Текст книги "Генералы подвалов"

Автор книги: Алексей Рыбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 8

– Отвали, ты, мудак!

– Кто мудак? Я мудак?! – Боров схватил Любку одной рукой за шею, сжал так, что едва не хрустнули позвонки. Он наклонил ее вперед, другой рукой взял за лицо и швырнул на диван. – Повтори, сука!

– Мудак! – задыхаясь и захлебываясь слезами, закричала Любка. – Сволочь!

Боров подошел и сильно ударил ее по щеке.

– Хватит? Или еще добавить?

– Хватит, – вдруг спокойно ответила Любка, встала с дивана и как ни в чем не бывало пошла в ванную. – Урод, – послышалось оттуда. – Синяки же останутся.

– Ты скажи спасибо, что со мной работаешь, – лениво ответил Боров. – Другой бы убил уже на хуй тебя... С твоими истериками...

Любка вышла через три минуты, посвежевшая, только что не улыбающаяся.

– Слушай, Боров, ну, правда, заболел он. Не может сегодня с твоими мужиками трахаться. Хочешь, я за него отработаю?

– А у тебя что, работы нет?

– Ну-у...

– Да нет, Люба. Там мальчик нужен. Понимаешь? Эти долбаные секс-меньшинства мне самому во где! – Он провел ладонью поперек горла. – Понимаешь?

– Ты скажи, чтобы я тебя еще пожалела... – усмехнулась Любка.

– Ладно тебе! Чего делать-то?

– Не знаю, – сказала Любка. – Чего делать, чего делать? Лечиться ему надо. Сдохнет ведь. Жалко. Он же брат мне все-таки... Нет, Боров, давай как-нибудь договорись, ну, люди же все, ну, может человек заболеть?

– Да, блин, может, конечно. Замену искать надо. У нас не принято так – клиента «кидать»... Если договорились, хоть расшибись...

– Ну, найди замену...

– Найди... Думаешь, так просто... Толстый такой парнишка, самое то для этих козлов... Где я такого еще найду...

– В клуб ихний съезди, знаешь, за Марсовым полем... Да они сейчас везде тусуются, пидоры... В любой ночник можно заехать да снять...

– У тебя все так просто... Отмазаться можно, конечно, но Турок ведь штраф возьмет... Неустойку...

– Ну, заплати, е-мое! Большое дело... Я же отработаю!

– Люба! Это к той сумме, которую ты мне и так должна.

– Слушай, ты меня что, первый день знаешь? Сказано, отдам!

– Эх, Любка, – сказал Боров и улыбнулся. – Хорошая ты телка... Не была бы блядью такой, я бы на тебе женился...

– Вот еще. Больно надо... Я только и жду такого, как ты... красавца...

– Ну иди сюда...

Любка послушно подошла к Борову, который тут же схватил ее и начал тискать в толстых руках, мять, словно тесто...

– Погоди... погоди ты, урод, мне же работать...

– Ничего, ничего, работа не волк... – Боров пыхтел и стаскивал с себя свитер. – Давай, давай скоренько... Тебе же еще когда? Тебе же еще вечером только... Тебе же еще не скоро... Давай, давай...

* * *

Через полчаса, когда Боров наконец уехал, Любка зашла в комнату, где лежал Толстый.

– Ну что, братан, – сказала она, – как здоровье?

– Да ничего вроде... Тащит от таблеток этих... прет просто по полной...

Толстый говорил тихо – скрутило малого.

– Класс! Лежи себе! Я с Боровом договорилась. «Больничный» тебе выписываем.

– Чего?

– Болей, говорю, на здоровье. А я за тебя буду пахать. За двоих, понял?

Толстый закрыл глаза. Лицо его сейчас было совсем детским. И не скажешь, что такое паренек перевидал, от чего другим бы поплохело по-черному. Любка смотрела на него и думала, что же из парня будет, когда он вырастет... Только бы вырос. Это тоже еще вопрос...

Толстый что-то прошептал.

– Чего ты говоришь?

Губы его снова зашевелились, и он жалко, еле заметно улыбнулся.

– Не слышу, Толстый. Повтори...

– Смотри, не лопни, когда за двоих будешь трахаться...

