Текст книги "Романтика. Вампиры"
Автор книги: Алексис Морган
Соавторы: Нэнси Холдер,Карен Ченс,Аманда Эшли,Дина Джеймс,Кэти Кламп,Триша Телеп,Кэтлин Кирнан,Дженна Блэк,Шило Уолкер,Лилит Сэйнткроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
Затем я начал падать, а пучина этого жуткого озера обвила меня, словно капюшон черной кобры, обрушилась на меня, увлекая все ниже и ниже в бездну, вытесняя воздух из легких. Было ощущение, будто мне на грудь один за другим ложились камни, и так до тех пор, пока не отказали легкие. Я попытался закричать; разомкнул губы – и ее язык, словно наждачная бумага, проник в мой рот. У нее был вкус ила, угасания и гибели; вишневого цвета и летних ночей в Центральном парке. Она обвилась вокруг меня, а бело-серые крылья за ее спиной, расправившись, оказались шире, чем у любой земной птицы. Эти крылья превратились в небо, а перья затмили свет сотен триллионов звезд. Ее зубы впились в мою нижнюю губу; я почувствовал вкус собственной крови. Началось наводнение, поднялся ледяной ветер; его рев и тщетные крики дьяволов стояли в ушах.
Она прошептала: «Не бойся» – и ее рука легла на мой пенис. «Кое-кому необходимо немного выпить, но в такие времена, как сейчас, ему не следует увлекаться».
Тяжело дыша, я открыл глаза, не в силах припомнить, закрывал ли их. Мы лежали на полу скотобойни в самом конце длинного коридора под руинами замка. Это была только одна из ее тайн – все остальное, должно быть, явилось лишь плодом моего воображения, последствием шока при виде такого количества смертей. Шел дождь, красный и липкий, словно кровь. Мне необходимо было выплеснуть возбуждение, и я, обхватив ногами ее смуглые бедра, вошел в нее. Она была устроена иначе, не как остальные женщины, моя увядшая девочка с Вишневого холма; она мучила меня так медленно, что я останусь томим желанием еще на протяжении тысячи лет.
Она сказала, что любит меня.
Это не стало для меня откровением. Сквозь капли крови, крупицы известняка и песка я смотрел в ночное небо, но видел лишь ее крылья, будто они были и раем, и адом, и чем-то еще, что кроется между ними. Я лежал и слушал грубый и резкий хохот ветра…
Иногда я говорю себе, что обойду парк стороной, несмотря на расстояние и неудобство; иногда притворяюсь, будто не хочу встретить ее, сидящую в ожидании у фонтана, но лжец из меня еще менее убедительный, чем пианист. Тем более что она всегда там. Как, например, в прошлую ночь.
Я принес ей свой свитер, подаренный мне на день рождения бывшей подругой, который я никогда не надевал, и она поблагодарила меня. Я сказал: стоит ей попросить – и я принесу все, что необходимо; улыбнувшись, она натянула свитер поверх лохмотьев и ответила, что я очень добр, но ее потребности незначительны.
«Я беспокоюсь о тебе, – произнес я. – Постоянно беспокоюсь, все эти дни».
«Это мило с твоей стороны, – прозвучало в ответ. – Но я сильная, гораздо сильнее, чем может показаться».
Хотел бы я знать, догадывается ли она о моих мыслях и не был ли наш разговор обычной шуткой. Мне нужно было понять, не приняла ли она подарок лишь из чувства жалости ко мне.
Она рассказала мне забавную историю о первой ночи, проведенной в парке, почти за десятилетие до моего рождения. Когда же иссякла потребность в словах, я наклонился к ней, предложив свою шею. Она поблагодарила меня, и я закрыл глаза в ожидании прикосновений ее шершавого языка и укуса острых зубов. Как и всегда, она была нежна, жадно глотая кровь из ранки, время от времени останавливаясь и нашептывая увещания, смысл которых я понимал, не вникая в буквальное значение произносимых слов: я улавливал суть сказанного, и только это имело значение. Когда она закончила, вытерев рот и еще раз поблагодарив меня за свитер, мы, по обыкновению, попрощались, и я остался сидеть в одиночестве, наблюдая за тем, как она ускользает в лабиринте вишневых деревьев, азалий и кустов форсайтий.
