Текст книги "Первый контакт"

Автор книги: Алексей Живой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава четырнадцатая
Советник президента

К тому моменту, когда белоснежный глиссер советника президента, «клюнув» острым носом, вынырнул из-под облаков прямо над Буэнос-Айресом, раскинувшимся на площади в несколько сотен километров, капитан «Невидимых» был уже слегка пьян. Точнее, слегка навеселе. «Вы ведь не на службе…» Хорошая мысль. Нет, он, конечно, помнил о цели пребывания на этой шикарной яхте и держал себя в руках, но все эти перестрелки последних дней, долгие перелеты через Солнечную систему на военных кораблях. А тут – дорогущая яхта, отличное красное вино, да еще эта шикарная женщина, которая с ним заигрывает… Вобщем, Красс решил немного расслабиться. Или хотя бы сделать вид. Кто его знает, что у этого Сан-Тремора на уме, а, прикинувшись недотепой, можно ввести его людей хотя бы в легкое заблуждение и заставить пораньше выдать свои намерения.

– Еще бокал, капитан? – поинтересовалась Натали Партез, слегка наклонившись к его лицу, так что длинные волосы блондинки едва не коснулись небритой щеки Алекса.

Она была так близко, что Красс ощутил терпкий запах духов.

– Да, можно еще бокальчик, – сказал он, откидываясь на спинку огромного кресла, в котором при желании можно было утонуть, – почему бы ни выпить, у нас ведь еще осталось полбутылки этого отличного французского вина, а лететь нам еще долго.

– Уже нет, – огорчила его красотка, взглянув в иллюминатор, отделанный золотом, – мы уже над столицей. Еще десять минут, и глиссер приземлится на площадке личного особняка советника Сан-Тремора в Тарнаре. Это очень живописное место. Вам понравится.

– Не сомневаюсь, – ответил Алекс, отобрав бутылку у многорукого разливочного автомата, стоявшего на полу перед креслами, и самостоятельно наливая себе еще бокал красного. – За нашу приятную встречу!

Он наполнил до половины бокал Натали. Та выпила, слегка улыбнувшись. Надо сказать, что пила она, не уступая самому Крассу. «Интересно, – подумал Алекс, – а умеет она ругаться матом?». И почему-то сразу решил, что умеет. Натали вообще, по его первым наблюдениям, принадлежала к тем людям, которые в состоянии с милой улыбкой где-нибудь в тихом месте приставить к вашей голове бластер и, не колеблясь проделать в ней дырку, а потом спокойно допить свой кофе. Люди другого склада и не работают секретарями советников президента. Они бы просто не прошли конкурс.

Красс взглянул в иллюминатор. Скоростной глиссер проплывал уже над южной окраиной Буэнос-Айреса, где возвышалось трехсот пятидесяти шестиэтажное здание Глобального Метеоцентра, а чуть правее в сумраке наступающего вечера сверкал огнями пригородный дворец президента Сарагоссы. Алекс отлично помнил это помпезное здание с высокими колоннами, огромными приемными залами и центральным куполом, напоминавшим мавританскую мечеть. Он бывал здесь всего дважды. Впервые, когда получал награду за блестящую секретную операцию по внедрению агента в высшие эшелоны власти гарварийцев. А второй раз – когда его назначили руководить отрядом «Невидимых» и отправили строить базу на Сатурн. Тогда в узкой компании генералов разведки его поздравлял лично поджарый старикан Хосе Мануэль Родриго эль Сарагосса.

Президент «Союза рас Земли» своим видом напомнил Крассу, любившему читать древние книги, крепко сбитого и кривоногого плантатора-рабовладельца из южных штатов Северной Америки… было когда-то такое государство. Ходили слухи, что президент большой любитель верховой езды. Причем катался он не только на лошадях, которых в президентской конюшне держали специально для него несколько дюжин, а также на мулах и осликах. Последних он любил особенно за кроткий нрав и упертость характера. Как политик, президент Сарагосса уважал всех, кто отстаивал свое мнение. Своего любимого ослика президент даже назвал в честь главного политического оппонента, председателя «Союза независимых рас», непримиримого Бомбардо Мхамбе Третьего, боровшегося за независимость.

