Текст книги "Анимаг и Оборотень (СИ)"
Автор книги: Алена (Alyona) Гнутова (Gnutova)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
– Ты мне обещала, – прошептала Роза, не веря, что это все происходит в реальности.
– Я уже подала апелляцию, – заверила Розу Гермиона. – Дементоров от него точно уберут. Ты же знаешь, что у нашего Тедди тоже спящий волчий ген. Он согласился выступить в эксперименте, подтвердить все прежние исследования, что люди со спящим геном не могут создавать магию такой силы, чтобы убивать выбросом.
Роза кивнула. Ей оставалось только верить маме. А поскольку Гермиона сказала, что возможно повторное заседание, если Скорпиус что-то вспомнит и будет готов открыть им свои воспоминания, Роза решила продолжить наведываться к Малфою.
– В Азкабан? – орал на нее Альбус, когда она снова пришла к нему за мантией. – Ты совсем с ума сошла?
– Я все решила, ты меня не остановишь, – Роза выдернула из рук кузена мантию.
– Да ты даже не умеешь создавать Патронус! – крикнул ей вдогонку Альбус.
А Розу совсем это не волновало. Ей было плевать, ее душа и так уже пуста, дементоры не найдут, чем полакомиться. Поэтому уже через полчаса она стояла на отвесной скале, сдуваемая сильным ветром, а перед ней возвышался Азкабан.
Комментарий к 18. Гроб
https://t.me/alyona_gnutova
========== 19. Азкабан ==========
Розу пробирал холод и ужас. Вокруг тюрьмы и над ней кишили сотни дементоров. Поистине ужас, заставляющий остатки души запрятаться еще дальше.
Только сейчас Роза поняла глупость своего поступка, что без Патронуса тут делать нечего. Но пути назад не было. Без Малфоя ее жизнь не будет иметь того смысла.
Роза накинула на себя мантию и пошла внутрь. Она очутилась в небольшом предбаннике, где стоял стол, огромный стеллаж с карточками, очевидно, делами заключенных, а перед темным и сырым коридором, где уже заканчивалась плитка и минимальное похождение на что-то жилое, расхаживал стражник, лениво поглядывая на время.
– Наконец-то, – сказал он обычным тоном, а Роза чуть не вскрикнула, потому что в такой тишине ей показалось, будто ее ударили по барабанным перепонкам.
– Прости, задержался, дочь никак не хотела меня отпускать, – откуда-то из другой комнаты вышел его сменщик. – Все тихо?
– В целом да, – первый отдал экипировку, отойдя от прохода, а Роза медленными шагами продвигалась к коридору. – Пару раз дементоры заигрывались, но все получали по заслугам.
– Как всегда Малфой? – послышался голос, а Роза замерла, находясь уже в коридоре, чтобы послушать ответ.
– Да, – фыркнул первый. – Двадцать лет прошло, а он вдруг стал на что-то надеяться. Поразительно, какие разные Малфои. Тот недавний ниже травы, тише воды, никаких проблем с ним, сидит и смотрит в одну точку.
Как Роза могла забыть, что в Азкабане сидит еще и Люциус? Двадцать лет… Не каждый выдержит и останется в здравом уме, а тем более будет предпринимать попытки сбежать.
Роза шла слишком медленно и тихо. За каждой решеткой в камерах были люди. И чем Роза продвигалась дальше, тем больше понимала, что самым первым бедолагам повезло больше всех. Камеры с кроватями, столом и даже книгами. Но чем выше она поднималась, тем хуже были условия у заключенных. Пустые камеры, в которых даже отсутствовал ровный пол, им приходилось спать буквально на острых камнях, собачьи миски для еды и воды. А на самых верхних этажах уже дежурили дементоры.
Роза застыла перед очередным коридором, наблюдая, как перед ней промелькнул черный плащ дементора. Она зажмурилась, готовая встретиться с концом, но ничего не произошло. Дементор ее будто не заметил, проплывая дальше по коридору, исчезая где-то наверху.
Роуз прислушалась к своим ощущениям. Ничего общего с теми чувствами, когда она только появилась рядом с Азкабаном. Присутствие дементоров на нее просто не влияет.
