Текст книги "Фанфик на Режим бога Скс (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Вязовский Алексей
Фанфик на Режим бога Скс

Вторник, 26 декабря 1978 года

Москва, площадь Дзержинского.

Первый заместитель председателя КГБ Семен Кузьмич Цвигун устало посмотрел на часы. Полдевятого вечера. Час на доклад, затем обсуждение. Значит, дома не ранее 11. А скорее всего в 12. Жена опять будет дуться и всю неделю пилить. И чего Андропов так любит работать по ночам? Сталина уже четверть века как нет в живых, а вбитые им в номенклатуру привычки совсем не меняются.

За окном шел снегопад, секретарь председателя тихо шуршал документами за рабочим столом. Снежинки залепили низ стекла и голубые ели внутреннего двора центрального здания КГБ – шутники смеялись "бывший Госстрах ставший Госужасом" – были еле видны. И где теперь эти шутники? Всех вывели еще в 37-м.

Раздался тихий звонок телефона.

– Юрий Владимирович освободился – секретарь положил трубку и открыл первую дверь

Цвигун взял папки с соседнего стула, одернул китель и решительным шагом прошел в тамбур. Без стука открыл вторую дверь, вошел в кабинет. Андропов был не один, с Циневым – вторым заместителем председателя КГБ. Бритый наголо, невзрачный начальник 2-го Главного контрразведывательного управления имел не только большой вес в комитете – все-таки личный ставленник Брежнева – но также был обладателем крайне вздорного характера. Очень многим сломал жизнь. Цвигун не скрываясь поморщился. Об их негласной войне с генералом Циневым знали все, таиться не было смысла.

– Семен Кузьмич, присаживайся к нам – Андропов снял очки, помассировал переносицу и приглашающе махнул рукой в сторону массивного стола для совещаний. Цинев сидел справа, Андропов во главе, Цвигун двинулся налево. Разложил папки и вопрошающе посмотрел на председателя.

– Поступило указание больше привлекать Георгия Карповича к текущей работе управлений – Юрий Владимирович криво усмехнулся и отпил чая из граненого стакана – Теперь по вторникам будем проводить совместные совещания

Цвигун если и удивился, то не показал виду. Брежнев решил натянуть вожжи в КГБ. А кому как не его родственнику Циневу извещать о всех самых важных делах в комитете и следить за Андроповым. Это значит, что надо докладывать коротко, самые важные вопросы можно обсудить и позже, наедине.

– У меня сегодня два дела – Цвигун открыл папки – по певцу Селезневу и Тоньке-пулеметчице.

– Это не та Тонька, которую наши ловили больше тридцати лет? – оживился Цинев

– Она – не глядя на соперника, кивнул Семен Кузьмич – Юрий Владимирович, 20-го ноября Антонину Макарову областной брянский суд приговорил к высшей мере. Дело вели наши следователи, да и приговоры к расстрелу изменников вы приказали визировать у вас

– Да, я помню – Андропов взял папку с документами по Тоньке и начал быстро их просматривать – Так, что у нас тут... 1920-го года рождения, медсестра, попала в Вяземский котел, вышла из окружения, скиталась, оказалась в селе Локоть Брянской области. Добровольно пошла на сотрудничество с немцами, поступила на службу в локотскую вспомогательную полицию, где поначалу избивала арестованных антифашистов. Но обер-бургомистр Бронислав Каминский посчитал эту работу для неё неподходящей и Макаровой выдали пулемёт "Максим" для исполнения смертных приговоров. Заключённых на казнь к ней отправляли группами по 27 человек. Бывали дни, когда она исполняла смертные приговоры по три раза в день. По официальным данным, расстреляла около 1500 человек

Андропов скрипнул зубами, сдернул очки и посмотрел на своих заместителей.

– Полторы тысячи советских граждан! Тридцать три года прошло с момента окончания Войны, а мы все разгребаем и разгребаем это дерьмо

– Очень умело пряталась – пожал плечами Цвигун – В 65-м году дело временно закрыли – у следователей оказался документ, в котором было сказано, что в 1944 г. некую Макарову немцы расстреляли как больную венерическим заболеванием. Потом возобновил, проверили всех Антонин Макаровых 20-х годов рождения по всему Союзу. 250 человек. Ее настоящая фамилия Парфенова, после войны вышла замуж и уехала с мужем в Белоруссию. Два года назад ее брат, инженер Парфенов, собрался в командировку за границу. В анкете указал, что у него есть сестра Антонина Гинзбург, в девичестве – Макарова. С семьей она не прекращала общаться. Так ее и обнаружили.

