Текст книги "Сломленная. Часть 2 (ЛП)"

Автор книги: Алексис Ноэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 5

– Что ты здесь делаешь? – Его лицо застывает, когда он понимает, что я застала его в незащищенном и уязвимом состоянии. Я пытаюсь забрать фотографию у него из рук, но он крепко держит ее. Моя рука нежно поглаживает руку, держащую фотографию, и его хватка ослабевает. Я беру ее и рассматриваю поближе. Это все пятеро парней. Они в полной форме, улыбаются перед армейским грузовиком. Все они кажутся такими полными жизни. Когда я замечаю отметку времени на фотографии, у меня перехватывает дыхание. Это был день, когда умер Кэм.

– Это было сделано прямо перед тем, как я отправился в поход за припасами с одним из других сержантов. Неподалеку был лагерь, и у них закончилась еда. Нас послали за добавкой. Когда мы вернулись, все уже умерли. Весь лагерь был разрушен. Половина была в огне, а другая разлетелась на куски. – Боль в моей груди вернулась. Я не хотела этого знать. Никогда не хотела слышать, что произошло на самом деле. Это делает все слишком реальным. – Я пытался найти кого-нибудь из выживших. Я пытался. Они все погибли. Я оставил их. Бросил. Если бы я был там, возможно, я мог бы…

Его голос прерывается.

Я сажусь на кровать. Сначала я теряю дар речи.

– Если бы ты был там, ты бы тоже умер. – Он смотрит на меня, как будто оценивая мои намерения этим заявлением. – Только потому, что ты меня раздражаешь, не значит, что я тоже хочу, чтобы ты был там, Джейкоб. Я не монстр. – Я собираюсь сказать то, о чем избегала думать. – Я вдова. – Я с трудом выговариваю фразу, это первый раз, когда я произнесла эти слова вслух.

Джейкоб садится рядом со мной, его рука нежно поглаживает мою спину.

– Ты можешь пройти через это, Шей.

Я смотрю ему в глаза, решив на этот раз быть честной с ним.

– Я действительно не думаю, что смогу. Честно говоря, часть меня этого не хочет.

– Почему? Почему ты хочешь жить в этом аду, который сама себе построила? – В его голосе слышится нотка гнева, но он по-прежнему мягкий.

– Потому что теперь, когда Кэм погиб, у меня ничего нет. Он был для меня всем. Неужели ты этого не понимаешь? Разве у тебя нет никого, кто, если бы они умерли, ты был бы потерян без них? – Мой голос почти умоляет его понять, откуда я исхожу.

Он убирает руку с моей спины и складывает руки на коленях, уставившись в пол.

– Нет. Я этого не делаю.

Я хочу что-то сказать, но внутреннее чувство подсказывает мне заткнуться.

– У меня нет никого, кого я не мог бы потерять, потому что я уже потерял их. Мой отец умер, когда мне было шесть лет, он тоже служил в армии. Моя мать была так подавлена после этого, что три месяца спустя покончила с собой. Сейчас я потерял единственных братьев, которые у меня когда-либо были. У меня никого не осталось. – Последнюю фразу он произносит так тихо, что я едва ее слышу.

Я была такой сукой по отношению к нему. Я даже никогда не задумывалась о его версии этой истории. Боль, отражающаяся в его глазах, сильно бьет меня.

– Мне жаль, Джейкоб. Я никогда…

– Что? Ты никогда не думала ни о ком, кроме себя? Это очевидно, Шей. – Его комментарий бьет меня, как пощечина.

– Откуда мне было знать все это дерьмо?! Ты никогда не разговаривал со мной, Джейкоб! Ты не впустил меня, так что неудивительно, что я ни черта о тебе не знаю! – Я встаю, больше не желая быть рядом с ним.

– Я думаю, тогда мы действительно похожи. Я никого не впускаю, а ты закрываешься от всех.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Хочу сказать, что он ошибается, но это не так. Я закрылась от всех на четыре месяца, потому что не хотела ни с кем встречаться. Я трусиха.

– Зачем мне впускать кого-то только для того, чтобы снова потерять его?

– Потому что, Шей. – Он встает и подходит ко мне. – Если ты будешь держать всех подальше, то, когда наступят трудные времена, никого не будет рядом. Поверь, я знаю. Я там уже четыре месяца.

Может быть, присутствие Джейкоба здесь будет терапевтическим для нас обоих. Может быть, вместе мы сможем помочь друг другу исцелиться. Может, он как раз то, что мне сейчас нужно. Я выхожу из комнаты и через минуту возвращаюсь со своим запасным одеялом. Я бросаю его на кровать и встречаюсь с его странным взглядом.