Ну конечно, мантия. Роза и не думала, что этот магический артефакт, которым владеют Поттеры, передавая его из поколения в поколение, настолько сильный. Кажется, пока она под мантией, защищена от их воздействия.
Роза намного уверенней двинулась вперед. Присматриваясь к людям в камерах более внимательно, Роза порой даже узнавала их личности, ведь довольно часто в кабинете матери видела портреты бывших Пожирателей. Однако сейчас их едва ли можно было узнать. Обезвоженные, бледные с впалыми щеками на лице, слабые, что едва ли могут держать миску в руках.
В одном из них Роза узнала Люциуса. Он был совсем не такой, каким на колдофотографиях, которые она видела в Малфой-Мэноре. Лоснящиеся блондинистые волосы почти все выпали с его головы, оставляя проплешины. Те волосы, что остались, были все в грязи, которая засохла еще пару лет назад вперемешку с какой-то землей. Он лежал на камне и тихо стонал. Видимо, ему и правда досталось от дементора.
– Я должен, – простонал Люциус, как только Роза собиралась двинуться дальше от его камеры. – Я должен ему помочь, он не может находиться здесь…
Роза пыталась разобрать его стоны. Люциус кому-то хочет помочь. Может, он узнал, что Скорпиус тоже здесь и пытается помочь собственному внуку, которого ни разу в жизни не видел? А ведь Скорпиус рассказывал, что Драко настолько обижен на отца за то, что тот так опозорил их род, что, видимо, даже не навещал отца никогда. Скорее всего про внука Люциусу рассказала Нарцисса, которая любила мужа несмотря ни на что.
Роза дошла до конца коридора, обнаружив, что больше нет никаких лестниц. А где же Скорпиус? Не могли же его освободить так быстро…
Роза начала медленно спускаться обратно по лестницам, проходя еще раз по всем коридорам, заглядывая в угловые камеры, не понимая, как она могла пропустить Скорпиуса, но его не было. Роза растерянно встала посреди одного из коридоров, не зная, что ей делать. Как вдруг откуда-то послышался вой.
– Оборотень, – испуганно прошептала Роза, оборачиваясь и начиная бежать на звук.
Сомнений больше не оставалось. Скорпиуса, как подозреваемого в болезни ликантропии, посадили в помещение вместе с арестованными оборотнями. Остатки души вновь заледенели от страха, стоило ей осознать, как должно быть невыносимо страшно Малфою среди настоящих оборотней, ведь они обращались не только в полнолуние, а клетка могла быть совсем ненадежной, если они рядом учуют не только человека, но и волшебную кровь.
Роза нашла какую-то дырку в стене, из-за которой отчетливо слышался вой. Она была уверена, что в этот отдел камер есть и нормальный проход, но тратить время на его поиск совсем не хотелось. Тем более, что она была уверена, на нем лежит слой дополнительной защиты, чтобы оборотни не сбежали.
Как только Роза очутилась в маленьком и сыром помещении, где было всего пять камер, четыре из которых заняты оборотнями, она поняла, что мать ее обманула. Как она допустила, что Скорпиуса посадили именно сюда? И в пятой клетке, даже не камере, а именно клетке, сидел Скорп.
– Скорпиус, – прошептала Роза, опускаясь на колени перед ним.
На ее удивление Скорп отреагировал. Его взгляд заметался по клетке, очевидно пытался понять, кто его позвал. Но сквозь мантию он не мог ее увидеть.
Роза достала свою руку из-под мантии, протягивая между железными палками и накрывая холодные пальцы Скорпиуса своими.
Малфой вздрогнул, но его тело все равно оставалось неподвижным и статичным. Глаза все такие же стеклянные. Роза не выдержала и сняла мантию.
– Скорпиус, – одинокая слезинка выкатилась из ее глаза.
– Ро… – слишком тихий шепот, но она его услышала.
– Да, это я, Скорпиус, я… – выдохнула Роза, прислоняясь к прутьям все теснее, чтобы обнять Скорпа, а мантия вся упала с ее плеч, являя всю ее оборотням.
