажимая голодный живот, его уже сводило судорогой. Следователь бросал на меня встревоженные взгляды, но тоже не нарушал тишины.

Когда подъехали к новостройке, тот радостно объявил, что «мы дома». Выходила я, опустив голову. Мой бомжеватый вид мог запросто испортить репутацию следователю. Он невозмутимо взял меня за руку и повел в подъезд. На четвертом мы зашли в квартиру справа. Хорошо обставленную и чистую. После жилья моих родителей вообще рай на земле.

Я не хотела пачкать это место своим присутствием.

– Сходи сначала в душ, – сказал мужчина, снимая с себя ветровку.

– З-зачем? – поинтересовалась, боязливо топчась на коврике в прихожей.

– Потому что девушка должна мыться. Хоть иногда, – он неловко открыл дверь в ванную. – Просто сделай это.

– Эм... х, – у меня не нашлось слов. Так унизительно, с одной стороны, а с другой, я понимала, что он прав.

– Полотенце в шкафчике, вещи сама выберешь. У меня кое-что осталось после бывшей, – градус неловкости нарастал. И он добавил: – Вещи чистые, не ношенные. Покупались в качестве подарка. А теперь, шуруй.

И толкнул меня в ванную комнату. Немного пофыркивая над его поступком. Я вывернула барашки и заткнула слив пробкой. Теплая вода, прикасаясь к моим лодыжкам и запястьям, сильно обжигала поврежденную кожу.

Мысли стали яснее, но я по-прежнему не понимала, как поступать дальше.

«Может, упросить Александра сбежать от мамы?»

Фактически я уже это сделала. Нужно лишь не возвращаться. Но и идти мне было некуда.

Размышления прервал стук в дверь.

– Зоряна, выходи. Нужно поесть и поговорить.

От его слов мой желудок издал протяжное урчание.

Быстро вытершись и обмотав широкое полотенце вокруг тела, выбралась наружу. Ох, как вкусно пахло. Уже ничего не соображая, прискакала на кухню. На столе стояла тарелка куриного супа и жареная картошка.

– Всё, что было, – растерянно сказал Александр, смотря за тем, как я уплетаю еду за обе щеки. В тот момент мне стало неважно, что он там обо мне подумает. Главное, это горячий суп и картошка с поджаркой.

Умяла я все быстро. Живот, неблагодарная скотина, резко заболел и меня согнуло пополам.

– Это всё потому, что кто-то слишком много ест, – многозначительно изрек Александр.

– Я сейчас помру, – простонала слезно.

– Иди приляг, а потом переоденься, – следователь больше не обращался ко мне на «вы» и я решила, что это хороший знак.

До указанной комнаты я дошла по стеночке. Рухнула в кровать и быстро зарылась в одеяло. Подушка приятно пахла лавандой. Глаза слипались, но живот, напоминая о себе, неистово подбадривал спазмами.

Александр тоже не хотел, чтобы я спала. Поскребся в дверь и зашел. Сел рядом.

– Зоряна, что сделали твои родители? – спросил с нажимом и намеком, что на этот раз я обязана дать ответ.

– Дали по голове, пичкали лекарствами, кололи какую-то бурду, – выдала на одном дыхании. Стыд затопил, окрашивая щеки в красный.

Следователь аккуратно осмотрел мой затылок. Я тщательно отмывала волосы, но прикасаться к ране боялась.

– Там рассечение! – воскликнул он, как-то уж очень эмоционально. – Почему, когда были в больнице, ты ничего не сказала? А вдруг сотрясение?

– Думаешь, они выявили бы его с учетом вколотых препаратов? – хмыкнула скептически.

– Ладно, – он убрал руки. Я села, завернувшись в одеяло. – Что-то еще?

– Там много всего, – ответила уклончиво. – Но моя мама явно не дружит с головой. Я ее боюсь.

– Но вернуться, придется, – сказал он с досадой, совершенно сбивая меня с толку.

– А может, ты поможешь мне избежать этого? – уцепилась за шанс.

– Нет. Прости, – пробормотал он. – Не могу.

– Так зачем вообще меня увел? – буркнула обиженно. – И еще к себе привез и накормил. В чему этот жест доброй воли?

– Все видели, как я забирал тебя, – объяснял следователь. – Это похищение человека. Кроме того твоя мать орала как сумасшедшая.

– Ясно. Просто не хочешь связываться с моей семейкой, – констатировала печально.

Но винить его, я не имела права. Он посторонний человек. Да, Александр мне помог сегодня, пожалел. Но требовать от него большего, неправильно. Помогают добровольно, а не угрозами.

– Дело куда запутанней, – тем не менее отозвался он тем самым мягким голосом, которым разговаривал с Викой.

– Подробностей про остров я не вспомнила, – зачем-то добавила поспешно. Дескать, всё без изменений, зря старался и возился со мной весь день.

– Я знаю, – бросил следователь, задумавшись о чем-то.

Подняв брови, ожидала, что он объяснит, зачем тогда так печься обо мне, раз знает, что я не нужна в расследовании.

