Текст книги "Король Любимчик (СИ)"

Автор книги: Алексей Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   Король Любимчик

    Произошла эта история где-то в раннем средневековье. Мир тогда еще был настолько молод, что реальность не успела окончательно размежеваться со сказкой. В летний день одинокий путник мог увидеть на нагретом камне свернувшуюся золотой змейкой фею. Случалось, что загулявший пьянчужка забредал в незнакомую таверну и всю ночь веселился среди разряженных господ и разбитных дамочек. А наутро просыпался бедняга от ледяного холода где-нибудь под корягой в лесу или среди болотных кочек. Ни кафтана, ни кошелька конечно уже нет и в помине. Вот тут и соображай: на лихих людей нарвался или эльфы пошутили? А единорогов тогда в лесах водилось множество. По ночам они любили объедать молодые побеги с яблонь, и крестьяне отпугивали их трещотками и колотушками. Драконы, как поговаривают, тоже еще водились. Обитали они в местах безлюдных, диких, скалистых. Людям особых бед не доставляли, однако храбрые рыцари регулярно отправлялись с ними сразиться. Подвиг естественно посвящался прекрасной даме. И когда ранним утром герой уезжал на битву, с башни белым соколиным пером падал ему вслед платочек, пропитанный слезами и ароматами средневековой косметики. Рыцарь ловил на лету драгоценный лоскут, прятал под латы ближе к сердцу и, уже не останавливаясь, мчался прямо к драконьему логову. Из прекрасных глаз все еще летели на каменный пол слезинки, однако останавливать безумца никто даже не пытался. Дефицита в рыцарях дамы в ту пору не испытывали, а каждый подвиг в их честь поднимал им рейтинг. А еще ходили тогда по дорогам певцы-сказители, знавшие много историй сентиментальных, героических, а иногда и поучительных. Одну из них, дошедшую до наших дней, мы и хотим вам поведать.

      Жил в те легендарные времена король, и звали его толи Хендрик, толи Хильдерик. Но мы не будем утруждать читателя древними германскими именами, и потому назовем его просто Любимчик. В любви этот монарх недостатка действительно не испытывал. Подданные любили его за веселый и щедрый нрав. По праздникам на центральной площади королевской столицы всегда накрывали столы и выкатывали бочки с вином. И каждый простолюдин мог на славу погулять и выпить за здоровье своего короля, который тоже веселился вместе с народом. А когда, насвистывая что-то в свою огненно рыжую бороду, король возвращался в замок, там ждали его две любимые жены. Конечно, многоженство обычай не христианский, но напомним, что средневековье было еще очень раннее. И даже местный епископ открыто жил в браке с черноволосой рабыней, привезенной купцами откуда-то из сарацинских стран. Так что обе женушки поджидали подгулявшего муженька на вполне законном основании. И каждая хотела окружить его заботой и лаской. Как там у них получалось с очередностью, история умалчивает, во всяком случае, поспевал наш Любимчик везде. От каждой жены родилось у него по сыну и дочери. Дети, естественно, души не чаяли в своем веселом папочке, а он не скупился для своих чад на подарки. Ведь еще в те времена было известно, что подарки дарить даже приятнее, чем получать.

      Шли годы. Судьба по-прежнему хранила Любимчика. Дети подросли и из нескладных подростков превратились в юношей и девушек. Жены вошли в пору зрелой красоты. Сам же он почти не изменился, только слегка растолстел, и рыжая борода разрослась как густой куст. В то злосчастное утро, с которого и начинается наша история, король был в отличном расположении духа. Собираясь на охоту, он насвистывал веселую песенку и, подгоняя слуг, трубил в свой большой рог. На дворе замка и без того творилась страшная суета. Егеря седлали коней, повара навьючивали на мулов мешки со снедью, под ногами, радостно повизгивая, носились собаки. Наконец, охотничья процессия двинулась к воротам. Оглянувшись, король увидел, как распахнулись сразу шесть окон. Это желали ему удачной охоты преданные жены и любимые чада. От умиления на глаза даже навернулась слезинка:

      – Как хорошо когда есть дом, где тебя всегда ждут и любят!

