Текст книги "Переход(СИ)"

Автор книги: Алексей Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Зайцев Алексей Станиславович
Переход

ПЕРЕХОД. 16.03.16.г.

Все упомянутые и действующие лица повести вымышлены, любое сходство их с реально-существующими людьми – не более чем, случайное совпадение.

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я.

Засланный казачёк.

Опять от меня сбежала.

Последняя электричка.

И я по шпалам, опять по шпалам,

Иду домой по привычке.

Последняя электричка. М. Ножкин

Г Л А В А 1.

Последняя электричка.

– Уууууу, – «чугунная» голова трещала так, что казалось, закипающий мозг буквально плющили прессом. – Сейчас стошнит! – Обречённо подумал Бурхат. В следующую секунду, почувствовав тревожные позывы, Вован Бурхатов импульсивно согнулся подковой, приготовившись к резкому снижению массы тела, посредством непроизвольного «чревовещания». Но тревожные опасения, по поводу извержения недавно оприходованного салата, как показало безжалостное время, оказались напрасны. Только Вовик, по характеру, был упёртым малым, и так просто, сдаваться не собирался. Крепко сжав веки и вывалив язык, он, издавая трубные звуки, начал мелко трясти головой, выражая своё полное несогласие забуксовавшему в горле салату. Но винегрет вместе с малосольными огурчиками, приготовленные хлебосольной именинницей, мыслили иначе, дерзко игнорируя желание Вована. Двумя минутами позже, убедившись в бесплодности своих попыток, Бурхат издав жалобный стон поверженного носорога, нехотя сменил положение, уподобившись позе рассеянного мыслителя.

– И какого лешего я так набрался? – Тоскливо думал он, – ну, пригласила меня Дашка на день рождение, хорошо, ну чмокнула в щёку, ещё лучше, ну облапила в танце Андрюху, пишем минус, ну уединилась в сортире с Серым, а вот это уже провал! – Бурхатов натужно потряс головой, пытаясь изгнать неприятные мысли. – Нет, ну, в самом деле, свет на одной имениннице клином не сошёлся, том вон ещё девчонки были,– Катька, Маринка. Да хоть, Ленка та же!.....

– Ооооооо! Ну как всё же болит "чердак", мочи нет терпеть. – Изменив ракурс, Вовка несильно постучал маковкой в замызганное окошко. Не помогло. Пришлось прижаться разгорячённым лбом к прохладному стеклу. Наступило некоторое облегчение. И тогда слившись с окном воедино, он стал от нечего делать разглядывать проплывающий мимо ночной пейзаж...............

Шестью часами ранее, Владимир был приглашён на день рождение, к своей бывшей сокурснице Дашке. Своё тридцатилетие, она решила отметить в компании бывших студентов, с которыми восемь лет назад грызла гранит науки в институте Городского Хозяйства. Народ пёр охотно, и к пяти часам вечера насчитывалось уже больше десятка человек. И судя по неуменьшающемуся наплыву страждущих, складывалось явное опасение, что на этом людской поток не иссякнет. И действительно, к шести часам, счёт приглашённых перевалил за скромное число, двадцать. Гуляли шумно, с размахом. Шампанское, коньяк и батареи водки текли рекой, заполняя бездонные глотки ликующей толпы. Бесконечное множество разнообразных салатов в купе с горячими блюдами, острыми приправами и вином, шло бесплатным приложением. Танцы и громогласный вой под гитару, включая, отчаянный треск соседей в стену, также не обошли этот удавшийся во всех отношениях чудный вечер стороной. Иногда, в нашей поганой жизни наступает момент, когда всё получается. И вот, кажется, этот миг настал..........

Но, как нам известно, всему хорошему, как и плохому, когда-то приходит конец. Не исключением являлся и прошедший день. Это неприглядное обстоятельство случилось в тот момент, когда некто Бурхатов, в состоянии "клинической смерти", забрался в пригородную электричку. Он горел благородной целью, – поскорее добраться домой, где его примет в свои объятья, одинокое ложе.