– Шуточки, значит... Может, ты и не больной, а? Может, ты задвигаешь просто, а, Толстый? – Любка притворно рассердилась, но, заметив, что ее игра не производит впечатления на брата, спросила уже серьезно:

– Слушай, чего тебе принести? Может, фруктов каких? Больным знаешь как полезно? Витамины там, то-се...

– Ты мне вмазку принеси лучше... Легче время пройдет... А то еще, глядишь, ломать начнет, – прошептал Толстый. – Ладно, я спать буду. Таблетки эти... Прет...

– Ну, спи, – сказала Любка и встала с постели, на которой ее брат почти не занимал места. Такой маленький...

Когда он с бодрым видом рассекал по питерским улицам, он все-таки казался крупнее. А сейчас, без широких штанов и болтающейся на худых плечах куртки, казался совсем тщедушным.

– Слушай... – снова тихонько сказал Толстый. – Я знаешь кого вчера видел?

– Кого?

– А помнишь девку в подвале? Которую ты откачивала? Которая вроде с собой кончать хотела?

Он шептал еле слышно, но Любке отчего-то стало интересно. Та девчонка, с кучей баксов в кармане, удолбанная до полной бессознанки, заинтересовала ее.

– Знаешь, я был в магазине... В «Рокси»... Она там директором сейчас, врубаешься? Крутая такая, как яйцо... Во везет, скажи?.. Прет же людям...

Толстый замолчал, и Любка поняла, что он вырубился. Да... дела... Надо бы зайти к этой, как ее... Настя, что ли? Интересные дела...

Любка вспомнила, как они расстались. Эту Настю увел какой-то молодой «бычара». С тех пор она ее ни разу не видела. Интересно... А девчонка и правда была из чистеньких... Не повезло ей крупно! Даже одежду на ней разодрали, Любка ей что-то из своего барахла дала. А, кофточку, точно! Вот! Есть повод зайти. Интересно, может, из нее и выжать что получится? Если у нее бабки есть – чего бы ей не поделиться? Как-никак от смерти спасли, где бы она сейчас была, эта Настя, если бы Любка с Толстым не подобрали ее в том парадняке?..

Вечером ей нужно было ехать в «Краб», а сейчас время еще позволяло... Прокатиться, что ли?..

Любка накинула легкую кожаную курточку и, заперев за собой входную дверь на ключ, чтобы Толстый, не дай Бог, вдруг, очухавшись, не побрел куда-нибудь на улицу – с него станется, – отправилась ловить такси. Денег у нее было аккурат до центра, в один конец...

* * *

Сухой отпустил Димку уже через пятнадцать минут.

– Если ты будешь расплачиваться налом, это снимает вообще все проблемы. Для всех. Напиши только заявление с просьбой о предоставлении разовых услуг, число не ставь... Вот так. И все дела. Никаких тебе налогов, никакой головной боли. Надеюсь, ты нам веришь?

– Если б не верил, не пришел бы, – ответил Димка.

– Ну вот. Вопрос можно?

– Конечно.

– У вас вообще, между нами говоря, серьезные планы? Я в том смысле, надолго вы там обосноваться хотите?

Заметив, что Димка как-то поскучнел, Сухой встал с кресла, обошел письменный стол и похлопал парня по плечу:

– Ты не волнуйся. Сам должен понимать, нам от вас ловить особо нечего. И подгребать к вам тоже никто не собирается. Не скажу, что все вокруг – ох какие честные Робины Гуды. Но вы для большого рэкета – слишком мелкая рыбешка. Ты не удивляйся, что слышишь эти слова от представителя охранной фирмы...

– А я и не удивляюсь. Я на своем веку не столько, наверное, сколько вы, но тоже кой-чего повидал...

– Ну, так еще проще. Нам интересно, надолго ли понадобятся наши услуги. Если надолго, то скидка будет. Нам это выгодно даже при условии, что мы помесячно меньше получаем. Есть возможность планировать свои дела на длительное время. Усекаешь?

– Чего же тут не усекать. Планируем, вообще-то, надолго.

– Отлично, – сказал Сухой. – От души желаю успеха. Я тебе это искренне говорю, парень.

– До свидания, – бросил Димка. – Спасибо за помощь...

* * *

– В общем, вот бабки, – сказал Крюгер, вываливая на стол перед Монахом пятьдесят тысяч долларов.