– Намазать лоб зеленкой – Цинев хрустнул пальцами – Дело ясное

– Согласен с Георгием Карповичем – кивнул Цвигун, по-прежнему не глядя на соперника – Свидетели опознали, приговор есть, нужна только ваша виза.

Андропов надел очки, взял ручку и размашисто расписался на последнем листе дела. Цвигун аккуратно собрал документы и протянул председателю вторую папку.

– По вашему поручению наше управление собирало материалы на певца и композитора Виктора Селезнева, 63-го года рождения.

– Хм.. Родился в Ленинграде в семье военного летчика, ученик спецшколы номер двадцать семь – Андропов удивленно посмотрел на Цвигуна – Это же школа, в которой учатся мои Игорь и Ирина!

– Светлана Владимировна договорилась – пожал плечами генерал – И это не все странности. Во-первых, Селезнев откуда-то знает в совершенстве несколько иностранных языков. Сочиняет песни на итальянском.

– Популярные песни! – поднял палец Цинев – Мне резидентура из Рима прислала последний хит-парад самых популярных европейских песен. Феличита на первом месте в Италии, Западной Германии и Англии.

– Мнда.. – Андропов отпил чаю и принялся протирать очки – Продолжай Семен Кузьмич

– Во-вторых, спортивные таланты. Виктор – чемпион СССР по боксу среди юниоров. Причем по словам его тренера Рутлуева начал заниматься в секции всего десять месяцев назад. Никто из федерации такого не припомнит, чтобы парень, который и года не тренировался смог выиграть чемпионат юниоров.

– Уникум – иронично поддакнул Цинев – А что там за махинации с возрастом?

– Это тоже удивительно – Цвигун полистал бумаги и найдя нужную, протянул ее Андропову – Щелоков подставился и продавил решение о том, чтобы Виктора допустили к соревнованиям, хотя по возрасту он мог в них участвовать только с 16-ти лет. Вот показания секретаря Председателя Госкомспорта Павлова. Пришлось на него надавить. Сам Павлов на сотрудничество не пошел. Большие друзья с Щелоковым

– А вот эту бумагу мы подошьем в другую папочку – Андропов весело посмотрел на обоих генералов и те ответили ему понимающими улыбками. Война с МВД шла давно и похоже вступала в решающую фазу. И тут внутренние склоки отступали на второе место.

– На совещании в Политбюро обсуждали ситуацию с группой Красные звезды – Андропов отставил подальше стакан с чаем и разгладил документ на столе – Щелоков через зятя Леонида Ильича лезет в вопросы государственной идеологии. Хочет сделать из Красных звезд популярных мировых певцов. Так сказать наш ответ Западу. Суслов, конечно, встал на дыбы. Заходил ко мне перед совещанием, спрашивал есть ли у комитета что-нибудь на группу. Ну, ситуацию с полковником Веверсом, чья дочь поет в ансамбле, вы знаете. Но о нем, я конечно, Суслову рассказывать не стал. Отговорился "еврейским" вопросом музыкантов сопровождения. В результате, решение Политбюро оказалось половинчатым. На фестиваль в Сан-Ремо отпустить, но только певцов и только на пять дней.

– Юрий Владимирович, тут вопрос серьезней – покачал головой Цвигун – А не подводка ли это? Селезнев уже трижды встречался с Леонидом Ильичем и высшими должностными лицами государства. Причем дважды в неформальной обстановке. "Вась-вась" с ближайшими родственниками генерального секретаря. Галина Леонидовна так вообще в нем души не чает. Помогает во всем, регулярно встречается и перезванивается с матерью Селезнева.

– Что показала проверка? – Цинев впился взглядом в лицо Цвигуна

– Соседи, коллеги, дальние родственники – все уверенно опознают и мать и сына. Подмена исключена. Опрос ближайшего окружения, школьных друзей и учителей ничего не дал. Обычный парень, успеваемость выше среднего, но не круглый отличник, не вундеркинд.

