Текст книги "Ладья-UT"

Автор книги: Алексей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Я уверен, Алекс, что Вы подумаете, и найдёте возможность помочь своей стране. – глаза американца теперь смотрели серьёзно и даже, пожалуй, многозначительно. Да и «своей стране» тот выделил весьма недвусмысленно, хоть принимай строевую стойку и запевай их смешной гимн, прижавши руку к левой стороне груди.

«Ты бы блин определился уже, просишь помочь лично тебе или своей стране.» – подумал Саша – «Да и пора бы понять что по-любому возможности и желания помочь Твоей стране у меня нету. Однако, обрати внимание: не потому что я страну твою не люблю, не любят её только враги демократии и всякие бородатые террористы. А я ведь – нет, я – просто абсолютно бесполезный трус и дурак. Вот на этой жизнерадостной ноте и закончим беседу.»

– Вы же знаете какие в России строгие законы, Стив. За шпионаж там сажают надолго. Извините, мне пора. Всего хорошего, Стив.

Стив теперь опять улыбнулся. Приветливо, открыто, как ударник труда с советского плаката. Пожимая Саше руку, старательно выговорил по-русски:

– До свидания, Алекс. До скорой встречи.

03. Товарищ ротмистр

– «До скорой встречи», говоришь?

– Угу, дословно: «До свидания, Алекс. До скорой встречи.», причём по-русски.

– Хех, значит, «Алекс»? Ай да Алекс, ай да сукин сын, не поддался Юстасу. Шурик-джана, пододвинь-ка сюда рюмочку, камрад контр-адмирал.

Если составить некую виртуальную шкалу «русскости» населения Солт-Лейк-Сити, поместив истых англо-саксонистых американцев у отметки «единица», а русских – россиян, белорусов и украинцев – у отметки «сто», то практически все уроженцы Великого и Могучего, включая прибалтов, да и многие бывшие братья по Варшавскому Договору окажутся в цифрах выше девяносто пяти. Все, кто может говорить (или даже только понимать) по-русски, здесь считаются своими, советскими, нашими. Выпадут из этого пяти-процентного диапазона только бакинские армяне, потому что им на такой шкале придётся присвоить оценку «сто один». Бакинцы тут были пожалуй более русскими чем самые забубенные русаки – говорили они по-русски, по культуре были типично русскими, соответственно к России относились как к Отечеству. Поверх этого, оставаясь армянами, они не уставали подчёркивать что Россия, плюс ко всем своим достоинствам – верная союзница, а при нужде – ещё и грозная защитница Армении.

Арсен был исключением. Действительно, «джана» было пожалуй единственное армянское слово, которое он с удовольствием употреблял, а скорей всего и знал, но вместо России Арсен любил Советский Союз. Начиная военную карьеру в Бакинском общевойсковом Училище, Арсен уже курсантом успел поучаствовать в кровавых конфликтах, возникающих (как тогда казалось – совершенно стихийно и самопроизвольно) на просторах тогда ещё общей шестой части суши. Внезапно выяснялось, что одна группа «Единой Общности – Советского Народа» от начала времени ненавидит другую, причём у обоих групп есть организации, деньги и оружие вплоть до артиллерийских систем и самолётов. Военные же в районе конфликта считались сатрапами «СэСэСэРа – Тюрьмы Народов», и были ненавидимы обеими конфликтующими сторонами, получая плевки в лицо и выстрелы в спину. Поверх этого письменный приказ на решительные действия всегда отсутствовал, а устные распоряжения, напротив, всегда описывали ответственность, которая неотвратимо постигнет тех кто применит оружие против «мирных граждан», недвусмысленно намекая на то что от военных требуется стоять в стороне и ни во что не вмешиваться, а не то полетят клочки по закоулочкам, погоны полетят, а при плохом раскладе, возможно – и головы.

