Текст книги "Будни"

Автор книги: Алексей Корепанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

подумал Полищук); несколько пар, троек и четверок разного пола и возраста; дремлющий толстяк, почему-то в помятом белом халате (врач? повар?); четыре молодых особи женского пола у дальней стены, листающие журналы и, как определил Полищук, пьющие нечто, похожее на водку.

– Добрый вечер. Буду рада вас обслужить.

Пухленькая хорошенькая официантка так и нарывалась на столь же двусмысленный ответ, но Полищук уже имел официанток и не хотел повторяться. Вежливо улыбнувшись, он заказал средней градусности коктейль и, получив через несколько минут свой бокал, неторопливо принялся за его содержимое. И, как всегда на отдыхе, думалось о работе.

Вскоре, однако, уединение сыщика было нарушено.

–Вы именно тот, кто может мне помочь, – раздался за его спиной хрипловатый женский голос.

По не совсем уверенному произношению слов и развязной интонации Полищук, еще не обернувшись, уже определил, что его начинает снимать одна из той компании листательниц журналов, и что компания, похоже, действительно развлекается водочкой. Он поставил бокал, чуть отъехал вместе с креслом в сторону, одновременно разворачиваясь к обладательнице хрипловатого голоса, поднял голову – и встретил веселый взгляд несомненно красивых глаз, для большей выразительности слегка обведенных оранжевыми волнистыми линиями "цветошока", переживающего вторую волну популярности. "Съемщица" ему сразу понравилась. Он любил таких высоких худощавых зеленоглазых блондинок, ничуть не уступающих иностранным телерекламным девочкам по части ног, бедер и груди. Все было на месте, и главные детали ненавязчиво подчеркивались со вкусом подобранным костюмом – этаким полупрозрачным розово-кремовым потоком, не потоком даже, а ручьем, текущим только для тебя одного... И лицо было молодым, в меру обработанным косметикой, и видно было, что женщина не старается выглядеть на двадцать два, а ей действительно двадцать два. Подобные блондинки тоже были уже у Полищука, и не его вина, что они исчезли – просто "все течет, особенно если стоит" (так говаривал, бывало, взводный о своих бесчисленных мимолетных связях).

Полищук был не прочь включиться в игру. И он знал, что вспомнит, откуда ему знакомо ее лицо.

– По-моему, в помощи больше нуждается тот, кто посмотрит вам в глаза, – улыбаясь, витиевато начал он.

– Почему? – с игривым интересом спросила блондинка, облокачиваясь на спинку соседнего кресла.

– Потому что ваш взгляд может свести с ума.

Ожидавшая именно такого ответа блондинка рассмеялась и, не дожидаясь приглашения, скользнула в кресло напротив.

– Нет, серьезно, курить ужасно хочется, а стрельнуть не у кого. – Она подалась к Полищуку и он уловил тонкий восхитительный запах ее духов. – А с этими черными только свяжись, – последовал презрительный кивок в сторону курящих гостей с Кавказа, – прилипнут так, что не оторвешь. Только на вас и надежда. Внешность у вас... располагающая.

– К чему? – усмехнулся Полищук.

– К лирике, – с подчеркнутой страстностью шепнула блондинка и подарила ему отменную улыбку.

Через некоторое время их кресла уже стояли рядом, блондинка тоже потягивала коктейль, курила, слушала Полищука и говорила сама, и не собиралась возвращаться в свой женский кружок у дальней стены, где продолжали листать журналы и лакомиться водочкой (правда, в малых дозах, как отметил Полищук). Зал постепенно заполнялся, официанточки порхали вокруг столиков, изящно вертя попками, обтянутыми короткими юбочками. Полищук душевно отдыхал и строил планы на ночь, предполагавшие участие Вероники, а скорее всего, по паспорту просто Веры (были, были уже у него Вероники...), и одновременно подсознательно продолжал вспоминать, где мог раньше видеть ее.

И наконец вспомнил. И сразу внутренне подобрался.

Видимо, что-то такое все-таки отразилось на его лице, потому что Вероника похлопала его по колену и поклонилась, описав бокалом полукруг в воздухе.