– Кто-кто? – поднял брови Андропов

– На Западе одаренных детей сейчас называют вундеркиндам – пояснил Цвигун – Целое направление в психологии появилось, как их находить, развивать таланты...

– Так может он все-таки из этих, из вундеркиндов? – Цинев взял у генерала фотографию Селезнева и принялся ее рассматривать – Поет, пишет стихи, музыку, боксирует. А ЦРУ до сих пор не было замечено в работе с нелегалами, да еще такого возраста и таланта. Они больше по технической разведке, спутникам, кротам... Хотя подвести к руководителю страны агента влияния... Это большой соблазн.

– Семен Кузьмич, у тебя наверняка уже есть план разработки Селезнева? – улыбнулся Цвигуну Андропов

– По краю ходим Юрий Владимирович – поморщился Цинев – Еще Хрущев прямо запретил КГБ разрабатывать членов ЦК, Политбюро вплоть до секретарей обкомов. А также членов их семей.

Генерал многозначительно поднял палец вверх.

– А тут и Галина Леонидовна, и Чурбанов этот – хотя вот его бы стоило и "послушать" и "попасти". Много интересного бы узнали. Про Щелокова так вообще молчу.

– Мы пока прямо запрет не нарушаем – вмешался Цвигун – Во-первых, у нас есть прямая обязанность проверить исполнителей перед поездкой в капиталистическую страну. Во-вторых, вся эта история с итальянцем – другом Виктора Селезнева. В досье Роберто Кальви зафиксированы контакты с ЦРУ, МИ6. Наконец, есть странности с финансами. По моим данным Селезнев имеет крупные суммы рублей, из которых доплачивает членам группы за работу в студии.

– Уже и осведомителя успел внедрить? – удивился Цинев

– Пока все можно объяснить значительными гонорарами за песни, которые получает Селезнев в ВААПЕ, как композитор – проигнорировал Цинева Цвигун – Но и тут странности. Недавно Селезнев подарил одной из исполнительниц группы дорогой жемчужный браслет. Наши специалисты оценивают его стоимость в десять тысяч рублей

Андропов ахнул – Все интересней и интересней. Щелоков то у нас тоже большой любитель антиквариата. Тут увлекательная картина вырисовывается. С бо-о-ольшим потенциалом

Председатель КГБ встал и начал ходить кругами вокруг стола.

– Итак, Семен Кузьмич твои предложения.

Цвигун тоже встал, вынул из папки лист бумаги, на котором по пунктам был расписан план действий:

– Первое. Установить за Виктором наблюдение. В школе, в студии. Есть информация о съемных квартирах, где бывают музыканты ансамбля и ближайшее окружение. Ответственные – Седьмое управление-наружка. Второе. Поручить 2-му Главку проверить доходы-расходы семьи Селезневых. Мои ребята аккуратно подведут несколько человек к членам ансамбля, особенно к его руководителю – Григорию Давыдовичу Клаймичу. Его финансы также надо изучить.

– Через этих давыдочей да ааронычей вся информация на Запад и утекает – поддакнул Цинев – Целая еврейская сеть, не выкорчевать, не перекупить.

– Третье – опять проигнорировал Цинева Цвигун – Римской резидентуре еще раз проверить все контакты Роберто Кальви, обновить досье. И наконец, управлению Т Первого главного управления поставить телефоны Селезнева и его окружения на прослушку, сделать в квартирах закладки с микрофонами.

– А времени хватит? – поинтересовался Андропов – Фестиваль в Сан-Ремо 11-13 января. Сегодня у нас 26-е декабря. Пока внедритесь, пока установите – группе уже улетать.

– Впритык, но успеваем

– Хорошо, план утверждаю – Андропов сел за стол и подписал документ – Докладывайте мне каждый вторник вместе с расшифровками телефонных разговоров.

– А Георгий Карпович – председатель КГБ внимательно посмотрел на подобравшегося Цинева – Введет в курс дела Леонида Ильича и Галину Леонидовну. Конечно, в самых общих выражениях. Генеральный секретарь слишком занятой человек, чтобы вникать в подробности проводимой проверки.