Волки завыли, начав метаться по клеткам. Из их вонючих пастей летели слюни, гнилыми зубами они пытались грызть клетку, но их раз за разом отбрасывало обратно. Роза встала с колен, чтобы осмотреться и оценить, способны ли они прорвать защиту, как встретилась взглядом с дементором, который появился как раз из той дыры, через которую влезла сюда и она.
– Экспекто Патронум, – испуганно произнесла Роза заклинание, но, конечно же ничего не случилось, она в такой панике даже не могла вспомнить, что нужно воспоминание, а не просто слова заклинания. – Экспекто…
Она почувствовала, как темнеет в глазах, ноги перестают держать, а голова ударяется о что-то жесткое.
– Роза, нет! – послышался крик Скорпиуса, но Роза уже не могла пошевелиться или выбраться из этой тьмы.
А перед глазами в этой вечной тьме мелькали воспоминания.
Скорпиус. Его поцелуи, будоражащие душу. Теплые прикосновения, приносящие спокойствие.
Но в один момент всё исчезло, постепенно удаляясь из ее воспоминаний, и как бы она не пыталась зацепиться за них.
На их место пришли совсем другие. Темно. Роза почти забыла тот самый страх из детства. Ведь ей тогда было не больше двух лет. Но обыкновенный детский страх возвращался к ней и начинал давить с новой силой. Страх одиночества. Страх быть брошенной. Ведь она звала в этой темноте маму, проснувшись среди ночи. Но к ней никто не подходил. Роза помнила, что мама потом пришла. Но только не сейчас. Она все такая же маленькая девочка в темноте и одиночестве, у которой никого нет.
Вдруг снова свет. Яркая гостиная Гриффиндора. Конец очередного учебного года, а также финальный матч. Она счастлива, как никогда, ведь впервые под ее руководством команда выиграла кубок по квиддичу. Ее все подходили и поздравляли. Столы с едой и сливочным пивом, громкий смех и безудержное веселье.
И вновь все уплывало в темноту, едва ли оставляя от себя хоть малейший намек на то, что когда-то подобное присутствовало в ее жизни. Но снова появилась школа. Первый курс. Насмешки. Обзывательства. Что она никогда не добьется тех высот, что добились ее родители. Понимание, что с ней хотят дружить только из-за статуса. В жизни были Роксана и Альбус, которые справлялись прекрасно не только с ролью кузенов, но еще и друзей. Однако в этой реальности их не было. Она словно сидела в клетке, на которую показывали пальцем. Слизеринцы. Из-за ее мамы их родственники в Азкабане.
Сам Азкабан, сырой, пропитанный страхами и болью…
Кромешная тьма.
Роза пыталась пошевелиться, но все тело жутко болело. В голове была каша и адская боль. Хотелось умереть. Но через закрытые веки она чувствовала свет, а не ту тьму, которую помнила. Роза сделала усилие и через боль открыла глаза, видя перед собой маму, которая сидела в кресле, склонив голову, видимо, уснув.
– Мама, – позвала Гермиону Роза, но вместо своего голоса услышала какой-то хрип, а горло запершило, заставив ее закашляться, но от кашля начали болеть легкие, перестало хватать воздуха, заболели все внутренности, заставив ее заплакать, а потекшие слезы будто бы обжигали щеки, словно с них сняли кожу, но это разбудило Гермиону.
– Тихо, родная, все хорошо, я рядом, – Гермиона тут же пересела к ней на кровать.
– Что… – все, что смогла выговорить Роза, потому что поступивший воздух обжег легкие, вызывая головокружение.
Она была уверена, что мама ее поняла. Гермиона провела по ее волосам правой рукой, а левой слегка сдавила ее ладонь. Но на сердце было неспокойно от такого долгого молчания, что-то случилось.
– Ты его так сильно любишь, – Гермиона сказала эту фразу утвердительно.
Роза лишь моргнула в знак ее правоты. Она почему-то не помнила прикосновений Скорпиуса, но в душе знала, что любит его. Воспоминания начали возвращаться к ней, а она с ужасом вспомнила камеру, клетку и дементора.
– Я очень виновата перед тобой, – заговорила Гермиона, не дав ей снова даже попытаться задать вопрос. – Но поверь, я не знала, что Скорпиуса посадили к оборотням. Заключение суда было совсем иным. Я не удостоверилась в исполнении его по всем пунктам.
