Текст книги "Худловары"
Автор книги: Алексей Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Кузница падонков
«Помните о Станиславском. Вживайтесь в образ своей ВЛ, говорите на её языке. Никогда не думайте: “Я скажу это и подпишусь как Собака Баскервиллей”. Думайте так: “Что бы сказала на это Собака Баскервиллей, окажись она на моём месте?” Учитывайте всё – язык того слоя общества, к которому принадлежит ваш персонаж, его религию и его болезни, его вкусы и его почерк. Помните об этих ограничениях, как о стенах, в которых вы должны поселиться как дома, забыв про дверь».
Припанкованная девица из Лондона окончательно победила фрейлину Сэй Сёнагон в 1999-м, поселившись на сайте Fuck.Ru. Там заправляли Джейсон Форис, Франко Неро и Линкси. Они вовсю издевались над великим и могучим русским языком.
Может быть, Мэри не стала бы поддерживать этих вырожденцев, если бы не конкурс «Золотая клякса». Какие-то умники взялись оценивать грамотность сайтов Рунета и трубили о своём дурацком конкурсе на каждом углу.
Этого никак нельзя было оставить без внимания. Грамотеи раздражали меня с детства. Рассказываешь, бывало, что-то интересное, и тут какой-нибудь зануда обязательно перебивает тебя торжественным сообщением, что в русском языке нет слова «ложить».
Ага, щас, нету. «Ложка» есть, а «ложить» нету. Бред. Но ведь многие ведутся! Даже Гребенщиков на концерте однажды сказал: «Вы эти записки сюда… э-э-э… поскладайте!» Представляю, как мучили в детстве этого крокодильчика.
Вместе с грамотеями в Рунет просачивался их мерзко-правильный язык, похожий на подкрашенного покойника в костюме-тройке. Раньше таким языком писали передовицы советских газет, теперь – корпоративные пресс-релизы, вылизанные автоматической проверкой орфографии в «Ворде».
Мэришелльский «Манифезд Антиграматнасти» появился в одном из выпусков её колонки «Хулидол Таймз». Если раньше кто-то ещё сомневался в том, насколько сознательны языковые издевательства Fuck.Ru, теперь сомнений не осталось:
«Па мери савиршенства кампютырных спилчекирав руский изык ишо болще патеряит сваих нипасредствиннасти и абаяния. Паэтому все художники рускава слова далжны бросить вызав убиванию нашива живова изыка биздушными автаматами! Галавный Принцып нашева великава движения ПОСТ-КИБЕР гаварит: Настаящие исскувство новава тысичулетия – это то что ни можыт делать кампютыр а можыт делать тока чилавек!!! “Биз грамотичискай ашипки я русскай речи ни люблю!” – писал наш лудший паэт Аликсандыр Сиргеич Пушкен. Эти слава мы бирем дивизом на наш флак В БАРЬБЕ С ЗАСИЛИЕМ БИЗДУШНАЙ КАМПЬЮТЫРНОЙ ПРАВИЛНАСТИ каторую нам новязывают гацкие робаты-акуппанты!!!!»
В конце говорилось, что наше движение одобрили «Ельцин, Березовский, Вербицкий, Соснора, Осин, Дубинин, Липкин, Розенбаум, другие известные деревья, ну и птицы, само собой». Это было небольшое преувеличение. Небольшое, потому что под «Манифездом» сразу подписались Гельман и Курицын, а за ними – ещё множество известных птиц.
«Манифезд» стал одной из самых долгоиграющих находок Шелли. Сайт Fuck.Ru загнулся через год, но его клоны типа Udaff.com понесли поэзию ошибок дальше, в массы зашоренной интеллигенции.
Закат игры наступил только в 2005-м. И не потому, что на падонском языке заговорили весь «Живой Журнал». А потому, что этот язык докатился до телепузика Леонида Парфёнова.
Есть такие особые люди, носители фатального знака заката. В Рунете начала века таким был Андрей Себрант. Если он появлялся в каком-то проекте, это означало, что проект не протянет и года. Кризис-менеджер, одним словом. Однако Себранта в конце концов взяли в «Яндекс» и посадили перебирать бобы в региональных проектах, так что вскоре он стал уважаемым человеком.