Среда, 27-е декабря 1978

Улица Селезневская, музыкальная студия МВД СССР

Звонок Лапина свалился на меня как снег на голову. Григорий Давыдович пропадал в недрах хозяйственного управления генерала Калинина и трубку телефона поднял я. Лапин был раздражен, взвинчен, но когда услышал мой голос – сразу подобрел. Похвалил за Песню Года, посетовал на хамство некоторых популярных артистов – это он на драку с Мимино так намекает? – и тут же огорошил тем, что уже завтра я вместе со звездочками и музыкантами должен к 10 утра быть в Останкино для досъемок Голубого огонька. И вот тут я тихо выпал в осадок. До Нового года осталось четыре дня, а Лапин решил еще раз прогнуться перед Леонидом Ильичом и вставить в уже снятый Голубой огонек Витю Селезнева с Красными звездами. Останкино, наверное, стоит на ушах.

– Леха! – от моего крика содрогнулись стены студии, а мамонт чуть не вынес собой дверь кабинета – Всех в репетиционную, срочно!

Я взобрался на нашу мини-сцену и всмотрелся в лица. Любящий взгляд Веры, холодно-высокомерный Альдоны, смешинки в глазах Лады. Завадский с музыкантами явно чем-то озабочен, Львова мнет в руках отрез ткани. В отворот ее платья заколоты десятки иголок.

– А где Татьяна Геннадьевна и Роза Афанасьевна? – поинтересовался я у Лады, которая взялась помогать студии с секретарской работой

– Татьяна Геннадьевна скоро будет – солистка достала маленький блокнот из кармана джинсов, перелистнула несколько страниц – А Роза Афанасьевна сегодня пошла в поликлиннику

– Новость следующая – я тяжело вздохнул – Завтра у нас запись в Останкино к Голубому огоньку

Дружный вздох солистов, музыкантов.

– Как только приходит Татьяна Геннадьевна – начал раздавать указания я – Еще раз прогоняете "Я желаю счастья вам". И вместе со мной "Теплоход". Татьяна Леонидовна на вас платья и мой костюм. Теперь ты Коля. В Останкино, конечно, есть минусовка обоих песен, но на всякий случай захватите наши пленки. Инструменты не забудьте

Музыканты засмеялись, напряжение спало. Студия вошла в рабочий ритм и уже на следующий день, в очередной раз пропустив школьные занятия, я в компании звездочек и массовки сидел в первой студии Останкино. Вокруг суетились реквизиторы, редактора, операторы. Осветительные приборы создавали в студии тропическую атмосферу и гримером постоянно приходилось всех припудривать.

Сначала нас снимали за столом. Звездочки старательно улыбались, шутили. Поднимали бокалы с шампанским (настоящим в отличии от пластиковых фруктов в вазах). Мне как обычно налили яблочный сок. Как же тяжело быть подростком! Отдельно, несколькими дублями, отсняли каждую песню на сцене Огонька. Все прошло гладко и уже к обеду мы освободились. После чего собрались тесной компанией Вера, Альдона, Леха и Клаймич в кафе на первом этаже Останкино.

– Я разговаривал с музыкантами и Завадским – все положили столовые приборы и принялись меня внимательно слушать – Похоже, нас проверяет КГБ. Офицеры комитета опрашивают сотрудников студии, наших с мамой ленинградских соседей. Мне это все не нравится.

Я кинул несколько кусков сахара в стакан с чаем. Помешал его ложкой. Тяжело вздохнул.

– В общем, переходим в режим осажденной крепости. Сейчас Альдона Имантовна объяснит всем, как себя вести

Все удивленно посмотрели на девушку. Сама Альдона покраснела, зло зыркнула на меня после чего взяла паузу – стала медленно допивать компот. Давай, сука латышская, прогнись. Вспомни кто ты и зачем ты. Ну же.. Мой сторожевой пес. Гав-гав.

– Виктор, а вы уверены, что нам стоит – Клаймич достал платок и принялся нервно вытирать пот – Вот так остро реагировать. Обычная проверка перед выездом. И причем тут Альдона?

Я продолжал сверлить взглядом прибалтийку.