Не знаю, как поступлю с этими страницами, – возможно, я никогда не напечатаю их либо напечатаю, а затем спрячу от самого себя. Быть может, вложу эти листы между страницами какой-нибудь книги в библиотеке Нью-Йоркского университета, и пускай кто-нибудь найдет их, – вероятно, так и поступлю. Или помещу их в бутылку из-под вина и брошу с моста Куинсборо, и река отнесет их в море. Наверное, в море полно таких бутылок…
Перевод К. Щекиной
Дженна Блэк
Клыки по найму
С клиентом я встретилась в захудалом неприглядном баре. Я не в восторге от таких мест, но клиенты, договаривающиеся с наемным убийцей, обычно ожидают от него – или в данном случае от нее – чего-то подобного.
Стоило только открыть дверь и шагнуть внутрь, как ноздри мои затрепетали. Здесь все провоняло прокисшим пивом, мерзким потом, дешевым табаком и угробленными жизнями. Даже сегодня, субботним вечером, самым что ни на есть лучшим временем для пивнушек, тут было практически пусто. Конечно, тут тусовалась, гоняя шары на бильярде, компашка байкеров и их потасканных цыпочек, о чем можно было догадаться еще на улице при виде припаркованных возле притона «харлеев». У барной стойки зависла парочка типов, на лбу у которых читалось «неудачник». Оба, похоже, вдрызг пьяные – и явно не от счастливой жизни.
Напомните-ка мне, отчего я выбрала для рандеву именно это место? Ах да. Атмосфера.
Клиента я учуяла через весь зал. В отличие от прочих посетителей сего славного заведения, он пах так, будто принимал душ по крайней мере на этой неделе. В том, что ты вампир, есть свои преимущества, но здесь я с радостью могла бы обойтись без обостренного обоняния.
Мой клиент занял одну из весьма грязных отдельных кабинок. Выглядел он гораздо моложе и слабее, чем я ожидала. Лет ему, казалось, двадцать два – двадцать три. Для встречи он явно приоделся, натянув слишком потертые, явно не естественным путем, джинсы и новехонькую белую футболку, еще хранящую складки от пребывания в упаковке. Готова поспорить, обычно он носит костюмы или по крайней мере шмотки, неопрятность которых тщательно продумана дизайнерами.
Когда он увидел меня, запах изменился, превратившись в изысканный букет для настоящего гурмана: смесь мускусной вони страха с ароматом дорогого одеколона. Без сомнения, если бы он догадался, что я вампир, а не просто заурядный киллер, то с криком кинулся бы вон из зала. Я, конечно, оделась соответственно случаю. Но мне ни к чему, заваливаясь в пивнушку, притворяться обычной девицей. Если бы я не использовала свою способность оставаться незаметной для всех, кроме моего клиента, сейчас бы за мной волочились все присутствующие здесь парни в тщетной надежде на порцию счастья.
Кожаные брючки в обтяжку, сапожки на шпильках и откровенное декольте. Действует безотказно. Мой клиент или, лучше сказать, мой потенциальный клиент, поскольку он еще не нанял меня официально, шумно сглотнул, когда я скользнула за столик напротив него. Не знаю только отчего – от похоти или от страха.
Мило улыбаюсь и протягиваю руку.
– Джемма Йохансон к вашим услугам, – говорю я, и он, как хороший мальчик, отвечает на рукопожатие.
Можно было, конечно, наградить его ледяным взглядом, но я решила, что парнишка и без того достаточно потрясен. Этак еще спугнешь заказчика!
Он откашлялся:
– Привет. Я Джеффри. Ривз.
Приподнимаю брови:
– Я уже догадалась.
Даже в полутьме бара видно, как он вспыхивает, – густой румянец заливает щеки и шею.
– Извини. Я никогда… э-э-э… не делал этого раньше.
Он не шутит?
– Почему бы тебе не рассказать мне о работе? – предлагаю я, понимая, что он, подбираясь к делу, может ходить вокруг да около всю ночь.
Джеффри нервно окидывает взглядом помещение, но никто не обращает на нас внимания. Тогда он перегибается через стол и шепчет:
– Я хочу нанять тебя кое-кого убить.