– Ночью становится холодно, если собираешься остаться здесь, понадобится нечто большее, чем тонкая простыня.

Он улыбается.

– Так ты закончила избивать меня и бросать пиццу в лицо?

– Я этого не говорила. – Я выхожу из комнаты, чувствуя, что на данный момент у нас с Джейкобом было достаточно глубокого разговора.

Я спускаюсь вниз, мой желудок впервые за несколько месяцев действительно хочет есть. Когда открываю холодильник, я вижу тонны еды, и мой желудок сразу же стонет. Я достаю упаковку курицы и решаю попробовать приготовить что-нибудь на скорую руку. Я скрещиваю пальцы все время, пока готовлю, чтобы ничего не подгорело и не испортилось, потому что я умираю с голоду.

Я снимаю курицу с плиты и достаю пакет с овощами, приготовленными на пару, из микроволновки. Сделав себе тарелку, я сажусь за стол и впервые за целую вечность наслаждаюсь чем-то таким простым, как еда. Я поднимаю глаза и вижу Джейкоба, стоящего на другом конце стола и смеющегося надо мной.

– Что? – Я говорю это как можно неприличнее, пока нахожусь между укусами.

– Ты ведешь себя так, как будто никогда в жизни не ела. – Он садится напротив меня.

– Я чувствую, что нет. Честно говоря, мне просто повезло, что это оказалось съедобным.

– О чем ты? Ты приготовила всю эту смехотворно изысканную еду для прощального ужина.

Я давлюсь едой во рту и чувствую, как мои щеки краснеют от смущения из-за того, что я собираюсь сказать.

– Эм, да, насчет этого. Я не готовила еду.

– Что это должно означать? – Его глаза сужаются, глядя на меня, как будто он пытается угадать мое признание до того, как я его сделаю.

– Ну, я ее заказала. Я просто не могла готовить достаточно хорошо, чтобы не отставать от мафии, и я…

– Подожди, что? Мафия? – На его лице появляется улыбка.

О да, никто не знает о моем прозвище для них.

– Раньше я называла других жен «Военной мафией». Главным образом потому, что они всегда проповедовали верность, и они напугали меня до чертиков.

Джейкоб начинает смеяться, но, в отличие от предыдущего, смех не быстрый. Он бьется в истерике на другом конце дурацкого стола. Я встаю и целенаправленно толкаю стол так, чтобы он попал ему в живот.

– Рада, что смогла стать для тебя источником развлечения. Я собираюсь принять душ и пораньше лечь спать.

Я слышу, как он смеется всю дорогу наверх.

Проклятый Джейкоб Кларк.

Глава 6

Когда я просыпаюсь, я чувствую, что что-то изменилось. Я чувствую себя легче, как будто с меня сняли некий груз. Вчерашний разговор с Джейкобом открыл мне глаза на некоторые вещи. Я не единственная, кто потерял кого-то в тот день. Закрываясь от всех и прячась в своем доме, я только навредила себе. Мне нужно начать двигаться вперед, даже если это всего лишь маленький шаг каждый день. Любой прогресс имеет значение, когда вы так долго стояли на одном месте.

Я спускаюсь вниз и готовлю себе чашку кофе, прежде чем впервые за несколько месяцев включить компьютер. У меня не было в этом никакой необходимости. Никакого вдохновения для написания, и я, конечно, не хотела видеть никаких новостей о смерти Кэма. Я собираюсь попытаться сосредоточиться на жизни, а не на смерти, впервые с тех пор, как узнала о смерти Кэма. Я решаю, что моим шагом к прогрессу на сегодня будет проверка электронной почты и сообщений. Может общение с людьми поможет мне избавиться от этой асоциальной личности, которая у меня развилась. Я просматриваю сообщения и электронные письма, и у меня отвисает челюсть. 2578 электронных писем и 3364 сообщения. Общение может подождать. Я ни за что не хочу разбираться во всем этом сегодня. Маленькие шаги.

– Ты встала и оделась до одиннадцати утра? Что вызвало это чудо? – Джейкоб посмеивается, проходя мимо меня.

– Никакого чуда, просто один мудак, который наконец-то достучался до меня. – Я бормочу это с сарказмом, не желая отдавать ему слишком много должное. Я сажусь на диван, чтобы решить, что сегодня делать. Это первый раз, когда я оглядываюсь вокруг, и меня тошнит от моего окружения. Запираясь здесь так долго, я чувствовала себя в безопасности, а теперь задыхаюсь. – Думаю, что сегодня выйду из дома.

