Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

Автор книги: Алексей Безугольный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4. Комплектование Красной армии представителями нерусских народов в годы Гражданской войны

Тема участия нерусских народов в вооруженной борьбе в период Гражданской войны в России – одна из сложных историографических проблем, изученная до сего дня лишь фрагментарно и довольно поверхностно. Безусловно, она заслуживает большого, строго документального исследования. Задачу данной главы мы видим в очерке основных тенденций использования нерусских народов в комплектовании и организации РККА.

Разгоревшееся в 1918 г. на просторах бывшей Российской империи гражданское противостояние вовлекло в свою орбиту, пожалуй, все населявшие ее этносы. Будучи так или иначе притесняемы самодержавием в прошлом, многие из них взялись за оружие, чтобы отстаивать советскую власть. Для советского (как и любого другого) военного ведомства наиболее удобный и простой способ комплектования воинских частей основывался на обязательной воинской повинности, единой для всех населявших страну народов. Высшие органы военного управления многократно подчеркивали в своих разъяснениях нижестоящим инстанциям, что все народы, принявшие советскую платформу, находились по отношению к обязательной военной службе в одинаковом правовом положении. Однако на деле возможность организовать призыв в национальных регионах предоставлялась редко. Чаще всего нерусские народы становились на защиту советской власти в составе разного рода добровольческих или полудобровольческих национальных формирований, имевших различную структуру, по-разному организованных и интегрированных в вооруженные силы Советской России.

В данном разделе будут рассмотрены оба этих подхода. Первый из них можно назвать «прагматическим»: он учитывал прежде всего интересы советского военного ведомства и был направлен на решение задачи ритмичного, почти механического пополнения «людским материалом» действующей армии. Второй подход можно назвать «политическим», поскольку формирование и боевое применение любой национальной части было всегда сопряжено с согласованием интересов различных политических акторов. Национальные части не только являлись боевыми единицами РККА, но и несли определенное политическое высказывание.

Сразу отметим, что в случае с национальными воинскими формированиями разбираться в истории каждого из них едва ли имеет смысл[329]329
  Для сравнения, на конец августа 1920 г. в составе РККА было зарегистрировано около 14 тыс. отдельных войсковых частей (Труды Центрального статистического управления. Т. XIII. Вып. 2. С. 7 (РГВА. Ф. 40442. Оп. 3. Д. 2. Л. 7 об.).


[Закрыть]. Их количество исчисляется многими десятками и даже сотнями[330]330
  В докторской диссертации К. Аманжолова приводятся такие данные: только в Туркестане с 1918 по 1921 г. было создано более 30 национальных формирований; из представителей «западных» народов (Украина, Белоруссия, Молдавия, Литва, Латвия, Эстония) сформировано 20 частей и соединений (Аманжолов К. Указ. соч. С. 33).


[Закрыть], а исторический путь – зачастую лишь месяцами и неделями[331]331
  Участник борьбы с басмачеством в Средней Азии Э.Д. Лепин так характеризовал первые опыты национальных формирований: «Уже в первые годы после революции в Средней Азии то там, то здесь имеют место стихийные попытки формирования национальных войсковых частей… Но все эти попытки терпели неудачу, сформированные было части через короткое время разваливались в силу целого ряда объективных причин…» (Лепин Э. Строительство национальных частей в Узбекистане // Война и революция. 1927. Кн. 8. С. 85).


[Закрыть]. В конце данной главы в табличную форму сведены те из них, которые проходили по учету центральных органов военного управления, состояли на всех формах довольствия и включались в боевые расписания Красной армии. Такие критерии исторической легитимации национальных формирований представляются нам наиболее приемлемыми, поскольку именно здесь проходила граница со всевозможными партизанскими формированиями, не входившими в штат РККА.

4.1. Национальные формирования на большевистской службе

Осенью 1917 г. Русская армия находилась в состоянии распада. Декрет о мире 26 октября (8 ноября) 1917 г. и особенно Декрет о сокращении численности армии от 10 (23) ноября 1917 г. сыграли в ее судьбе фатальную роль, сделав этот процесс уже необратимым. Новому советскому правительству пришлось приспосабливаться к обстоятельствам. В первые месяцы, примерно до конца 1917 г. большевики пытались сохранить старую армию, переформатировав ее под свои нужды. При этом весьма многочисленные национализированные воинские части стали для них отдельной проблемой.

