Текст книги "Без цивилизации"

Автор книги: Алексей Суконкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Суконкин Алексей
Без цивилизации

БЕЗ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Вступление

Об этой поездке Димка начал безостановочно говорить еще месяца за три до отъезда. С его слов выходило, что только там нас ждут настоящие мужские приключения и обалденный отдых на дикой природе, где и реки полны рыбы, и леса битком забиты всяческим зверьём. Его рассказы о северных территориях Приморского края всегда сопровождались предвкушающим блеском глаз и блаженной дрожью в голосе.

Летом уехать туда мешала работа – мы не могли оторваться на целую неделю, а вот с наступлением осени мечты обрели свои вполне ощутимые контуры. Да тут еще своё дело сделала давно запланированная деловая поездка в Китай, которая и расставила все точки над i.

Дело в том, что Димкина супруга Лариса, известная в крае своей кипучей общественной деятельностью, активизируя взаимоотношения между российскими и китайскими предпринимателями, приложила кучу усилий, чтобы организовать деловую встречу для обеих сторон. В середине октября в составе большой делегации мы ездили в приграничный китайский город с особым режимом торговли Суйфэньхэ, где провели несколько дней на всевозможных встречах, официальных обедах и ужинах с руководством и предпринимателями этого города в рамках "Бизнес-миссии" приморских предпринимателей. С китайской стороны, помимо городского главы, его замов, руководителей таможни, полиции и госбезопасности, на встречах присутствовал и некий товарищ Сеня, который председательствовал в Ассоциации китайских предпринимателей.

На самом деле его звали иначе, но он, понимая, что произношение его истинного имени любому русскому сломает язык, просил называть его так – своеобразным русским аналогом его китайского имени. Мы не возражали, и как-то быстро сдружились с ним. Сеня несколько раз возил нас на своей машине по городу и окрестностям. Как-то так получилось, что Дима предложил ему подключиться к нашей экспедиции, и он согласился, тем более, что он был обладателем визы, и имел возможность въезжать в Россию в любое время.

Тут уж отступать было некуда.

Через недельку после возвращения из Китая, мы начали подготовку к поездке. Так же к нам присоединился и Алексей (он тоже был с нами в Китае, и тоже сдружился с Сеней), который жил и работал во Владивостоке, но давно уже мечтал оторваться от цивилизации, и с головой окунуться в дикую природу уссурийской тайги. В обычной жизни Лёха был ведущим экспертом по пожарной безопасности, что, однако, не мешало ему жить активной жизнью и преуспевать по многим направлениям.

И вот, в один прекрасный поздний вечер Дима на своем "поднятом" вездеходе "Лэнд-Крузер" заехал за мной в Арсеньев. В его машине уже сидели остальные участники, которые меня горячо приветствовали. Забив под завязку багажник джипа своими вещами, засунув за спинку заднего сиденья свой карабин СКС, я расположился на месте за водителем, и с этого момента началось путешествие.

Раньше всех оно началось для Сени. С утра он перешел границу, выждав на таможне какую-то неразбериху, и глубоко после обеда добрался, наконец, в Уссурийск, где и нашел Дмитрия. К тому времени Алексей уже приехал в Уссурийск из Владивостока, привезя с собой немалый объем вещей, провизии и свою "Сайгу". Мои вещи уже едва помещались в огромный багажник, благо, что Сеня прибыл в Россию налегке.

Из Арсеньева нам предстояло проехать через Кавалерово и Дальнегорск до Рудной Пристани, затем до Пластуна и Тернея, а уж потом по вполне сносной грунтовке нужно было добраться до небольшой деревушки Амгу, которая находилась в устье одноименной горной речки на берегу Японского моря. Общий километраж до Амгу, если считать от Уссурийска, составляет более 800 километров. Если поднажать, то за длинную октябрьскую ночь проехать это расстояние вполне реально.

