Текст книги "Десятый порядок. Вирмоны (СИ)"

Автор книги: Алексей Суконкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Ведь жизнь одинокой женщины неминуемо формирует вокруг неё когорту воздыхателей, нужных для тех, или иных дел или поручений – расплатой за которые всегда служит только одно – или секс, или его обещание. И пока ты в одиночестве, и никому не подотчетна, ты можешь так жить, но когда-то это надо заканчивать – чтобы создать семью, в семье – уют, в уюте – своё спокойное стариковское будущее. А будущего не будет, если «пока грудь высока», ты не найдешь свою половину…

– К чему эта сентиментальность? – спросила Эля. – Это всё пустое.

– Я тоже так считаю.

Рома отпустил её и поправил на плече рюкзак, который он носил на одной лямке – так ему было удобнее.

– Пошли к деду Мише, – предложила Эля. – Хозяйка на обед намекала, а у тебя бурбон есть…

Они вышли на улицу, на которой все так же было пустынно. Правда, где-то в сторонке было слышно, как кто-то бесполезно крутит стартером и громко ругается на мертвый двигатель.

Еще только подходя к магазину, они увидели, как из дома, расположенного метрах в двухстах за ним, выскочили три ребенка, и с визгами побежали навстречу.

– Господи, – испугалась Эля. – Ну и игры тут у них – от испуга заикой остаться можно! Так орут, что даже здесь слышно!

Однако, спустя мгновение, следом за детьми из калитки выскочил высокий мужчина с голым торсом, грудь которого, даже с такого расстояния, казалась окровавленной.

– Что такое? – спросил Рома, останавливаясь.

Эля тоже остановилась, чувствуя, что от испуга пошел в кровь адреналин, заставляя онеметь руки и ноги.

– Лю-ю-ю-ди-и! – раздался громкий истошный женский крик, откуда-то слева. – По-мо-ги-те!

Рома скинул с плеча рюкзак, дернул застежки на клапане.

В эту же секунду послышался низкий, но громкий вой, который нельзя было ни с чем перепутать. Это выл бегущий за детьми мужчина.

– Боже, – вскрикнула Эля. – Это же вирмон!

– Спокойно! – вырвалось у Романа.

Как бы дети не бежали быстро, но монстр все же догнал последнего, мальчишку лет семи, схватил его за шею и одной рукой подбросил высоко в воздух.

– Да что же ты делаешь! – вырвалось у Ромы.

До вирмона было еще далеко, и между ними, из подворья, что было правее, выскочили два мужичка – один из них был вооружен двустволкой, другой вилами на длинной ручке. Что было сил, они отважно бежали навстречу чудовищу, силясь опередить его и защитить своих детей.

– Беги, Светка! – чуть не над самым ухом крикнул кто-то, и обернувшись, Эля увидела главу поселения, который, с ружьём в руках пробежал мимо них навстречу детям.

– Де-да-а-а! – истошно кричала бегущая девочка, все больше и больше отставая от впереди бегущего мальчишки, и все ближе и ближе оказываясь к окровавленному преследователю.

Щёлк!

Эля обернулась – Рома откинул приклад, и тут же, секунду спустя, поставил коллиматорный прицел, в одно мгновение затянув флажок «ласточкиного хвоста».

Щёлк!

Роман левой рукой, из-под магазина, передёрнул затворную раму и, привстав на колено, слился в единое целое со своим автоматом. Громко выдохнул. В ту же секунду по ушам оглушительно ударил звук выстрела.

Этот первый выстрел Эля буквально увидела – прямо на бетонном столбе линии электропередач, мимо которого пробегал монстр, взвилась белая пыль, выбитая из столба прилетевшей пулей.

– Рома, мимо! – крикнула Эля. – Стреляй же ещё!

Роман не ответил. Эля только увидела, как он повел стволом в сторону.

– Прости меня, господи, – прошептал Рома.

Грохнул второй выстрел, и вдруг вирмон, который вот-вот уже бы и дотянулся до бегущей девочки, будто запнувшись, лицом вперед упал в дорогу, подняв тучу пыли. Упала и девочка, которая сразу сжалась калачиком, не переставая кричать от ужаса.

– Минус один, – спокойным голосом сообщил Роман.

Глава 5.