После Октября 1917 г. национализация войск приобрела лавинообразный характер. Одна только мусульманизация пронизала почти всю армию. В декабре 1917 г. в Русской армии существовало 4 фронтовых, 13 армейских, 12 окружных, 98 гарнизонных, более 150 дивизионных мусульманских комитетов[332]332
  Исхаков С.М. Указ. соч. С. 436–438. Гиззатуллин И.Г. Вошуро: светлые мечты и трагический конец // Эхо веков. 1999. № 3–4.


[Закрыть]. По инициативе мусульманских активистов и солдатских масс они возникали повсеместно – от Гельсингфорса и Петрограда до Читы и Владивостока. По сведениям упомянутого выше Всероссийского мусульманского военного шуро, к концу 1917 г. имелись следующие мусульманские части: Туземный конный корпус (бывшая Дикая дивизия), два Крымских конных полка, 1-й мусульманский стрелковый корпус на Румынском фронте, 1-й стрелковый мусульманский полк в Оренбурге, 2-й (144-й) мусульманский запасный полк в Уфе, Текинский полк. В Белебее организовался 6-й мусульманский стрелковый полк. В Симферополе был мусульманизирован 32-й пехотный запасный полк, мусульманизировался 95-й пехотный запасный полк. Это не полный список мусульманских формирований. Правда, часто желаемое выдавалось за действительное: большинство перечисленных частей и соединений только формировались, в лучшем случае имея лишь штабы; нередко они существовали лишь в проекте (как 1-й мусульманский корпус) либо, напротив, находились в стадии развала (как Туземный конный корпус).

Анархия, митинговщина, политизация солдатской массы немедленно превратились из главных союзников большевиков в разложении старой армии во врагов нового режима. Поэтому с первых дней захвата власти большевистским правительством вводились ограничения, призванные поставить предел дальнейшему развалу войск. Так, 15 (28) ноября 1917 г. Народный комиссариат по национальным делам (Наркомнац) своим постановлением допустил «свободную группировку воинов по национальному признаку в пределах той или иной военной единицы». Однако тут же оговаривалось, что «это не должно быть смешиваемо с самовольным уходом на родину выделившихся, таким образом, групп, каковой уход недопустим в условиях войны без согласия на то общего военного органа»[333]333
  Цит. по: Исхаков С.М. Указ. соч. С. 430.


[Закрыть]. 12 (25) ноября 1917 г. разъяснения по поводу национальных формирований дал нарком по иностранным делам Л.Д. Троцкий. В телеграфных переговорах он просил «не чинить» формированию национальных полков «никаких политических препятствий и ставить только те ограничения», которые вызывались фронтовой обстановкой.

В дальнейшем условия национализации ужесточались. 15 (28) ноября 1917 г. был издан приказ по армии № 12 Верховного главнокомандующего Н.В. Крыленко, в котором предлагалось формирование национальных полков допускать только после «референдума» и с учетом боевой обстановки. Национальные части должны были перестраиваться на единых принципах с «русской революционной армией». 5 (18) декабря нарковоен Н.И. Подвойский приказал «впредь до особого распоряжения не допускать в силу технических и стратегических условий национализацию частей». В эти дни Главковерх Н.В. Крыленко и его начальник штаба своими телеграммами воспретили дальнейшую национализацию армянских и мусульманских частей на Кавказском фронте и т. д. И подобных распоряжений было немало.

Но большевистскому руководству не удалось поставить под свой контроль большинство национализированных частей, уже составлявших ядро нарождавшихся национальных армий. Вне пределов досягаемости советской власти оказались войска, формировавшиеся на дальних окраинах бывшей империи, такие как грузинские, армянские или азербайджанские. Украинцев было невозможно удержать в российских губерниях: «Мы вынуждены были согласиться продолжать начатое еще при Керенском выделение в особые части и отъезд на Украину украинцев… С отъезжающих бралось выраженное в резолюции их общего собрания обязательство не поднимать оружия против советской власти»[334]334
  Антонов-Овсеенко В.А. Строительство Красной Армии в революции. М., 1923. С. 10.


