Текст книги "Варяжская гвардия Византии"

Автор книги: Алексей Олейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Кроме долгой и кровопролитной войны с Данией Харальд в 1063–1065 годах воевал со Швецией, король которой поддерживал оппозиционных ему ярлов. В сражении при Венерне (1063 г.) Харальд разбил объединенное войско шведов и мятежных упландцев. Хардрада проводил жесткую централизаторскую политику, в период его правления христианство окончательно закрепилось на всей территории Норвегии. Кроме ведения войн Харальд заботился об упрочении торговли, именно он в 1048 году основал торговое поселение Осло, ставшее впоследствии столицей Норвегии.

Погиб Харальд Хардрада 25 сентября 1066 года в битве при Стамфорд-Бридже, около города Йорк, сражаясь с войском короля Англии Гарольда Годвинсона. В походе Харальда сопровождали жена Елизавета Ярославна, сын Олаф и обе дочери. Старшего сына король оставил в Норвегии, провозгласив его конунгом. Хардрада высадился в Северной Англии с силой приблизительно 15 тысяч воинов на 300 кораблях и 20 сентября разгромил первые встреченные им английские войска в битве у Фулфорда. Но через 5 дней его армия была полностью разбита в битве при Стамфорд-Бридже – сам король получил в этом бою смертельную рану: стрела вонзилась ему в горло.

Таков был конец самого знаменитого командира Варяжской гвардии. Боевого опыта и финансов, накопленных на службе империи, ему хватило, чтобы стать королем, причем королем, объединившим Норвегию. Неизвестно, как бы сложилась судьба Англии, если бы не роковая стрела. Вполне возможно, Харальд носил бы две королевские короны, а Вильгельм Завоеватель Норманнский – ни одной.

Уже с момента прибытия в Византию Харальд занял офицерскую должность – стал командиром своего отряда в составе Варанги. Как писал В.Г. Васильевский, Харальд «со своими скандинавскими товарищами не просто служили наряду с русскими… а составляли особый отряд в иностранном греческом корпусе». Как уже отмечалось, Харальд Сигурдсон занимал посты манглабита и спафарокандидата.

В истории Харальд Хардрада остался не только как «последний викинг», король Норвегии и основатель Осло, но и как один из богатейших людей своего времени. Причем это богатство он приобрел исключительно за счет личных усилий и заслуг. О большом богатстве Харальда, приобретенном в Византии, говорит Адам Бременский: «Став воином императора, он участвовал во многих битвах против сарацин на море и скифов на суше, прославившись доблестью и скопив большое богатство». Помимо указанных источников такого богатства (военная добыча, подарки императора, троекратное участие в коронации, троекратное исполнение обычая взять то, что хочется, после смерти императора) немаловажным было и то, что после ослепления Михаила Калафата, в котором Харальд должен был участвовать, он мог оказаться среди толпы, штурмовавшей дворец, – и именно тогда он учинил то, что сага назвала грабежом царских палат.

Кроме того, существует точка зрения, что, с одной стороны, варяги-гвардейцы могли использоваться для сбора податей в тех местностях, где регулярные сборщики дани не могли справиться без военной поддержки, а с другой – наемники, будучи на длительное время расквартированы в какой-либо византийской провинции, должны были получать с местного населения специальный налог. В любом случае, если он привлекался для сбора налогов, то возможности для присвоения государственных средств и личного обогащения у Харальда, несомненно, были.

При участии в сборе дани, согласно русской традиции, варяги получали одну треть. Интересно, что одну треть добычи получал и корпус русов в Византии во время похода Василия II на Болгарию (еще одна треть шла императору и треть – греческому войску). Если к возможности присвоения значительных средств прибавить надежный канал для их хранения, то очевидно, что Харальд не мог не стать очень богатым человеком. И случилось это, согласно источникам, в тот момент, когда Харальд взял все то золото и всякого рода драгоценности, которые он посылал Ярославу из Византии, – «под свою власть, в свое распоряжение».

