Текст книги "Ладья-UT"

Автор книги: Алексей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Действительно большое изделие, которое не унесёшь в кармане и не увезёшь в закрытом грузовике, невозможно целиком скрыть от любопытных глаз. Глаза эти необязательно будут принадлежать вражеским шпионам – скорей всего это будут случайные свидетели, однако, как говорил папаша Мюллер: «То, что знают двое – знает и свинья». Случайные свидетели расскажут об интересном и непонятном наблюдении своим знакомым, те – своим, и до шпионов эти разговоры рано или поздно докатятся. А шпионы по-определению интересуются всем необычным и непонятным. По-этому всему потенциально непонятному заранее придумывается разумное объяснение.

В 1916ом году, под закат Первой Мировой войны англичане придумали как вывести боевые действия из бессмысленного позиционного противостояния. Появилась совершенно новая боевая машина, передвигавшаяся по полю боя на гусеницах. Экипаж был прикрыт бронёй и вооружён пулемётами и пушками. Конечно, скрытно доставить к фронту полсотни таких монстров, да ещё и в густонаселённой Европе было совершенно невозможно. По-этому англичане заранее придумали легенду прикрытия. По легенде это были не боевые машины, а баки для воды, предназначенные войскам на Ближнем Востоке, где будто-бы планировалась активизация боевых действий. Именно эта версия и была громогласно засекречена. Немецкая разведка доблестно доложила наверх о ближневосточных намерениях англичан, а танки, наслаждаясь достигнутой внезапностью, благополучно прорвали немецкую оборону на реке Сомме, во Франции. Именно «танки», от английского «tank» – бак. Справедливости ради надо заметить, что англоговорящие официально называют эту машину Battletank, «Бэттл Тэнк» , дословно «Бак битвы» или «Боевой бак».

С Первой Мировой спецслужбы не стали глупее, тем более что в современном, насквозь копьютеризированном и падком на сенсации обществе использовать дезинформацию для создания легенды прикрытия стало только проще. Достаточно «слить» какому-нибудь добровольному охотнику за НЛО слух из «информированных источников», как через пару дней весь Интернет в курсе того, что видимые всем странные огни в ночном небе – это правительственные вертолёты ловят лазерными сетями марсианских приведений. Официальные опровержения только подливают масла в огонь. Зато уже через какой-нибудь месяц уже и сами поборники свободы информации перестают обращать внимания на эти самые огни. Бывают и многослойные легенды прикрытия. Так, в Розуэлле в 1947 году случилось «нечто». Руководство США официально утверждает, что там приземлился обычный метеорологический воздушный шар. Любители «Теории Заговора» уверены, что воздушный шар – это деза, с помощью которой правительство прячет факт падения корабля пришельцев. Но «летающая тарелочка» с зелёными человечками – это тоже ширма…

«Стоп-стоп-стоп» – прервал Аверин воспоминания о занятной штуковине, которую он «зацепил краем» во время одной из своих прошлых эскапад, и вернулся к «Ладье».

Итак, в 1990ом году Нью-Йоркский журнал «Авиационные и космические технологии» опубликовал статью, объясняющую появление в ночном небе Невады и Калифорнии огней, наблюдаемых местными жителями уже несколько лет. Огни эти обычно двигались прямолинейно и почти горизонтально, но слишком быстро даже для сверхзвукового истребителя, спешащего куда-то в форсажном режиме. Вышеупомянутый журнал был изданием солидным, практически научным, и уж конечно не стал выдвигать версию об НЛО. Журнал утверждал, что огни эти – следствие испытания гиперзвукового самолёта «Аврора» – следующей версии Чёрного Дрозда, то-есть того самого изделия, раде выявления которого проект «Ладья» и создавался.