[Закрыть]. Но уже в январе 1918 г. большевистским частям пришлось вести бои с польскими и украинскими войсками, еще вчера являвшимися частью единой Русской армии. Таким образом, начавшаяся после Февральской революции национализация наглядно демонстрировала и олицетворяла безнадежную дезорганизацию и агонию старой армии, но одновременно дала первые ростки вооруженных сил новых государственных образований, возникших на обломках Российской империи.

Начавшей в январе 1918 г. формирование Красной армии национальные воинские части старой армии помогли мало. За единственным исключением, заслуживающим отдельного подробного упоминания. В первые месяцы революции, когда РККА еще комплектовалась на добровольческих началах (это продолжалось до конца июня 1918 г.), управлялась выборными командирами и фактически представляла собой нестройную партизанскую рать, надежной и едва ли не единственной опорой советской власти стали латышские стрелки, почти в полном составе перешедшие на советскую службу. Латышская стрелковая дивизия, возникшая еще при самодержавии, при Временном правительстве имела мощную большевистскую ячейку, господствовавшую и в руководящем органе съезда представителей латышских полков («Исколастрел»). Хотя до октября 1917 г. доля большевиков среди солдат-латышей была невысока, однако социально-демографические особенности личного состава латышских полков (до 85 % фабричных и сельскохозяйственных рабочих и безземельных крестьян при очень низком удельном весе безграмотных – не более 2 %) обеспечили сознательный переход латышских солдат под большевистские знамена. На выборах в Учредительное собрание среди латышских стрелков за большевиков проголосовало 96 % солдат.

Латышские полки, ведомые «Исколастрелом», сыграли важную роль в октябрьских событиях в Петрограде. Они способствовали захвату и удержанию власти большевиками. 5 (18) декабря 1917 г. все латышские части были объединены в один Латышский корпус, командиром которого был назначен бывший полковник И.И. Вацетис. Однако фактически корпус не был сформирован, поскольку уже в ноябре – декабре 1917 г. полки «были постепенно разбросаны по всей стране, исполняя в разных местах самые разнообразные задания», – вспоминал сам Вацетис[335]335
  Вацетис И. Указ. соч. С. 137.


[Закрыть].

13 апреля 1918 г., со второй попытки, латышские стрелки были объединены уже в составе формируемой Красной армии. На этот раз – в стрелковую дивизию с выборным командным составом (приказ наркомвоена № 263)[336]336
  РГВА. Ф. 33087. Оп. 1. Д. 5. Л. 32.


[Закрыть]. 27 апреля 1918 г. решение наркомвоена было утверждено 1-й конференцией коммунистических фракций латышских стрелковых полков. В 1927 г. И.И. Вацетис вспоминал, что после подписания Брестского мира представители германского командования потребовали расформирования Латышского корпуса, как составной части старой армии. Формально выполнив это требование, фактически советские власти лишь сменили вывеску[337]337
  Вацетис И. Указ. соч. С. 141–142.


[Закрыть]. Так или иначе, Латышская дивизия стала первым пехотным соединением Красной армии. В то время как все прочие соединения и части Русской армии распались и исчезли с лица земли, латышское формирование не только сохранилось в организационном и кадровом отношении, но и нашло в себе силы провести под руководством выборных организаций «основательную чистку личного состава полков от случайного элемента, разного рода проходимцев, ничего общего не имевших с целями Красной армии»[338]338
  РГВА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 1565. Л. 4.


[Закрыть]. В РККА вступали латышские полки кристальной революционной чистоты.

В первой половине 1918 г., когда большевики еще не имели иной организованной вооруженной силы, латышские стрелки участвовали во всех боях Гражданской войны (бои против Польского корпуса И.Р. Довбор-Мусницкого в январе, отражение германского наступления на Петроград в марте, ликвидация анархистских и левоэсеровских выступлений в Москве в марте – апреле и июне, подавление ярославского мятежа в июле). Они были вовлечены в важнейшие мероприятия советской власти. Например, сформированный из лучших бойцов всех восьми полков Особый латышский полк вместе с 6-м латышским полком нес службу по охране Смольного и Таврического дворцов в Петрограде, а затем сопровождал правительство при переезде в Москву. В новой столице стрелки были расквартированы гарнизоном в Кремле. Эти два полка находились в личном распоряжении В.И. Ленина.