– Так... – Монах взял телефонную трубку, набрал номер. – Алло! Турок? Слушай, я насчет магазина этого... Ну, музыкальный магазин... Да. Слушай, они заплатили бабки. Да, все пятьдесят кусков. Чего делать-то? Погодить? Хорошо, погодим... Все... Погодить сказано, – сказал Монах, отключив телефон.

– Погодить, блин... Бомбить их надо. Взорвать к ебене матери...

– Не суетись. Тут такие дела, не до магазина сейчас. Магазин никуда не убежит. Тут на нас наезжают, сечешь?

– Что еще за новости?

– А вот такие, брат, новости.

– Кто это наезжает?

– А не пойми кто...

– Ты конкретно говори, Монах, что темнишь-то? Темнило... Одно слово – Монах...

– Конкретно ничего не ясно, говорю тебе.

Крюгер вышел из монаховского дома. И чего Монах здесь нашел? Нравится, говорит... Улица Репина – наиболее тихое место на Васильевском острове, хотя и самый центр. Этакая незатейливая улочка, соединяющая просторный Большой и суматошный, в любое время дня забитый густой людской толпой Средний проспекты. А сама улочка действительно – вроде бы и не питерской принадлежности... Провинция, одним словом. Как раз для Монаха. Угрюмый нелюдим. Какой у него к Турку-то интерес? Чего его в бандиты занесло?..

Крюгер сел в машину.

– Куда едем? – спросил Бром.

– Как это – куда? К Врачу, конечно, куда еще! Надо же нам сегодня... как это... положительных эмоций добавить.

Врачом называли некоего медика.

– А что, у Врача бабки есть?

– А не колышит... Есть – нету... Пусть отдает. Срок пришел, все, туши свет, дуй на свечку. Что значит «бабок нет»? Это не разговор. А если в самом деле нет, то хоть душу отведу...

– А Турок знает?

– А Турок мне его отдал. Затрахал, говорит, его Врач. Бери, говорит, Крюгер, пользуйся...

Ехали недолго. Возле Театральной площади Бром остановился, вышел из машины и купил пакет чипсов. Крюгер смотрел на него с заднего сиденья – как ребенок, ей-Богу...

Они поднялись пешком по широкой лестнице старого, дореволюционной постройки дома, Крюгер нажал кнопку звонка.

Дверь открыл сам Врач. Время прятаться кончилось, теперь его не нужно вычислять, искать, подлавливать по телефону. Врач, что называется, спекся. Объяснили ему, что, чем дольше он будет бегать, тем хуже будет, когда поймают. А что поймают в любом случае – тоже объяснили. Да что тут объяснять-то... Всех ловили, не было случая, чтобы должник уходил. Хоть на Канарах, хоть в Швейцарии, а доставали – шарик-то маленький...

– А-а... Ну, заходите... – Врач выглядел спокойным.

Это подсказало видавшему виды Крюгеру, что денег у него нет. Такими люди становятся, когда теряют уже всякую надежду выкрутиться из положения, когда даже перестают бояться смерти. Период страха, довольно длительный, проходит, срабатывает блокировка. Он снова приходит уже потом, в самый последний момент...

Бром толкнул Крюгера в спину и они вошли в квартиру. Она была большой. Но уже неуютной. В ней отсутствовала старинная добротная мебель. Хозяин квартиры практически все распродал.

Как-то случайно от кого-то Турок услышал, что некто обладает очень приличными антикварными штучками, перешедшими к нему по наследству. Врач был мелкий аферюга из зачуханных, денег у него никогда не водилось. Затевал вечно разные новые проекты, прогорал на них. Потом занимал и перезанимал... На этом и попался на крючок Турка.

Короче, Турок выкупил у какого-то фраера расписку Врача под очередной долг и включил «счетчик». Очень жестко включил. И стал наведываться Крюгер к незадачливому должнику сначала просто так, потом и с грузовичком подъезжал. Вывозил потихоньку то, что наваливалось в процент. Сумма уже многократно превышала ту несчастную тысячу долларов, занятую когда-то Врачом, а тот никак не мог выкрутиться.

Начал было подниматься. Купил большую партию аудиотехники, ворованной, конечно, по бросовой цене. Техника эта, ясное дело, украдена была не из питерских квартир, а со шведских складов. Так что все было как бы чин чином. А «как бы» – это потому, что все документы на товар были липовые. Но кто там будет смотреть? В Питере половина магазинного товара по липе проходит, все привыкли уже...