– Наконец-то, Вовик! Долго же ты вспоминаешь, однако. – (Они были уже на "ты"). – А я своим кадрухам и говорю: надо же, пожарник, а курит. Надо подойти, стрельнуть. И вообще пожарники – народ горя-ачий! Только, оказывается, с памятью у них не очень. – Вероника закинула ногу на ногу, покачала туфелькой, опять одарила сыщика улыбкой. – Зато, надеюсь, со всем остальным хорошо?

– Да, все остальное покрепче и подлиннее памяти, – изобразив виноватую гримасу, пробормотал Полищук и уткнулся в бокал.

Ну конечно же. Веронику он видел не далее, как вчера. В одном из помещений системы "Сивилла". За компьютером. Только не в этом розово-кремовом струящемся одеянии, а в чем-то будничном: в футболке и джинсах, кажется. И прическа была поскромней – просто перехваченный резинкой хвост на затылке. Перебирала пальцами клавиатуру, погруженная в работу, но пожарника в сопровождении исполнительного директора Грейцера, однако, заметила. И запомнила. Ой ли? Неужели вот так вот сразу и запомнила какого-то инспектора?

Значит, раскусили? И сразу полезли чуть ли не в лоб, подсунув девчонку в качестве приманки? Выходит, кто-то поделился информацией? Или сами почуяли что-то неладное в визите пожарного инспектора? Или все-таки случайная встреча? Никем не подготовленное стечение обстоятельств... Можно ли верить в такие вот случайности?

"Как бы там ни было, – заключил Полищук свои размышления, – я все равно ее сегодня поимею, а там разберемся. Если уточка подсадная, она себя выдаст. А может, действительно, девочка просто пришла на съем, вот и снимает – парень я видный. – Он мысленно усмехнулся. – Может, она каждый вечер здесь, в "Кате", кого-нибудь снимает. Очень даже возможно – знаем мы такую породу двуногих сиськоторчащих. Я ведь тоже... торчащий..."

– Смотрю-то я не на персонал, а на соблюдение правил пожарной безопасности, – сказал он, придвигаясь к собеседнице и кладя руку на спинку ее кресла. – Обскачешь за день десяток контор вроде вашей – все перемешается в голове. Пожар, Верунчик, это тебе не страсти огонь – не так приятно. – Он погонял соломинкой лед в бокале, обвел выразительным взглядом лицо Вероники, слушающей его с ироничной полуулыбкой. – Но кое-что запоминается. Вернее, кое-кто. Например, очаровательная блондинка у компьютера. Ты ведь из "Сивиллы"?

– Ох и врунишка же! – Вероника одобрительно рассмеялась и легонько ущипнула его. – "Кое-кто запоминается"! А сам меня еле вспомнил, противный. Да, Вовик, из "Сивиллы" я, и спичками там не балуюсь, и курю с кадрухами то-олько в отведенных для этого местах.

– Читал я в прессе ваши объявленьица, – насмешливо произнес Полищук и показал два растопыренных пальца скользящей мимо официантке. – Вешаете людям лапшу на уши, цыганки-гадалки компьютерные. Смотрите, подпалят вам когда-нибудь вашу контору, чтобы народ не дурили, он и так обдуренный – и тут уж никакая пожарная инспекция не поможет.

– Мы не дурим, Во-овик, – ласково протянула Вероника. – Пожарники, конечно, люди темные и от огня светлее не становятся. Предсказания – вполне реальная вещь, надо только знать, как их делать. Думаешь, древние дурнее нас были? Не-ет, Вовик. – Она помотала дымящейся сигаретой перед носом Полищука. – Знали они побольше нас, а мы сейчас только учимся. Потому и осечек много.

– И как же вы все это делаете? -небрежно поинтересовался Полищук, поглаживая ее по плечу и давая тем самым понять, что плевать он хотел на все эти предсказания-прорицания, что не это сейчас главное, а главное будет потом, когда они окажутся рядом в одной постели.