Иван Петрович подбежал к девочке, бросил на землю своё ружьё и опустился перед ребенком на колени. Обняв её, прижал к себе, продолжая сидеть прямо на земле, всхлипывая навзрыд.

– Пошли, – сказал Рома, тронув Элю за локоть.

– Ты задел ребенка, – сказала Эля, – её буквально колотило от увиденного.

– Нет, не задел. Всё точно, как в аптеке…

Повесив автомат на плечо – а чего его уже было таить – он прошел мимо главы поселения, мельком взглянул на пробитую голову вирмона, из которой на грунтовку уже набежала большая лужа крови, и поспешил к лежащему на дороге ребенку. Эля, на негнущихся ногах, пошла следом.

– Господи, мы убили человека… – лепетала она на ходу.

– Никакой он больше не человек, – с вызовом бросил мужчина с вилами.

Мальчик еще подавал признаки жизни. Роман стал его осматривать, боясь лишним движением причинить мальчишке боль. Тот был в сознании, но сказать ничего не мог и лишь бешено вращал своими вытаращенными детскими глазёнками.

– Голову он не разбил, – констатировал Рома. – Это уже хорошо. Хотя упал с высоты метров в десять. Это сколько же сил надо, чтобы так подбросить тело?

Роман повел пальцами по шейным позвонкам ребенка, ожидая нащупать разрыв, но быстро понял, что если разрыв есть, то он может быть выше, на уровне первого или второго позвонков – а это уже рукой не прощупаешь. Чтобы убедиться, есть разрыв или нет, он взял руку мальчишки в свою ладонь и громко сказал:

– Пошевели рукой!

Рука слабо шевельнулась.

Рома радостно выдохнул.

– Все будет хорошо!

Роман продолжал еще ощупывать ребенка, как подъехали, подняв пыль, две машины. Из них выскочило человек десять, половина из которых были вооружены ружьями и карабинами, а у одной из женщин при себе была большая сумка с нашитым красным крестом. Она подбежала к Роману:

– Что с ним?

– Нельзя исключать травму позвоночника, черепно-мозговую травму и ушиб внутренних органов, – сказал Рома. – Всё, что только можно предположить в таком случае. А вы – врач?

Женщина замялась:

– Типа того. Тут кем только не станешь, в такой беде… а вы кто? Вы – не местный?

– Нет, – отрезал Рома, всем своим видом показывая, что все объяснения могут быть только после дела. – Мальчишку нужно срочно доставить в краевой центр! Вы можете вызвать вертолет санитарной авиации?

– Увы, – женщина развела руками. – Нынче связи нет. А пока была, мы обращались к ним, за прошлую неделю только четыре раза. Нам всё говорили, то вертолет занят, то линия закрыта, везите, говорят, на машине. А машиной мы отправлять людей не можем… по известной причине. Один черт, сейчас все равно дозвониться не получится…

Рома встал, посмотрел на синее строение аэровокзала.

– Может, стоит попросить вашего Дениса?

– Дениса? – спросила женщина. – А он здесь?

– Час назад видел его, – ответил Рома. – Там у здания и стоял он.

– Странно, – сказала женщина, но не объяснила почему. – Но если здесь, то я поговорю с ним…

– А морем если? – спросил Рома.

– Морем долго, – отозвался один из мужчин. – Но можно. До райцентра в принципе реально. Часа три-четыре, в зависимости от погоды…

Непроизвольно Рома посмотрел в сторону моря – облака быстро сменялись свинцовыми тучами, ветер усиливался, и, пожалуй, смельчаков сесть в катер могло и не найтись.

Мужчины очень аккуратно погрузили ребенка в машину и стояли кругом, обсуждая, что делать дальше. Роман среди них в эту минуту был как свой, и никто не тыкал в него пальцем и не предлагал уехать. Подошел глава поселения.

– Значит, кому-то надо будет пойти рулевым… – Петрович обвел взглядом присутствующих, и, наконец, остановился на парне, лет двадцати пяти: – Андрей, ты пошустрее катером управляешься, тебе и идти. Кого с собой возьмешь?