Но чтобы мебелишку хорошую не упускать, пришлось подставить Врача с его липухой. Засветили ее через ментов знакомых – хрен с ней, с техникой! Конфисковали все у бедолаги, едва срок не накинули. Но сказали ментам, чтобы не сажали мужика. Менты молодцы в этом смысле – не посадили. Не хотели с Турком в контры идти...

Так и доил Врача Крюгер. Доил, доил – да вот, похоже, ничего уже не осталось у этого «нового русского»... Ну, квартира, понятно.

– Эй, Врач, давай деньги, – сказал Крюгер. Это у них было уже нечто вроде пароля. Каждая беседа начиналась с этой простой и привычной фразы.

– Нету, – ответил Врач.

И вот это как раз было чем-то новеньким. В их отошениях уже так повелось, что на фразу о деньгах Врач или выносил из спальни очередную цацку, или показывал рукой на шкаф карельской березы, на бюро, на ломберный столик, на картины «академиков», висевшие по стенам... А тут – «нету»... Это что-то новенькое...

– Нету? Слышь, Боря, – повернулся он к Брому. – Нету, говорит. Ну, садись, братишка, бери бумагу...

– Квартиру я не отдам, – сказал Врач. – Лучше убейте.

– Ты чего? Думаешь, лучше? Смотри, Боря, что жадность с людьми делает! Ему квартира эта сраная дороже жизни... Да на хрен нам тебя убивать? Кому ты нужен, козел? Жену отправил в Москву?

Врач отвел глаза в сторону.

– Вижу, вижу, что отправил. Конспиратор. Ничего, там ее уже ждут дожидаются. Наши. Хочешь, сюда привезем. Хочешь, тебя травмировать не будем – без твоего, так сказать, ведома развлечемся с ней в столице? А?

Врач мрачно смотрел на Крюгера и молчал. Тот хмыкнул и коротко, без размаха ударил его в печень. Хозяин квартиры, застонав, повалился на пол, но Бром, выскочивший из-за спины товарища, подхватил падающее тело, удержал его сзади, просунув свои руки под мышки Врача.

Крюгер ударил еще раз – в солнечное сплетение.

– Ты особо-то не расходись, – заметил Бром, словно матрас, вздергивая обвисшего в его руках Врача, – убьешь...

– Да и хрен с ним. Ну, убью... Большое дело...

Это был один из способов окончательного запугивания. Конечно, убивать Врача не было никакого резона. Все-таки квартиру с живого пока, подчеркнул про себя Крюгер, получить юридически легче. Потом-то, когда доверенность подпишет, конечно, можно и грохнуть. А можно и нет – как себя вести будет. Поглядим. Сейчас, во всяком случае, рано.

– Боря, подержи-ка его за волосы...

Бром, удерживая обессиленного Врача одной рукой, другой схватил его за волосы и задрал голову бедолаги так, что подбородок торчал вертикально вверх.

Врач захрипел.

– Ну, что делать будем, Врач? Полечимся? Гланды удалим?

Крюгер вытащил из кармана нож, поднес его к горлу хрипевшего должника и слегка надавил. Из-под лезвия выкатилась капелька крови.

– Чувствуешь что-нибудь, – спросил Крюгер, – а? Не слышу?

Бром, которому неудобно было держать голову Врача так высоко, переступил с ноги на ногу и, переступая, зацепился ногой за телефонный шнур. Чтобы удержать равновесие, он выпустил голову Врача и схватился рукой за край стола, качнувшись вперед. Вместе с ним качнулось и тело несчастного. Голова Врача пошла вперед и в сторону, и его горло само косо напоролось на нож.

– Е!.. – Крюгер отскочил, но не смог увернуться от фонтанчика крови, брызнувшего ему прямо на грудь. – Ты что, Боря, мать твою!..

Бром выпустил Врача, и тот, хрипя и брызжа струйками крови, повалился на пол.

– Мудак! – сказал Крюгер. Он стоял, растопырив руки в стороны, и оглядывал свои грудь и живот. – Во мудак!

– Потише, ты, умник... Не можешь перо в руке держать? Что-то ты расслабился, Крюгер, совсем плохой стал. – Бром улыбался.