Наркомвоен Л.Д. Троцкий очень высоко ценил именно латышские части, в своих приказах отмечал их особую храбрость, организованность и преданность советской власти. Лично для самого Троцкого боевым крещением были упорные бои с белогвардейцами и чехословаками под Свияжском и Казанью в августе 1918 г., окончившиеся первой крупной победой советских войск. Всю оставшуюся жизнь Троцкий оставался под глубоким впечатлением от пережитого, считая, что в этих боях «решалась заново судьба революции»[339]339
  Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 380.


[Закрыть]. Большинство частей Красной армии в этих боях «держали себя недостойно, как трусливые наемники». И один лишь 5-й Земгальский Латышский Советский полк, по словам Троцкого, «показал образцы мужества и отваги, как в поле, так и в городском бою, отбив значительные атаки противника и удерживал Казань и мост через Волгу в течение двух дней»[340]340
  Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 379–380.


[Закрыть]. Полк был первым удостоен особого вида боевой награды для воинских частей и учреждений – Почетного революционного Красного знамени.

Вряд ли будет большим преувеличением утверждение, что без самоотверженной поддержки латышских стрелков большевистская власть могла не удержаться в первые, самые сложные месяцы своей истории. И в дальнейшем в ходе Гражданской войны Латышская дивизия использовалась на самых сложных участках фронта.

Организация латышского соединения считалась образцовой. Не случайно уже 25 апреля 1918 г. наркомвоен Троцкий поручил начальнику дивизии И.И. Вацетису организовать и возглавить особую инспекцию «для выяснения успеха организации, формирования и обучения, расположенных в г. Москве и окрестностях всех войсковых частей»[341]341
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 1. Л. 100.


[Закрыть].

Безусловно, большую роль в поддержании статуса этой дивизии как лучшего соединения РККА сыграло быстрое выдвижение ее начальника И.И. Вацетиса на высшие военные посты в Красной армии. Еще в 1915 г. полковник Вацетис стоял у истоков латышских стрелковых частей Русской императорской армии, а уже 1 октября 1918 г. он был назначен Главнокомандующим всеми Вооруженными Силами Республики. В октябре же 1918 г. было издано сразу три приказа Революционного военного совета Республики (со 2 сентября 1918 г. – высший коллегиальный орган военного управления), серьезно укрепивших латышское соединение. Приказом № 37 от 5 октября 1918 г. было удовлетворено ходатайство Исполнительного комитета Совета депутатов Латышских стрелковых советских полков, запретившее всем военным комиссариатам комплектовать латышами «русские части» и «склонение латышей в свои формирования»[342]342
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 3. Л. 139.


[Закрыть]. Приказом РВСР от 11 октября 1918 г. всех принятых на военную службы латышей в случае их желания также надлежало направлять в эту дивизию[343]343
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 3. Л. 40.


[Закрыть]. Наконец, приказом РВСР № 116 от 19 октября 1918 г. Латышская стрелковая дивизия была подчинена непосредственно Главнокомандующему[344]344
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 3. Л. 165.


[Закрыть]. Принимались особые меры к дальнейшему развертыванию дивизии. В октябре 1918 г. Торошинский отряд был переименован в 10-й латышский стрелковый полк, а несколько позднее в состав дивизии был включен Латышский советский кавалерийский полк. Позднее, в 1919 г. была сформирована 2-я латышская стрелковая дивизия.

Таблица 7. Национальные воинские формирования Красной армии на 1 сентября 1918 г. (по материалам военных округов)

Составлено по: РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 257. Л. 70–130.

Нижеследующая таблица дает представление о состоянии национальных частей Красной армии на исходе первого периода ее истории. Данные таблицы не охватывают национальных частей действующих фронтов, а также партизанских национальных красных армий, формировавшихся на окраинах бывшей империи и еще слабо ассоциированных с органами военного управления в Москве. На 1 сентября 1918 г. в составе Красной армии насчитывалось шесть военных округов (Московский, Петроградский, Ярославский, Уральский, Приволжский, Орловский) общей численностью личного состава 143 328 человек (в том числе командного и инструкторского состава – 5149, пехотинцев – 90 883, пулеметчиков – 7048, кавалеристов – 6138, остальных – 34 110 человек)[345]345
  Подсчитано автором по: РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 257. Л. 70–130.


[Закрыть].