– Егора возьму, он, если что, сменить сможет, да и за дитём присмотрит…

– Сто тридцать километров, – сказал глава. – Катер должен быть заправлен полностью! И навигатор чтобы с собой был! Пока дойдёте, уже стемнеет! Фонари возьмите и спасательные жилеты – обязательно!

– Пару матрасов в катер бросить надо, – вставил слово Роман. – Повреждения у ребенка тяжелые, а на волне катер будет сильно бить! Как бы не растрясло. Да и от брызг прикрыть тоже надо.

– Слыхали? – спросил глава у своих мужиков, и те дружно закивали. – Выполняйте!

Машина с ребенком ушла к рыбозаводу, где был небольшой пирс, и стояло несколько катеров. Туда же свезли матрасы и тент, а так же привезли бензин – кто сколько мог. Спустя двадцать минут катер отчалил и еще спустя пять минут скрылся из виду за южным мысом.

Ничего этого Рома уже не видел, так как сразу, как только машина увезла ребенка, его кто-то взял под локоток, и повел в сторону.

Это был глава:

– Идем ко мне, Рома. Разговор есть.

Эля, увидев, что Роман куда-то уходит, пошла следом и вскоре они снова были в кабинете главы поселения.

– Ты где так стрелять наблатыкался? – спросил Петрович совершенно иным тоном, не разыгрывая больше из себя дурака, как пару часов назад. – Ты же стрелял прямо между детьми… и как ты смог попасть ему точно в голову, если первая пуля так далеко отклонилась от него и попала в столб? Повезло?

– Нет, – ровным тоном ответил Рома. – Всё по плану. Первым выстрелом я проверил выверку прицела – я же снимал его с автомата, потом снова крепил – он мог и сбиться. А сбитым прицелом стрелять между «бабушек» как-то не комильфо…

– Между каких бабушек? – не понял глава. – Там же только дети были.

– Между заложниками, – уточнил Рома. – Это слэнг у нас такой.

Петрович некоторое время возбужденно ходил по своему кабинету, потом встал напротив Ромы и обнял его:

– Ты мою внучку от неминуемой смерти спас! Я перед тобой в неоплатном долгу!

– Тогда, может, расплатимся? Прямо сейчас?

– Хорошо, – кивнул Петрович. – Присаживайтесь!

Все трое сели на стулья, глава трясущейся рукой схватил графин, налил себе в стакан воды, и немного отпив, сказал:

– Я все расскажу. Только скажите – кто вы? Вы не из санитарной службы – это факт. И даже не из полиции – это тоже факт – там никто так стрелять не умеет. Я бывший полковник, и вижу в тебе кое какие признаки, скажем так, высококвалифицированного специалиста. Если не ответишь, настаивать не буду.

– Мы пришли, чтобы помочь вам, – сказал Рома.

Хотя Эля понадеялась, что Роман откроет свой платяной шкаф и вытащит из него скелет, но чуда не произошло.

– Не говоришь, значит так надо, – кивнул глава.

– Скажите, – вписалась в разговор Эля. – Как давно это началось, и при каких обстоятельствах произошел первый случай?

– Еще в марте в верховьях ключа Санаева два охотника нашли труп нашего лесника, который ушел в лес за день до этого. Труп был заброшен на ветки сосны, и висел метрах в семи от земли. Его сняли и на волокуше дотащили до машины, после чего привезли в село. Мы, как положено, вызвали полицию, они приехали, выслушали объяснения охотников, после чего их арестовали и увезли в район. Стало быть, на них убийство повесили. Насколько я знаю, уголовное дело уже расследовано, мужики сознались в содеянном. Били их там, или еще как оговорили, не знаю, но вам я рассказываю то, что говорили они мне, когда привезли труп. Возле трупа они видели следы ног одного человека. Следы перешли ключ, хребет и удалились в сторону ключа Баланова. По этим следам пошли два брата погибшего, и на второй день они догнали убийцу. Им оказался Васька, Матвея сын, двадцати лет. В армию его не взяли – недобор веса и вообще хилый мальчик. Он любил по лесу ходить, петли на зайцев ставить, а тут такое. Братья его догнали, потом случилось невероятное – он голыми руками оторвал одному брату голову и укусил в шею второго, после чего убежал на перевал. Раненый пришел в село, а через два дня у него начался жар…

– Через два? – уточнила Эля. – Это точно? Но нашим данным вирус в своей жертве проявляет себя только на третий день.