– Слушай, ты, козел, это из-за тебя...

– Кто козел? – все так же улыбаясь, спросил Бром.

При этом в голосе его зазвенело безумие. Он был известен как самый дикий беспредельщик и нередко лез на рожон даже по малейшему поводу. Бром шагнул к Крюгеру, переступив через корчащееся на полу тело.

«Может, и к лучшему, – подумал он. – Пришью эту суку, а то от него только хлопоты лишние».

За себя он был спокоен. Каким бы зверем ни был Бром, он, Крюгер, опытнее. И перо вот опять же наготове...

Бром сделал еще шаг. И тут Крюгер увидел, что улыбка сползла с его лица. Глаза нападавшего теперь были устремлены за спину противника, а на лице отразились сначала удивление, затем неподдельный испуг.

Теперь пришел черед Крюгера улыбнуться.

– Старая штука, Бром. Я на такие детские приколы не покупаюсь...

Плотный и глухой хлопок раздался в комнате, и тяжелая красная клякса, шлепнувшаяся Брому в лоб, заморозила улыбку Крюгера. Он не стал разворачиваться в сторону «пушки», а прыгнул вперед, сделав кувырок. Это был финт профессионала. И тем не менее не очень-то фортило ему сегодня. Падая на пол и пытаясь откатиться в сторону, Крюгер вляпался рукой в кровавую лужу и вслед за хрипом умирающего медика услышал второй хлопок. Он почувствовал легкий удар сверху в темя. На секунду закружилась голова, но затем пришла в норму. Вторая пуля, выпущенная в него, прошла выше, в миллиметре от его головы, слегка контузив, но даже не оцарапав его.

Крюгер оперся на руку, а другой, изловчившись, все-таки успел вытащить пистолет. Однако снова попав в лужу крови, подался вперед. Скользя по паркету, он, вместо того чтобы лечь на спину и стрелять, оказался на боку. Прямо перед собой Крюгер увидел блестящее красное лицо Врача. Тот был еще жив, хотя глаза его уже туманились. Врач так же, как до него Бром и Крюгер, улыбался. Из приоткрытого рта все еще лилась на пол кровь.

Это было последнее, что запечатлелось в мозгу Крюгера. Третья пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, ударила его в висок. Она словно пригвоздила его голову к липкому от крови дубовому паркету старой, некогда уютной петербургской квартиры.

Глава 9

Идея Макса заключалась в том, чтобы Настя и компания вышли на источник недорогого, но приличного товара в обход официальных дистрибьюторских контор. Сделать это предполагалось вполне легально. Товар же был то что надо – компакт-диски, причем фирменные, из Америки а не пиратские дешевки, заполонившие всю Россию. К тому же кассеты, пластинки, книги, плакаты, журналы, газеты, компьютерные игры, ноты...

И все это – не то чтобы уж совсем даром, но на процентов семьдесят, а то и девяносто дешевле, чем при работе с официальными поставщиками из Европы.

– Интернет – вещь! – сказал Макс, сидя в кабинете магазина.

Вокруг стола примостились Настя, Димка, Куз и Барракуда. Ворона работала с починенным компьютером, Кук что-то разбирал в зале, сортируя товар на пришедший в негодность после Настиных буйств и пригодный еще к реализации.

– Интернет, господа, – великая вещь. Америка – огромная страна. И стоит она не на корпорациях типа «Майкрософт» и «Форд». Нет, ребята. Она стоит на мелком бизнесе. А пока существует мелкий бизнес, то есть, как в нашем случае, – небольшие музыкальные магазины, до тех пор какие-то из них будут время от времени открываться, работать, богатеть или разоряться. Нас, естественно, должны интересовать те, которые разоряются. Мы просто будем их на корню покупать и вывозить сюда.

– Ну, ты лепишь! – протянул Димка. – Это же такая возня... Такие бабки надо вбить... И еще неизвестно, продашь тут что...

– Тут все продашь, – сказал Барракуда. – Вопрос цены. Тема интересная. Я с такими вещами, правда, не работал, поэтому ничего советовать не могу. Тут спец нужен. Был у меня один кореш, закупал здесь военные прибамбасы – свитерки, гимнастерки, каски, атрибутику – и в Израиль гнал. Говорит, очень хороший бизнес...

