Текст книги "Режим бога. Show must go on (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6

После концерта ненадолго заезжаем в гостиницу – у нас не больше часа, чтобы привести себя в порядок, поужинать и забрать свои вещи из номера. Впереди аэропорт и ночной перелет в Сан-Франциско. Это музыканты могут позволить себе 1300 километров с комфортом проехать в прекрасном автобусе с эмблемой “Red Stars”, а у нас со звездочками уже завтра в полдень важное интервью на местной радиостанции, и еще куча других дел до вечера.

Львова в сотый раз проверяет кофры с нашей одеждой, в которой мы проведем завтрашний день, дает последние наставления Светику, которая летит вместе с нами и за все это отвечает. Сама Татьяна Леонидовна остается паковать вешала со сценическими костюмами в один из огромных трейлеров – эту важную миссию она никогда и никому не доверит.

– Светуль, только ради бога не забудь проследить, чтобы утром вся одежда была отглажена! Прямо вызывай в номер сотрудников гостиницы, и обязательно сама иди с ними, чтобы они там чего-нибудь не испортили.

– Татьян, успокойся. Ну, не в первый же раз. Я за всем присмотрю, обещаю! – наша гример и по совместительству парикмахер, прощаясь, тепло обнимается со Львовой и успокаивающе гладит ее по плечу.

Альдона насмешливо фыркает, наблюдая из окна машины, как мило воркует между собой эта парочка вечных соперниц. Но их соперничество распространяется исключительно на Леху – во всем, что касается работы, они союзницы. И стоит Мамонту пропасть с радаров, как между женщинами тут же воцаряется мир и спокойствие. Вот и на этих гастролях они работают на удивление слаженно, Светик у Татьяны Леонидовны первая помощница, и все свободное время она проводит в костюмерной, помогая модельеру с нашими сценическими костюмами, которых день ото дня становится все больше и больше…

…Вот казалось бы… Устал так, что растекся медузой в кресле самолета, и даже пошевелиться не могу. Тут бы и провалиться мне в спасительный сон, как в глубокий черный омут. А вот нет… Мозг продолжает работать, снова и снова переваривая прошедший концерт. И чувствую, что пока не прокручу в памяти все до конца – не засну. До сих пор в ушах стоит рев огромной арены, а в глазах возбужденные лица зрителей.

Как мы выбирались со стадиона – это отдельная история… Думал, что наш огромный автобус никогда не покинет стоянку, даже полицейское оцепление не сильно помогло. Уезжали бы в лимузине, точно не выбрались оттуда без потерь! Так что пришлось копам вмешаться, чтобы утихомирить самых буйных фанатов. И счастье, что наш ночной отлет в Сан-Франциско удалось сохранить в тайне от прессы и фанатов, машины подъехали прямо к трапу самолета. Снова переключаюсь на концерт…

…Тишина. Зрители затаили дыхание после Summer Moved On. Раздается тревожный вой военных сирен, и темноту арены разрезают сполохи прожекторов, которые мечутся по сцене, и по трибунам. Звучат первые аккорды «You're in the Army Now», и арена взрывается криками одобрения. Нашу песню уже хорошо знают в Америке, за два месяца она даже успела войти в горячую десятку. Что вовсе не мудрено – мало того, что на MTV постоянно этот клип крутят, так еще и сама антивоенная тема для американцев крайне болезненная. Вьетнам закончился для США больше пяти лет назад, и обязательную военную службу отменили тогда же, но память о вьетнамской войне для американцев – это незаживающая рана. Шутка ли – 60 000 убитых и пропавших без вести! А сколько ветеранов вернулось с этой безумной войны покалеченными и физически, и морально?

Так что антивоенные настроения в Штатах сильны до сих пор. И фильм Копполы “Апокалипсис сегодня” – яркое тому подтверждение. Он уже собрал кучу кинонаград, включая Золотую пальмовую ветвь в Каннах, а еще больше этот фильм соберет в начале следующего 1980 года – три Золотых глобуса и два Оскара.