Нужно также помнить, что Харальд, помимо того что являлся византийским офицером, был командиром русской службы и зятем великого князя киевского, т.е. относился к уже упомянутым варяго-русам. На почти 10 лет службы императорской короне приходились 7 лет службы киевскому престолу.

Другой известный варанг – Болли Болласон (родился около 1006 г.). Это был варяг исландского происхождения, первый получивший известность на Западе варяжский гвардеец. Он также дослужился до чина манглабита.

По возвращении домой из-за своей блестящей экипировки стал известен как «элегантный Болли». Персонаж нескольких скандинавских саг. Так же как и Харальд, вернулся на родину богатым человеком.

У Болли было тяжелое детство, он рано увидел гибель родственников. В 18 лет включился в борьбу за отцовское наследство. Болли с братом очутились в Норвегии при дворе короля Олафа II, где обратили на себя внимание отличной экипировкой и вооружением. После посещения Дании Болли оказался в Константинополе и много лет верой и правдой служил империи в рядах Варяжской гвардии. Саги называют его «самым отважным во всех делах, достойных мужчины». Болласон в бою был всегда в первых рядах и получил из рук императора Романа III ряд наград.

Болли и его 12 отборных воинов уже в момент схода с корабля на берег привлекли к себе всеобщее внимание – одеты во все алое, позолоченные седла, красные щиты. Сам Болли выделялся роскошным поясом, позолоченным шлемом, алым плащом, мечом с золотой рукоятью.

Умер Болли Болласон в период правления Харальда III Хардрады – своего однополчанина по Варяжской гвардии. Это яркий представитель чисто скандинавского контингента в составе Варяжской гвардии.

Эдгар II (1051 – около 1126 гг.) – последний член семьи англосаксонских королей дома Уэссекса и представитель англосаксонской части Варанги. Эдгар был провозглашенным (но некоронованным) королем Англии в период нормандского завоевания 1066 года. Активно участвовал в англосаксонском сопротивлении Вильгельму Завоевателю, но был вынужден покориться и оставить претензии на английский престол. После смерти короля Эдуарда Исповедника в начале 1066 года Эдгар остался единственным представителем мужского пола английской королевской династии. Однако он был еще ребенком, не способным возглавить страну в условиях резко возросшей внешней угрозы. Поэтому 5 января 1066 года королем Англии был избран Гарольд Годвинсон – будущий Гарольд Храбрый. После гибели последнего при Гастингсе Эдгар возглавил оппозицию и сопротивление норманнам.

Приблизительно в 1098 году Эдгар отправился в паломничество на Восток, но остановился в Константинополе, присоединившись к гвардии варангов. В Варяжской гвардии он служил дольше многих английских эмигрантов. Император Алексей I Комнин вскоре поставил его во главе флота и, определив задачу охранять крестоносцев от атак с моря, поручил собрать информацию об Антиохии на случай осады последней. Неизвестно, как долго Эдгар и его люди оставались на службе императора, – известно, что примерно в 1106 году они вернулись в Европу.

Это, если можно так выразиться, «звезды» Варяжской гвардии. Но рунические камни и другие источники проливают свет и на имена других варяжских воинов, служивших в гвардии императора.

Среди них – Гудлог Ленивый, умерший в «стране лангобардов». Его камень датируется 1050–1080 годами^{24}. В этот период империя вела ожесточенные войны в Италии против норманнов и мусульман. 1071 год – время сражения за г. Бари, где активно действовали варяжские гвардейцы. Возможно, жизненный путь молодого скандинава пресекся именно в это время.

О судьбе еще одного варяга, Ярлабанке, лаконично сказано: «Он умер в Греции».

Некоторые камни, как камень Ульфа Баресты (1010–1050-е гг.), даже исполнены в т.н. русско-византийском стиле и несут на себе изображения христианской символики.