Чего не скажешь о Парфёнове. К тому времени он уже отпи*арил во все щели Масяню, которая тут же коммерциализовалась, обскандалилась и померла. Но Парфёнов продолжал рыскать в поисках новых культурных феноменов, рядом с которыми ещё не мелькнула его напомаженная физиономия.
Правда, с телевидения его уже попёрли. Первое время он там неплохо выезжал на том, что копировал трюки западной тележурналистики – ну типа, когда ведущий не сидит аки пень за столом, а весело бегает по лесу, что твой серверный олень. Но не прошло и пяти лет, как другие русские телепузики тоже научились смотреть BBC и «Discovery». Понты Парфёнова уже не канали на родных каналах.
Зато его взяли в русский «Newsweek». Тут ему было трудней – журналу-то не впаришь текст из школьного учебника по истории, прикрываясь яркими видеотрюками. В бумаге текст всегда на виду. Но Парфёнов старался, как тот негр преклонных годов. Он искал текстовые сенсации.
Обнаружив падонский язык, он конкретно съехал с катушек. Очевидцы рассказывали, что все дискуссии с подчинёнными он стал вести в терминах «Афтар жжот!» или «Ниасилил!» Подчинённых, особенно молодых, тошнило не по-детски. Ну как если бы ваша бабушка возомнила себя знатоком панк-рока и в доказательство начала ежедневно петь «Машину времени».
После статьи в «Newsweek» падонский язык, упакованный в парфёновский глянец, стал напоминать фальшивый порносайт, на котором вроде те же голые бабы, но радости уже никакой. Это лишь подтвердило статус отечественной тележурналистики как «KillerApp по-русски».
Я слышал, вскоре после этого поэзию ошибок стали использовать в рекламе гандонов. И когда на уличных лотках появилась книжка под названием «Шлем ужаса», я долгое время считал, что это оно и есть. Но в конце 2005 года мне попалась статья «Книжного обозрения», где расхваливали «фантастическое чутьё Пелевина на живой и развивающийся русский язык». А вместо слов «баян, спизжено у goblin_gaga» там стояла странная фраза «чуткое ухо Пелевина уловило…»
Сначала я подумал, это какая-то ошибка. Бывает, из-за некорректного переключения кодировок в тексте вылезают совсем не те слова. Но потом стало ясно: нет, всё правильно. В Рунете уже набирал силу новый, совсем жестокий стёб под названием «анти-падонский язык». Язык, на котором вместо «дайте две!» говорят «пришлите, пожалуйста, в двух экземплярах». Но смысл тот же.
Комплекс Бэтмена
«Сила – в деталях. Помните, что кетчуп – это наркотик пострашнее героина: если в Москве неожиданно пропадёт весь героин, будут страдать лишь несколько тысяч наркоманов, а если пропадёт весь кетчуп… представляете, что будет?! Поэтому не гонитесь за экстравагантным – всё гениальное просто. Научитесь обставлять вашу ВЛ мелкими, естественными деталями как бы невзначай. Опишите как бы случайно здание Тартуского университета, употребите ленинградское слово «поребрик» – и вот вы уже привязали свою ВЛ (и тех, кто за ней наблюдает) к местам, где вы сами никогда не были. Так же может осуществляться привязка к профессии, возрасту и ко многому другому».
Ещё Филип Дик заметил, что основное средство манипуляции реальностью есть манипуляция словами, а поддельные реальности способны создавать фальшивых людей. Но обычная литература ведёт эти игры в рамках бумажного гетто, где сама обложка с надписью «роман» – как дверь с колючей проволокой. Пограничный такой пост – либо туда, либо сюда типа, но никак не смешивать.
Другое дело – когда играешь в вольной Сети без предупреждающих флажков. Открывается много интересного. Например, что ты уже находишься на маскараде, даже если не надевал маску специально. Дополняя принцип Житинского: «каждый сетевой персонаж по умолчанию виртуален, даже если сам не знает об этом». Встреча сетевых знакомых в реальности – всегда шок. Как бы много они ни рассказывали о себе в Сети.
А уж если ты публикуешь там нечто художественное… Раньше казалось, случайные казусы. Ну, перепутали американцы моё мужское имя с ихним женским. Бывает. Но перечитав отзывы на свои вполне реалистичные рассказы, выставленные в «Тенётах», я понял, что совсем не знаю себя. На самом деле у меня «филологическое образование, мужественная манера речи и длинные волосы». И я на 10 лет старше, чем написано в паспорте. Охренеть! А ведь я писал на родном языке и ничего не выдумывал!