На экране начинается трансляция клипа, на сцену выбегают «солдаты» в камуфляже и шустро выстраиваются в две ровные шеренги. На них пятнистые штаны, высокие берцы и футболки цвета хаки, на груди солдатские жетоны, на головах военные кепи. Они застывают с каменными лицами, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Это все очень узнаваемо для публики, хоть форма на наших артистах и не повторяет один в один американскую. Мы с музыкантами скромно стоим в глубине сцены – в этом номере у нас лишь вокал. Фоном для артистов служат наши тяжи в хаки, которые стоят по двое у края сцены с муляжами автоматов в руках.

Сценка с «сержантом» с хлыстом в руках и с мелким «солдатиком» в конце колонны вызывает одобрительный свист и смех зрителей – уж больно узнаваем образ жесткого солдафона с закатанными рукавами и зеркальными «авиаторами» на каменном лице, именно так сержантов здесь в фильмах и изображают. После его резкого свистка солдаты начинают маршировать на месте, слаженно перестраиваясь в колонну, а потом переходя на бег на месте. Снова свисток – солдаты дружно падают на сцену и отжимаются.

Новый свисток, и солдаты синхронным движением рук наносят черные полосы маскировки на свои лица, а потом мгновенно рассыпаются по краю сцены, пригибаясь и припадая на одно колено. Прикладывают руку к глазам козырьком, поводя головой из стороны в сторону, будто высматривают в огромном зале затаившегося противника. Затем дружно вскидывают руки в характерном жесте, словно держат в них пистолеты и берут на мушку воображаемого врага.

Под крик сержанта «stand up and fight!» солдаты вскакивают и выстраиваются в колонну по двое. Строевым шагом они маршируют по подиуму, замирая с приподнятой ногой на каждом слове «now», делая полшага назад и затем, продолжая маршировать вперед. У маршировки сложный рисунок, но у ребят она получается уже безупречно, и выглядит это очень эффектно. В конце подиума солдаты снова припадают на колено, и козырьком приставляют руку к глазам. Воображаемый враг снова берется на мушку.

На последних аккордах все солдаты возвращаются на сцену, вспыхивает свет, и они синхронно стягивают с себя кепи. По арене разносятся восхищенные крики, потому что у большинства из солдат по плечам рассыпаются длинные волосы. Поняв, что перед ними не только парни, но и девушки, зрители долго не отпускают артистов, награждая их одобрительными криками, свистом и аплодисментами.

Следующую песню "Take On Me" я снова пою без звездочек, успев перед этим сменить за кулисами коричневую куртку в нашивках, на черный «пилот». С черными высокими сапогами она тоже смотрится вполне неплохо. Тем более, что я опять оседлал свою Хонду и изображаю поездку на байке, время от времени пригибаясь к рулю. В мою сторону направлен мощный вентилятор, который ерошит волосы и от которого распахиваются полы куртки, так что из зала это выглядит вполне правдоподобно. В Сиэтле эту забойную песню зрители встречают более благожелательно, чем в Японии, но такого дикого восторга как «The Final Countdown» и «You're in the Army Now», она все равно не вызывает. Пока…

Собрав заслуженные аплодисменты, я, наконец, сваливаю за кулисы, чтобы уступить место Альдоне. Сейчас настает ее звездный час с "Still loving you". На ходу чмокаю подругу в щечку, на мое пожелание “ни пуха, ни пера”, она привычно отмахивается от меня, посылая к черту. Но мыслями уже вся на сцене – до сих пор страшно переживает, когда приходится выступать одной, без нас с Ладой. И чего переживать – в первый раз что ли? Черный смокинг, надетый прямо на голое тело в сочетании с высоким конским хвостом и алой помадой выглядят просто шикарно! Высоченные шпильки добавляют роста и так стройной звездочке. Свет на арене снова гаснет, раздаются первые аккорды "Still loving you", и Альдона резко выдохнув, решительно отправляется на сцену.

Концертный вариант этой песни длится больше семи минут, а с аплодисментами будет еще дольше. За это время я вполне успеваю по-быстрому ополоснуться и полностью переодеться для следующей песни – «I Want It That Way», которую мы исполняем вместе с рижанами. Облачившись в брюки-бананы и белую футболку, шнурую высокие кроссовки, придавая им немного небрежный вид. Завершаю модный лук стеганым жилетом а-ля “Назад в будущее”, и бегу за кулисы.