Уникальным памятником пребывания скандинавов в Византии являются надписи на пирейском льве. Надпись изысканно орнаментирована и достаточно нетрадиционна по содержанию, среднешведского происхождения. Одна надпись называет (помимо того, что упоминает о том, что все воины участвовали в подавлении какого-то восстания, по-видимому, Петра Деляна) имена Гакона, Ульфа, Асмунда, Ерна и «Гаральда Высокого», которые наложили значительные подати на жителей Афин. Другая гласит: «Сразили его среди войска, а в этой гавани мужи высекли руны по Хореи, доброму мужу, в заливе». Третья же сообщает: «Поместили свей это (т.е. надпись. – А.О.) на льве… [Он] действовал с умом, золото завоевал, поехав…» По всей вероятности, над граффито пирейского льва трудилось целое подразделение варягов.

Имеются варяжские надписи и в храме Святой Софии в Константинополе – некто Хальфдан отметился в истории подобным образом.

Показательно, что из 53 рунических камней в Упланде (Швеция) в 18 повествуется о Византии.

Рунный камень, найденный в местечке Эд под Стокгольмом, повествует о громких подвигах в далеком Эгейском море: «Руны высечены по велению Рагнвальда. Он был в Греции во главе войска».

Из одной надписи мы узнаем, что «Далк попал в плен в дальних краях. Эгиль ушел в экспедицию с Рагнаром в Румынию и Армению».

Другая гласит: «Он был на Западе и на Востоке».

Или: «Свейн и Ульф воздвигли камни в память Хальвдана и в память Гуннаре, их братьях. Они встретили свой конец на Востоке…»

Вот типичная надпись о судьбе варяжского воина: «Умер в южных странах, в Серкланде». По представлениям скандинавов раннего Средневековья, Серкланд располагался за пределами южной части Каспийского моря, но позже таковым считались сарацинские земли – владения арабского халифата.

Или: «Путешествовал на Восток с Ингварем (в русской транскрипции “Игорем”), умер в Серкланде»; «Погиб на Востоке с Ингварем»; «Он был на Востоке с Ингварем».

Одна из надписей очень лаконична: «Харальд, брат Ингваря», другая сообщает о том, что воин «управлял кораблем на Востоке, был с Ингварем».

Всего существует 9 рунических камней со ссылкой на экспедицию Ингваря (в основном из районов Швеции).

Эти надписи отражают судьбу воинов конунга по имени Ингварь. Считается, что это имя шведского принца (умер в 1042 году), который является героем исландской саги Ингваря. Сага была написана в начале XIII века на основе ныне утраченной более древней поэмы.

Из 16 имен воинов, нашедших отражение в известных скандинавских сагах, 10 принадлежат исландцам, 4 – норвежцам, 1 – датчанину и 1 – шведу. Эти надписи в основном отражают вторую, чисто скандинавскую волну контингента Стражи – в большинстве (10 имен) относясь к 1-й половине – середине XI века. Среди имен помимо Харальда Хардрады – Ульф, Асмундар, Ханродар, Халлдор и другие. Исландец Дромундр, например, служил в 1030 году и «был на корабле в Средиземном море».

Есть около 30 рунических надписей, касающихся только Греции. Из 30 шведов, чьи имена отражены в этих надписях, подавляющее большинство относится к 1-й волне контингента Варанги – это конец X – начало XI века. Среди 28 имен более привычные для уха руса имена – Рагнвальд, Гуннар, Фзур, Ормулф и др. Причем, что очень важно, 7 камней имеют христианскую символику либо надписи. Одна же надпись прямо гласит: «(Он) был в Греции командиром свиты».

Мы знаем о том, что в Варанге служили Кольскегг (вскоре после 989 г.), Гест Торхалльссон и Торстейн Стюрссон (около 1011 г.), Барди (между 1022 и 1025 гг.). Вскоре после 1016 года побывал в Константинополе датчанин Эйлив Торгильссон, «брат ярла Ульва». Как сообщают источники: Торкель «ходит под рукой» византийского императора, Эйвинд служит «в дружине» и т.д. Кольскегг же не только «пошел на службу», но и стал «предводителем войска варангов». «Служит в числе варангов» Гест и следующие за ним десятки скандинавов.

