Текст книги "Я - гомункул (СИ)"

Автор книги: Алексей Шпик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Э?

– Никаких “э”! Сейчас принесу окономияки, и мы вместе перекусим, – улыбнулся мужик, и незаметно для секирей, показал Минато большой палец.

В доходный дом Идзумо Минато так и не переехал. Да и выгнан тоже не был.

========== Глава Пятьдесят первая. Всё верно, только ноет сердце ==========

– А-ах! – стонала под гомункулом Карасуба.

– Не вертись, хуже будет, – почти без эмоций произнес тот, продолжая своё черное дело.

– Нежнее! А! Нет, и так хорошо! – выдала девушка.

И нет, ничем неприличным они не занимались, просто в какой-то момент, когда накал страстей спал, гомункул заметил, что идущие рядом понурые девушки шли как-то не так. Не как раньше. Короткий анализ походки, а так же последних действий привел его к интересному выводу. Несмотря на то, что из-за его сил, у девушек возрастала регенерация и прилично поднимались физические параметры, нагрузка никуда не уходила. Вот и сейчас та казалось бы малая разница в походке самой Карасубы – Фуши уже видел такое, но никогда не испытывал этого сам. Натруженность мышц. Всё же, у них и до этого они были такими – тренировки секирей и их образ жизни (бои и всё прочее) сказывались, но конкретно тут, они смогли выйти за пределы своих привычных показателей. И пусть вся усталость и боль вымывалась его силой, но вот физически затвердевшие, не способные расслабиться, так называемые “деревянные” мышцы никуда не делись. И ему ничего не оставалось, кроме как вызвать массажиста, благо с возможностями Хига-индастрис он хоть весь массажный салон мог снять на год вперед. Вот только, на предложение гомункула резким отказом ответила даже Кочо. Потом та в мягкой форме всё пояснила – пусть необходимость этого признавали все (почти, но гордая Цукиуми не в счет, к её легким выбрыкам все уже привыкли), но позволить себя касаться кому-то кроме своего ашикаби – они не могли.

Как итог, пришлось гомункулу самому делать то, что он уже не единожды наблюдал со стороны еще на базе. Не совсем умело, но вроде выходило. Почему? Просто быть внимательным к таким мелочам его приучили еще там – на Базе. Ибо к ним был внимателен сам Минака. По мнению данного ученого-психопата-политика и просто “приятного” человека, из-за нагруженных мышц бойцы не могли двигаться на все сто процентов, даже если реакции хватало, тело не могло действовать на полную, было медленней и скованней. Сам гомункул, с рождения (если так можно назвать его извлечение из физраствора) обладая своей силой, просто не мог нагрузить свои мышцы. И, похоже, что неполная версия его способности, что получали секирей через связь с ним, не давала им всего того, что имел сам Фуши.

Так что пришлось кое-кому заделаться в массажисты.

– Всё, свободна. Слушай, у тебя мышцы едва ли не судорогой сведены были, ты вообще хоть раз была на массаже? – не удержался от вопроса гомункул.

– Если она сейчас скажет “конечно, нет, ибо я не могла позволить этим грязным обезьянам касаться меня”, я её сама придушу! – выдала стоящая рядом Кочо, с книжкой-пособием, иногда советуя то, что прочла, своему ашикаби.

– Вряд ли она так скажет, у них с Цукиуми разные характеры, – отрицательно качнул головой гомункул.

– Мне это не нужно… было, – резко начав, почти прошептала под конец Карасуба.

– Эм… ок, следующая, – хором выдали с равнодушными лицами, решив это никак не комментировать, Кочо и Фуши.

– Я была последней, а может, как раньше, на нашей совместной квартире, – голос Карасубы стал чуть томным и игривым, как у сытого хищника. Этакой большой кошки.

– Не последняя, еще я осталась, – не дала и рта раскрыть гомункулу Кочо.

Тот молча сделал приглашающий жест на кушетку, с которой уже спрыгнула явно собиравшаяся показать информационной секирей её место Карасуба. Но, раз её ашикаби “дал добро”, она не тронет эту выскочку… пока не тронет. Да, Карасуба просто дождется, пока та перестанет быть нужной её Фуши, и сделает то же, что и всегда – уничтожит одну “пташку”. А может и не одну?