– Ну хо-орошо – сдалась девушка – Инструкции такие. Не говорить ничего лишнего при посторонних людях. Не рассказывать секреты в помещениях. Их могут слушать специальными средствами. В студии скорее всего будет осведомитель. Кто-то из музыкантов. Их легко завербовать из-за левых доходов. Выходите из дома? Оставляйте сторожок. Например, кусочек спички в дверной коробке. Если он спичка упала или сдвинута – у вас в квартире кто-то побывал. Впрочем, если это профессионалы из КГБ, то вы все-равно ничего не узнаете.

– Отец Альдоны Имантовны служил в Комитете – пояснил я удивленном Клаймичу – И сама она прошла бо-ольшую школу. Впрочем, не будем раскрывать все секреты.

Я успокаивающе положил руку на плечо девушки. Интересно как отреагирует? Отреагировала как надо. Руку не скинула, но внимательно посмотрела мне в глаза.

– Завтра Алексей представит всем новых сотрудников студии. Пока берем в штат четырех боксеров-тяжеловесов. Числится они будут "рабочими сцены", но на самом деле обеспечивать нашу безопасность. Отвозить, привозить, дежурить в студии. Пожалуйста, ни шагу без них или Алексея. Собрались куда-нибудь ехать? Позвонили в студию, заказали машину. Все "рабочие" с правами. Отбирали их весьма тщательно.

Вот тут-то все и прониклись серьезностью момента. Вера сжала кулачки, на лице Альдона еще сильнее выступил румянец.

– Как вы знаете наш патрон Щелоков – конфликтует с Андроповым. Не исключены провокации. Слишком многим наших успех, поездка в Италию, с которой кстати, тоже не все гладко – поперек горла.

– Что значит не все гладко?? – вскинулся мамонт

– То и значит. Не хотят выпускать всю группу. Политбюро решило – только меня с девушками. И всего на пять дней. Что там за четыре дня можно успеть сделать? А оступимся, тут же подставим и Щелоковка, и Чурбанова, да и Галину Леонидовну. Ситуация понятна?

Опустили головы в пол, расстроились. Ничего, сейчас я вас взбодрю.

– Не расстраивайтесь! До поездки еще полмесяца. Едем мы все или никто.

– Виктор, что вы говорите! – испугался Клаймич – Это же решение Политбюро!

Четверг , 2 8 -е декабря 1978 , вечер

Огарева 6

– Проверяет КГБ?? И почему я узнаю об этом только сейчас? – Щелоков раздраженно посмотрел на Чурбанова

Атмосфера в комнате накалилась. Я вжался в кресло и постарался слиться с обстановкой кабинета министра МВД.

В здание на Огарева 6 я отправился сразу после обеда в Останкино. Один. Настал момент истины. 10 месяцев я зарабатывал себе капитал у небожителей. Врал, крал чужую музыку, играл на публику, льстил и даже получил удар ножом от манъяка. И все ради того, чтобы пробиться наверх, суметь что-то поменять в стране. До решения о вводе войск в Афганистан остался ровно год. До нашего отъезда в Италию – всего две недели. Поездка в Сан-Ремо – это мировая известность. Мировая известность – это защита от внутренних врагов, которые уже роют яму не только мне, но и всей стране. Пришло время обналичить, заработанный капитал.

В министерстве царило праздничное настроение. В приемной уже стояла небольшая искусственная елка и несколько сотрудников украшали ее шарами и праздничной мишурой. Подполковник Зуев обрадовался мне как родному и сразу, без ожидания, проводил в кабинет Щелокова. А на ловца и зверь бежит – там же был и Чурбанов. Генералы пили кофе за гостевым столиком и попутно просматривали какие-то документы.

Тут мне тоже были рады. Налили чаю, отсыпали в тарелку сушек с горкой. Пока Щелоков говорил с кем-то по телефону, Юрий Михайлович расспрашивал про съемки Голубого огонька. Но за внешним интересом Чурбанова я почувствовал некоторое подспудное напряжение. И как только Николай Анисимович повесил трубку, тут же вывалил ему историю, как к нашим ленинградским соседям – тете Нине и ее дочке Ирине – приходили из КГБ.