И снова закрадывается подозрение, что печатное слово – это не способ передачи информации, а всего лишь код для запуска виртуальных реальностей в чужих головах. И если бы слов не было вообще…
Но проклятый вирус словесной болезни ещё сидит в мозгах и опять не даёт тебе додумать правильную мысль до конца. Зато один знакомый уже перестал есть кетчуп.
«Предотвращайте разоблачение. Попытки разоблачения начнутся рано или поздно, поэтому лучше сразу взять этот процесс под контроль. «Разоблачайте» свою ВЛ сами – вовремя предсказывайте место вероятного нападения и нападайте раньше других, смягчая удар и отводя его в сторону от своей ВЛ. Более тонкий приём – создание Виртуального Разоблачителя одновременно с созданием ВЛ. Даже если одну из этих ВЛ раскроют, вторая останется с вами, имея алиби победителя. Можно использовать и более сложные схемы ухода».
Со схемами проблем не было. Я хорошо подстраховался, начав публикации Мэри с сайта Алексромы. Потом и другие сетевые знакомые охотно предоставляли свои площадки. Я намекнул им, что не против их собственных акций от имени моей виртуалки.
Так появилось несколько выдуманных историй о встречах с Мэри Шелли, куча псевдоразоблачений и невероятных слухов о её новых деяниях. Серж Белец даже замутил весёлый мэришелльский хэппенинг на сайте одного американца: тот парень так и не врубился, отчего в его гостевой книге вдруг собралась толпа незнакомцев, говорящих на каком-то албанском (через десять лет это будут называть «флеш-мобами»).
Но с каждым таким приколом я всё больше завидовал Мэри. Все играли с ней, а не со мной! Когда я посылал собственные стихи Митьке Коваленину, он отвечал, что сейчас очень занят и вообще уезжает в Японию. А сам тем временем бурно флиртовал с Мэри по почте. Вот ведь гад! Я, значит, выкладываю его перевод «Охоты на овец» на сайт конкурса «Тенёта», фактически стимулирую Мураками-бум в России – а он меня на бабу виртуальную променял!
Остальные тоже хороши. Житинский прибегает с горящими глазами и кричит, что Мэри Шелли написала про него очень неплохой пассаж и что надо бы с ней подружиться. Носик публикует пьесу Мэри в «Вечернем Интернете». Делицын берет у неё интервью, а Гагин предлагает ей написать статью для культового бумажного журнала «Internet». Не мне, одному из Отцов Рунета, а опять-таки случайной виртуальной бабе! Мочить её, однозначно! Рассказать наконец всем, что это я, я её создал!
Но разоблачиться было непросто. На конкурсе «Тенёта» Мэри получила первое место в категории «Виртуальная личность». Перед церемонией награждения мы подговорили выйти на сцену Женьку, жену Сержа Бельца. Серж написал для неё короткую и яркую речь. Казалось, выход Мэри в реал будет последней хохмой. Знакомые подмигивали мне в перерыве – вроде бы все уже знали правду, я давно ничего не скрывал.
Спустя несколько дней, собирая в Сети отзывы на церемонию, я убедился, что эта шутка лишь сгустила мистический флёр вокруг моей виртуальной хулиганки. Веб-обозреватели обсуждали размер груди Мэри Шелли и её знаменитую (откуда, блин, знаменитую-то?!) улыбку.
В 1999 году в конкурсе «Знаменитости русского Интернета» Мэри Шелли заняла 21-е место, а сам я – на пять мест ниже.
«Провалились? Не отчаивайтесь! Считайте, что это была репетиция, черновик. Проанализируйте ошибки и двигайтесь дальше, к более совершенной ВЛ. Ваш идеал – Виртуальная Личность, которая останется жить в веках даже после того, как ваше бренное тело, отдавшее ей всё своё время и энергию, сгниёт в гробу».
Всего в «Теории ВЛ» было двенадцать советов. Последний, тринадцатый, состоял в том, чтобы не применять все эти советы сразу. Предлагалось, в частности, использовать только чётные или только нечётные.
