Текст книги "Осколки клана. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Широков

Соавторы: Александр Шапочкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Антон, – сказала она, быстро осмотрев меня с босых ног и до хаоса в шевелюре на голове. – Буди Алёну, приведите себя в порядок, оденьтесь поприличнее, но по-домашнему и оба спускайтесь на кухню. У нас – гости.

– Неужели те самые, которые хуже казанина? – криво усмехнувшись, фыркнул я. – Которые ещё «не званные».

– Скорее необычные, – всё ещё хмурясь, ответила мне опекунша. – И уж точно нежданные.

Сама учёная, тоже выглядела не как всегда на все сто процентов, а внезапно поднятой ото сна, в ночнушке под шёлковым халатиком, слегка растрёпанная, с небрежно наброшенной на плечи пуховой шалью и в умилительно розовых тапочках.

– Не уж-то сам Князь пожаловал? – признаться честно удивился я.

– Да в том то и дело, что если бы вдруг припёрся мой братец, – усмехнулась женщина, – твоё присутствие вряд ли понадобилось бы.

Минут за десять всё было сделано. Разбуженная девушка, получив ценные распоряжения, закутавшись в отобранный у меня халат, упорхнула к себе в комнату. Я же, недоумевая, кому же я мог быть вдруг так срочно нужен в этакое время суток, занялся собой. Так, что, я был уже готов, когда в дверь снова, уже тихо постучали, а затем в комнату скользнула Алёнка, одетая примерно так же как любила ходить по дому вечерами Ольга Васильевна. В тапочках и лёгких шароварах с белой блузой, закутанная в шёлковый халат нежно-голубого цвета, перемотанный по талии широким поясом с затейливой заколкой-застёжкой.

Правда не внести некоторые корректировки в мой внешний вид, новоявленная Бажова, экспресс-курсом наученная суровой гувернанткой подобным премудростям моды – не могла. Так что в дополнение к штанам и белой рубашке, я был немедленно тоже облачён в тяжёлый махровый халат тёмно-изумрудного цвета, который, оказывается, приличным мужчинам со статусом, полагалось носить дома поверх остальной одежды в осенне-зимний сезон. Я даже не знал, что у меня есть нечто подобное и в другой раз наверняка бы принял его за обычный, банный…

Первый сюрприз случился, когда мы спускались по лестнице, потому как с кухни помимо взрослых доносились, в том числе и детские голоса. Мальчика и девочки! Причём, если первая явно отвечала на какие-то вопросы Ольги Васильевны, то пацан, откровенно ныл, всё допытываясь вроде бы как у своей матери: «Когда же мы наконец-то поедем домой!» А затем, совершенно внезапно вдруг и вовсе заорал проснувшийся младенец и мы с Алёнкой, так и застыли, недоумённо переглянувшись.

– А-а-а... Не то, что бы я имела право против, но… – девушка, как-то с подозрением посмотрела на меня, впрочем, логику её понять не сложно: внезапные гости, необходимость нашего, а конкретно моего присутствия, некая «мама» на кухне с Ольгой Васильевной и наконец – вопли маленького ребёнка.

– Нет – ты у меня была первой, – отрицательно покачал я головой на невысказанный вопрос.

– Но…

– Исключено!

– Ну, а если…

– А вот «если» – совершенно точно быть не может! – ответил я и, подхватив её под локоток, потянул за собой. – Чего гадать, когда сейчас всё выясним.

На ярко освещённой кухне, где возле плиты хлопотала над какой-то готовкой Маргарита Юрьевна, за покрытым белой скатертью столом, сидела, оперев на столешницу локти и сцепив руки в замок перед лицом моя опекунша, а на другой стороне, напротив, расположились гости.

Русоволосая женщина с причёской-каре, целиком и полностью сосредоточилась на заботе об небольшом заливающемся плачем свёртке. С лева от неё, уткнувшись носом в тарелку, и активно работая ложкой, пристроилась девочка лет двенадцати с длинными светло-жёлтыми волосами, а справа, недовольно морща мордочку, сидел мальчик лет шести с приметными золотыми волосами, сразу же напомнивший мне недавно встреченного Золотникова.