Там уже собрались все наши, наблюдая за выступлением Альдоны. Я тоже еще успеваю застать, как она произносит свое последнее "...still loving you", и замирает в перекрестке лучей нескольких софитов. Последние аккорды смолкают, и на трибунах несколько секунд царит оглушительная тишина, а затем арена взрывается восторженными аплодисментами и мужским ревом. Мы за кулисами выдыхаем, довольные реакцией американской публики. Вот не зря сольная песня Альдоны до сих пор в горячей десятке Билборда..!

…Обидно, что на фоне всех исполненных песен, "Take On Me" как-то потерялась, она даже в двадцатку горячих хитов пока не входит. Срочно нужен клип, для ее полноценной раскрутки, я даже не сомневаюсь, что эта песня еще возьмет свое. Но… раньше будущей весны ждать его совершенно бесполезно, потому что павильонные съемки мы с Ладой сможем начать не раньше декабря, а то и вообще в январе. А затем предстоит долгий и кропотливый монтаж, чтобы собрать воедино анимацию, трюки на байке и кадры обычной съемки. Сколько это все займет времени – пока даже непонятно. Надеюсь, к маю управимся.

К тому же у MTV сейчас еще нет продуманной системы награждения, сам канал пока работает практически в тестовом режиме. Так зачем спешить? Подождем немного и заберем потом все награды, что есть. Все равно этот клип долго еще никто не сможет переплюнуть. Можно только догадываться, сколько наград соберет улучшенная версия клипа, если даже первоначальная в 86-м году получила сразу шесть наград: «Лучшая режиссура», «Лучший новый исполнитель на видео», «Лучшее концептуальное видео», «Лучшее экспериментальное видео», «Лучшие спецэффекты» и «Выбор зрителя».

Сейчас у нас в приоритете съемки другого клипа – «Last Christmas», который кровь из носа, но должен быть запущен в ротацию на MTV не позднее 15 декабря, а еще лучше успеть до 10-го. А у нас пока только сценарий написан. Даже не вся одежда к съемкам пошита – часть тканей для стильных пальто и курток нужно будет купить здесь, в США. Потому что в Союзе сейчас такого с огнем не найти, при наличии любого блата и связей. И горнолыжный курорт для съемок еще не выбран, Шахназаров как раз сейчас мотается по всей стране в поисках подходящей натуры, чтобы к нашему возвращению в Москву предложить на выбор два-три варианта. За это я переживаю больше всего, фуникулер в клипе должен выглядеть не хуже, чем за границей. А у нас в СССР есть сейчас такой? Вот то-то оно… Чую, по-любому будет Домбай – других локаций такого уровня нет.

*****

В соседнее кресло плюхается Альдона.

– Не спишь?

– Не сплю. Никак после концерта не отойду.

– Вот и меня до сих пор всю трясет! – Снежная Королева передергивает плечами – Может, по снотворному?

– Не надо. Завтра будем весь день квелыми, а у нас дел до хрена. И вот вроде уже не новички: был же Уэмбли, Будокан, Космос в Москве с Дассеном… Чего же так вштырило-то?!

– Другая публика – начала загибать пальцы подруга – огромная сцена, все время норовишь в “слепое аудио-пятно” залезть. Да еще эта дурацкая история с Ладой. Все на нервах: а вдруг сорвется концерт? Кстати, я заметила в вип-зоне фэбээровцев. Представляешь?! Пришли упыри, не постеснялись.

– Мы же сами им билеты отправили с Сергеем Сергеевичем…

Я поудобнее развернулся в кресле, покрутил шеей, свел лопатки, расправляя затекшую спину. Массажист Андрей наскоро промял мне воротниковую зону, и повышенный тонус мышц снял, но как снимешь тонус в мозгах? Хм… Только сексом. И никак иначе. Задумчиво посмотрел на Альдону и как бы ненароком положил руку на девичье колено. Благо у ее джинсовой юбки длина очень правильная, едва до колен и доходит. Правда, узковата немного, но это не беда…

Снежная Королева, не замечая мой призывный взгляд и мои нахальные поползновения, в негодовании перечисляла дальше:

– А сценические костюмы? То в поту плаваешь от жара, идущего от софитов, то где-нибудь режет или жмет. И туфли на шпильках – это же ад кромешный!