      Сначала они проехали по городу. Копыта коней весело гремели по бревенчатому уличному настилу. Утреннее солнце играло на соломенных крышах, и обыватели, уступая дорогу, в пояс кланялись королю. Со скрипом опустился старый подъемный мост, и дубовый лес за городской стеной, приветствуя охотников, зашелестел мокрыми от утренней росы листьями. Весенние луга окутались молодой зеленью. А прохладный ветерок с дальних гор доносил до ушей брачную песню дракона.

   Дав волю коням, охотники с веселым присвистом пустились навстречу удаче, но видно обманчивой была эта утренняя благодать. До полудня проскакали они по лесам и полям и так и не повстречали ни кабана, ни оленя. Наступала обеденная пора, однако король не любил садиться за охотничью трапезу без добычи. Подгоняя коня, он все дальше углублялся в чащу, пока не оторвался от свиты. И вот извилистая звериная тропа вывела его на поляну. Место было незнакомое и мрачное. Вековые дубы недобро взирали на пришельца. А в самом центре поляны, словно окаменевший сторож, торчал огромный вросший в землю валун. С поросшей мхом вершины на короля насмешливо глядел ворон. Поворачивая голову, птица разглядывала всадника, и в ее умных глазах читались презрение и насмешка. От такого непочтения короля охватил гнев. Выхватив лук, он полез в колчан за стрелой, ворон даже не подумал шелохнуться. И в этот миг у короля перехватило дыхание. На поляну, не замечая всадника, выходил олень невиданной красоты. Солнце играло на его золотых рогах, а горделиво поднятая шея придавала зверю царственный вид. Натянув тетиву, король впервые сомневался, стоит ли ее спускать. А когда зверь повернул голову, и король увидел огромные почти человеческие глаза, желание стрелять и вовсе пропало. Но тут, словно не смазанная калитка, проскрипело воронье горло, и стрела сама вырвалась из пальцев. Взвившись на дыбы, олень закричал тоскливо и протяжно, потом рухнул на землю, извергая изо рта кровавую пену. Спешившись, король кинулся к зверю, чтобы прекратить его предсмертные муки. И лишь только кинжал завершил свое дело, на поляну упала тень. Сначала Любимчик подумал, что на солнце набежало облако. Но вдруг ледяной холод пробежал по жилам, и он почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Словно нашкодивший мальчишка повернул король голову и задрожал от ужаса. Огромный рыцарь на трехглавом коне возвышался над ним, закрывая солнце. Лицо великана прикрывало забрало в форме кабаньей головы, а в прорези над стальными клыками гуляла тьма.

      – Я хозяин подземных холмов! А ты, ничтожный, убил моего любимого оленя!– проревело чудовище. И, казалось, голос звучал откуда-то из железного брюха.

      В тот же миг Любимчик вдруг осознал, что не увидит он больше дорогих своих жен, сыновей, обожаемых дочек. Супруги лишатся мужа, дети отца, а верноподданные доброго и справедливого государя. Почему-то ему даже больше стало жалко не себя, а их. И впервые король повел себя столь малодушно, упав на колени, стал умолять великана пощадить его.

      – Хорошо, пока я тебя пощажу!– согласился великан, но тут же оказалось, что у хозяина подземных холмов своеобразное понятие о милосердии. В течение трех дней король должен был прислать человека, который бескорыстно согласиться прожить целый год у него в услужении. Если же такого добровольца не найдется, то король явится сам и уже навсегда останется в подземном рабстве. Сказав это, великан щелкнул стальными пальцами. Гигантский валун откатился в сторону, обнажив вход в темное подземелье. Цепочка факелов уходила вглубь черной дыры, дальние огоньки светились совсем тускло, а те, что шли за ними, и вовсе растворялись во мраке. Медленно ступая, трехглавый конь понес хозяина в подземелье.

