Текст книги "Чистильщик(СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Это длинноствольный Ремингтон 1862 года, Микель. Сорок пятый калибр. Редкая модель, их было выпущено всего четыре тысячи штук во время войны Севера и Юга. Представляешь, сколько он сейчас стоит?

У двери стоял Паркер, и прямо на Микеля недвижно смотрел шестигранный ствол револьвера.

– Паркер, ты шутишь?

– Какие шутки. Ничего личного, только бизнес.

– Паркер, я ведь спас тебе жизнь. Тогда, на Гаити, помнишь?

– Помню, Микель, конечно. Как забыть такое? Поэтому ты умрёшь быстро, это я обещаю.

Грохнул выстрел – как раз в тот момент, когда спазм сдавил лёгкие Петровского. Он закашлялся, пуля из Ремингтона разорвала ему кожу на виске и ударила в стекло за его спиной.

Трёхметровое полотнище окна треснуло и со скрежетом стало вываливаться наружу. Петровский выстрелил, не целясь – из винтовки. Он упал, схватив её в одну руку с пола, и выстрелил.

Пуля попала Паркеру в солнечное сплетение. Он хотел глотнуть воздух, открыл рот, но глаза его застыли в изумлении, и он повалился на пол, роняя револьвер.

Нужно было сматываться.

Петровский быстро обшарил пиджак Паркера. Выудил сотовый, бумажник и ключи от машины "Пежо-407". В бумажнике было несколько сотенных и визитка консульства.

Он уже хотел уходить, прикидывая, как это сделать лучше, но его внимание привлекла гильза, лежащая у стены.

Вторая гильза от его винтовки. Она была холостая.

Это обстоятельство повергло Микеля в недоумение. Он посмотрел на Паркера – кровавое пятно растеклось по его рубашке, как раз в том месте, куда он попал. Пульса не было.

Петровский выскочил в коридор, потом на галерею с выходом в другой подъезд, и побежал по лестнице, игнорируя лифт.

Машина Паркера стояла почти у входа.

Он рванул с места, оглядываясь в зеркало заднего вида – было чисто.

Москва, 28 июля, 20хх года. Штаб-квартира партии «Единение».

В кабинете председателя двое – хозяин кабинета Ситников и советник МИД Бергер.

– Иван Иванович, как сегодняшние новости?

– Впечатляют, Сергей Георгиевич. Вы в курсе?

– Нет.

– Тогда разрешите изложить вкратце. В Дебаро сильные волнения. Оппозиция вышла на улицу, требует провозглашения республики. Вчера выстрелом из снайперской винтовки был убит король Аль-Бахара Али. К чести полиции, они оперативно нашли убийцу.

– Он жив?

– Нет, обнаружен его труп. Это гражданин неизвестной страны, но по обнаруженным уликам он американец. Хотите кофе? Коньяк?

– Коньяк.

Ситников нажал на кнопку.

– Два коньяка, будьте любезны.

– Так что там ещё, Иван Иванович?

– Министр внешних сношений Рафаль Соррен обратился к правительству России с просьбой о помощи. Они боятся кровопролития.

– Какого рода помощь?

Ситников сделал паузу.

– Они просят ввести ограниченный контингент войск.

– Хм, рискованно. Эти крикуны-демократы из Старого Света не преминут поднять бучу.

– Пусть поднимают. На карту многое поставлено.

Рюмки с коньяком были именно такими, какими должны быть – на короткой ножке, пузатые, ровно на пятьдесят грамм, слегка тонированные.

– Сергей Георгиевич, я всегда удивлялся вашему искусству выстроить многоходовую операцию. Я слышал, этот принцип носит название "домино"...

– Да, верно. Когда одно небольшое действие, или событие, влечёт за собой другое, точно спланированное, которое, в свою очередь, влияет на последующее, и так далее. Мы с вами хорошо поработали, Иван Иванович.

– Спасибо.

Он отпил из рюмки, большим глотком.

– Интересно, дорого встали эти волнения оппозиции?

