Текст книги "Осколки клана. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Широков

Соавторы: Александр Шапочкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В тот момент, когда она рассказывала об этом, Ольга Васильевна поймав мой взгляд, легонько пошевелила пальцами, лежавшей на столе руки, что значило подтверждение сказанных сейчас слов. Мол: «Сказанному верить в полной мере. Такое в этом клане практикуется».

Таким вот, «необъективным» знакам опекунша учила меня довольно давно, особенно агентируясь на том, чтобы я не сосредотачивался на её кистях во время важных переговоров, высматривая особые сигналы.

Зато сынишка, на время, перестав дуться из за трёпки, да и вообще внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, посмотрел на мать с удивлением. Явно хотел что-то ляпнуть, а затем вдруг нахмурился, о чём-то задумавшись и слишком уж порывисто отвернулся. Он вообще себя порой очень странно вёл. То как разбалованный ребёнок лет шести, постоянно чего-то требующий, а вот во время монолога, за который он получил воспитательную порку, мальчик выглядел и звучал, куда как старше своего возраста. Лет на двенадцать, тринадцати, умеющий правильно строить фразы и вообще рассуждать «почти по-взрослому». Вот и сейчас можно было бы ожидать какой угодно реакции, но только не того что он в этом возрасте сдержится и тут же попробует что-то там осмыслить.

В любом случае, история Елизаветы продолжалась, но если её сын сейчас старательно вслушивался, то дочь – откровенно клевала носом, всё-таки время для ребёнка, да к тому же сытого было ну очень позднее. И, тем не менее, гостья продолжала свой рассказ.

Её в семнадцать, отдали в гарем молодого господина, наследника клана, но забеременеть очень долго не получалось. Впрочем, не по её вине, а потому, что её мужу, а она считала его именно таковым, постоянно подвозили всё новых и новых наложниц, как пленных чародеек из других полисов выкупленных через аукционы Перевозчиков, так и просто красивых девушке из простецов. Однако, однажды у него хватило времени на давно позабытую игрушку и он наконец зачал ей дочь.

Родившуюся первой девочку, сразу же не отняли. Не было у неё признаков золотниковского клана, но и явные бажовские черты отсутствовали. Так – серединка на половинку, и примерно с шести лет, забрав малышку, у матери, младшая ветвь елана начала планомерно прививать ей роль низшего существа, которая целовать должна землю по которой ходит кто то из Золотниковых. Оказалось, что у нашей маленькой гостьи даже имени как такового нет, хотя мать назвала её Катей. Но, клане, отдалив от родительницы, её назвали или «Эй ты!», от чего она охотно откликалась на «Эй», или среди детей «Блетс». Это непонятное слово у Золотниковых почему-то было синонимом понятия «заплатка», ведь девочка обычно донашивала за другими детьми из младшей ветви их вещи, что было нормально для рабов этого клана.

Совсем по другому обстояли дела у её младшего брата. Который, сейчас, как-то совсем не по детски щурясь, как-то по новому рассматривал свою совсем скуксившуюся и неуютно чувствующую себя под нашими взглядами сестру. Но при этом, старался делать это так, чтобы никто не заметил его внезапно вспыхнувший интерес.

Рассказать что-то ещё о нём, Елизавета просто не могла. Забеременела повторно она где-то, через шесть лет, родила и тут же попрощалась с первым сыном, у которого были ярко выраженные черты Золотниковых. А ещё спустя почти столько же, пустой и бесцельной жизни, полной изнасилований со стороны регулярно посещавших вроде бы как принадлежащий только Главе гаерем мужчинами клана и нескольких абортов проведённых их чаровниками… случилось то чего она уже не ожидала.

В тот день, чуть более девяти месяцев назад, супруг расщедрился поделиться ею и ещё десятком женщин с компанией своих друзей. Из разряда «уже не жалко». В ту долгую ночь, побывала она и с ним, после нескольких таких же ужравшихся в хлам, но совершенно незнакомых мужиков и снова понесла.