Альдона, наконец, почувствовала мою ладонь у себя под юбкой и с подозрением уставилась на меня

– Эй, ты что задумал?!

– Любовь моя, а… не уединиться ли нам…?

– Э…?! – Альдона явно выпадает в осадок от такого предложения, но интерес к нему проявляет – А как ты себе это представляешь?!

– Ты разве не слышала об американском “изобретении”? – я деланно удивляюсь, оглядываю спящий салон самолета, и перехожу на шепот – Mile High Club, или Клуб высокой мили.

– Не-ет. А что это?

– Неофициальное объединение людей, занимавшихся любовью на борту летящего самолета. Золотой значок с крылышками – три и более раза, серебряный – два, бронзовый – один – вдохновенно вру я, продолжая поглаживать стройную ногу подруги – предлагаю вступить в их славные ряды.

Альдону бросает в краску, но само предложение возмущения не вызывает. Она лишь снова недоуменно оглядывает полупустой салон. Ночные рейсы не пользуются большим спросом, в Америке и дневных с лихвой хватает – на популярных маршрутах они здесь летают чуть ли не с периодичностью рейсового автобуса.

– Но где?!

– Сейчас встаешь и идешь в правый туалет. Но не запираешься. Ждешь меня.

Моя рука многообещающе продвинулась дальше по бедру.

– Ты сейчас серьезно? – изумилась Альдона

– Более чем. Главное не упасть и не загреметь во время воздушной ямы – мои губы коснулись уха девушки – Зато представляешь, какие у нас будут воспоминания?

Звездочка колеблется не долго. Резко встает, одергивает юбку. Внимательно на меня смотрит: неужели я серьезно? Уверенно киваю ей: целиком и полностью.

– Не струсишь…?

Принимая мой вызов, Альдона усмехается, и сексуально покачивая бедрами, направляется в конец самолета. У меня мигом пересыхает во рту. Я уже готов, немедля, сорваться вслед за ней. Но… держусь. Мало ли, кто не спит из пассажиров, только дремлет или изображает сон. Надо все-таки чуток подождать.

Наконец, встаю и, демонстративно потирая глаза, словно спросонья, иду по проходу в сторону туалета. А самого уже потряхивает в предвкушении

– Виктор…? Селезнофф?!

Пожилая американка с волосами голубыми, как у Мальвины, восторженно таращится на меня, а потом хватает за руку, прижимая ее к своей обвисшей груди

– О, Боже!!! Внуки не поверят мне! О, нет! Я и сама не верю себе! Как такое может быть?!

Блин… швабра старая, как же не вовремя ты очнулась! Сейчас всех пассажиров разбудит своими воплями. Хуже того – еще и мою охрану переполошит! Я выдавливаю из себя любезную улыбку и прикладываю палец к губам, вежливо призывая старушку заткнуться и не будить окружающих. Но куда там… у бабульки видимо бессонница, а тут вдруг такое бесплатное развлечение.

Скрипя зубами приходится присесть рядом с ней и выслушать рассказ, какие замечательные у нее внуки и как они любят нашу группу. Из сумочки достается фото, на котором запечатлены два здоровых лба с абсолютно дебильными улыбками на загорелых лицах. Понятно… быстро от бабки не отделаться. А меня, между прочим, шикарная женщина ждет. И зная характер Альдоны, скоро ей ждать надоест, и тогда о сексе в стиле “высокой мили” можно будет забыть.

– Мадам – ласково улыбаюсь я назойливой бабке – если вы сейчас позволите мне прогуляться до туалета, то после я с огромным удовольствием подарю презент для ваших чудных малышей!

– Оу, Виктор…! Это так мило с вашей стороны!

