Текст книги "Крот из Клана Боевых Хомяков (СИ)"

Автор книги: Алексис Опсокополос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Сколько ещё до отката?

– Минут пятнадцать. Потом забирай. А пока можем чайку попить.

– Из каменного корня?

Они оба рассмеялись.

– Хорошо только я ошейники сразу надену, – сказал Злой Боб, доставая из мешка четыре блестящих ошейника. – Мало ли, может, у кого-то откат раньше начнётся. Мне их упускать никак нельзя. Лавочник, который их продал, большую скидку сделал, но на условии, что они точно не вернутся.

«Ларус – тварь! – подумал Серёга. – Хороший друг у Бегемота оказался. Тут, похоже, вообще никому нельзя верить».

Охотник поочерёдно надел ошейники на всех хомяков.

– Ничёсе! – воскликнул маг, глянув на ошейники. – Полная блокировка воли? Ты где такие взял?

– У южнозвезданутых на партию красивых рабынь выменял, – осклабился Злой Боб. – Хрен его знает, как они такие штуки делать научились, но вещь убойная, мало того, что волю подавляет, так ещё и исходящие ПМ блокирует. Один лишь минус – не работает, если стоит основная блокировка. Но у них она снята.

Невлин и его гость выпили по чашечке чая, после чего Боб встал из-за стола и приказал хомякам:

– Так! Вы, неудачники, быстро встали и пошли за мной! И не отставать!

Не дожидаясь реакции пленников, Боб вышел на улицу.

«Ща! Всё брошу и пойду!» – подумал Серёга и обнаружил, что его тело уже начало выполнять команду: всё бросило и пошло.

«Куда? Ноги! Мать вашу! Куда?» – мысленно вопил Серёга, но ноги не слушались.

И не только у него. Все боевые хомяки вышли на улицу и гуськом поплелись за Злым Бобом в сторону леса.Глава 25

Фёдор стоял на балконе и курил, глядя как во дворе элитной многоэтажки персональный водитель полирует фланелевой тряпочкой бока его служебной машины. Парень был работящий, всегда приезжал заранее, а в этот день вообще за час приехал, очень уж боялся подвести шефа. Ведь через час надо было выезжать в аэропорт.

Час. Впереди ещё был целый час. Или всего час? Фёдор аккуратно погасил окурок в пепельнице и призадумался. Лучше всего подходило «последний час». Последний час с семьёй, последний семейный завтрак, последнее услышанное ворчание жены, последние увиденные улыбки дочери.

«И не хрен этот час на курево тратить, – подумал Фёдор и вернулся на кухню. – Вот что-что, а покурить ещё точно время будет».

Жена как раз закончила накрывать стол к завтраку. На праздничной белой скатерти красовался пышный омлет, на который сразу же после приготовления жена положила кусочек сыра, после чего свернула омлет в конвертик, так, чтобы сыр внутри расплавился и нежно тянулся вслед за каждым отломленным вилкой кусочком. Только что поджаренный кусок бекона, аккуратно уложенный поверх омлетного конвертика, и две чесночные гренки дополняли картину. И огромная полулитровая чашка свежесваренного латте. Это было так просто и так вкусно. Фёдор не знал, попробует ли он ещё когда-нибудь такой завтрак, и, вообще, попробует ли он ещё хоть какой-нибудь завтрак, приготовленный женой. Он осторожно подцепил вилкой омлет, стараясь запомнить эти мгновения навсегда.

Прибежала дочь Алина, которую на столе ожидала большая тарелка овощного салата с брынзой и чашка зелёного чая.

– Надоела я вам за месяц? – звонко рассмеялась дочь и принялась за салат.

Она ещё ничего не знала. После небольшого семейного совета Фёдор с женой решили ничего не говорить дочери заранее. Нет, они не собирались довести до того, чтобы она узнала обо всём из газет. Мать должна была позвонить ей сразу же, как только всё произойдёт. Но пока ей лучше было ничего не знать. Фёдору очень хотелось, чтобы хоть кто-то в семье не знал, что это был их последний счастливый день, их последнее безмятежное утро.

Фёдор доел завтрак, допил кофе и поглядел на часы. Тридцать минут пролетело. Стоило уже потихоньку собираться. Он встал из-за стола, подошёл к дочери и поцеловал её в макушку.