Меня, в тот момент, откровенно потрясло то, с каким безразличием она рассказывала об таких фактах своей биографии. Точно так же как промелькнувшее на мгновение выражение глаз Ольги Васильевны, абсолютно не понятное, но явно не осуждающее или пренебрежительное. Мне… кажется… даже, показалось, что она в чём-то завидует нашей гостье! Вот только представить себе мою опекуншу, пожелавшую оказаться на месте насилуемой рабыни – было просто-напросто невозможно!

Только тот факт, что за ними следили и что с определённой вероятностью новый ребёнок мог быть от главы клана, позволил сохранить ей жизнь и получить разрешение родить. Так что неделю назад появившийся на свет мальчик, которого она назвала Всеславом, и судьбой которому было предначертано умереть. Всё было довольно просто – неизвестно, кто оказался отцом ребёнка, да никого в клане, это и не интересовало потому как, младенец нёс ярко выраженные черты Бажовых.

Слава Древу, у Золотниковых с подобными вещами не торопились…

– Когда я более-менее пришла в себя и поняла, что грозит маленькому Славику, – женщина глухо выдохнула и решительно посмотрела на нас. – Я решила, что разделю судьбу Кати. Но в начале, убью мужа, а затем сама брошусь на нож! Или погибну, добираясь до его мерзкой туши! А затем, в небоскрёбе появился Второй Наследник, с рассказом о том, как он проиграл Главе клана Бажовых в дуэличетверых, что бы просить своего отца, моего мужа, достойно покарать Антона Сергеевича за дерзость…

– Вот же сучонышь, – прошипел я. – А он мне руку жал…

– Как я смогла узнать про то, где и с кем вы живёте, и как я вывела своих детей из кланового гнезда, – низко опустив голову, продолжила женщина, – позвольте мне умолчать. Скажу только что, это было трудно… Но за столько лет, всегда, даже у рабов, накапливаются должники, не смеющие отказать в некоторых просьбах…

– И всё же я настаиваю, – блеснула глазами Ольга Васильевна.

– Хорошо, – покладисто согласилась гостья, грустно посмотрев на нас с Алёной, а затем на своих старших детей. – Но может быть вы будете не против, поговорить об этом лично? Не думаю, что подобная «гаремная» грязь полезна для молодых ушей.

– Хорошо, – твёрдо ответила опекунша.

– Добраться тоже было не просто, – продолжила Елизавета, – потому так и получилось.

– Мам? – выдал вдруг мелкий.

– Да, дорогой…

– Скажи, а то, что мы победили ваш клан, разве не явный признак того, что мы – Золотниковы сильны и богаты? – а затем, поймав мой взгляд, вдруг как-то почти незаметно преобразился и визгливо добавил. – Папа говорил…

– Нет, Юрочка, – мать, кажется, не ощутила этого перехода и ответила, перебив ребёнка. –Они, решился напасть на нас только в союзе из семи куда как боле сильных кланов… и даже так понесли потери, оправиться от которых смогли только благодаря добыче захваченной у наших предков. Собственно это и весть то богатство, которым постоянно хвалится твой отец!

Почему-то это прозвучало так, словно сказано было скорее для меня. А вот пацанёнок – вдруг взорвался, обвиняя мать в том, что она всё врёт.

– Хорошо. Я услышал вашу историю, – прервал я крики, громко хлопнув ладонью по столу. – А от меня то вы сейчас что хотите?

– Антон Сергеевич, – малой заткнулся, опять надувшись, а вот гостья пристально посмотрела на меня. – Я пришла к вам с одной только целью. Я молю вас, взять меня и моих детей…

– Давайте обсудим это позже! – резко встряла в разговор Ольга Васильевна. – детям нужно отдохнуть, да и у Антона с Алёной завтра тяжёлый день…

– Но я же уже приня… – начал, было я, однако тут же поймал неприметные знаки пальцами от опекунши и заткнулся, широко и красиво зевнув. – Хотя согласен…

Глава 9

Как бы я ни зевал, остаток этой неспокойной ночи поспать мне так и не дали. Здоровый отдых в тёплой кроватке в обнимку с девушкой мне заменил стакан кислого энергетического киселя. Этот специальный напиток противного зеленоватого цвета был выдан мне лично опекуншей сразу же после того, как за нашими с Алёной спинами со щелчком закрылась дверь личного кабинета хозяйки. Ну а мы с девушкой были усажены рядышком на красивые крепкие стулья, возвышающиеся перед её рабочим столом.