Надобно отметить, что Вовец, в отдельные периоды своей беспутной жизни, был человеком щепетильным, и даже, в некоторой степени, законопослушным. Вот и сегодня, в первом часу ночи, прежде чем внести своё бренное тело в электрическое нутро, он отважился посетить железнодорожную кассу, где на последние шиши приобрёл пассажирский билет. Там, сонная билетёрша, богатырски зевая во весь рот, гордо продемонстрировала первому посетителю, разгрызенный, но так ещё и не проглоченный огурец.

– Ближайшая "електричка" прибудеть через четыре с половиной часа! Хрум, хрум, – И моментально обнаружив лёгкое смятение, мелькнувшее в лице будущего пассажира, с чувством затаённого торжества, важно изрекла, – ровно в пять часов, восемь минут, по Московскому времени. – Мутное окошко с треском затворилось и изнутри, и оттуда послышалось мерное сопение, временами переходящее в назойливый храп.

– Вот те раз! – Почесал в раздумье небритый подбородок Бурхат, – чё же мне теперь тут, всю ночь кантоваться? – Расплывшись по деревянной скамейке, он с бесконечной надеждой обозрел видимую даль. Секундой спустя, не заметив ничего утешительного, горестно вздохнув, изменил угол зрения. Ничего не грело душу. Вокруг были только лужи, грязь и разнообразный мусор, извечный спутник всех Российских городов, деревень, дорог и помоек. Прикрыв усталые глаза, Вован незаметно погрузился в лёгкую дремоту, навевающую шумевшей листвой, благостное умиротворение и покой.

Но тут как в сказке, явилось чудо. Не минуло ещё и пяти жалких минут реального времени, как волшебную тишину наступающего дня разорвал протяжный гудок долгожданной электрички, отчаянно спешащей на помощь припозднившимся вояжерам. И вот уже шумный электровоз, громыхнув вереницей вагонов, величественно распахнул двери, приглашая войти уставшего в дороге путника.

– А говорили три часа ждать. Компрачикосы! – Всплыло в памяти, невесть откуда взявшееся слово. Ухмыльнувшись, Вовка с трудом заполз по крутым ступеням в тамбур. Ввалившись внутрь, он обратил внимание, что является единственным и неделимым пассажиром данного вагона. – Это и к лучшему. – Пробормотал он, падая на деревянное, покрытое лаком сиденье, – случись что, воплей меньше будет, а на мне позору несмываемого...........

Как выяснилось чуть позже, это была всего лишь, аварийная остановка. Забираясь внутрь, Владимир обратил внимание на машиниста электропоезда, который выбравшись из рубки, виртуозно чертыхаясь, долго колотил молотком железнодорожную стрелку, прежде чем, отважиться продолжить движение.

– Но это всё уже частности. – Решил Бурхат, развалившись на лавке. – Мне спешить некуда, пусть упражняется, коль приспичило.

Происходил наш Вовик, из знатной семьи потомственных садоводов, по зову сердца прибывших из далёкого Уральского села в разгромленный фашистами город. Вовкин прадед по образованию числился строителем и легко влился в восстановительный процесс городских развалин. С той давней, послевоенной поры, так и осталась навечно жить семья бывшего крестьянина, в заново отстроенном городе. Восстановленным совместными силами горожан и таких вот колхозников. Городе, в дальнейшем, получившем высокий статус Героя.

Родиться же Вовке довелось ещё в прошлом веке, во второй половине восьмидесятых. Аккурат в то весёлое время, когда на Высокий престол, непосредственно на горбе косноязычного супружника, бодрой поступью, вползла незабвенная истеричка жена. Впрочем, речь пойдёт, не об этой психованной, до неприличия особе. И уж, тем более, не об её благоверном, ответственно слившим Великую державу в отстойник. Непосредственно, под траурные арбеканфесы, своих американских партнёров, не забыв, то же самое провернуть и с собственным народом.