– Через два, девочка, – заверил глава. – Через два. Утром он встал, выломал входную дверь, перевернул во дворе свой джип и пошел по деревне крушить всё подряд. Его пытались остановить, но он ломал людям шейные позвонки – двое погибли и еще двоих в тяжелом состоянии увезли в район, троих он укусил и ушел в сопки. Снова приехала полиция, всех опросили, поехали на место, где лежал обезглавленный труп его брата и всё… больше мы их не видели. После этого у нас прекратились полеты местных авиалиний, к нам перестала летать санитарная авиация и ходить рейсовые автобусы. Мы тут как в анклаве, или скорее в гетто…

– Эти трое – укушенные, – подсказала Эля. – Они что?

– Ушли в лес. Потом еще было несколько подобных случаев.

– Сколько вы потеряли людей? – спросил Рома. – У вас есть список?

– Есть, – кивнул Петрович, и, покопавшись в своих бумагах, протянул собеседнику несколько листов скрепленных скрепкой: – Здесь списочный состав всего села. Семьсот сорок человек, включая детей и приезжих, которые сейчас не могут отсюда выбраться. Погибших на сегодняшний день сорок два человека, из них трое детей и десять женщин. Пропавших без вести – пятнадцать, из них три женщины. «Обернувшихся», как здесь народ говорит, достоверно установлено двадцать шесть человек, все мужчины. Шесть «обернувшихся» мы убили, – глава посмотрел на Романа и хмыкнул: – Хотя, уже семь. Спасибо тебе, мил человек, еще раз… вовек за внучку добром помнить буду.

– Вчера мы стали свидетелями, как погибли два водителя лесовоза – их там раскидал низенький такой мужичок, которого они, похоже, сбили своим «Кенвуртом».

– «Кенвурт» был красного цвета? – спросил глава.

– Да, – кивнул Рома.

– Где это было?

Рома встал, подошел к стене, где висела карта, примерился и ткнул пальцем в известную ему точку.

Глава некоторое время молчал, глядя в карту, потом выдохнул:

– Так далеко они еще не забирались. Но, судя по вашим описаниям, это мог быть Антон Дудкин, он неделю как пропал. А водители – отец и сын – старообрядцы, на окраине села их дом. Говорили мы им – не надо ехать, опасно. Но они нас не послушали, надо было им срочно денег заработать, вот и повезли лес на заказ. Значит, не доехали. Жаль мужиков. Значит, сорок четыре погибших, исключая полицию – о них мы пока ничего не знаем. Главная беда наша в том, что мы очень долго не могли поверить и понять, что нам придется убивать своих братьев, отцов и детей… чтобы выжили другие.

Рома сел на стул, и глава вопросительно взглянул на него:

– Ну, а теперь вы говорите – что вы такое знаете, что мне теперь тоже знать можно?

– Если коротко, – сказала Эля. – То здесь у вас свирепствует очень редкий вирус из, так называемого, «десятого порядка», Z-08. Если вы не сведущи в вирусологии, то я, как врач, не смогу вам объяснить, что это такое. Поэтому буду говорить понятным языком…

– Идёт, – кивнул глава.

– Под воздействием вируса человек превращается в вирмона, который обладает сверхъестественной силой, не чувствует боли, и понятно – не имеет никакого сострадания…

– Вирмона?

– Да, – кивнула Эля. – Это сокращение от словосочетания «вирусный монстр». Пока еще это слово используется только в узком кругу специалистов, но, думаю, скоро его будут знать на всех языках мира…

За окном вдруг полыхнула яркая молния, и спустя секунду раздался оглушительный раскат грома. По стеклу забарабанил дождь, переходящий в ливень. Эля даже вздрогнула от неожиданности. Сие обстоятельство не принесло спокойствия – какой-то мистический ужас стал вдруг влезать в женскую душу, и Эльмире пришлось натурально взять себя в руки.

Рома посмотрел в окно:

– Дойдут ли?

– Если волна будет крутая, то вернутся, – сказал Петрович. – Рулевой на катере опытный, не в таких переделках был.

– Вернемся к разговору, – сказала Эля, когда почувствовала, что мужчины исчерпали тему катера, ушедшего в сторону райцентра.