Получив каждый по чашке с бодрящим, ещё дымящимся после разогревающих чар и похожим на густой сироп, варевом, на вкус напоминающим травный сбор с очень большим количеством мяты, буквально покалывающей щёки и язык. Мы, потягивая энергетик, с интересом ожидали того, что скажет нам учёная.

Женщина же, устроившись в кресле напротив и положив на столешницу блокнот, в котором постоянно что-то записывала в течение всего разговора с гостьей, особо не торопилась. Наоборот. Она потёрла глаза и, аккуратно зевнув, прикрыв рот ладошкой, помассировала виски подушечками пальцев и, открыв верхний ящик стола, вытащила оттуда и толкнула в мою сторону запечатанный конверт.

– Во-первых, вот! – произнесла Ольга Васильевна, складывая серию из трёх ручных печатей, а затем касаясь засветившимися розовым цветом пальцами лба, тут же перестав хмуриться. – В общем, это пришло с вечерней корреспонденцией. Хотела утром тебе отдать…

– От жреца-распорядителя пятого ранга Храма Двувершинного Ясеня в Круге Гранитных стен при Воронцовском парке листу московскому ветви Бажовых, Антону рост-Сергеевичу, – прочитал я на лицевой стороне конверта, обклеенного дешёвыми почтовыми марками нашего Полиса, текст, слегка перекрытый штампом большой зелёной печати.

Сняв с языка вопрос-ругательство на тему: «Какого им от меня понадобилось…» Но я всё же промолчал и, сломав зелёный сургучный кругляш, вскрыл конверт, а вчитавшись в само послание, хмыкнул. Всё сразу же прояснилось.

Это было то самое первое формальное приглашение от «Наследника Шарова», желающего вновь бросить мне вызов. Этакое напоминание… которых осталось еще две штуки до того, как можно будет официально смешать моё имя с грязью, мол, я ничего не забыл и всё так же хочу тебя убить за якобы нанесенное оскорбление!

Правда, я думал, что он сам должен письмо отправить или передать с секундантом лично в руки, но, как оказалось, нет. Всё делается через жрецов Древа, чтобы в последующем никто не мог оспорить как итоги поединка, так и саму процедуру.

– Это? – вопросительно посмотрела на лист бумаги в моих руках Алёна.

– Приглашение в храм на официальный ритуал вызова, – ответил я и, глянув на Ольгу Васильевну, сам задал вопрос: – Этому жрецу-распорядителю нужно что-нибудь отвечать? Или письмо следует игнорировать?

– Можно и не отвечать, – отмахнулась женщина. – А можно показать, что игнорируешь ты только своего обидчика, а заботу служителей Древа ценишь и относишься к ним с почтением. Это как бы своеобразный щелчок по носу для твоего оппонента. В этом случае на обратный адрес следует выслать конверт с пятничной храмовой податью Древу. В общем, если хочешь, я прикажу Маргарите утром же сходить на почту.

– Было бы неплохо… – буркнул я, слабо представляя себе размер подобного пожертвования в денежном эквиваленте, потому как не был особо верующим человеком.

– Вот и договорились! – легонько хлопнула в ладоши опекунша. – А теперь я хочу услышать всё, что вы думаете по поводу сегодняшних гостей, их истории и просьбы. Алёна, я думаю, лучше начать именно с тебя как с, можно сказать, младшей по званию.

– С-с меня? – удивилась девушка. – Н-но, но я же не… Я не имею права судить о подобных вещах! Я же не чародейка!

– Нет, девочка. Тут ты не права, – улыбнулась Ольга Васильевна. – Ты теперь Бажова перед Древом, Полисом и князем! И пусть ты действительно не воительница и никогда ей не будешь, но мало ли в кланах одарённых, не связанных напрямую с чародейскими искусствами. Так что запомни, высказать своё мнение – это не только твоё право, но порой, вот как сейчас, и обязанность. Глава же клана, особенно такого небольшого, как ваш, должен тебя выслушать и принять точку зрения к сведению. Естественно, это не значит, что, принимая окончательное решение, он поступит именно так, как хотела бы ты.