Красс, честно говоря, разбирался в политике Земли только по долгу службы, поскольку был обязан знать основных подковерных игроков, от которых напрямую зависела и его судьба. Солнечной системой управлял «Союз рас Земли», партия, во главе которой стоял Хосе Мануэль Родриго эль Сарагосса. Хотя по некоторым данным, в которые Красс предпочитал пока не углубляться, президент был марионеткой в руках одного из своих советников. А их было трое: Ли Конг, Пьер де Сан-Тремор и Виталий Севастьянов. Все трое – хитрые лисы, в душе ненавидевшие друг друга, а на людях всегда изображавшие друзей. Сан-Тремор и Севастьянов официально слыли радетелями гегемонии Земли в Солнечной и ближайших к ней звездных системах. А когда появится техническая возможность, то и во всей Галактике. За ними стояла основная часть военных. Ли Конг считался самым спокойным из них, выступал за жизнь в пределах одной Солнечной системы, ненасилие над флорой и фауной других планет, даже создал для этих целей специальную общественную организацию «Ху Ши Рей», но в тайне тоже тянул одеяло на себя. За ним стояли влиятельные круги общества, занимавшиеся разработкой и продажей биологических технологий.

Во время последней войны с гарварийцами разведка землян случайно перехватила в открытом космосе автоматический шаттл, тайно перевозивший груз жизнетворных бактерий-разрыхлителей. Этот груз стоил бешеных денег на Земле, но еще больше он стоил по другую сторону звездных линий фронта. Шаттл направлялся в гарварийскую колонию. Гарварийцы, не знавшие секрета выращивания таких бактерий, тайно покупали их, и провозили в свою систему контрабандой, используя для колонизации новых каменистых планет и больших астероидов. Они готовы были заплатить за бактерии-разрыхлители столько, сколько запросит продавец, – взамен обитатели Альфы Центавра получали новые планеты для жизни. Требовалось лишь раз капнуть на голый камень из цилиндра с жизнетворными бактериями, как спустя несколько месяцев на пустынном астероиде начинала бурлить жизнь, которая довольно быстро делала его пригодным для обитания.

Кто продал во время войны гарварийцам бактерии, имевшие на Земле статус стратегического сырья, так и не удалось узнать. Почти сразу после захвата на шаттл было совершено нападение неизвестными кораблями. Перехватившие его разведчики едва успели рассмотреть груз и передать информацию в центр ВКР, как были убиты, а корабль уничтожен. Все подозрения разведки к Ли Конгу не имели под собой никаких оснований. К Сан-Тремору и Севастьянову также не вело никаких нитей. Дело отложили до лучших времен.

Внизу потянулись лесные заросли, кое-где прорезанные тонкими линиями монорельсовых дорог, которые веером расходились с океанического побережья в глубь материка. После открытия академиком Запутовским антигравитационного закона земляне предпочитали использовать быстрые и дешевые летательные аппараты, либо суперскоростные комфортабельные поезда на антигравитационной тяге. Подземные тоннели, протянувшиеся под всеми мировыми океанами, соединили материки, сделав сообщение быстрым и комфортным. Загрязнявшие атмосферу машины, передвигавшиеся с черепашьей скоростью, канули в вечность. Нефть, как источник энергии, была забыта. Этот случилось как раз вовремя, – к моменту открытия Запутовского нефтяные запасы планеты уже были практически истощены, а человечество находилась в паническом поиске новых энергетических ресурсов.

Сделав полукруг над небольшим особняком, уютно расположившимся на самом берегу Атлантического океана, глиссер начал снижение. Лесные массивы живописных тропических лесов, искусственно выращенные на месте древних пампасов, со всех сторон обступали одинокий мыс. Несмотря на близость к сверкающему огнями Буэнос-Айресу, эта часть побережья казалась пустынной. Похоже, что советник президента в свободные часы любил уединение.

– Приятное местечко, – вслух заметил Красс.

На изящном портативном коммуникаторе, обвившем в виде золотой змейки левую руку Натали Партез, коротко мигнула микроскопическая лампочка-глаз. Видимо, вызов был продублирован голосом по секретному каналу связи, поскольку Натали приблизила руку ко рту и, взглянув на Красса, произнесла:

– Передайте, советнику, что мы с капитаном Крассом прибыли.

Красс кивнул.

– А жаль, мне понравилось с вами летать.

Натали очаровательно улыбнулась в ответ, но промолчала.