Он качает головой, как будто неправильно меня расслышал, прежде чем взять себя в руки.

– Звучит неплохо. Куда хочешь пойти?

Я смотрю на него.

– Кто тебя звал?

Он садится рядом со мной на диван со своей миской хлопьев.

– Я сам себя позвал, имею в виду, что я тот мудак, который должен продолжать давить на тебя.

Верно. Куда я хочу пойти? Понятия не имею, я не выходила из дома несколько месяцев, не говоря уже о том, что у меня не было желание что-то сделать. Было бы чудом, если бы я вспомнила, где находится что-нибудь, кроме меню доставки. – На самом деле я не знаю. Я не думала так далеко.

– Тогда предоставь это мне. – Он встает, прежде чем я успеваю возразить, ставит миску в раковину и направляется наверх. Довериться ему – действительно пугающая концепция для меня.

Я немного прибираюсь, прежде чем Джейкоб возвращается вниз.

– Ты готова? – Я оборачиваюсь и вижу его в джинсах и футболке. На нем бейсболка, что напоминает мне о том, как Кэм всегда жаловался на шляпы, которые им приходилось носить. – Земля вызывает Шей.

Я вытряхиваю себя из транса, в котором находилась.

– Да, извини. – Я хватаю ключи и следую за ним к входной двери, направляясь к своей машине.

– Куда ты идешь? – Я поворачиваюсь и в замешательстве смотрю на него. Он стоит рядом со своим грузовиком, который стоит на моей подъездной дорожке. – Я сажусь в свою машину, потому что сказала, что сегодня уезжаю, а потом ты так грубо отнял у меня поездку.

– Как ты собираешься вести машину? Ты даже не знаешь, куда мы направляемся. Садись в мой грузовик. – Мужчины всегда хотят водить машину. Клянусь, это какое-то извращенное тестостероновое дерьмо. Я закатываю глаза, прежде чем подхожу к его пассажирской стороне и забираюсь внутрь. Джейкоб надевает темные очки и выезжает с подъездной дорожки. Находясь на улице, я чувствую себя счастливой, наверное, я не осознавала, как сильно скучала по тому, чтобы быть где-то еще, кроме своего дома.

– Чему ты улыбаешься? – Джейкоб смотрит на меня.

– Просто приятно снова чувствовать себя немного нормально.

Он смеется.

– Ты всегда была нормальной, просто немного сошла с ума.

Я удивленно смотрю на него.

– Серьезно?

– Эм, да. А как ты назовешь то, что ты не выходила из дома, не отвечала на телефонные звонки и не разговаривала с другими людьми в течение четырех месяцев? Я удивлен, что ты не собрала выводок бездомных кошек.

Я бью его по руке.

– Не нужно быть придурком.

Он просто качает головой и включает радио. Из-за того, что я была одна долгое время, я узнаю эту песню и начинаю подпевать.

– Ты говоришь придурок, я говорю чудотворец.

Я предпочитаю не отвечать ему, он и так достаточно хвалит себя. Однако внутренне я должна отдать ему должное за то, что он заставил меня отказаться от этого. Я застряла в вечном наказании, которое, как я отказывалась думать, я не заслуживала. Я наказывала себя, когда должна была заботиться. Джейкоб был прав, оставаться в доме и отгораживаться от всех мне совсем не помогло, хотя я никогда бы ему в этом не призналась. Я смотрю на него и вижу в совершенно другом свете. Я не могу себе представить, как вернусь в лагерь и увижу, что он натворил. Зная, что все пострадали, пока тебя не было, и ты ничего не мог сделать.

Мы подъезжаем к парку, и я в замешательстве смотрю на него. Он не произносит ни слова. Джейкоб просто выходит из грузовика и открывает заднюю дверь. Когда он подходит ко мне, в руках у него большая сумка и одеяло.

– Ты собираешься остаться в грузовике?

Он направляется к парку, я выхожу и следую за ним. Он останавливается посреди лужайки и расстилает одеяло, прежде чем сесть на него. Я сажусь рядом, все еще не уверенная в его планах, пока он не начинает доставать вещи из сумки.

– У нас будет пикник?

– Ну, я не хотел перегружать твои несуществующие социальные навыки, приводя тебя куда-то, где тебе пришлось бы взаимодействовать с людьми.

– Эй! Я могу быть очень общительной, если захочу! – Я смеюсь, когда говорю это, и мне так хорошо.