– Зачем ты это сделала? – дождавшись, пока Карасуба выйдет, равнодушно спросил Фуши, начав разминать плечи девушки.

– Она меня раздражает, да и не только меня, – поморщилась не то от боли в плечах, не то от вопроса и упоминания Черной Секирей Кочо.

– Я имел в виду твоё общее поведение за последние полчаса. Это ведь именно ты начала конфликт, и ты же его постоянно разжигала, не давая угаснуть. Зачем? – всё столь же равнодушно продолжил гомункул импровизированный допрос, благодаря рукам на плечах Кочо, четко отслеживая реакции её тела.

– А что, если я просто боюсь? – фыркнула напустившая на себя независимый вид Кочо.

– Кого? Карасубу? Нет, я не прав… не совсем так. Её действия. Да, ты поняла, почему она сейчас остановилась и почему такая сдержанная в твою сторону. Наверняка, из-за демонстрации разрыва связи и моего поведения ты, в отличие от куда более простых и “не заморачивающихся” этим секирей, уже давно размышляешь, когда именно ты станешь мне не нужной и я просто выкину тебя, – спокойно озвучил главный страх Кочо гомункул, ощутив, как та вздрогнула.

– Еще больше ты боишься отпускать меня в доходный дом, ведь там находится Мацу, что куда опытней тебя, и всячески создаешь помехи. Мастерски, если быть откровенным, – Кочо напряглась еще сильней от этих слов.

– Что же. Ты уже сделала немало… – почему-то, Кочо показалось, что сейчас Фуши скажет, что на этом её работа закончена.

– И доказала, что ты можешь быть полезна. Куда полезней секирей боевого типа. Да, в таком случае… хочешь, я поклянусь, что мы всегда будем вместе, независимо от того, насколько ты нужна мне на тот или иной отрезок времени? – просто спросил гомункул, не видящий причин делать из чего-то такого простого трагедию. Ведь информационная секирей НУЖНА ВСЕГДА, и выкинуть её будет слишком глупо. Кого угодно, даже Карасубу (Примечание Беты: Найн! Нихт! Ноуп! Яда нэ!), но не кого-то вроде Кочо, особенно учитывая, что все её действия в стиле саботажа продиктованы страхом. Убрать этот фактор, и Мацу, с кучей недостатков, с ней не сравнится, несмотря на куда больший опыт последней.

Да и выкидывать одну, заменяя на другую – не рационально. На такое способны люди, не гомункулы. Лучше – собрать обеих. Даже когда боевые действия закончатся, когда секирей боевого типа станут не нужны, информационный по прежнему будет ценен.

– Да, – неожиданно севшим голосом пискнула Кочо.

– Хорошо, клянусь, – спокойно и равнодушно произнес гомункул. Он вообще не понимал такого ажиотажа, нет, не так, понять он мог, но вот осознать – нет. Не хватало понимания чувств и силы их влияния.

– Готово, можешь идти отдыхать. Говорят, после массажа неплохо расслабляет, а учитывая ваше напряжение последних суток – есть опасения, что ты уснешь прямо здесь, – спокойно проговорил Фуши.

– Хорошо, только отдам последние распоряжения на починку помещений, точнее, прослежу, как их уже должны были начать выполнять. А, точно, в гостевых покоях у вас посетитель, – Кочо и правда уже наполовину отрубилась, иначе точно не забыла бы на пару часов о посетителе. Впрочем, гость, вернее, гостья, точно не стала бы возмущаться. Она просто не умела так ярко выражать эмоции, да и ей было всё равно. Напускное равнодушие, по мнению гомункула.

– Хорошо, я тебя понял.

И Фуши удалился из помещения, где взяв планшет, так и не нашедшая силы встать с кушетки Кочо, подключилась с его помощью к сети здания, проверяя на камерах выполнение указов, и по внутренней сети скорректировав своими сообщениями работу. После чего позволила себе блаженно отрубиться.

А в это время, этажом ниже, в приемной гомункул дошел до ожидающей его гостьи.