– Да, – кивнул глава. – Продолжайте.

– Я работала с этим вирусом в Африке, и видела точно такие же последствия, что происходят здесь.

– Как вы с ним там боролись? – осведомился глава.

– Когда заболевание приходило в критическую стадию, помогал только выстрел в голову.

– Мы тоже уже разобрались в этом, – вздохнул Петрович. – Ценой нескольких жизней…

На мгновение разговор прекратился. За окном уже во всю бушевала стихия, и в окно было видно, как грунтовая дорога превращается в грязевой поток.

– Какую помощь вы можете нам оказать? – прервал молчание глава.

– Я предлагаю завтра утром собрать здесь, в клубе, весь актив – наиболее толковых жителей, кто может быть полезен в любом деле, – сказал Рома. – Мы кое-что еще должны понять для себя, чтобы можно было сделать окончательные выводы и принять правильное решение. После совещания я доложу ситуацию своему руководству, после чего всем миром будем ждать помощь…

– Принимается, – кивнул глава. – А то у меня сложилось стойкое впечатление, что и району и краю на нас глубоко наплевать. Там вообще хоть знают, что у нас тут происходит?

– Знают, – кивнул Рома. – Определенные меры уже предпринимаются. И мы в этом деле не последние люди.

– Это я уже понял, – кивнул глава.

– Скоро будет трое суток, как вот точно такой же монстр укусил губернатора, – сказала Эля. – Похоже, завтра он начнет громить администрацию…

Не смотря на всю трагичность ситуации, Эльмира почему-то улыбнулась.

– Хотя стоп! – встрепенулся Петрович. – Что значит – доложить? Мы отрезаны от мира…

– Почему отрезаны? – спросил Рома. – Связь же у вас есть. Три часа назад мы же смотрели на планшете новости…

– Странно, – пожал плечами глава. – Вышка связи, что на сопке стоит, уже неделю обесточена – никакой связи у нас нет. Вам, наверное, показалось.

Эля и Рома синхронно достали телефоны и лично убедились, что связь отсутствовала.

– Но ведь интернет был, – удрученно произнесла Эля. – Ладно, разберемся.

– Значит, и доложить не сможете, – сказал глава.

– А что с вышкой?

– Наверное, генератор остановился. Топливо, поди, всё вышло, а Антон Дудкин, который там работал, как вы говорите, теперь лесовозы переворачивает…

– Значит, надо восстановить связь, – сказал Рома. – И сделать это в первую очередь! Завтра это обсудим!

– И еще, – глава заговорщицки обернулся, будто кто-то мог стоять у него за спиной. – Вы уж не серчайте, но завтра я вам еще кое-что расскажу, и может быть, даже покажу.

– Почему не сегодня? – спросил Рома.

– Потому что я должен кое в чем разобраться сам, а уж потом выносить это на суд общественности. Завтра мне все станет ясно, и я вам это покажу.

– Хорошо, – кивнул Рома.

– Ночью село охраняется? – спросила Эля.

– Да, – кивнул глава. – На дороге на въезде в село у нас стоят секреты, на двух машинах дежурит группа быстрого реагирования, да чуть не в каждом доме у нас у людей есть ружья. После большого пожара у нас на каждом углу висят рельсы или обрезанные стальные огнетушители – для подачи звуковых сигналов. Чуть что и вся деревня оповещается. Слава богу, пока групповых нападений не было, а одиночные мы отбивать уже научились.

– Я готов включиться в отражение, если понадобится, – предложил свои услуги Роман.

– Нет. Дорогу вы проделали не короткую, поэтому идите спать – завтра вы нам нужны будете отдохнувшими.

– Спасибо, – сказал Рома, вставая.

– Зонта предложить не могу, – развел руками Петрович. – Сам сейчас мокнуть пойду…

Постояв немного под козырьком у входа, Эля с Ромой решились все же ступить под проливной дождь, и пошлепали к дому деда Миши, промокая на ходу до самых ниток.

Промахнувшись с улицей, им пришлось делать крюк, но вскоре показался заветный дом и еще через три минуты они уже зашли в «свой» флигель. Практически тут же из дома прибежала Мария:

– Так, не стойте здесь мокрые, не мерзните, я вам баню натопила, идите… а потом в дом проходите, поужинаем вместе, раз вы обед пропустили.