– Пап, ты чего? – удивилась Алина.

– Я тебя очень люблю, доча, – Фёдор погладил шелковистые волосы дочери. – Я очень тебя люблю!

– Я вообще-то знаю, – Алина рассмеялась. – Только что за траурные нотки? Как будто на сто лет расстаёмся. Зимой же прилечу, обещаю! Не останусь я там на Новый год.

Фёдор перехватил взволнованный взгляд жены и понял, что чуть не прокололся. Решили же не подвергать дочь лишним переживаниям, а он чуть всё не испортил.

– Так, всё! Собираемся! – Фёдор поменял тон на жизнеутверждающий. – Через пятнадцать минут чтобы все были у двери!

Пока дочь с женой собирали вещи, Фёдор сходил за своим кейсом. Документы и смена белья, это всё, что он собирался забрать с собой из дома. Возвращаться в квартиру после аэропорта он уже не планировал. Сразу же после того, как самолёт понесёт Алину в сторону славного города Праги, где её ждало обучение на втором курсе университета, Фёдор собирался поехать на работу. Там он планировал привести в порядок бумаги, возможно, несмотря на обострившийся гастрит, выпить для храбрости грамм сто кальвадоса и ждать.

Его арестовывать должны были приехать ровно в три. Об этом было уговорено заранее. Следователь хотел провернуть всё ещё несколько дней назад, но Фёдор настоял на том, чтобы ему дали возможность провести время с семьёй вплоть до отъезда дочери.

Не самый приятный сюрприз ждал Алину вечером, но вариантов не было. По большей части Фёдор и делал это всё ради Алины. Конечно, немного было обидно, но Фёдор решил: пусть уж лучше Алина думает, что отец преступник, чем знает правду. Фёдор договорился с женой, что если ему когда-нибудь удастся выбраться живым из этой передряги, то он сам всё расскажет дочери, а если не удастся, то тогда всё расскажет жена. А пока решили ничего не говорить, для безопасности дочери это был лучший вариант.

– Ну что, присядем на дорожку? – спросила жена, когда все собрались в прихожей.

Фёдор кивнул головой. Они с супругой присели на банкетку, Алина на чемодан. Взялись за руки. Наступила звенящая тишина. Фёдор посмотрел на жену, затем на дочь. Потом время остановилось, а картинка поплыла.

И Фёдор проснулся. Этот сон, приходящий примерно раз в три дня, с пугающей точностью повторял утро того злополучного дня, разделившего его жизнь на «до» и «после». Словно кто-то крутил видеозапись в его голове. Каждый раз после пробуждения Фёдор явственно ощущал теплоту рук дочери и жены, их запах. Эти сны были самым трудным, что он переживал в Игре. Но и самым дорогим, что у него было.

Первый такой сон пришёл во время третьего реса. За те сутки, что Фёдор возрождался, сон приходил несколько раз. Вроде бы стоило этим снам радоваться, хоть что-то милое и приятное, но после пробуждения на Фёдора накатывала такая тоска и депрессии, что он давно бы наложил на себя руки, если бы в виртуальном мире с его респаунами это имело смысл.

Фёдор приподнялся на локте. Дерюга, на которой он спал, воняла псиной, чего Фёдор никак не мог понять. Откуда в виртуале такие запахи? Специально что ли сгенерировали для аутентичности мерзкого барака? В полуметре он него подрагивала чья-то спина. Видимо соседу по бараку снился тоже не самый приятный сон.

Не успев подумать, вставать ему или ещё немного поваляться, Фёдор заметил, как настежь открылась дверь барака, и вошёл надсмотрщик.

– Подъём! Бегом! Работа не ждёт! Пошевеливайтесь, скоты! Кто последний, тому выбью зуб! – надсмотрщик мерзко заржал, довольный собой.

«Сегодня человек, – подумал Фёдор. – Хотя какой это человек? Животное».

Он был прав, в этот день функции надсмотрщика выполнял живой игрок. Надзиратели неписи, хоть и карали жестоко за непослушание или саботаж, но излишней и ненужной жестокости не проявляли и над рабами не издевались. Реальные же игроки зачастую проявляли недюжинные способности по части садизма и унижений в отношении подневольных. У Фёдора сложилось ощущение, что там, в реале, специально выбирали наиболее отмороженных выродков для того, чтобы отыгрывать персонажей-надсмотрщиков.