Не знаю, раскусил ли кто эту хохму. Дело в том, что при написании «Теории ВЛ» тоже использовалась техника ВЛ. Половина советов противоречила другой половине, потому что одни писались от имени человека, а другие – от имени его виртуальной личности. Совет про «идеальную ВЛ» – явно вирусный. За ним шёл другой, человеческий:
«Слабая реальная личность никогда не создаст сильную виртуальную (обратное неверно). Если вам удалось создать сильную ВЛ, возможно, стоит попробовать себя и в других творческих средах: затяжные прыжки с парашютом, разведение горных пчёл, работа воспитателем детского сада».
До сих пор случается, что люди при мне ругают или расхваливают найденного в Сети автора, и я с трудом сдерживаю смех, поскольку это один из моих виртуалов. Но здесь я обещал разоблачения, и потому расскажу о другом.
Почти все Отцы Рунета 90-х прошли через игру в виртуалов. У Тёмы Лебедева была Катя Деткина, у Ромы Лейбова – Май Иваныч Мухин, у Саши Гагина – Паравозов, у Жени Горного – Мирза Бабаев. Думаю, все они просекли, что собственная личность и общественная личина – две очень разные штуки. И не очень приятно, когда вторая побеждает.
Поначалу-то кажется, что ВЛ – это открытие собственных неизвестных талантов. Вроде как внутри тебя сидит совсем другой человек, которого вечно подавляют условности сурового окружающего мира. Но это очень сомнительная идея. Если ты думаешь, что внутри тебя сидит другой человек, лучше сразу купи тест на беременность.
Другое дело, что человек вообще не приспособлен к массовой коммуникации. У него только две руки, два глаза и одна штуковина между ног. Основное наше общение по жизни – один на один. Ну, может быть, в компании из трёх-четырёх человек на кухне.
А если больше – это уже не личное общение. Это вещание. Нечто для толпы. С учётом желаний толпы. То есть не совсем своё. Хотя оно и кажется очень убедительным, когда толпа реагирует. Ведь тысяча мух не могут ошибаться, да? Так и начинается главная проблема сетевой летучей мыши – комплекс Бэтмена.
С другой стороны, дождь тоже не ошибается – но можно надеть плащ. Виртуальная личность – это одежда в чуждой сетевой среде. И среда эта гораздо активнее, чем просто «читатели». Тысяча мух в Интернете не просто хавают. Они ещё могут за тобой шпионить, а потом – ловить тебя на твои слабости, твои дыры. Поэтому сетевой одеждой нельзя пренебрегать.
Но и срастаться с нею не стоит. Нужно соображать, что ты надел и для чего. А ради этого и поэкспериментировать не вредно.
Так что ежели вам вдруг попадается человек в диком попугайском наряде, это ещё не значит, что он – конченый пидор. Возможно, он просто ищет свой прикид. Тестирует. И это лучше, чем наспех одеться так же, как другие, попутно копируя их дурные привычки: носить только тёмное, кутаться в жару…
Вот почему я не использую автоматические подписи в почте. Джентльмен никогда не позволит роботу подписываться за него. Особенно если джентльмен – то Джекил, то Хайд. Главное, самому выбирать, когда кто.
Электронный Стругацкий
Если создатель ВЛ всё-таки позволил своему виртуальному монстру выйти из-под контроля и захватить мозг, теория ВЛ рекомендует выбирать клиники для шизофреников в местах с мягким климатом – Бахчисарай, Баден-Баден, Борнео.
Меня самого это миновало. Может, потому, что в разгар самых весёлых мэришелльских хулиганств я, по счастливому совпадению с собственной теорией, уехал отдохнуть в страну с мягким климатом на ту же букву – в Болгарию.
Однако дурной пример заразителен. Перегрев одного из коллег стал причиной большого скандала, после которого «Арт-Тенёта» накрылись большой волосатой мышью.
Началось тоже с виртуального автора – на конкурс попал наркоманский роман «Низший пилотаж» Баяна Ширянова. Тут и сказались минусы дилетантской идеологии Житинского. Всё-таки с возрастом приходится выбирать, за какую сторону играешь. Приходится надевать конкретный костюм. После номинации «Пилотажа» Житинский начал нести что-то о «морали». И удалил роман с сайта, заменив его ельцинским указом о запрете пропаганды наркотиков.
Номинационный комитет, состоявший из Отцов Рунета, сразу взъелся. Свободу попугаям! Гостевая книга «Тенёт» опухла от ругани – и превратилась в самое интересное произведение конкурса.