Забрав смену белья, они прошли в баню. Автомат Рома уже не выпускал из рук, и поэтому железный друг был вынужден оказаться со своим хозяином в условиях высоких температур и влажной среды.

Дверь, в целях безопасности, все же решили запереть и дополнительно подпереть лавкой – чтобы были драгоценные мгновения на приведение оружия к бою.

– Как же я устала за сегодня, – произнесла Эля, сев на лавку и стягивая с себя промокшие ботинки. – Блин, а продавец в магазине сказал, что они не промокаемые… наврал же.

– Нет, – улыбнулся Рома. – Ботинки, как ты их не крути, как не смазывай, и как не натирай, все же промокаемая обувь. Непромокаемыми могут быть только литые резиновые сапоги. Просто всему должно быть своё применение…

Эля, закончив снимать обувь и носки, встала, чтобы расстегнуть ремень:

– А у тебя, Рома, какое применение? Я, как ни посмотрю – всё то ты умеешь, всё ты знаешь…

– Я универсальный солдат, – ответил Рома, стягивая с себя белье. – На всё горазд!

Эля посмотрела на его тело, и про себя усмехнулось – каждый раз он представал перед ней будто другой человек – то он был поджарист и подтянут, а то ей казалось, что у него явно обозначается пивное пузо и худые ручки. Он толи умел концентрироваться, толи расслабляться. Не понять. Сейчас ёмкость для пива отсутствовала, и вообще, он был жилист и строен.

– Я в парилку, – сообщил он ей очевидный факт.

– Иди уже, – кивнула она.

Раздевшись, Эля посмотрела на себя в зеркало и с испугом отпрянула – по ту сторону стекла стояла дама, старее Эли лет на пять.

– «Моложе раньше были зеркала...», – усмехнулась Эльмира. – Это всё от нервов. С такими приключениями и с ума сойти можно.

– Чего сказала? – спросил из парилки Рома. – Не расслышал…

– Иду, говорю, – ответила Эля.

Рома сидел на верхней полке и истекал капельками пота. Эля залезла к нему, но вскоре все же не выдержала и перебралась чуть ниже, сев на лавку так, чтобы Рома своими ногами обнимал её плечи. Непроизвольно она стала гладить ему колени.

– Знаешь, – сказала Эля. – Что-то меня тревожат последние фразы главы поселения. Я понимаю, что он что-то от нас еще скрывает, но по его моторике я так и не поняла, важная это для нас информация, или нет…

– Я тоже думаю присмотреться к нему. Тут есть несколько неувязок в его рассказах, хотя в целом все вроде стыкуется…

Рома положил свои ладони на плечи женщине и большими пальцами стал водить по шейным позвонкам, вполсилы надавливая на них в местах соединений. Эля выгнула спину чуть назад, показывая непротивление массажу.

– По крайней мере, пока сходится версия, что рой может согласованно управлять только одним организмом, и не имеет никаких каналов связи с другим вирмонами, – сказала Эля. – Эту версию хоть и озвучивал Симахин, но мне кажется, что он был ей недоволен.

– Мы сейчас можем об этом судить только потому, что они еще не нападали «в составе группы», так?

– Да, – кивнула Эля.

– Думаю, что здесь пока можно поставить знак вопроса, ибо возможно, такие случаи могли иметь место, но вот выживших людей не осталось – рассказать об этому некому.

– Хорошо, – сказала Эля, дождавшись сильного нажима на шейные мышцы. – Пока сохраним такое предположение за основу. Что дальше?

– Дальше? – Рома встал с полки и вытянул из кадки напаренный дубовый веник: – Дальше тебе придется лечь на полку и зажмурить глаза!

– С удовольствием, – сказала Эльмира, вытягиваясь на горячих досках.

Рома начал медленно водить веником у нее над спиной и ногами, нагоняя горячий воздух.

– Как увязать то, что они не едят, с тем, что они способны выполнять тяжелейшую физическую работу? – спросила Эля. – Как они восстанавливают свои силы?

– Я не биолог и не врач, – сказал Рома, хлестанув веником по самой смачной части женского тела. – У меня нет специальных знаний, чтобы сделать какие-то выводы.