– Мало нам Кикабидзе, так еще и смежники круги нарезают вокруг студии?! – Щелоков все больше и больше раздражался – Андропов настраивает против МВД Суслова, нашептывает Леониду Ильичу гадости про меня

– Николай Анисимович, это еще не все – Чурбанов глазами показал на меня

– Говори, тут все свои – махнул рукой генерал

– Вчера к жене приезжал заместитель Андропова Цинев. В комитете знают о махинациях с возрастом Вити на соревнованиях, начата проверка доходов Селезнева и его матери. В ВААПе – выемка документов, опрашивали секретаря Павлова

– Втравил ты нас Витек в историю! – генерал ударил кулаком по столу и выматерился – И что теперь будем делать?

Я посмотрел в окно. За стеклом сгустились сумерки и по-прежнему валил снег. Мои сверстники поди сейчас играют в снежки, лепят снеговиков, катаются с ледяных горок. А я сижу напротив двух злых генералов и пытаюсь придумать, как спасти свою задницу, а заодно и Родину. Ведь очевидно, что в Политбюро не видят никаких выгод от нашей поездки в Италию. Даже если отбросить ведомственный конфликт между МВД и КГБ, который уже через два года выльется в скрытую войну после подлого убийства милиционерами сотрудника комитета на станции метро Ждановская, то и для остальных партийных функционеров наше участие в фестивале несет лишь одни риски. Разрядка напряженности, после встречи Брежнева с Фордом во Владивостоке 4 года назад закончилась фактически ничем. Состыковали Союз-Аполлон, открыли завод Пепси в СССР, да сняли совместный фильм Синяя птица с Элизабет Тейлор, Джейн Фондой, Маргаритой Тереховой и Георгием Вициным. Чуть не забыл. "Песняры" скатались в Штаты и записали альбом с какой-то малоизвестной американской группой. Причем даже эти гастроли не обошлись без скандала. Суслов запретил ехать с группой вокалисту Песняров и скрипачу-виртуозу Юрию Денисову. После чего тот ушел из ансамбля.

Основную роль в ЦК и Политбюро играют военные и представители ВПК. Им фиолетово до Вити Селезнева, а рост напряженности – так и вообще манна небесная в виде новых заказов, роста влияния. Спецслужбы против, идеология против. А кто за? Щелоков, Романов, да слегка комсомольцы, которые весьма слабо пока представлены в высшей элите. Брежнев – балансирует интересы группировок и я не вижу способа повлиять на сложившийся расклад. Или все-таки способ есть?

Я посмотрел на большие напольные часы. Полшестого вечера. Брежнев скорее всего в Завидово. Это Тверская область, три часа езды от Москвы. Если выехать прямо сейчас, то полдевятого будем на месте.

– Николай Анисимович, Юрий Михайлович – помедлил, подбирая слова – Я часто перед вами ручался головой. Перед обеими турнирами по боксу, где взял золото, перед созданием студии и ансамбля, после чего мы трижды выступали на государственных концертах. Нам стоя аплодировали высшие государственные деятели. Нас снимало телевидение. Песню "Феличита" слушают по всему миру. Группу Кремлевские звезды пригласили на фестиваль в Сан-Ремо. Мы первые придумали снимать телевизионное сопровождение для наших песен. Никто на Западе такого не делает.

Есть контакт! Генералы впились в меня глазами

– И вот настал момент, когда мне нечем перед вами поручиться – я развел руками – Все складывается так, что мой... наш успех... не нужен стране

– Даже не смей так говорить! – вскинулся Щелоков

– Витя, не говори глупостей – поддержал его Чурбанов

Повисло тяжелое молчание.

– Я просто устал – поникшие плечи, закрытые глаза – Возможно, это не мое. Мы просто жили с мамой в Ленинграде, я ходил в школу... Теперь у меня своя студия, ансамбль, спецшкола, всесоюзные турниры. Вчера я спал пять часов. На занятия в школу к восьми утра. Будильник на шесть тридцать. После обеда в студию. Переодеться. Две репетиции, записать слова новой песни. Сделать уроки. На следующий день в Останкино...