Для чего в машине напильник

Так как ехать предстояло очень далеко, Дима решил не тратить на трансфер светлое время суток, надеясь за ночь преодолеть хотя бы основную часть пути. Естественно, мы все с этим согласились, так как он был главарём нашей туристической шайки. Правда, из чувства солидарности, никто в машине за всю первую ночь пути так и не уснул – говорили обо всем, вспоминали эпизоды из жизни – как хорошие, так и плохие. Даже Сеня разговорился. По моим прикидкам он владел примерно парой сотен русских слов, которых, однако, ему вполне хватало для свободного общения с нами. Да и каждый из нас обладал определенным запасом китайских слов, которые желательно знать, проживая в приграничной территории и время от времени общаясь с представителями Поднебесной. Если можно так сказать, разговорились.

Мы, кстати, неправильно или не до конца правильно понимаем этимологию некоторых китайских слов, прочно вошедших в русский язык. А иногда даже вообще не знаем, что какое-то слово имеет китайское происхождение. Например, слово "чуфанить", прочно вошедшее в наш лексикон как синоним слова "жрать", происходит от слова "чуфан", что в китайском языке означает кухню или процесс приготовления еды. Или, вот, противоположный пример: русские туристы уже давно привыкли, что китайские торговцы дружески называют их корифанами – то есть друзьями, по-нашему. Идешь мимо китайских лавчонок, а тебе со всех сторон многоголосица орет "корифан, корифан"! Все мы думали, что это дружеское обращение, типа "друг, друг"! Ан нет. По-китайски "кайфан" означает "открыто". Мы слышим слово "кайфан", и всего лишь только хотим услышать знакомое нам "корифан"...

В общем, языковой барьер мы сломали быстро, и весело болтали до половины шестого утра, пока Дима не начал как-то странно нервничать.

–Что такое? – Лёха, который сидел возле водителя, тоже стал проявлять беспокойство.

Тут и я понял, что едем мы с каким-то посторонним звуком. Остановились, чтобы осмотреться. Так и быть. Хорошенькое начало!

Заднее правое колесо было пропорото острым камнем и спустило. А мы к тому времени уже проехали Терней достаточно далеко, чтобы возвращаться на круглосуточную шиномонтажку. Решили дальше ехать на запаске, не имея больше в запасе целых колес, хотя впереди была еще не одна сотня километров и местами отвратительная грунтовка, устланная скальником, который способен резать колеса любого размера – авось повезет.

Осталось только сменить колесо. Дело плёвое. Все мы водители, каждый знает свой манёвр. Один начал ставить домкрат, другой откручивать гайки на колесе, третий – гайки на запаске. Лишь Сеня скучающе бродил между нами, а мы пока не понимали, стоит ли задействовать его в процессе, или же он посчитает себя слишком важной шишкой, чтобы пачкать ручки.

Было темно и холодно. В это время человеческий организм вообще переносит холод иначе, чем зимой – он ещё только находится в процессе перехода метаболизма от лета в зиму, и поэтому минус пять в октябре воспринимается так же, как минус двадцать в январе. Вот и мы, выскочив из теплой машины, как-то сразу стали выражать своё неудовольствие не только состоянием дорог, но и повышенной зябкостью. Все надежды скорого согрева мы связывали со сноровкой быстро заменить колесо – и каждый старался как можно быстрее выполнить свою часть работы. Кроме, разумеется, нашего гостя.

Глядя на праздношатающегося Сеню, у меня в голове быстро созрел коварный план, как нам компенсировать моральные затраты того, что он не занят общим делом.

–Сегодня что-то медведей на дороге не видно, – сказал я Лёхе, разыгрывая перед иностранцем суровую русскую действительность, и зная, что он хорошо знает значение слова "медведь".

–Вот хорошо, что напомнил, – кивнул Лёха, и достал из машины гладкоствольный "автомат" "Сайга", который повесил у себя за спиной, хитро улыбаясь – так, чтобы улыбку не увидел китаец.

Сеня удивленно посмотрел на оружие, и вскоре решился поинтересоваться для чего оно нужно.