Надо заметить, что благодаря царившей тогда повсеместной неразберихе, аналитики нашей разведки эту статью прозевали. Обратил же на неё внимание один из секретарей тогда ещё советского консульства в Нью-Йорке, которому по долгу службы приходилось периодически общаться с журналистами в неформальной обстановке. Журналюга – автор статьи, за кружечкой пива похвастался нашему дипломату недавней публикацией, а тот заинтересовался. Короткое дополнительное расследование было проведено на месте – в том же баре Верхнего Манхеттена где и началась беседа. Пиво уступило место Главного Напитка вечера шотландскому виски, однако сохранило свою роль в качестве напитка дополнительного. После разговоров о жизни, о работе, о статье, и ненавязчивых расспросах об источниках информации для упомянутой статьи, интерес дипломата ничуть не уменьшился. На следующее утро состоялся доклад начальству. Конечно же не формальному начальству – послу, а реальному – резиденту разведки, сотруднику Первого Главного Управления КГБ.

Оперативная разработка продолжалась почти три года, за это время советское консульство давно стало российским, а ПГУ КГБ СССР превратилось в СВР РФ. Цель проекта «Ладья» тоже изменилась изрядно. Искали быстрый высотный разведывательный гиперзвуковой аппарат. А нашли очень-очень быстрый и очень-очень высотный. Но не гиперзвуковой, а аэрокосмический. И не разведывательный, а разведывательно-ударный.

Все летающие объекты тяжелее воздуха, то-есть всё, кроме воздушных шаров и всяких там дирижаблей, можно условно разделить на две категории – объекты аэродинамические и объекты баллистические. Аэродинамические аппараты – это самолёты и вертолёты, они опираются на воздух, используют подъёмную силу, создаваемую аэродинамическими поверхностями – крыльями или лопастями винтов. Простейший пример баллистического объекта – снаряд, вылетевший из пушки под действием давления пороховых газов, или ускоренный на коротком участке реактивным двигателем. Движется такой снаряд по параболе, иначе именуемой «баллистическая кривая» – отсюда и название. Космический аппарат, например спутник Земли – это тоже баллистический объект, только парабола у него достаточно длинная чтобы замкнуться в кольцо или эллипс – в орбиту.

Попытки «скрестить» самолёт с космическим аппаратом предпринимались давно. И у СССР и у США были проекты перехватчиков спутников, ракет, поднимаемых в воздух бомбардировщиком просто чтобы до космоса было ближе лететь. И «Шаттл», и наш заброшенный «Буран» использовали спускаемые аппараты, садящиеся «по-самолётному», однако самолётная посадка – это просто уловка, позволяющая сохранить аппарат для повторного использования. Шаттл и Буран – отнюдь не самолёты, это – планеры, а вернее – болванки с крыльями, буквально падающие из космоса на специальные, очень длинные взлёто-посадочные полосы, и не имеющие возможности развернуться и сделать второй заход если что-то пойдёт не так как планировалось. Аврора же, судя по документам, изучаемым подполковником, не только могла взлететь как обычный самолёт, и по-самолётному приземлиться. Строго говоря, Аврора – это не космический корабль, это – самолёт, способный выходить в космос.

Тут Валентин Борисович решил сделать паузу и изучить проблему аэрокосмического самолёта чуть подробнее. Авторы досье на «Ладью» очевидно погрузились в предмет настолько глубоко, что подсознательно предположили, что и у чтеца сего документа знаний будет достаточно, ан нет.

Аверин тронул кнопку «два» на пульте управления периферией, и монитор, клавиатура и мышка оказались подключёнными ко второму компьютеру. На экране появилась банальная Майкросовстовская картинка. В отличие от «секретного» компьютера номер один, не имевшего кстати не только DVD, но и слотов USB, чтобы никакую информацию нельзя было скопировать и вынести, компьютер номер два секретным не был, и вообще ничем не отличался от десятков, а теперь наверное уже сотен тысяч своих братьев-близнецов, раскиданных по всей Москве. Ничем, кроме, пожалуй, одной маленькой детали – компьютер был подключён к аппаратуре СОРМ-2, расположенной в машинной комнате одного из московских интернет-провайдеров. СОРМ-2, второе поколение СОРМ – Системы технических средств для обеспечения функций Оперативно-Розыскных Мероприятий, была сделана по модульному принципу, и один из модулей, функциональностью которого ФСБ любезно делилась с Внешней Разведкой, занимался маскировкой Интернет-соединений. Поинтересуйся потенциальный супостат направлением Интернет-трафика объекта «Ясенево», а соответственно – и текущими интересами российской разведки – результаты были бы нулевыми. Вот и сейчас, в статистике научно-популярных вебсайтов, которые Валентину Борисовичу вздумалось посетить в поисках статей по аэрокосмическим проблемам, работа его «компьютера номер два» выглядела как заходы с совершенно другого, ничем не примечательного компьютера, расположенного причём где-то в центре гигантского мегаполиса, а не на юго-западной окраине Москвы.