– Вот видишь! А если это поставить на мощную основу! Не кустарно возить в багаже сумочки с компактами, а напрямую, через Интернет с этими магазинами завязываться, то проблемой будет только ходить посылки растаможивать. Они же в Интернете публикуют сразу все свои объявы, распродажи, каталоги с ценами...

– А что там по ценам? Пример какой-нибудь приведи.

– К примеру, у нас хороший компакт стоит в магазине баксов пятнадцать. Ну, пусть двенадцать. В Штатах, на сейле, можно взять и по доллару. А если магазин закрывается, в опте можно вообще почти даром взять. И даже если оплатить пересылку, то да се, то можно сделать так, что компакт будет выходить в тот же доллар. Вопрос опта. Вопрос то есть предварительных вложений.

– Как ты грамотно излагаешь, Максим, – сказал Куз. – Как по писаному... Где ты так насобачился?

– В школе хорошо учусь, – улыбаясь, ответил Макс, косясь на Настю.

– Да, Дохлый у нас умница, – кивнула Настя.

Макс расцвел. Наконец-то. Назвала как когда-то. Уже теплее...

– Что скажешь? – спросила Настя у Барракуды.

– Что скажу? Я уже сказал – дело для меня новое. Я вам здесь не советчик. Но интуиция мне подсказывает, что дело выгодное. Если не сглупить самим, как обычно это у нас бывает, то... очень даже может быть, что дело пойдет... Есть кое-что и помимо. Знаете что? У меня со дня на день должны прийти календари... – И он вкратце рассказал о своем последнем коммерческом проекте, который и подвел его под монастырь.

– Вот придут они, я и займусь их реализацией. Буду, в общем, по этому направлению работать. Вы мне здесь не помощники – ни хрена в торговле нашей не сечете... Поэтому и давайте занимайтесь этими вот международными отношениями... Договорились?

Настя пожала плечами, но Куз сказал за нее:

– Это разумно. Если календари твои уже напечатаны, то, конечно, не выбрасывать же их... Надо продавать. А сколько там?

– Общий тираж – миллион. Прибыль должна пойти сумасшедшая.

– Ну и очень хорошо!

– Я правильно понял, – спросил Макс, – связываться мне со Штатами? Я ведь хоть сегодня могу начать...

– Так начинай, – сказал Барракуда. – Юридический адрес у нас есть, реквизиты возьми у Вороны. Да, кстати, вас как-то надо оформлять? Зарплату выплачивать, трудовые книжки, то-се... Пенсионный, – он хмыкнул, – фонд...

– Ты прикалываешься, – спросила Настя, – насчет пенсионного фонда?

– Прикалываюсь, – честно ответил Барракуда.

– Это все не горит, – сказал Димка. – Это все ерунда. Надо будет, оформимся...

– Так что, – снова заговорил Макс, – из каких сумм я могу исходить? Чем мы вообще располагаем?

Сидящие за столом молчали. Дело дошло до главного.

Наконец Настя встала, оперлась руками о стол. Куз отметил, что она автоматически, не задумываясь, приняла позу этакого председателя собрания акционеров...

– Значит так, – сказала Настя. – Это, как говорится, информация закрытая. Мы все работаем вместе, у нас друг от друга секретов быть не должно. Мы должны понимать, что делаем. Но если кто продаст...

Куз, Барракуда, Макс и даже Ворона, слышащая разговор из соседней комнаты только краем уха, одинаково почувствовали высокий серьез затронутой темы.

«Ах, что за девочка, – подумал Куз. – Вот так девочка!..»

– Если кто продаст, – она положила руку на плечо Димке, – будет плохо. Вы все, или почти все, знаете о моих проблемах. Так что мне терять нечего... – Она ненадолго замолчала, затем, словно подводя итог совещания, сказала:

– В общем, так. К этому вопросу мы больше не возвращаемся. Денег у нас чуть меньше миллиона. Долларов, разумеется. Ну, на ремонт потратимся, на что-то там еще...

– Машину купим, – вставил Димка.

– Машину... Да! Но все равно почти лимон. Так что есть с чего начать.

* * *

Сухой снял наушники. Да... вот так история...