Пользуясь ее минутной заминкой, я галантно целую морщинистую руку и смываюсь, пока она еще чего-нибудь не придумала. Добравшись до заветной дверцы, оглядываюсь назад и вижу привставшего в кресле Вячеслава, собравшегося уже спасать меня от американской бабки. Машу ему рукой: “Отбой!”.

– Ты куда пропал?! – шипит на меня Альдона – Я стою тут как дура, того и гляди кто-нибудь заявится…

– Потом, потом, потом… – шепчу я ей на ухо, Закрывая задвижку и разворачивая красавицу лицом к стене. Мои локти то и дело задевают стенки туалетной кабинки – блин, что ж здесь так тесно-то…!

Ловко задираю Алькину юбку и запускаю руку под джемпер, сжимая в ладони аппетитное полушарие ее груди. Второй в это время пытаюсь стащить вниз кружевные трусики, а потом расстегнуть молнию на своих джинсах. Самого уже изрядно потряхивает от возбуждения и мысли, что в любой момент нас могут здесь застукать. Вот скандал-то будет… Тут уже никакими сувенирами и билетами не отделаешься!

– Зай, извини, если буду груб, но не до прелюдий…! – шепчу я наклоняя подругу и заставляя ее упереться руками о раковину.

Но моя Ледышка и сама уже так распалилась, что трется о меня попкой и еле сдерживается, чтобы не застонать в голос.

– Пристегните ремни – я целую девушку в шею – наш самолет готов ко взлету!

Глава 7

Ни о каком полноценном сне после нашего с Альдоной вступления в «Клуб Высокой мили», речи нет – бессмысленно засыпать, чтобы через полчаса на подлете к Сан-Франциско тебя уже будили. Лучше подожду до гостиницы. Подруга, соблюдая конспирацию, вернулась на свое место, а я отправился вручать сувениры назойливой бабке. Увидев в моих руках заветные билеты, старушка аж прослезилась от умиления! Пришлось еще и успокаивать престарелую американскую «мальвину». Но выслушивать очередную историю о ее внуках сил у меня не было – проявил твердость и свинтил, сославшись на то, что мне нужно срочно повторить слова новых песен. Ага… а то я весь такой забывчивый, такой переменчивый – здесь помню, тут не помню!

Кстати о новых песнях. Ну, что сказать… я ожидал большего от «I Want It That Way». В принципе публика восприняла эту песню неплохо, и наши необычные наряды ей явно понравились, но …до «The Final Countdown» новый хит не дотянул. Я уж и не знаю, чем можно переплюнуть теперь этот «The Final…», ему конкурент если только “The Show Must Go On”.

И это очередной повод глубоко задуматься о выборе музыкального материала: в чем я на этот раз просчитался? И просчитался ли вообще? А может, просто поторопился с выводами? Или все же обогнал время? До успеха этой песни еще больше пятнадцати лет, и свое триумфальное шествие американский бойзбенд начал, кстати, вовсе не с родины, а с Западной Европы, а если точнее, то с Германии. Как это не странно.

Вокал Backstreet Boys мы с рижанами скопировали один в один: слова и музыка супер. Одеты и пострижены по-молодежному, телодвижения достойные – безо всяких там вихляний задницами и слащавых ужимок. Так в чем дело? Может, время еще не пришло для Бритни Спирс и прочих дарований с ярко выраженной школьно-подростковой направленностью? Может, Америке сначала необходимо до конца переболеть стилем диско и Майклом Джексоном, перед тем, как переходить к полноценному тин-попу и R@B? Вернусь в Москву, нужно будет поподробнее вникнуть в эту тему и пораскинуть мозгами, чтобы не попадать впросак, и двигаться шаг за шагом, сильно не забегая вперед.

А ведь помнится у Backstreet Boys был прототип – группа New Kids On The Block, выступавшая в конце 80-х, и о-о-очень популярная в то время! Но я их отверг из-за примитивных текстов, слишком подросткового поведения на сцене и чрезмерной слащавости, от которой у меня скулы сводило и глаз дергался. Это прямо какая-то адская смесь из раннего Майкла Джексона и резко помолодевших Bee Gees. Нет… не смогу я себя пересилить. Вот все понимаю, что мода грядет такая, но… не могу! Хватит с меня сладкоголосых Modern Talking, Joy, Bad Boys Blue и Джорджа Майкла. К тому же, невзирая на молодой возраст солиста «Red Stars», аудитория у нас все же ближе к студенческой. Вот на нее и продолжим ориентироваться.