– Не очень. Вас интересует конкретная сумма?

– Нет, нет, боже упаси, Сергей Георгиевич. Меня интересует только корректность ваших пожеланий.

– Вот и славно. В нашем с вами деле главное – не задавать лишних вопросов. Вы наблюдали за работой стеклодува хоть раз, Иван Иванович?

– Не приходилось.

– Уверяю вас, там есть на что посмотреть. Мастер с помощью длинной трубки осторожно выдувает требуемую форму сосуда или украшения, периодически подогревая изделие в раскалённой печи. Пока форма текуча и податлива, он делает с ней всё, что пожелает. Но стоит стеклу затвердеть, одно неосторожное движение – и всё разлетится на осколки.

– Я понял вас, Сергей Георгиевич.

– Я в этом и не сомневался. Ну, желаю удачи.

Посетитель встал и, не допив коньяк, направился к выходу из кабинета.

Звякнул сотовый.

Ситников приложил аппарат к уху.

– Слушаю. Какая накладка? Как это могло произойти? Выясните все причины и найдите его. Немедленно найдите, слышите? Докладывайте через каждый час, нет – через полчаса. Надеюсь, что у вас хватит ума найти его до того, как он покинет Аль-Бахар.

Он нажал на кнопку выключения, но телефон не выключился. Он нажал ещё раз, но безрезультатно. Экран потух лишь спустя секунд десять.

Прослушка.

Факт оставался фактом, хотя и весьма странным. В департаменте Ситникова такое не допускалось.

Он набрал по внутреннему начальника службы безопасности.

– Радченко, у меня в сотовом прослушка.

– Иван Иванович, я сейчас поднимусь к вам. Телефон не трогайте и не включайте.

– Хорошо.

По улице мчалась полицейская машина.

Петровский не нервничал, он спокойно направлялся в сторону аэропорта. Наверняка они не знают, что он скорее жив, чем мёртв. Это на руку.

Он не стал въезжать на парковку и добрался до терминала пешком. В кассовом зале он достал карточку "Express" и сунул её в банкомат.

Счёт заблокирован не был.

Он снял тысячу долларов и хотел уже подойти к кассе, как его окликнул какой-то мальчишка-араб.

– Господин, мне велели передать вам ключ от камеры хранения.

– Какой ключ? Кто велел? Эй, пацан!

Но пацан уже убегал, лавируя между пассажирами, как катер. Микель подошёл к камерам и открыл ячейку, номер которой значился на ключе.

В ней оказался пластиковый пакет.

Всего ничего – паспорт на имя Януша Крайчика, две тысячи долларов и авиабилет до Берлина.

Вылет через полтора часа.

Слишком много странностей на сегодня...

9.

В носовой части "Боинга" расположены VIP-места, в хвостовой – дешёвые. Но когда случается авиакатастрофа, больше шансов выжить именно у тех, кто покупает недорогие билеты. Вероятно, что так распорядился Господь.

Петровский летел по высшему разряду, его место было под номером три. За иллюминатором тянулось ослепительно белое одеяло облаков, шум двигателей сюда почти не долетал.

Временами он проваливался в сон.

Прямо перед ним на консоли висел телевизор.

Он надел наушники в надежде, что бубнение обозревателя подействует успокаивающе.

Интервью лидера партии «Свободная Россия» Алексея Развального корреспонденту «Рейтерс» Рону Брауну.

– Сегодня стало известно, что король Аль-Бахара Его Величество Али Второй не был убит. Сейчас он находится в клинике «Шават» в состоянии средней тяжести. Министр Рафаль Соррен заключён под домашний арест. Полиция наводит порядок на улицах, задержаны зачинщики волнений. В связи с этой новой информацией что вы можете сказать о ситуации в Аль-Бахаре?

– Я весьма удовлетворён таким развитием событий и желаю королю Али скорейшего выздоровления.

– Вы удовлетворены тем, что интервенция русских в эту страну не произошла, как ожидалось?