Он поднял трубку телефона, покрутил диск. Аппарат в его кабинете стоял самый заурядный, дисковый. Сухой был равнодушен к внешним проявлениям респектабельности. Он не помнил, у кого вычитал одну полюбившуюся ему фразу, но не было дня, чтобы по тому или иному поводу не повторял ее про себя: «Главное – не казаться, главное – быть...» В смысле – крутым, богатым, сильным. Именно быть!

– Иван Андреевич? Я сейчас к тебе зайду. Занят? Ничего, я ненадолго. Есть одно дельце, – и повесил трубку. Встал, одернул пиджак. Пресник занят, видите ли... Никак не избавится от своих ментовских привычек, хотя мужик он что надо.

Сухой, поднявшись на второй этаж, где располагался офис агентства «Кольчуга», без стука вошел в кабинет начальника. Затем сел и начал рассказывать о том, что ему удалось узнать с помощью «жучков», установленных в «Рокси». Майор по ходу рассказа постукивал пальцами по столу, поглядывал в окно, в общем, демонстрировал отсутствие интереса к предмету. Иначе говоря, давал понять, что только из уважения к старому товарищу тратит свое бесценное время на выслушивание его истории.

Но когда дело дошло до сумм, которыми готова была бросаться непонятно откуда взявшаяся девчонка, майор наконец посмотрел Сухому в глаза:

– А ты откуда это все?..

– Обычное дело – из наушников. Мне что-то в первый же день показалось, что не все там у этих ребят так просто. Бабки сумасшедшие выкатывают.

Он не сказал майору, что Димка в качестве негласного аванса выдал им с Толиком пять тысяч долларов наличными, так как это было его, Сухого, частным делом. В конце концов, он отмазал ребят от людей Турка, а это дорого стоит. Так что пять кусков – это еще по-божески...

– Турок, говоришь, их доил? Во дает Артур – везде успевает хапать... А кем он был десять лет назад? Да никем... Из фарцы вылез, из шпаны галерочной... Ну, ладно. Ты это дело держи на контроле...

– А я чем занимаюсь? Только этим исключительно. Мы же их охраняем...

– Ну вот и славно. Тут надо покопаться. Откуда это у них не облагаемые налогом бабки?.. И нужны ли они им так, как им кажется? Может быть, есть в этом городе люди, которым они гораздо нужнее... Ну, в общем, ты понял.

– Да.

– Кстати, вот еще что. Ты знаешь, у Турка начали братву отстреливать? Он прямо в бешенстве...

– Еще бы. Если бы у тебя отстреливали, ты бы тоже...

– Сплюнь... Шутки у тебя... В общем, он наш клиент, надо разбираться.

– Авторитеты рубятся, чего тут разбираться.

– Не знаю, не знаю... Очень странно все. У Турка же со всеми мир. Ну, не то чтобы такой уж мир, а, скажем, вооруженный нейтралитет. Он остепенился ведь в последнее время. На чужую территорию не лезет... Опять же все знают, что с ним воевать тяжело. Много жертв, много вони, много стрельбы... У него все бойцы шизанутые. Александры Матросовы, понимаешь... Вот и оставили его в покое. Так что не думаю я, что это разборки авторитетов. Больше похоже, что всплыл какой-нибудь давний дружок Турка и за какие-то старые дела теперь мстит ему. Самого еще пока не трогает. По братве рубит. И рубит, кстати, настолько нагло и настолько профессионально, что тут есть над чем голову поломать... Концов никаких. Так-то вот...

* * *

В то время как Сухой общался со своим начальником по поводу «Рокси», к магазину подъехала сестра Толстого – Любка.

– Привет, подруга! – Любка вошла в пустой торговый зал. – К тебе не прорвешься... – покосилась она на Кука, стоявшего в дверном проеме.

– Ой. – Настя после долгого разглядывания этой симпатичной, но какой-то очень потасканной девчонки наконец узнала ее. – Привет...

– Как дела? – спросила Любка. – Тут слухи ходят, что ты крутая стала...

– Про меня? Слухи? – Настя удивленно подняла брови.

– Ну да. А чего ты удивляешься? Земля слухами полнится, как и город.

Настя вдруг поняла, что совсем не хочет говорить с Любкой. Хотя ей было неловко даже от одной мысли об этом. Ведь та помогла Насте в свое время, приютила, одела...

– Слушай, мне тебе ведь надо кофточку отдать, да?

– Ну, наверное, надо, – улыбнулась Любка. – Не худо бы...