– Ты? И что же тебе тут понадобилось? – проявил эмоцию гомункул, нахмурившись.

– Хомура на тебя реагирует, меня просили это передать. И хозяйка поместья просила тебя зайти в ближайшее время… – как-то несколько заторможено произнесла секирей.

– При встрече, да? – хмыкнул гомункул.

– Да. Мы встретились, и я передала, теперь могу идти домой, – ответила ледяная секирей.

– Не пытайся себя выставлять такой… я знаю, как ведут себя болванчики без эмоций. У тебя эти эмоции есть. Черт, как же ты меня бесишь. Ты словно издевка судьбы над всеми моими стремлениями. Да, пожалуй, можно сказать, что я тебя ненавижу, – несмотря на эти слова, секирей даже не повернулась к гомункулу, продолжая идти к двери, не дернувшись, не вздрогнув и не изменившись в лице.

Щелчок выстрела, и пролетевшая вплотную к телу Акицу пуля поразила электронную начинку двери так, чтобы ту заклинить. Когда недоуменная секирей начала разворачиваться, гомункул уже сблизился с той, схватив рукой за метку на её лбу.

Миг, другой, и с жутким криком Акицу падает на колени. Впрочем, закусивший губу от напряжения гомункул, повторяет это действие, не издав и звука. В отличие от девушки, он уже привык к боли, на Базе он испытывал и не такое.

– Готово, – сказал словно сплюнул он через пару минут, брезгливо убирая руку ото лба Акицу.

Та недоуменно прислушалась к себе, ощутив нечто странное там, где уже довольно давно зияла пустота.

– Тц, выдавливать из себя крупицы силы в сторону не имеющего со мной связи организма, оказывается, очень трудно. Все, теперь ты не сломанная. Так что прекрати свои идиотские страдания и не корчи больше из себя главную героиню очередной драмы, что так любит смотреть Хайхане! Всё, проваливай за периметр и строй там свою любовь! Только… постарайся больше никогда мне на глаза не попадаться – бесишь.

И подойдя к дверям, ловко выбив замок, гомункул первым покинул помещение… с хорошей звукоизоляцией. Иначе он бы не рискнул начинать эксперимент, учитывая возможные неприятные ощущения во время его проведения.

– Ам… Фуши-сама, вы просили доложить, когда у пациента под номером *** наметятся изменения, – как раз спешивший в сторону, где пребывал нынешний его шеф сотрудник, чуть не налетел на Фуши, и тут же склонился в традиционном для японцев поклоне. У Фуши отчетливо дернулся глаз. Эти заискивающе-уничижительные манеры японцев ему не нравились, а тут еще встреча с ЭТОЙ выбила его из равновесия, заставив проявить куда больший спектр эмоций, чем он позволяет себе сам.

– Отчет. Нет, лучше распечатку данных, – на секунду представив, как будет юлить и извиняться вообще не проштрафившийся ничем перед ним работник, гомункул после первого же слова тут же исправился. Лучше прочесть сухой диагноз, чем выслушивать такое лепетание. Тем более, что диагнозы он читать и понимать умеет, было время научиться “языку врачей”.

– Хм, вот как? Отлично. Тогда вложите это письмо и отправьте девушку по этому адресу, – спокойно вручив оговоренную бумагу, на которой и написал адрес по памяти, произнес гомункул. Собственно само письмо на этот случай (как и на еще пару возможных, вплоть до летального), они составили вместе с Кочо по её предложению еще до операции в здании МБИ.

– А, вот так сразу? – вырвалось у офисного работника, и поняв, что и при ком он ляпнул, тот склонился еще ниже.

“Еще восемнадцать сантиметров, и он просто головой в пол уткнется”, – отметил про себя Фуши.

– Если данные точны, а они точны, поскольку врачи перестраховались и провели анализы повторно, то некой Чихо больше ничего не угрожает и в медицинском обслуживании она уже не нуждается. А вот покой и забота родственников ей будет кстати. Всё, свободен, – в принципе гомункул мог бы и не отвечать на данный вопрос, но… лучше быть чуть мягче с сотрудниками в таких мелочах, так проще завоевать их доверие. Ведь, гомункул не сомневался, что уже через пару часов любой из этого офисного братства в данном здании будет знать как об ответе гомункула, так и о том, что шеф не спешит карать за каждое лишнее слово. В разумных пределах, разумеется.