Он стал хлестать её по спине, ягодицам и ногам, тщательно отбивая веником каждый сантиметр её тела. Эля начала охать и сопеть.

– А еще, – с надрывом сказала она, – мне непонятно, как он один смог поднять лесовоз. Там же эта кабина несколько тонн, наверное, весит! Да у него бы скелет просто не выдержал бы!

Наслаждаясь видом женских прелестей, и при этом возбуждаясь все больше и больше, Рома ответил:

– А он и не выдержал – ты же сама видела, как он кособоко шел. Наверное, позвоночник весь уже в трусах был.

– Ох, как хорошо, – удовольствовала Эля. – Следовательно, вирус стимулирует выработку в организме своих жертв мощнейших обезболивающих… иначе наши монстры после таких фокусов умирали бы на месте от болевого шока…

– Или просто отключают болевые центры…

Эля подскочила на ноги и выпорхнула из парилки. Там Рома окатил её холодной водой и обнял.

– Вот теперь вижу – тебя стало отпускать. А то совсем подавленная была. Ну, давай, мойся, а я еще посижу, немного попарюсь.

Он отпустил женщину, а когда она повернулась к нему спиной, играючи, ладошкой звонко хлопнул её по мягким ягодицам.

– Рома! – Она быстро повернулась, но тот успел заскочить в парилку и закрыться там изнутри.

– Это не я, – раздалось из парилки.

– Вот там и оставайся! – победно сказала она, безуспешно дернув за ручку двери. – Проказник!

– Я еще вернусь, – сказал он из-за двери. – И задам тебе жару.

– Жарить меня собрался?

– Всенепременно! Готовься…

– С тобой – я всегда готова!

Через пару минут Рома вышел из парилки, окатился холодной водой и вдруг, схватив Элю за талию, резко развернул её к себе спиной и нагнул так, что она непроизвольно уперлась руками в лавку.

– Э! Мужчина! А предварительные ласки? – строгим голосом спросила она.

– Отставить ласки! – весело бросил Рома. – Мне срочно надо!

Эля почувствовала, как он вошел в неё.

– Ну и? – вопросила она, чувствуя, как начинает возбуждаться – грудь сжалась, а низ живота приятно заныл, требуя ритма и глубины.

– Нет, – сказал Рома, медленно выходя из партнерши. – Я пошутил. Да и довести процесс до конца у нас здесь не получится… слишком тут жарко…

Когда вот эти, самые чувствительные последние сантиметры закончились, и Эля вновь почувствовала пустоту, сдерживать эмоции она уже не могла.

– Типичный мужской козёл, – съязвила она, выпрямляясь. – Возбудить женщину, и не дать ей! Как это называется?

– У нас еще вся ночь впереди, – улыбнулся Рома. – И хочется делать это в кровати, а не при девяноста градусах стопроцентной влажности.

– Все равно – козёл, – резюмировала Эльмира.

Рома не возражал.

***

В доме, в большой комнате, уже был накрыт стол – стояла сковорода с жареной картошкой, вокруг которой разместились тарелки с квашеной капустой, солеными огурчиками, маринованными грибочками и краб, которого еще нужно было разломать. С кухни доносился запах жареного мяса.

– Миша сейчас дожарит медведя, и принесет, а вы садитесь пока, – засуетилась Мария.

Гости сели за стол, хозяйка убежала на кухню, но тут же вернулась, неся перед собой сковороду с кусочками мяса.

– Это медведь? – удивилась Эля.

– Да, – сказал дед Миша, входя в зал, держа в руках еще одну сковороду – с жареной рыбой, которую он ловил утром на мосту. – Повадился косолапый по деревне ходить, вот мы его и того… на сковородку.

– Ну, нормально у вас тут с доставкой еды налажено, – усмехнулась Эля.

– Думаю, уместно будет, – спросил Рома, выставляя на стол квадратную бутылку бурбона, прикупленную им на «Зеленом углу» у контрабандистов перед отъездом в Тамгу.

– Не откажусь, – кивнул хозяин. – Чего это?

– Виски, дед, – рассмеялась Мария. – Сын тебе такие бутылки же привозил в прошлом году. Ты их быстро оприходовал…

– А, тогда да, было.