– Да, все мы были свидетелями заявления Рафаля Соррена. Слава богу, что в России есть силы, способные противостоять нефтяному синдикату. Я думаю, что то, что вы подразумеваете под словом "интервенция", было абсолютно невозможно. Советую вам выбирать выражения, Рон. Президент России отреагировал в полном соответствии с ситуацией.

– Да, извините. Скажите, Алексей, какие силы вы имели в виду?

– Здоровые конструктивные силы. Они есть в стране. Это учёные, политики, общественные деятели, интеллигенция, обеспокоенные происходящим в мире и в России.

– А конкретнее?

– Я думаю, что вы сами прекрасно знаете, кто эти люди, если следите за обстоятельствами. Вам и карты в руки, Рон. Хотя, я могу перечислить несколько имён.

– Это некий орден "Гильтине"?

– Я не знаю, о чём вы.

– Неужели вы ничего не слышали о "Гильтине"?

– Слышал, но слухам не верю. Я полагаю, что это выдумки западной прессы.

(смех в зале)

– Но вы помните нашумевшее дело о попытке устранения олигархической верхушки? Несколько лет назад...

– Да, помню. Это был одиночка, итальянец по происхождению, если не изменяет память. Он осуждён и отбывает наказание в "Вологодском Пятаке".

– Спасибо, Алексей. У меня больше нет вопросов.

Сотник отряхнул с камуфляжа осколки стекла и помассировал затёкшую ногу. Всё произошло точно так, как было сказано в той записке.

В момент выстрела пуля, выпущенная со стороны соседнего здания неизвестным стрелком, пробила окно на метр выше его головы. Он сымитировал попадание и пролежал в неудобной позе четверть часа. В записке было сказано, чтобы он не двигался столько-то минут.

Он оставил уже бесполезную винтовку на крыше и спустился на лестницу.

Охранника, который должен был следить за исполнением, на площадке не оказалось, дверь на внешнюю галерею была открыта.

Теперь всё зависело от удачи, она ему сейчас бы пригодилась. Сотник спустился на двадцать четвёртый уровень и нащупал за панелью вентиляции свёрток.

Подарок Марии.

Дипломатический багаж не досматривается. То, что он сумел провезти с собой эту штуковину, оказалось настоящим везением, чудом. Он действовал на авось, и получилось.

– Гоголевский, ты опять проиграл! Ха-ха-ха! Дурачок!

– Гордиенко, сучара, как это...Как это у тебя вышло?

Гоголевский побагровел. Они резались уже час, и он ни разу не сдал себе цвет.

– Подставляй нос. О, какой он у тебя красный, – Гордиенко сложил карты в колоду, намереваясь врезать напарнику от души.

Он размахнулся и залепил Гоголевскому по носу с таким диким грохотом, что...

В переносице Гоголевского зазияла дыра размером с рублёвую монету. Из неё вытекла капля чёрной крови, медленно, по носу, и напарник Гордиенко стал заваливаться со стула на ковёр.

Выучка дала о себе знать, и Гордиенко выхватил штатный "Стечкин", но не успел им воспользоваться.

– Даже не думай, говнюк.

Сотник стоял в дверях, в его руке прыгал "Люггер". Дым от выстрела стелился по комнате.

Пётр подошёл к "торпеде" и двумя пальцами взял у него пистолет. Сел на стул, с которого только что сползло тело Гоголевского.

– В общем, так. Жить хочешь?

– Да.

– Тогда слушай сюда. Когда у тебя связь с Ситниковым?

– Сейчас. Когда дело будет сделано.

– Меня тоже вам было приказано убрать?

– Нет. По легенде тебя должен был убрать тот, с высотки.

– Кто он такой?

– Не знаю.

– Ладно, верю. Звони ему и докладывай, что всё прошло хорошо.

Гордиенко достал сотовый и стал набирать текст смс.

– Готово? Дай мне взглянуть. Так, ладушки. Отправляй.

Гордиенко отправил.

– Теперь что?

– Домой, Коля, домой. Мы едем в аэропорт, только один маленький нюанс ты должен будешь помнить.