Про себя гомункул еще отметил, что это неплохое чувство, когда ты осознаешь, что хоть в одном из дел свою сторону сделки ты завершил и можно расслабиться. Ведь, по факту, он не соврал в том разговоре. Ему и правда всё равно, будет на его стороне выступать Удзуме или нет. Главное, теперь она не выступит против, да и её ашикаби из поместья Мии никто украсть не сможет.

“Ашикаби… в поместье Мии… где остались его секирей… нет! Его БЫВШИЕ секирей. Они ему не нужны и он сам подталкивал всё в эту сторону… тогда почему так болезненно сжимается сердце? Неужели с кем-то остались ошметки связи и/или воздействия на него, как на секирей? Надо будет попробовать проверить это в спокойной обстановке”.

Хмыкнув, гомункул вернулся в массажную комнату, где повторил хмык, убедившись в том, что он не ошибся и правильно проанализировал характер Кочо. Полуголая особа спала прямо на кушетке, даже ничем не накрывшись, зато обняв планшет. Закатив глаза к потолку (после чего почти сразу вернув на лицо прежнее выражение мыслящего кирпича), Фуши подхватил эту особу на руки, отправившись в сторону спальни. Это он может лежать где угодно и как угодно, а вот секирей, особенно информационные, могут простыть, их может продуть… да и это просто неудобно. А еще… присутствие рядом кого-то из его секирей заглушало это странное тянущее чувство в груди. И отсекало и так мимолетные и откровенно глупые мысли. Он всё делает правильно, ибо все его действия просчитаны и точно выверены им самим и точка!

========== Глава Пятьдесят вторая. Встреча с секирей ветра ==========

– Фуши, дольше уже откладывать невозможно. Сколько еще ты собираешься находить “срочных дел”? Как твоя жена, я не могу и не хочу смотреть на это! – уперев руки в бока, заявила влетевшая в кабинет гомункула Цукиуми.

– Да-да? – отложив очередной документ и передав распечатку сидящей рядом Кочо, поднял взгляд на водную секирей её ашикаби.

– Аргх! Да когда ты уже сходишь в поместье и закроешь все вопросы с обитателями доходного дома? – вырвалось у Цукиуми.

– Не нервничай, он просто боится, – как дольше всех знающая Фуши, Кайха прочла его на раз, изрядно удивившись такой эмоции у гомункула.

– Боится? Чего? – не поняла Цукиуми.

– И что ты тут вообще делаешь? – дополнила, после паузы, та.

– Чего боится – не знаю, но по поведению его можно пару выводов сделать. Думаю, встретиться с Мией, если всё, что вы рассказали про эту дря… кхм, старую женщину, правда, – пожала плечами Кайха. – Ну а что касается моего тут пребывания, так охраняю, или ты думаешь, что информационная секирей может его защитить? Ну а Карасуба сейчас тренируется, Хайхане не отлепить от телевизора, ты непонятно где ходила… зачем такая толпа бездельниц вообще нужна? А близняшек до него общим решением мы не допускаем, если ты не забыла.

– Вот вроде почти всё верно, но всё равно раздражаешь, – хмыкнула Цукиуми.

– Да-да, но знаешь, ты тоже меня несколько… выводишь из себя. Однако, ты права. Черт, не верю, что я это сказала! Эту историю с матерью и оставленными в её доме бывшими секирей Фуши надо бы закрыть, – фыркнула Кайха.

– Резонно. Думаю, на сегодня мы закончили, как насчет немного пройтись? – обратилась к гомункулу Кочо.

– Закончили? – недоуменно покосился тот на стопку не просмотренных документов.

– Кому-то давно пора научиться “читать между строк”! – хором выдали Кочо и Кайха, и переглянувшись, странно хмыкнули.

– Мне интересней, кого ты с собой возьмешь? – напряженно произнесла Цукиуми.

– Кто-то не хочет туда возвращаться? – оценив реакцию блондинки, колко поинтересовалась Кочо.