На рубеже 1079–1080 годов некто Олег Святославич, воин Варяжской гвардии, был выслан из столицы на остров Родос. Возможно, из-за этого случая русские (варяги) перестали так охотно стремиться на службу в Константинополь, а византийцы стали их постепенно заменять англосаксами.

Получил известность и некто Хардигт, англосакс по происхождению. Вступив в конфликт с двумя греками, он явился во дворец для суда императора (еще одно свидетельство судебного иммунитета Варанги). Коварные греки, подкараулив идущего по дворцу воина, выпустили из клетки льва. Хардигт убил зверя голыми руками, ударив его головой о дворцовую колонну, а затем расправился и с обоими злоумышленниками. Пораженный его силой и мужеством, император Алексей Комнин назначил его начальником своей охраны, а впоследствии – главой военно-морских сил империи.

Идеалом судьбы воина-варяга на византийской службе можно считать слова одной из саг: «Он нес императорскую службу. Последнее, что было слышно о нем, – это что он взял себе там жену, и был начальником над варягами, и остался там».

4. ВООРУЖЕНИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ И УНИФОРМА

В комплексе вооружения и снаряжения воина Варяжской гвардии переплетались как национальные элементы, так и собственно византийские. Император, военный практик Никифор II Фока отмечал, что для получения необходимого эффекта каждый боец должен действовать тем оружием, к которому привык^{25}.

Прибывая на службу со своим оружием, варяги впоследствии получали вооружение с византийских арсеналов (прежде всего это касалось оборонительного снаряжения), использовалось также и трофейное оружие. Для позднего периода истории Варанги (XIV–XV века) национальные особенности почти сгладились – система вооружения стала носить универсальный общеевропейский характер.

Начнем с наступательного вооружения.

Визитной карточкой Варяжского караула стали знаменитые секиры. О них пишет применительно к наемным отрядам на византийской службе упоминавшийся выше Никифор Фока. Некоторые современные авторы указывают, что секиры были принадлежностью русской эпохи истории гвардии, в то время как мечи – англо-скандинавского периода. Это неверно. Секиры оставались атрибутом Варяжской гвардии в течение всего времени ее существования, причем являлись оружием не только церемониальным, но и боевым. Источники четко свидетельствуют об этом.

Так, когда византийцы к концу 1031 года овладели Эдессой, в составе их армии был отряд варягов, вооруженных, как во времена войн Святослава с греками, – топором или секирою^{26}.

В описании триумфа Константина Мономаха 1043 года отмечаются меченосцы, жезлоносцы и те, которые потрясают на правом плече секирами^{27}.

Свидетельство М. Пселла о переговорах с Исааком Комнином: «…одни были подпоясаны мечами, другие потрясали железными секирами…»^{28}

Он же об охране императриц Зои и Феодоры: «Вблизи находились жезлоносцы, копьеносцы и …которые потрясают секирою на правом плече». В событиях, связанных с юным императором Михаилом, принимали участие «щитоносцы, потрясающие на своем плече некоторого рода секирой, с одной стороны острой и тяжеложелезной».

Анна Комнина в рассказе о событиях, связанных с ее отцом Алексеем, упоминая элитную пехоту, попеременно говорит как о секирах, так и мечах, бывших на их вооружении. Ведь англосаксонский топор не менее известен, чем русская секира. Лев Диакон пишет, что топор или секира – более признак культурного состояния, чем национальной принадлежности.

Мы можем встретить «варангов императора Алексея» в сражении при Диррахии, вооруженных длиннорукоятчатыми двузубцами. Супруг Анны Комнины Никифор Вриенний в своих «Исторических записках» (987–1087-е гг.) упоминает Стражу трижды. Во-первых, давая ей характеристику, отмечает, что «этот народ прибыл из варварской страны, находящейся близ океана, и издревле отличался верностью ромейским василевсам, вооружась щитом и нося на плечах секиру»^{29}.[23]23
  Никифор Вриенний (1062–1137) – византийский государственный деятель эпохи Комнинов. От императора Алексея Комнина получил чин кесаря. Был мужем Анны Комнины. Является автором исторических записок, охватывающих период с 976 по 1087 год, одного из важнейших источников по истории Византии этого периода.