После угрозы надзирателя, рабы, сбивая друг друга с ног, ринулись на выход, теша нездоровое эго садиста. Фёдору претило бежать вместе со всеми, но и задерживаться не хотелось, у него итак уже не хватало семи зубов. Три выбили в первый же день безо всякой причины, просто чтобы показать новенькому, что легко тут не будет. И два раза он выходил из барака последним. Надсмотрщик хоть и обещал обычно выбить зуб, но бил так сильно, что одним редко когда дело ограничивалось. Большинство рабов были либо полностью лишены зубов, либо имели в наличии лишь небольшое их количество.

Фёдор так и не понял, был ли это игровой баг или, наоборот, такая фича, но главная проблема заключалась в том, что в Игре выбитые зубы не восстанавливались обычным поднятием здоровья. Если игроку выбивали глаз или отрывали палец, то после наложенного лечения или путём постепенной регенерации, они восстанавливались. Но только не зубы. На месте выбитого, вместо нового просто быстро затягивалась ранка, и всё становилось так, как будто зуба никогда и не было. Единственная возможность восстановить зубы был респаун.

Но рабы погибали редко. На каждого из них был надет специальный «ошейник ограничения свободы». Магический аксессуар, который немного подавлял волю и следил за физическим состоянием раба. При достижении порога в десять процентов жизни, ошейник защищал того, кто его носил от мелких и средних повреждений и начинал лечить. При этом убить раба, конечно, было можно. От прямого удара мечом в грудь никакой ошейник спасти не мог. Как и от падения огромного куска породы на голову. А вот о самоубийстве с таким ошейником можно было даже и не мечтать.

Фёдор, не переходя на бег, но и не задерживаясь, шёл к выходу из барака, но, не доходя метров пяти до него, он услышал дикий крик «В сторону!» и буквально через секунду получил удар локтем в шею. Падая, он заметил, как сбивая всех на своём пути, наружу несётся один из рабов.

Фёдор сразу же встал и быстро пошёл дальше, но эти несколько секунд оказались решающими. Все уже успели выйти до него, и вот теперь на выходе из барака его поджидал ухмыляющийся надсмотрщик четырнадцатого уровня, казалось, все свои очки и купоны вложивший в характеристику «внешний вид». Слишком уж он был огромным и свирепым на вид. Когда эта злобная морда начала разминать кулак, Фёдор даже не предпринял попытку уклониться или убежать, он понимал, что толк будет примерно тот же, как если в чистом поле попытаться убежать от внезапно хлынувшего ливня.

Удар был резким, сильным и болезненным. Фёдор упал на пол и на некоторое время потерял ориентацию в пространстве. Постепенно пелена перед глазами рассеялась, и Фёдор вновь увидел ухмыляющегося надзирателя. Почему-то прочитал его статы:

ДУШЕГУБ (КЛАН КАРАЮЩЕГО КУЛАКА)

УРОВЕНЬ: 14

ЗДОРОВЬЕ: 85

ПРОФЕССИЯ: НАДЗИРАТЕЛЬ

ОТНОШЕНИЕ К ВАМ:КРАЙНЯЯ НЕПРИЯЗНЬ

ИСХОД ПРОТИВОСТОЯНИЯ:КРАЙНЕ НЕБЛАГОПРИЯТНЫЙ

«В школе тебя что ли чморили, Душегуб? – подумал Фёдор, аккуратно выплёвывая на ладонь выбитые зубы. – Что же ты такой скотиной-то вырос?»

– Сколько? – с крайним любопытством и детской непосредственностью поинтересовался Душегуб.

– Три, – сухо ответил Фёдор, пересчитав зубы.

Надсмотрщик снова осклабился, невероятно гордясь собой, но через пару секунд внимательно вгляделся в Фёдора и поменялся в лице.

– Ты что ли Крыс? Вот же мля…

Фёдор вопросительно посмотрел на надзирателя.

– С тобой хочет Хозяин поговорить, – пояснил тот.

– Какой именно? – вежливо поинтересовался Фёдор. – Тот, что меня в Игру отправил или нынешний?