Он протягивает ко мне руки в притворной капитуляции.

– Как скажешь. Я не повар, так что, надеюсь, ты любишь арахисовое масло и желе. – Он распаковывает два сэндвича, пакет чипсов, пару бутылок воды и пачку Орео.

– Что ж, я рада, что не сижу на диете.

– Принцесса, поверь, когда я говорю, что тебе нужно откармливаться, а не сидеть на диете. – Опять это прозвище. Он использовал его и раньше, но в основном, когда вел себя как придурок. Однако, когда он говорит это сейчас, в его голосе слышится искренность. Я бы солгала, если бы сказала, что это не заставило меня почувствовать то, чего мне почти стыдно чувствовать.

Я беру сэндвич, чтобы отвлечься.

– Такой крутой парень. Расскажи немного о себе. Как тебе удалось развить в себе ту потрясающую индивидуальность, которой ты обладаешь? – Я знаю, он рассказал мне о своих родителях прошлой ночью, но я хочу знать больше. Я подумала, что, если спрошу в шутливой форме, это может его немного расслабить.

– Рассказывать особо нечего. – Он пожимает плечами, прежде чем откусить еще один кусок от своего сэндвича, и избегает смотреть на меня.

– Хорошо, я начну. Я была избалованной засранкой, так как у меня не было ни братьев, ни сестер. Никогда не была по-настоящему популярна, но меня это устраивало. Я ненавидела парней до старшей школы, и до последнего года у меня не было парня. – Слова просто льются рекой, и я замолкаю, когда осознаю, что только что сказала. Кэм был первым парнем, которым я когда-либо интересовалась. Как бы я ни боролась с этим, я чувствую, что снова начинаю отступать. Я не хочу чувствовать эту боль, и не хочу срываться на публике.

– Эй, вернись. – Я смотрю на него, но не могу выдержать зрительный контакт. – Я скажу тебе, если ты выйдешь из своей головы.

Я смотрю на него снизу вверх и киваю, пытаясь успокоиться и побороть беспокойство.

– Я переехал к своей тете после того, как мои родители умерли. С ней не было ужасно жить, но она понятия не имела, как воспитывать ребенка. Я был подавлен после всего случившегося, поэтому использовал еду, чтобы утешить себя. В начальной школе я был толстым, и, как следствие, надо мной жестоко издевались. Я никогда не позволял им добраться до меня, хотя они никогда не видели, как сильно ранили. – Он делает глубокий вдох. Подобные истории кажутся такими чуждыми, когда их рассказывает кто-то вроде Джейкоба. – У меня не было ни одного друга за все время учебы в начальной школе и большую часть средней школы. Единственный раз, когда у меня были какие-то отношения, это когда одна девушка сидела со мной за обедом. Я учился в восьмом классе.

Его рука потирает затылок.

– Эта девушка обратилась ко мне и тусовалась со мной. Очевидно, парни из моего класса подумали, что я пытаюсь приударить за ней. В тот день они последовали за мной домой. Сказали мне, что я извращенец, потому что девушка была намного моложе меня. Они вчетвером выбили из меня все дерьмо, после чего моя тетя отправила меня на домашнее обучение. Меня тошнило от того, что я видел в зеркале, поэтому решил измениться. Я попросил ее перестать покупать нездоровую пищу. Я каждый день бегал по своему району, пока другие дети были в школе.

– Джейкоб, мне жаль. Это звучит ужасно. – Я не могу поверить, что над парнем, сидящим передо мной, раньше издевались. Сегодня ему никто ничего не скажет. Он около 183 см ростом и сложен как чертова крепость.

– Да, хорошо, если я начну вдыхать это чертово печенье, я рассчитываю, что ты меня остановишь. – Он одаривает меня одной из своих замирающих улыбок.

Я не могу не улыбнуться в ответ, отправляя одну в рот.

– Я прикрою тебя.

Глава 7

Мы долго сидим в парке, просто разговаривая. Мне действительно нравится проводить время с Джейкобом. Когда он не выводит меня из себя, с ним действительно приятно общаться.

– Итак, могу я спросить тебя кое о чем?

Я смотрю на него снизу вверх.

– Да, конечно.

Он отводит от меня взгляд.

– Как вы с Кэмом познакомились? – Боль пронзает меня при упоминании его имени. – Если не хочешь отвечать, все в порядке.