– Какой нюанс?

– Со ста метров я попадаю в копейку, а очки не ношу из принципа.

– Я понял.

В Шереметьево Сотник снял номер в гостинице и пристегнул там Гордиенко наручниками к крану в душевой. Таким образом, у него оставалось время до вечера. Если бы он застрелил его в Дебаро, у него этого времени не было.

Но ему требовалось гораздо меньше.

Он нанял частника и за полчаса доехал до дома. Бывшего дома.

Всё также сидели на лавочке тётушки Анна Ивановна и Зинаида Петровна. Возле помойки стоял бомж. Одной рукой, клюшкой он рылся в мусорном баке, а второй разговаривал по айфону. Москва – самый дорогой город, здесь даже безработные ездят на «Бентли» и одеваются у Гуччи и Армани.

Двор мёл новый дворник.

Сотник подошёл к бабушкам.

– Здравствуйте, Анна Ивановна. Здравствуйте, Зинаида Петровна. Как нынче погодка?

– Ой, Петрович, здравствуй, здравствуй. Ты куда запропастился?

– В отпуске был. А потом и уволился. Таки дела.

– Это что ж, мы без тебя теперь останемся-то?

– А и без меня. Вона, у вас какой работник.

Дворник, улыбчивый мужчина лет сорока, подошёл к лавочке.

– Здравствуйте. Я тут до вас работал, не слышали? – сказал ему Сотник.

Мужчина насторожился.

– Слышал, как не слышать.

– Как зовут?

– Да Митричем все кличут. А что?

– У меня к тебе просьба будет, Митрич. Я тут кое-какие вещички оставил. Можно мне забрать их из дворницкой?

– Забрать можно.

– А ключики можно?

– А там открыто.

Сотник вошёл в тёмный подъезд – окна между первым и вторым этажами были заколочены фанерой. Он спустился в дворницкую и включил свет.

Здесь всё оставалось по прежнему. Его стол, мётла в углу, черенки, лопаты, в общем бардак. Добавилась только новая униформа, висящая на вешалке, прибитой на дверь.

Он достал из-под стола монтировку и отодрал деревянную перегородку, отделяющую дворницкую от системы стояков – там оказалось свободное пространство примерно с полметра.

Достал свёрток, аккуратно упакованный в ветошь, и небольшую сумку.

Эти припасы он сделал ещё в то время, когда устроился сюда на работу.

Нужно было уходить.

Он поднялся по лестнице и толкнул подъездную дверь.

Очередь снаружи прошила её насквозь, щепки полетели в лицо. Пётр отпрянул в сумрак подъезда, торопливо разматывая тряпьё. Другой рукой он нашарил в сумке магазин с патронами и мгновенно примкнул его к складному "калашу".

– Сотник, лучше выходи. Я не буду стрелять, – это был голос Ситникова.

Да уж, Гордиенко выбрался раньше, чем предполагалось.

В щель между дверью и косяком был виден чёрный джип. Сотник выпустил длинную очередь – в подъезде стальными шарами прокатилось эхо, закладывая уши. В ответ снаружи ударили две, или три очереди. Дверь мигом превратилась в дуршлаг.

Он вернулся в подвал, откинул хлам в углу, очистил люк.

Чёрт, люк был заварен наглухо!

Ситуация оборачивалась не в его пользу. В этом подъезде не было выхода на чердак. Можно ещё попасть на другую улицу через квартиру жильцов, но вряд ли. Все жильцы давно установили железные двери, на это уйдёт время.

Сотник решил выяснить, сколько стрелков во дворе. Он вернулся к двери, толкнул её ногой и, сменив магазин, полоснул вслепую, от живота, как голливудский ковбой.

Двое прятались за трансформаторной будкой, один – за джипом. Ещё один – дальше, у баков. Вероятно это был сам Ситников.

Он стал наблюдать за происходящим через пробоину во второй половинке двери.

Нападающие начали приближаться перебежками, с намерением сосредоточится за машиной.