И Вероника поняла и отреагировала вполне естественно (впрочем, сказал себе сыщик, она могла и сыграть, если действительно была "подсадкой"). Она изогнула спину и прикрыла глаза. И расслабленно промурлыкала:

– Какой ты смешной, Вовик... Как же я тебе расскажу?.. Ты ведь не поймешь, глупенький... Внемолекулярный компонент жизни... Вакуумоподобные свойства мэона... Механизм энергоинформационных паранормальных эффектов... – Она положила недокуренную сигарету на край пепельницы, потрепала Полищука по подбородку. – Это все равно что ты мне сейчас будешь говорить о методах тушения пожаров.

Полищук кивком поблагодарил припорхнувшую официантку, вручил Веронике новый бокал и сказал намекающе:

– Один из методов ликвидации очага пожара – навалиться и давить, давить, давить до полного изнеможения.

Вероника лукаво взглянула на него.

– Понятно. А если, когда пожарник выдохнется, огонь вновь разгорится?

Полищук рассмеялся.

– Отдышаться – и снова в бой!

– Такие методы меня устраивают, – проворковала Вероника. – А пожарник не боится погибнуть в этом бою?

– А вот тут на помощь и придут чародеи из "Сивиллы", – рекламным голосом продекламировал Полищук. – Узнав, что смертный час его еще далек, пожарник будет действовать энергично, напористо и без опасения не дожить до конца сражения.

– Вот видишь, Вовик! Видишь, как выгодно знать свой час. Видишь, какое от нас облегчение, от цыганок-гадалок

компьютерных. Давай тебе по знакомству это дело бесплатно организую.

– Ну уж нет! Предпочитаю оставаться в неведении относительно даты собственной кончины. – Полищук, подмигнув, поднял бокал. – Лучше послушай один хороший тост про амазонок и голого мужика с котелком.

Клубился в полумраке зала табачный дым, звенели бокалы, шелестели голоса. С шорохом развернулись над освещенной эстрадой большие экраны, из углов зала зазмеилась вкрадчивая тягучая музыка. Наступало время эротического шоу Аделины.

...И грянуло шоу, и извивалась в круге света над затихшим залом упоительная Аделина, и экраны крупным планом показывали все части ее почти полностью обнаженного тела, вплоть до родинки на бедре, вплоть до мельчайших узоров на красном треугольнике, закрывающем (или, вернее, открывающем) выбритый лобок... Потом на эстраду выскользнули партнерши Аделины, и у Полищука перехватило дыхание от вида десятка соблазнительных гибких тел. В такт убыстряющейся музыке разгорались все новые и новые игры на эстраде – и над всем этим главенствовала Аделина, доводящая до исступления умопомрачительная самка, безукоризненная машина для совокуплений. Полищук сидел, обхватив за талию Веронику, и с трудом удерживал дрожь. Вероника перехватила его взгляд и, тонко усмехнувшись, встала и, покачивая бедрами, направилась к выходу. Сыщик, расплатившись, бросился следом, полуоглушенный ударами крови в виски.

Отъезжая на двухместной велорикше от ресторана "Крепостные ворота" и прижимая к себе возбужденно дышащую Веронику, он все-таки проверил, не едет ли кто-нибудь следом, и потом, на протяжении всего пути до ближайшего дома встреч, лаская охотно отзывающееся на его прикосновения женское тело, был начеку. Он не собирался попадать ни в какие ловушки. Рикша – бородатый парняга лет тридцати – привычно нажимал на педали и понимающе хмыкал, поглядывая в зеркальце заднего вида. Каждый вечер возил он подобные пары от "Кати" к дому встреч в Крепостном переулке.

Чуть позже, в уютной маленькой комнате, придавив к дивану горячее нежное тело постанывающей Вероники, Полищук вдруг вспомнил Второго и подумал торжествующе: "Не только у тебя, Славик, телки ноги раскидывают..."

– О-о, Вовик, – стонала Вероника, вдавливая ногти в его голую спину. – Какой же ты пожарник, если не тушишь, а разжигаешь... О-о... Ну и огнетушитель у тебя!.. Подожди, подожди... дай его сюда... о-о!.. АРИФМЕТИКА БИЗНЕСА

Вечером, вернувшисъ в свой кабинет после совещания, которое Граф проводил с начальниками групп, Полищук вызвал Второго. "Шприцы" уже насобирали уйму информации по связям "Асклепия" и пора было приступать к ее сортировке.