– Хорошо, – всё ещё неуверенно кивнула Алёна. – Ну… я думаю, что то, что произошло с этой женщиной, ужасно. И если есть такая возможность, ей нужно помочь. Но…

– Но? – учёная аж вперёд подалась, с интересом глядя на мою соседку.

– Я, может быть, очень глупая, но совершенно не понимаю, чего она в данный момент хочет от Антона!

Я с удивлением уставился на сконфуженную Алёнку. Вроде бы Елизавета ясно выразила свои пожелания. Девушка же, смутившись под нашими взглядами, постаралась развить свою мысль:

– Просто Антон говорил о том, что противостоять аж целому клану для него сейчас фактически невозможно, и если его захотят, не дай Древо, убить, то могут это сделать, в том числе и так, чтобы даже виновника не узнали, – протараторила она. – К тому же не хочу сказать ничего плохого, но и Антон, и я, можно сказать, сидим у вас на шее, Ольга Васильевна, вот… А у нас ведь рабство запрещено, ведь так? И если бы она обратилась к людям из Княжеского Стола, то ведь ей бы обязательно помогли! Ведь так? Но примерно тридцать лет она мирилась со своим положением, а нынче взяла и смогла сбежать? Почему? Нет, я всё поняла про её последнего ребёнка, но почему она пришла именно к Антону?! Ведь она взрослый человек и не может не понимать, что, даже если он глава клана, ему самому сейчас нужна помощь и поддержка, а своим появлением она создаёт кучу проблем и ему, и вам, Ольга Васильевна! Почему она не обратилась к властям? Ведь… если она была рабой, а сейчас хотят убить ни в чём не повеянного младенца, так неужели ей не помогли бы? Вот…

Последние слова Алёна едва не прошептала, покраснев и уткнувшись носом в чашку, стараясь скрыть охватившее её волнение, потому как, похоже, опасалась, что её сейчас накажут за длинный язык. Так что вздрогнула, когда я положил руку ей на плечо, и расслабилась только спустя несколько секунд.

– И как ты пришла к таким интересным мыслям? – с улыбкой спросила моя опекунша, с любопытством рассматривая девушку.

– Ну… У нас в Посаде жила семья жила семья Тимофея, работавшего бондарем, который любил, напившись, поколачивать свою жену и детишек, – пролепетала Алёнка. – А однажды он по пьяным глазам за топор схватился. Вот супружница, похватав детишек, и сбежала от него. А так как семью отцовскую у неё ещё прошлой весной лесные хрякорылы извели, так что один младший брат остался, да и то увечный, она к жрецу за помощью бросилась. Он-то со старостой и мужиками буяна и успокоил. Мне просто показалось, что ситуация чем-то похожа…

– Действительно похоже, – хмыкнула Ольга Васильевна.

– А Елизавете княжеские люди помогли бы? – спросил я, посмотрев на опекуншу. – Не сдали бы обратно?

– Приняли бы с распростёртыми объятиями, – усмехнулась женщина. – С такой-то историей. Тем же «Шипам» передали бы, а-то больно Золотниковы зазнались, оказывается. Всего-то и надо было, что в любое учреждение от управы до почтамта обратиться, не связанное с её бывшим кланом. Что, согласись, намного проще, нежели тащиться с детьми через весь Полис фактически в неизвестность.

– А что бы с ней потом стало? – задал я новый вопрос.

– Да ничего, – пожала плечами Ольга Васильевна. – Ответила бы на вопросы, сообщила, что она твоя родственница, нас бы об этом известили и когда уладили все вопросы, передали бы её тебе с рук в руки… Всё-таки она клановая-гражданская, а не чародейка.