Доучивался Арсен уже в Челябинском танковом, а по распределению попал в Южную Группу Войск, в тогда ещё единую Чехословакию. Успел покомандовать разведвзводом, а потом, через два года (как перспективному офицеру и надлежит) – разведротой, второй раз попав под раздачу когда не к ночи будь помянутый Мишка-Меченый выдернул наши части из Восточной Европы чуть ли не за одну ночь, и войска выводились в чисто поле, в палаточные городки. Как было принято такое решение, по природной глупости-ли, или, упаси бог, по злому умыслу – теперь наверное и не узнать, а тогда – не до того было. А впрочем, разве встречаются природно-глупые руководители государств?

Саша, как и все, хлебнул лиха в начале девяностых, когда он, старший лейтенант (между прочим «Ваше Благородие», чёрт побери!) по тогдашнему текущему курсу получал пятьдесят один доллар в месяц. Будучи кадровым офицером (да и стыдно по-другому то, если до тебя четыре поколения Тимофеевых были военными) Саша всё же понимал, что на момент он – офицер «паркетный», или если уж совсем радикально и по-честному, то: «штабная крыса». Расписываясь в ведомости чтобы получить пачку банкнот с сумасшедшим количеством нулей, Александр немного завидовал строевым офицерам, которым наверняка хоть паёк выдают, потому что для любого государства самоубийственно держать впроголодь людей, у которых в руках оружие. Теперь же, после знакомства с Арсеном, выяснилось что завидовать тогда было совершенно нечему – в линейных частях пайков тоже обычно не видели, если в городах можно было что-то купить, хотя бы и за дорого, то на периферии господам офицером вместе с жёнами и детишками откровенно нечего было жрать.

Познакомились Саша и Арсен через девчонок – Сашина подруга Лариска приходилась жене Арсена Алле какой-то седьмой водой на киселе, а плюс к этому – и ближайшей подругой.

Вообще, как это ни странно, устойчивость любой компании держится именно на девушках – ребята обычно дружатся легко и непринуждённо, а вот у прекрасного пола взаимная приязнь возникает гораздо труднее. При отсутствии же приязни женщины растаскивают компанию как лебедь, рак, и щука.

Однако у Саши и Арсена тут проблем не было, да и дружить им было просто – служивые, одногодки, оставили государеву службу почти одновременно. Оба, соответственно, были капитанами, правда, уже лет пятнадцать как – капитанами запаса. Саша, памятуя о «лошадиной» наследственности бронетанковых войск, обычно величал Арсена кавалерийским аналогом капитана «ротмистр» или казачьим «есаул». Арсен же Сашу называл как угодно, от «товарищ оберст» до «месье генералиссимус».

Была у Арсена ещё одна приятная особенность, которую Саша сейчас и собирался эгоистично и беззастенчиво эксплуатировать – Арсен был на пол-года постарше.

Вообще-то разница в возрасте с годами нивеллируется, типа когда одному человеку год, а второму – два, то разница огромная – в два раза, как между сорокалетним и двадцатилетним. А вот когда одному сто лет, а другому сто один, то разницы в общем-то нет практически никакой. Тем более что в таком возрасте уже вряд ли помнишь сколько тебе лет, а сколько приятелю твоему, да имена (и своё, и его) наверное уже из памяти выскользнут.

А вот в сорок лет на какое-то время разница делается весьма ощутимой, потому что где-то около сорока всех без исключения людей начинает ломать пресловутый кризис среднего возраста. И ведь все знают что существует он – кризис-то, и каждому через него пройти придётся, и тем не менее, когда подходит срок каждый оказывается совершенно неготовым. Эх, нашёлся бы доброволец, написал бы книгу про этот самый кризис – озолотился бы, сумасшедшие миллионы бы заработал. А может, уже и есть такая книга, но Саше она как-то вовремя не попалась, вот и бился он с кризисом один-на-один, озадачиваясь глобальными вопросами персонального бытия. Вопросами, которые ещё пару лет назад казались глупыми и невозможными, а ещё через пару лет будут казаться наивными и ответов вовсе не требующими. Кризис среднего возраста – он в том собственно и состоит, что человек себе вопросы задавать начинает. А заканчивается этот самый кризис, когда ответы придуманы, или нашлись логические мотивы, духовные силы, и моральные средства, чтобы научиться эти вопросы игнорировать.