– Нет, просто боится Мию, – заявила скучающим тоном вошедшая в помещение Хайхане, уткнувшаяся в планшет, и, судя по звукам, смотрящая сериал.

– И ничего я не боюсь! И вообще, как законная жена, отправлюсь вместе с Фуши, моя кандидатура даже не обсуждается! Скорее мне интересно, нужны ли там вы?! – тут же вспылила водная секирей.

– Законная жена? Что-то никакого документа ни в каких базах я найти не могу, – кончиками губ усмехнулась Кочо.

– Со мной отправятся Карасуба…

– ЧТО? – перебил его общий вопль секирей.

– Она единственная, кто в случае неудачных переговоров может выстоять против Мии, – спокойно пояснил прерванный гомункул.

– Угу, и стать гарантом того, что переговоры будут неудачными, – буркнула в сторону Кочо, найдя поддержку в лице прочих присутствующих пташек.

– Я продолжу? Отлично. Помимо Карасубы со мной отправятся Цукиуми и Кайха, и ты, Кочо. Думаю, оставшихся троих хватит для защиты нашей базы, – закончил свою мысль гомункул.

– Так, я могу понять, почему была выбрана эта блондинка – её сила довольно многогранна, а моя под твоим усилением позволяет своими лезвиями из тела перекрыть любые подступы к тебе и полностью исключает возможность захвата, но зачем еще и её с нами тащить? – и кивком головы Кайха указала на Кочо у которой в глазах читался тот же вопрос.

– “Любые подступы”? ты преувеличиваешь свою важность, – хмыкнула Цукиуми, уязвленная выражением “эта блондинка”.

– Я ведь поклялся, – одними губами произнес Фуши, повернувшись к Кочо. Да, если уж дал слово, так следуй ему до конца, этому обучали всех гомункулов, прививая исполнительность и верность.

– Теперь осталось оповестить остальных о распределении и уговорить Черную Секирей не бросаться в бой с ноль-первой, только ту завидев, – проговорила чуть смутившаяся Кочо.

В это время в ином мире.

– Мастер, какое задание у меня сегодня? – осведомился Муцу у Наги.

– Научиться ломать камни…

Сотрясатель недоверчиво покосился на Наги, уж это секирей мог и так провернуть.

–… взглядом, – невозмутимо закончил Наги и подал пример, расколов булыжник с него размером (и половину леса за ним).

– Ну да, вечно всё у вас с подвывертом. А я уж было порадовался, что хоть сегодня что-то легкое! – проворчал Муцу.

Снова в мире секирей, несколько позже.

Как ни странно, открыла дверь гостям не хозяйка поместья, а Таки – секирей тумана, бывшая пташка Фуши.

Стоило только гомункулу и секирей встретиться взглядами, как та тут же отвела взгляд, немного побледнев и даже отступив.

– Чего это с тобой, мне казалось, ты была смелее, – удивилась стоящая рядом с Фуши Цукиуми. И даже как-то с обидой в голосе, ибо у водной секирей в голове не укладывалось, как можно от него шарахаться.

– Раньше она не знала, что я могу разрывать связь между секирей и ашикаби. И раньше она была окрылена мной, сейчас у неё связь с другим ашикаби, – равнодушно произнес Фуши, ни капли не изменившийся в лице. А вот внутри, в эмоциях, что-то непонятное для него самого всё же мелькнуло.

– Оу, какие “верные” пташки. И после этого еще меня как-то там обзывают? Я хотя бы не вгоняю “нож в спину” тому, на кого реагирую, выбирая кого-то поближе и по комфортней, – презрительно глянула на совсем смешавшуюся секирей Карасуба.

– Вгоняешь, – влез гомункул.

– Это была фигура речи, на что указывает продолжение фразы. А в прямом смысле… ну было, пару раз, что тут такого? – мягко улыбнулась Черная Секирей, вызвав серьезный разрыв шаблона этой улыбкой в сочетании с признанием, что кое-кто порой режет ножом своего ашикаби… ну или резала раньше.

– Мия дома? – равнодушно бросил гомункул, решив не продолжать развивать тему. Да и стоило побыстрей дальше увести его секирей, судя по взглядам которых, от удушения “предательницу” отделяло только присутствие Фуши.