– Мам! Отведи меня домой! Я устал и хочу свои игрушки! – вновь заныл паренёк, но видя, что женщина его игнорирует, разозлился, пойдя лицом красными пятнами и шваркнув ложку об пол заорал, застучав кулаком по столу. – Я приказываю тебе! Ты – раба! Ты обязана выполнять то, что говорят тебе высокородные! Меня так папа учил! Я ему на тебя пожалуюсь! Вас с сестрой выпорют!

Девочка, вздрогнув вся сжалась, и тут же осторожно отложив вновь напиленную ложку обратно, отстранилась от тарелки. Незнакомка же, ловкой вставила соску в ротик прекратившего, наконец, верещать и отвлёкшегося на громкий шум, младенца и только тогда повернулась к беснующемуся ребёнку, и пусть в движениях её скользило явное раздражение, ответила она ему предельно ласково.

– Юра, немедленно прекрати капризничать и позорить как меня, так и своего отца перед Её Высочеством! – протянув руку, она ласково потрепала надувшегося мальчишку по редким золотистым волосам. – Ты ещё слишком маленький и не всё понимаешь, потому не стоит повторять те глупости, что рассказывал тебе отец!

– Но это правда! – вновь взвился мальчик. – Мы самые высокородные и богатые – перед нами склоняются все остальные! И все обязаны выполнять то, что мы хотим! Я сам видел!

– Прошу простить его Ваше Высочество, – слегка поклонилась Ольге Васильевне, – и не сочтите за оскорбление! Юрочка очень редко выбирался, куда-либо из небоскрёба, да и бывал только среди людей, подчинённых и вассальных моему бывшему… мужу. Поэтому в силу возраста он просто не осознаёт реального положения вещей…

– Зовите меня просто Ольгой, – ответила ей моя опекунша. – Чай на кухне сидим, а не в Кремле на приёме. Скажу честно, на мой взгляд, конечно, воспитан ваш сын – отвратительно, даже для своего возраста, но я знакома с Павлом Семёновичем Золотниковым и честно сказать – нисколько не удивлена…

– К сожалению, в этом есть и моя вина… – покачала головой незнакомка. – К сожалению, его очень рано отлучили от меня и виделись мы не так часто… однако в моём положении я не могла как либо на это повлиять. Но вы же понимаете, Ольга. Что я как мать, просто не могла оставить маленького Юрочку с теми людьми!

– Понимаю и в чём-то поддерживаю, – ответила учёная. – Однако и вы должны осознавать, что полностью в вашу историю, я смогу поверить исключительно после всех необходимых проверок. О – Антон, вы уже спустились. Очень хорошо.

Гости повернулись ко мне, вместе с Алёной так и стоявшим в дверях и меня буквально пронзили ярко-изумрудные глаза Бажовых, носителями которых оказалась незнакомая женщина. Ольга Васильевна, же, не дав мне опомниться позвала меня к себе и достав из лежащей перед ней на столе коробочки большой шприц, заполненный какой-то прозрачной жидкостью, на боку которого располагалась градиентная шкала от чёрного к белому, приказала закатать рукава до сгиба локтя.

– Это стандартный анализатор, которым пользуются чаровники, – сообщила она. – Думаю, большинство из присутствующих знает, что это такое.

Я – знал, хотя бы потому, что совсем недавно проходил точно такую же процедуру вместе с Алёной. А потому, не став задавать лишних вопросов, подчинился и после того, как учёная, ловко перетянув на пару секунд жгутом мне руку и велев поработать кулаком, сделала небольшой забор крови из вены, содержимое стеклянной части стало ярко алым. Оставшаяся же ранка, была во мгновение ока заживлена лёгким касанием пальчика засветившегося розовым сиянием.

– Теперь ваша очередь, – Ольга Васильевна, сменив иглу, встала со своего места и подошла к женщине.