Лёха демонстративно осветил фонарем окрестности, пару раз задерживая луч света на "подозрительных местах", а потом начал отрывисто объяснять:

–Сеня, медведь, понимаешь? Мед-ведь!

Он начал показывать медведя, косолапо переваливаясь, скаля зубы и размахивая руками.

–Понимаешь? Мед-ведь! Р-р-р-р!

–Медведь? – переспросил Сеня и сразу весь сник, сжался, и как-то аккуратно занял позицию между нами – чтобы, наверное, сразу не быть выхваченным медведем, который вот-вот обязательно должен был выскочить из таёжных зарослей и кого-то из нас утащить в свою берлогу.

Мы начали посмеиваться, но радость наша длилась не долго. Димка отбросил спущенное колесо и начал надевать на ступицу запаску.

–Пресвятая Богородица (на самом деле эта фраза звучала несколько иначе)! – сказал Дима. – Не подходит! В чём проблема?

Мы осмотрели колесо. Оно было точно такое же, как и все остальные, тем не менее, установить его на своё место не получалось. Внутренний диаметр отверстия диска каким-то непостижимым образом был меньше диаметра ступицы. Осознав это, мы застыли в оцепенении.

–Я на расточку только четыре колеса отдавал, – начал сокрушаться Дима. – А это никогда с двери не снимал, думал, что с ним все нормально...

Ситуация сложилась практически безвыходная. До ближайшей шиномонтажки – больше полутора часов езды. Можно, конечно, дождаться попутного транспорта. Но мы уже давно находились в такой глуши, где машину (неважно, попутную, или нет) можно ждать часами. С момента, как мы проехали Терней, мы не встретили и не обогнали ни одной машины. А вокруг полная темнота и крепкий такой октябрьский морозец.

Сеня тоже понял, что произошло что-то ужасное, и еще ближе прижался к Лёхе, у которого был автомат.

Мы почесали затылки, еще несколько раз попытались с силой насадить на место колесо, но поняв бесперспективность сих действий, пали духом и бессильно опустили руки. Я уже начал подумывать о том, что придется разводить костер и серьезно обустраиваться в ожидании проезжающих машин...

–Где-то был, – сказал Дима, и начал вытаскивать из багажника плотно уложенные вещи.

Мы стали ему помогать, и вскоре возле джипа образовалась небольшая "пирамидка хеопсика" из наших туристических вещей.

–Вот он! Сейчас дело пойдет!

Дима показал нам круглый напильник без ручки. Ну, как напильник. Что-то такое, ближе к надфилю. Сия железка трепетного восторга и прилива энергии у нас не вызвала, но Дима был полон оптимизма и уверенности в правильности пути. Вот этим мелким напильником он начал растачивать отверстие диска. Снять предстояло никак не меньше двух или трех миллиметров металла. Этим надфилем.

Вскоре мы уже стали воспринимать этот процесс исключительно как возможность согреться, передавая напильник из рук в руки по мере физического истощения. Ну а что? Зажимаешь колесо между колен, просовываешь напильник в отверстие диска, и начинаешь с силой водить им по окружности. Основная нагрузка на спину и руки. Сделал сотню-полторы таких движений – передавай другому. В общем, стали согреваться.

Конечно, мужской коллектив тут же разразился непристойными шуточками и намеками на позу во время выполнения технологического процесса, тем не менее, на перчатках стала оседать металлическая пыль, а значит, дело пошло.

Хотя, если честно, ни я, ни Лёха, в успех этого предприятия особо не верили, мнение Сени мы так и не узнали, однако владелец напильника уже искрился радостью, и время от времени кричал на всю тайгу "осталось немного, поднажми".

А ведь действительно, часто так бывает: никто не верит в то, что дело можно сделать, и кажется оно трудным, или даже неисполнимым, а нужно всего лишь упорно делать это дело, и тогда всё получится. Так и на этот раз. Через полтора часа группового насилия над диском, нам удалось расточить нужный диаметр, и колесо плотно, с трудом, но встало на своё место. Нам оставалось лишь закрутить гайки и уложить "пирамидку хеопсика" обратно в багажник.