Речь, здесь, в первую очередь, пойдёт о некоем гражданине, авантюрно-раздолбайского склада ума, не лишённого романтической жилки. Нетрудно догадаться, что главным действующим лицом является, конечно же, Владимир Николаевич Бурхатов. Потомок геройского прадеда, ударным трудом и похвальным рвением, успешно ликвидировавшим послевоенную разруху своей малой Родины. Так вот, Вовка этот, с раннего детства был мальчишкой, стремящимся и любознательным, и по настоятельному совету своего папани, с младых лет посещал аж в две спортивные секции. Первая, – это конечно же, восточные единоборства, где юное дарование, не щадя живота, закаляло неокрепшее тело и заодно, оттачивало навыки древне – китайской борьбы. И вторая, – естественно футбол, именно на него и возлагал свои будущие надежды Бурхатов младший. Пройдёт время, и Вовка поймёт, как не ошибся в своих предположениях мудрый отец, настоятельно советуя совмещать секции двух этих, без преувеличения великих видов спорта. Играя за юношескую, а затем и за взрослую команды на уровне города, Вовец не в пример многим игрокам, мог отменно лупить по мячу с обеих ног, легко попадая в створ ворот даже с закрытыми глазами. Этому достижению в большей степени способствовала, конечно же, многолетняя практика занятиями кун-фу. Где въедливый сенсей заставлял нерадивых учеников питаться рисовой лапшой, подхваченной большим и средним пальцами нижней конечности, и затем благополучно транспортируемой непосредственно себе в рот. И так полную миску! После таких экспериментов битье по десятиметровым воротам казалось Бурхату детской шалостью. И предприимчивые футбольные агенты, с настойчивостью локомотива потянули упёршегося было Вовку, в ведущий клуб столицы, открывая перед ним радужные перспективы. Правда, пока что, к сожалению, в дублирующий состав. Не в основной, но это, как известно, дело времени.

Вовану бесспорно фартило, за следующие полгода, он не только вырвался из "дубля", так ещё умудрился занять основное место центрального полузащитника клуба. За три последующих года Вовка заслуженно получил звание Мастера Спорта. Дважды, вместе с клубом занял второе место в командном чемпионате страны, а так же обрёл некоторый опыт, в играх международного уровня.

На этом, к великому сожалению, его грандиозные успехи, закономерно перетекли в свою завершающую стадию. Три с половиной года стремительно набирающей темп карьеры перечеркнула страшная авария, унёсшая жизни двух человек и основательно покалечившая судьбу самого Владимира. Но что самое ужасное, вместе с водителем погибла жена Бурхатова. А это для любящего супруга была уже потеря! Невосполнимая.

Правую ногу, в течение долгих семи месяцев, заморские эскулапы собирали практически по частям, скрупулёзно скрепляя кости и наращивая новые клетки. В конечном итоге победила молодость в купе с мировыми светилами от медицины, и Вова твёрдо встал на ноги. Но именно, что встал, гонять в футбол он теперь мог исключительно на уровне подвыпившего любителя, не более. И наш Володя, толком не оправившись от потери любимой супруги, что называется, загрустил по "чёрному", вливая в свою растерзанную душу мегалитры горячительных напитков. А что, человека, понять можно, толпы образовавшихся поклонников, а главное поклонниц, скопившихся за последние три года списывать со счетов, ох как тяжко! Тем более, когда легкомысленные фанаты списывают со счетов уже непосредственно тебя. Но в дело опять вмешался многомудрый родитель и мало того, что помог завязать с горячительными напитками, так ещё посоветовал перевестись из института Физкультуры и Спорта в институт Городского Хозяйства. В общем, на какое-то время Вован успокоился, крепко увлёкшись однокурсницами, но спустя два с половиной года, сразу по окончанию Высшего Учебного Заведения, всё вернулось на круги своя, только в более грандиозных масштабах.

К тому времени, родители благополучно перебрались в мир иной, и беднягу Бурхата, просто некому было поучить уму-разуму. За четыре последующих года, он посредством новоявленных собутыльников растранжирил все свои накопленные с таким трудом сбережения. Продал родительскую квартиру и наконец, обрёл достойное пристанище в северной оконечности города. В убогом, всеми забытом подселении аж на трёх хозяев, исключительное большинство из которых представляло беспробудных забулдыг. Это почётное звание, в полной мере подходило как к немногочисленным родственникам, прописанным там же, как и к многочисленным собутыльникам, частенько навещавшим злачные "нумера".