– Что с ним? – выпалила Роза.
– У него случился выброс магии, который и отогнал от тебя дементора, пока не прибыл стражник, – рассказала Гермиона. – Выброс помог ему выбраться из того состояния, в котором он пребывал последнее время. Но он не вспомнил конкретно тот вечер, по-прежнему мощнейший блок. Скорпиус не пострадал, его перевели в нормальную камеру, но я тебе обещаю, что я лично займусь его делом, с Тедди мы уже начали…
Но открывшаяся дверь в палату не дала Гермионе договорить, а за ней показался и Рон, с двумя стаканчиками кофе в руках.
– Роза, – он тут же отлевитировал стаканы на стол, садясь на кровать за Гермионой. – Как ты, принцесса моя?
– Нормально, – ответила Роза, которой и правда становилось все лучше.
– Роза, прошу тебя, никогда больше так не делай, – Рон умоляюще посмотрел на нее. – Подойди лучше ко мне или маме. Мы решим все твои проблемы. Но это же не повод без Патронуса идти в логово дементоров!
– Рон, не кричи, – одернула его Гермиона. – Мы уже обо всем договорились.
– Прости, пап, но я не могла по-другому, – поджала губы Роза. – Ты же не мог не кинуться на защиту мамы, когда Белла ее пытала.
– Осмелюсь напомнить тебе, что это происходило в том самом доме, где… – Рон снова завелся.
– И Скорпиус не имеет к этому никакого отношения, Рональд, – строго сказала Гермиона.
Роза видела, что у родителей разное видение происходящего, но они лишь переглянулись, а затем снова начали оказывать ей внимание, видимо, договорившись, в очередной раз все обсудить наедине.
Из Мунго ее выписали через две недели, поэтому, когда она появилась в гостиной Гриффиндора, Роксана тут же бросилась к ней, заключая в объятия.
– Роуз, – кузина не хотела ее отпускать. – Ты… Никогда больше так не делай, хорошо? Если надо, я пойду к Даммену, попрошу все, что ты скажешь, только не рискуй собой, ладно?
– Ладно, – усмехнулась Роза.
– Прости, – следом ее обнял и Альбус. – Я идиот, что послушал тебя… Ты не представляешь, что я чувствовал, когда… Мерлин, Роза Уизли, я больше никогда не куплюсь на твои манипуляции!
– Как это? – притворно прищурилась Роза. – А как же быть свидетелем у нас со Скорпом на свадьбе? Ладно… Что у вас тут нового?
– Нотт… – поджал губы Ал. – Слишком довольный ходил.
Роза кивнула, рассказав кузенам, почему.
– Они жили с ним в одной спальне, могли найти его противоядия, да еще и эта статья, – сказала Роксана.
– Я не думаю, что в Азкабане есть их человек, – понизила голос Роза. – В противном случае они бы не обращались летом к Драко, я видела всех их родственников, они явно доживают свои последние дни.
– Это Сьюзен, – сказал Ал. – Я… Я ходил с ней гулять, играл в интерес. Она сказала, что ее крестная Боунс – одна из главных судей, которая и вела заседание – так не оставит смерть ее брата. Это провернули… наши. Потому что считают, что Скорп не наш.
– Но и мы играем по-честному, – возразила Роза. – Когда Тедди пройдет обследование, мы подтвердим то, что и так известно ранее, что спящий ген никак не может повлиять на окружающих, не дает вспышек магии, что можно убить самым обычным заклинанием.
– Как думаешь, то, что у Скорпа случился выброс в тюрьме, как-то повлияет на ход апелляции? – поинтересовалась Роксана. – Было же не полнолуние…
Роза и не подумала об этом. Неужели Скорпиус, действительно, магически нестабилен? В этот раз он испытал шок и страх за нее, а в тот раз…
– Если только доказать прямую провокацию со стороны Розье… – Роза снова чувствовала, как шансы становятся все более призрачными, что даже мама при всей своей старательности не сможет его воскресить из мертвых, или же попробовать на каких-то основаниях привлечь Нотта.