– Забудь про первого, у тебя теперь один Хозяин! – расхохотался надсмотрщик. – Пойдём бегом, пока ещё зуб не выбил!

И он снова мерзко заржал, видимо выбивание зубов и шутки про зубы были его «фишкой».

«Да одним больше, одним меньше. Один хрен десяти уже нет, – подумал Фёдор. – А жрём всё равно баланду и ту виртуальную. Можно и без зубов обойтись».

Через десять минут Фёдор стоял в небольшом мрачном кабинете перед невысоким коренастым мужчиной, одетым в невероятно дорогой костюм дворянина викторианской эпохи.Глава 26

Мужчина дождался, пока Фёдор прочтёт его статы.

АРЦЭЙ (ГИЛЬДИЯ ТОРГОВЦЕВ СКОТОМ СЕВЕРНОЙ ЗВЕЗДЫ)

УРОВЕНЬ: 17

ЗДОРОВЬЕ: 78

ПРОФЕССИЯ: ТОРГОВЕЦ СКОТОМ

ОТНОШЕНИЕ К ВАМ:НЕЙТРАЛЬНОЕ

ИСХОД ПРОТИВОСТОЯНИЯ:НЕБЛАГОПРИЯТНЫЙ

«Торговцы скотом, – подумал Фёдор. – А у работорговцев своеобразное чувство юмора».

Арцэй тоже оглядел Фёдора и прочитал его характеристики.

– Крыс, значит? Ну-ну, – протянул работорговец и достаточно миролюбиво спросил. – Понял, куда попал?

– Да не дурак, понял, – ответил Фёдор.

– А если не дурак, то почему тогда попал?

– Попал, не потому что дурак, а потому что захотел попасть.

Работорговца удивил ответ Фёдора.

– Почему захотел?

– Устал я. Не для меня это всё. Беготня, опасности. Я в игру попал случайно. Мне в ней очень плохо и я сразу понял, что мне из неё не выйти.

– То есть, когда тебя сюда на рудник забирали, ты понимал, что тебя ждёт? – не переставал удивляться Арцэй.

– Догадывался.

– А почему пошёл?

– Из-за стресса. Ну и не думал, что всё настолько плохо будет.

– Интересно, – работорговец задумался. – Какую тебе работу дали?

– Распределили на скотный двор при замке, там чернорабочим тружусь.

– И что скажешь?

– Скажу, что тут не очень, чтобы здорово, – вздохнул Фёдор. – Работа не самая тяжёлая, да и усталости в игре не ощущаешь. Но без выходных психологически трудно. И надзиратели постоянно издеваются. Десять зубов уже выбили ни за что, и они почему-то не восстанавливаются.

– Ох уж эти зубы! – перебил Фёдора Арцэй, и в его голосе чувствовалась искренняя досада. – Поверь, я просил ребят, не выбивать зубы рабам, но у них это главное развлечение. И как ни странно, это экономически выгодно! Если бы не эта мода выбивать рабам зубы, те бы половину времени занимались лишь выходом с реса. Ребята мои горячие, валили бы их направо и налево. А так желание оставить раба без зубов на как можно больший период времени не даёт ребятам их убить.

Фёдор снова вздохнул и сказал:

– Не скажу, что меня это сильно радует.

– А что бы тебя порадовало? Ну в разумных пределах, разумеется.

– Выходной бы хоть раз в десять дней. Да кружку пива в этот выходной, и вообще можно было бы ни на что не жаловаться.

– Как-то грамотно ты рассуждаешь, для мужика с IQ ниже среднего, причём далеко ниже, – Арцэй с интересом смотрел на Фёдора.

– Если уж на то пошло, – усмехнулся Фёдор. – IQ ниже среднего не у меня, а у того умника, что придумал тесты на IQ проводить в получасовом промежутке между разговором, где тебе объявляют, что отправят неизвестно куда, и самой отправкой. Любой мало-мальски грамотный психолог знает, что все тесты врут, если тестируемый их проходит в состоянии стресса. А стрессоустойчивость – не самая сильная моя сторона.

Фёдор ещё раз горько усмехнулся и добавил:

– Хотя и интеллект, наверное, тоже, раз я тут нахожусь.