– Может быть, она просто не знала, что так поступить лучше всего? – спросила приободрившаяся Алёнка. – Всё-таки у неё была такая тяжёлая жизнь…

– Ну… заморенной она не выглядит, – с сомнением ответила опекунша и задумчиво добавила: – Да и вообще, судя по всему, знает и умеет намного больше, чем должна была бы раба, выращенная для постельных утех. Вот, например, откуда она узнала мой адрес?

– Может быть, просто приехала в Тимирязевскую Академию, – аккуратно предположил я, – зная, что я здесь прохожу обучение? А уже на посту выяснила, что проживаю с вами? Ведь пустили её как-то на территорию!

– Вполне возможно… – кивнула женщина. – Правда, вот за то, что пропустили, а не задержали и не известили об этом меня, кое-кто ещё по шапке получит! И всё же малообразованному человеку, выращенному в четырёх стенах в чужом небоскрёбе, если о жизни в полисе он знает, по сути, только из чужих рассказов, скорее пришло бы на ум, оказавшись на свободе, просить о помощи первого встречного в форме, не похожего на представителя клана Золотниковых. Она же поступила именно что как «клановая», бросилась прямиком к «своим».

– Ну, так ведь она и есть клановая? – возразил я.

– Да что там воспитания – четыре года! – отмахнулась опекунша.

– Может быть влияние «хозяев»?

– Возможно, – кивнула Ольга Васильевна. – Ладно, а ты, Антон, что обо всём этом скажешь?

– А я скажу, мне показалось, что кое-что она пусть и не договаривает, но не врёт, – ответил я, откидываясь на спинку стула. – Единственное, чего я не понимаю, как она сумела притащить с собой золотниковского спиногрыза.

– Поясни…

– Ну, вы заметили, что старшенький, пусть он ведёт себя как избалованный говнюк на все свои шесть, рассуждает и разговаривает так, будто лет ему раза в два больше, – задумчиво произнёс я, потирая пальцами подбородок. – Да и, похоже, умный он совсем не по возрасту, к тому же, как я понял, содержался отдельно и состоял в главном роду. Причём, скорее всего, как один из возможных наследников. Вот я и задаюсь вопросом, как она его выцепила и смогла с собой увести? Ведь тёплыми отношениями там и не пахнет, а подними он крик, и вся затея рухнула бы. Стоило ли так рисковать, связываясь с тем, у кого и так всё хорошо, при том, что решилась она на этот шаг, по её словам, ради своего новорожденного ребёнка?

– Да, – кивнула Ольга Васильевна, – выглядит это очень странно… Но с тем, что в основном своём рассказе она не врала, я с тобой согласна, ну, либо она прирождённая актриса, способная обмануть не самую последнюю чародейку в Полисе. Впрочем, чары применяемые на допросах, чтобы распознать ложь, также молчали… Но в любом случае её рассказ всё равно нуждается в проверке. Скажи лучше, ты намерен ответить на её просьбу?

– Возьму в клан, – пожал я плечами и грустно усмехнулся, – всё-таки родственники, вы сами проверяли, а их у меня не так уж и много. Саму Елизавету, младшего сына и дочь введу в свой род, а золотниковского засранца…

– Этого я и боялась, – тяжело вздохнула женщина, устало прикрывая глаза. – Антон, как твой опекун я запрещаю это делать!

– Что? – не ожидая ничего подобного, я вскочил на ноги. – Но как? Точнее, почему? Я же включил Алёну в главную ветвь, и вы не возражали! Так почему сейчас?

– Антон, успокойся, – устало произнесла Ольга Васильевна. – Во-первых, Алёна – особый случай. Мало того что она молодая девушка и, по сути, твоя внутриклановая «связь», мать твоих будущих детей, которые станут основателями побочных веток. Так ещё и в том, что в том, что она стал одарённой Бажовой, виноват лично ты! А наши сегодняшние гости – совершенно другой разговор. Род, а тем более главный, – это не помойка, в которую можно брать кого угодно. Это только ты и напрямую связанные с тобой люди!

– Так вы что предлагаете отказать? Не принимать их в клан или вообще отправить к тем же «Шипам»? – возмущённо выпалил я.