Из представленных в таблице 7 материалов хорошо видно, что в этот период наиболее многочисленный и организованный сегмент национальных частей составили латышские формирования. Также заметны воинские формирования мусульман, о которых речь пойдет несколько ниже.

* * *

В первые месяцы революции синкретизм и неразвитость советских органов власти способствовали тому, что формирование национальных частей не было исключительной прерогативой военного ведомства. Многие совдепы и ревкомы формировали их по своему почину на местах. В центре прямую конкуренцию Наркомвоену в первый период существования советской власти (примерно до конца 1918 г.) составлял Народный комиссариат по делам национальностей, возглавлявшийся И.В. Сталиным. Вобрав в себя десятки национальных комиссариатов, Наркомнац вмешивался в любые государственные вопросы, связанные с национальным строительством, в том числе и в военные.

Политика советских ведомств в отношении национальных формирований была непоследовательна и сильно зависела от текущих событий, сиюминутных впечатлений и компетенций большевистских властей. Точнее, полного отсутствия компетенции. Принявший 13 марта 1918 г. должность наркомвоена Л.Д. Троцкий, ставший впоследствии символом Гражданской войны, годы спустя признавался: «Был ли я подготовлен для военной работы? Разумеется, нет… Мне самому приходилось начинать с азбуки»[346]346
  Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 337, 345.


[Закрыть]. Это же можно сказать почти обо всем руководящем составе Наркомвоена и Наркомнаца, принимавшем политические решения о национальном сегменте военного строительства. Мало кто имел даже опыт срочной службы, не говоря об участии в военном строительстве.

Представления о путях развития вооруженных сил формировались непосредственно во время Гражданской войны. В случае с национальными частями, с одной стороны, имелся, безусловно, позитивный (впомним латышских стрелков) опыт применения национальных воинских частей. С другой стороны, недавняя эпопея с национализацией Русской армии указывала на крайнюю ненадежность и конъюнктурность таких формирований. В глазах советской власти большинство национальных частей были скомпрометированы своей нелояльностью большевизму. Отношение к ним в течение всей Гражданской войны было настороженным, и поэтому нередко под влиянием момента принимались противоречивые решения. Например, 28 апреля 1918 г. Наркомат по военным делам сформировал специальную комиссию из представителей всех заинтересованных национальных комиссариатов для обсуждения на высоком уровне («в Кремле») «намечавшейся организации Военным комиссариатом особых национальных полков»[347]347
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 2. Л. 13.


[Закрыть]. Но уже 14 мая 1918 г. наркомвоен Л.Д. Троцкий приказал при формировании частей строго руководствоваться единообразным для всей Красной армии штатным расписанием, считая «совершенно недопустимым» для организации армии ее «устроение на национальных началах», вносящих «элемент случайности и полной несогласованности» с существующими штатами и табелями[348]348
  Сводка инструкций, положений и проектов по формированию резервных частей. М., 1918. С. 68.


[Закрыть].

Весной 1918 г. крайне обострилась ситуация вокруг сформированного еще в старой армии из австро-венгерских военнопленных Чехословацкого корпуса. 24 мая 1918 г., за день до начала горячей стадии конфликта с чехословаками, наркомвоен Л.Д. Троцкий издал приказ № 397, в котором вполне однозначно высказался против дальнейшего организационного развития национальных частей: «Учитывая опыт формирования воинских частей из представителей разных народностей, как входящих, так и не входящих в состав Республики, Народный комиссариат по военным делам предлагает на будущее время создавать национальные единицы не свыше роты (эскадрона или батареи) и самые формирования производить строго в пределах штатов, утвержденных установленным порядком для соответствующего рода войск. Сформированные таким образом организационные единицы надлежит включать в соответствующие войсковые части – полки и артиллерийские дивизионы общего формирования»[349]349
  Цит. по: Исхаков С.М. Указ. соч. С. 494–495.


[Закрыть]. В этом отношении Троцкого поддержала и коллегия Наркомнаца, хотя в целом отношения между ними с первого дня вступления в должность наркомвоена были весьма напряженными.

Однако не имевшей достаточно войск советской власти уже очень скоро пришлось вновь возвращаться к национальным частям, стараясь использовать этническую пассионарность красноармейцев в собственных политических целях. К тому же слишком очевидной была политическая выгода в распространении советской власти в национальных регионах силами национальных же войск.