Детишки, а особенно дерзкий парнишка, резко побледнели и слегка затряслись. Уколов они, судя по всему, совсем не любили и жутко боялись людей со шприцами в руках. Особенно такими большими. Незнакомку же подобные мелочи не волновали, и она спокойно позволила повторить ту же процедуру. После чего, учёная пару секунд потрясла содержимое шприца, быстро ставшее из красного в начале бледно розовым, а затем мелочно-белым, а затем, присмотревшись к шприцу и особенно к нанесённой на него шкале, сообщила.

– Ну что ж, – хмыкнула Ольга Васильевна. – Как минимум, могу сказать, что вы Елизавета – действительно Бажова, а не кто-то, алхимическими методами, принявший их облик и уж точно, что не маскировка чарами. Последнее я проверила сразу же. С Антоном вы конечно не близкие родственники, но по забору крови и живицы, точно можно сказать, что состояли вы в одном клане. А потому, Антон, позволь мне представить тебе Елизавету Всеволодовну Золотникову, в девичестве, что было подтверждено только что Бажову. Елизавета Всеволодовна – перед вами Антон Сергеевич Бажов, полноправный Глава восстановленного в правах клана Бажовых, с которым вы хотели поговорить

Глава 8

– …Собственно, я тогда ещё была маленькой девочкой, меня только начали обучать клановым секретам, года четыре мне было… Так что многого я не помню, – продолжила свой рассказ Елизавета Всеволодовна, иногда чисто машинально косясь на своего старшего сына. – Но ту ночь, помню так чётко, будто бы это случилось вчера.

Женщина снова посмотрела, нахохлившегося Юру. Маленький мальчик с лицом покрытым пятнами из-за с трудом сдерживаемой ярости, потешно надувшись, ёрзал на стуле, демонстративно отвернув от нас заплаканную мордашку. Сидеть на месте ровно ребёнку было откровенно больно, а обращать на себя лишнее внимание – откровенно боязно.

И тут его можно было понять. Если до этого воспитание не вбили через голову в клане, то через задницу, маму он понял практически моментально, а то, что экзекуция свершилась к тому же прилюдно, сильно ударило по чувству собственной важности пацана.

А началось всё с минуты довольно-таки неловкого молчания, которая воцарилась после слов Ольги Васильевны, представившей мне новую родственницу. Я внимательно рассматривал поднявшуюся со стула гостью, всё больше и больше убеждаясь в том, что она очень и очень похожа на чуть повзрослевшую наставницу Марию из моего учебника. Елизавета Всеволодовна, в свою очередь, так же взирала на меня.

Младенец затих и, кажется, заснул у неё на руках, а Алёна и девочка постарались прикинуться ветошью и не отсвечивать, горничная-же Маргарита Юрьевна и так по моему обладала отточенным по максимуму навыком незаметности, сбрасывая его только в тех случаях когда из обслуги превращалась в тираническую гувернантку-учителя стараясь вбить в меня очередной урок этикета. Или воспитывая достойную себя смену в лице новоявленной Бажовой, которая, хоть и получила ядро и живицу, но хотела быть просто полезной, а вот становиться настоящей чародейкой – желанием не горела.

Ольга Васильевна же просто ждала развития событий, никак не показывая своих истинных эмоций, сохраняя мраморную маску отрешённости на своём красивом лице. Только мелкий Золотников, зло сверкая глазёнками, гордо взирал на всех, по-детски вздёрнув свою носопырку к потолку. Именно он и разрушил сложившееся молчание, в то время как я банально не знал что сказать, а его мать, явно ждала от меня каких-то слов.

– Бажовы? Никогда не слышал о таких! Наверное, какие-нибудь очередные смерды, возомнившие себя чародейским кланом! Папа предупреждал, что … А-а-а! Я понял… – мальчик встал со своего места, и гордо расправив плечи, подошёл ко мне, внимательно осмотрев меня с ног до головы. – Если моя мать, носила такую же фамилию и она раба нашего клана, значит ты тоже! Это такой подарок от отца? Неожиданно и приятно... но я понял – это очередной экзамен! Папа учил меня, как обращаться с живым товаром. Ну-ка нагнись и открой рот. Выполняй, а то я отцу пожалуюсь! Зубы сказал, покажи – а то лечить вас, как говорит папа, никаких денег не хватит!