– Да, я прово…

– Мы проводим, – вывалились в коридор Хикари и Хибики, перебив Таки.

– Вы не окрылены, почему? – проявил интерес Фуши. Близняшки дернулись от вопроса, как от пощечины. И дело было даже не в вопросе, а в тоне, которым тот был задан. Ни капли интереса или еще чего, просто “дежурная фраза”, чтобы не идти в молчании, которую гомункул посчитал уместным озвучить.

Молча и гордо проведя Фуши с его секирей до кухни, проигнорировавшие вопрос Хикари и Хибики вышли через другую дверь, ведущую в гостиную. Впрочем, Фуши было не до них, помимо хозяйки поместья за столом он узрел еще и ту, кого совсем не ожидал увидеть.

Казехана покосилась на Фуши в проходе, потом на почти пустую бутылку саке у себя в руке, следом под стол, где уже стояли два десятка пустых бутылок. Снова повторила осмотр всех трех факторов. Затем еще раз, и еще.

– Угу, – наконец выдала Казехана, мужественно отставив в сторону бутылку (но перед этим залихватским движением допив ту).

– Ага, – хором выдали Фуши и Карасуба, переводя взгляды с одной пьяницы, на другую. И если гомункула шокировала (сумела шокировать) сама картина, то Карасубу – состояние ноль-первой. Даже как-то сражаться с той расхотелось.

========== Глава Пятьдесят третья. Семейная встреча ==========

Фуши был в замешательстве. С одной стороны, Казехана была мощной боевой единицей и то, что пока еще просто не оформившаяся привязка тянулась к нему было хорошо, а с другой, ему пришлось спорить с самим собой. Слишком долго его дрессировали в МБИ на “нейтрализацию как увидишь”, слишком долго гоняли на различных тестах. Фуши не сомневался, более того, с вероятностью в 72% был прав в предположении, что ему еще и закладки-внушение сделали на этот счет, чтобы еще больше задавить сомнения.

Но, как уже было отмечено гомункулом, тому приходилось держать себя в руках. Его непонятное для других проявление агрессии (да что там – полноценная атака) в сторону Казеханы поставит крест не только на её возможном присоединении, но и на установлении хотя бы нейтральных отношений с Мией. А это не та фигура… да что уж там – если такое произойдет, то он даже не уверен, что все из них смогут покинуть ставший враждебным дом. Особо на это намекало обилие энергий секирей в смежной гостиной. Пусть сидят они там с иной целью, но в случае конфликта, понятно, на чью сторону встанут они все. Но как же было тяжело, он уже трижды пресекал движение своих же рук, тянущихся к оружию, пару раз закусывал до крови губу, дабы болью прояснить разум (всё равно регенерация не подводила и даже капли крови не показалось). Но и это слабо помогало, а не замечать столь пристально рассматривающую его особу было трудно. В конце концов, гомункул решился, и плевать, что сейчас решат другие, лучше так, чем реально начать вооруженный конфликт.

– Кара… – слова давались с трудом, что еще сильней выводило из себя гомункула, – выведи отсюда третью и быстрее.

На лице Карасубы много чего промелькнуло за пару секунд, и не все из этого смог понять Фуши, но последним кадром застыло желание исполнить слова своего ашикаби и подозрение в сторону Казеханы – не из-за неё ли Фуши вдруг стало плохо. А то, что тому поплохело заметили даже пьяные Мия с Казеханой.

Вялые попытки спорить со стороны секирей ветра оказались проигнорированы, а сопротивляться та уже не могла – слишком много выпила, так что уже спустя десяток секунд Фуши облегченно выдохнул, чуть не рухнув на пол.

– Кара…суба, далеко её не уволакивай. Она ничего не сделала и может послушать с той стороны дверей пояснения. Всё же, объяснить своё поведение считаю правильным, во избежание недопонимания, его между нами и так уже многовато, – бросил Фуши, повысив голос.

– Готово, – вернулась на место подле Фуши Карасуба.

– Что это значит, Фуши? – Мия буквально на глазах подавала всё более активные признаки жизни, да и глаза становились всё осмысленней. Похоже, испытанный шок заставил отступить даже алкоголь. Да и ноль-первая в принципе могла выкинуть какой-то фокус.