Вот и варился Саша в своём кризисе, шкварча и побулькивая, пока не выяснилось, что у Арсена кризис идёт с опережение на пол-года, и практически на все текущие Сашины вопросы есть Арсеновы ответы, просто потому что была у Арсена фора в шесть месяцев на то чтобы подумать и ответы эти найти. Вопросы – они, знаете-ли, у всех примерно одинаковые, и ответы к ним – тоже. Вот и сделался Арсен кем-то вроде Сашиного персонального гуру. А гуру – они ведь не только как источник вселенской мудрости хороши. Их можно и для анализа оперативной обстановки приспособить.

Уж чего-чего, а анализировать Арсен умел и любил, причём делал это сочно, со смаком, частенько огорошивая Сашу нестандартностью выводов. Вот например, когда после Августовской войны Александр примчался к приятелю отпраздновать победу русского оружия, Арсен встретил его совершенно неожиданной фразой:

– Это войну выиграл как раз тот, кто её начал.

– Ты чего, дорогой, СиЭнЭна натощак насмотрелся? – только и сумел сказать Саша после затянувшейся паузы. Ну никак не хотелось ему верить что Арсен, братушка, товарищ по оружию поверил пропаганде из американских новостей, неустанно повторявших что Россия опять выказала свой имперский норов, внезапно напав на маленькую но гордую демократическую Грузию. Ведь даже совершенно правдивые факты можно, знаете-ли, по-разному преподносить. Давным-давно был такой анекдот из разряда политических: Брежнев и Картер бежали марафон, и американский президент, будучи помоложе и поспортивнее, естественно выиграл у престарелого генсека. А газета «Правда» сообщила о результате, напечатав что Брежнев пришёл вторым, а Картер – предпоследним. Вот так вот – а ведь ни капли лжи, просто акценты расставлены как надо. А ведь в смысле виртуозности пропаганды нашей тогдашней «Правде» до нынешних американских газет да телеканалов – ой как далеко.

– Именно, СиЭнЭна и насмотрелся. – ничуть не обидевшись на Сашин выпад ответил Арсен. – А СиЭнЭн непосредственно восьмого августа, в первый же день войны сказал, что все двести «с копейками» американских военнослужащих собраны в безопасном месте и готовы к отправке на родину. О чём это говорит?

Саша уже понял что фраза про то тех, кто войну начал и выиграл, была сказана специально чтобы подготовить слушателя к священнодейству образцово-показательного препарирования «серой» информации, и приготовился наслаждаться.

– А говорит это нам, старым разведчикам, весьма многое. – продолжил Арсен после тщательно выдержанной паузы. – Во-первых, двести военных для того, чтобы обучить две тысячи грузинских солдат (а именно столько было обучено по программе партнёрства) мягко говоря – многовато. То-есть, значительная часть этих американцев не обучала грузинских солдат, а работала военными советниками. В батальонах, а возможно что и в ротах, как в своё время во Вьетнаме. А значит предвоенного развётрывания грузинской армии американцы не могли не заметить. Ну, если в каждом батальоне есть советник, не могут они не знать, где эти батальоны располагаются и что делаю, так ведь? И начальники этих советников, которым те докладывают, не могут не видеть всей картинки.

Саша машинально кивнул, стараясь быстренько найти в рассуждениях Арсена дырочку. Не то чтобы не верил Александр что Штаты знали про готовящуюся атаку на Цхинвал – да знали конечно, Саакашвили без разрешения Вашингтона не то что войну не начнёт, а и по малой нужде не сходит. Просто хотелось поспорить, чтобы Арсен не очень-то задавался. Любил Саша спорить, однако понимал, что сейчас логическая уязвимость в Арсеновых рассуждениях вряд ли найдётся.