– Живой товар? Рабы? – я с удивлением посмотрел на опекуншу, в то время как гостья буквально застыла, словно соляной столб. – Ольга Васильевна, а разве в Полисе не…

– Это очень интересная информация Антон, – задумчиво отозвалась женщина, разглядывая пацанёнка, словно бы лабораторную мышь, на которой только что, провели какой-то затейливый опыт.

– Он про рабов не первый раз повторяет…

– Я заметила, – усмехнулась Кня’жина, – думаю, что мне будет, о чём завтра поговорить с братцем…

– Эй! Не смей игнорировать мня, или тебя накажут! – мальчишка пошедший красными пятнами, безрезультатно, но как мог сильно заехал мне ботиночком по лодыжке и тут же переключился на опекуншу. – А ты баба – заткнись! Фиглярством меня не обмануть! Думаешь, я поверил, что ты, дешёвая актриса из Княжеской семьи? Ты свою роль сыграла, деньги получила, а теперь вали отсюда, иначе мой отец…

Что там его отец сделает, он так и не договорил, потому как в этот момент, отмерла его мать и, буквально подлетев к нам, схватила дерзкого мальчугана за шкирку и, перехватив вырывающегося пацана рукой за талию, ловко стянула штаны для последующей экзекуции. Шлёпала она его по попе не ремнём, а ладонью, но, явно не сдерживаясь и не жалея. Так что если в начале он орал, угрожая расправой и отцом, то после третьего же удара, заревел, продолжая, тем не менее грозиться всяческими карами от любимого папочки.

Усадив Золотникова обратно на его стул и приказав заткнуться и не отсвечивать, чем напугала ребёнка сильнее, нежели случившимся физическим наказанием, видимо ранее в таком взбешённом состоянии он свою мать просто-напросто не видел. Женщина хотела было уже рухнуть на колени перед Ольгой Васильевну, но поймав её взгляд, просто склонилась в очень глубоком поклоне. Буквально умоляя сквозь слёзы простить неразумного отпрыска, в то время как её дочка тоже расплакалась, а затем проснулся и заорал младенец.

В общем, мне даже вмешиваться не пришлось, моя опекунша быстро и сноровисто разрулила сложившуюся ситуацию, вновь усадив всех за стол. Когда же гости немного успокоились, вновь подняла тему цели внезапного ночного визита. Причём начала свой рассказ Елизавета Всеволодовна не с этого, а издалека. С событий той злополучной ночи, когда примерно тридцать лет назад, одновременной, внезапной атакой нескольких кланов был уничтожены Бажовы.

– …Отец меня тогда только с тренировки привёл. Очень уж я вымоталась, но сон всё не шёл, – продолжала гостья, покачивая на руках завёрнутого в пелёнки малыша. – И только я сомкнула глаза, как здание, в котором мы проживали, затряслось. Кажется, был мощный взрыв, а потом из-за двери послышались крики. Как и многие клановые девочки, я спала не с родителями, а в общей детской комнате на этаже учеников. Так что не знаю, что случилось с мамой и папой. Но мы очень испугались, а когда в комнату ворвались какие-то люди и с ходу убили старшую Лебёду, заступившую им дорогу, мы бросились бежать.

– Немного не понял, – нахмурился я. – Почему вы заранее не спрятались, а если было некуда, то куда собственно убегали из перекрытой уже комнаты? Я, почему спрашиваю – я уже бывал в чародейском небоскрёбе. И пусть мне специально не показывали фальшь панели и тайные эвакуационные пути – кое-что заметил даже такой недоучка, как я! Даже учитывая, что у Бажовых был не небоскрёб, а особняк на два уровня, но жил клан в нём уже по вашим же словам – более десяти лет. И его просто не могли не перестроить под соответствующие нужды…