Мягко качнувшись на опорах, глиссер замер. Красс выглянул в иллюминатор – корабль советника стоял на узкой посадочной площадке, оказавшийся внутренним двориком особняка, построенного в виде древней гасиенды. Хотя узким он был только относительно больших космических кораблей: здесь вполне мог поместиться целый табун лошадей, которых в двадцать восьмом веке можно было увидеть разве только в центральном планетарном зоопарке или в личных конюшнях политиков, например, у дона Хосе Мануэля.

Когда Алекс сошел по трапу вслед за прекрасной Натали Партез, в очередной раз залюбовавшись ее бесконечными ногами, то с интересом обнаружил, что снаружи их встречают шесть мужчин с непроницаемыми лицами. Все они были одеты в светло-серые комбинезоны, поверх которых были накинуты древние яркие пончо. Весь этот маскарад венчали огромные мексиканские шляпы. Выглядела группа встречающих довольно забавно, если не считать рукояток вполне современных бластеров, которые немного выступали из-под краев карнавальной одежды.

– Это мой почетный караул? – поинтересовался Красс. – Забавно.

– Что-то похожее, – подтвердила Натали, – советник президента не может оставаться без охраны даже когда собирается на карнавал.

Она провела капитана через внутренний дворик прямо на террасу, с которой открывался великолепный вид на море. Несколько изящных колонн поддерживали легкий навес, закрывавший основную часть террасы. Под навесом, в плетеном шезлонге, вполоборота к прибывшим сидел темноволосый мужчина в летах, но с хорошо тренированным телом, на что указывали широкие плечи и мускулы, бугрившиеся под серебристым комбинезоном. Ни пончо, ни сомбреро на советнике не было.

При звуке шагов он слегка повернул к ним голову с ниспадавшими до плеч волосами, обнажив в широкой дежурной улыбке белые зубы. По последней моде чиновников, советник Пьер де Сан-Тремор носил пышные усы.

– Приветствую вас, капитан, как добрались? – спросил советник, не вставая с кресла и лишь слегка кивнув Натали. – Прошу вас, присаживайтесь.

Сан-Тремор взглядом указал Крассу на соседний шезлонг. Красс сел, с удовольствием вытянувшись. Хотя путешествие и было приятным, а кресла глиссера мягкими, все-таки полулежать было приятнее, особенно когда в голове еще слегка шумело.

Натали неспешно удалилась. Красс с нескрываемым сожалением проводил ее взглядом, который не укрылся от советника.

– Да, Натали Партез лучший специалист в моем аппарате, – проговорил он как бы невзначай, – отличный секретарь и очень красивая девушка, не так ли, капитан?

Красс кивнул.

– Я это заметил, у вас отличные сотрудники, советник, – подтвердил Красс, – наверное, работать с вами одно удовольствие.

– Безусловно, – согласился Сан-Тремор. – Спасибо, что приняли мое неофициальное приглашение. Я знаю, как вы заняты на службе, капитан. Тем более сейчас, когда в нашей системе происходят такие странные вещи.

Красс пропустил эти слова мимо ушей, решив сначала предоставить советнику рассказать о том, что ему известно. Но Сан-Тремор ограничился общей фразой.

– У меня неожиданно выдался свободный день, – сказал Красс, – и я решил не обижать вас своим отказом, советник. Если я правильно понял Натали, у вас ко мне есть разговор.

Сан-Тремор улыбнулся в усы.

– Сугубо неофициальный, вы же понимаете, капитан. Я не хочу делать из нашей встречи скучное деловое совещание, их мне и так хватает. Давайте просто приятно побеседуем, раз уж у вас случайно выдался свободный денек. А после этого предлагаю вам посетить карнавал в Буэнос-Айресе, это незабываемое зрелище, уверяю вас.

– Что ж, – согласился Красс. – Раз уж я здесь, а на Земле в последнее время я бываю не часто, то карнавал будет отличным развлечением. На дальних планетах такого не увидишь.

По неуловимому знаку советника на террасе появился один из охранников, который принес поднос с дольками лимона, бутылкой текилы «Пьяный конь» и двумя низкими бокалами в виде стеклянных копий астероидов. Поставив поднос на стол между двумя шезлонгами, и плеснув в бокалы по глотку текилы, охранник в карнавальной одежде удалился так же тихо, как и возник.