В ведении Вована находилась отдельная комната, аж в целую дюжину квадратных метров. Впрочем, отдельным, помещение можно было назвать весьма условно. Так как господин Бурхатов, возвращаясь из очередного "заплыва", частенько натыкался там, на пару-тройку незнакомых организмов, невзирая на пол и возраст, самозабвенно занимавшихся чистой любовью. Ну, или на худой конец, обильно удобрявших облезлые полы своим незатейливым завтраком.

Так что, Вовке в какой-то мере несказанно повезло, получив приглашение на "аменины" к бывшей однокурснице Дашке Коломейцевой. Дарья была человеком добрым и отзывчивым, и просто не могла не позвать на своё тридцатилетие, пусть опустившегося, но такого романтичного в прошлом приятеля и известного футболиста. Да и накопившееся за семь прошедших лет девичье любопытство, сыграло немаловажную роль в их последней, такой радостной, такой печальной встрече.

– Такой печальной встрече! – Отрешённо повторил бывший футболист, уже вслух, пришедшие на ум мысли, рассеяно скользя по бетонным ступенькам вниз. Вынырнув уже глубоко за полночь из Дашкиного подъезда, он направил свое несколько расфокусированное тело в направлении остановки пригородной электропоезда. Большинство бывших друзей, товарищей и подруг, принявших горячее участие в юбилее, к глубокому сожалению, проживали в непосредственной близости от Дашкиной обители и расползались по домам собственным ходом. А вот Вовке, пропившему три года назад собственную квартиру в центре города, в полном одиночестве приходилось добираться до нового места жительства, железнодорожным транспортом.

– И всё-таки я зря пил с Андрюхой эту гадость! – Размышлял Бурхат, вихляющей походкой направляясь к остановке, с трудом отвоёвывая пройденные метры. – И где он её выкопал? Божественный эликсир! Какой на хрен эликсир, отвратительное пойло, заправленное для поддержания вкуса ослиной мочой! Это у меня с него тыква трещит, точно. – В подтверждении своих мыслей Вовка схватился за голову, и наконец, разглядел в трёх десятках метров от себя долгожданную остановку. – Фууууух, приплыли значиться!..........

И всё-таки, прохладное стекло, мало чем могло помочь «трещащему по швам» лбу. Тихонько поскуливая, Вовка бездумно продолжал ещё считать проплывающие мимо столбы электропередач, когда его окликнул негромкий, но настойчивый голос:

– Ваш билет молодой человек.

Нервно обернувшись, Бурхат мутным взором кое-как рассмотрел перед собой статного мужчину преклонных лет. Но в разгорячённое алкоголем лицо, прежде всего, бросилась крупная бронзовая бляха, на овальном основании которой, читалась лаконичная надпись "КОНТРОЛЁР"

– Ого! – Только и подумал Вовка, старательно собирая разбежавшиеся по углам мысли. Бездумно шаря в кармане ветровки, он с некоторым любопытством рассматривал представителя транспортного контроля. Это был высокий старик, лет семидесяти с гаком, облачённый в тёмно синий мундир послевоенного покроя. На нём, двумя рядами, от стоячего воротничка и до самого пояса отливали золотом, массивные пуговицы с выбитыми крест-накрест молоточками. Через правое плечо болталась потёртая кожаная сумка, несколько напоминавшая собой военный планшет. Живописный портрет незатейливо дополняли, антикварное серебряное пенсне на хрящеватом носу и пышные вислые усы, непосредственно под хрящеватым носом.

– Ну, так что, гражданин, у вас есть билет? – Повторил свой вопрос старик.

– Был где-то, – проворчал Вован, судорожно шаря по карманам брюк, – если не пропил!

Наконец, мятая бумажка вперемежку с семечной шелухой, была благополучно извлечена из заднего кармана джинсов, и торжественно предъявлена под грозные очи строгого дедушки.