– Нет, мне нужно привыкнуть слышать его имя. – Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить беспокойство, пробегающее по телу. – Мы познакомились на моем последнем курсе. Он был квотербеком футбольной команды, а я была всего лишь одной из многих девушек, которые восхищались им издалека. Я ни на минуту не думала, что он заинтересуется мной, но однажды он пригласил меня на свидание. Мои друзья и я не могли в это поверить, и с тех пор все популярные девушки возненавидели меня. С тех пор мы были вместе, я провела с ним почти десять лет своей жизни. Думаю, что половина моей проблемы прямо сейчас заключается в том, что я не знаю, кто я без него. – Признаться в этом Джейкобу – тяжело. Когда ты с кем-то так долго, он становится частью тебя. Я не знала жизни, в которой не было бы Кэма.

– Ты можешь быть кем захочешь, Шей. Ты молода, у тебя есть талант, и ты великолепна.

Мои глаза встречаются с его, когда он заканчивает фразу. Я чувствую связь между нами, но она пронизана чувством вины и предательства. Это неправильно. Я разрываю зрительный контакт.

– Эм, да. Который час? – спрашиваю, зная, что могу просто посмотреть на свой телефон.

– Около четырех. Ты готова уйти? – Я киваю, и он встает, протягивая мне руку. Когда я беру ее, и он поднимает меня, все мое тело оживает. Я быстро разрываю контакт между нами, нуждаясь в пространстве. Начинаю собирать всю еду, и как только заканчиваю, Джейкоб складывает одеяло. Мы возвращаемся к грузовику, загружаем вещи и садимся внутрь. Дорога домой отягощена молчанием обо всем, что я хочу сказать.

Когда мы подъезжаем к дому, я забегаю внутрь, не дожидаясь, пока он последует за мной. Я направляюсь прямо в свою комнату и запираю дверь. Я бросаюсь в ванную и брызгаю водой на лицо. Возьми себя в руки, Шей. Я смотрю в зеркало, пытаясь подбодрить себя. Не могу смотреть на него таким образом, хотеть его. Это так неправильно и так невероятно хреново. Я облажалась. Я слышу стук в дверь спальни. Я знаю, кто это, но не могу ответить. Я не могу позволить ему увидеть меня прямо сейчас. Не с моими эмоциями, написанными на лице. Мне нужно найти способ запихнуть их обратно туда, откуда они не смогут сбежать.

Я вхожу в комнату и смотрю на фотографию, на которой мы с Кэмом на пляже на Ямайке.

– Почему ты оставил меня? Ты обещал, что вернешься. Детка, я вернусь, я всегда буду возвращаться. Ну, а ты… Ты не вернулся. Ты оставил меня здесь. Я не могу функционировать без тебя. Я не живу уже четыре месяца. Ты попросил одного из своих лучших друзей помочь мне. Что мне делать? Я начинаю испытывать к нему чувства.

Я отворачиваюсь от фотографии, как будто Кэм может меня видеть. Как будто он разочарованно качает головой, глядя на меня.

– Прости. – Я никому не говорю. Снова раздается стук.

– Шей, открой дверь. – Я не отвечаю. Не могу. – Нам нужно поговорить, пожалуйста, просто впусти меня.

Я качаю головой, как будто он может меня видеть. Как я могу встретиться с ним лицом к лицу? Мне нужно разобраться в этом дерьме. Нужно проветрить голову. Я имею в виду, я взрослый человек, и нет никаких причин, по которым я не могу просто справиться с этим дерьмом. Я едва его знаю. Не должно быть так уж трудно отрицать свои чувства. Он сказал, что уйдет, как только мне станет лучше, может быть, это то, что мне нужно сделать. Я могу показать ему, что мне лучше, он уйдет, и тогда искушения больше не будет.

Я имею в виду, что мне уже лучше. Уверена ли я на все сто процентов? Нет, но я не знаю, есть ли кто-нибудь когда-нибудь на сто процентов после чего-то подобного. Могу ли я теперь действовать самостоятельно? Возможно. Мне просто нужно доказать ему, что со мной все в порядке и я больше не нуждаюсь в его помощи.

Я должна заставить его понять, что он мне больше не нужен, даже если и нужен. Мне нужно, чтобы он знал, что я не чувствую того, что он увидел во мне сегодня, хотя я чувствую. Мне нужно, чтобы он знал, что я в порядке, когда я одна, даже если это не так.

Я делаю свое лучшее лицо и открываю дверь, полная решимости вести себя так, как будто мне на все наплевать.

За исключением того, что, когда я открываю дверь, он там.

Стоит передо мной.

Смотрит на меня.

Моя решимость исчезает, и вместо того, чтобы выйти из комнаты.

Я снова закрыла дверь.