– А почему ты не сказал при погружении, что тест может не показать реальный расклад?

– И что бы это изменило?

– Тоже верно, – согласился работорговец. – Кем работал в реале?

– Управляющим директором крупной компании, – соврал Фёдор.

Ему не хотелось, чтобы о нём знали слишком много. Историю своей жизни он предпочитал оставить в тайне.

А история была интересная и в то же время простая как бутерброд с майонезом.

Школу Фёдор окончил в девяностых годах прошлого столетия. С красным дипломом. В те времена учиться было не модно, но Фёдор придерживался иного мнения, и университет окончил с дипломом того же цвета. После учёбы он с сокурсником Лёхой открыл небольшую фирму по импорту товаров народного потребления. Лёха был сыном бывшего партийного работника, приватизировавшего в мутное время два завода и ставшего новым русским, поэтому с оборотным капиталом проблем не было. Дела быстро пошли в гору. Лёха занимался налаживанием нужных связей со всеми: от бандитов до чиновников, а Фёдор вёл бизнес. В двухтысячных Лёхин папаша решил пропихнуть сынка во власть, ибо депутатская неприкосновенность – штука нужная, и стал Лёха депутатом района. Дальше больше: аппетиты и амбиции росли. И вот уже в десятых Лёха становится депутатом областной думы, а Фёдор президентом крупнейшего в регионе торгово-промышленного холдинга. А на следующих выборах он сам прошёл в областную думу по партийному списку, уж очень Лёха рекомендовал так поступить, к тому же делать для этого самому ничего не пришлось: несколько встреч с избирателями и пара визитов на ТВ, и депутатский значок украшал лацкан его пиджака. А дальше всё шло по спирали, новый статус – новые возможности, новые вызовы и новые соблазны. Холдингом управляли через подставного человека, так как депутатам нельзя было заниматься коммерческой деятельностью. Госзаказы, выгодные тендеры, многомиллионные контракты полились на холдинг как из рога изобилия. Фёдор, конечно, старался следить, чтобы по возможности при этом не нарушались законы. Или хотя бы, чтобы сильно не нарушались. Но полностью контролировать деятельность некогда подконтрольной фирмы он уже не мог.

Гром грянул год назад. Фёдор с семьёй был на даче. То был редкий выходной, который он мог провести с любимой женой и дочкой. После семейного ужина с собственноручно приготовленными шашлыками, депутат областной думы планировал немного прогуляться с супругой в расположенном возле коттеджного городка лесу, но планы нарушил звонок Лёхи. Друг настаивал на немедленной встрече, и уже через час Фёдор таки прогуливался по лесу, но не с женой, а с другом.

Лёха привёз очень плохие новости. Последний госзаказ, который они с Фёдором пролоббировали и за который получили из государственных фондов пятнадцать миллиардов рублей был провален. И не просто провален. Деньги были переведены со счетов подконтрольного холдинга на счета неизвестной фирмы-однодневки, и следа их было не отыскать. По этому факту завели уголовное дело. Фёдор был шокирован, у них с другом был изначальный договор: ни в какие махинации они не лезут. На большее преступления перед законом, чем лоббирование, Фёдор не соглашался. А все полученные заказы и контракты холдинг всегда выполнял в полном объёме и очень качественно, что позволяло Фёдору иметь хорошие отношения прежде всего со своей совестью. А тут не просто был сорван заказ, но и огромная сумма исчезла в неизвестном направлении. Фёдор требовал расследования, но Лёха сказал, что шумиху поднимать нельзя, и обещал всё решить тихо. Попросил Фёдора лишь не нервничать и не предпринимать никаких мер по самостоятельному решению вопроса.

Через полгода гром грянул второй раз, на этот раз с молнией. Лёха приехал также неожиданно и сообщил: максимум, что удалось сделать, это повесить на сбежавшего директора холдинга всю сумму. Но кто-то должен взять на себя ответственность и понести официальное наказание. Фёдор наотрез отказался нести ответственность за то, чего он не делал, и сказал другу, что намерен во всём разобраться. Друг тут же перестал быть другом. Разговор пошёл в другом ключе, и Фёдора поставили перед выбором: либо он берёт на себя ответственность за растрату государственных средств и признаёт, что получил за это взятку в размере полутора миллиардов рублей, а остальную сумму «вешают» на пропавшего директора холдинга, и дело благополучно без лишнего шума доводят до суда и не самого большого приговора. Либо он отказывается, но тогда с большой долей вероятности на него вешают всю сумму, и неизвестно каким будет приговор суда.