      – Через три дня! – прорычало чудовище, вступая во тьму своего царства. Король плохо помнил, как оказался в седле, как напролом летел через чащу. Только наткнувшись на перепуганную свиту, он пришел в себя и приказал немедленно возвращаться. Когда подъезжали к замку, он уже немного приободрился. Молва приписывала хозяину подземных холмов страшную колдовскую силу, и выполнить его приказ придется, но ведь он оставил выбор. Неужели никто из домочадцев не согласится выручить отца и мужа, и всего лишь год прожить пленником в подземном царстве?

      Встречать короля по традиции вышло все семейство. Сыновья подшучивали над тем, что охотники возвратились с пустыми руками. Дочери гладили собак, и свирепые псы, ласкаясь, терлись об их стройные ножки. Старшая жена Рогнеда заметила, что король сегодня очень мрачен. Младшая Генриэта просто обняла и поцеловала. Как обычно после возвращения устроили трапезу. Словно ничего и не произошло, король восседал во главе стола с большим серебряным кубком. По обе стороны две его супруги перепачканными в жиру пальчиками изящно обламывали утиные крылья. Сыновья с хохотом рвали друг у друга огромную баранью ногу. Девчонки хихикали и прихлебывали сладкий напиток. Под столом, ожидая объедков, вертелись собаки. Все было как обычно, только лишь факелы под потолком не могли почему-то разогнать тьму. И оттуда из мрака смотрел на короля чей-то пристальный тяжелый взгляд.

      Перед сном Любимчик зашел к Рогнеде. Она ждала его в своей спальне одетая. Скрестив на груди руки, стояла посреди комнаты, и рыжие волосы свободно падали на плечи. Король даже невольно залюбовался ее фигурой. В сорок лет она сохраняла девичью стройность и грацию. Было в ней еще что-то от молодой рыжей львицы, пленившей когда-то юного принца.

      – Что-то случилось супруг мой? – поинтересовалась Рогнеда. Король рассказал все без утайки. Даже про то, что на коленях просил помилования. Когда же дошел до условия хозяина подземных холмов, ожидая ответа, стыдливо замолчал и потупил глаза. В спальне повисла тяжелая тишина. Уже не предвидя ничего хорошего, Любимчик поднял взгляд. Презрение горело в глазах супруги:

      – Как же вы быстро теряете мужество! Король на коленях просит сохранить ему жизнь. Достоин ли он после этого короны и жизни? А сейчас он готов на целый год отдать свою жену в наложницы подземному чудовищу. Не за этим ли пришли вы, супруг мой?

      Словно ошпаренный вылетел Любимчик из спальни супруги. Стыд жег щеки и разрывал сердце. Он осознавал, что получил по заслугам, и все-таки где-то в глубине души жила обида:

      – Неужели за все то, что он сделал для близких, нельзя рассчитывать на ответную жертву?!

      Генриэта тоже ждала его. В тончайшей рубашке из заморского шелка она сидела на кровати, поджав ноги. Белокурые локоны нежно ласкали оголенные плечи. Выбившийся из-под края рубашки лебединый изгиб колена, обжигал мужской взгляд. Когда Любимчик присел на край кровати, Генриэта накинулась на него с поцелуями. Мягко отстранив ее, король стал рассказывать притчу про одного сарацинского купца. В одном из путешествий, на свою беду, этот купец нарвал золотых яблок в саду у джина, за что был брошен разгневанным хозяином в подземелье. Но джин поставил условие: если любимая наложница согласится провести вместе с ним в темнице один год, то они оба выйдут на свободу, иначе купец останется в подземелье навечно.