Пройдясь по полудюжине научно-популярный сайтов, Аверин вышел из-за стола и отправился на перекур. Курилка находилась ровно в пяти шагах – у окна кабинета стояло кресло, а на подоконнике – пепельница. За столом Валентин Борисович курил только в случае жесточайшего цейтнота. Если же время было, предпочитал отойти от стола, чтобы не шарить глазами по экрану и рабочим бумагам – такая пауза позволяла взглянуть на проблему как-бы со стороны. Сейчас как-таковой требующей решения проблемы ещё не было, но надо было чтобы новая информация «отстоялась», улеглась в голове в законченные логические цепочки.

Опустился в кресло, чиркнул зажигалкой, затянулся, посмотрел в окно поверх низкого подоконника. Если честно – так себе картинка. Парковка, покрытая серым асфальтом, над ней серое небо. Если отринуть календарь и опираться только на визуальные ощущения – типичная поздняя осень получается. За парковкой – стена голых деревья, причём, что характерно – деревья тоже совершенно серые. Видно, как ветви ближайших деревьев подрагивают под порывами ветра. Б-р-р-р! Конечно же никаких случайных прохожих – у Ясенево достаточно большая охраняемая территория чтобы случайные и неслучайные любопытные Варвары не шастали под окнами объекта и не прицеливались в эти окна всякой длинноухой и востроглазой аппаратурой. Из всей динамики – стая ворон у горизонта, да одиноко уползающая с парковки машина, хорошо хоть она весёленького синего цвета, а то прямо жуть берёт от промозгло-слякотной монохромности мира. Аверин ещё раз оценил картинку, и решил ещё с неделю (пока весна не проклюнется) в окно не смотреть, а то от одного вида делается зябко и неуютно. Не вставая с кресла взялся за подлокотники, толкнулся ногой и рывком отвернул его градусов на пятнадцать, поморщившись на скрежет ножек по паркетному полу. Вот так-то лучше, заоконный пейзаж в поле зрения не лезет, отчего и думается гораздо комфортнее.

Итак, как говорится, «что мы имеем с гуся?» По результатам изучения научно-популярной литературы получалось, что сделать самолёт, который сможет выходить в космос если потребуется, и успешно из космоса возвращаться, совсем и не сложно. Всё упиралось в энерговооружённость. Если есть достаточно мощный двигатель, способный работать как в атмосфере так и в безвоздушном пространстве ближнего космоса, то с таким движком и старичок МиГ-15 легко с задачей справится. Наберет первую космическую скорость – да и вскочит на орбиту. Потом развернётся хвостом к движению, двигателем себя притормозит, скорость погасит, и начнёт падать в атмосферу, до тех пор пока воздух не станет достаточно плотным, чтобы летать по-самолётному. Впрочем, нет, МиГ-15 конечно же не справится – перегреется и сгорит ещё при разгоне, вон – у того же Чёрного Дрозда даже была какая-то хитрая охладительная система, так что какое-нибудь жаропрочное покрытие всё же понадобится. Но, это – мелочи, как говорится – технические детали. Короче, выходит что сделать аэрокосмический самолёт при наличии правильного двигателя – плёвое дело. Единственная проблема – ни у кого двигателя такого нет. Вернее – похоже «не было». Ни у кого, кроме американцев.