Всего через несколько дней после издания приказа № 397 Л.Д. Троцкий сформировал при Наркомвоене Центральную мусульманскую военную коллегию. Формирование мусульманских частей первым начал Наркомнац, 17 января 1918 г. образовавший в своем составе Центральный мусульманский комиссариат (ЦМК, Муском), а при нем – военный отдел. Первоначально деятельность Мускома распространялась только на Петроград, где его сотрудники агитировали рабочих и солдат-мусульман вступать в Красную армию, занимались реорганизацией на социалистической основе сформированного еще Всероссийским мусульманским военным шуро Петроградского мусульманского сводно-гвардейского полка[350]350
  Цит. по: Исхаков С.М. Указ. соч. С. 491.


[Закрыть]. После заключения Брестского мира полк был официально распущен, но на его основе объявлено, поддержанное наркомвоеном Н.И. Подвойским, Верховным главнокомандующим Н.В. Крыленко и наркомнацем И.В. Сталиным[351]351
  Цит. по: Исхаков С.М. Указ. соч. С. 491–492.


[Закрыть], формирование Мусульманской Красной армии, правда, нереализованное. Кроме того, 2 мая 1918 г. вышло постановление Наркомнаца, инициированное Центральным Татаро-Башкирским комиссариатом, о создании Мусульманской рабоче-крестьянской армии, организация которой возлагалась на Центральный мусульманский комиссариат Наркомнаца. 3 мая постановление было отправлено на утверждение наркомвоену Л.Д. Троцкому, однако тоже не получило развития[352]352
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 82. Л. 22.


[Закрыть].

Муском сосредоточился на мусульманских, прежде всего тюркских, регионах «внутренней России» – Поволжье и прилегающих территориях. Муском командировал должностных лиц, уполномоченных вербовать мусульман в социалистические мусульманские части. 31 мая 1918 г. созданный Наркомнацем орган формирования воинских частей из мусульман перешел в подчинение Наркомвоена. В этот же день распоряжением наркомвоена Троцкого при Мускоме была сформирована Центральная мусульманская военная коллегия (ЦМВК, Центромус). Сферой деятельности коллегии определялась вся территория Республики, населенная мусульманами, хотя на деле, как и ЦМК, Центромус занимался в основном тюркоязычными мусульманами, и в наибольшей степени – поволжскими, крымскими и литовскими татарами. Не случайно в марте 1919 г. коллегия была переведена в Казань. Ближайший поволжским татарам по языку и культуре народ – башкиры – обзавелся собственным военным комиссариатом, всячески сопротивлявшимся отправке башкир в татарские части «под общим именем мусульман»[353]353
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 469. Л. 2.


[Закрыть]. Татарская специализация ЦМВК выразилась и в том, что сформированная в марте 1919 г. Приволжским военным округом Мусульманская стрелковая бригада была по просьбе ее командования приказом РВСР переименована в Отдельную Приволжскую татарскую бригаду[354]354
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 469. Л. 94.


[Закрыть]. При этом собственно мусульманская, культурно-религиозная специфика в деятельности ЦМВК проявлялась слабо. Мусульманство понималось как единый идентифицирующий признак военнослужащих, но не более того.

ЦМВК была призвана содействовать Наркомату по военным делам в создании «могучей пролетарской революционной армии»[355]355
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 6. Л. 57–58.


[Закрыть], однако круг ее обязанностей точно не был определен. Указывалось, в частности, на «принятие мер к выделению мусульман-красноармейцев в отдельные боевые единицы с целью способствования их умственному и политическому развитию»[356]356
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д 38. Л. 114.


[Закрыть]. По распоряжению Троцкого Военная коллегия была организационно «обособлена от ЦМК».

Состав коллегии также был утвержден народным комиссаром по военным делам: Мулла-Нур Вахитов, Набиулла Вахитов и Сулейман Ловчицкий. Приказом № 1 председатель ЦМВК М. Вахитов объявил о сформировании 1-го пехотного татаро-башкирского батальона[357]357
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 6. Л. 53. Уже 6 июня 1918 г. батальон был отправлен на фронт под Самару против отрядов А.И. Дутова (Там же. Л. 59).