– Что это? – Напрягая зрение, пробормотал контролёр, бережно расправляя полученный документ, – берёшь килограмм гороху, сыпешь в прокисшее варенье, добавляешь полпачки дрожжей.........

– Погодь мужик, – резко прервал Вован бормотание служащего, ловко выхватив у него бумажку, – это не то, под ней смотри. Там всё прописано.

– Вот это совсем другое дело! – Почему-то несколько опечалился старик, делая просечку на проездном удостоверении специальным прибором. – Только билеты в последнее время, какие-то хлипкие попадаться стали, на манер школьных промокашек.

– А какие надо-то? – Удивился Вовка.

– Из картона должны быть по правилам, из плотного. Вот посмотри сюда, – и контролёр живо выудил из чрева сумки прямоугольный кусочек твёрдого картона, серовато-коричневого оттенка, на котором были чёрным цветом, оттиснуты мелкие циферки-буковки. – Видал?

– Видал. – Эхом отозвался Бурхат, усиленно вспоминая, где и когда он мог видеть такой билет. – Ну, точно! В старой книжке закладкой лежал, мать потом говорила, что в Советское время такими пользовались....

– Молодой человек, – вдруг участливо поинтересовался старичок, – а что это вы всё время маковкой трясёте, как заправская лошадь, никак голова болит?

– Есть такое дело. – Буркнул Вовец

– Вот вам порошок затейный, – проговорил дедушка, – под язык положите, подержите малость, а потом глотайте смело. Всё как рукой снимет, обещаю.

– Спасибо. – Поблагодарил Бурхатов, принимая подарок.

А странный дед, тем временем, вежливо махнув напоследок головой, величаво направился в направлении тамбура. Вовка, непроизвольно вытянув шею в проход, с некоторым любопытством упулился в спину пожилого контролёра. Старик же сдвинув громоздкую панель в сторону, скользнул внутрь, затем тщательно прикрыв её за собой, подошёл к следующей панели, закрывающий вход в соседний вагон. Верхнюю половину деревянной двери украшало стекло, и Вовка без труда мог наблюдать за манипуляциями загадочного кондуктора.

– Надо же! – Пришла в голову запоздалая мыслишка, – во втором часу ночи, билеты проверяют. Сервис, однако!

А дальше случилось неожиданное, таинственный дедушка, не догадываясь, что за ним могут наблюдать, просто просочился в следующий трансферкар, не забивая себе голову такими пустяками, как открытие дверей.

– Ничего себе! – Ахнул невольный наблюдатель, – даже Сим-Сим откройся, не сказал! – Снявшись с насиженного места, Вован осторожно прокрался следом. Нырнув в тамбур, он приник любопытным носом к дверному стеклу, на удивление оказавшемуся неприлично чистым. То, что ему довелось лицезреть, повергло впечатлительного Вовчика в лёгкий ступор. Просторное помещение было под завязку заполнено пассажирами. – Это в два часа ночи-то! – Мелькнуло в трезвеющей голове, но в следующую секунду, разглядев, как следует лица достопочтимых граждан, Бурхату, в который раз основательно поплохело.

В соседнем вагоне, как предельно ясно сигнализировали раскрытые настежь глаза, имела честь присутствовать некая группа личностей определённо находящаяся в ближайшем родстве с героями Скандинавских, а так же Древнегерманских легенд. Попадались и представители Отечественного разлива, казалось, поднятые по тревоге "в ружьё" с ближайшего погоста.

– Амбец, "Белый конь" посетил, не иначе! – Пронеслась заполошная мысль в разгорячённых алкоголем мозгах. Вован судорожно хлопнул веками и, сморщившись как печёная репа, стал яростно давить ими на глазные яблоки, пытаясь изгнать из головы застрявший там ералаш. Для пущей надёжности пришлось пожертвовать собственным лбом, пару раз крепко приложившись им к запотевшему от волнения стеклу. Спустя долгую минуту, Вовка наконец, решился приоткрыть правый "шнифт". Но ничего, в сущности, не изменилось, лишь тролль (или гоблин, кто его разберёт?) сидевший поблизости, корчил Бурхату мерзкие рожи, и вдобавок метко швырялся соплями собственного производства. Отчего толстое на вид стекло, глухо вибрировало в унисон очередному прилетевшему снаряду.