Мария выставила четыре рюмки, и Рома налил по половинке.

– Говори уже тост, – сказал дед. – Не томи.

– Упокой их душу, – сказал Рома и выпил свою рюмку.

Остальные поняли, о ком шла речь, и тоже выпили.

– Говорят, ты сегодня прямо отличился, – сказал дед. – Детей наших спас.

Рома кивнул, не считая нужным расписывать подробности своего подвига. Да и какой это был подвиг? С безопасного расстояния списал на тот свет больного гражданина Российской Федерации. Как всё закончится, и с него, и со всех остальных, кто здесь людей убивал, Фемида обязательно спросит за это, не принимая во внимание то, кем в действительности являлись убиенные монстры.

Рома тут же налил по второй – на этот раз с горкой. Мясо медведя было жестковато, но съедобно, и кусочек за кусочком сковорода пустела. Эля долго жевала кусок, пока не поняла, что будет лучше его просто проглотить. А грибочки были просто великолепные.

– Рыбку попробуйте, – сказала хозяйка. – Пеструшку. Ох, и вкусная!

После третьей рюмки дед поплыл, и Рома понял – план начинает претворяться в жизнь.

Эля налегала на пеструшку, которая, неожиданно, оказалась вкуснее привычной корюшки – хотя это была речная рыба.

– А что за проклятье? – вдруг прямо и открыто спросил Рома у деда Миши, при этом так непринужденно жуя капусту, будто вопрос был не о чем-то секретном и мистическом, а о погоде на завтра, например.

– А, – махнул рукой дед. – Было дело…

– О чем вы? – влезла в беседу Мария, которая уже тоже была навеселе.

– Да про японцев, – сказал ей дед Миша, а повернувшись к Роме, пояснил: – Отец мне рассказывал, как в 1946 году, после, стало быть, войны с японцами, был тут у нас военный аэродром, а на ём был батальон военнопленных, которые вроде бы тут толи полосу удлиняли, толи мосты в лесу строили, толи лес в сопках рубили, или все разом делали – сейчас уже не понять, а старожилы ни то, ни это не отрицают. Это их сразу еще хорошо охраняли, и даже стреляли при попытках в сторону куда отойти, но потом внимание к ним ослабло, или приказ такой был, не знаю. В общем, стали японцы спокойно в поселок ходить, кто людям за еду на огородах помогал, кто на рыбозаводе, а кто и вовсе на шхунах рыбачить с нашими мужиками выходил. Все было чинно и пристойно, пока под новый год не пропала девочка, дочь одного майора с аэродрома, десятилетняя, – дед махнул ладонью в сторону рюмки, и Рома, верно истолковав жест, налил еще. – В общем, нашли труп через день. Снасильничали её, прежде чем задушить. А следы трех человек по снегу вывели в японскую казарму, где они жили, и там затерялись.

Дед Миша намахнул рюмашку, осадил огурчиком, посмотрел, как выпьют другие, и продолжил:

– Приехали чекисты, милиция и прокуратура, все допытывались у пленных, кто да что, а те не признают, и вроде зацепить не за кого. В общем, пока суд да дело, в самый новый год еще одна девочка пропала, и все с ней так же было, но нашли её только на Рождество. Опять милиция приехала, да опять ни с чем не уехала. Мол, дикие звери детей воруют. Но ведь снасилование то не скроешь. Вот в селе у нас мужики и бабы промеж собой порешили, что ответить японцы должны – все за одного. Считай сразу после Рождества, ночью, все и пришли к лагерю – а он там стоял, на берегу реки, где нонешний аэродром заканчивается. Часовых наших в сторону вытолкали, подперли в казарме той все двери, да подожгли… и в огне в том, почитай сотня япошек и сгинула. Правда, сотни три спастись таки сумели. Что тогда началось! Кого тут только не было! С деревни тринадцать мужиков в лагеря забрали, да шесть баб тоже по пять лет отмотали свои сроки. Из мужиков только двое взад воротились. Остальные сгинули черте знает где… а давай еще…

Мария хотела было что-то сказать, но дед выставил перед ней ладонь и она промолчала. Было ясно, что хозяйка пыталась оградить мужа от излишнего алкоголя, но в семье он был главным, и это имело решающую роль в идущем застолье.