[Закрыть], а приказом № 5 – 2-го батальона. Приказом № 2 было объявлено о сформировании аппарата коллегии на местах: всем мусульманским комиссариатам при совдепах рекомендовалось срочно организовать у себя военные отделы для формирования и пропаганды мусульманских формирований, подчинив сформированные части «общесоветскому» командованию и от него же получая оружие и материальные средства[358]358
  Там же. Д. 3. Л. 54.


[Закрыть]. В начале августа 1918 г. весь состав коллегии, руководивший по приказу наркомвоена мусульманскими войсками, попал в плен войскам Комитета членов Учредительного собрания (КОМУЧ) в Казани; председатель М. Вахитов был казнен.

Осенью 1918 г. ЦМВК была воссоздана под председательством члена коллегии Наркомнаца М. Султан-Галиева (приказ Наркомвоена № 276 от 20 ноября 1918 г.). Было разработано и в январе 1919 г. утверждено положение о Центральной мусульманской военной коллегии при Наркомвоене, определившее ее состав, положение в органах военного управления, цели и задачи[359]359
  ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 38. Л. 150–155.


[Закрыть]. Согласно положению, руководящий аппарат состоял из председателя и четырех членов коллегии (выбирались Центральным бюро мусульманских организаций РСДРП(б) и утверждались наркомом по военным делам), а также военного руководителя, на которого возлагались руководство военным отделом коллегии и непосредственные заботы по формированию воинских частей. ЦМВК состояла из трех отделов – общего, военного и политического. Военный отдел занимался комплектованием мусульманских частей, разработкой штатов, подбором командного состава. Политический состоял из двух подотделов – агитационно-вербовочного и организационно-информационного. В задачи политического отдела входили: организация и расширение сети военных отделов на местах, сбор сведений о наличии мусульман-военнослужащих и агитационно-вербовочная работа среди мусульманского населения и солдат-мусульман с целью формирования из них мусульманских частей Красной армии. Кроме того, планировалось издание печатной продукции и публикация периодического печатного органа ЦМВК. Постепенно с санкции Реввоенсовета Республики она обзавелась достаточно широкими полномочиями по формированию и комплектованию воинских частей.

Приказом РВСР № 601 от 29 марта 1919 г. были определены задачи коллегии: содействие Приволжскому и Уральскому военным округам в деле формирования мусульманскимих частей, политической и культурно-просветительской работы с ними[360]360
  Калюжный Р.Г. Красная армия 1918–1934: структура и организация: Справочник. М., 2019. С. 25.


[Закрыть]. 15 мая 1919 г. по ходатайству ЦМВК Реввоенсовет Республики издал еще два приказа. Согласно первому из них все вопросы о назначениях, увольнениях и перемещениях лиц командного состава и политических комиссаров действующих татарских частей производились только с ведома и согласия ЦМВК[361]361
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 6. Л. 112.


[Закрыть]. Другим приказом РВСР, распространенным по телеграфу, надлежало произвести учет всех бывших офицеров-мусульман, состоявших на службе в тыловых и вспомогательных частях и учреждениях Красной армии, а также не состоявших на военной службе. Последние обязаны были немедленно явиться в ближайший военный комиссариат для регистрации[362]362
  РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 6. Л. 66.


[Закрыть]. Дважды – в июне 1919 г. и в июле 1920 г. распоряжением Мобупра Всероглавштаба, а затем запредседателя Реввоенсовета Э.М. Склянского – все запасные и тыловые части обязывались откомандировать в распоряжение Центромуса всех мусульман-специалистов (артиллеристов, кавалеристов, пулеметчиков и т. д.)[363]363
  РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 692. Л. 15, 27.


[Закрыть]. Центромус обладал значительными лоббистскими возможностями, добившись от Мобупра ВГШ разрешения на вербовку среди населения в ряды Красной армии добровольцев из числа мусульман «национальностей Востока». В начале 1920 г. вербовщики с мандатом ЦМВК разъехались по восточным губерниям России с целью поиска добровольцев в «туземные конные и пешие части»[364]364
  РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 692. Л. 33.


[Закрыть]. И весьма преуспели в этом. Так, Регистрационно-вербовочный отдел ЦМВК с мая 1919 по февраль 1920 г. навербовал в девяти губерниях Европейской России и Поволжья с мусульманским населением 7305 человек, часть из которых была направлена на укомплектование мусульманских частей, а часть – обычных[365]365
  РГВА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 93. Л. 19.