В качестве компенсации Фёдору предложили роскошный особняк в Аликанте, оформленный на его жену, приличную денежную компенсацию и не препятствовать учёбе дочери за границей. Последний пункт был решающим. Ради дочери Фёдор был готов на всё. Он понимал, что если он будет стоять на своём, то давить на него будут через дочь и угрозы в отношении неё. И он, рано или поздно, согласится из-за страха за жизнь Алины, но только на тот момент отступные будут уже совсем другие, если вообще будут.

Проклиная бывшего друга и собственную беспечность, Фёдор согласился. Следствие шло в закрытом режиме около полугода, жене Фёдор всё рассказал сразу же. Она была умной женщиной и вопросов не задавала, лишь плакала каждый день, отчего Фёдору становилось ещё невыносимей.

Жена покинула страну на следующий день после ареста Фёдора, всё имущество они к тому времени уже распродали. Фёдору обещали, что ему дадут два года, а через полтора выпустят по УДО. Но если по части дома, денег и дочери все обещания были выполнены, то по части приговора, всё пошло не так, и Фёдор получил по полной программе.

Вот такая была история у бывшего депутата областной думы, и рассказывать её какому-то непонятному мужику с именем Арцэй Фёдор никак не планировал.

– Я вижу, в игре ты торгаш? – спросил Арцэй, ещё раз взглянув на статы задумавшегося Фёдора.

– Да, – ответил вернувшийся в реальность Крыс из Клана Боевых Хомяков.

– Что ж, если про тест не соврал, тогда вяжется, а то уж очень у тебя показатели дохленькие по интеллекту.

– Ну давайте уравнения порешаем, – то ли пошутил, то ли предложил Фёдор.

Работорговецпризадумался, внимательно глядя на дерзкого раба, и тот успел пожалеть, что позволил себе вольность. Но, как оказалось, волновался он зря.

– Значит, выходной хочешь? – совершенно спокойно спросил Арцэй.

– Было бы неплохо.

– Два выходных. Я дам тебе два выходных и даже небольшое жалование, чтобы не только на пиво, а и на солёного леща к пиву по выходным хватало, – Арцэй посмотрел Фёдору прямо в глаза. – Хочешь?

– Речь не о том, хочу ли этого я, а о том, что за это хотите Вы? – витиевато ответил вопросом на вопрос Фёдор.

Работорговец не стал говорить намёками и ходить вокруг да около.

– Мне нужен управляющий на шахте. И по совместительству казначей. Неписей я на эту работу нанять не могу. Тут реально игрок нужен, слишком много нюансов. Но с обычными игроками тоже проблема. На шахте рабы фармят, считай, круглыми сутками. Нанятый игрок не будет пахать круглосуточно. Надо нанимать двоих, а то и троих. И они должны как один быть в теме. Да и в копеечку мне это в реале вылезет. Выход один: нанять кого-то из рабов. Но об этом было смешно и думать, все рабы меня ненавидят и мечтают сбежать. Ты первый, кто осознанно пошёл в рабство.

– Ну, всё же я не знал тогда, что всё так плохо. Знал бы реальную ситуацию, подумал бы более серьёзно.

Арцэй ухмыльнулся.

– Ну так давай, думай. Сейчас ты условия знаешь. Работаешь пять дней в неделю по десять часов. Два дня условно выходных. Условно – это значит, что ты находишься на шахте и готов в случае ЧП всегда контролировать ситуацию. Если всё тихо, то отдыхаешь. Живёшь на шахте, ну это-то и так понятно, но в отдельной избе. С минимальными удобствами, но будешь получать жалование. Обещаю, что нормальное. Жилище обставишь по своему усмотрению, да и на пиво хватит. Только начислять зарплату будут условно, так как доступ к Лавке у тебя будет заблокирован, как и к чатам и ПМ, тут уж извини, это моя страховка. Шахта с рабским трудом не самое законное предприятие даже на Обратной Стороне, и я не хочу, чтобы все про неё знали. Просто будут тебе начисляться условные деньги, раз в неделю будешь специальному человеку передавать заявку, что тебе надо. Будем покупать, высчитывая из начисленного, это не так уж и геморойно. В общем, думай!