– Если живот больше не болит, то переодевайся и поедем обратно, – помолчав, добавил он.

– Хорошо, – поджав губы, кивнула. Мужчина вышел, и я подошла к шифоньеру. Одежды лежало в нем мало. Глаз сразу зацепился за что-то розовое в шуршащем пакете, и я потянула его на себя. Еще одного вечернее платье психика не вынесла бы. Затаив дыхание, отлепила наклейку и вынула вельветовый спортивный костюм. Он устроил меня полностью. И прекрасно сел на мою худощавую фигуру. Никогда бы не подумала, что сброшу лишние килограммы столь экстремальным способом.

Выровняв дыхание, вышла к своему благодетелю.

– Совсем другое дело, – улыбнулся он.

– Спасибо, Александр, – я потупилась.

– После всего случившегося называй меня Лексом, – проронил, тоже немного смутившись. – Нужно возвращаться.

– Может, не надо? – всполошилась, переступив с ноги на ногу. – Лекс, дай мне уйти. Я не хочу возвращаться в ту квартиру.

– Просто останься там еще ненадолго, – сказал с нажимом.

Сжав кулаки и стиснув зубы, уговаривала себя не скатываться в истерику.

– Я не выдержу и часа там, – пискнула слабо.

– Поговорю с твоей мамой, чтобы она больше ничего тебе не колола, а еще лучше, заберу все лекарства, предъявив ей ордер, – выдал он странную фразу. – Просто останься пока там. Нам нужно решить кое-какие проблемы.

– Ты темнишь и недоговариваешь, – я прищурилась, вглядываясь в его лицо, будто выискивая на нем подсказку.

– Все. Поехали обратно, – стушевался он и опять взял меня за руку.

Сидя в машине, я боролась с желанием открыть дверцу и на полном ходу спрыгнуть. Настолько мне не хотелось возвращаться. Обещание Лекса поговорить с моей мамой и выкинуть лекарства ничуть не утешало.

– Я, правда, не хочу туда, – сказала, когда мы припарковались в соседнем дворе.

– Тогда придется вынимать козырь, – выдал он, все еще цепляясь за руль. – Я знаю, что у тебя душа дракона.

Челюсть так и отвисла. Медленно повернувшись к нему, я замерла.

– Интересно, каким способом ты это выяснил? – проговорила неторопливо. Он совершенно сбил меня с толку.

– Анализ крови, – ответил следователь неубедительно. Плюс ко всему, смотрел перед собой, в лобовое стекло. Явно избегая зрительного контакта со мной.

– Не верю, – буркнула, потерев лоб. Голова начинала болеть.

– Как хочешь, – пожал Лекс плечами.

– Ты знаешь Люциана, – я не спрашивала, а утверждала.

– Да и он велел тебе оставаться в той квартире, – видимо, я нажала на правильную кнопку и мне отсыпали немного правды.

– А сам он не мог прийти? Я так переживала, а этот нехороший дракон исчез, не сказав ни слова, – в горле застряла горечь обиды.

– Рян, я не знаю, – мотнул головой следователь и все-таки подарил мне тяжелый взгляд. – Он вообще не велел раскрывать тебе этого.

– Вы сообщники, – ухватилась за вполне логичную мысль. – Вот только чего добиваетесь непонятно. А может, Тони вовсе и не был злодеем?

– Ты все не так поняла, – Лекс попытался взять меня за руку, но я не позволила.

– Ваша шайка-лейка пудрит мне мозги, – выпалила обиженно и вышла из машины. – Хорошо! Просто прекрасно! Я вернусь в помойную квартиру и останусь с теми, кто меня обижает.

– Рян, не злись, – следователь догнал меня и остановил. – Хочешь, буду навещать тебя каждый день.

– Этим летом ты уже третий мужчина, пытающийся заслужить мое доверие, – усмехнулась горько. – Что вам всем от меня нужно?! Интересно играть с чувствами серой и убогой девицы?!

– Ты все неправильно поняла, – он положил ладони мне на плечи. – Я просто хочу помочь. Люциан попросил присмотреть за тобой. Совсем скоро вы сможете увидеться. И я уверен, что он заберет тебя из этого ужаса.

Из глаз брызнули слезы. Они душили, не давая сделать вдох. Я почувствовала, как Лекс аккуратно обнял меня и погладил по голове.

– Просто думай обо мне, как о старшем брате, – сказал он успокаивая. – Я многим обязан Люциану и вовсе не стараюсь приударить за тобой. Просто увидев, в каком ты находишься состоянии, не смог оставаться в стороне и делать вид, что все нормально. Надеюсь, что ты поймешь меня.

«Какая же я дурная. И совсем не разбираюсь во взаимоотношениях», – бултыхнулась горькая мысль.

– Прости, я наговорила всякой ерунды, – отстранившись, посмотрела на мужчину совсем другими глазами.