[Закрыть] Причем эти же воины, идя по улице, ударяли в щиты по обычаю и бряцали взаимноскрещиваемыми мечами – яркое свидетельство вооружения гвардейцев и мечом, и секирой одновременно. Во-вторых, в бою у Зомпского моста центр армии под командой кесаря составляли «варвары, вооруженные щитами и секирами, которым всегда вверялось охранение царского дворца»^{30}. Наконец при Алексее Комнине упоминаются «вооруженные бердышники – царская стража»^{31}.

По свидетельству византийского чиновника и историка Георгия Акрополита, когда в 1190 году армия Исаака II Ангела втянулась в ущелье, болгары напали на византийцев сверху со всех сторон, и телохранителям императора пришлось секирами прорубать дорогу среди повозок обоза и охваченных паникой собственных воинов для бегства императора с приближенными.

Роберт де Клари[24]24
  Де Клари Роберт (ок. 1170 – после 1216) – французский хронист, участник 4-го Крестового похода, автор труда «Завоевание Константинополя».


[Закрыть] в событиях о взятии Константинополя в 1204 году упоминает англичан и датчан с топорами, стоящих от ворот до Влахернского дворца.

Никита Хониат[25]25
  Хониат Никита – родился в середине XII века и умер, видимо, вскоре после 1206 года. Занимал должности великого логофета, начальника царской спальни, филиппопольского губернатора. К 1204 году был сенатором в Константинополе. Когда крестоносцы взяли Константинополь, бежал в Никею. Автор «Истории» Византии с 1118 по 1206 год.


[Закрыть] пишет о Страже германской, вооруженной секирами. «Секироносные варвары их сталкивали с набережных подъемов и многих ранили» – это также о событиях 1204 года в Константинополе.

Иоанн Кантакузин в своей «Истории» писал о императорской Страже (в связи с коронацией Андроника Третьего в 1316 году), что так называются «варанги с их секирами». Последнее упоминание об англичанах, вооруженных топорами и состоящих на византийской службе, относится к 1404 году.

Применялись топоры четырех типов. Самый ранний – так называемый «бородатый топор» (skeggox). Кроме оттянутого вниз лезвия его отличала прямая верхняя грань. Нижняя часть режущей кромки заметно длиннее верхней. Режущая кромка – до 15 см, рукоять – до метра длиной. Лезвие «бородатых» топоров было перпендикулярно верхней грани и понемногу скруглялось книзу, что помимо рубящих придавало топору и некоторые режущие свойства. Кроме того, такая конструкция позволяла брать топор под обух, так что лезвие прикрывало руку – это было удобно в бою. К тому же выемка уменьшала вес топора.

Известен также топор с короткой рукоятью и узким лезвием. Он был излюбленным оружием офицерского корпуса Варанги.

Со временем «бородатый» топор сделался крупнее, превратившись в топор с широким лезвием на длинной рукояти (breidox). Этот тип отличался серповидным лезвием. Такая секира делалась из высокопрочного металла, ширина лезвия достигала 30 см, длина режущей кромки – 23 см, а общая длина (по периметру загнутого края) лезвия – 45 см. Иногда режущая кромка делалась из закаленной стали, приваренной к самому топору. Средняя длина топорища – 1,25 м, а общая длина оружия – 1,5–1,8 м. Эта секира (или датский двуручный боевой топор) – излюбленное оружие англо-датской Варанги.

Наконец, в дворцовый период истории Стражи появляется церемониальный, или парадный, топорик. Все виды топоров могли богато украшаться серебряной и золотой инкрустацией.