– А что тут думать? Я согласен. Когда первый выходной и когда можно будет пиво заказать?

Фёдор улыбнулся, а Арцэй рассмеялся.

– И ещё, – лицо Фёдора вновь стало серьёзным. – Мог бы меня кто-нибудь убить? Охота назад все зубы получить. Раз уж такая должность серьёзная, хотелось бы быть в форме.

Арцэй опять рассмеялся.

– Прямо сейчас велю тебя на рес отправить. А хочешь, сам тебя завалю? – он протянул Фёдору руку. – Поверь, ты сегодня вытянул счастливый билет!

Фёдор пожал протянутую руку и сказал:

– Извините, а можно Вас попросить ещё об одном одолжении, раз уж у меня сегодня такой счастливый день?

– Валяй, – благодушно кивнул Арцэй.

– Я так понимаю, Вы не связаны в игре ни с кем никакими особыми обязательствами?

– Ну не совсем так, а что хотел? – посерьёзнел работорговец.

– Не могли бы Вы, когда из игры в реал выйдете, моей жене письмо отравить? Просто чиркнуть пару слов, что я жив и люблю их с дочкой. Только про игру не надо говорить, скажите, что я на закрытом предприятии от тюрьмы работаю.

– А вот это вообще не проблема, – веселье опять вернулось к Арцэю.

– Тогда запомните пароль: «Рик Блейн просил передать…». С этого надо начать письмо. Ну а там уже на Ваше усмотрение любыми словами про то, что я работаю в поселении, и у меня всё хорошо. И запомните, пожалуйста, её ответ. Это важно. Её адрес….

– Погоди! – перебил Фёдора его хозяин. – Я не запомню. Тем более адрес. Напишешь сейчас на бумажке и адрес, и пароль. Я посмотрю, сделаю скриншот, а из реала потом его подниму.

– Спасибо!

– Не за что! Ты уже привязался в нашей тюрьме?

– Да.

– Тут пусть привязка и остаётся. Рабы-фармеры привязываются на шахте, но им-то там правильней. То породой завалит, но надсмотрщики зашибут веселья ради. А тебе там погибать не надо, мало ли. А если что, то лучше тут реснуться.

– Я не против.

– Ну раз не против, то тогда давай закрепим наш договор обедом, – Арцэй жестом показал на дверь, предлагаю пройти в трапезную. – И выдвигайся на рудник!Глава 27

Пятый день уже боевые хомяки сидели в каком-то сыром бараке. Им ничего не сказали, ничего не объяснили, а просто привели в этот барак и оставили в нём. Их даже не связали, ошейники подавления воли, надетые на них, очень хорошо выполняли свои функции. Тем не менее, Серёга отметил, что подавляли они скорее не волю, а возможность поступать согласно своим желаниям и нуждам. Злой Боб, приведя хомяков в этот барак, строго настрого запретил им из него выходить. И хоть они и понимали, что надо бежать, поделать ничего не могли. Тела их не слушались. Также была блокирована возможность зайти в чат клана и отправлять кому-либо ПМ. При этом общаться вербально между собой пленники могли совершенно свободно.

– Нет, ну что за хрень такая? – сокрушался Тузик. – Я вот понимаю, что надо отсюда бежать, даже знаю, как. И хочу сбежать! Но не могу этого сделать! Ну как это называется-то, если не гадство?

– Это, брат, называется – магия! – ответил ему Мангуст, ощупывая свой ошейник, в надежде, найти способ его снять.

– Ну вот угораздило же нас опять к разбойникам попасть, – тяжело вздохнул Серёга.

– Это не разбойники, – возразил Мангуст. – Точнее, это не простые разбойники.

– Я смотрю, ты и про бандитов местных уже всё разучил? – усмехнулась Белка.

– А как же иначе? – удивился Мангуст. – Конечно, разучил! Разбойники тут в основном трёх видов.