Еще через десять минут мы уже неслись по дороге навстречу серому рассвету.

Медвежья атака.

Когда уже рассвело, на одном из поворотов горной дороги мы увидели перевернутый лесовоз. Огромный «американец» входя в левый поворот, не рассчитал скорость, и телега, с тремя пачками ёлки, надорвала седло и ухнула в правый кювет, ломая кусты и молодые деревья. Тягач так и застыл – телега на боку, а машина под углом в сорок пять градусов. Его огромные колеса нависали над дорогой, угрожая вернуться и подмять всё под себя. По всему было видно, что авария разыгралась совсем недавно.

Водителя не было видно, хотя его судьба сомнений не оставляла – кабина не была помята, и максимум что с ним могло быть – отделался легким испугом.

Аварийный лесовоз оставил очень узкий проход, в который его собрат бы уже не прошёл, но наша машина ещё умещалась. И хорошо, а то пришлось бы рубить дорогу через небольшой кювет в молодых порослях пихты.

Водителя лесовоза мы нашли за телегой, где он сидел на бревне у небольшого костерка. Он коротко рассказал, как все произошло, и его еще трясло – толи от холода, толи от пережитого. От предложенной помощи отказался.

–Сейчас уже приедет "фискарь", – сказал он. – Будет меня перегружать на другую машину.

Приедет-не приедет, а мы отдали ему оставшиеся вкусняшки, которые приготовили в дорогу Лёхины супруга и сестра, дали банку тушенки и бутылку с водой.

– Бывай, мужик.

Он остался, а мы двинулись дальше. Нам оставалось проехать еще около сотни километров до заветного населенного пункта с названием Амгу.

–О, догоняет, – сказал Дима, посмотрев в зеркало заднего вида.

–Кто? – я обернулся.

За пылью, которую поднимал мчащийся джип, виднелся микрогрузовик, который решительно пытался нас обогнать. Ехать за ним в пыли нам не хотелось, и поэтому Дима все увеличивал и увеличивал скорость, и вот мы уже неслись по грунтовке больше ста двадцати километров в час, а грузовичок всё не отставал и намерений своих не прекращал.

Еще неизвестно, сколько продолжалась бы эта гонка, как вдруг метрах в двухстах впереди, мы все увидели выскочившего на дорогу белогрудку. Гималайский медведь приподнялся на задних лапах, высматривая то, что неслось на него в облаках пыли. Так он простоял несколько секунд.

Дима начал тормозить, давая возможность всем нам поближе рассмотреть медведя, и в этот момент грузовичок радостно обогнал нас, и понесся прямо на косолапого.

–Сеня, медведь, – хором крикнули мы, всем своим пренебрежительным видом показывая, что медведь на российской дороге это такое же обычное явление, как, например, человеческий пешеход в Китае.

Гость из Поднебесной судорожно начал снимать медведя на свой айфон, но микрогрузовик уже заволок его пылью.

–Сбил, не? – поинтересовался я.

Мы совсем остановились, ожидая, как осядет дорожная пыль.

–Вон он, – Лёха показывал пальцем в придорожные кусты, откуда торчала голова медведя с белым пятном на груди.

–Медведя, медведя, – радовался Сеня, беспрерывно фотографируя.

–Бедняга, еле увернулся от грузовика, – посочувствовал Дима.

–А тот даже не тормозил, – добавил Лёха со злостью.

Несколько секунд медведь смотрел на нас, но потом развернулся, пригнулся, и убежал в чащу.

–Лесная полиция, – Лёха начал объяснять Сене основные задачи обычного российского медведя.

Тот радостно кивал, понимая.

Особенности амгинского шиномонтажа

Перед въездом в Амгу на дороге лежит огромная ель, упавшая с откоса. На грунтовке отчетливо видны хорошо накатанные следы объезда, говорящие о том, что дерево упало давно, но никто не озабочен тем, чтобы убрать его с дороги. Мимо проезжают машины, и даже огромные лесовозы, но места для проезда хватает, и поэтому никому нет дела до этой ёлки. Разве что часть веток отпилена и отброшены в сторону.