А вообще интересно будет почитать завтрашнюю прессу и посмотреть утренние новости. Какова реакция самих американцев? Может, я излишне самокритичен, а на самом деле все ОК? Ведь последовавшие за «I Want It That Way», наши хиты «Ten O'clock Postman» и «Wind Of Change» публика принимала примерно с таким же энтузиазмом. В «Почтальоне» я привычно носился по сцене, подмигивал и раздаривал улыбки девушкам, а наш «Ветер перемен» немного остудил публику и настроил ее на более спокойный и лиричный лад.

Так что к следующему номеру зрителей мы эмоционально подготовили. И когда на экране под под песню «You´re My Love» в исполнении Веры пошли кадры с ее выступлением в Будокане, зал сначала замер. А потом тут и там по всей арене стали вспыхивать огоньки зажигалок. Мы в это время один за другим выходили на сцену и выстраивались в линию вдоль ее края: солисты, музыканты, танцоры… Безмолвно стояли и просто слушали вместе с публикой, как поет наша ушедшая звездочка. Надо отдать должное – американцы проявили чувство такта: громкие аплодисменты в конце песни были, но никаких воплей или свиста никто себе не позволил.

Потом свет погас и зазвучали первые тревожные аккорды «The Show Must Go On» – готовящие публику к новому потрясению, о котором она пока еще не догадывалась. Лучи прожекторов прошлись по арене и сфокусировались в центре сцены – там, где с микрофоном в руках стоял я. Уже первые слова будущего хита всех времен и народов не оставили сомнений, о чем эта новая песня

Пустота... Для чего мы живём?

Покинутые места... Думаю, мы знаем, каков счёт.

Кто-нибудь знает, что мы так долго ищем?

Ещё один герой, ещё одно безрассудное преступление…

А если у кого-то еще и оставались сомнения, то они исчезли, когда одновременно с этим на экране в режиме слайд-шоу стали появляться фотографии Веры… и кадры с морем цветов и людей на парижском мосту Альма – над туннелем, в котором она погибла. Слова этой песни били точно в цель, заставляя людей сопереживать нашей потере и негодовать по поводу преступного поведения папарацци

За занавесом, в виде пантомимы.

Подождите, кто-нибудь хочет терпеть это и дальше?

Слова припева взрываются моим отчаянным возмущением, я вкладываю в них все свои вокальные возможности, напрягая голосовые связки по максимуму

The show must go on

The show must go on

Моё сердце разбивается на части,

Мой грим, наверное, уже испорчен

Но я продолжаю улыбаться.

Сцена тоже взрывается снопами искр и миганием ламп, доводя происходящее до накала, софиты выхватывают из темноты фигуры музыкантов. Я успеваю только набрать в легкие воздуха, как тут же начинается второй куплет. Подпускаю в свой голос сексуальной хрипотцы, он обволакивает арену и завораживает людей. Вижу, как каждое слово попадает им в душу, и от этого по моему телу пробегает дрожь.

Что бы ни случилось, я всё оставлю на волю случая.

Ещё одна сердечная боль, ещё один неудавшийся роман.

Это длится бесконечно... Кто-нибудь знает, для чего мы живём?

Думаю, скоро я узнаю правду, я уже близок к истине –

Скоро я заверну за угол. За окном светает,

Но, находясь в темноте, я жажду свободы.

The show must go on

The show must go on

Моё сердце разбивается на части,

Мой грим, наверное, уже испорчен

Но я продолжаю улыбаться.

После второго припева я наконец-то могу расслабить голосовые связки и немного перевести дыхание, поскольку тут вступает Коля со своим гитарным соло. За несколько секунд я успеваю снять микрофон со стойки и приблизиться к самому краю сцены

Моя душа раскрашена, как крылья бабочек.

Вчерашние сказки повзрослеют, но никогда не умрут.

Я могу летать, друзья мои!