В этот момент что-то произошло.

Ситник услышал мощный рокот и во двор вкатился БТР. Его башня повернулась, и КОРД прошил огнём весь двор. Из лотка потоком хлынули гильзы.

Джип осел на обода и взорвался, его разнесло на куски.

Сотник смотрел на эту феерию, справедливо полагая, что пока лучше оставаться в укрытии.

10.

Из окна восемнадцатого этажа отеля "Конкорд" как на ладони был виден весь Курфюрстендамм. Уже темнело, и бульвар постепенно освещался огнями рекламы и фарами автомобилей.

Петровский набрал номер ресторана.

– Номер сто четыре. Примите заказ, и быстрее.

Он заказал пасту, соус "Чили", бутылку "Выборовой", икру и телятину. Чёрт бы побрал этих немцев, им полчаса пришлось объяснять, какая должна быть паста и какой к ней нужно подавать соус.

Не прошло и пяти минут, как в номер постучали.

"Что-то быстро", – подумал Микель.

Он открыл дверь.

Это была Маара.

– У тебя столбняк? – спросила она.

Маара вошла, и Микель мгновенно замкнул дверь на ключ изнутри. Она заметила это, но не отреагировала.

– Как ты меня нашла?

– Это секрет. Могу я сесть?

– Садись.

Она достала сигарету из сумочки. Микель еле сдерживался. Но это было не к лицу, и к тому же могло навредить. Он тоже взял сигарету.

– Сегодня просто праздник какой-то, – он почти овладел собой, затягиваясь.

– Ты бы не курил...

Он заметил на её руке кольцо с крупным бриллиантом.

– Где деньги, стерва? – его перекосило от злобы, и он попытался схватить её за плечо. Маара увернулась и мгновенно направила на него пистолет.

– Успокойся. Ты никогда не был дураком, Микель, не будь им и сейчас.

– Сука!

Она усмехнулась и повела стволом.

– Сядь. И это в благодарность за то, что я убрала твоего Паркера?

Он опустился в кресло.

– Чем можешь доказать?

– Я стреляла из соседнего дома. Это было нетрудно. Момент был прелесть какой подходящий. Ты не мог знать, что в твоей винтовке патроны были не боевые. Но Паркер не единственный, кто сыграл в ящик в тот день.

– Кто ещё?

– Пока тебе рано знать.

– И ты больше ничего не объяснишь мне?

Она погасила сигарету, не докурив.

– В общем, когда ты лежал в больнице, я обнаружила слежку. Нет, не тупицы Августо, а серьёзнее. Я чувствовала, что нас не оставят в покое, но не думала, что это случится так быстро. Но ты знаешь, я везучая. В "Баварии" ко мне подошёл один человек и представился как Рино Прохорофф. Он сказал, что представляет некую организацию, ставящую перед собой благородные цели. Они знали о том, что планируется покушение на короля Аль-Бахара. И ещё он сказал, что знает, кто я. И предложил работу, и помощь.

– Что за организация?

– "Гильтине".

– И ты на них сейчас работаешь?

– Да.

Он не знал, что ей ответить. Ясно одно, что она сюда явилась не одна. Наверняка за дверью есть эти люди. Выбить из рук оружие – дело секунд, а что дальше? Провернуть такую операцию – это не шутка, они его уложат в два счёта, эти ребята.

– Вот документы. Посмотри.

Маара вытащила из сумочки несколько листов, сложенных пополам.

Он пробежал глазами по тексту.

– Что это... Ты... вложила деньги в дело в России?

– Да. Это несколько супермаркетов и газовые акции. И как видишь, ты совладелец в равной доле.

– Маара, я... Не знаю, что и сказать.

Она спрятала оружие и встала, бросив сумочку на пол. В номере стало душно, и она расстегнула поясок на платье.

– Ты составишь мне компанию?

– Ты уходишь? Куда мы пойдем?

– Ты всё равно глуп, Микель. Я иду в душ.

КОРД замолчал, его ствол дымился. Открылся боковой люк, и из машины спрыгнул на газон человек в форме.