[Закрыть]. С февраля по октябрь 1920 г. из других формирований в распоряжение ЦМВК добровольно было переведено 5110 человек. Более 1,5 тыс. человек было навербовано в мусульманские командные курсы и другие военно-учебные заведения[366]366
  РГВА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 93. Л. 20.


[Закрыть].

ЦМВК просуществовала до 1 октября 1920 г., когда приказом РВСР на ее кадровой и материальной основе был создан отдел Востока при Политуправлении РВСР[367]367
  РГВА. Ф. 9. Оп. 21. Д. 2. Л. 2.


[Закрыть]. К моменту расформирования Центромус укомплектовал две татарские стрелковые бригады – 1-ю и 2-ю (2-я позднее переименована в 68-ю, а затем в 69-ю)[368]368
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1035. Л. 3.


[Закрыть], а также ряд более мелких частей и подразделений.

Кроме ЦМВК, занимавшейся фактически только вопросами татар, из народов, относимых к «восточным», «своими» комиссариатами обзавелись, как уже отмечалось, башкирский, а также калмыцкий и киргизский (казахский) народы. Особое внимание именно к этим трем народам можно объяснить большими поголовьями лошадей и скота в их распоряжении, возможностью заготовки крупных партий мяса, жира, кожи, шерсти, а также перспективами привлечения местного населения в кавалерию, интенсивное развитие которой развернулось во второй половине 1919 г. Сущностно эти военкоматы походили на ЦМВК, поскольку распространяли свои полномочия не на территории, а на этносы, где бы представители таковых ни проживали[369]369
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 737. Л. 53, 70, 153, 260.


[Закрыть]. Они были наделены большими полномочиями в области формирования национальных частей, назначения командного состава и применения вооруженной силы. Комиссариаты формировали верные Советской России воинские части, организовывали местную военную власть, учет населения и лошадей и их мобилизацию. Им же передавались военнопленные из белых и национальных антисоветских формирований для использования на укомплектование советских частей[370]370
  РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 20. Л. 75.


[Закрыть].

Киргизский и башкирский военкоматы имели статус «центральных», что означало их подчинение не окружному военному комиссару, а непосредственно Всероглавштабу. Они отличались большой активностью и производили обширную переписку, отложившуюся в архивных фондах РГВА и ГАРФ.

Кроме татарских и казахских (киргизских), также активно восточные части формировались из калмыков, башкир, узбеков и ряда других народов. Мобилизуемые контингенты местных жителей использовались преимущественно на своей территории. Национальные военкоматы прилагали все усилия к тому, чтобы использовать мобилизованных граждан в пределах своих республик. Например, из 3033 человек, мобилизованных в течение 1918–1919 гг. Калмыцким центральным комиссариатом по военным делам, 689 человек было направлено в Калмыцкую дивизию, 2142 человека оставлено в распоряжение улусвоенкомов, 90 человек – в местных сотнях[371]371
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 737. Л. 88.


[Закрыть]; то есть почти все остались в пределах своего региона.

В ряде случаев восточные формирования подолгу воевали вдали от дома. Например, 1-я и 2-я отдельные татарские бригады больше года действовали в составе Туркестанского фронта[372]372
  РГВА. Ф. 17. Оп. 1. Д. 91. Л. 2.


[Закрыть], Башкирская кавалерийская бригада воевала на Западном фронте. Далеко не все военные руководители считали практику сведения местных жителей в национальные части и оставление их для службы по месту жительства удачной идеей, поскольку те «среди своих родных аулов с трудом привыкают к правилам военной дисциплины»[373]373
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 737. Л. 160 об.


[Закрыть]. С другой стороны, попытки игнорирования национального компонента и грубого администрирования приводили к разложению национальных частей. Например, в декабре 1918 г. Калмыцкий военный комиссариат был расформирован и присоединен на правах отдела к Астраханскому комиссариату. Направленный им в Калмыцкий кавполк русский командный состав, не знавший калмыцкого языка, «быта и нравов степных номадов-калмыков, не сумел подойти к ним правильно и поставить дело формирования». В результате: «массовое дезертирство и форменное разложение полка»[374]374
  РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 737. Л. 258.


[Закрыть].