Мда, мой будущий клиент обладает редким талантом – констатировать очевидное. Я поощряю его жестом: продолжай, мол.
Он облизывает губы и глубоко вздыхает.
– Это мой отчим, – заявляет он, и его передергивает, думаю бессознательно, от отвращения. – Его зовут Росс Блэкбурн, и он – проклятый сукин сын, заслуживающий смерти.
Джеффри изменился до неузнаваемости, гнев, охвативший его, похоронил под собой страх и неуверенность. Руки сжались в кулаки, плечи расправились, а сердце – я слышала – сердито бухало в груди. Нельзя не признать – это привело меня в замешательство. На первый взгляд мальчик выглядел таким мягким и безобидным. А теперь он походил на человека, всерьез размышляющего, а не сделать ли грязную работу самому?
– Лады, – говорю я, нисколько не заботясь о том, заслуживает ли на самом деле смерти Росс Блэкбурн.
Меня не нанимают убивать беспричинно. Я ясно дала понять Майлзу, моему агенту, – или сутенеру, как он со смехом сам себя называет, – что не собираюсь губить невинных свидетелей, случайно оказавшихся не в то время и не в том месте. Вероятно, он поручает такие дела кому-то другому, но я такие заказы не беру.
Джеффри явно удивлен моим легким согласием.
– Тебе… э-э-э… не нужно узнать больше? – Ярость его испарилась так же быстро, как и закипела. Взгляд его сейчас был снова жалким и растерянным, как в первый момент при встрече.
– Мне нужен адрес. И естественно, аванс.
Он снова сглотнул:
– Да. Конечно. – Мальчик подался вперед, извлекая из заднего кармана бумажник. – Когда ты… все сделаешь?
Уверена на все сто, что Майлз объяснил мой модус операнди, то бишь образ действия, когда Джеффри связался с ним. (Как это дитя ухитрилось выйти на Майлза, само по себе интересная история, но я не слишком любопытна.) Но теперь он слишком смущен и взволнован, чтобы помнить, так что я, так и быть, отвечаю, пока он толкает ко мне по столу тонкий конверт.
– В течение двух недель он исчезнет, и его никто больше не увидит. – Проверяю сумму, обозначенную на вложенном в конверт банковском чеке, после чего награждаю Джеффри одним из моих самых мрачных взглядов. – Если убиваешь его ради наследства, придется очень долго ждать, прежде чем его объявят мертвым. Тела никогда не найдут.
Мальчик вздрагивает:
– Плевать на деньги! Я только хочу, чтобы он сдох. – В глазах его блестят слезы, только по щекам еще не катятся.
Обычно я не задаю клиентам лишних вопросов. Уверена, Майлз не поставляет мне невинные жертвы. А поскольку мне все равно нужно питаться, почему бы еще и не получать за это деньги? Но возможно, годы дают о себе знать. Этот парнишка ничуть не похож на моих обычных клиентов, так что могу я, в конце концов, проявить любознательность?!
– Что он натворил? – спрашиваю.
И думаю, Джеффри испытал облегчение, получив возможность выговориться.
– Убил мою мать! – Ярость в голосе мальчика свидетельствовала о том, что горе его все еще свежо. – Он женился на ней ради денег, зная, что она уже больна! А когда рак не прикончил ее достаточно быстро, он ее отравил!
Ясно. Да, это определенно не похоже на обычный случай. Знаю-знаю, я утверждала, что подробностями не интересуюсь, но на сей раз не смогла удержаться, чтобы не разведать еще кое-что.
– А ты сообщил об этом полиции?
Он отмахнулся:
– Все говорят, что она умерла естественной смертью, но я-то знаю! Ей прочили еще пару лет, а спустя шесть месяцев после свадьбы с треклятым засранцем она уже лежала в гробу. И он получил половину ее состояния.
По-моему, рассказ малость подозрительный, особенно в устах горюющего сыночка. Я сунула конверт с чеком в записную книжку, размышляя, а не кончится ли все тем, что я все-таки убью невиновного.