– Ну, во-первых, не кричи! – слегка нахмурилась женщина. – Во-вторых, они уже пришли к тебе, и отправлять их к кому-либо поздно. Обратились бы они сразу к княжьим людям, никакого ущерба тебе не было бы, а теперь, извини! Метаться поздно. Сор из избы выносить не следует! Это запомнят и потом, в самый неудобный момент, припомнят инцидент, когда к тебе пришли твои люди, а ты отправил их искать помощи на стороне! И никому не будет важно, что у тебя имелись свои резоны и почему ты так поступил. И вообще, мне кажется, или кто-то плохо слушал на занятиях и теперь путается в терминах?

Выслушивая подобную выволочку, я сидел, слегка насупившись под строгим взглядом голубых глаз опекунши.

– Есть клан! – продолжала женщина. – В клане несколько ветвей, одна из которых старшая, а остальные младшие. В каждой свой главный род, их порой называют «семья», и свои побочные. Так вот род – это мужчина, его жена, его предки и потомки! Любовницы обычно в род не входят, но в случае с Алёной всё так запутано, что лучше всего считать её частью рода.

– Но говорят же там «род Бажовых», «род Воронцовых», – вклинился я, всё ещё хмурясь.

– А ещё кто-то называет особняк дворцом! – отбрила меня женщина. – И в чём-то даже прав, потому как каждый дворец по сути своей особняк, но не каждый особняк дворец! Говоря про «род» в значении «клана», люди чаще всего подразумевают именно «главную семью», по сути, тех, кто может принимать решения, и прочих, тех, кто эти решения выполняет. Ну а то, что в простонародье эти понятия слились воедино, мало что значит. Клан-ветвь-род! Последовательность исключительно такова! Да, порой для удобства в разговорах термины путают, называя ветви главными и побочными, а семьи, например, старшими и младшими. Но подобные случаи не должны быть причиной недопонимания или ошибок для главы клана!

Я неуверенно кивнул, буркнув что-то типа «понял».

– Принять бывших Золотниковых именно в «клан» – есть насущная необходимость! – продолжила тем временем Ольга Васильевна. – Но не так, как Алёну, в свой собственный род, а через ритуал гоминиума создать для них младшую ветвь, которая при всём желании не будет влиять на принятие решений.

Опекунша замолчала, вглядываясь в моё лицо, а затем, вздохнув, продолжила уже куда как более мягким тоном:

– Антон, я понимаю, что такое вот появление, казалось бы, несуществующих родственников в твоей ситуации вполне могло сорвать тебе крышу и немного подпортить способность критически оценить ситуацию…

– Ничего мне не «сорвало»… – немного раздражённо буркнул я.

– …Но частично отсечь от себя, по сути, незнакомых людей, да к тому же в большинстве своём рождённых в чужом, превентивно враждебном клане, вполне нормальная паранойя и осмысленная мера самозащиты! – продолжила Ольга Васильевна. – Я не говорю, что они плохие люди! Не дай то Древо – я их просто-напросто не знаю! Но даже если они сами этого не подозревают, их вполне могут играть в тёмную, например, старейшины Золотниковых. Вот вводишь ты их даже не в свой род, а в старшую ветвь, а уже завтра на голову тебе из окна ближайшего здания падает набитый книгами шкаф. Тебе сказать, кто будет следующим главой клана Бажовых?

– Алёна? – опять нахмурился я.

– Нет, дорогой мой! – горько усмехнулась женщина. – У твоего клана «Пурпурного Бархатного Кодекса», в котором бы было написано, что и как, ещё просто-напросто нет, ну а если он и был у предков, то нынче утерян! А потому по общим полистным правилам главным становится побочный род, в котором не только имеется совершеннолетний член, но и наследник мужского пола.

– Золотниковский засранец…

– Именно. Он, как и ты, полукровка, и всем будет абсолютно плевать на несоответствие кланового эго, – продолжила нагнетать Ольга Васильевна. – Мать автоматом становится регентом, но не забывай, что воспитана она как рабыня Золотниковых и вполне может иметь поведенческие закладки, которые сегодня были просто-напросто неактивны. Я более к вашему клану отношения никакого не имею, а уже на следующий день взволнованный отец выходит на нового Главу Клана Бажовых, прощает его и принимает назад через всё тот же ритуал гоминиума. Причём на условиях присоединения вашего клана при возвращении самого Юры в главный род Золотниковых.