– Пойдем, провожу, а заодно и поговорю с твоими родителями, – Лекс не злился. За руки больше не хватал, и мы просто шли рядом.

На город опускался вечер, но соседки все так же сидели у подъезда.

– Явились, – ехидно полетело нам в спины.

Но мы сделали вид, что ничего не услышали. На подходе к квартире уверенность улетучилась. Пришлось ухватиться за перила, чтобы не выбежать, поддавшись порыву.

Лекс нажал кнопку дверного звонка. Спустя несколько секунд, на пороге показалась мамина фигура в домашнем халате.

Глава 13. Выгул на лавочке

– Зоряна! – охнула она, всплеснув руками. – Вы обещали только у подъезда и на десять минут.

– Прошу прощения, Ольга Николаевна, – тон следователя стал холодным и серьезным. – Но в ходе беседы с важным свидетелем, вашей дочерью, выяснилось, что швы с ее раны до сих пор не сняты. Я не мог оставаться в стороне и отвез её в больницу.

– Денег поди содрали немерено, – фыркнула мама, пропуская нас внутрь.

– Не беспокойтесь, расходы я взял на себя, – Лекс говорил официально. От этого, уверенность и смелость росли и во мне.

Не разуваясь, он прошел на кухню, открыл все ящики и начал ревизию. Папа, как сидел в компании паяльника и микросхем, так и замер с инструментом в руке. Наблюдая за тем, как гость хозяйничает.

В урну полетели ампулы и таблетки.

– Ольга Николаевна, позвольте спросить, откуда у вас столько психотропных лекарств? – следователь раздраженно тряхнул очередной пачкой.

– Это мои! – она быстро выхватила из его рук начатую упаковку таблеток. – Я лечилась, и врач выписал мне их.

– Только зачем вы их дочери скармливали? – наседал он, ничуть не смущаясь от визгливых реплик моей родительницы.

– Я говорила с психиатром в больнице, и тот сказал, что у Зоряночки нестабильная психика, – оправдываясь, она поглядывала в урну.

– Тем не менее он не назначал ей лекарства. Так какое право вы имеете заниматься принудительным самолечением? – Лекс не кричал. Родители и без этого слушали его, втянув шеи. Папа опомнился и опустил паяльник.

– Что вы себе позволяете, молодой человек? – выставив указательный палец вперед, отец начал наступление.

Я наблюдала за всем, стоя в проходе.

– Вы понимаете, что это подсудное дело, травить человека лекарствами? – следователь укоризненно сжал губы.

– Так ведь мы и не знали, – неловко рассмеялась мама. И потянулась закрыть дверцу под раковиной, но Лекс ловко перехватил инициативу. Он забрал пакет, кинул в него последнюю упаковку сомнительных таблеток, и завязал узел сверху.

– У вас остались только те лекарства, рецепты на которые лежали в ящике, остальные я изымаю, – пригвоздил он. Я чуть ли не аплодировала ему.

В полной тишине Лекс прошел к входной двери и обернулся на мое едва слышное:

– Спасибо.

Следователь кивнул и добавил:

– С завтрашнего дня я буду приходить в ваш дом и проверять состояние свидетеля. Если вы навредите ей, пойдете под суд.

Он ушел. А я осталась со злыми родителями. Словами не описать тот страх, что бурлил в моих мозгах. Натянуто улыбнувшись им, уже хотела вернуться в тараканью комнату, как в маму вселился зверь. Схватив скалку, она ударила меня по спине.

– Ты с ума сошла? – я рухнула на колени. Из глаз брызнули слезы.

От следующего удара увернулась чисто случайно. Поднялась по стене и начала отходить от матери, выставляя руки вперед. Ее лицо исказилось гримасой ненависти. Я никогда в жизни не видела маму такой.

– Успокойся, – попросила срывающимся голосом. Очередной удар пришелся по правой руке. Прижав предплечье к груди, я рванула в прихожую. Лекс вышел совсем недавно и никто так и не закрыл за ним дверь. Выбежав в подъезд, чуть не навернулась с лестницы. Паника полностью завладела моим разумом.

С первого этажа донеслись звуки, кто-то поднимался и мне казалось, что за мной идут.

Они убьют меня! Они все сошли с ума.

Я побежала по ступенькам вверх, на пятый этаж. Залезла по вертикальной железной лестнице. Хотела пробраться на крышу и спрятаться, но меня кто-то поймал за лодыжку. Завизжав, я начала брыкаться. Силы явно были неравные, и вскоре я оказалась прижатой к стене. Всхлипывая, пыталась вырваться, но чувствовала, что все бесполезно. Меня поймали. И теперь непременно убьют.

– Тише, Ряна, тише, – голос такой знакомый и в то же время нереальный.

Он не мог здесь оказаться.

– Довел бедняжку, – выдохнул рядом Лекс.

Я распахнула глаза и увидел следователя в шаге от меня.

– Прости, что не появился раньше, – услышала совершенно точно и четко.

– Я умерла и попала в рай? – спросила, отстраняясь и заглядывая в серые глаза.