Но тут меня озарило. В моем распоряжении две недели, а я (следует признать) получаю чисто кошачье удовольствие, играя с добычей. Проведя небольшое осторожное расследование, я выясню, действительно ли Росс ускорил уход своей благоверной. И если нет, тогда деликатесом месяца станет сидящий здесь мальчуган. Не в моих привычках убивать клиентов – чего Майлз не одобряет, – но, думаю, я сделаю исключение, если окажется, что Джеффри нанял меня под ложным предлогом. И смерть его мне едва ли припишут.
– Дай мне две недели, – сказала я, вновь обменявшись с субчиком рукопожатием. – Две недели – и тебе не придется больше вспоминать о нем.
После ухода Джеффри я покинула кабинку и присела возле одного из примеченных сразу пьянчуг-неудачников. Типчик оказался столь жалок, что не потребовались бы даже мои сверхъестественные способности к убеждению, только вот торчать в этом кабаке сверх меры мне жутко не хотелось. В тот момент, когда мне удалось привлечь его внимание – а сие оказалось непросто, ибо текила интересовала его куда больше, – я загипнотизировала его. Никто не видел, как я уводила его в грязный сортир, предназначенный и для мужчин, и для женщин. Судя по вкусу, по венам его бежало больше алкоголя, чем крови, и, клянусь, выпив, я и сама почувствовала себя под градусом. Нет, я не убила его. Питаться мне нужно каждую ночь, а убивать достаточно раз в пару недель, для подзарядки, так сказать, душевного аккумулятора. Без этого мое тело быстро одряхлеет и умрет, так что мой род занятий приходится весьма кстати.
После ухода и короткого мрачного перерыва на сон я решила отправиться в первый поход к дому предполагаемой жертвы. Давно уже перевалило за полночь, так что дело должно было ограничиться лишь проездом мимо на машине, просто ради знакомства с окрестностями. Но когда я добралась туда, то с удивлением обнаружила свет во всех окнах.
Припарковав автомобиль (намеренно неброскую коричневую «камри») на обочине, я огляделась.
Отличный, надо сказать, район, типичный пример зажиточных пригородов Америки. Дома стояли на акровых, по моим прикидкам, участках, многие прятались за щедрой растительностью передних дворов. Богато, но не сверхбогато, если понимаете, что я имею в виду. И именно дома, а не особняки. Я нахмурилась, размышляя, мог ли некто, живущий здесь, настолько нуждаться в средствах, чтобы склонить женщину к замужеству, а потом убить ее. Мне отчего-то так не казалось, но деньги зачастую заставляют людей вести себя по-идиотски.
Начался дождь – теплый летний ливень, он мог длиться пять минут или пять часов. И я приняла импульсивное решение встретиться с моей будущей добычей немедленно.
Конечно, я не собиралась нырять под ливень в моих дорогущих кожаных брюках. К счастью, на заднем сиденье у меня всегда валяется рюкзачок со сменной одеждой. Она необходима, когда моя трапеза оказывается не столь… аккуратна, как следовало бы.
Улица была пустынна, все, кто в здравом уме, храпели сейчас в своих постелях, так что я без стеснения переоделась в джинсы и футболку. Футболку, кстати, в качестве прикола подарил Майлз – белую, с жирной черной надписью «Укуси меня» поперек груди.
Я распахнула дверцу и шагнула под дождь. И промокла насквозь раньше, чем дверца машины захлопнулась за мной. К счастью, ночь выдалась исключительно теплая.
Шлепая по лужам, я двинулась по подъездной дорожке к жилищу Блэкбурна, кидая взгляды на освещенные окна, но дичь свою не заметила. Неужто облом и я вся вымокла лишь для того, чтобы удостовериться, что Росса нет дома? Ткнув пальцем в кнопку дверного звонка, я укрылась под козырьком крыльца и принялась выжимать волосы. Тут лампочка на веранде вспыхнула, явив мне то, что было вполне предсказуемо, – белая футболка стала под дождем совершенно прозрачной. Кружевной лифчик тоже не скрывал моих достоинств. Меня нельзя назвать большой скромницей, но при звуке приближающихся шагов я скрестила руки на груди. Это увеличивало мои шансы сойти за беспомощную дамочку в бедственном положении, какую я и изображала в данный момент. Даже немного сгорбилась, словно замерзла.