– Ну хорошо, давайте, месье фрегатен-капитан, предположим что не увидели американцы леса за деревьями, поленились на карте грузинские части нарисовать, и не поняли что вторжение готовится. – Арсен махнул рукой, как бы щедро отодвигая отринутый логический аргумент в сторону слушателя. – Но как они тогда своих людей за один день из воюющих грузинских частей сумели выдернуть, да ещё и в некое место для эвакуации собрать? Война, горы. Наши средства радио-электронной борьбы грузинскую систему связи давят, а грузинские – нашу. У нас – господство в воздухе, так что на вертолётах не сильно полетаешь. Да что там на вертолётах – и на машинах не очень-то покатаешься, легко можешь или на нашу разведгруппу наскочить, или вообще на бронеколонну – линии фронта-то нет, где свои где чужие – непонятно. Или под штурмовик попасть. Или грузинские же части по случайности обстреляют. А американцы вот так вот запросто своих людей в условиях военной неразберихи собрали за один день? Ой, не смешите! А я вот что скажу: такое чудо может случиться только если знаешь время «Ч» заранее, и людей своих начнёшь собирать загодя, не дожидаясь пока начнётся.

– Так никто и не спорит что Америка про военные планы Грузии знала. – отпарировал Саша. – Я, в общем, и не удивлюсь если не только знала, но и помогала разрабатывать. А с какого перепуга тот кто войну начал – тот её и выиграл-то? Мы войну выиграли, а не они! Мы! А начали – они.

– Нет, дорогой. Америка войну выиграла сразу после первого выстрела, вне зависимости от исхода боевых действий. – покачал готовой Арсен. – Америку любой вариант развития событий устраивал. Если Россия за осетин не заступится, или заступится не сильно стараясь, просто обозначая активность – то выиграет Грузия. И получится что маленькая, но обученная американцами армия напинала большой, но неуклюжей России. Ну и конечно же все увидят что демократия шагает по планете, а Россия – союзник никакой, и друзей своих защитить не в состоянии. Другой вариант: Россия в конфликт вмешается и добьётся военной победы. В таком случае получается что Россия – агрессор, и те грузины, которые не одобряют нынешнюю шизофреническую русофобию, своё мнение попридержат. А впрочем, какое там «попридержат» – они сами русофобами сделаются как миленькие. Ведь рассуждать о том, с кем дружить, а с кем – нет, можно только до первого выстрела. А дальше срабатывает извечное «наших бьют!». После этого остается только защищать своих, и ненавидеть тех, кто в них стреляет.

– Ну, напинали-то, слава богу, мы им а не они нам. – угрюмо ответил тогда Саша. – Кстати, Саакашвильщине теперь хотя-бы дорога в НАТО закрыта.

– Напинали. Слава богу. Конечно, лучше так, чем наоборот. – легко согласился Арсен. – А вот про НАТО… А зачем Америке Грузия в НАТО? В НАТО – всякие прочие там Франции, да Исландии с Норвегиями. И все ведь с номинальным правом голоса, куча регламентирующих документов, политики всякие европейские под ногами путаются. Штаты в НАТО главные, но не единственные. А с Грузией у Америки и так прекрасные двусторонние отношения. Захочется американцам в Грузии войска разместить, или так какую-нибудь технику разведывательную, грузины сразу согласятся, да ещё и спасибо скажут. Верно?

– Верно… – согласился тогда Саша, в очередной раз подивившись нестандартности мышления Арсена.

Ведь все мы мыслим штампами, причём – не потому что тупые или ленивые. Наши головы так устроены чтобы время экономить, не передумывая одни и те же мысли заново каждый раз. Вот и получается: «Америка в НАТО главная» и «Грузия хочет в НАТО» вместе означают «Америке выгодно чтобы Грузия вступила в НАТО». И очень немногие умеют остановиться и спросить себя: «А, собственно говоря, почему?» , вытащив размышления из накатанной колеи. А вот Арсен как умел, и теперь Саша это умение собирался вовсю использовать. А впрочем, и без умения этого надо было Саше срочно выговориться – переволновался он сегодня. Хотя, чего себя-то обманывать? Не переволновался, а откровенно испугался.

Сегодня женщины расположились в комнате – и смотрели какой-то слезоточивый сериал по русскому спутниковому телевидению. Ну а мужчины – там, где нашему человеку и надлежит обсуждать жизненно-важные вопросы – на кухне. Пересказ событий близко к тексту занял всего пятнадцать минут и по две рюмки водки – виски Арсен принципиально не употреблял и даже дома не держал. Пили и беседовали, соответственно, без дам, и практически без «стола».