Второй вошел без стука, поздоровался кивком и сел возле стола Полищука, скрестив мощные загорелые руки на обтянутой желтой футболкой груди.

– На, Славик, посмотри. – Полищук пододвинул к нему стопку дискет. Когда переваришь – заходи. Ребята крутые. Выводы пока делать рановато, но, сдается мне, дело с предсказаниями у них поставлено на широкую ногу. На уровне новых технологий. Запроси в

нашем информатории данные по экспертам – будем выбирать самых толковых. Возможно, ребята на Нобелевскую тянут. И на пятнадцать лет с конфискацией.

Второй молча сгреб дискеты, высыпал в небольшую плоскую сумку, прикрепленную к поясу джинсов. Полищук

потер подбородок, сказал, задумчиво глядя в темнеющее окно:

– Может быть, я и ошибаюсь, Славик, но кажется мне – деньги с клиента мы дерем не напрасно.

– Я посмотрю,– отозвался Второй. – Потом изложу.

– Вот-вот, изложи, Славик. – Полищук еще некоторое время смотрел в окно, а потом неожиданно подмигнул Второму. – А насчет Аделины ты прав, дорогой: действительно похлеще той мокрощелки Джульки-Юльки.

Второй оживился, поерзал в кресле, потер широкую грудь и согласно кивнул.

– Да, есть на что посмотреть...

... Весь вечер Полищук провел за столом, попивая кофе и разбираясь с делами Бульдозера и "Асклепия", и попал домой только к полуночи. А с самого утра в его кабинете засвиристел телефон. Он поднял трубку и, назвав себя, услышал в ответ хрипловатый голос Вероники.

– Во-овик, – пропела она, – ты решил оказаться случайным прохожим?

В прошлый раз, на рассвете, он проводил ее до дома, обменявшись с ней телефонами. И не звонил, выжидая, когда она проявит инициативу. Он дал ей служебный телефон, рассудив: если их знакомство действительно произошло случайно, Вероника не будет выяснять, чей это номер – пожарной инспекции или бюро расследований; если же она "подсадка", то и так знает, что это телефон "Брасса". Пусть крутые ребята считают, что он ничего не заподозрил.

И вот Вероника напомнила о себе.

– Здравствуй, ненагладная, – в тон ей ответил Полищук. – Я просто не хотел навязываться. Ты ведь помнишь старую истину: ночь, проведенная вместе, еще не повод для знакомства?

Некоторое время продолжался вполне бессодержательный разговор и наконец Вероника дошла до сути: она предложила Полищуку поужинать вместе в пригородной гостинице "Казацкая застава". "Застава" была весьма солидным заведением с несколькими ресторанными залами, множеством отдельных кабинетов, саунами, бассейнами и игорными помещениями.

Они договорились о времени встречи, Вероника томно промолвила: "Целую, Во-овик", – и положила трубку. Полищук встал, прошелся по кабинету, улыбнулся своему отражению в стекле распахнутой оконной рамы и, связавшись с дежурным, попросил разыскать Второго.

Ближе к вечеру он зашел на автомобильную стоянку во дворе "Брасса", повозился в "бардачке" "Таврии", настраивая и подключая к магнитофону аппаратуру подслушивания, а потом, сняв заднее сиденье, установил в потайном углублении второй комплект – для страховки. Он почти не сомневался в том, что приглашение Вероника сделала не потому, что воспылала к нему страстью (хотя в постели они остались вполне довольны друг другом), а преследуя совсем другую цель. Например, заманивая в ловушку. Что ж, в ловушку, так в ловушку. В капкан, так в капкан. Но у капкана есть одно специфическое свойство: в него может угодить сам ставящий.

Завершив приготовления, Полищук запер дверцы "Таврии" и, оглядевшись, увидел в конце дальнего ряда автомобилей темно-синий "мерседес" Второго. Сыщик задумчиво посвистел, крутя на пальце связку ключей, а потом, словно приняв какое-то решение, резко оборвал свист и спрятал ключи в карман джинсов.

Ровно в девятнадцать тридцать он остановил "Таврию" возле гастронома "Южный"; в этом девятиэтажном обшарпанном доме и жила Вероника.