Дверь открылась, и я увидела Росса Блэкбурна.
Первое впечатление было таким – он слишком молод для женитьбы на женщине достаточно старой, чтобы быть матерью Джеффри. Лет тридцать, не больше. Второе впечатление… вот это да! Если бы я подыскивала себе юного любовничка, то сейчас бы стирала с подбородка бегущую изо рта слюну от вожделения. Взгляд, которым меня удостоили, – пристальный, медленный, сверху вниз, в сопровождении нахмуренных бровей и надменного фырканья – свидетельствовал о том, что я подобного впечатления не произвела. Я развела руки – словно для того, чтобы убрать с глаз мокрые волосы. Однако приходится признать, он даже не взглянул на мою грудь, чем слегка оскорбил меня.
– Да? – пригласил он меня к объяснению, поскольку я слишком долго стояла с разинутым ртом.
– Моя машина сломалась, – сказала я, хлопая ресницами. – Можно воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать эвакуатор?
Фокус с ресницами тоже провалился.
– А по мобильному? – поинтересовался, приподняв бровь, Блэкбурн.
Вот зараза! Беспомощная, промокшая, сексуальная женщина в поздний час стоит у него на пороге, а он и не собирается приглашать ее в дом. Ладно, пускай на улице и не холодно, но дело в принципе!
– Забыла дома, – бормочу я досадливо. – Видите ли, здесь только в вашем доме горит свет. Извините за беспокойство, но, если позволите мне быстренько позвонить, я тотчас перестану докучать вам.
Линия его губ искривлена недовольством, но он отступает, приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы впустить меня. Произнесенное вслух приглашение гораздо лучше, но его я, кажется, не дождусь. Стискиваю зубы и, с болью преодолевая невидимое сопротивление, переступаю через порог. Немого разрешения достаточно, чтобы вампир вошел в дом, но, чтобы вход был легким, этого маловато. К счастью, либо я оказалась неплохой актрисой, чтобы скрыть свое затруднение, либо он просто не заметил, каких усилий потребовал от меня один шаг.
– Ждите здесь, – велел он, и мне тут же захотелось дать ему пинка. Да кто он такой, чтобы мне приказывать?! Я ему не наемный работник! Тут в моей голове мелькнула мысль о пай-мальчике Джеффри, и я невольно улыбнулась. В каком-то смысле я ведь действительно наемный работник.
Блэкбурн отсутствовал недолго. Не дав мне даже возможности осмотреться, он появился из (по моим предположениям) ванной комнаты, неся пушистое белое полотенце. Только сейчас до меня дошло, как прелестна обитая светлыми дубовыми планками прихожая и что с меня, мокрой, капает на лежащий у дверей половичок.
Полотенце я беру с искренней благодарностью. И не могу винить Росса за то, что он не позволил мне испортить великолепную обстановку.
– Спасибо, – говорю я, вытирая голову.
– Без мобильного телефона и без зонтика, – бормочет он. – Плоховато вы подготовились к вечерней прогулке.
Бросаю на него взгляд из-под челки, искренне не понимая, издевается он или добродушно подшучивает. Обычно я лучше разбираюсь в людях.
– А еще я не прихватила запасную машину, фен и презервативы, – саркастически докладываю я. – Я плохо подготовилась ко всему, за исключением тихого вечера дома.
В первый раз за все время в его глазах мелькнула искорка все же имеющегося у него чувства юмора. А глаза его, надо заметить, такого дымчато-серого оттенка, который надо казаться голубым, если мистер Блэкбурн наденет синюю рубашку… Мммням.
– Машины или фена я предоставить вам не в состоянии, но если потребуются презервативы – только попросите.
Шутка сорвалась с губ, сложившихся сейчас в слабую, но воистину сексуальную улыбку. Хотя, судя по моим наблюдениям, он так и не удостоил вниманием зрелище, предоставленное мокрой футболкой.
Я набросила полотенце на плечи и уставилась на мужчину, пытаясь определить, что же у него все-таки на уме. Заметила золотой ободок на безымянном пальце Росса. Спросить Джеффри, давно ли умерла его мать, я не удосужилась, хотя горе мальчишки было столь свежим… Примечательно, однако, что Блэкбурн так и не снял обручального кольца. Если он женился и убил ради денег, логично было бы расстаться с колечком, тем паче в уединении собственного дома.