Стандартные посиделки у Арсена отличались истинно-армянским изобилием и роскошью. Саша с Лариской обычно приносили водку для господ офицеров, пиво – чтобы эту водку запивать, вино для девчонок, иногда – что-нибудь «на сладкое». Арсен же заранее выгонял супругу с кухни, а сам метался между плитой и грилем. На плите готовилось всегда что-то новое, высмотренное на каком-нибудь кулинарном веб-сайте, да так чтоб поэкзотичнее. А на гриле, конечно же – шашлык. Гриль у Арсена был не на углях, а газовый, за что Саша неизменно упрекал приятеля в предательстве святынь армянской нации, но, надо признаться, шашлык всегда был – просто супер.

Сегодня же времени приготовить ужин не было – Александр запросил внеплановой «аудиенции» – необходимость выговориться до завтра никак не терпела. По-этому девчонок мягко, но настойчиво выпроводили в комнату смотреть телевизор, а сами принялись обсуждать вынырнувшую из ниоткуда Сашину проблему, запивая её водкой и закусывая тем, что нашлось в холодильнике.

– Думаешь, гражданин ландскнехт, этот типус просто стандартное выражение из учебника русского языка употребил, или действительно намекал что встреча не последняя? – Арсен задумчиво крутил в пальцах вилку, только что употреблённую для вылавливания из банки закусочного маринованного огурчика.

– Да бес его разберет. Я же вроде достаточно недвусмысленно объяснил что сотрудничать с ними у меня никакого интереса нету, соответственно, и встречаться ещё раз – тоже. Хреново то, что я так и не понял, хотели они на меня посмотреть так, на всякий случай, а про познакомить их человека с кем-то из моих знакомых ляпнули просто для проверочки, типа чтобы на мою реакцию на такое предложение глянуть… – размышлял вслух Саша, поглядывая на свою рюмочку. – Или же я им нужен для какого-то конкретного проекта. Если для конкретного, они могут оказаться гораздо более настойчивыми.

– А ты, Сашок, понимаешь что любая спецслужба человеку может бесповоротно испортить жизнь, если этим озадачится? И даже не то чтобы озадачится – мелковаты мы для этого. Не озадачится, а только подумает а том, чтобы озадачиться. Даже какая-нибудь контрразведка Зимбабве, или там Буркина-Фасо. А американская контора, да ещё и на американской земле – так особенно…

– Спасибо, млин, утешил, дружище … – хмыкнул Саша, и толкнул пустую рюмку в сторону Арсена.

Арсен разлил водку, и наполненная на две трети (чтобы не расплескаться) рюмка отправилась в обратное путешествие по пластиковой поверхности. Потянувшись через стол чёкнулись, кивнули друг-другу, и выпили без тоста.

– Если ты им действительно нужен, герр адмирал, – продолжил мысль Арсен – они тебя по-всякому к сотрудничеству принудят. Не мытьём так катаньем. Что называется – «по плохому». Остановит тебя полиция за что-нибудь насквозь рядовое и нейтральное, а потом внезапно найдут в машине килограмм кокаина. Вывели болезного, руки ему за спину… А потом придёт в твою камеру этот твой Цээрушник, и скажет: или, мол, проявляй усердие и делай что велено, и тогда дело твоё бесследно растворится. Оно не растворится конечно, а отправится на полочку, чтоб тебя и дальше на коротком поводке держать. Ну, а не хочешь проявлять усердие – пожалуйте в тюрьму на десять лет. Или на двадцать… или на сколько тут принято давать за наркоту в этаких количествах…

– Румошник.

– А?

– Румошник, а не Цээрушник. Он был из РУМО – Разведывательное Управление Министерства Обороны. Типа нашего ГРУ.

– Да знаю я что такое РУМО! – Арсен даже не нашёл нужным обидеться на косвенное обвинение в военной неграмотности – Какая разница? Во-первых, он тебе ксиву любую мог показать, мало-ли какая у кого легенда прикрытия. Знаешь что такое вербовка «на чужой флаг»? Вот то-то.