– Да, конечно... Только она у меня дома...

– Не горит. Не волнуйся, не к спеху...

– Ага... А ты как живешь? – стараясь не выказывать то, что гостья ей в тягость, спросила Настя.

Но Любку провести было трудно. Общение с людьми было ее профессией. Общение разное – от разговоров до, так сказать, более плотных контактов. Она сразу заметила, как после первого радостного узнавания Настя поскучнела и теперь, судя по всему, маялась, не зная, как ее, Любку, повежливее спровадить.

«Ах ты, дрянь, – подумала Любка. – Крутая, значит, стала! Значит, все – выходи строиться... Ничего, ничего, посмотрим еще, кто кого построит...»

– Слушай, а ведь я к тебе по делу. – Любка сменила беспечный девчачий тон на серьезный и придвинулась к Насте поближе, обдав ее резким запахом недорогих духов.

– Я тебя слушаю...

Этот ответ тоже Любке не понравился. «Слушаю...» Ничего, ничего... Не с такими фифами она в жизни встречалась...

– Слушай, не можешь деньгами выручить? Толстый у меня заболел, не работает, лечить его надо, за квартиру платить, ну, в обмен... У меня тоже все наперекосяк идет. Непруха последнее время...

«Торчала» бы поменьше, – подумала Настя, – не было бы непрухи..."

И эти Настины размышления тоже не укрылись от Любки.

«Брезгует, сука, – подумала она. – Ведь брезгует, тварь...»

Димка вышел из-за прилавка и подошел к девушкам. Кивнул Любке, не представляясь. Она-то его сразу узнала: тот самый «бычара», который эту Настю увел из «Краба»... Любка тоже тогда, кстати, из-за него получила выговор. Она обещала Борову, что приведет новенькую классную девчонку, а этот пробойник взял ее и утащил.

– Что тут у вас? – спросил Димка.

– Да вот Любка зашла... Помнишь, я тебе говорила, – неуверенно сказала Настя.

– Нет. Не помню..

– Ладно, потом... А сколько тебе нужно? – спросила Настя, снова посмотрев на гостью.

– Сколько? – Любка покосилась на Димку, который при последних Настиных словах явно навострил уши.

– Не знаю даже. Просто любые бабки нужны. Баксов сто, двести... Если есть.

– Ни фига себе! – вмешался Димка. – Ты нас за миллионеров, что ли, держишь?

Любка сделала вид, что не обратила внимание на замечание этого молодого бандюгана, каковым она считала Димку.

– Сто, двести... – протянула Настя. – Ладно. Правда сейчас у меня нет. Завтра. Устроит тебя?

– Устроит. Только в первой половине дня. Вечером я занята...

– Я знаю, – ответила Настя, оборвав ее, очень резко причем.

– Приходи сюда в час дня. Договорились? Все, теперь, извини, я занята, работы много... До завтра.

– Что это за дела? – спросил Димка, когда Кук закрыл за вышедшей Любкой дверь на засов.

– Это та самая девчонка, которая меня тогда, в подвале, приводила в чувство. У нее проблемы, знаешь, брат болен... Надо помочь... Она же мне помогла...

– Помогла... Где-то я ее видел, черт, не помню...

– В «Крабе», может быть?

– Точно. Она же там работает. Точно. Дешевая шлюха.

– Ладно тебе. Поможем человеку? Что тебе – жалко? Деньги-то есть.

– Настя, не надо только меня грузить, ладно? Есть деньги, нет денег, не в этом дело. И не в том дело, что она шлюха. Есть, ты не представляешь, знаешь какие путаны классные! Это люди, скажу тебе... Сами денег дадут, накормят, напоют... А типа Любки – прошмандовки, воровки, аферистки... Мелочь, но связываться с ними нельзя: подставить могут запросто. Поганые твари... К тому же «торчат» еще все. А если человек «торчит», для него нет разницы – заработать, украсть, выклянчить... Вот эта из таких как раз...

Димка разгорячился не на шутку. Настя смотрела на него и понимала, что он, наверное, прав. Любка ей самой не нравилась. Она и прежде избегала общения с такими «оторвами», как называла их мама... И теперь ей тоже не хотелось связываться и заводить близкие отношения с этой девахой. Но, с другой стороны, она же тоже человек... А если человека можно поддержать, то почему бы...