Он поймал мой взгляд, и улыбка исчезла.
– Пожалуйста, простите мои… манеры. Месяц назад скончалась моя жена, и я еще не пришел в себя.
– Ох! – притворно удивилась я. – Мне так жаль! – Я потянулась к нему, коснулась руки – жест, так сказать, женского сострадания.
Выглядел он грустным, как и приличествует случаю, но шуточку о презервативах иначе как флиртом не назовешь, так ведь? Конечно, некоторые мужчины заигрывают чисто инстинктивно. И это может ничего не значить.
– Спасибо. – Он осторожно освободил руку. – Телефон там.
Я стащила промокшие кеды, оставив их на коврике у двери, и босиком прошлепала за Блэкбурном через столовую на кухню. Он указал на телефон на стене, а сам уселся прямо на стол напротив меня, невозмутимо и внимательно наблюдая, как я набираю номер.
– Неприятности с машиной для вас, должно быть, не редкость, – заметил он.
Я нахмурилась, слушая гудки в трубке.
– Почему вы так решили? – Впрочем, едва слова сорвались с уст, я поняла свою оплошность и уже знала его ответ.
– Вы отлично помните номер эвакуатора.
Я печально усмехнулась. Что-то мистер Росс Блэкбурн чересчур взбудоражил меня. Гормоны и способность соображать плохо уживаются друг с другом.
– Моя машина – дерьмо, – признала я. – Извините за мой французский.
Наконец-то Майлз ответил – своим обычным бесцеремонным:
– Ну?
– Привет, – говорю. – Это Джемма Йохансон. Мне нужен эвакуатор к… – бросаю взгляд на Блэкбурна, и он сообщает мне адрес, который я послушно повторяю.
– А что так? – интересуется Майлз.
Он привык к подобным звонкам, хотя обычно я заранее предупреждаю его, что буду звонить и какова его роль.
– Сколько на это потребуется времени?
– А сколько ты хочешь, чтобы потребовалось? – хихикает он.
– Час?! – с ужасом охаю я, и Майлз фыркает, наслаждаясь спектаклем. – Уже за полночь, я застряла в чужом доме. Нельзя ли как-нибудь побыстрее?
– Час, да? Полагаю, некто вскорости умрет с улыбкой на устах?
Я удрученно вздыхаю, мысленно проклиная чувство юмора Майлза. Впрочем, и мое, кажется, не лучше.
– Ну ладно, – как бы смиряюсь я. – Но я не собираюсь досаждать хозяину целый час.
Очередной смешок:
– Уверен, ты вполне на это способна.
– Придется ждать снаружи, на крыльце. Под дождем. Так что, если эвакуатор появится поскорее, буду весьма благодарна.
Я была актрисой еще в те далекие времена, когда под этим словом часто подразумевалось нечто совершенно иное. Однако сейчас моего актерского мастерства хватило ровно настолько, чтобы не расхохотаться в ответ на намеки Майлза.
Вешаю трубку, пока тот не отпустил очередную остроту. Все прошло удачно, но я не уверена, что смогу вечно скрывать накатившее на меня веселье.
А Блэкбурн все наблюдает за мной со странной полуулыбкой на губах и огоньками в глазах, как будто слышит обе части разговора. Хотя я уверена, речь Майлза была для этого недостаточно громкой. А полуулыбка хозяина дома тем временем становится полноценной улыбкой.
– Думаю, вы полагаете, что меня захлестнет чувство вины и я ни за что не заставлю вас ждать на крыльце свой буксир?
Хм, да. Если он собирается выставить женщину за дверь во тьму и под ливень, тогда мне придется поиграть с едой дольше обычного. А игры мои отнюдь не забавны.
– Что ж, мистер?…
– Блэкбурн, – любезно представляется он.
Что? И никакого предложения обращаться к нему по имени? Женоубийца или нет, но он тот еще типчик.