– Вы тоже собираетесь посетить карнавал? – спросил Красс, приподняв бокал в знак приветствия и отправляя в рот кусочек лимона.

– Да, я очень люблю подобные мероприятия, – ответил советник, – тем более, что я должен произнести там приветственную речь от имени руководства планеты, ведь карнавал в Буэнос-Айресе это главное событие такого рода на Земле. Карнавалы в Сан-Ремо, Тхимпхуре и Мапото-Хилс гораздо скромнее.

Капитан кивнул.

– Я бывал однажды на карнавале в Тхимпхуре. Будет с чем сравнить.

Пьер де Сан-Тремор осторожно пригубил текилу. Затем он поднялся быстрым и ловким движением, сделав несколько шагов в сторону изящной каменной ограды, окаймлявший террасу. Алекс направился вслед за ним, прихватив свой бокал. Остановившись на краю террасы, с которой открывался впечатляющий вид на бескрайний Атлантический океан, Сан-Тремор снова пригубил текилу и, обернувшись к Алексу, проговорил:

– Иногда в дальнем космосе происходят события, которые могут серьезно изменить ход жизни здесь, на старушке Земле. Вы не находите, капитан?

Красс решил прикидываться тупым воякой до последнего.

– А что там происходит?

Советник поморщился.

– Там происходит небольшая заварушка с пришельцами, и, я думаю, вам, как разведчику, это прекрасно известно.

Красс напустил на себя удивленный вид.

– Мне? Но я сижу на своей далекой базе в горах Сатурна и ни сном, ни духом о каких-нибудь заварушках…

Теперь уже Сан-Тремор делано удивился.

– В самом деле, капитан? Так значит, это не ваш турбоглиссер «Змея» едва не взорвали на базе «ЭРА» какие-то мутанты?

Красс промолчал, надеясь, что «глушитель», подаренный ему Джаззом, не позволит советнику прочесть его настоящие мысли.

– И это не на вас было совершено нападение неизвестным боевым кораблем по дороге на Землю? Надо отметить – вы прекрасный солдат и отлично выкрутились.

Алекс перестал ломать комедию: советнику было известно все или почти все. Похоже, он держал руку на пульсе, и, несмотря на желание генерала Джазза дозировать информацию для политиков, Пьер де Сан-Тремор эту информацию исправно получал.

Словно в ответ на его мысли, советник добавил.

– Да, капитан, я неплохо осведомлен о последних событиях, иначе я не по праву занимал бы свой пост при президенте, который, кстати, получает информацию чуть позже меня. Нет смысла волновать главу «Союза рас Земли» раньше времени, когда еще до конца не понятно, кто и какую игру ведет.

Он сделал новый глоток текилы. Красс сделал то же самое, глядя на океан и подставив лицо ветру. Морской ветер, наполненный запахом йода, приятно освежал.

Пьер де Сан-Тремор неожиданно резко обернулся к Алексу и отчетливо произнес.

– И мой вам совет, капитан: военным не стоит пытаться скрывать информацию от властей. Это может очень плохо закончится.

Красс позволил себе глупый вопрос.

– Для кого?

– Для всех, капитан, для всех.

Советник допил текилу и поставил бокал в виде полого астероида на каменную ограду. Его лицо снова приобрело ленивое, отстраненное выражение.

– Ну, а теперь я предлагаю вам немного развеяться после многочисленных испытаний и долгих перелетов. Сейчас мы отправляемся на карнавал. Я приглашаю Вас с собой, капитан.

Красс кивнул в знак согласия.

– С удовольствием, советник. Только у меня нет карнавального костюма.

Пьер де Сан-Тремор щелкнул пальцами. Словно из-под земли появился охранник, который принес еще одно красно-желтое пончо и бесконечных размеров сомбреро.

– Накиньте вот это, – посоветовал Сан-Тремор, – думаю, вам подойдет. Только одно условие, капитан, – вам придется оставить свой бластер здесь. Никто не находится рядом с советником президента, имея в руках оружие, кроме охраны.

Алекс вынул бластер и молча протянул его охраннику.

– Будем надеяться, что на старушке Земле более безопасно, чем в дальнем космосе.

– Безусловно, – успокоил его Пьер де Сан-Тремор, – кроме того, с этой минуты вы под моей охраной.

Советник сделал знак охраннику и сказал:

– Жан, мы вылетаем немедленно. Подготовьте глиссер и предупредите Натали.