Я подливал маслица в огонь от имени Мэри Шелли, напоминая Житинскому, что сам он публикует «Кысю» Кунина, где герой-кот трахает лисичек и собачек, да ещё успевает по ходу пьесы героину тяпнуть. Чему учит наших деток этот издатель мерзких врак о лисоебучих котах?! – вопила Мэри.
К чести Житинского, он выкрутился. Он узнал, что Ширянов – не торчок, а вменяемый писатель Кирилл Воробьёв, у которого жена и двое детей. Роман Ширянова остался в конкурсе, прошёл во второй тур.
Потом Житинский отнёс «Пилотаж» председателю жюри Борису Стругацкому, и тот вынес окончательный вердикт: да, это литература, хотя и странная. Типа жизнеописания инопланетян. Но литература. Можно дать первое место.
И дали. И даже издали на бумаге, как было обещано. Но осадочек остался. И выплеснулся 11 июля 1998 года во время итоговой онлайновой конференции со Стругацким, на которую загрузилось множество знатных нетменов и литераторов.
Первые три часа общественность просто балдела от Стругацкого, ибо он оказался большим ценителем сетевой литературы и знатоком Рунета. Он давал отличные отзывы на конкурсные тексты. Когда к нему обращался Антон Никитин, он переспрашивал: «Антон Борисович, если не ошибаюсь?». Митя Коваленин называл Стругацкого не иначе как «Сэнсэем» и получал от него одно благословение за другим. «Низший пилотаж» Стругацкому тоже очень понравился.
А потом в чат пришёл настоящий Стругацкий.
Он просто опоздал.
Всё это время за него отвечал Дима Гусев, второй секретарь конкурса, живший в Штатах и заменявший меня на время моего болгарского отпуска. У Димы был пароль к серверу, и сначала он хотел всего лишь подколоть окружающих, зайдя в конференцию с ником «Стругацкий».
Но никто не заметил подвоха. Посыпались вопросы. Дима стал отвечать.
– Ближе к концу трёхчасового интервью накопилась страшная усталость, – рассказывал он мне потом. – Я весь вспотел. Но кайф словил!
После того, как подделка раскрылась, все вопросы были заданы по новой настоящему Стругацкому. Но его ответы были ужасно скучны по сравнению с гусевскими: «Это не читал… Это не запомнилось… Девяносто процентов – всегда говно… Какого-то особенного будущего у сетевой литературы, разумеется, нет и быть не может по определению».
Не, наш Стругацкий был круче.
# # #
Спустя два года тот же трюк прокрутили на Западе. В феврале 2000-го во время интернет-конференции на CNN президент Клинтон сделал шокирующее признание. Его там спросили, как он видит развитие Интернета.
– Лично я, – ответил президент США, – хотел бы видеть в Интернете побольше порнухи.
Но что интересно: нашего Стругацкого три часа не могли разоблачить, а вот американцы сразу заподозрили, что кто-то хакнул чат с Клинтоном.
Почему? Я думаю, они просто разучились мечтать о нормальных человеческих радостях. Бедные бездуховные существа. То ли дело наш Ельцин. Он в своей первой интернет-конференции сказал безо всяких хакеров: «Ядерное оружие мы уничтожим вместе с Соединёнными Штатами!» Честно сказал, что думал. Такое не подделаешь.
Месть виртуалки
В «Мастере и Маргарите» упоминается мета-религия, согласно которой после смерти с человеком происходит то, во что он верит. С учётом этого сам Булгаков сейчас находится на альтернативной Земле, где рукописи не горят. Вся поверхность планеты покрыта пятиметровым слоем бумаги. Планета Писака: растительности нет, ископаемых нет, населена рукописями. Адский отжиг!
Интернет частенько работает как «тот свет», с которым налажена хорошая связь. Каждый может получить воздаяние по вере его, не дожидаясь полного ухода. Стоит лишь опубликовать в Сети какой-нибудь манифест, и ты обязательно получишь отдачу в самом ближайшем будущем.
После «Арт-Тенёт» я уже не рвался пропагандировать сетературу. Мне хватало сумасшедших, которые присылали на конкурс тексты в пять мегабайт и с редким упорством переспрашивали, как мне понравилось. От такого волей-неволей промелькнёт мысль, что некоторым писателям был бы полезен даже ГУЛАГ.