В течение всего пути к "Казацкой заставе" Вероника курила, щебетала и ворковала, ерошила ему волосы и лезла целоваться, так что Полищук чуть не наехал на велорикшу, шарахнувшегося в сторону и выразительно покрутившего пальцем у виска. На стоянке у гостиницы скопилось довольно много машин и среди них, как и было условлено, – "мерседес" Второго. Второй, распахнув дверцу, в ленивой позе сидел в машине, словно ожидал кого-то. Страховка была обеспечена.

В прохладном холле, посреди которого пульсировал фонтан, Полищук приобрел входные жетоны и вместе с Вероникой поднялся на лифте на седьмой этаж, в отдельный

кабинет, где уже ждал их усатый верзила-официант в национальной одежде, из тех молодых, что на завод и силком не загонишь. Зернышки лежали у Полищука в нагрудном кармане легкой куртки – уж "Казацкую заставу" ребята из "Асклепия" вряд ли могли экранировать, – а во внутреннем кармане куртки, кроме бумажника, находилась ручка-пистолет, по виду неотличимая от обыкновенных ученических ручек. Полищук не думал, что дело может дойти до стрельбы, но опять-таки страховался, верный своему принципу.

Опустившись рядом с Вероникой на полукруглый диван у низкого стола с букетом роз, Полищук предоставил ей возможность изучить поданное официантом меню, а сам осмотрелся. Пол комнаты был покрыт ковром, со стен свисали зеленые стебли растений; бамбуковая занавеска с изображением священной горы Фудзи, полной луны, цапель и японской красавицы в кимоно скрывала альков нишу с широкой кроватью, предназначенной, разумеется, отнюдь не для здорового сна после напряженного трудового дня. Рядом с входной дверью была еще одна дверь – в ванную, и слышно было, как там капает вода из прохудившегося крана. Из окна, выходящего в лоджию, виднелись поля, расчерченные зелеными полосами лесопосадок, и дымящие трубы литейного завода, на которые опускалось вечернее солнце. Откуда-то снизу раздавались музыка, женский визгливый хохот и резкие голоса восточных гостей.

Официант вышколенно поклонился и направился выполнять заказ, задев края дверного проема широченными красными шароварами, и Вероника прильнула к плечу сыщика.

– Может быть, примем душ, Вовик? Вместе...

Он не успел ничего ответить, потому что входная дверь открылась и в комнату, не спеша, вошли трое мужчин. Вероника чуть отодвинулась от Полищука и села, выпрямившись и положив руки на колени, словно очень-очень примерная девочка на утреннике в детском саду.

– Свободна, – бросил ей мужчина, вошедший первым. – Можешь подождать внизу.

Вероника, не глядя на Полищука, встала и, наклонив голову, пошла к выходу. Двое других чуть расступились, пропуская ее, и вновь привалились спинами к дверному косяку, а первый сел на краешек дивана и сказал, вполне дружелюбно глядя на слегка напрягшегося Полищука:

– Добрый вечер, господин Полищук.

– И вам того же, господин Грейцер, – не менее миролюбиво ответил

сыщик, ощущая в груди знакомый холодок азарта: игра началась!

Все трое были ему знакомы. Борис Иосифович Грейцер был исполнительным директором системы "Сивилла" и совсем недавно любезно показывал помещения на предмет их пожарной безопасности. Одного из сопровождающих Полищук тогда же видел в приемной; судя по бицепсам и приплюснутому носу, он служил в "Сивилле" кем-то вроде чиновника для особых поручений. А вот третьего из делегации Полищук знал отнюдь не по "Сивилле". Третий был сотрудником региональной службы внутренних дел и его присутствие в этой комнате могло означать одно: у "Асклепия" есть связи и в этой, так сказать, отрасли народного хозяйства.

– Вот и прекрасно, – все так же добродушно сказал Грейцер. – Будем считать, что с вступительной частью покончено и можно переходить к делу. Мы ведь деловые люди, господин Полищук, не правда ли? Только сферы деятельности у нас разные. Надеюсь, вы не будете палить в нас из своей ручки? Что-то "брассисты" последнее время часто палят. Видно, нервы.