– Я уверена, что Скорпиуса оправдают, очень быстро оправдают, он вернется в школу, – снова приобняла ее Роксана. – Только несмотря на все официальные доказательства его все равно будут все сторониться, и так репутация была не очень, а сейчас тем более.
– А я зато наконец-то понял, откуда в его личном рунном коде волчья руна, – Альбус был явно доволен собой. – Но я так понимаю, что он мне до конца не поверил, а жаль, сейчас бы рунный код давал бы ему больше сил…
– Он нанес, – перебила его Роза. – Он нанес, я видела. Но… Почему не видели целители?
– Это же личный код, он виден только тем, кто принадлежит твоему роду, – пояснил Альбус. – Подожди. Он нанес его? Так вот почему заклинание сработало так сильно…
Комментарий к 19. Азкабан
https://t.me/alyona_gnutova
========== 20. Рунная цепочка ==========
– Роза, это плохая идея, – пытался догнать ее Альбус, когда Роза летела по коридорам вниз в подземелье.
После того, как Альбус сказал о том, что руна могла дать такой всплеск, Роза хотела подтвердить эту теорию. Скорпиус жил с Ноттом, Розье и Эйвери шесть лет, все же они были друзьями, конечно, он мог скрывать от них свою болезнь, как до сих пор не доверил и ей, но они могли хотя бы что-то замечать. И если с Ноттом было все давно ясно, то у Розы появилась надежда на Эйвери, ведь однажды он уже предупреждал Скорпиуса насчет Розье.
– Это единственный шанс, – Роза остановилась и посмотрела в глаза кузену.
– Я же сказал, я с Ноттом… – начал Альбус.
– Нотт не настолько дурак, чтобы не понять, почему ты вдруг стал проявлять к нему интерес, – перебила его Роза. – А Эйвери может изначально что-то знать.
– Да, и быть с ними заодно, – продолжал гнуть свою линию Альбус. – Тебе не приходило в голову, что все могло быть подстроено?
– Это я и собираюсь выяснить, – гордо заявила Роза, продолжая свой путь. – С тобой или без тебя!
Кажется, Альбусу все еще сложно поверить, что существуют нормальные слизеринцы. Он поверил только Малфою и его кузине, что скорее можно было охарактеризовать как вера исключительно в их семью. Но все же он пошел с ней, бурча себе под нос, что обещал себе больше не оставлять ее одну.
– Эйвери, надо поговорить, – уверенно сказала Роза, входя в спальню мальчиков, с тоской бросая взгляд на кровать Скорпа, которая была значимым для нее местом.
Нотта не было, а Эйвери будто ждал их, тут же кивая напротив себя.
– Я знал, что ты придешь, – уголки его губ чуть дрогнули.
– Так если ты сам хотел этого разговора, может нужно было прийти к ней самому? – прищурился Альбус, который даже не думал присаживаться и вообще похоже боялся или просто не хотел тут ни к чему притрагиваться, держа наготове свою палочку.
– Небезопасно, – просто ответил Эйвери.
Парни прожигали друг друга взглядом. Розу все это начинало раздражать. Если им так хочется, пусть встречаются наедине выяснять отношения, ей важно вытащить Скорпа из Азкабана.
– Ты знал, что происходит, – с ноткой претензии в голосе сказала Роза. – Ты его предупреждал.
– Знал, но мне не доверяли, особенно последнее время, – продолжал говорить спокойным тоном слизеринец. – Вряд ли ты замечала нас все эти годы, но… Далеко не Малфой был изгоем. В чистокровном мире твой статус определяет не кровь, она у всех одинаковая, а деньги. Нотты и Розье сумели кое-как поддерживать свои активы, чего не скажешь о моей семье. Это так… унизительно, когда за тебя в Хогсмиде платят друзья. Если они тебе друзья. Что тоже редкость среди чистокровных. Пришел момент, когда мне нужно было отдавать долг. И деньги их не интересовали. Месть. Я не мог не пойти с ними, когда ты нас нашла. И Скорпиус знает об этом. Скорее всего это неправильно, но каждый чистокровный выберет спасение своей шкуры. Вам, гриффиндорцам, такое не понять, как нам никогда не понять вашу отвагу и самопожертвование ради других, особенно, если эти люди того не заслуживают. Но я пытался. Пытался, как мог. Я не знал, что замышляли Нотт и Розье, но мог догадываться, особенно после стольких лет проведенных бок о бок. У нас не прощают предательства. А Драко Малфою сделали исключение. Да, его недолюбливали, но его не изгоняли насовсем из нашего общества. Нет, благородством тут не пахнет. Все чистокровные всегда знали, что рано или поздно каждому из нас может понадобиться близость к Поттеру. Да, мы не святые, но мы тоже люди. И ты сейчас можешь нас понять. Ты хочешь достать из Азкабана своего любимого человека. А мы хотим своих родных людей.