– Что ж, мистер Блэкбург, – начинаю я заново, явственно слыша раздражение в собственном голосе, – едва ли я стану рассказывать всем о вашем добросердечии и великодушии, если вы и впрямь выгоните меня на улицу. Однако здесь ваш дом, и вы вправе поступать как пожелаете. – Награждаю его вызывающим взглядом – пусть только посмеет повести себя не как джентльмен.
Невероятно – он посмел! Еще и благодарит…
– Рад, что вы все понимаете. Я как раз укладывался. – Он зевает, хотя, держу пари, устал он не больше меня, другими словами, совсем не устал. – Обычно я не выставляю симпатичных женщин на холод, но завтра мне очень рано вставать. Однако там, на веранде, найдется кресло-качалка, и, уверяю вас, оно весьма удобное. Не хотите ли чашечку кофе, чтобы скрасить ожидание? Надеюсь, мои глаза не слипнутся, пока я буду его варить.
У меня создалось четкое впечатление, что он надо мной издевается, хотя внешне это никак не проявлялось. Может, въехать ему кулаком по зубам? Или убить его прямо здесь и сейчас? Но быстрой смерти он явно не заслуживал.
– Простите, что отвергаю столь щедрое предложение, – я фыркаю, дабы не осталось ни малейших сомнений насчет сарказма фразы, – но, пожалуй, обойдусь без кофе. Вы и так из-за меня слишком долго откладывали погружение в сладостный сон.
Я резко развернулась и вышла из кухни. Шагов за спиной слышно не было, но я знала, что Блэкбурн провожает меня до дверей. Чтобы дать пинка, полагаю. Ублюдок.
Надеюсь, пар не валил у меня из ушей, когда я нагнулась, чтобы натянуть мокрую обувь.
– Встреча с вами доставила мне истинное наслаждение, мистер Блэкбурн, – заявила я.
– Мне также, – вежливо ответил он.
Обернуться я не рискнула – рванула ручку и шагнула наружу. От злости у меня вылезли клыки. Обычно они вырастают не столь быстро, но ни от чего так не закипает кровь, как от скверных поступков интересного мужика. Образец мужской красоты, можно сказать, а такая дрянь.
Дверь за мной закрылась – попрощаться Блэкбурн не удосужился, – а секунду спустя лампочка над крыльцом потухла. Кулаки мои сами собой сжались. Засранец не только вытолкал меня из дома посреди ночи, он даже не оставил мне света!
Подавив страстное желание снести дверь с петель и вонзить клыки в горло подлеца Росса Блэкбурна, я бухнулась в кресло-качалку и приготовилась час поджидать мифический эвакуатор – не хочется разрушать легенду, если вдруг у Блэкбурна от стыда случится бессонница. Но не просидела я и десяти минут, как огни в доме погасли один за другим.
Вампиру так просто поддаться тоске и апатии под бременем проносящихся лет и даже веков. Тем из нас, кто разменял не одно столетие, но все еще продолжает наслаждаться жизнью, удается этого избежать, потому что они продолжают учиться, расти и изменяться. Вот почему за последний десяток лет я стала знатоком Интернета. К тому же при моей работе это необходимо.
Остаток своего «дня» (то есть остаток ночи) я провела, разыскивая всю доступную информацию о Россе Блэкбурне. Некоторые мои методы не являются легальными. С помощью хитростей и творческого вымысла (который также известен под словом «ложь») я получила доступ к массе баз данных, предназначенных только для правоохранительных органов. Пользовалась я этими ресурсами немилосердно и – поскольку некоторые из них действительно обходятся в кругленькую сумму – безрассудно.
В ходе расследования выяснилось, что состояние миссис Блэкбурн составляло примерно миллион долларов, включая стоимость дома. С одной стороны, немало. С другой – Блэкбурн получил только половину. Если он стремился жениться на обеспеченной дамочке с целью убийства, то мог бы подыскать кого-нибудь побогаче. При его внешности женщины должны буквально драться за право назвать милашку Росса мужем. Впрочем, кажется, Блэкбурн не таков, чтобы удовлетвориться столь незначительной ролью.