Щелоков с Чурбановым переглянулись. Проняло. Черт! Как же тяжело манипулировать людьми... Мне подливают чай в кружку, хлопают по плечам

– Юра, а где сейчас Галя? – интересуется Щелоков

– Дома – с некоторой запинкой отвечает Чурбанов – Едем в Завидово?

Все-таки они одна команда. Понимают друг друга с полуслова

– Да – твердо отвечает Николай Анисимович – Звони

Четверг, 28-е декабря 1978, ночь

Завидово

Ехали мы, конечно, не три часа, а все четыре. Дороги завалило снегом, кортеж держал скорость не выше 90 км. в час. Как же темно в России! Стоило только выехать из Москвы, как тут же закончилось дорожное освещение. Мрачный Клин, темный Солнечногроск (какая ирония!) и вот мы на месте. Пока ехали, я успел задремать на заднем сидении министерской "Волги". Разбудил меня офицер охраны. Долго светил фонариком, разглядывая то салон, то какую-то бумагу. У меня как у кота Матроскина из документов – усы, лапы и хвост. Паспорт выдадут только через год, а в свидетельстве о рождении фотографии нет. Да и нет свидетельства с собой. Но все-таки пустили.

Брежнев спал. Какой сюрприз! Сам же читал в айфоне, что у Генерального – барбитуратная зависимость. Уже несколько лет пьет снотворное горстями, ругает охрану, когда та его пытается будить. Отсюда, кстати, и ускоренное дряхление, несвязанная речь. Чазов с докторами даже пустышки в таблетках пытаются подсовывать – настолько велика проблема.

К Щелокову вышел начальник охраны из девятки, они коротко переговорили и нас повели к деревянному двухэтажному гостевому дому.

– Леонид Ильич лег спать – изрек банальность Чурбанов, помогая жене снять шубу. Белые соболи, тысячи три рублей.

В холе был телефон и я тут же бросился к нему. Разговор с мамой выдался тяжелым. Упреки, внушения – на меня обрушилась вся буря безусловной материнской любви и волнения. Спасение пришло со стороны Галины Леонидовны. Послушав мои невнятные оправдания, она взяла трубку и смогла успокоить маму.

Пока женщины общались по телефону, мужчины разжигали камин и разливали коньяк. Ох ты... Арарат! Да еще в экспортном исполнении. Я тихонько скрипнул зубами. В прежней жизни никогда не злоупотреблял алкоголем. Даже во время командировки в Чечню не притрагивался к бутылке. А тут тянет – хоть ты тресни. Только Верой и спасаюсь. Но в Завидово Веры нет.

– Вить, тебе постелили на втором этаже – я так засмотрелся на коньяк, что не заметил, как Галина Леонидовна закончила разговор и уже гладит меня по голове. Дочь от первого брака выросла, а детей им с Юрой бог не дал. Вот и выплескивает на меня материнские чувства. Я прижался к женщине, вдохнул запах ее духов.

– Все будет хорошо, Витенька – еще раз погладила меня по голове дочка Брежнева – Завтра поговорим с отцом и все образуется. Иди спать. Утро вечера мудренее

Проснулся я рано. Снегопад закончился и за окном поднималось солнце. Судя по ярко-красному рассвету – нас ожидал морозный день. В холле первого этажа прислуга уже накрыла завтрак. Ничего экзотического – овсяная каша, творог, несколько видов сыров и колбас, свежевыжатый апельсиновый сок. Слегка помятые генералы вовсю ели и поприветствовали меня лишь взмахами вилок. Пока я накладывал себе в тарелку всего понемножку, Щелоков закончил есть и начал меня инструктировать.

– Леонида Ильича охрана разбудила пораньше. Так велят доктора. Он злой, поэтому ты Вить молчи. Будет ругаться – наступи на свой язык и потерпи. Брежнев как спустит пар – подобреет и вот тут можно извиниться. Скажем, что приписки с возрастом не имели корыстной цели. У тебя огромный спортивный талант. А по деньгам так скажи. Да, приходят большие гонорары за песни. Пожертвую их детскому дому. Наше министерство шефствует над одним в Тверской области. Тут кстати, недалеко. Имени Клары Цеткин. Вот туда и перечислишь деньги. В конце можешь рассказать какой-нибудь свой фирменный анекдот.