И вот мы в Амгу. Это небольшая приморская деревушка, настолько оторванная от цивилизации, что местные люди (а их здесь всего около семисот человек) спокойно игнорируют значительный блок российских законов, которые в местных условиях приобретают явно выраженную абсурдность, противоестественность и абсолютную неисполняемость. Хотя им тут и построили аэропорт ещё в давние времена, и сейчас даже восстановили полёты на новых самолетах, коренным образом это не может изменить сложившегося здесь своеобразного уклада жизни, базирующегося на понимании своей оторванности от всего мира и умении жить вопреки всему.

Здесь, как нигде, имеют значение личные качества человека, его харизма, воля и сила. Сколько я здесь не общался с людьми, даже отрывочно, в несколько секунд, у меня сложилось ощущение, что слабых людей здесь просто нет. Вымерли. Здесь каждый живет с правильным пониманием, что вся жизнь – это борьба. Борьба с природой, с болезнями, с животными, с властью.

В прошлом году часть деревни выгорела подчистую от сильнейшего пожара. В тот день разыгрался сильнейший ветер, и какой-то незначительный пал вдруг перекинулся вначале на один дом, а затем и на другие – всего сгорело более полутора десятков домов.

Очевидцы рассказывали, что огонь шёл буквально стеной, и не было от него спасения. Средств пожаротушения в деревне нет, спасали имущество и скот, спасали себя. И сейчас часть деревни зияет огромным пустырём. После того случая по всей деревне стоят специальные столбы с перекладиной (точь-в-точь как небольшие виселицы), на которых висят обрезанные снизу стальные корпуса огнетушителей, окрашенные в ярко-красный цвет. Колокола, да и только. Будто для того, чтобы реквием на них звонить по сгоревшей деревне...

–Местная пожарная сигнализация, – поясняет сидящий в машине специалист.

А ещё Амгу периодически страдает от наводнений, которые приносит посёлку одноименная горная река, способная в период сильных ливней за пару часов превратиться из тихого ручья в ревущий беспощадный поток, сносящий всё на своем пути. Но, такова жизнь, и местные люди на жизнь не жалуются, они привыкли смотреть трудностям в глаза, привыкли эти трудности преодолевать.

–Знаю где, – говорит Дима, и вскоре мы уже уткнулись в забор с размашистой надписью "Шиномонтаж".

Оказалось, здесь не принято монтажнику все время проводить в монтажке. Машин в деревне не так уж и много, монтажек же аж три штуки, и поэтому они все просто занимаются своими делами, но если кому надо – приезжают по звонку. Вызваниваем. Приезжает слегка не трезвый мужичок неопределенного возраста (а суровая деревенская жизнь быстро крадёт возраст из внешнего вида), долго смотрит на колесо, икает и говорит, чтобы мы приехали через полчаса. Мы оставляем ему колесо, и полчаса добросовестно катаемся по деревне, изучая её колорит. Однако, по возвращению слышим лишь невнятные объяснения, что у него нет такой большой латки, а все магазины, торгующие автотоварами, в этот день закрыты. По лицу и поведению ясно – по какой-то причине он просто не хочет латать наше колесо. Ну что же, есть еще две другие монтажки.

Чтобы больше не было недоразумений с отсутствием латок, заезжаем в первый же хозяйственный магазин, в котором, вопреки утверждению монтажника, покупаем необходимые вещи, и везем их к следующему мастеру.

На выезде из деревни находим вторую монтажку, на которой вообще нет никаких обозначений, находим мастера, который в течение получаса быстро и качественно устраняет порез колеса. Все необходимые инструменты у него расположены чуть ли не под открытым небом.