Как Володя выбрался из тамбура, и как вернулся назад, на своё родное место, осталось где-то там, по ту сторону воспалённого сознания. Поглощая в огромном количестве декалитры кислорода, сейчас он мог лишь судорожно разевать рот, подобно акуле, подвешенной на ржавый крюк. И вот, в который уже раз за эту ночь, он, крепко сдавив виски ладонями, давал себе нерушимую клятву, – раз и навсегда, покончить с употреблением горячительных напитков. Раскачиваясь, подобно маятнику из стороны в сторону, Вован старался выбросить из головы мерзкие хари, привидевшиеся в алкогольном бреду, и молил только об одном, – что бы этот самый "бред", распахнув настежь дверь, не решил просочиться в Бурхатов вагон. Господь внял его отчаянным мольбам, и не дозволил Скандинавскому эпосу влиться в Христианский мир, но всё же послал иное испытание, желая испытать на прочность Православную душу.........

Прошло некоторое время, прежде чем, непонятная электричка, сбросив ход, постепенно остановилась, равнодушно распахнув своё чрево, готовая принять припозднившихся пассажиров. Рухнув плашмя на лавочку, Вован стал с суеверным ужасом ожидать появление новых, будоражащих душу персоналий. Соседний вагон, внял слёзным мольбам Бурхата, приняв на себя абсолютное большинство вновь прибывшего контингента. Зато его собственный, малость подкачал, впустив в вагон парочку крайне подозрительных личностей, волочащих за собой неподъёмный сундук. Внешне оба индивида больше напоминали сказочных лепреконов, нежели обычных людей. Грубые, можно сказать, карикатурные черты лица в купе с ярко зелёными сюртуками, покрытыми мелкой клеткой составляли общий портрет вновь прибывших героев. Единственно, что их роднило с персонажами Скандинавских легенд, были лопатообразные бороды, торчащие строго параллельно полу и остроконечные колпаки, напяленные на заросшие рыжими космами макушки. Да ещё может, полутораметровый рост аборигенов. Хотя кто знает этих гоблинов, до каких габаритов они могут вымахать? Акселерация, вашу Машу.

Зыркнув злыми блуждающими глазками по вагону, сказочные персонажи, яростно плюясь и огрызаясь, двигали каждый свою версию честного раздела уворованного ими имущества. Для пущей убедительности своих доводов, в ход временами пускалась "тяжёлая артиллерия" в лице столовых ножей и небольших колотушек, здорово смахивающих на обычные скалки. Но силы Скандинавских батыров, как, оказалось, были равны, и яростный спор грозил перейти в затяжную стадию. Спустя четверть часа, изрядно поколоченные, но так и не нашедшие общего консенсуса былинные герои, вынуждены были приостановить затянувшиеся прения, в виду полного истощения сил и соплей, в избытке заготовленных для соперника. Тяжело дыша, абсолютное большинство присутствующих провозгласило временное перемирие, оставив делёжку до лучших времён.

– Когда там выходить-то? – Наконец поинтересовалась писклявым голоском одна из противоборствующих сторон, прикладывая к распухшему глазу медный пятак.

– На следующей кажись, – проскрипела вторая сторона, выуживая из разверзнутой пасти с корнем выбитый клык.

И действительно, выбрав ближайшую остановку, местом дальнейшей дислокации, парочка до крайности странных личностей, кряхтя и надрываясь, поволокли неподъёмный сундук к выходу. Там бережно спустив ношу по крутым ступеням, они, спотыкаясь на каждом шагу, поволокли её вдоль железного полотна. Вован, решивший предложить гоблинам услуги грузчика, в обмен на стакан "снотворного" устремился следом.

Проявив благоразумие, он выскочил из противоположного выхода, столкнувшись на ступенях, нос к носу с живым лепреконом, шустро удирающим от разъяренного контролёра.