Опекунша громко хлопнула в ладоши и театрально развела руки в стороны.

– Вуаля! Клан Бажовых растворяется в Золотневском, и даже воспоминаний о нём не остаётся! У последних все на своих местах, как и было до этого! Но если даже тебе на это плевать, и жалость к вновь обретённым родственникам так застит глаза, подумай о том, какое будущее ждёт Алёну. А я ведь не смогу вмешаться, потому что всё будет сделано предельно официально, и даже сбежать ей никто не даст. Хочешь ей такого?

– Нет… – тихо прорычал я, до хруста сжав кулаки.

– Правильно! – кивнула Ольга Васильевна. – И я не хочу. Но при этом Золотниковы не только поимеют ещё одну рабыню и не только завершат начатое тридцать лет назад, но и выполнят просьбу о мести обиженного тобой Второго Наследника. Заметь, я не говорю, что в действительности всё произойдёт именно так, как я сейчас описала, но ты первый должен был увидеть в возможных новых членах клана опасность для уже имеющихся. И только потом думать о благополучии новичков! Ты меня понял?

– Да…

– Тогда давай обсудим вот ещё что…

* * *

Закрыв дверь за вышедшими юношей и девушкой и вновь наложив чары приватности, Ольга Васильевна вернулась на своё место и, усевшись, слегка помассировала виски.

– Игнат… – позвала она, и спустя мгновение с потолка, материализовавшись в воздухе, на пол спрыгнул высокий крепкий мужчина в тёмных одеждах, обвешанный холодным оружием.

Сняв маску, он преклонил пред кня’жиной колено и, получив разрешение подняться, воззрился на женщину взглядом ничего не выражающих глаз на пересечённом шрамом суровом лице.

– Что скажешь? – спросила Ольга Васильевна, прикрыв глаза.

– Я уже говорил, что парень по характеру очень напоминает вас в молодости, – спокойно ответил чародей. – Толкни его в нужную сторону, расскажи, что и почему, и он начинает думать головой, а не какими-либо другими органами. Признаться, сейчас я даже жалею, что был не согласен с вашим желанием подвести к нему Клару, но для ваших планов эта Алёна оказалась значительно лучшим вариантом.

– Свою дочь всё равно пришли, – тихо произнесла кня’жина, так и не открывая глаз. – Скажешь Маргарите, чтобы взяла её под свою руку. Может быть у неё, если ты теперь не против, тоже что-нибудь с Антоном получится. Как минимум я точно знаю, что яблоки у него ещё есть, а теперь в доме в любом случае понадобятся ещё одни доверенные руки и глаза.

– Будет исполнено…

– Хорошо. Что ещё скажешь?

– Нам становится всё труднее прятаться от этой Алёны, – нахмурившись, произнёс Игнат. – Это необычно, учитывая-то наши возможности, а тут необученная девчонка без году неделя как чародей. И ведь даже не видит ничего, но иногда такое впечатление, что точно чувствует присутствие!

– Да, ей передался дар сильного интуитивного сенсора, – кивнула Ольга Васильевна. – Развивать его мы пока не будем, она просто-напросто не готова, но вот вам лишняя тренировка не помешает. И всё же меня больше интересует то, что ты думаешь о нашей ночной гостье.

– Мне не нравится эта женщина, – сразу же ответил человек. – Её легенда не соответствует образу, однако она не импровизирует, ведёт себя естественно для сложившейся ситуации, и в чём-то это даже подкупает… Но оставляет слишком много недосказанности в своей истории, чтобы можно было ей просто так поверить.

– Мне тоже, Игнат, мне тоже, – кивнула кня’жина. – Уж слишком не вовремя она появилась из ниоткуда. Так что последите за ней… И да, я хочу знать о ней всё, как и об её детях. Проникнуть в небоскрёб Золотниковых у нас возможность есть?

– Покуда не прорабатывалась в связи с отсутствием необходимости.