"Ого! – подумал Полищук. – Какая же это сука их так здорово информирует?"

– Палить не буду, – ответил он, но ручку из куртки не вынул. – У меня с нервами пока проблем нет. Готов поговорить о деле. Собственно, ради этого сюда и ехал.

Грейцер посмотрел на бамбуковую занавеску и лукаво прищурился. На автостоянке, в "Таврии" и "мерседесе" Второго работали магнитофоны, записывая разговор.

– Значит, о деле. – Грейцер сел поудобнее, одернул пиджак. – Мы учитывали вероятность того, что когда-нибудь к предсказаниям нашей "Сивиллы" проявят не устраивающий нас интерес работники сыскных структур. Особенно частных сыскных структур, потому что, – Грейцер с усмешкой посмотрел на подпирающего косяк сотрудника СВД, – государственные структуры интереса к таким делам почему-то не проявляют. Я говорю "мы", так как уполномочен вести переговоры от имени... э-э... скажем так, руководства. Итак, чтобы не затягивать разговор – у вас ведь, кажется, есть тут и другие дела, да и у нас забот хватает, – сразу вношу конкретное предложение: сто тысяч гривен наличными прямо сейчас – и вы, господин Полищук, закрываете дело. Из-за отсутствии состава преступления. Знание тонкостей торсионного поля действительно позволяет нам предсказать время смерти любого желающего его узнать. Без всякого криминала. Вас устраивают наши условия?

Полищук почувствовал, что ему становится жарко в тонкой куртке. Сто тысяч – весьма приличная сумма. Весьма...

– А дело, конечно же, не в поле... – медленно сказал он, оттягивая время.

– Это вас ни в коей мере не должно волновать, господин Полищук. Грейцер вежливо улыбнулся, блеснув золотыми коронками. – Дабы не вводить вас в искушение, сразу отмечу: мы по ошибке забрались в вашу "Таврию" – это ведь ваша серая лошадка стоит там, на стоянке? – и случайно выключили оба магнитофона. Даже тот, что спрятан под задним сиденьем.

Полищук стиснул зубы. Оставалась надежда только на Второго.

– Где гарантии? – угрюмо спросил он, глядя на улыбающегося исполнительного директора. – Я закрываю дело, а через неделю с успехом гибну в катастрофе. Или проваливаюсь в канализационный люк. Вы ведь знаете – у нас много открытых люков.

– Резонно. – Грейцер поднял палец, потом доверительно подался к сыщику. – Откровенно говоря, проще всего было бы вас ликвидировать. Действительно – спустить в канализацию. Но, – вновь взметнул он палец, самое простое решение не всегда самое верное, согласны? Этим делом займется кто-то другой, уже с определенным предубеждением, так что же – и его убирать? Не-ет, экономически гораздо более выгодно и дешево дать вам взятку – назовем вещи своими именами, – а вы не только закроете дело, но будете работать и с другими подобными заявлениями. Если они поступят. И добиваться того же, удобного для нас результата.

– Катастрофу можно устроить и через год, – заметил Полищук и полез в карман за сигаретами, заставив насторожиться застывших у двери членов делегации.

– Какими-то кровожадными вы нас считаете, господин Полищук, ей-Богу. – Грейцер поморщился. – Вредно смотреть плохие фильмы. Уверен, что за сто тысяч вы и так будете молчать. Наконец, есть элементарный прием защиты: если вы уж так нам не доверяете – что мешает вам отдать на сохранение в банк соответствующее письмецо, с условием вскрыть после вашей кончины? А там-то вы уж все про нас и распишете. – Грейцер рассмеялся, вновь сверкнув золотыми россыпями. – Да мы, напротив, оберегать будем вашу жизнь, господин Полищук!

"Логично, – подумал Полищук. – Вполне логично".

– В делах с партнерами мы не допускаем обмана, – заверил внимательно наблюдающий за ним Грейцер, для убедительности прижав руки к лацканам пиджака. – Вы ничем не рискуете. В конце концов, это нормальная сделка: мы платим вам больше, чем платит клиент, обратившийся к вам за помощью, поэтому вы вправе выбрать то, что более выгодно для вас. Арифметика бизнеса.