Спрыгнув на землю, ушлый безбилетник, проскочив в темпе парочку вагонов, умудрился уже на ходу набирающей скорость электрички, запрыгнуть на подножку третьего. Господин Бурхатов же, не тратя драгоценного времени, пустился в погоню за успевшими удалиться на довольно приличное расстояние бородачами. Впрочем, погоней это можно было назвать весьма условно, злоумышленники пёрли злополучный сундук, выбиваясь из последних сил. Даже пару раз останавливались отдохнуть, вытирая трудовой пот со лба клочковатыми бородами. И пока один закуривал длинную, старомодную трубку, второй зорко обозревал окрестности, на предмет выявления нежелательных элементов. Вован вовремя сообразив, что стакана живительной влаги будет, пожалуй, недостаточно за такой неподъёмный ящик, своевременно уклонился от надзирающего ока, прячась в кустах. К этому времени, на улице, уже заметно просветлело, ночь в очередной раз проигрывала извечный спор наступающему дню, уступив без боя ранее захваченные позиции. Парочка "гоблинов" это прекрасно понимала и в очередной раз, подхватив свою драгоценную ношу, с кряхтеньем снялась с места. Вскоре они выбрались на едва заметную тропинку, убегающую строго вглубь леса. Утробно хрюкнув, приятели, собрав оставшиеся силы в кучу, натужно сопя, двинулись в путь. Шли с полчаса, не больше, а если учитывать тяжесть поклажи, то вся дорога заняла никак не более километра. Ну, может, с четвертью. Зато забурились треклятые гоблины в самую чащу, Вовка даже немного начал волноваться, – найдёт ли дорогу обратно?

– Ничего! – Подбадривал он себя, – по тропке как-нибудь выберусь. – Правда тропка уже пропала, где-то, восемь минут назад, бесследно сгинув в лесном массиве.

Наконец, выбравшись на некоторое подобие поляны, странные личности, бросив поклажу на землю, тяжело отдуваясь, прислонились к громадному вертикальному камню явно природного происхождения. Высота каменюки составляла рост среднего человека, диаметр, никак не меньше метра.

Отдышавшись, один из персонажей сняв островерхую шляпу, грязным платком вытер крупные капли пота, градом катившие по подбитой физиономии.

– Давай решать Курсель, частями добро вниз сносить или весь ящик поволокём сразу?

– Опасно хммм, опасно тут оставлять! – Подозрительно заворчал оппонент, – жулья вокруг много, того и гляди утянут. – Выдвинув такой убойный аргумент, он начал зорко обозревать местные окрестности, на предмет нахождения нежелательных элементов, возможно, притаившихся где-нибудь поблизости. Вован затаив дыхание, споро присел на корточки, чиркнув коленками по рифлёной коре старого дуба, мечтая лишь об одном, не попасться на глаза до крайности неприятному существу. Курсель тем временем, вертя мордой по сторонам, цепко сканировал ближайшую территорию. Пустив в ход звериное обоняние, он шебаршил длинным "клювом", на манер заправского хомяка. Жук-вонючка, пробиравшийся в траве по своим, ведомым только ему делам, был мгновенно опознан как "аглицкий шпиён" и безапелляционно приговорён к смерти безжалостным башмаком Курселя. Птурсель, троюродный братец Курселя, по коварству и подозрительности не уступал кузену и, не тратя времени на политесы, яростно топтал вереницу рыжих муравьёв, спешащих в свой муравейник.

– Ну, чё, всех извёл? – Поинтересовался Курсель, не отрывая пристального взгляда от подозрительных зарослей, в которых изволил притаиться господин Бурхатов.

–Погодь, сейчас! – Хищно отозвался Птурсель, принимая в запале кучу засохшего навоза за древесную лягушку. Хрясь! И куски волчьего помёта залепили внушительное "жало" Курселя, моментально сбив последнего, с охотничьего следа.

– Ты чё, придурок творишь!? – Взвыл гоблин, яростно выбивая из ноздрей волчье гуано. – Теперь точно полдня с нюхом проблемы будут.