– Может быть подождать пока проснется Галина Леонидовна? – я вяло ковырялся в тарелке и перспектива прямо с утра объясняться со злым Брежневым меня совершенно не грела

– Ты главное не бойся – Щелоков вытер рот салфеткой и встал – Пошли, потом доешь

Длинным крытым переходом мы втроем, не выходя на улицу, перешли в другое здание. Это оказался бассейн. Метров двадцать пять, с тремя дорожками и несколькими деревянными лежаками вокруг. Рядом с одним из них стояло несколько мужчин. Два охранника в костюмах, Брежнев и... Косыгин. Неожиданно. Два высших лица государства сразу. Генеральный секретарь и Председатель Совета Министров СССР. И оба в плавках.

– Витка! А ты чего не в школе?? – удивился Брежнев, как только меня увидел

– Юр, Коль – вы чего пацана с уроков сдернули? – а это уже в адрес генералов

– Тут такое дело, Леонид Ильич – замялся Щелоков

– А... за махинации ваши приехали извиняться – зло усмехнулся Генеральный – Ты посмотри на них Леш – это уже хмурому Косыгину – Организовали ансамбль, деньги лопатой гребут. Цинев рассказывал позавчера. Ты вот предсовмин. Сколько в месяц получаешь?

– С надбавками и наградными рублей семьсот – Алексей Николаевич рассматривал меня словно видел в первый раз. Собственно, во второй раз. Первый раз был на фуршете после концерта на День милиции. Тогда времени поразглядывать Косыгина не было, зато сейчас, пока меня распекает Брежнев...

Короткий ежик седых волос, тяжелое мясистое лицо с мешками под глазами. Подтянутый. Ничего не скажешь, мощный старик. Единственный, кстати, кто в Политбюро не поддержал ввод войск в Афганистан. После чего произошел его разрыв с Брежневым и отставка. Лучший экономист Союза. Косыгинскую реформу 65-го года до сих пор приводят в учебных программах вузов, как одну из самых успешных за всю историю страны.

– А этот пострел хм...в прошлом месяце больше трех тысяч заколотил!

Тут начальственный гнев вернул меня из воспоминаний на грешную землю. Я покраснел, опустил голову. А внутри злость! Стою как нашкодивший сын перед грозным отцом и киплю внутри. Я что эти деньги с кастетом в подворотне заработал?? Государство само мне их заплатило! Черт, как же сломать этот сценарий публичной выволочки?

– Я с вами еще не закончил. Стойте пока тут – Брежнев еще раз грозно оглядел нас всех и тяжело полез в бассейн. Оттолкнув охранника, который ему пытался помочь, погрузился в воду. Поплыл по дальней дорожке брассом. Вслед за ним в бассейн по лесенке стал спускаться Косыгин. Это у них тут получается утренняя зарядка. А я как дурак стою в костюме от Шпильмана, голодный, невыспавшийся.

И тут Брежнев как-то странно дернулся и погрузился с головой. Вынырнул и опять ушел под воду. Охранники бросились вперед, но я был быстрее. Мощный рывок, толчок и я как был в черном костюме рыбкой вошел в воду. Несколько сильных гребков, хватаю дергающегося, захлебывающегося Брежнева подмышками. Волоку к бортику. Тут же охранники хватают Генерального за руки и как пробку из бутылки вытаскивают вверх. Переворачивают. Вытряхивают, толкаясь, из Ильича воду. Тот кашляет и дергается. Подбегают Щелоков с Чурбановым, вылезает из бассейна Косыгин. Все кричат и суетятся. Один я мокрый, но довольный сижу в стороне.

Вода стекает по руками и ногам, рубашка прилипла к телу. Я оглядываюсь, но не найдя сходу раздевалки начинаю стягивать костюм прямо у бортика бассейна. На меня никто не обращает внимание. Прибегают врачи, тащат каталку и дефибриллятор, но Брежневу уже лучше. Он садится и мутным взором окидывает всех вокруг. По подбородку течет пена, которую стирает симпатичная медсестра в приталенном халате. Высветленная блондинка, с третьим или даже четвертым размером груди. Стройные ноги, яркие губы. Конфетка!