Вообще боевой топор – самое эффективное оружие Средневековья, вплоть до появления алебарды, производившее неизгладимое впечатление как на самих византийцев, так и на их разнообразных противников. Это идеальное оружие, наносящее тяжелейшие телесные повреждения как человеку, так и лошади. Как показывает исторический опыт, боевой топор губителен против любого доспеха, позволяет одним ударом отсечь лошадиную голову, разрубить щит или развалить надвое человека. Топор эффективно подрубал древки копий. Воин, вооруженный топором, держал топорище левой рукой сверху, а правой снизу. Это позволяло делать замах против правого бока противника, не прикрытого щитом. Удар топора было практически невозможно парировать.

Оружие показало отличные результаты и против тяжелой кавалерии – в боях с рыцарской норманнской конницей Варяжская гвардия выходит победителем в большинстве случаев (разгром же ее в сражении при Диррахии в 1081 году был вызван ударом во фланг Варанге). На гобелене из Байо, посвященном битве при Гастингсе, видно, как хускарл ударом секиры свалил всадника вместе с конем.

Секира – страшное оружие, применимое не только в прямом боевом контакте. Так, в 1122 г. в бою у Эски-Загре, действуя секирами, гвардейцы императора Иоанна II Комнина прорубили себе дорогу в печенежских повозках, окружавших кольцом лагерь кочевых хищников. Интересно, что долго оборонявшиеся и успешно контратаковавшие под прикрытием такого своеобразного вагенбурга печенеги ничего не смогли противопоставить яростной атаке гвардейцев-секироносцев.

Боевой топор (секира) – национальное оружие русско-варяжских и англо-саксонских воинов Варяжской гвардии. Фактически это региональное оружие воинов Северной Европы. Так, телохранители короля Дании, Англии и Норвегии Кнута Великого вооружались только топорами. Позднее вооруженные топорами хускарлы охраняли и английских королей. Появившись в качестве образца основного наступательного вооружения первых воинов Стражи, с которым они прибыли на службу, он стал впоследствии непременным элементом вооружения варанга. Это оружие сочетало в себе эффективные боевые свойства с национальным колоритом его носителей, по сути дела, обессмертив всю воинскую часть.

В Восточной Римской империи двуручный топор (секира) – оружие, характерное исключительно для Варяжской гвардии. В византийской же армии боевые топоры всегда держали одной рукой, оставляя вторую руку свободной для щита. Двуручные топоры, хотя и имелись в арсенале, использовались только как инструмент для рубки дров.

До сих пор неясно, имелись ли на вооружении Варяжской гвардии ромфайи. Ромфайя – традиционное оружие римских охранных подразделений, дворцовой стражи и гвардии. Это холодное оружие ближнего боя, имевшее немного изогнутое, односторонне заточенное лезвие на рукояти, которая была длиннее острия (есть точка зрения, что равна длине острия). Лезвие длиной до 80 см, изгиб его ярко не выражен. Попадались ромфайи и с прямым лезвием. Ромфайя могла использоваться как колющее, так и рубящее оружие. Принцип действия очень походил на таковой у длинного японского меча (катаны), с той лишь разницей, что для усиления режущего эффекта катаны был необходим оттяг, а у ромфайи, наоборот, давление. Для идеального распределения сил существовала длинная удобная рукоять, чем во многом обусловливалась значительная устойчивость и надежность оружия. Есть свидетельства, что ромфайя была на вооружении римской армии со II – III веков нашей эры.

В Византийской империи ромфайя – оружие, которым обладала исключительно императорская гвардия. Если оно и было в арсенале варягов, то использовалось как парадно-церемониальное, хотя исключить отдельные случаи боевого применения мы также не можем. Болгарские археологи находят отдельные экземпляры этого интересного оружия. Три экземпляра ромфайи (правда, с более короткими лезвиями) были найдены на месте одной из грузинских крепостей, где в XI веке стоял варяжский гарнизон.

Анна Комнина говорит о ромфайе как об альтернативе мечам и копьям, используя для нее термин, отличный от того, каким она называет боевой топор. М. Пселл также упоминает однолезвийное оружие, лежащее на плече у гвардейцев, также различая секиры и ромфайи.