И неожиданно для меня следующий припев подхватывают уже не только музыканты, но арена

The show must go on

The show must go on

А я завершаю припев

Я на всё смотрю с усмешкой,

Я никогда не сдамся,

И шоу будет продолжаться.

Завадский снова выдает забойное соло, Роберт творит какое-то сумасшествие на своей ударной установке. А мне кажется, что мои голосовые связки вот-вот откажут, не вынеся такого накала, потому что я забираю все выше и выше, заставляя зал затаить дыхание

Я произведу фурор, я выложусь на все сто.

Я должен найти в себе силы, чтобы идти дальше,

Парни перехватывают у меня эстафету

The show must go on

The show must go on

SHOW! – врывается мой надрывный вопль в хор мужских голосов, забираясь на немыслимую для меня высоту, и тело непроизвольно выгибает дугой

The show must go on… – заканчивают парни, и их слаженные голоса постепенно затихают, аппаратура при этом создает эффект долгого, долгого эха. Так, как это было в клипе у самих Queen. И вместе с затихающим эхом начинает синхронно мигать вспышки света в такт музыке. А потом свет гаснет, погружая арену в полную темноту. Мы исчезаем о сцены по-английски, у нас небольшой перерыв между отделениями. А с экрана продолжает ослепительно улыбаться зрителям русская красавица – наша Вера. Вот такой пусть ее и запомнит весь мир…

*****

…О нашем ночном прилете в Сан-Франциско никто из фанатов так и не узнал, они все уверены, что группа в полном составе едет в шикарном автобусе, расписанном звездами. Поэтому в аэропорту нас никто не встречает, даже вездесущих репортеров нет. Зал прилета непривычно пустой в этот поздний час. Хотя насчет «никто» я погорячился – сотрудники Atlantic Records уже тут как тут. Такое ощущение, что люди Майкла вообще никогда не спят!

Штатный фотограф делает несколько снимков с нами в зале прилета и на выходе из аэропорта, которые будут немедленно отправлены в местные газеты, чтобы завтра украсить собой первые полосы. Не знаю, как дальше пойдет, но в Сиэтле подготовка гастролей была на таком высоком уровне, что даже придраться не к чему. Понятно, что американцы сейчас на своей земле, но профессионализм на лицо...

До отеля по пустым дорогам машины долетают минут за десять. Последнюю сотню метров мы забираем круто вверх по улице, из чего я делаю вывод, что наша гостиница расположена в самом центре города, на одном из самых высоких его холмов. Как и в Сиэтле, это оказался отель Фэрмонт – главные здания даже похожи между собой, поскольку выстроены примерно в одно время, и в одном стиле. По словам Гора, это целая сеть американских отелей и курортов, а «Fairmont» Сан-Франциско – знаменитый флагман этой сети. И кто в этом отеле только не останавливался, включая нескольких президентов США и даже отцов-основателей ООН! Теперь вот и мы здесь будем обитать целых три дня.

Интерьер главного вестибюля отеля чем-то напоминает лондонский Савой – не к ночи будь он упомянут! Тоже больше похож на музей, чем на гостиницу. Сразу понятно, что строили его во времена, когда Америка процветала: много мрамора, лепнины, хрустальные люстры и зеркала в позолоченных рамах. Стиль “дорого-богато”. Но мы, слава тебе господи, будем жить не в этом помпезном здании, а в более современной двадцатиэтажной башне. Там моим фанаткам будет трудно устроить свой шабаш, поскольку окна моего номера выходят не на проезжую часть улицы, а на сад, устроенный на крыше главного корпуса.

Пока мы добираемся до своего семнадцатого этажа на медленно ползущем лифте, я успеваю пробежать глазами рекламный проспект, прихваченный на ресепшн. Как и ожидалось, здесь есть пара конференц-залов, несколько ресторанов и баров, бассейн, много магазинов и уже упомянутый сад на крыше. А также интересный исторический тик-бар, где эстрада для оркестра устроена на барже и плавает в бывшем бассейне, а зона со столами для гостей построена из частей старинного парусника.