      -Так как же поступить купцу и его любимой? – как бы невзначай спросил король, и краем глаза посмотрел на свою Генриэту. Надув губки, та, не задумываясь, ответила. Купцу не надо было рвать яблок в чужих садах. А наложнице ни в коем случае не надо соглашаться. За год в сыром подземелье очень быстро увянет женская красота. И когда они выйдут на свободу, купец посмотрит на свою спасительницу и тут же ее разлюбит. А на благодарность мужчин глупо рассчитывать. Да и не женское дело кого-то спасать! Мы храним тепло в доме и дарим ласки, и не надо требовать от нас большего.

      Закончив говорить, Генриэта нежно обвила шею супруга, но он, разорвав объятия, вышел прочь. Вторая жена тоже по-своему была права, и все-таки не мог он до конца эту правоту принять.

      « Как же можно просить в таком деле помощи у женщин!» – ругая и стыдя себя, думал Любимчик. Видно и впрямь от страха пропадает разум. Его сын – наследник и опора престола – вот кто должен спасти отца!

      Решительным шагом король ворвался в спальню старшего сына. Рудольф сидел за столом перед свечой и заворожено рассматривал портрет в медальоне. При виде отца он быстро спрятал его себе в рукав.

      – Что у тебя там, сын мой? – поинтересовался король. Юноша ничего не ответил, только на щеках проступил румянец. Отец сел рядом и потрепал сына по плечу.

      – Знаю, знаю. И я когда-то смотрел по ночам на такие вот медальоны. Казалось, что без той, что на портрете, и жизни не будет. Но шло время, появлялись другие симпатичные личики. Да и у нас мужчин кроме любви есть дела куда важнее...

      Рассказав все, король выразил надежду, что сын придет на помощь отцу и стране. Год пролетит быстро, и, выдержав испытание, Рудольф вернется домой зрелым мужем. А там уже можно будет подумать о том, чтобы передать ему отцовский трон. Выслушав, сын побледнел, опустил глаза и, еле шевеля губами, произнес, что не может сейчас исполнить королевскую волю и покинуть страну на год. Щеки короля зарделись от гнева. Сжатая в кулак рука чуть было не обрушилась на голову юноши.

      – Это из-за той, что на портрете?! – проревел король, раздувая рыжую бороду. Сын не ответил, но и так было ясно, в чем причина его непокорности. Занесенная рука безвольно опустилась, и лишь уходя, он так хлопнул дверью, что стены дворца содрогнулись.

   Младший сын выслушал отца на удивление спокойно. Король почему-то всегда любил его меньше остальных детей. От своей матери этот отпрыск Генриэты унаследовал светлую масть, но белый цвет волос плохо подходил к его вытянутому крысиному личику. Характер у Ольгерда был скрытный, временами отец даже его опасался, но сейчас младший сын остался последней надеждой. И похоже на этот раз король не обманулся в ожиданиях. Только вот какой ценой доставалось это спасение! Завтра же старший сын Рудольф должен быть лишен права на престол, и наследником станет Ольгерд. И тогда он отправится к хозяину подземных холмов.

      Какое-то мгновение король колебался. Что бы там ни случилось, Рудольф его любимый сын. Но выхода у него не было, и он принял условия.

      На следующий же день в тронном зале было объявлено королевское решение. Рогнеда, до крови закусив губу, кинула на мужа полный ненависти взгляд. Генриэта не смогла скрыть довольной улыбки. Рудольф покорно опустил глаза. Ольгерд держался со спокойным достоинством, как и подобает будущему королю. Вечером того же дня он отправился в добровольное заточение. Обнимая сына, король чувствовал угрызения совести:

      « Почему он любил этого болезненного замкнутого юношу меньше чем остальных детей?»

      Вернувшись в свои покои, король долго не находил себе места. Наконец вызвал двух слуг и велел им отправляться вслед за сыном. Пусть проследят, чтобы с Ольгердом ничего не случилось в дороге и хоть издали увидят, как встретит его хозяин подземных холмов.