– Только мой любимый человек не делал ничего… – начала Роза.
– Да? – усмехнулся Эйвери. – Трупы есть. И как бы я хорошо не относился к Скорпиусу, это сделал он. Понятия не имею, был ли это выброс магии, спровоцировал ли его Розье или же он сам просто не выдержал. Но итог один – он сидит, и даже твоя мать оказалась не всемогущей, чтобы оправдать его сразу, люди бы ее не поняли, и я могу принять ее позицию, с точки зрения хорошего правителя она правильная. Точно так же никто не разбирался в наших родственниках, никто не спрашивал их, прислуживали ли они Волан-де-Морту по собственному желанию или нет, просто посадили, чтобы общество было спокойно. Ты же умная, не понимаешь, что происходит? Было доказано, что оборотни в целом не опасны, если принимают волчье противоядие, про спящий ген и говорить не стоит, но люди все равно боятся, никто не хочет рисковать.
– Не пытайся давить на жалость, – резко сказал Альбус, видя, что Роза слишком понимающе смотрит на слизеринца. – Что хотел сделать Розье?
– Заставить Драко чувствовать то же, что и они, – пожал плечами Эйвери. – Наказывать того, кто виноват… Скучно. Он будет чувствовать вину, некоторые даже хотят умереть, чтобы их страдания быстрее кончились. А когда из-за твоих ошибок страдает невинный человек. В добавок ко всему твой сын.
– Каким образом? – продолжал давить Альбус.
– Повторюсь, я не знаю, доверяли ли они мне или все было подстроено, – продолжил Эйвери, не обращая на Поттера внимания. – Но я услышал разговор, что Аббот им поможет. Насколько я понял, он им не поверил, они не смогли перетащить его на свою сторону, поэтому где-то заперли. Розье знал, что Скорпиус пойдет на все, чтобы ты, Роза, не чувствовала свою вину. Достав Аббота из этой передряги, он бы… Не знаю, правда, что они хотели сделать. Может, повесить на него его пропажу. Поэтому я сказал Скорпу тогда, на дуэлях, чтобы он не соглашался на встречи. Повторюсь, во мне нет вашей львиной сущности. Я знал, что Абботу конец и не пытался спасти утопающего. И мой план сработал. Розье был в бешенстве. Наверное, он догадался, что это моих рук дело, видел, как я шепнул что-то Скорпу. Потому что на следующий день Круциатус уже прилетел по мне. Я не помню, что я им говорил. Но полнолуние было выбрано не случайно. Думаю, они тоже не дураки, замечали, что Скорпиус в эту ночь слабее. Он скрывал от нас, что принимает зелье. И в ту ночь Розье точно не знал, что Скорпиус не выпил его, собой жертвовать ради такого представления он точно не хотел.
– И совсем не подозревал, что Скорпиус не только оставил свою силу, чтобы быть в полнолуние обычным волшебником, но и усилил ее, – тяжело вздохнула Роза, у которой картинка начала складываться.
– Потому что девчонка Аббот забрала все его зелья из-за мести, считая, что все же похищение ее брата дело рук Скорпа, – окончательно восстановил цепочку событий Альбус.
– В общем, они сами не ждали такого, все шло совсем не по их плану, но в последний момент изменилось, и все сыграло им на руку, – подытожил Эйвери. – Знаю, что вы хотите меня попросить. Память Нотта, со всеми реальными разговорами, а не моими додумками и умозаключениями. Я попробую, но ничего не могу обещать.