Валентин Борисович раздавил окурок в пепельнице и вернулся к столу. Снова переключился на первый, «секретный» компьютер, и продолжил чтение. Материала в досье Ладьи оставалось совсем немного. Лет пять назад количество сообщений случайных свидетелей ночных огней над американским западом почти сошло на нет. Примерно в то же время появились доклады от военных, четыре раза наблюдавших цели, летевшие по траекториям, примерно соответствующим траекториям баллистических ракет, однако обладавших размерами среднего самолёта. Скорости целей тоже скоростям баллистической ракеты соответствовали – получалось, что термопокрытие у Авроры, верней – у Ладьи всё же было. Рядом ссылка на данные телеметрии наблюдения космического объекта. Телеметрия эта неспециалисту абсолютно ничего не говорила – группы цифр и графики. Что ж, как говорил Козьма Прутков, специалист подобен флюсу – полнота его одностороння. Если надо будет – то со специалистами проконсультируемся.

Немного удивлял вывод неизвестного автора этой части документа – предлагалось считать, что Ладья находится в активной фазе космических испытаний, а возможно уже их успешно прошла и целиком готова к использованию. Предположительным местом разработки и оперативной базой Ладьи называлась пресловутая «Зона 51». Эта информация, напротив, для Аверина сюрпризом не стала – большинство секретных летательных аппаратов разрабатывалось и разрабатывается именно на этой базе в Неваде. И причина отнюдь не в том, что американцы якобы прячут там корабль инопланетян, который и разбирают по винтику в поисках дармовых инопланетных технологий. Просто Зона 51 расположена на высохшем соляном озере Грум – практически идеально ровная и очень твёрдая поверхность от горизонта до горизонта.

Большинство неприятностей с самолётами происходит как раз во время взлёта или посадки, и длина взлётно-посадочной полосы частенько играет огромную роль в том, чем закончатся испытания. А тут – готовая бесплатная полоса огромной длины. А плюс к этому охранение такого объекта от любопытствующих глазок наладить достаточно легко – пришлому субъекту просто некуда спрятаться на блестящей под пустынным солнцем застывшей соляной луже. Полёты гражданских воздушных судов над Зоной 51 запрещены, и следят за этим строго. Случалось, что и сбивали всяких незадачливых мизераблей на Цесснах и Бичкрафтах. Да и на земле у всех дорог щиты «Закрытая зона! Применение оружия санкционировано!» – не забалуешься. Валентин Борисович не слышал ни об одной «внешней» разведывательной операции против Зоны 51. Что, впрочем, совсем не означает что таких операций никогда не проводилось – если ты служишь в разведке, это не значит что можно пойти в какую-нибудь хитрую библиотеку и сказать «А дайте мне отчёт о том как мы украли двигатель от истребителя F-117» – каждый знает только то что ему нужно по службе. А по службе Аверин с Зоной 51 никогда раньше не сталкивался. А вот теперь похоже придётся…

Валентин Борисович ещё раз бегло просмотрел материал. Странным было полное отсутствие ссылок на фотографии или чертежи. Единственный рисунок был явно выполнен от руки, и, судя по светло-серым едва видимым узорам, отсканированный оригинал был бумажной салфеткой или чем-то вроде того. Если пятикласника – любителя фильма «Звёздные войны» попросить изобразить космолёт, то наверное что-то похожее и получится. Обтекаемый, устремлённый вперёд чуть горбатый корпус. Острый истребительский нос, двухкилевое оперение. Маленькие дельтовидные крылышки, над крыльями и под корпусом – наплывы, то-ли двигатели, то-ли ещё что-то. Странная, четырёхстоечная система шасси, как у стола на колёсиках. Источник рисунка указан не был. Не было и комментария специалистов – очевидно, всерьёз этот эскиз аналитики не приняли. То-ли какой-то прикормленный уборщик глянул через плечо инженера-проектировщика, то-ли подпивший рабочий Зоны 51 разоткровенничался в баре – вобщем, настоящая агентурная разведка до Ладьи-Авроры очевидно ещё не дотянулась.