Похожие проблемы возникли у Житинского с его манифестом виртуальности. Вроде бы он грамотно проанализировал свой облом с Катей Деткиной. Невзирая на это, из всех моих знакомых он чаще всего попадал в смешные истории с виртуалами.
Однако чувство юмора рок-дилетанта всегда его спасало. И в конце концов он сам, преодолев последние заблуждения о «морали», создал отличную подделку. Причём на международном уровне.
Дело было в Швеции в 2005-м. Житинского с Горчевым пригласили выступить на тамошней книжной ярмарке. Но Горчев не поехал. А швед, который пригласил их, опоздал на мероприятие. Между тем ведущий уже объявил на непонятном шведском следующий номер программы. Прозвучали фамилии двух великих русских писателей. Житинский вышел к микрофону.
– Мистер Горчев? – спросили его.
Наверное, в этот момент в голове Житинского разом захохотали все виртуальные девочки, которые дурили его долгие годы в Интернете. И он им отомстил.
– Да, мистер Горчев.
– А где мистер Джитински?
– А хуй его знает, – ответил Житинский, быстро входя в роль Горчева.
Потом он взял микрофон и сообщил публике на ломаном английском, что стихи пишет редко, но недавно удалось написать одно приличное. И с выражением прочёл пастернаковский «Август».
Говорят, сейчас в Швеции готовят к изданию полное собрание стихотворений Горчева и вообще очень заинтересовались русской поэзией.
# # #
Виртуальные девочки догнали и меня. Как-то в конце 90-х я узнал, что в старинном кинотеатре «Ленинград», где я даже ни разу не был, идёт японский фильм «Весна». В то время фильмов о Сети было немного: всю классику типа Hackers, The Net и Nirvana можно было за одну ночь просмотреть. И каждый новый смотрелся с удовольствием.
Фильм оказался и вправду что надо. Парень и девчонка знакомятся в чате, долго ведут переписку, параллельно у каждого своя жизнь со своими заморочками. Но в финале они проходят через все заморочки и встречаются вживую. Хороший фильм, без голлимудовщины, со своей глубиной.
И вот, в самом конце, когда герои уже идут навстречу друг другу по платформе, моё воображение пустило сопли. Я решил, что осознал сверхидею фильма. И остальные, кто его посмотрел, тоже осознали, решил я. И сейчас, когда зажгут свет, каждый по-новому посмотрит на тех незнакомцев, которые сидят рядом. Может, кто-то даже познакомится на почве этих открытий.
Сам же я был в исключительной ситуации, поскольку вошёл в зал после начала фильма, в темноте. Сиденье нашёл на ощупь, с краю, никого в зале ещё не видел. Так что, развивая свой романтический бред, я представил, что после включения света обнаружу на соседнем ряду… Ну, например, одну из своих виртуальных питерских знакомых, с которыми пока не виделся.
В то время я ещё тешил себя принципом «абсолютной романтики»: мол, настоящие родственные души должны быть связаны именно этим тонким «родством душ», а не географией и прочими внешними факторами. Истории типа «влюбился в одноклассницу» или «женился на коллеге по работе» отметаются как пошлость. А Сеть зато оказывается тем каналом, через который можно найти «родственную душу» по самым неформализуемым признакам душевного родства. В полном отрыве от прочих поверхностных атрибутов.
Было тогда несколько девчонок, с которыми я флиртовал через Сеть. О трёх или четырёх из них я даже знал, что они в нашем городе живут. И было бы вполне логично, если бы кто-то из моих сетевых собеседниц пришёл на фильм по такой актуальной сетевой теме…
Когда фильм кончился и включился свет, кинозал оказался набит старушками. Сотня морщинистых отечественных старушек в небольшом кинотеатре – после сверхсовременного японского фильма про подростков, треплющихся через Сеть! Я был самым молодым в зале, остальные были старше меня и героев фильма как минимум лет на двадцать.
Так в ужастиках слишком сладкая романтика резко переходит в кошмар – как будто девицы-виртуалки из моих мечтаний в самом деле пришли на фильм, но за время сеанса все резко постарели. Когда я в толпе старушек плёлся к выходу, сзади меня две бабуси мерзко захихикали – будто знали, как я обломался.