– Она уже ожидает вас в глиссере, советник, все готово к отлету, – ответил охранник с поклоном.

Сан-Тремор обернулся к Алексу, который в это время просовывал голову в круглую дырку пончо. Справившись с этой задачей, Красс надел сомбреро и, взглянув в зеркало, стоявшее в глубине террасы, решил, что теперь он выглядит, как самый настоящий мачо.

– Я готов, советник, – сообщил мачо.

Сан-Тремор жестом пригласил его следовать за собой в глиссер.

Пилот очень мягко поднял маневренную машину в воздух, и, сделав разворот над гасиендой советника, углубился в воздушное пространство над бескрайними тропическими лесами, оставив океан позади. Наблюдая за маневром, Красс решил для себя, что в том случае, если он когда-нибудь покинет армию, его вряд ли возьмут на работу пилотом шикарного турбоглиссера к какому-нибудь политику. Он наверняка заложил бы при старте такой крутой вираж, что был бы тут же уволен, а удержаться не смог бы – машина была слишком хороша.

Теперь Красс сидел в кресле напротив Сан-Тремора, что не мешало ему изредка поглядывать на Натали Партез, сидевшую рядом со своим босом. На секунду Красс вспомнил Шиллу Бристоль и мысленно сравнил ее с Натали. Это ни к чему не привело – впечатления заставили Алекса раздвоиться. Обе девушки были одинаково хороши, каждя по-своему.

Спустя пятнадцать минут турбоглиссер советника, проплыв над залитым огнями Буэнос-Айресом, приземлился на посадочной площадке городской Ратуши, откуда должен был начать свое шествие многомиллионный поток карнавала. Еще при заходе глиссера на посадку Красс успел заметить людское море, заполнившее соседние улицы и площадь перед стотридцатиэтажной ратушей, выстроенной в древнем готическом стиле, но практически полностью состоявшей из стекла и металла. Сотни подвижных прожекторов, направленных на устремленное ввысь легкое здание, заставляли его сверкать миллионами огней. Это было фантастическое зрелище.

Когда советник президента Пьер де Сан-Тремор вышел из турбоглиссера в сопровождении своей блистательной секретарши и охраны, толпа разразилась криками радости. А после того, как он приветственно помахал рукой, рев толпы едва не заставил Красса заткнуть уши. Оказалось, что советник президента пользуется в народе не меньшей симпатией, чем сам старик Сарагосса.

Площадка для выступления представляла собой небольшую антигравитационную платформу в пятьдесят квадратных метров, огороженную невысокими перилами, которые были сейчас украшены красно-сине-белыми ленточками – цветами «Союза рас Земли». На площадке уже стоял мэр Буэнос-Айреса: чернокожий здоровяк Турпхе Бурундар Гхо в окружении своих помощников и охраны. Он жестом приветствовал Пьера де Сан-Тремора и пригласил его подняться на платформу для того, чтобы речью открыть карнавал Буэнос-Айреса. По традиции, на месте приземления правительственного турбоглиссера была установлена специальная движущаяся дорожка, ступив на которую, Пьер де Сан-Тремор уже через минуту находился на платформе для выступлений.

К тому моменту, когда он готовился начать речь, на антигравитационной платформе скопилось человек тридцать, включая свиту и охрану обоих высоких политиков. Самого президента «Союза рас Земли» на открытии карнавала не ждали, он сейчас находился в азиатской части планеты, с рабочим визитом.

По традиции карнавала все политики, включая Турпхе и Сан-Тремора, были одеты в карнавальные наряды. Советник президента облачился в пончо и сомбреро, а костюм мэра Буэнос-Айреса являл собой точную копию одежды вождя древнего африканского племени Уха-Уха: набедренная повязка из листьев банановой пальмы, ритуальная маска и копье. Мэр столицы то и дело потрясал копьем, чем вызывал бурю восторга у собравшегося народа.

Когда все выступающие собрались, Турпхе подал знак и платформа, отделившись от земли, поднялась в воздух метров на двадцать. Ее освещали сотни прожекторов, и ретранслировали на гигантские экраны, специально установленные на высотных зданиях во всех частях города, чтобы любой житель столицы или гость смог наблюдать за ходом праздника.