Оставалась последняя ссылка – на регулярно обновляемые космические фотографии Зоны 51. Немногое, чем эти фотографии отличались от кадров, доступных в Интернете – так это тем, что доподлинно известно когда фотография была сделана. Ну и конечно, можно быть уверенным что на снимке ничего не заретушировано. Ладью, изготовившуюся к взлёту на одной из полос там конечно не увидишь – американцы так же точно знают когда наши спутники фоторазведки появляются над их объектами, как мы знаем графики пролёта американских. Для порядка Аверин всё же открыл и эту ссылку. Последняя фотография была сделана 11 часов назад. Относительно свежих комментариев аналитиков фоторазведки тоже не было – ничто в зоне фотографирования от предыдущих кадров серьёзно не отличалось – не строилось, не разрушалось и не перемещалось. Дата последнего ретуширование общедоступных источников – почти три года назад. Объект ретуширования – небольшое строение в юго-западном углу базы. Комментариев о предполагаемом предназначении здания нет, однако к Ладье оно вряд ли имел прямое отношение – маловато строение для авиационного ангара, да и рулёжных дорожек от влётно-посадочных полос к нему не проложено, только обычная дорога для подъезда автомобилей.

«А всё ж молодцы ребята» – хмыкнул про себя Аверин.

Несколько лет назад двое головастых программистов – курсантов из Можайки, Военно-космического университета в Питере сделали интересный дипломный проект. Их программа просто накапливала космические фотографии из открытых источников, сравнивала их, и искала отличия. Программой заинтересовалось ГРУ, в чей Научно-исследовательский институт ребята и распределились. А распределившись, получили доступ к огромным вычислительным мощностям суперкомпьютеров, и некоторым секретным алгоритмам обработки изображений. В результате, после небольших усовершенствований программа смогла «присматривать» за всей территорией, доступной западным коммерческим спутникам – практически за всей земной поверхностью.

А идея принципа действия этой программы (как и всё гениальное) была уж и вовсе простой. Программа искала «мелькнувшие» объекты на коммерческих, несекретных снимках, доступных в Интернете. Например, в прошлом году на этом месте не было, потом началось строительство. А теперь опять ничего нет, всё выглядит точно так же как год назад. Что это значит?

А значит это, что скорей всего то, что супостат выстроил там нечто, к чему внимание посторонней публики привлекать не хочет. Выстроил, а потом настойчиво и убедительно попросил хозяина сервиса спутниковых фото изображение этого объекта из публичного доступа убрать, отретушировать, верней – просто заменить фотку на старую. Им бы ещё до строительства об этом договориться, однако так обычно не получается – бюрократические заморочки, секретность опять же, да и не надо на этапе строительства любопытство к объекту притягивать – вдруг среди сотрудников этого сервиса агент чужой разведки? Вот и находит наша программа такие объекты-попрыгушки, а когда находит – оповещает дежурного оператора. Оператор же, лично посмотрев на спутниковые снимки решает, стационарный это объект, или, например, самолёт, или воздушный шар, или корабль у пирса случайно в кадр попавшие. В большинстве случаев конечно отличия фоток – это помехи, типа тени небоскрёба, или колонны комбайнов в поле. Однако если оператор видит здание, трубопровод, или дорогу, которые появились а потом спрятались, это означает что было произведено ретуширование, и наш спутник должен взглянуть на это место повнимательнее. А если ситуация располагает, то лучше бы направить туда и агента с биноклем и камерой. Глядишь, и высветится что-то любопытное и разведке интересное раз уж они это прячут. Вот и появились с некоторых пор у спутниковых фотографий, которыми ГРУ снабжает СВР, пометки «Ретуширование произведено тогда-то», говорящие о том, что общедоступные фотографии этого района были изменены, чтобы спрятать помеченные объекты, которые, конечно, на картинках с наших спутников прекрасно видны.