Пока все смотрят на работу мастера, я брожу по окрестностям и нахожу кучу старого, черного от времени, бруса – явно хорошо послужившего в качестве стен какого-то дома. На местах стыков брус проложен паклей, но как только я попытался отщипнуть кусок для более детального рассмотрения, с удивлением вижу, что это вовсе не пакля, а сухой мох. Это открытие заставляет меня вспомнить одну из книг Владимира Клавдиевича Арсеньева, где он описывал материалы, которые шли в этой местности на строительство домов. В том числе он упоминал и специально высушенный мох. Вот он, оказывается, как выглядел в натуральном виде.

–Поехали, опаздываем! – Димка уже сияет радостью, что колесо восстановлено, и теперь мы снова можем носиться по самым злачным местам дикой уссурийской тайги.

Выезжаем из деревни, и берем курс на запад, туда, откуда приехали. Если бы не пробитое колесо, то сегодня мы в Амгу заезжать не планировали. Нам надо в тайгу. Очень далеко.

По пути заезжаем на термальный источник "Теплый ключ" и договариваемся на завтра.

Перевал 537

Чтобы добраться до зимовья, где нам предстоит провести пару ночей, нужно проехать перевал. Я не знаю его названия, так как на картах Генштаба данная дороге еще не обозначена (она была построена всего-то несколько лет назад на основе лесовозной колеи). Возможно, и названия у перевала еще нет, не берусь утверждать. Тем не менее, дорога здесь – это в чистом виде горный серпантин. С учетом крутизны склонов, дорога выбирает себе причудливые изгибы ландшафта, отчего изобилует крутыми поворотами и опасными узкостями. А ведь здесь ездят не только джипы, типа нашего вездехода, но и обычные машины, и рейсовые автобусы, и перегруженные лесовозы. И ничего – справляются же!

Мы же здесь уже ехали, но это было ночью, и мы не могли видеть всего размаха и ужаса этой трассы. И сейчас, влипнув в окна машины, ухватившись в поручни, пытаемся ловить эти, безусловно запоминающиеся, моменты.

Словами рассказать о той красоте просто невозможно. Горы, совершенно не типичные тем, которые есть в южном Приморье, уносят мои воспоминания на тысячи километров отсюда, и у меня стынет кровь в жилах, а ладони покрываются холодным потом. Вот мы проезжаем вертикальный обрыв, который заканчивается верхушками ёлок где-то бесконечно внизу. Кажется, брось туда камень, и он будет лететь целую вечность.

И мысли коварные закрадываются – а ну как свалимся туда, вместе с машиной! И адреналин растекается по венам, придавая бодрости и интереса к жизни.

В общем, пока добрались до перевала, слегка хлебнули лиха, постоянно подстегивая друг друга какими-нибудь резкими высказываниями, типа, "ой, мы падаем, всё пропало...".

На перевале я посмотрел показания навигатора, и с удивлением отметил, что мы находимся на высоте всего 537 метров над уровнем моря, хотя по моим ощущениям было больше.

Ужасный ветер буквально сносит с ног. Мы быстро выпиваем из термоса остатки чая и садимся в машину. Нам предстоит спуск с перевала и два часа езды по таёжной дороге.

Удивительная рыбалка

Свернув с грунтовой «трассы» в едва заметный отворот, въезжаем в лес. Дорога то петляет среди берез и елей, то идет вдоль какого-то ручья, то по склону, то в гору. Трясет, и мы прыгаем на каждой кочке, а водитель только улыбается и острословит. По всему видно, что Дима уже добрался, куда хотел – и теперь ему хорошо.

Впереди дорогу перегородила упавшая с откоса ель. Мы выходим, разминаемся, осматриваемся. Ухватившись за её липкие и колючие ветки, тащим в сторону. То, что не удается примять в сторону от дороги, Дима обрубает топором финской фирмы "Фискарс". Хороший такой топорик, удобный и универсальный – совмещает в себе функции и топора и колуна. Я взвешиваю его в руке, приноравливаюсь, и одним ударом со звоном отсекаю довольно-таки толстую ветку. Полезный инструмент для машины путешественников, как и напильник.

Переезжая очередной поворот ручья, Дима останавливается машину, и громко объявляет:

–Остановка "Баланов ключ". Выходим.