– Если бы Третья продолжила тут находиться…

– У меня и имя есть! – пьяно возмутилась из-за стены Казехана.

–… то я не смог бы себя контролировать… – Фуши продолжил было дальше, проигнорировав реплику секирей ветра, как та влезла снова.

– И не надо было! Мог бы сразу на меня наброситься! Стоп! Мия, ты сказала, “Фуши”? Он – Фуши? То есть всё это время, пока я его искала, он несколько месяцев жил у тебя? – Казехана тоже демонстрировала повышенную “отрезвляемость”. Впрочем, в сравнении с гомункулом проигрывали обе секирей, на того, в силу свойств его организма и силы, сумели подействовать лишь три вещества – транквилизатор Карасубы, которым та его когда-то обездвижила, дабы окрылить, раствор, позволивший ему состариться (ибо без него Фуши не стареет) и “боевая сыворотка” гомункулов. Всё прочее, в том числе и алкоголь, его организм словно не замечал.

– Так ты искала именно его? – покосилась на дверь Мия.

– Кхм-кхм, мы несколько отошли от темы. Я бы набросился на неё в другом смысле. Я бы попытался её убить, – признался Фуши. На миг на оба помещения опустилась тишина. Первой отмерла Казехана.

– Ик! Не может быть! – уверенно заявила та.

– Есть за что? Если желаешь, я могу… – с намеком начала Карасуба, положив руку на рукоять катаны.

– Хах, ты мне никогда не нравилась, и если Фуши тоже не против… – тоже оставила недосказанность ухмыльнувшаяся Кайха, смотрящая на дверь, за которой виднелся силуэт Казеханы.

– Так, стоп! А сейчас, не мог бы ты пояснить мне, что тут происходит и что значат твои слова? – “ласковая улыбка” Мии заставила чуть дернуться даже Карасубу, а вот Фуши снова ничего такого не заметил.

– Я и так собирался пояснить, но позволь узнать, с чего такое давление в мою сторону? Пояснить я поясню, но отчитываться не обязан! Время упущено… мама, – глаза гомункула холодно блеснули, а у налившей себе воды (освежиться) Мии в руке разлетелся осколками глиняный стакан.

– Ты – знаешь? – с испугом на лице произнесла она, мгновенно развернувшись к Фуши всем телом, а не только лицом, как до этого.

Карасуба пару раз моргнула и ущипнула себя. Но такое выражение лица у её “заклятой подруги” не проходило. И вроде бы, сейчас она должна была злорадствовать и наслаждаться, но впервые познавшая светлые чувства Черная Секирей просто на миг представила, что бы она чувствовала на месте Мии, когда напротив тебя стоит сын, излучающий негативные эмоции в твою сторону. А в данном случае равнодушие Фуши явно несло негативный оттенок. Карасубе пришлось признать, что ноль-первой можно лишь посочувствовать.

– Только дурак не понял бы…

– То есть, ты – дурак? – хмыкнула тихо-тихо проговорившая эту реплику Кайха, но в тишине кухни её услышали все, даже находящиеся в гостиной секирей.

– Собственно, я никак не мог это понять, потому, что на базе мне внушили, что “у гомункулов не может быть родни”. Не просто внушили, а словно прошили мозг, на манер какого-то компьютера. Собственно, с присутствием Казеханы тоже самое. Я не хочу на неё нападать, но просто не могу не напасть. Меня готовили именно для её устранения. Вполне возможно, что не просто готовили, но даже создан я был именно с этой единственной целью. И сдерживаться очень трудно. А повторить прошлый эффект, благодаря которому была уничтожена предыдущая установка, без предварительных опытов, не имею ни малейшего желания. Прошлый раз чуть не стоил жизни моим секирей, а возможно, и мне, – развернуто пояснил гомункул.