Закончив говорить, я покосился на Ольгу Васильевну. Последняя, как мне показалось, с некоторым скепсисом рассматривала нашу гостью.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Мне тогда было всё же очень мало лет. Помню только, что мы с Ядвигой и Катей, которые были старше меня, с трудом смогли открыть потайную дверь, Ядвига протолкнула в получившуюся щель меня и Катю потом послышались крики и она обернувшись, захлопнула панель. Какое-то время мы пробирались по межстенным проходам, а потом плутали в коридорах и помещениях с множеством труб. Я практически ничего не понимала, но было очень и очень страшно, но Катя, моя двоюродная сестра, меня успокаивала и уверяла что мы сумели сбежать. Вот только это, оказалось не так, враги, судя по всему, как то узнали о клановых путях эвакуации, так что мы как две дуры, сами пришли в руки секрету Золотниковых, оставленному отлавливать беглецов.

Женщина тяжело вздохнула и продолжила.

– Я даже не успела тогда толком понять, что же собственно произошло. Мы вылезли из люка в тёмной и пустой комнате какого-то дома, а затем я получила сильный удар по голове и потеряла сознание. Очнулась я уже рабыней в клановом небоскрёбе Золотниковых, – Елизавета Всеволодовна грустно усмехнулась. – Это потом я уже узнала, что у одной из клановых чародеек просто дрогнула рука убивать маленького ребёнка, так что она в последний момент подвернула брошенный нож и он стукнул меня рукоятью. А вот Катя – сестра успела среагировать, всё-таки ей было уже почти четырнадцать лет, а сражаться её обучали по нашим клановым стандартам. Впрочем, даже то, что она убила одного взрослого бойца голыми руками, не спасло её от закономерного итога…

– Соболезную… – произнёс я, потому как не знал, что ещё можно сказать.

Всё же, для меня эти Бажовы, были, если не совсем чужими людьми, но всё – же что что-то вроде того. Во всяком случае, несмотря на неприятные и далеко не светлые чувства, которые этот рассказ порождал в моей душе, ярость вовсе не застила глаза, побуждая прямо сейчас, бежать и мстить одному из кланов-обидчиков.

Нет – это вовсе не значило, что при возможности, я откажусь совершить правильную месть. Просто, как известно: «месть», это такое блюдо которое подают «холодным»! В моём же случае оно не только оледенело, но ещё и обзавелось неприятным душком, в следствие, того, что сейчас, я по сути – никто и звать меня пока-что – никак. Так что бежать прямо сейчас вкушать его, особого желания не было. Следовало нагулять аппетит и укрепить желудок перед поеданием такого экзотического кушанья.

А то, надорваться – раз плюнуть! Особенно учитывая, что нынче мне приходится всеми правдами и неправдами оттягивать даже банальную дуэль с парнем старше меня всего на год.

Так что, даже сравнивать мою жалось к давно уже погибшей девочке и, пусть застарелую но боль от потери фактически родного человека – просто-напросто глупо. В конце-то концов, даже моя мать, которую это дело касалось куда как сильнее нежели меня, ведь она, как и эта женщина лично пережила ту ночь, да к тому же осталась свободным человеком – не лезла на рожон!

Может быть, потому, что действительно не была чародейкой, хотя вот Ольга Васильевна, почему-то в этом сомневается. Но в любом случае, зная её характер, я был абсолютно уверен, что она никому ничего не простила и не спустила. Вполне возможно, что она что-то такое знала, ведь она была тогда постарше нашей гостьи. Или чего-то ждала…

Ведь, не зря же она с таким упорством таскала меня по всем доступным для простого обывателя со второго уровня специалистам, тратя при том на них немалые деньги, лишь бы выяснить, что же не так с моей энергетической системой. А ведь ей, все хором говорили, что я обычный человек. Простец, с редкой формой альбинизма и мутацией гена, который Ольга Васильевна назвала «GRP143», когда я ещё учась в школе, попросил объяснить мне некоторые непонятные моменты в поставленных тогда диагнозах. Просто непонятно мне тогда было, почему врачи так упорно игнорировали мои «прозрачные» а не белые волосы и явно бажовские глаза.