Конечно то, что у разведки есть такая программа – информация далеко не для всех, и Валентин Борисович знал об этом исключительно по службе – просветили по необходимости во время одной из прошлых операций. К текущей же операции … хотя, кто знает, операции пока никакой и не было, операция будет после встречи с шефом.

05. Шеф

– Разрешите… хмм… Можно? – спросил Аверин, приоткрыв дверь в кабинет шефа.

Много лет назад первокурсник младший сержант Аверин, успевший до поступления в Высшую Школу КГБ отслужить год срочной в погранвойсках, а теперь, соответственно легенде прикрытия, одетый в форму курсанта-связиста, прибыл на практическое занятие по некой спецдисциплине. Занятие вёл незнакомый капитан неприметного вида, который, как гораздо позже выяснилось, был срочно эвакуированный в Союз из одной западноевропейской резидентуры после того как очередная курва перебежала к супостату, польстившись то-ли идеалами демократии, то-ли дачей во Флориде. В ответ на бравое Аверинское «Разрешите, товарищ капитан?» преподаватель заметил, что от армейских выражений пора отвыкать, потому что в некоторых ситуациях сотруднику разведки сказать «Разрешите?» вместо расслабленного гражданского «Можно?» – это примерно как пройтись строевым шагом по Пенсильвания-авеню перед Белым Домом. Да и звания в обращении использовать – и вовсе лишнее. Не «товарищ капитан», а «Сергей Петрович». Аверин же, вместо того чтобы принять к сведению и намотать на ус, ответил что преподаватель безусловно прав, но в данной конкретной ситуации и курсант и преподаватель в форме. Значит, именно употребление гражданского «Можно?» как раз и является фактором, теоретически способным насторожить любопытные ушки. Эпизод закончился ничем, а капитан вскоре и вовсе исчез из Высшей Школы, очевидно умудрившись вернуться из вынужденной преподавательской ссылки на оперативную работу.

Однако через пять лет молодой, стремительно делавший карьеру бывший капитан (а теперь уже целый подполковник – в Комитете звание нешуточное) случайно встретил в коридоре управления кадров давешнего курсанта-спорщика. Теперь уже конечно это был не курсант, а лейтенант – бежит времечко-то.

Лейтенант КГБ Валентин Аверин в то время только что вернулся «из-за речки» – из короткой, но кровавой афганской командировки. Уже успел отгулять отпуск, обмыть с друзьями новенький серебряный кругляшок медали «За отвагу», и ожидал назначения к новому месту службы. А подполковник, напротив, назначение уже получил. Сергей Петрович только что возглавил новенькое, только что появившееся в структуре Органов подразделение. А теперь занимался его формированием, подбирая себе людей. Подобрал и лейтенанта, запомнившегося ему когда-то нестандартностью мышления – предложил лейтенанту Аверину должность «под крылом». Лейтенант конечно же долго не думал – о таком везении в начале карьеры можно только мечтать. Будущий начальник был явно «в фаворе» – ведь и в армии не каждому удаётся за пять лет из капитана дорости до подполковника, а в Органах для такого скачка и подавно надо что-то экстраординарное совершить. И звал Сергей Петрович не куда нибудь, а в структуру Первого Главного Управления КГБ, ведавшего внешней разведкой.

С тех пор Аверин, что называется «попал в обойму», и ни разу об этом не пожалел. А неформальные вариации на тему «Можно-Разрешите» или «Разрешите-Можно» стали своего рода паролем, символом принадлежности к одной команде.

– Заходи, заходи, Валя, – Сергей Петрович указал на одно из двух кресел рядом с низким столиком у окна, спрятавшихся за старомодным фикусом, поднялся из-за длинного, предназначенного для совещаний стола и направился туда же. – Присаживайся. Закуривай.

«Закуривай», и место за журнально-кофейным столиком «для своих» однозначно предполагало что разговор будет длинный. Сам Сергей Петрович не курил, и дыма, похоже, не любил, однако предпочитал не выгонять посетителей из кабинета на перекуры, экономя время и создавая пришедшим «зону комфорта», справедливо полагая что человек избавленный от мучений никотинового голода не отвлекается, работает лучше и думает быстрее.