      Слуги, оседлав коней, умчались в вечерние сумерки. А король велел принести ему большой кувшин вина и до утра заливал свою воспаленную совесть. Проснулся он ближе к полудню и вскоре обнаружил, что слуги вернулись и дожидаются его под дверями спальни. То, что он услышал, мигом отрезвило. Оказалось, что его сын проделал только половину пути, а потом, повернув коня, помчался в соседнее королевство. Причину такого поступка была хорошо понятна:

   «Когда хозяин подземных холмов заберет короля, объявится законный наследник престола. План подлый, простой и легко осуществимый. Только вот о слугах, посланных ему вслед, он не догадался.»

   Еще можно было изменить решение о наследнике, но на короля навалилась страшная усталость. Мир, который ему предстояло покинуть, стал ему безразличен. И лишь только отблеск заходящих лучей на витражах часовни прощальной тоскою пронзал сердце. До вечера король на коленях простоял перед распятием. Когда он шел из часовни, замок казался вымершим. Какие-то тени мелькали и тут же исчезали в коридорах. Испуганно хлопали закрывающиеся двери. Казалось, его сторонятся словно зачумленного. Все боялись, что у них потребуют пожертвовать годом жизни.

      Ранним утром одинокий всадник навсегда покинул замок. Ни одно окошко не открылось, чтобы проводить короля. Но когда деревянная мостовая заскрипела под конскими копытами, сзади послышался стук лап. Оглянувшись, король увидел весьма жалкое существо. Старая облезлая собака, опустив голову и высунув язык, медленной трусцой бежала вслед за его конем. Это некогда любимый пес, доживавший свой век при кухне, вышел проводить хозяина.

      -Эй, пошел домой! – крикнул король, но пес упрямо бежал следом. И от этой собачьей преданности на сердце вдруг стало чуточку теплее.

      Поля за городскими воротами укутал плотный туман. Конь и всадник плыли по молочной реке, позади их над белой пеленой поднимались торчащие в разные стороны собачьи уши. Утренний лес вокруг хранил мертвое молчание, и было слышно лишь, как стучат по земле копыта. Когда добрались до роковой поляны, туман рассеялся, но небо осталось пасмурным, и холодный сырой воздух стоял над землею. Мох на поверхности валуна был темным от влаги, а дубы что-то злобно шептали мокрыми листьями. Соскочив с седла, король хлопнул коня по крупу, и тот медленно побрел в обратный путь. Пес остался стоять у ног хозяина. Он тяжело дышал, намокшая шерсть клочками свисала с костлявой спины. Король ласково потрепал собаку по холке:

      – Прости, приятель, что забыл тебя в годы своего счастья! Зато ты вспомнил меня в час моей беды.

      И тут же, вторя его мыслям, кто-то тихо произнес:

      – Такое часто бывает. С одними мы живем в радости, с другими делим горе. И великое счастье, когда в беде с тобой хоть кто-то рядом.

      Невысокий худой человек в серой хламиде вышел из-за камня. Белую как снег голову незнакомца опоясывал тоненький золотой обруч. Светлые глаза смотрели насмешливо и спокойно.

      – Кто ты, благородный путник? – спросил король. Незнакомец, казалось, не услышал его вопроса.

      – Кто бы ты ни был, прошу, покинь это опасное место! – продолжал король. В глазах незнакомца вспыхнули веселые искорки. И в это время из-за камня вышел златорогий олень. С укоризной он посмотрел на своего недавнего убийцу, гордо поднял голову и двинулся к краю поляны. Пес хотел кинуться вслед, но застыл как вкопанный. Даже лай застрял где-то в собачьем горле. А король, словно окаменев, смотрел на удаляющегося зверя.

      – Твоя стрела поразила только тень моего любимца. Моя стрела тоже убила тень, которую ты принимал за счастье,– произнес хозяин подземных холмов.