Оказалось – много чего в природе бывает! И при определённой форме болезни, альбиносы вполне могут обладать именно такими признаками волосяного покрова. А глаза – так они оказывается, не обязательно должны быть красными как считают в народе! Колер варьируется от светло-голубого до серого, синего и даже фиолетового. Так что, они просто сочли мой случай интересным – но не уникальным, тем более явных наследственных признаков не наблюдалось. Отец был голубоглаз, а мать, как выяснилось, целенаправленно красила свои глаза в жёлтый цвет специальными каплями под названием «Кошачий Глаз».

«Кстати, ещё вот непонятки… откуда она собственно брала этот далеко не дешёвый эликсир на выжимке из какого-то там монстра? При чём, скорее всего ещё в те годы, когда жила с отцом в приюте! – подумалось мне. – Поинтересовался я как-то его стоимостью и с уверенностью скажу, что нашей семье даже приобретение одного флакончика раз в год было не по карману».

– О… нет, – Елизавета Всеволодовна, отрицательно покачала головой. – Сестру серьёзно ранили, однако Золотниковы, не стали её убивать. Видимо соблазнившись возможностью разжиться генами Бажовых, родственники моего будущего мужа, сочли за лучшее сделать вид, что вообще никто не пытался воспользоваться этим ходом, дабы не быть даже теоритически обвинёнными в нарушении негласного соглашения.

– Соглашения? – нахмурился я.

– Мы все – должны были умереть, – просто ответила женщина. – Род «Зеленоглазых Бестий» должен был прерваться в ту ночь раз и навсегда! Слишком сильно нас боялись те, кто решился на эту авантюру, а ещё сильнее, многие из тех, кто предпочёл просто выждать и посмотреть, что получится.

– Ну… как показала практика, у них это не получилось! – слегка скривился я в злом оскале. – Вот только… Если они нас до такой степени боялись – так почему же сейчас бездействуют? Я, конечно, понимаю, что нахожусь под защитой Князя и Кня’жины, вот только бессмертным себя всё равно не считаю и прекрасно понимаю, что возникни да у тех же Золотниковых такое желание и моя песенка спета. А уж прятать концы в воду чародеи умеют. Что стоит, например, с помощью Перевозчиков, заказать в, например, Киеве или Казани мою ликвидацию от анонимного лица в из какого-нибудь Парижа? А он исполнит всё под личиной какого-нибудь московского наёмника, а то и вообще вернувшегося с работ артельщика! Тот же штуцерный-пулевик, штука страшная! Сам в руках держал… с таких расстояний бьёт, что никакими «Искрами» не зная, где прячется враг заранее, не защитишься.

– Антон, – слегка поморщившись, произнесла Ольга Васильевна. – Как я понимаю, ты так незатейливо опять намекаешь на то ваше задание? Я же тебе уже говорила… Да, знаю, у тебя мало поводов любить московские спецслужбы, но совсем уж их с грязью мешать – не надо!

– И всё же, – с нажимом произнёс я. – В чём я не прав?

– Ладно… не хотела тебя это прямо так в лоб говорить, думала сам догадаешься, – недовольно покачала головой опекунша. – Антон, ты знаешь присказку об, «Неуловимом тате Якове»?

– Это… которого никто не ловит – потому что он нафиг никому не нужен? – я возмущённо уставился на учёную, потому как это было даже как-то обидно!

– Именно так, – женщина на мгновение прикрыла глаза, а затем продолжила, сразу же угадав мои мысли. – Это может быть обидно, но тебя просто не воспринимают, как: «Тех самых Бажовых!» И тут вопрос не в возрасте или в том, что ты, по сути, до сих пор один-одинёшенек и не совсем ещё чародей, да и мотивы у всех разные. Кто то считает тебя просто марионеткой Князя, которому понадобился зачем-то зеленоглазы клан, кто-то считает банальным выскочкой и даже не полукровкой, а непонятным квартероном, которым если нужно, то можно воспользоваться в своих целях, другим же, ты просто не интересен, а остальные уже и забыли кто такие «Зеленоглазые Бестии». Ведь то поколение, которое принимало решения устранить твой клан – давно уже либо максимально отстранено от принятия решений, либо в Ирии, либо вытолкнуто в бездну за кругом Уробороса! Понимаешь…

– Понимаю… – ответил я, поймав на себе быстрый и полный превосходства взгляд тут же отвернувшегося мелкого засранца, и поспешил перевести неприятную для себя тему. – Так значит Елизавета Всеволодовна, ваша сестра до сих пор томится в клане Золотниковых?