По всему видно, как здесь еще недавно неиствовала водная стихия. Совсем недавно горная река выходила из своих берегов, заполонив русло бесчисленными каменными порогами, принесенными потоком воды невесть с каких гор, а так же карчами и пнями. Русло выложено, как брусчаткой, здесь можно ездить и ходить, а вот по берегам, на стыке русла с тайгой, непрерывной полосой стоит непролазная стена карчей. Туда даже смотреть страшно, не то, чтобы попытаться перебраться через это, природой возведенное, препятствие.

–Здесь, – объясняет Дима, – до наводнения был термальный ключ с тёплой водой.

Мы проходим немного, и я вижу, как в одну из лощин ведет аккуратно сделанная лестница. Трогаю воду, и моему удивлению нет конца – она тёплая! Тогда как отойди три метра в сторону и опусти руку в другой ручей – сразу обморозишь пальцы.

Лёха тоже спускается к воде и тоже в восторге. Сеня пока не понимает, чему мы так удивлены, и просто фотографирует природу. Мы пытаемся объяснить ему что-то, но к воде он подходить не хочет. Так и остался в неведении...

Преодолев несколько едва проходимых даже для джипа препятствий, где пришлось даже подкладывать ветки и валуны под колеса вездехода, наконец-то вырываемся на оперативный простор – дорога идет вдоль распадка, хорошо наезжена и уже не вызывает такого неудовольствия, как прежде. Дима уверяет, что едем правильно, и что именно в этом ключе мы и будем ловить рыбу – просто нам нужно еще немного подняться в его верхнее течение.

Спустя два часа после поворота с основной дороги, мы останавливаемся.

–Приехали, – радостно орет Дима. – Доставай удочки и червей!

Он суетится, бегает вокруг машины, толкает нас и дергает за рукав китайца. Машина стоит на каменной косе возле ручья, ширина которого местами не превышает одного метра.

–Здесь? – удивленно спрашивает Лёха.

Я даже спрашивать не стал, ибо понятно, что в таком мелком ручье никакая рыба водиться не может!

Но Димка уже увлечен вытаскиванием из багажника рыболовных принадлежностей – все знают, что он заядлый рыбак, и его уже не остановишь...

В эту поездку я взял с собой две телескопические пластиковые удочки. Одна длиной пять метров, которую я предполагал использовать в обычной обстановке, где есть нормальный берег, спокойная вода и пространство для замаха. И короткая, двухметровая удочка, которую решил использовать для ловли рыбы среди всяких карчей и других препятствий. Так же с собой была спиннинговая катушка и целый набор крючков, грузил и ложных наживок.

За день до выезда Дима где-то достал банку червей, числом особей, как он утверждал, не менее двухсот, и сейчас мы начали насаживать этих червей на крючки. Пока мы с Лёхой и Сеней мучились с удочками и червями, Дима отбежал куда-то в сторону, откуда уже слышались его восторженные возгласы.

Чтобы удобнее было работать в холодных и мокрых условиях, еще в Арсеньеве я купил тёплые рабочие перчатки, залитые резиной, и сейчас пыхтел в них, пытаясь утихомирить беспрестанно крутящегося в пальцах червяка, который упорно не хотел идти на рыбалку. Рядом со своим червяком боролся Лёха, который, убедившись в бесплодности таких действий, решил снять все же перчатки. Я последовал его примеру, подумав, как немного лет нужно было пожить в тепле и уюте, чтобы отучить себя терпеть такие минимальные трудности.

В голых пальцах червяк быстро присмирел, и тут же оказался на крючке. Выставив глубину сантиметров в двадцать, я подошел к небольшому перекату, и закинул удочку.

Вот поплавок, описав в воздухе полукруг, упал в воду и сразу исчез.

–Зацепился, – вырвалось у меня вместе с другими словами.

Я скучно потянул удочку на себя, пытаясь по появившейся из воды леске определить, где крючок мог встретиться с корягой, но вдруг леска дернулась и задрожала. И тут меня пронзила страшная догадка...