      – Зато меня она ранила в самое сердце – выйдя из оцепенения, произнес король. Волшебник, соглашаясь, кивнул:

      – Пожалуй, я был с тобой слишком жесток. Хочешь, я верну время назад, и прошедшие три дня исчезнут, как дурной сон?

      Король застыл в нерешительности. Вдруг колдун и правда может вернуть его в то блаженное состояние любимого мужа, отца, и государя! Но хочет ли он этого сам? После недолгого раздумья король мотнул головой:

      – Если ты и впрямь владеешь временем, верни лучше молодость моей собаке!

      В тот же миг, как он это сказал, лохматый годовалый щенок, весело повизгивая, кинулся к нему в ноги. Высоко подпрыгивая, он пытался дотянуться и лизнуть хозяина в лицо. С трудом отбиваясь от собачьих ласк, король огляделся по сторонам. Рядом никого не было. Посредине поляны по-прежнему лежал огромный валун, и, судя по тому, как он врос в землю, ближайшие лет сто его никто не сдвигал с места.

      Вскоре после исчезновения короля началась жестокая смута. Сначала принц Ольгерд, ссылаясь на отцовскую волю, попытался занять трон. Но долго усидеть ему там не удалось. Властная Рогнеда подбила своего сына совершить переворот. Ночью шесть убийц ворвались в спальню и вытащили Ольгерда из постели. Напрасно он ползал на коленях и просил сохранить жизнь. Пока удары злодеев кромсали уже мертвое тело, в тронном зале новый король принимал присягу перепуганных подданных.

      Прекрасную Генриэту мать нового короля приказала бросить в темницу. И там, в сырой крысиной дыре, быстро померкла женская красота. Потемнели белокурые локоны, опали груди, атласная кожа покрылась гнойными прыщами. Прошел год-другой, и никто уже не мог узнать в несчастной узнице красавицу королеву. Впрочем, в темнице она все же пережила свою гонительницу. Молодая жена нового короля быстро прибрала к рукам слабовольного юношу. Чувствуя, как уходит ее власть, Рогнеда впала в безумие. После неудачной попытки заколоть кинжалом невестку, мать короля заточили в башню. В тот же день она подожгла свою темницу, и собравшаяся на дворе замка толпа с ужасом наблюдала, как металась и хохотала в языках пламени безумная рыжеволосая фурия.

      Про дочерей короля история умалчивает. Возможно, брат поспешил выдать их замуж за местных баронов. А, может быть, по настоянию молодой королевы девочек подстригли в монахини. Сам Рудольф правил недолго. Скоро он начал чахнуть и умер от какого-то неизвестного недуга. Поговаривали, что король был отравлен. Поле его смерти королева правила единолично, часто меняла фаворитов. Жадные временщики разоряли и терзали королевство, и годы правления Любимчика вспоминались как блаженные времена. И, наверное, многие бы согласились теперь провести год в подземном царстве, лишь бы вернуть обратно старого короля.

      А в это время на самой окраине страны вдали от смут и раздоров, в тиши и уединении жил рыжебородый монах отшельник. Впрочем, отшельником его назвать было трудно. Характер у монаха был веселый и общительный. Окрестные крестьяне часто навещали святого отца, чтобы получить добрый совет в делах духовных и житейских. А иногда просто приходили выпить кружечку пива и послушать удивительные истории из жизни королевских особ. Гостей обычно встречал лаем огромный лохматый пес. Но все знали, что нрава он доброго и своих не трогает. С годами собака совершенно не старилась. Поговаривали, что с этой вечной молодостью связана какая-то таинственная история. И еще ходили слухи, что на чердаке в хижине монаха хранятся рыцарские латы и на гвозде висит предмет, похожий на королевскую корону. Но это были лишь слухи, сам монах гостям эти вещи никогда не показывал, а спросить у него об этом не решались.