– Не то чтобы представляю, но по контексту уже догадался.

– Это вербовка под чужим именем, от лица не той организации, за которую себя выдаёшь. – на всякий случай пояснил Арсен, пропустив мимо ушей Сашино «догадался». – Теоретически не только организации, но и страны. Хотя я думаю что такую экзотику можно вовсе не рассматривать. Полагаю, ты можешь быть интересен кому-либо только по линии Россия-США, а третьей стране с тебя взять, уж извини, нечего. Ведь нету, Саня, у тебя в голове, так сказать, «общеупотребительных» секретов?

– Нету. – с удовольствием согласился Александр. – Нет общеупотребительных. Да и никаких уже нет – сколько лет прошло.

– Всяким «неправительственным» конторам, вроде мафии, или всяких там масонов с розенкрейцерами, ты вроде тоже не нужен. Из тех же самых соображений. Высокий пост ты не занимаешь, к большим деньгам доступа не имеешь.

– Ага.

– Вот и хорошо. Тогда давай исходить из того, что этот твой перец был местный, штатовский, причём – государственный. Но он с таким же успехом из РУМО как и из ЦРУ, ЭнЭсЭй, всмысле АНБ, внешней контрразведки ФБР, да кто угодно. Тут в разведывательном сообществе штук двадцать организаций числится. Например, ты обратил внимание, что если поискать, то в прессе всегда можно найти объявления о наборе на работу в ФБР и ЦРУ? А объявлений с предложением работы в АНБ не бывает никогда, хотя там штат – в четыре раза больше чем у ЦРУ. Понимаешь, о чём я?

Саша кивнул. Действительно, с тех пор как Америка начала бороться с терроризмом во всех уголках земного шара, объявления о наборе в ФБР – Федеральное Бюро Расследований, и в ЦРУ – Центральное Разведывательное Управление стали появляться очень часто. Про армию, флот, и корпус морской пехоты – и говорить нечего. А вот Агентство Национальной Безопасности – то самое гигантское и жутко секретное АНБ, занимающееся электронной разведкой, прослушкой, криптографией, и прочими интересностями – оно как-бы никого никогда и не нанимает. Что ж, логично предположить, что АНБ просто набирает народ под другими вывесками. И вроде бы любому эта мысль должна казаться простой и понятной. Но Арсен гипотезу эту выделил, оформил, и озвучил – ну хотя бы для Саши. Вот она – разведывательная закалка.

– Тебе бы, мой головастый друг, в своё время в аналитике служить, а не в силовой разведке по лесам шастать. Понял я, понял: типа на стене сарая х… – Саша оглянулся на комнату, где сидели девчонки, и слово целиком произносить передумал. – ну, в общем известно-что написано, а внутри сарая – совсем не это, внутри – дрова лежат.

– Ну да. А во-вторых, – продолжил прерванную мысль Арсен. – действительно, какая разница-то? Или ты думаешь, что если это действительно РУМО, то они проникнутся к тебе нечеловеческой любовью как к армеуту, соответственно – коллеге, да и отпустят с миром? А потом догонят, и банку варенья с корзиной печенья добавят?

– Ты, горячий восточный человек, не кипятись и меня не запугивай. Я уже запугался, без твоей блин помощи. – прервал его Саша. – Лучше что-нибудь конструктивное подкинь. Я и сам ещё до встречи, за вчера да за сегодня много чего передумал, особенно как раз про варианты «по плохому» и «по очень плохому», про подставы всякие. И тоже пришёл к выводу, что если захотят надавить – то ничего не сделаешь. Сплющат.

– А я и конструктивно… – примирительно подмигнул Арсен – это я так «адвокатом дьявола» работаю. Ну, и параллельно мыслю вслух. У тебя было время подумать, а у меня – нет. Ты, Шурик, не расстраивайся раньше времени, никто ведь не умер, соответственно ничего непоправимого не произошло…

Арсен приглашающе показал глазами на Сашину рюмку, и та вновь заскользила по пластику в сторону хозяина дома.