Но по-настоящему меня убедило, что Блэкбурн не гнался за деньгами, то, что сам он «стоил» раз в десять больше. Черт, да этот район для него все равно что трущобы. Спорю, ни Джеффри, ни покойная миссис Блэкбурн понятия не имели, каково состояние Росса. Конечно, деньги лишь один из возможных мотивов убийства, но, даже еще не очень хорошо изучив красавчика, я нисколько не сомневаюсь, что на убийство жены он вполне способен. А кончина миссис Блэкбурн выглядит внезапной, и не то чтобы необъяснимой, но – необъясненной. По результатам вскрытия, на котором настоял Джеффри, причиной смерти явились осложнения после химиотерапии. Для меня лично это звучит как: «А черт его знает».
Полиция покорно рассмотрела заявление Джеффри, считающего, что его мать была убита, но дело закрыли из-за отсутствия улик. К счастью, я обладаю некоторыми средствами – и некоторыми способностями, – отсутствующими у полицейских. Настрадавшись от поведения Росса Блэкбурна, я с радостью прикончу его, убийца он или нет. Но если убийца – удовольствия я получу гораздо больше.
Выспавшись днем, отдохнув и успокоившись, я вернулась к Блэкбурну со свеженьким букетом предлогов. Но все окна дома были темны. Ну и наглец этот парень – его нет дома, когда я так хочу, чтобы он там был! Припарковавшись, я принялась размышлять, подождать, или свалить и вернуться позже, или провести разведку в отсутствие хозяина, но тут на подъездную дорожку свернул черный «БМВ». Свет фар упал на выставленное во дворе объявление: «ПРОДАЕТСЯ». Так, либо я вчера была жутко невнимательной, либо Блэкбурн решил продать дом только сегодня. Интересненько.
Подождав минут десять, пока Росс зажжет свет, я выскользнула из машины и зашагала к дверям. Лучше Блэкбурну не знать, что на сегодня у меня намечена новая роль – частного детектива.
Отвечать на звонок он не спешил. Я, конечно, разозлилась. Мне просто хотелось позлиться. Но когда дверь распахнулась, я почти забыла, из-за чего, собственно, злилась.
Мне отчасти удалось убедить себя, что на самом деле он не столь и хорош, как мне показалось прошлой ночью. Но он таки был великолепен! Густые черные волосы, влажные после душа – вот почему он задержался, – запах дорогого мыла и мятной зубной пасты. Рубаха расстегнута, ноги босы – сомневаюсь, может ли мужчина выглядеть сексуальнее.
Однако скверный характер никуда не делся. Он не сказал ни слова, лишь смотрел на меня, приподняв брови и чуть усмехаясь. Я подождала немного, давая ему возможность хотя бы поздороваться, но, конечно, не дождалась.
– Помните меня? – спросила я, боюсь, довольно глупо.
– Естественно. Где уж забыть? – Он ухмыльнулся шире.
– Можно войти? – поинтересовалась я с улыбкой, которой полагалось быть любезной. Сомневаюсь, впрочем, что мне это удалась.
– А что вы сделаете, если я скажу «нет»? – ответил он, и у меня в голове мелькнула безумная мысль: «Росс меня раскусил».
Но нет, это действительно безумие. Обычные люди даже не верят в вампиров, а уж тем более не предполагают, что один из них окажется перед их дверью.
– Сделаю? Наверное, что-нибудь весьма ребячливое – например, буду трезвонить в звонок четыре часа кряду. Или разбросаю по двору туалетную бумагу, или еще что-нибудь – а почему бы и нет, среди прочего?
– Что ж, тогда, конечно, входите.
Он отступил на шаг, поманив заодно меня пальцем. Чертовски избитый жест, но я воздержалась от замечаний. И хотя приглашение я получила, пространства для входа он оставил мне ровно столько, чтобы я могла лишь протиснуться. Между ним и дверью. Он держался так близко, что я ощущала себя неуютно, и не собирался сдвигаться с места, даже когда я переступила порог.
Пока он не закрыл за мной дверь, я ничего не замечала. А потом… Запах, замаскированный ментолом зубной пасты. Слабый запах крови.
Паника охватила меня, заставив сердце бешено колотиться. Если я учуяла кровь в его дыхании, значит, я заперта в доме отнюдь не с беспомощным человеком. И значит, Джеффри не ошибся: Росс Блэкбурн – убийца (чья бы корова мычала…).