Как уже говорилось выше, кроме топора на вооружении варягов были также мечи и копья. Анна Комнина пишет о мечах варягов на правом плече^{32}. Мечи[26]26
  Английский источник X века указывал, что за хороший меч давали 120 быков. Качество русских мечей высоко ценилось. В восточной литературе упоминания о них не исчезают до XV века.


[Закрыть] – это самый дорогой вид оружия Средневековья. Меч был оружием доблестных воинов, профессиональных солдат. Хороший меч чрезвычайно ценился воином, часто передавался по наследству. Многие из мечей имели собственные имена.

В период XI–XIII веков мечи на вооружении Варяжской гвардии были, как правило, обоюдоострые, в среднем 80–90 см длиной, ширина клинка достигала 5–5,5 см. Длина рукояти – до 10 см. Масса – 2 кг. Для уравновешивания тяжелого клинка на конец рукоятки ставилась массивная 3– или 5-дольная, позднее – дисковидная головка.

С XIII века перекрестье меча вытягивается в длину и достигает 18–20 см (при обычной длине перекрестья в предшествующий период – 9–12 см). Длинное перекрестье лучше предохраняло руку от скользящих вдоль лезвия ударов противника. Обычное для конца X–XII веков искривление перекрестья сменяется в XIII веке его прямолинейностью. Так возникли мечи с полуторными рукоятями, а затем и двуручные, позволявшие нанести более мощный удар. Клинком XII–XIII веков могли колоть, но основным назначением меча вплоть до середины XIII века по-прежнему оставалась рубка.

У варягов ценились сила удара и его вес, а не количество выпадов или искусство фехтования. Рукоять и клинок украшались золотом, серебром, медью или чернью.

Ножны деревянные, покрыты обработанной кожей, на конце – металлическая оковка. Носился меч на левом бедре (подвешен к поясному ремню или на перевязи через правое плечо). Ремни, перевязи, пряжки также украшались.

В поздний период истории гвардии применялись как европейские мечи, так и сабли византийского образца. Особенно эффективны в бою в этот период были двуручные немецкие мечи XV века.

Использовались гвардейцами-варягами также кинжалы различных типов. Кинжал – вспомогательное оружие. В X–XI веках был наиболее распространен так называемый сакс (в скандинавском варианте – скрамасакс). Длина клинка такого оружия доходила до полуметра, толщина – свыше 5 мм, заточка односторонняя, хвостовик, как правило, асимметричный. Большинство клинков – широкие, тяжелые, с прямой спинкой, переходящей в острый конец. Скрамасаксы использовались в Европе, находили применение и на Руси.

Клинок скрамасакса был достаточно толстым и мог доходить до 8 мм в толщину у обуха. В силу веса такого кинжала колющие удары были страшны по силе – он протыкал и хорошую кольчугу, и кожаный доспех. В ряде европейских государств в период раннего Средневековья скрамасаксы конкурировали с мечами.

Клинок украшался серебряной инкрустацией либо инкрустацией из медной или бронзовой проволоки. Гарда кинжала даже если имелась, была небольшой. Щеки рукоятки изготавливались из древесины, иногда украшались резьбой. Интересно, что головка рукоятки скрамасакса часто выполнялась в виде головы ворона – варяжской эмблемы.

Скрамасаксы носились в ножнах на бедре воина – ножны соединялись с поясом посредством серии бронзовых колец. Ножны некоторых скрамасаксов изготовлены из деревянных пластин, покрытых кожей, подобно ножнам мечей. Ножны кинжала также богато украшались.

Асохик упоминает наличие на вооружении Варяжской стражи Василия Болгаробойцы копий и щитов^{33}. Копье – основной элемент в комплексе вооружения средневекового воина, это универсальное оружие. Копья можно было использовать как в ближнем бою, так и на расстоянии.