– Так это ж просто лягушка. – Оправдывался Птурсель, нехотя стряхивая с ботинка налипший компост.

– Лягушка?! Может, опробуешь тогда братец, а я посмотрю, вдруг я и взаправду ошибся?– Сделал заманчивое предложение Курсель, но заметив в бегающих глазках родственничка явную нерешительность, сменил гнев на милость и предложил заняться насущными делами. – Ладно, давай двигай этот булыжник, уходить пора. Засиделись мы тут что-то, не к добру это.

Уяснив для себя, что угроза миновала, младший братец, несколько оживившись, приблизился к странной глыбе и что-то негромко шепнув, стукнул по ней четыре раза, костяшками загрубевших пальцев. Каменная громадина, натужно загудев, нехотя поползла в сторону, открывая внушительную дыру, несколько напоминающую собой подземный лаз. Не медля ни секунды, Курсель предварительно, сунув свой длинный нос в образовавшийся проход, негромко скомандовал:

– Берёмся!

Но подтянув сундук вплотную к яме, братец неожиданно дал команду, – "отбой"

– Подожди-ка. – И временно оставив громоздкую ношу, он, набрав полную жменю волчьего помёта, старательно растёр им узорную крышку сундука.

– Ты чё, делаешь?! – Возмутился Птурсель, – что, других дел нет?

– Это для стражников, ну или патруля какого. Пусть думают, мы в этом ящике компост для огорода тащим.

– И то верно! – Поразился прозорливости брата Птурсель. – Только кто ж, в сундуках удобрение переносит?

– Тебе виднее, ты же у нас "вумный" страшно! – Усмехнулся кузен, – бери, давай, нечего прохлаждаться!

Когда два брата-акробата пыхтя и сквернословя, наконец, скрылись в "кроличьей норе" Вовка шибко призадумался, пытаясь осмыслить стратегически-важное решение:

– А что же дальше?! – Поразмыслив, он решился поспешить следом, тем более, "камушек" пока не горел особым желанием возвернуться на своё законное место. Уже сунувшись, было в подземный лаз, Бурхат внезапно услыхал шумное сопение.

– Облом! – Догадался Вован, шустро скатываясь в ближайшие кусты, – кто-то решил вернуться. – И действительно, спустя несколько секунд, из ямы показалась мерзкая харя Курселя. Пристально осмотревшись вокруг, он выбрался наружу и первым делом, наломал охапку веток. Затем старательно вымел следы своего пребывания непосредственно, возле валуна.

– Кажется всё, – пробормотал Курсель, громко хлопнув в ладоши. Натужно вздохнув камень сдвинувшись, начал медленно скользить на место. Не медля более ни секунды, гоблин резво скользнул внутрь.

Г Л А В А 2

Кукловоды.

– Ну, это дело поправимое! – Ухмыльнулся Вован. Выждав пару минут, он, выбравшись из укрытия, приблизился к валуну и стукнул костяшками пальцев, ровно четыре раза по каменному основанию, стараясь в точности повторить интервал, который использовал старина Птурсель. Но к величайшему сожалению, чуда не случилось. То есть абсолютно! Ленивый булыжник, не горел желанием, хоть как-то проявить себя, и двинуться с места. Пять долгих минут Владимир пытался вскрыть проклятую «дверь», размозжив себе в кровь костяшки пальцев. Но всё было напрасно, несносный валун просто не желал проявлять даже малейшую подвижность.

– Да пропади ты пропадом! – Проворчал Бурхат, приняв решение, двигаться в обратный путь. Спустя двадцать минут, он уже покупал билет, на ближайший рейс. А ещё через четверть часа, мирно колыхался в компании обычных пассажиров, в самой обыкновенной электричке, направляясь домой, в свою убогую, битую жизнью коммуналку.

Знакомый до боли подъезд, встретил Вована устоявшимся запахом застарелой мочи и грудами окурков, старательно высосанных соседями и случайными "пассажирами" до самого фильтра. Поднявшись на третий этаж по обшарпанной лестнице, где даже отсутствовали деревянные накладки на перила, Бурхат тупо уставился на родную дверь.