Роза поблагодарила Эйвери и поспешила убраться из гостиной Слизерина, чтобы Нотт не заметил ее присутствие в комнате. Она поверила парню, хотя Альбус продолжал сомневаться, но и его не слишком радужный настрой по отношению к слизеринцу чуть ослаб. Хотя Азкабан был не единственной их проблемой, ведь Эйвери прав, даже если Малфой выйдет, и ее мама с Тедом докажут, что спящий ген по-прежнему не опасен, а семья Малфоев делала все, даже больше, чтобы гарантировано не случилось ничего подобного, что это было просто стечение обстоятельств, общество все равно не поверит в подобные заключения, ведь МакГонагалл сказала, что ей пришла почти сотня писем с требованием исключить Малфоя из школы, в противном случае они заберут своих детей.
– Я так хочу к нему, – всхлипнула Роза, останавливаясь посреди коридора.
– Все, хватит, в Азкабан ты больше не пойдешь, – твердо сказал Альбус.
– Ты даже не представляешь, как там плохо! – воскликнула Роза. – Там можно сойти с ума, а ведь он меня только-только узнал, он ждет…
– Если он любит, то как раз совсем тебя там не ждет, – заметил Альбус.
– Но ему сейчас еще больше нужна я, моя душа, ведь он пришел в себя, теперь он осознает, что происходит вокруг него, – настаивала Роза.
– Так есть же способ, – чуть улыбнулся Альбус.
– Какой? – тут же встрепенулась Роза.
Они пришли к Розе в комнату в башню старост. Они забрали некоторые вещи Скорпиуса, в том числе и код, который Альбус ему написал. Малфой нанес свою часть на себя, а Роза нет, он ей не разрешил тогда, пока не проверит сам, что он не опасен, но сейчас Альбус был рядом с ней, и она верила, что кузен точно не собирался вредить им. Но если она это сделает, то их рунные цепочки будут работать в связке, она сможет передавать ему свою силу, свою любовь, даже свою магию, а Малфой будет это чувствовать. Только обратного пути не будет, отныне она точно должна будет войти в род Малфоев, как бы не был против отец.
– Готово, – Альбус закончил наносить руны на запястье, закрепляя их, а они тут же исчезли из его поля зрения, давая лишь Розе наслаждаться красивым рисунком. – Ты должна теперь чувствовать и его состояние, и передавать ему свое.
Скорпиус сидел в своей новой камере. Без соседства с оборотнями. Но от этого было не легче.
Охранники ему ничего не объяснили, буквально за шкирку кинули его в новую камеру. Дементоры тут по-прежнему были. И Скорпиус будто впервые почувствовал их присутствие.
Он ничего не помнил. Не помнил, как тут очутился. Последнее, что было в его воспоминаниях, что он идет в Хогсмид за Розье. А следом воющие оборотни, сырость, решетка и Роза, над которой нависает дементор, а он ничего не может сделать. Но в тот момент ему было все равно, как он здесь оказался, главное – спасти Розу, ведь она наверняка пришла сюда за ним.
Он стал метаться в клетке, как оборотни. Несмотря на эту давящую атмосферу, он бы все равно смог создать Патронус и прогнать дементора, но у него не было палочки, и как бы он не пытался дотянуться до палочки Розы, клетка ему не позволяла этого сделать. Он видел, как его девушку лишают души, как его самого сейчас лишают души, но ничего не мог сделать.
И когда дементор почти приблизился к ней, Скорпиус и сам не знал и не помнил, как, но волной магии отогнал дементора, а потом вновь тьма и пустота, а потом новая камера.
Малфой отчаянно пытался вспомнить хоть что-то, но не получалось. Присутствие дементоров вновь и вновь заставляло его забывать о своей любимой Роуз, которая совсем недавно вновь появилась в его голове, ради которой он и держался, совсем не понимая, за что он оказался в Азкабане. Кто-то каждый день пытался стучать по решетке, дементор тут же подлетал к бедолаге, а потом по всему коридору слышались стоны, но Скорпиус не спешил жалеть этого человека, ведь это скорее всего кто-то из Пожирателей, вряд ли в Азкабане сидят невинные люди.