Спустя секунду в лучах заката уже блестела пеструшка – горная рыбка, которая обитает в реках северного Приморья. Небольшая, сантиметров 10-15, она водится здесь просто огромными косяками.

Вспомнилось, как в детстве я ловил в речке гальянов. Мы с пацанами часами сидели с удочками на берегу Халазы, и даже иногда притаскивали домой небольшие уловы... но что бы так! Только закинул, и тут же можно вытаскивать – это было сверх моего воображения.

–Есть, – вырвалось у меня.

Я отцепил пеструшку и бросил рыбку в ведро, на треть наполненное водой. Первая жертва рыбалки начала нарезать по ведру прощальные круги.

Повторный взмах удочкой, и поплавок тут же уходит под воду! Подсекаю, и на берегу лежит еще одна пеструшка! Третий раз – и тот же эффект!

Рядом уже восторженно орет Лёха, у которого повторяется точно такая же история. Сеня свой восторг выражает какими-то непонятными нам фразами, но и от него в ведро постоянно летят пойманные рыбы. Мне хочется запечатлеть такое чудо на видеокамеру, но я не могу оторваться – этот процесс куда более важен, чем желание заснять рыбалку для будущих просмотров!

Тягая пеструшку одну за другой, я начинаю понимать, почему Димка готов преодолевать такие огромные расстояния ради рыбалки. ТАКОЙ рыбалки я никогда и нигде ещё не видел.

Часть пеструшек не успевала достаточно хорошо насадиться на крючок, и после вылета из воды отцеплялась, и падала в районе ведра. Это нас радовало ещё больше, и по разу нам с Лёхой даже удалось таким образом направить пойманных рыб сразу в ведро. Между собой мы прозвали это высшим пилотажем речной рыбалки.

Так как ручей, в котором мы ловили рыбу, находился в глубоком распадке, то после того, как солнце скрылось из виду, стало резко холодать и быстро темнеть. Как бы нам того не хотелось, но рыбалку пришлось прекратить – нужно было ещё доехать до зимовья, в котором нам предстояло жить.

И вот стоишь перед ручьём с удочкой, и сам себе говоришь – всё, это крайняя! А потом снова и снова закидываешь удочку... не в силах остановиться! Это просто незабываемое чувство...

–Смотрите, – Дима подзывает нас к себе.

Рядом с ним ведро, в котором плещется добрая сотня пеструшек, пойманных нами не более чем за двадцать минут. Димка собрался чистить рыбу. Оказывается, процесс этот проще, чем можно было предположить. Я-то думал, что нужно сидеть над холодной рекой и острым ножом вспарывать брюхо каждой рыбе, но все оказалось куда прозаичней.

–Берём двумя пальцами под жабрами, дёргаем, и в одно движение вынимаем всю требуху, – свои слова Дима сопровождает одним неуловимым движением, и очищенная пеструшка летит в кастрюльку, а кишки – в воду. – Вот так!

Камбэй

На стыке дня и ночи, когда уже сумрак начал окутывать всё вокруг, мы наконец-то добрались до зимовья. В свете фар мелькнул приземистый домик, навес с дровами и стоящий в отдалении туалет. Все это располагалось на небольшой поляне метров тридцать длиной и с десяток шириной. Поставив машину поудобнее (ожидалось, что хозяин зимовья может приехать к нам ночью), начали осматриваться.

Первое, что я увидел, была голова гималайского медведя, насаженная на кол в десятке метрах от избушки. Это был собрат белогрудки, которого мы уже встречали не так давно на дороге. У головы медведя был отсечен нос, а черные глаза еще не стянулись от сухости и блестели в свете фонаря. По всему было видно, что медведь был убит не далее, чем вчера. А то, может быть, и сегодня.

–О боже, – Лёха остановился рядом, созерцая этот ужас. – Нашкодил, наверное, здесь... вот и на кол попал. В наказание.

–И назидание другим, – дополнил я.

Мы сошлись во мнении, что так оно и было, и пошли смотреть домик.