Некоторое время Полищук молча курил и размышлял. Арифметика бизнеса... Содрать с них сто тысяч... нет, сто пятьдесят... Поделиться со Славиком, а кассету, которая "пишется" сейчас в "мерсе", действительно положить в банк... на случай смерти... Нет, не так, после смерти-то ему будет уже все равно – вывели или нет "Сивиллу" на чистую воду. Тем более, ребята они не простые: письмо, видишь ли, напиши! Да они, в случае чего, пытками заставят забрать из банка и письмо, и кассету, а потом все равно устроят катастрофу – да такую, что и не подкопаешься. Менты у них тоже схвачены... Самое верное – содрать с них деньги, кассету Славика приобщить к делу и отправить мерзавцев под расстрельную пулю. Всех. А самому на всякий случай сменить место жительства – благо, ничто не держит, а телок хороших всюду хватает. И при деньгах остаться. При хороших деньгах. Другого варианта быть не может.

– Двести тысяч, – твердо сказал он и ткнул окурок в пепельницу. Арифметика бизнеса.

Грейцер поднял брови и забарабанил пальцами по столу, а ребята у двери уважительно засопели.

– Та-ак. – Исполнительный директор поправил галстук. – Костя, принеси, пожалуйста. И пригласи Рихарда.

Чиновник для особых поручений мгновенно исчез за дверью.

"Убивать собираются, что ли? – Полищук покосился на слегка поблекшего Грейцера. – Ну тебя-то, падлу, я при любом раскладе достану, а лоджия за спиной – посмотрим..."

Несколько минут прошло в молчании. Наконец Грейцер кашлянул и произнес, не мигая глядя на сыщика холодными серыми глазами:

– Вы мне нравитесь, господин Полищук. Вы очень быстро усвоили арифметику бизнеса. Двести тысяч мы передадим вам сейчас без всяких расписок...

– И тут же прикончите, – вставил Полищук.

Грейцер нахмурился.

– Зачем же так, господин Полищук? Не принимайте нас за идиотов. Думаю, вы не забыли информировать коллег о своем визите сюда. Итак, свою плату вы получите. И очень прошу, умоляю: не стройте никаких иллюзий насчет того, что вы обведете нас вокруг пальца. Например, возьмете деньги и все равно пожелаете нас подцепить.

– Как это? – продемонстрировал изумление Полищук.

– Очень просто. Например, мы тут с вами разговариваем, а запись ведется в каком-то другом месте кроме вашей обезвреженной "Таврии".

Полищук пожал плечами и собрался ответить, но Грейцер поднял ладонь.

– Повторяю, господин Полищук: не надо строить иллюзий. Бизнес предполагает честную игру всех участвующих сторон. Взгляните.

Сыщик, повинуясь жесту исполнительного директора, повернул голову к открывшейся двери. В комнату вошел порученец с небольшой черной сумкой через плечо, а за ним еще один высокий человек.

– Вот наш Рихард, – мягко сказал Грейцер. – Наш Рихард Зорге.

Сыщик почувствовал неприятную пустоту в груди. Славик-Второй возвышался у двери и, встретив взгляд Полищука, едва заметно виновато пожал богатырскими надежными плечами, словно говоря: "Ты уж извини, браток, – так получилось".

– Вот, значит, на каких собачьих боях ты выиграл свой "мерс"... процедил Полищук.

Грейцер оскалился в веселой золотой улыбке.

– Он тоже знаком с арифметикой бизнеса, господин Полищук!

НЕ ДОВЕРЯЙ И ПРОВЕРЯЙ

– Значит, раскручивать их не будем, – полувопросительно подытожил Граф, выслушав Полищука.

– Нет оснований, Григорий Афанасьевич, – глядя в сторону, повторил Полищук. – Случайное стечение обстоятельств.

Начальник отдела понимающе кивнул.

– Что, Володя, считаешь – нам не по зубам?

Полищук молчал, сосредоточенно изучая пустую стену.

– Хорошо. – Граф рассеянно полистал настольный блокнот. – Готовь уведомление и высылай клиенту.