– Ну так проработайте! – приоткрыв один глаз, произнесла женщина. – Я хочу узнать максимум возможного.

– Будет сделано.

– Свободен!

Не успела она закончить, как мужчина-чародей, сложив несколько ручных печатей, растворился в тени одного из плохо освещённых углов комнаты.

* * *

Спать не хотелось… тем более после употребления зелёного киселя, впрочем, от того, чем могут заняться полные энергии парень с девушкой, оставшись в одной комнате в тёмное время суток, мы воздержались. Не то чтобы не хотелось, но вот настояния для любовных игрищ как-то не было.

Поэтому те полтора часа, что оставались до рассвета, мы просто пролежали на кровати, уткнувшись каждый в свою книгу. Я штудировал учебник по «Городской тактике», а Алёна, забавно морща носик, внимательно, по слогам вчитывалась в учебник русского языка и литературной словесности за третий класс общеобразовательной школы.

Да, как бы мы ни кувыркались в постели, как бы быстро она ни выучила азы этикета и профессиональной работы по дому для прислуги, как бы разумно ни мыслила и вообще, как бы я к ней ни относился, Алёна всё ещё оставалась вчерашней необразованной посадской девушкой. Ну, или «почти» необразованной, потому как за два класса храмово-приходской школы в своём Посаде отец-таки дочери оплатил.

Читать, считать умеет – и ладно. Более, по мнению зажиточного посадчанина, справной бабе на земле и не нужно, ни чтобы отцу и матери помогать, ни чтобы детей мужу рожать.

Так и получилось, что буквы девушка знала и хоть как-то читала, медленно и по слогам, водя по строчкам точёным пальчиком. Практики в родном доме у неё после школы не было. Умела считать до ста, слагать и вычитать – что было вполне нормальным для прислуги простеца, которую следовало позже только немного подтянуть в арифметике. Но, по мнению как Маргариты Юрьевны, так и Ольги Васильевны, никуда не годилось для клановой одарённой, пусть даже не чародейки или чаровницы.

А самое смешное, что к академическим наукам у девушки предрасположенность была куда выше, нежели у меня. Знания, пусть даже пока что элементарные, которые, кстати, из-за простоты были всё же скучны, а потому обычно хуже давались в почти взрослом возрасте, она впитывала, словно губка, и очень быстро прогрессировала.

Ну а, учитывая, что у нас под боком целая настоящая Школа, договориться с нашим бывшим завучем, Артемидой Бореславовной, об ускоренном экстерне для молодой Бажовой Ольге Васильевне особого труда не составило. Так что теперь девушка вгрызалась в гранит науки, словно голодный лилип в головку элитного сыра, предвкушая тот момент, когда ей позволят начать обучаться применять магию!

Именно так, Алёна, совершенно не желая становиться чародейкой, мечтала скорее научиться творить заклинания. Пусть девушке претили бои и насилие, но, к счастью для неё, чародейские искусства были лишь одной гранью магических наук, известных человечеству. Правда, критично важной для нашего выживания, а потому, как по секрету сказала мне Ольга Васильевна, что-нибудь убойное новоявленной Бажовой выучить всё равно придётся!

И тут даже не вопрос элементарной самозащиты. Просто, случись что: приди война на территорию Полиса, или прорвись очередной «Жор» за внешнюю стену, – и всех взрослых одарённых без исключения князь призовёт на защиту Москвы. Отсидеться не получится, сослаться на отсутствие нужных умений тоже! И пусть на передовую таких, как Алёна, не кидают, но вот в отряд поддержки она попадёт точно. А там, даже перетаскивая судна в полевом госпитале, лучше уметь пульнуть в появившегося внезапно врага чем-нибудь смертоносным!

Забрезжил рассвет, и я, отложив учебник, чмокнул в щёку увлечённо читающую девушку и, быстро переодевшись, отправился на тренировку. Вначале был бег, самый что ни на есть обычный, но много, много кругов вокруг облюбованного мною полигона. Затем то же самое в другую сторону с применением живицы, сдерживая себя, а потом, ускоряясь на каждом круге процентов на десять. После чего начинались так называемые «метания».