Мангуст устроился поудобнее и начал рассказ:

– Первые это профессиональные пэкашеры, они прокачиваются до определённого уровня и с помощью особого бафа могут даже в кошель к жертве залезть и всё оттуда вытащить. Тут в игре таких несколько кланов есть. Их деятельность осуждается игроками и разработчиками, но не запрещена правилами. У некоторых кланов есть негласный закон – не убивать жертву, если она сама добровольно отдаст все свои деньги и ценные вещи. Но в основном убивают, так как это дополнительная прокачка и увеличивается список жертв, что для них важно. Но нам пока такие не попадались.

Мангуст сделал паузу, убедился, что его слушают и продолжил:

– Вторые это просто отморозки. Грабят тех, кто слабее, ради выпадающего из жертвы лута. В основном отчаявшиеся игроки, которые по-другому не могут заработать на еду. Сюда же относят и просто любителей ганка и тех, кто хочет стать профессиональными пэкашерами, но в силу малого количества жертв игнорируется пэкашерскими кланами. Вот они и набивают список побед, чтобы иметь возможность подать заявку в клан. Ведь приличный клан пэкашеров даже смотреть на кандидата в новые члены не станет, если у того на счету меньше тысячи загубленных жизней. Вот они и шастают по лесам и полям в поисках потенциальных жертв. Те уроды, что нас заставили в пещеру на медведя идти, примерно из этой категории.

Все улыбнулись, вспомнив, чем закончилась встреча с Васьком-Рубакой и его ребятами.

– Ну и третья группа, самая опасная, – продолжал Мангуст. – Это работорговцы. Если первые две категории разбойников могут лишь убить да ограбить, то от этих вреда в разы больше. Они не убивают, а захватывают в плен и продают в рабство на Обратную Сторону. Правда, проворачивать это они могут лишь с теми, у кого отключена блокировка. А у нас как раз она отключена.

– Да уж, повезло же нам именно на таких наткнуться, – вздохнул Серёга.

– Есть у меня чуйка, – мрачно сказал Тузик. – Что мы на них не наткнулись. Они нас давно заприметили, зная, что мы без блокировки. И грамотно вели.

– Но кто в игре, кроме нас и Конана, знает, что мы без блокировки?

На вопрос Серёги никто не ответил, так как все призадумались.

– Гонево это всё какое-то! – возмутился Серёга спустя некоторое время. – Как можно кого-то в рабстве держать? Один рес и ты дома! С нас же эти ошейники снимут рано или поздно. Иначе, как мы работать будем?

– Не всё так просто, – грустно сказал Мангуст. – Есть специальные магические приблуды, которые не дают игроку погибнуть. Специальный ошейник раба, например. Ну а если кому всё же и удастся в рабстве ласты склеить, для того придумана другая фишка: с первого дня рабов заставляют менять место приписки, и после реса они появляются уже в доме того, кто их купил. А тут уж погибай – не погибай, только лишняя трата времени.

– А если отказаться менять приписку? – задала Белка довольно наивный вопрос.

– Есть варианты заставить, – усмехнулся Мангуст. – Хочешь узнать, какие?

Белка лишь отмахнулась. Она хотела что-то ещё сказать, но в этот момент распахнулись двери барака и помощники Злого Боба втолкнули внутрь пятерых девушек.

Четверо, из вновь прибывших, испуганной кучкой встали недалеко от порога и затравленно вглядывались в темноту барака, дожидаясь, пока их глаза адаптируются к скудному освещению. Все они были первого уровня, без боевой экипировки и очень испуганные. Серёга тут же отметил, что все девушки были как на подбор красавицы с модельными фигурами. В принципе этого при погружении в игру можно было добиться всего-то за небольшую дополнительную плату. Не так уж и дорого стоила возможность подправить настройки внешности.

Пятая девушка разительно отличалась от остальных. Она тоже была красива и лицом и фигурой, но на этом всё сходство между нею и остальными четырьмя заканчивалось. Пятая была двенадцатого уровня, по экипировке больше походила на воина-наёмника, хоть и не имела при себе оружия. Она, особо не дожидаясь, пока привыкнут глаза, прошла и села на пол, прислонившись спиной к стене барака.

– Хватит трястись, – прикрикнула девушка-воин на четверых своих спутниц. – Тут вам никто ничего плохого не сделает. Погодите пару дней. Потом вкусите по полной!