Форма наконечника – листовидная либо ромбовидная. Копья для метания имели более тонкие наконечники. Часто наконечники имели огранку, снабжались т.н. «крыльями». Эти «крылья» не давали копью войти в жертву слишком глубоко (и тем самым сделать последующее извлечение более сложным) и позволяли копейщику отражать удары с большей легкостью. Длина наконечника копья варьировалась от 15 до 30 см. Изготавливались наконечники копий из сварной стали. Интересно, что многие наконечники копий варяжских гвардейцев несли христианскую символику – между наконечником и древком копья помещался металлический крестик (он мог выполнять и функцию «крыльев»). Наконечники же других копий украшены изображениями двух воронов древнескандинавского бога Одина – Хугина и Мунина. Наконечники копий также украшались инкрустацией и геометрическими узорами.

Копье – эффективное оружие в руках опытного воина. Копьем также наносился мощный удар. Держалось оно одной или двумя руками. Это оружие позволяло не только колоть, но и наносить режущие удары, рубить, бить древком, парировать выпады противника. По-видимому, колющие копья имели древко длиной до 2 м. Типичным для X века являлось древко толщиной 2,5 см, в XII–XIII веках оно расширилось до 3,5 см.

Длинное копье было удобным оружием в момент начала рукопашного боя, но затем, когда противник оказывался уже слишком близко, копье приходилось бросать и действовать мечом или топором.

Защитное вооружение включало в себя прежде всего защиту корпуса. Качественный доспех позволял воину избежать множественности ранений – в условиях средневекового уровня развития медицины это было очень важно. Хотя Анна Комнина пишет, что у варягов были тяжелые доспехи, преобладала все же кольчужная защита (особенно в ранний период существования Стражи). Причем данная разница была более заметна на фоне пластинчатых конструкций собственно византийских доспехов. К слову, кольчуги во времена Комнины были основным защитным элементом и собственно рыцарского снаряжения. Кольчуги имели короткие рукава и длину до колен – реже короче. Сказались русская и норманнская традиции. Как правило, в кольчужном полотне применялись перемежающиеся ряды колец: сплошные и клепаные. Кольца кольчуги равны в поперечнике 11–16 мм, диаметром 13–16 мм, шириной 2–4 мм при толщине 0,6–0,8 мм.

В XI веке длина кольчуг увеличилась. Например, кольчуга Харальда Хардрады доходила до середины икры и «была такая прочная, что никакое оружие не могло повредить ее». Саги называли варяжские доспехи «досадными и жаркими для боя». Варяжская кольчуга была длиннее византийской, но, как правило (попытка сэкономить в весе), с рукавами до локтя.

Фактически это уже хауберк – сплошной кольчужный доспех, включавший в себя кольчугу с капюшоном (подшлемником), кольчужным клапаном (прикрывал горло и нижнюю челюсть воина) и иногда рукавицами (капюшон и рукавицы могли надеваться отдельно либо составлять единое целое с кольчугой). Вес длинной кольчуги – 15–18 кг. Такой доспех был весьма дорогим за счет стоимости материала (железная проволока – от 20 до 60 тысяч колец), времени изготовления (до года) и навыков, требуемых для производства, – так что обычные европейские пехотинцы редко были экипированы хауберками. Состоятельные варанги вполне могли себе это позволить. Хорошая кольчуга – это очень дорогая вещь, передаваемая по наследству, ведь срок ее службы при тщательном уходе фактически неограничен.

Точно и образно назначение этого доспеха описал великий ученый Востока Аль-Бируни: «Кольчуги предназначены для посрамления оружия (врага) в бою, они защищают от того, чем действуют противники, и от ударов, срубающих голову». Отличные технические и предохранительные свойства, гибкость и непроницаемость обеспечили кольчугам широкое распространение и популярность. Кольчуга оказалась в какой-то мере уникальным доспехом, сочетающим гибкость, подвижность, небольшую толщину и вполне приемлемую защиту против случайных и скользящих ударов. Впрочем, кольчуга никогда и не предназначалась для защиты от прямых рубящих ударов и уколов: она была призвана защищать в основном от скользящих (режущих) ударов – предполагалось, что прямые удары воин сможет отразить, приняв их на щит или меч. Тем более что главной защитой для варяга было умелое владение секирой. Ведь лучшая защита – это стремительная атака.