Наконец, лифт дополз, и мы выходим на своем этаже. Удивительно, но консьержа здесь нет, как впрочем, не было и в Сиэтле – в Америке это почему-то не принято. Так что нам оставалось только с сожалением вспоминать Ичиро. Но с другой стороны, чем меньше глаз, тем лучше. Гораздо важнее, что тут имелась возможность перекрыть доступ посторонним к нашим номерам, выставив пост охраны в коридоре – люди Гора внимательно изучили требования моей охраны и неукоснительно им следуют.

Номер мне понравился. Чуть попроще президентского люкса, но тоже вполне нормально. Все условия райдера соблюдены. А по большому счету, не все ли равно, где ночевать? Сюда мы дай бог к ужину будем добираться – график у меня забит до отказа. Но вид из окна, конечно супер! И город, и внутренняя акватория залива, как на ладони.

Тщательно осмотрев мой номер, Сергей Сергеевич прощается со мной до утра

– Вить, я сейчас еду в наше консульство, в Москву звонить. Надеюсь, ты быстро заснешь, и обойдешься без приключений?

– Я тоже надеюсь… А можно мне с вами съездить? Я бы тоже домой позвонил и с Имантом Яновичем поговорил.

– До завтра потерпишь – сбрасывает меня с хвоста безопасник – отдыхай.

Ну, спасибо, хоть в открытую не послал… Хотя может так и лучше будет. Сейчас он Веверсу все доложит и первым же от него люлей получит. А когда завтра позвоню я, генерал уже весь пар успеет выпустить и рычать на меня не станет.

Так что сейчас в душ, потом прополоскать горло теплым травяным настоем из термоса, которым меня снабдил Михаил Юрьевич, и баиньки. Даже не верится, что этот бесконечный день закончился…

*****

Просыпаюсь, когда солнце уже светит в окно. Валяюсь в кровати, вяло размышляя: идти ли сегодня на утреннюю пробежку. Тело явно протестует против такого насилия, забег по холмам Сан-Франциско – это перебор после вчерашнего. Моя природная лень побеждает с разгромным счетом. Я беру пульт огромного телевизора, что стоит напротив кровати, позевывая, начинаю щелкать пультом, переключая каналы, в поисках утренних новостей. Нужно что-нибудь типа «Доброе утро, Америка». Нахожу.

В студии два до безобразия бодрых ведущих – седоватый мужчина и молодая женщина с роскошной копной каштановых волос. Белозубо улыбаясь, они по очереди освещают какие-то новости, но особо интересных нет. По крайней мере для меня. Вот Картер в Белом доме кого-то принимает, снова что-то про нефтяной кризис вещают, забастовка какая-то в Нью-Йорке…

Щелкнул следующий канал и чуть ли не взвился, как ужаленный – там показывали репортаж с концерта Red Stars в Сиэтле. Молодой журналист взахлеб рассказывает о нашем вчерашнем выступлении, попутно берет интервью у зрителей, выходящих со стадиона. Лица у людей довольные, концерт всем понравился, главный восторг, как и ожидалось, вызвали «Финал…» и «Шоу…». Кто бы сомневался… Вслед за опросом зрителей показывают короткие отрывки из нашего выступления. Не сказать, что съемка хорошая – снимали явно издалека – но мой выезд на Хонде и полет на лонже впечатляют. И как вишенка на торте – “Show Must Go On”.

Снова щелкаю – попадаю на утреннее ток-шоу. И снова кадры с «The show must go on», которые вызывают у ведущих оживленное обсуждение гибели Веры. Ну да, для рядового американца жареное – это гораздо интереснее. Даже возвращение Дональда Трампа из Парижа показали. Вид у рыжего геройский – голова до сих забинтована. Верная жена – красавица Ивана в слезах встречает мужа прямо у трапа самолета. Обрыдаешься, блин…

По Вере сделали специальную врезку – напоминание с кадрами разных концертов и клипов… Опять приплели Кейджиби, который… непонятно что. То ли жестоко отомстил папарацци, то ли сам и убил “непокорную красавицу”. В качестве аргумента ведущие приводят “расследование” какой-то популярной желтой газетенки, вышедшей с заголовком: «Гибель советской певицы – дело рук КГБ?»