Селин вновь сидел в нише на подоконнике и вновь бросил свое ироничное: "Спринтеру – привет!" – но Полищук молча прошел мимо. "Добегался спринтер, – подумал он. – Стал чемпионом. При деньгах. Ты тоже, может быть, скоро... допрыгаешься?"

Вернувшись в свой кабинет, он связался с дежурным и попросил найти Второго. Расслабленно застыл в кресле, еще раз проанализировал все, сделанное за сегодняшний день, и не обнаружил никаких проколов. Сделано все было капитально, на совесть – для себя ведь старался, не для дяди.

Второй бесшумно открыл дверь, остановился на пороге, с некоторым смущением глядя на Полищука. Видно было, что он чувствует себя неловко.

– Проходи, – не здороваясь, сухо сказал Полищук.

Второй крадущимися шагами пересек кабинет, сел и Полищук сразу включил магнитофон, неприязненно разглядывая насторожившегося напарника.

"Значит, о деле, – раздался в кабинете голос Грейцера. – Мы учитывали вероятность того, что когда-нибудь к предсказаниям нашей "Сивиллы" проявят не устраивающий нас интерес работники сыскных структур. Особенно частных сыскных структур, потому что государственные структуры интереса к таким делам почему-то не проявляют..."

– Хватит? – Полищук остановил пленку и подался к обескураженному Второму. – Надеюсь, догадался, что это копия? И не последняя. Можешь передать ее своим нанимателям, Рихард Зорге. Дерьмовые у тебя хозяева, и сам ты дерьмо. Я ведь привык страховаться, Славик, потому что верить нынче никому нельзя. Хотя тебе верил. И все равно подстраховался.

Полищук бросил кассету на край стола перед подавленным помощником. Второй не стал ее брать, только чуть заметно повел плечами.

– Я все равно подстраховался, – повторил Полищук, – потому что вижу и понимаю: все сейчас продается. Ты знаешь, как я вытащил Графа во время той резни с молдаванами? Его ведь свои же сдали, продали – это я уже потом узнал... Понимаешь, просто про-да-ли – молдаванам! Торговали, Славик, командирами торговали... Живешь с одногодком-корешком в одной палатке, одним одеялом укрываешься, вместе по бабам лазишь и за самогоном, – а завтра посулят ему молдаване за твою голову литруху портвейна – и ночью он тебе голову отрежет и им притащит. Вот тогда я понял окончательно: все продается, никому верить нельзя. Ни сукам-политикам, ни друзьям; себе самому – и то верить опасно. Раньше как говорили? Доверяй, но проверяй. А сейчас не только проверять надо, но и не доверять никому. Я бы ведь все равно подстраховался, даже и без твоих проколов.

Второй шевельнулся, поднял бледное лицо.

– Да-да, Славик, проколов, хотя я это уже потом понял, после нашей встречи в "Заставе". И любопытство ты проявил по поводу других вариантов когда я из "Сивиллы" вернулся. И на "Катю" меня навел, чтобы с Вероникой состыковать. Повторяю: я бы в твой "мерс" в любом случае еще одну "слушалку" засунул без твоего ведома. На всякий пожарный. И передай своим деятелям, что таких вот штук, – Полищук кивнул на кассету, – я не поленился наделать с полсотни. И сегодня разослал во все известные мне частные сыскные конторы. С просьбой пустить их в дело в случае моей внезапной смерти. Так что не советую ко мне цепляться, хлопец. Так и передай. Полищук с усмешкой посмотрел на оцепеневшего Второго. – Все. Я тебя больше не задерживаю.

Второй поднялся и, так и не забрав кассету, молча вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

"Вот вам, подлюкам! – злорадно подумал Полищук. – За упокой моей души пить вам не придется..."

Надо было начинать хлопотать о продаже квартиры, наводить справки об уютном местечке для переезда. Проблем с деньгами (спасибо Грейцеру вместе с "Асклепием"!) не существовало и можно было жить на проценты. Или купить какие-нибудь солидные акции. Или заняться нефтяным бизнесом, как Порошин. ("А случайно ли Порошин так внезапно ушел в бизнес?" – мелькнула мысль). Можно было просто жить в свое удовольствие да развлекаться с девочками, пока с этим делом все в порядке. Пока ничего не отсохло. В общем, вариантов хватало.