– Ну что, впитал материал по Ладье? Вопросы появились?

– Два, Сергей Петрович.

– Давай. Извини старика, забыл – кофе хочешь? – не ожидая ответа Сергей Петрович ткнул пальцем кнопку включения на электрическом чайнике, подвинул к Аверину пепельницу, после чего принял умышленно-отчётливую позу внимательного слушателя.

– Вопрос первый, почему SR-71 «Чёрный Дрозд» был снят с вооружения в 89ом, а Ладья-Аврора появилась значительно позже?

– Вопрос чисто академический, но интересный. Валя, честно говоря – не знаю. Возможно, американцы действительно думали, что обойдутся одной спутниковой разведкой. Вот и запоздали с разработкой Ладьи, занялись ею серьёзно только когда поняли, что без авиационной разведки не обойтись. Они тоже люди, и тоже ошибаются. Как в своё время решили серьёзно сократить агентурную разведку в Передней Азии, и после Одиннадцатого Сентября нам пришлось их в Афганистан втаскивать. Помнишь?

Аверин коротко кивнул. Конечно он помнил, как после ударов самолётов в Башни-Близнецы Международного Торгового Центра в Нью-Йорке американцы задумали вторжение в Афганистан – как-бы Усаму ловить. Однако достаточно быстро осознали, что в регионе (а тем более в самом Афганистане) у них ни агентуры ни союзников нет. Попросили помощи у сочувствующей России. А Россия, выведя войска из Афгана, по прежнему сохраняла там своё влияние опосредованно, подкармливая и вооружая Северный Альянс, воевавший с радикальными исламистами движения Талибан. Именно Аверин в своё время обеспечивал «американскую сторону» знакомства штатовских политиков и военных с полевыми командирами Северного альянса. А ведь предупреждала тогда разведка политиков российских… Однако точка зрения «американцы оттянут на себя радикальных исламистов от средне-азиатских республик» возобладала. Теперь звёздно-полосатые всеми четырьмя ногами зацепились за Афган, а базы американские уже и по нашей Средней Азии раскиданы.

– Второй вариант, – продолжил Сергей Петрович, пододвигая к Аверину сахарницу и банку с растворимым кофе – Возможно, мы просмотрели какой-то воздушный разведчик между Чёрным Дроздом и Ладьёй, ту самую «Аврору», однако я такой расклад почти целиком исключаю. Должен был такой самолёт засветиться хоть раз, будь он трижды «Стэлс», да и агентурная разведка ничего не заметила. Вообще ничего, хотя, в общем и специального задания на разработку Ладьи, в ходе которой такой самолёт мог быть выявлен, агентуре никто не давал. Забегая вперед скажу – до сего времени не давал. Однако если такой самолёт был, где-то краем мы бы его зацепили. У ГРУ тоже никакой информации по подобному изделию нет. Я, Валюша, вообще последние двое суток провёл в разговорах с «Аквариумом», с дипломатами, с экспертами от оборонки, так что информация свежая.

После слов «…двое суток провёл…» Аверин зачерпнул вторую ложку кофейного порошка, и после подтверждающего кивка высыпал добавочную порцию кофеина в чашку Сергея Петровича. Впрочем, генерал не выглядел ни усталым ни недоспавшим.

– Спасибо, дорогой. – xозяин кабинета подождал пока Валентин Борисович закончит наливать кипяток в чашки. – Второй вопрос?

– Сергей Петрович, почему сделан вывод об оперативной готовности Ладьи, если было зафиксировано всего четыре выхода в космос?

– Поясняю. Будет длинно, если будет что-то что ты уже знаешь – останови меня.

Аверин зажёг сигарету и кивнул, устраиваясь поудобнее. Если честно, останавливать Сергея Петровича он ни при каком раскладе не собирался, потому что рассказывать тот умел и любил, делал это виртуозно, и слушать было одно удовольствие.