– Давай, старина, излагай – чего ещё вчера надумал?

– Надумал что теоретически можно устроить западло и гораздо проще, не устраивая полноразмерную операцию и не посвещая в неё всяких там полицейских, которым придётся наркотики найти, или, скажем – ствол, из которого кого-то недавно мочканули.

– Ты, Сашок, намекаешь на то, что можно просто своих сотрудников в полицейскую форму переодеть?

– Можно, но так или иначе надо будет в участке объяснять откуда я взялся весь такой криминальный, так что кого-то стороннего посвещать в игру придётся. Нет, Арсенище, слишком сложно получается, я думаю что усложнить жизнь мне можно издаля, так сказать – бесконтактно…

– Секундочку, секундочку, придумчивый ты наш, товарищ леутёнант-командэр, – Арсен привстал с высокой табуретки, поднял рюмку, отставил локоть, и басом киношного генерала Иволгина добавил – Ну, за интелект!

– За интелект!

Саша впервые за вечер улыбнулся. Уровень алкоголя в крови гнал страхи-волнения прочь, и позволял посмотреть на возможные, но далёкие (и пока что чисто теоретические) неприятности как-бы со стороны. Ситуация уже не казалась безвыходной, и где-то в подсознании шустрой рыбкой мелькала мысль. Правильная, нужная мысль. Решение. Вот только никак не получалось эту мысль зафиксировать и как следует рассмотреть.

Выпив, и осадив заботливо предложенным Арсеном огурчиком, Саша протестующе замахал на протянутую бытылку пива, указывая на шкаф, где за стеклом выстроились стаканы. Пиво из горлышка Саша никогда не пил, утверждая что благородный напиток в глотку должен устремляться могучим потоком, а не цедиться хиленькой струйкой. Арсен в ответ Сашин жест повторил – указал на шкаф со стакакнами, напоминая Александру что он хотя тут и гость, но всё же человек не чужой, понадобится ему стакан – сам может встать, открыть шкаф, да и обзавестись ёмкостью для пива. Саша слезть за стаканом поленился – решил, что и огурчика хватит.

– На чём остановились? – Арсен хрустел братом-близнецом Сашиного огурчика. – Так что там про бесконтактность?

– Говорю, гадости можно делать не отрывая попы от стула. Например занести меня в «нот-ту-флай лист», знаешь, такой список личностей, коих на самолёты не пускают из-за их потенциально террористических наклонностей и прочих гнусностей характера… Клацнул парой кнопочек на клаве – и сидит Сашик, никуда не летает, а если захочется в отпуск домой , то только на кораблике, месяц – туда, месяц – обратно. Утешает только то, что я им если и нужен – то наверное в Москве. Нету им смысла меня к американской территории приковывать.

– Это – да. Будем надеяться что спецслужбы работают логично, и не найдётся злобненького дурака, который просто захочет насыпать тебе соли на хвост. Ты ведь, сеньор комдив, на днях в отпуск улетаешь? Вот и проверим… будем, как говориться, посмотреть…

– Ага, классика жанра, про «наиболее опасные эксперименты – на наименее ценных членах экипажа».

– Ну а ещё, например, можно – с демонстративно-мечтательным видом сказал Арсен. – попросить какой-нибудь прикормленный банк, или прочий финансовый институт тебе кредитную историю испортить. Чтоб жизнь мёдом не казалась.

– Экий вы, ротмистр, креативный сделались. Браво! Однако – мимо, у меня уже кредитная история такая, что банки скоро не только чеки мои принимать не будут, но и кэш, э… простите – наличность из моих рук брать забоятся. Но ход ваших мыслей мне нравится.

– А с другой стороны, может быть это как раз то что тебе нужно, а, Саша? Сделают они твою жизнь в Америке невыносимой, и ты перестанешь копить деньги на, как ты говоришь «безболезненный переезд», поднимешь руку, разко опустишь её с соответствующими словами, да и уедешь домой?