Холод от ветра в коридоре, жалкие стоны после встречи с дементором мужчины и полнейшая безысходность. Однако Скорпиус внезапно почувствовал какоето тепло. Он осмотрелся. Никаких источников света или тепла. Мужчина в камере напротив клацает зубами, а у дементора, проходящего по коридору, все также развивается плащ. Скорпиус чувствовал ветер, но ему было не холодно. Словно что-то грело изнутри.
Малфой почувствовал себя в Хогвартсе. Странно, но он будто бы различал помещение, где находится. Это были совсем не подземелья, которые были почти такие же холодные, а последнее время приносили душе лишь уныние. Это был даже не Большой зал. Это было место, где ему было очень хорошо. Комната Розы в башне старост. А она словно была с ним рядом.
Скорпиус не понимал, как такое возможно, но буквально хватался на эти положительные эмоции и воспоминания, боясь, что они исчезнут, вновь оставляя его наедине с этой пустотой в душе от непонимания, почему он здесь.
Скорпиус опустил взгляд на свое запястье. Ему показалось, что руны стали отчетливее, хотя, может, это просто его глаза привыкли к темноте, а сам он начинал сходить потихоньку с ума. Ведь ему казалось, что его обнимает Роуз…
– Что ты делаешь? – спросил Альбус, который нашел Розу в лабораториях.
– Варю то, что Сьюзен забрала у Скорпа, – пояснила Роза.
– Доказать, что если он будет продолжать принимать зелье, то гарантировано подобного выброса больше не случится? – понимающе спросил Альбус.
Роза кивнула. Она сегодня ворвалась в комнату к Сью и продемонстрировала все свои способности, напугав девушку до смерти. Теперь она была уверена, что никаких статей в «Пророке» не будет, а также та добровольно отдала ей все свои разработки и все, что нашла в лабораториях Мэнора.
– Что это за зелье? – поинтересовался Альбус, присаживаясь рядом с ней.
– Я не знаю, в этом и состоит сложность, оно авторское, – тяжело вздохнула Роза. – Нужно идти от обратного. У меня есть совсем чуть-чуть готового зелья, которое принимал Скорп, его бы по составляющим разбить. Скорпиуса сейчас не хватает, он бы сделал…
– Никто у нас на курсе так хорошо не разбирается в зельях, – поджал губы Альбус, пытаясь вспомнить хоть кого-то, но не мог. – Если только… Дани.
– Дани? – удивилась Роза. – Так Скорпиус как раз помогал ей с зельями, потому что она плохо в них разбирается.
– Только он не уточнил, что плохо она разбирается в академической программе продвинутых зельеваров, – усмехнулся Альбус.
Через пятнадцать минут когтевранка появилась в лабораториях.
– Конечно, я попробую помочь, я не хочу, чтобы из-за этих уродов Скорпиус оставшуюся часть жизни гнил в Азкабане, – девушка водила палочкой над зельем. – Мама говорит, что этим все и должно было кончиться, что Драко плохой отец, был никудышным мужем, довел Асторию, что она погибла, Скорпиусу же тогда всего пять было…
Роза снова замерла. Дани говорили, что Астория умерла, когда Скорпиусу было пять, вернее, она была сама еще тогда ребенком, просто могла услышать и запомнить, или же наоборот что-то перепутать. Но как брат с сестрой за все время общения так и не обсуждали эту тему? Получается, Скорпиус начал приходить к ним после того, как умерла Астория по его версии. До этого Драко не подпускал его к родственникам?
– Ты не веришь в это? – осторожно спросила Роза.
– Мы со Скорпиусом стали общаться не очень давно, – пожала плечами Дани. – С тех пор, как умерла Астория, мы перестали к ним ходить. Да и не помню, с чего начали. Просто Скорпиус стал к нам приезжать на каникулах…
– Понятно, – с подозрением посмотрела на девушку Роза.
Мог ли Драко правда изменить память всем, кто был связан с Асторией? Он хотел этим защитить семью или преследовал корыстные цели? Изменил воспоминания всех, кроме Дани, решив, что ей всего три года и она ничего не вспомнит?