Мария.

– Эй, Сотник, выходи! – крикнула она и взмахнула рукой. Волосы из-под шлема выбились, развеваемые ветерком.

Он подхватил автомат и поспешил к ней.

Она улыбалась широко, и как ему показалось, озорно.

– Жив, жив сволочь. А я боялась, что опоздаем.

Она вдруг поцеловала Петра в губы – крепко, от неё запахло цветами. Из БТРа вышли военные, трое. Двое осмотрели убитых, один подал руку Сотнику.

– Прохоров. Я очень рад что, наконец, познакомился с вами, Пётр.

– Эээ, я тоже рад, что вам это удалось.

– Зовите меня Рино.

Один из бойцов подошёл к ним.

– Ситникова среди них нет.

– Ушёл, сука.

– Ну что, Петь, поехали? – Мария взяла у него оружие.

– Куда?

– К свободе, Петрович. Куда же ещё? Твои злоключения кончились.

– Что, прямо вот в этой штуке, по улицам Москвы?

– Ну да. У нас есть разрешение, – Мария кивнула на ствол КОРДа.

*

Прошло пять лет.

Лодка ткнулась в песчаный берег и Сотник шагнул на мелководье.

– Маш, ты где? Смотри, какой красавец, – он держал за жабры жереха килограмма на четыре.

Из палатки вылезла Мария. Она накинула ветровку и подбежала к Петру.

– Ну что ты его держишь как.. Ему больно же!

– Ничего, пусть привыкает. Как у тебя?

– Всё готово.

На догорающих углях костра шипел шашлык.

– Ну вот, давай приступим. Слушай, тут у нас вчера соседи образовались, давай их позовём?

– А что, давай.

Сотник сунул рыбину в садок и направился вдоль берега в сторону заводи. Метрах в пятидесяти под ветлой тоже стояла палатка.

Он подошёл ближе – худощавый мужчина средних лет готовил нехитрый ужин, разогревая что-то на газовой конфорке.

– Здравствуйте. Извините за беспокойство, но мы тут неподалёку с супругой. Вот, решил познакомиться, по-соседски.

– А, очень рад. Давайте, давайте знакомимся. Януш, – сказал с акцентом мужчина и протянул сильную руку.

– Очень приятно.

Сотник поднял с земли банку из-под консервов. Прочёл на этикетке состав.

– "Может содержать мясо"...Мда... Знаете, Януш, давайте уж к нам. Мы приглашаем вас на ужин. Ваша спутница...

Подошла женщина. Она была необычайной красоты – Сотник это увидел сразу. Чёрные, как смоль, волосы выдавали южное происхождение. Она ступала неслышно, как королевская кошка.

– Мари. Её зовут Мари.

– Очень, Мари. Ну, идёмте?

Женщина улыбнулась, и они пошли к палатке Сотника.

...Шашлык, не снятый с шампуров, был разложен на листах лопуха. На чистом большом полотенце – нарезанные крупно помидоры, печёная дымящаяся картошка, белый хлеб и закуска помельче – икра, селёдка, солёные рыжики.

– Вот, милости прошу, – Сотник сделал жест рукой.

– Мама миа! – вырвалось у Януша, – Мари, ты только взгляни...

Подошла Мария, она несла две бутылки водки.

– Здравствуйте, гостюшки дорогие. Вот плоды цивилизации – холодильник в машине. Здорово!

– Давайте к столу, – Сотник разлил водку в стаканы. Мария потянулась, раскинула руки и выдохнула:

– Тишина-то кругом какая, а? Красота!

*

*

Случалось ли тебе, читатель, наблюдать, как иной раз замирает природа? По таинственной причине стихает ветер, не шелохнётся ни один листок на вековых дубах, и птицы тотчас замолкают. На реке прекращается рябь, даже облака останавливают свой неустанный бег.

И приходит тишина. Твоё сердце открывается ей навстречу, и мысли исчезают, и мир умирает.

Это минуты, когда с тобой говорит бог.