– К сожалению, нет… – опять тяжело вздохнув, ответила женщина. – Когда я немного подросла, Катя решила, что с неё довольно узнав, что беременна, сама бросилась грудью на найденный где-то нож. Дело в том, что в отличие, от меня, воспитать из неё «простеца с живицей» уже не могли, поэтому последние пять лет своей жизни, она прожила калекой с подрезанными на ногах жилами и хитро выжженными энергоканалами в руках, которыми после этого она едва шевелила. Да и то, всё это время, держалась она только на силе воли и ради меня…

– Понятно… – повторил я и задумался, в то время как гостья продолжила свой рассказ.

Он был немного сумбурным, но сложив новую информацию с уже сказанным, я смог сделать следующие выводы, я следующее. Где-то в Москве, до сих пор есть здание на третий-четвёртый уровень, которое ранее принадлежало Бажовым, и нынешние хозяева какие-бы бумаги они кому не подписывали – не имеют на него ровным счётом никаких прав. Другое дело, что уверенности в том, что я могу выдвинуть к ним какие-либо претензии, у меня не было. Тут нужно общаться со специалистом-законником Полиса, потому как лично мне, известно было только правило десяти и двадцати лет, после которых официально снимались некоторые имущественные разногласия. Например, как у Останкиных с арендованными Полисом землями, но при этом надо ещё учитывать, что в их случае, до сих пор действующего, но слабого клана, всё вообще забуксовало на месте.

Ещё, за три года до рождения Елизаветы Всеволодовны и видимо моей мамы, которая, была ещё младше её, клан начал возводить на выкупленном участке земли, свой полноценный небоскрёб. Работы вроде бы как были полностью оплачены и выполнены. Однако, где он располагается и что с ним сейчас, женщина просто-напросто не знала. Не держали в клане детей в курсе подобных вопросов.

Вот тут уже я с некоторым непониманием покосился на Ольгу Васильевну. Не могло такого быть, что бы моя опекунша была совсем уж не в курсе подобных вопросов. Всё-таки она должна была выяснить всё и вся про меня, благо двери в практически любые архивы открыты для неё по праву рождения. И, тем не менее, наличие Бажовского небоскрёба для меня оказалось новостью, как и хмурое лицо опекунши в тот момент, когда я узнал об этом, а вот кто там теперь хозяйничает – так и осталось секретом. Но она явно что-то знала и всё равно молчала об этом…

Хотя… после пассажа о «Неуловимом Якове», вполне могло быть так, что на данный момент в моём положении, брыкайся, не брыкайся, а правды при всех своих неотторжимых правах – не добиться в связи со смертью единственного чародея в клане, да и то недоучки. Небоскрёб – это уже очень серьёзно! Даже я, не разбираясь особо в подобных вопросах, прекрасно понимаю, что за один только неосторожный намёк на то, что я могу когда-нибудь потребовать вернуть подобную собственность, проживающие там ныне на правах хозяев воры сделают всё, чтобы стереть саму память, не только обо мене, но и об остальных новоявленных Бажовых.

Тем более, что не стоит забывать – кто такие чародеи на самом деле! Тем более, что если там расположился какой-нибудь реально сильный клан, он может смириться с репутационными потерями, подняв руку и на саму Ольгу Васильевну! Просто, чтобы обозначить остальным свою решимость и черту, за которую к ним лезть не стоит. И никакая близость к княжеской семье её не защитит, тем более, что на инцидент, могут ещё и прикрыть глаза по политическим соображениям. Ведь опекунша – так или иначе, в определённой мере Наследница Кремлёвского Престола, а у нашего Властителя есть дети, да и отношения между братом и сестрой вовсе не радужные. Ну а прецеденты насильственного ухода из жизни Князей, Княгинь и их родственников, не так чтобы были такими уж частыми, но случались и далеко не всегда, это приводило к общественным потрясением в полисе или даже суровым наказаниям их обидчиков.