– Тоже верно… А ты знаешь, Арсенище, я бы с удовольствием бы сел в тюрьму, только чтоб ненадолго. Суток на пятнадцать. В одиночку, и чтоб не было в камере ни компьютера, ни телевизора, ни книг. Отоспался бы за всю эту дурацкую взрослую жизнь. – сказал Саша, мечтательно подняв глаза. А потом решительно продолжил: – Да и вообще, чего сидеть и думать с какой стороны гадости ожидать, и какой именно эта гадость будет? Если что-то случится, то будет это самое «что-то» внезапным и неотвратимым. И не собираюсь я на эту тему париться. Что будет – то будет, по-любому надо жить дальше.

Опять наполнив рюмки, Арсен выудил из банки два следующих огурчика. Приятель казался ему повеселевшими. Уже не напряжённым, не взволнованным, и уж конечно не испуганным, а скорее пьяненько-умиротворённым. Да и умонастроения высказывал правильные. Можно считать что цель вечера была условно достигнута.

– У вас кто машину-то ведёт? А, ваше полупьяное высокородие? – запоздало спросил Арсен вдогонку очередной рюмке, опять скользнувшей по пластику стола в Сашином направлении.

– Лариска! – мгновенно отреагировал Саша. Потом смерил взглядом уровень водки в ёмкости подле Арсена, и понял что ответил совершенно правильно. Эко они вдвоём совершенно между делом бутылку приговорили – буквально на донышке осталось. – А помнишь, старина, я тебе рассказывал про своего любимого одноклассника Мишку?

– Ну да, у которого дача в Козельске. – ответил Арсен, наслушавшийся уже историй про Сашины отпускные приключения.

– Не в Козельске, а в Калязине. Ну так вот, ты знаешь как они с супружницей решают, кому с этой самой дачи до Москвы рулячить? Они воскресным утром просыпаются, и наперегонки мчаться на кухню. Кто первый добежал, а потом себе пол-стакана водки налил и выпил – тот машину не ведёт, потому что пьяным за руль нельзя. Так что остаток воскресенья пьёт что хочет, наслаждается жизнью, и едет себе потом спокойненько пассажиром.

– Ну, да, ты что-то вроде этого только что и проделал. – сощурился в улыбке Арсен, и для убедительности потряс практически пустой водочной тарой. – Ничего, Саня, пей-пей, сегодня – надо. Я и сам, когда тяжёлый день выпадает, бывалыча напьюсь буквально до зелёных соплей. После такого утром встаёшь, физическое самочувствие – просто жуть. Зато всю дрянь с души водка смыла.

– А и напьюсь. – браво ответил Александр, а потом пригорюнился, глядя как собутыльник выцеживает в рюмки последние капельки огненной воды. – Тоже мне, «»Козельск«». Эх ты, горе-топограф! А ведь записной службист, семь пар железных сапог износивший, кирзу вдыхавший обеими ноздрями.

– Так мне, Саша, за знание географии родной страны не доплачивали, мне исключительно географию супостата знать надо было. Хочешь, назову все населённые пункты Западной Германии в зоне ответственности нашей дивизии, в которых американские или бундесверовские части расквартированны?

– Да назовёшь наверное. Только части эти небось давно уже не в Германии, а в Чехословакии, на месте вашей дивизии и сидят. Да и не в Чехословакии уже, а в Чехии или в Словакии.

– Угу, была нормальная страна, участник европейской политики. Не прима конечно, но какой-никакой, а игрок. А получилось два бессильных карлика. – погрустнел Арсен. – Жалко, хорошая была страна Чехословакия.

– А пиво было какое… – поддержал Саша, переводя взгляд с наполненых где-то на треть рюмок на пивные бутыли. – Особенно по советским-то временам.

Впрочем, переходить на пиво было пожалуй поздновато. Если бы сразу взялись им запивать – эффект был бы лучше. А сейчас и водка закончилась, конечно же не произведя должного эффекта таким ничтожным количеством (ну что такое одна бутылка на двух здоровых мужиков?), и градус понижать не хотелось. И все вопросы вроде бы обсудили. Короче говоря, в ответ на вопросительный взгляд приятеля, Саша покачал головой, и кивнул не на пивные бутылки, а на сиротливые остатки водки.