Голоса выступавших тоже ретранслировались через специальные коммуникаторы, закрепленные на костюмах, так, что любой зевака мог видеть и слышать все, что происходило на центральной антигравитационной платформе, которая после завершения торжественной части должна была возглавить воздушный парад ста двадцати пяти тысяч других антигравитационных платформ: над главными улицами города. Эти платформы, разукрашенные горожанами, уже давно стояли на всех прилегающих к ратушной площади улицах и на самой площади, готовые по сигналу организаторов взмыть в воздух и начать праздничное шествие.

От созерцания этого буйства жизни и бурлящего в предвкушении праздника народа Красса отвлек внезапный звук фанфар, возвестивших об открытии сто сорокового карнавала в Буэнос-Айресе. Как только звук праздничных фанфар стих, мэр города Турпхе Бурундар Гхо представил собравшимся личного советника президента Пьера де Сан-Тремора. Это сообщение потонуло в реве толпы.

– Я приветствую Вас, жители и гости столицы! – воскликнул Пьер де Сан-Тремор, вскинув руку.

Советник говорил минут десять. Он поздравлял жителей столицы с успехами в области выращивания тропических лесов на тех безжизненных местах, где раньше простирались только пампасы. Хвалил за своевременное завершение работ по строительству пятьсоткилометрового ответвления подземного тоннеля для монорельсовой железной дороги, связавшее, наконец, столицу с западной окраиной континента, пустыней Атакама. Особо Пьер де Сан-Тремор отметил успехи в строительстве нового международного космопорта имени президента Сарагоссы в окрестностях Буэнос-Айреса, который должен быть готов к следующему году. А также активные разработки в области полезных биокультур ученых столичного центра Бионоваций.

Закончил свою речь Пьер де Сан-Тремор широким жестом.

– От имени президента «Союза рас Земли», – выкрикнул советник, – я хочу поздравить вас с праздником, к которому вы готовились целых пять лет, и сообщить, что в честь сто сорокового юбилея карнавала в Буэнос-Айресе правительство Земли дарит вашему прекрасному городу скульптуру «Жажда свободы»!

По заранее оговоренному сигналу, как понял Красс, из-за здания ратуши выплыла огромная транспортная платформа, на которой возвышался пятидесятиметровый вставший на дыбы конь, на шею которому было наброшена веревка. Конец веревки держал в руках человек в странных синих брюках и в шляпе, напоминавшей сомбреро с укороченными полями. Половину лица человека закрывала повязка, а на поясе виднелось какое-то оружие, с виду напоминавшее бластер первого поколения. Хотя Красс и считал себя знатоком древней истории, он не смог сразу вспомнить, как назывались в те времена люди, которые ходили в синих брюках, носили на поясе бластеры, а на лице повязки, и ловили свободных лошадей. Но вот как назывались в те времена свободные лошади, Красс сразу вспомнил – они назывались мустангами.

Толпа взревела от восторга. Пьер де Сан-Тремор несколько раз помахал рукой и отступил назад на пару шагов, уступая место мэру Турпхе Бурундар Гхо. Тот был краток.

– Сто сороковой карнавал в столице мира Буэнос-Айресе открыт! – прокричал он, заглушая нараставший вой толпы, и в довершение всего трижды стукнул ритуальным копьем по платформе.

Шествие началось с небывалого фейерверка. Со всех улиц в воздух стартовали миллионы ракет, раскрасившие небо над городом яркими вспышками разноцветных огней. А вслед за этим в воздух взмыли тысячи карнавальных платформ, каждая из которых представляла собой какую-то историческую картину.

Чего здесь только ни было! Как смог разглядеть Алекс Красс со своего места из свиты советника, одна из праздничных платформ была выполнена в виде объемной модели испанского боя быков, вторая изображала гонки на сверхскоростных турбоглиссерах, третья представляла собой трехмерную копию садов Семирамиды. На четвертой бушевал китайский дракон Хан Лу. На пятой платформе разыгрывалась античная трагедия Еврипида «Вакханки». Шестая платформа изображала осаду Рязани Батыем, с финальной сценой смертельной битвы русского героя Евпатия Коловрата с татарскими полчищами.

Остальное Красс не успел разглядеть, так как центральная антигравитационная платформа с политиками поднялась еще выше вверх и, пролетев над головами бушующей толпы через ратушную площадь, заняла почетное место в начале карнавального шествия.