– Но мы здесь не за этим, а за тем, чтобы понять, как нам сосуществовать дальше, и какие отношения будут между нашими группами. Однако, я считаю, это стоит обсуждать в том числе и с Чихо-сан, или хотя бы Узуме. А пока, сделаем паузу – вы решите, с кем нам стоит общаться и посовещаетесь между собой, а мы пока успокоимся. При схожем накале эмоций уже произошли у нашего ашикаби в прошлый раз срывы установок, и он прав, доводить до нового срыва, не проанализировав последующие итоги, не стоит. Таким образом ему действительно нужна пауза. Асама-сан, надеюсь, вы проявите хоть толику материнской заботы и согласитесь на моё предложение. Дайте ему хоть десять минут, – неожиданно влезла Кочо.

Кайха и Цукиуми, даже не подумавшие об этом, почувствовали себя виноватыми, а Карасуба еще и зубами заскрипела, не желая признавать, что кто-то из секирей Фуши может быть к нему заботливей, чем она.

Впрочем, Кочо это не волновало, её волновал куда больше Фуши, и его состояние. Ведь, та клятва её успокоила, и позволила “шагнуть вперед”. Какие бы доводы и отговорки не находила привыкшая к логике, превосходящей чувства, секирей, она не могла не признать, данное им слово успокоило её.

Если бы она знала, что нечто похожее сейчас испытывал не знающий как реагировать на такое проявление заботы гомункул, она бы сильно удивилась, и, возможно, история для этих двоих изменилась бы еще сильнее, но телепатом никто из этой пары не являлся.

А в это время где-то в своей башне заливисто хохотал Минака, наконец сумевший разгадать загадку развития одного гомункула. Его забавляла эта ситуация и то, что ответ лежал на поверхности.

========== Глава Пятьдесят четвертая. Напряженные переговоры ==========

Здание МБИ, вечер.

– Бред, – четко произнесла смотрящая на график, нарисованный Минакой, Таками.

– Почему же? Всё идеально совпадает, – довольный собой озвучил Минака Хирото.

– Это – невозможно. Да, как ни странно, совпадение 100%, но если бы он и правда повышал свои физические параметры после гибели, то к моменту побега из транспорта в Нью-Токио, он уже бы превосходил Мию в три раза! А он только сейчас к нижней планке секирей подбирается (не считая информационных)! – уперла руки в бока Таками.

– Ой, Сахаши-кун, не делай такое лицо, я тоже упустил это из виду! Да, совсем упустил тот факт, что гомункулы произошли от секирей, и кто-то мог по некоторым свойствам оказаться ближе к ним, чем все прочие, – развел руками в стороны Минака.

– Если ты не прекратишь говорить загадками, этот планшет повстречается с твоей головой! – почти прорычала Таками.

– Сурово. Ты слишком сурова со мной, Таками-кун!

– ПРЕКРАТИ ПАЯСНИЧАТЬ! – от рева обычно уравновешенной женщины в кабинете задрожали стекла… и её начальник, продолжающий её доводить.

– Эх, нет в тебе той искры, что мне так нравилась раньше, Таками-кун. Помнишь ли ты, что на эмоциях секирей способны выдавать потрясающие результаты. К примеру, в ярости, пусть боец будет себя хуже контролировать, но силы атак и различных приемов секирей от такого только возрастут. Особенно это видно у бойцов ближнего боя, чей рост умений поднимается даже до 25%! Или же желающая защитить своего ашикаби секирей, постоянно находящая в себе силы вставать и кидаться на превосходящего её врага?

– И? – поторопила Минаку Таками, раздраженная его многозначительными паузами.

– Так же, как и с секирей, у одного гомункула часть процессов оказалась завязана на психологию, а лишь затем – на физиологию. Или это из-за его силы, которая этой самой физиологией вертит, как хочет? В общем, свои смерти в лабораториях он воспринимал опытами, а вот на мнимой для него свободе… отчаянные сражения, нежелание попасть снова в клетку, жажда одолеть врага, нежелание подставлять своих секирей… в общем, каждая его смерть в бою, что воспринималась именно смертью, пусть и секундной (а то и меньше), поднимала его параметры. Хм, мне даже стало интересно, каков у него предел этого странного развития. Может, простимулировать Фуши немного? Помнится, иностранные партнеры наши, упоминали как-то раз интересную поговорку о загнанных в угол крысах. Да, это будет интересным экспериментом.