Битый волк, ветеран ПГУ КГБ, генерал разведки, человек вхожий в самые высокие кабинеты, для непосвящённых выглядел невысоким толстячком в роговых очках, смотревшимся ровнёхонько на свои шестьдесят-с-хвостиком. Однако, например в столовой Ясенево Сергей Петрович всегда сидел в окружении стайки лейтенантш-переводчиц. Девчонки, которым генерал годился скорее в дедушки чем в отцы, откровенно млели, и томно смотрели на Сергея Петровича с нескрываемым обожанием, пока тот рассказывал о чём угодно, начиная от кота Шредингера и эффекта Вуда, и заканчивая различиями в рецептах пуэрториканской и венесуэльской энчалады. Аверин за свою уже достаточно долгую жизнь не встречал человека такой широченной эрудиции. Сам Сергей Петрович правда, смеясь, утверждал, что женщинам можно говорить всё что угодно, главное – делать это в темпе чуть большем, чем они успевают понимать, и тогда любая чушь кажется им перлами мудрости.

– Ну так вот, Валя, – начал генерал – мы предполагаем, что Ладья готова и может использоваться просто исходя из худшего сценария… и некоторых других соображений. А видели мы только четыре запуска вот почему: как ты наверное знаешь, мы наблюдаем космос с помощью Системы Контроля Космического Пространства, так называемой СККП. Система эта состоит из радаров, компьютеров, и оптико-электронных комплексов. Зачем радары – понятно. Компьютеры нужны чтобы траектории спутников считать. А опто-электронные комплексы это… Ну, грубо говоря, это просто красивое название телескопов, смотрящих не на звёзды и всякие там Марсы с Юпитерами, а на спутники на орбитах.

Система эта в первую очередь наблюдает именно спутники, то-есть, объекты на орбитах. Ладья же на орбиту никогда не выходила, Ладья, она ведёт себя скорее как баллистическая ракета, как недо-спутник если угодно, и в поле зрения СККП собственно и не попадала. Понятно излагаю?

Аверин опять кивнул. До сюда всё и правда более-менее просто. Есть у нас система обнаружения спутников, но Ладья – не спутник, вот эта система её и не видела никогда.

– Вот и славно – деловито сказал Шеф – Тогда продолжим. А попадала Ладья в поле зрение СПРН – Системы Предупреждения о Ракетном Нападении. Эта система, как известно, состоит из двух эшелонов – по-простому, из двух подсистем. Первый эшелон – это спутники, засекающие старт ракет с территории США, и с акваторий – в смысле с подводных лодок в океанах. Засечка стартов производится по характерному излучению факела разгоняющейся ракеты.

Второй эшелон СПРН – это наземные радиолокационные станции, которые видят ракеты на подлёте к территории России. И направлены эти радары так, чтобы смотреть на ракето-опасные направления, то-есть туда, откуда что-то может прилететь и по нашей территории ударить. Естественно, никто не будет пытаться на испытаниях запускать Ладью так, чтобы она над нашей территорией пролетела и оказалась в нашем воздушно-космическом пространстве, по-этому и в поле локаторов Системы Предупреждения о Ракетном Нападении она попала только четыре раза, да и то «в краешки». Тревога ни разу не объявлялась, потому что траектория не была направлена в нашу сторону, да и цель не вела себя так, как обычно ведёт себя атакующая баллистическая ракета. Например, не отстреливала ложные цели для преодоления Противо-Ракетной Обороны, да и отделения первой ступени не было. Скажу больше, первые два раза цель эта вообще принималась за помеху, за неисправность оборудования, потому что больше всего это было похоже на ветряную мельницу в космосе. Уж слишком цель была большая, и слишком неправильная. Все четыре баллистических траектории начинались примерно из центральной части континентальных США. Примерные координаты стартов, если понадобится, есть. Заканчивались же траектории в разных, ничем не примечательных местах, конечно же всегда над нейтральными водами. Впрочем, нет, вру. Один раз место всё же было примечательным – траекторий закончилась в Тихом Океане, совсем рядом с Тайванем, и именно она, Валентин, самая неприятная.