Политика, одним словом!

Третье и наверное самое важное – то, что Елизавета Всеволодовна назвала «Соглашением», хотя я бы обозвал «Сговором»! Важен тут вопрос не о решении кого-то там уничтожить всех «Зеленоглазых Бестий», а о нашем выживании! Пофиг на тот факт, что те, кто мог бы просто так приказать избавиться от меня, просто из-за страха перед моими предками уже не у власти! Вопрос в том, единственные ли выжившие той ночью; моя мама, Елизавета и её двоюродная сестра? Не случилось ли так, что если, действуя себе во благо, Золотниковы оступились от этого договора, то и другие кланы вполне могли поступить так же?

Четвёртое… было уже личным. Я просто медленно и как-то неуверенно осознавал, что не смогу просто взять и отпустить этого, по сути – чужого мне человека обратно к людям и ныне считавшим её вместе с дочерью, не имевшей ярких признаков Золотниковых, по сути – бесправным животным! При этом, я прекрасно понимал, что по сути сам нахожусь на иждивении у опекунши и мне совсем не нравились тени, пробегавшие то и дело по лицу Ольги Васильевны. Слишком хорошо я за совместную жизнь с ней изучил этот злой взгляд серо-голубых глаз появлявшийся всякий раз, когда она по тем или иным причинам собиралась сказать своё веское и необратимое: «Нет!»

А вот добрая душа Алёнка, тихо плакала, вытирая глазёнки платочком, явно проникшись трагедией чужой жизни, периодически неосознанно, неосознанно сжимая мою руку своими пальчиками словно тисками. Живица из новообретённого ядра, хоть и была альфастихийной, но хлестала чуть ли не в два раза круче, чем у «почти тёски» Елены, мир её праху. А соизмерять её, направлять и укрощать самостоятельно, девушка ещё не научилась.

«Всё-таки её неграмотный отец, подложил окружающим ту ещё бяку, нарекая дочь Ольгой, а затем, называя постоянно Алёной, при том, что семья, как я понял, до её своеобразного бунта с поездкой в Москву слышались его беспрекословно. Из разряда: «Алёна – так Алёна! – подумал я, отвлекаясь от мрачных мыслей. – Блин, похоже, Алёнка опять распереживалась, мало того, что примеряя на себя чужую судьбу, но ещё и вновь представляя, чтобы случилось с ней самой, не наткнись я тогда на неё на вокзале».

Тут нужно благодарить Маргариту Юрьевну, которой отдали на воспитание это совершенно наивное и бесконечно доброе и верящее в людей дитя, которое я отбил у бандитов на Савеловском Вокзале. Это надо же было поверить откровенным бандитам, что они «знают её батюшку…» Вот только приняв на себя воспитанницу, опытная гувернантка сразу поняла, что перед ней не банальная посадская дурочка. Просто характер у девушки такой. А, потому, не ломая её через колено, нащупала талант, дала кое какие знания и вроде бы, прошло совсем немного времени, а получился вроде бы такой же, но совсем другой человечек.

Мои размышления, вяло тёкшие под рассказ женщины, о её трудной и однообразной жизни, тем не менее, не мешали мне вслушиваться в то, что рассказывала Елизавета Всеволодовна. Детство, её в общем-то сводилось к тому, что когда никто не видел она тренировалась как умела ещё по жизни у Бажовых и как успела, научит её двоюродная сестра, в остальном же были бесконечные уроки послушания и покорности «Высшей расе». Своеобразно убогой концепции о том, что не просто люда, а даже одарённые не равны между собой от рождения, которую, предки Золотаров в давние века притащили с собой из Центральной Европы и до сих пор практиковали в своём клане, считая всех Москвичей людьми чуть ли не третьего сорта.