Текст книги "Сон Ивана"

Автор книги: Алексей Шарычев

Глава 4

 
Сон и явь – одно и то же,
Всё уходит в грёзах жизни,
Ход времён всё уничтожит,
Не возвысит, не унизит,
Всё сравняет в бездне вечной.
Теплота души сердечной,
Мысли, радости, тревоги
Каплей жизни канут в вечность,
Все идут этой дорогой.
Нет в теченьи сём причала;
Где укромный уголок,
Чтобы в нём не замолчала
Песня бытия в свой срок?
Всё уходит в бесконечность,
Вечна жизнь, но для людей
Явна только скоротечность
Их мгновенных, кратких дней.
Раньше не было Ивана,
Вдруг, явился он на свет,
Детство, юность, как в тумане,
Оглянулся, – стал уж сед.
Что вчера, то же и завтра,
Лишь текущий сей момент,
Что уходит без возврата
В прошлое, его уж нет.
Только память воскрешает
Нам минувшие года,
Но и это затухает…
Нету, нету и следа
Тех, кто жил, мечтал и думал
В этом призрачном миру,
Их как будто ветер сдунул
Разгулявшийся в пургу.
Снег летит, за ним другой,
Тает, снова выпадает,
Вихрь летит под ветра вой
И веками не смолкает…
Всё же не люблю зиму,
Ничего, настанет лето!
Будет солнцем всё согрето,
Будет радостней уму!
Но сейчас я не об этом.
Тяжко начал день Иван,
Но стакан, ещё стакан,
И как будто поправляясь,
Влагой пенной наполняясь
Выправил согбенный стан.
Вот уже идёт шатаясь
За добавкою себе,
Чад и дикость в голове,
Но намёка на усталость
В сильном теле нет нигде.
В магазин Иван заходит,
На прилавок тупо смотрит.
Деньги подсчитав в уме,
Покупает и уходит.
Движется он, как машина,
Душно мыслям от спиртного.
Постоял чуток, и снова
Возвратился на квартиру.
Там он вещи подсобрал,
В сумку плотно их уложил,
Думал он, соображал:
«Зря я время уничтожил,
Ишь какой маршрут задал,
Всё изъездил, ну и что же?
Тот товар, что нужен мне,
Не сыскать по всей стране.
В Питер так и не доехал,
Не прошёлся по Москве.
Съездить б можно, ведь не к спеху,
Но чего-то худо мне…
Стонет мой несчастный мозг,
Домой, на родину, в Тобольск!»
И решил Иван уехать,
Дозвонился на вокзал
И билеты заказал.
Телевизор для потехи,
Как шарманку он завёл,
Стал смотреть «Божий закон».
Там попы с собой ругаясь
И гордыней не стесняясь,
Стадо поучают враз,
Дают слышать «божий глас».
Ряса одного, от пуза
Так и рвалалася по швам,
Говорил про стыд, про срам,
Про томленье душ под грузом
И потворство злым грехам,
Псом кого-то обзывал…
К удивлению Ивана,
Слушателей полон зал
Рот разинув воздыхало.
Рядом поп другой вещал
Голоском своим елейным,
О смирении пищал,
Речью кроткой вдохновенный.
Стадо с радостью внимало
Мудрым пастырям своим,
Злоба тут взяла Ивана:
«Что бы пусто было им!
Ведь от церкви отвращают
Эти гады, клубят дым
Из словес своих никчёмных.
К истинам святым взывают,
Бьют надменные поклоны
В скотском виде пребывая.
Храм внутри у вас самих —
Здраво молвил нам Христос.
А попы, что слушать их,
Льют словесный свой понос
Три извилины имея.
Да, бывают и умнее,
Книжниками можно звать,
Но ведь, те же фарисеи,
Один в один, ни дать, ни взять.»
Переключил Иван канал
И смотрит «Вести»;
Там, свой пастырь
Такую чушь и муть погнал,
Что стало совестно, ужасно.
Вот, экономика у нас
Мощные темпы набирает,
Россия первая сейчас
И с гордостью на мир взирает.
У нас и пенсии на диво,
Зарплаты – мама не горюй,
Куда ни глянешь, всё красиво…
«Толкуй, товарищ, потолкуй,
Как будто все мы на Рублёвке
Живём, жируем, припеваем,
В дворцах, в шикарной обстановке
Плоды системы поглощаем.
У них своё есть государство,
На кой же чёрт им вся Россия?
Дороже им своё богатство,
Власть, роскошь, почести и сила.
А что народ, так это скот,
Его налогами доите и режете,
За сводом свод законы
Ловко вы строчите.
Ух, раскулачить бы всех вас!
Но страшен русский бунт,
На нас самих же ярость обращает,
В разор и беды погружает,
И вновь сплетает новый кнут.
Быть может, времечко настанет
И лучше заживём, кто знает…
Военная России сила – вот гордость!
В внешней политике красиво,
Россия – мощь, это не новость,
Внутри б порядок навести нам.»
Переключил Иван канал,
На юмор поглядел похабный,
И сериалов тут и там
Перелистал уже изрядно.
«Тупых ток-шоу и реклам
Набилось в этот зомби-ящик,
Ох, телевиденье пропаще,
Скажу, как поп, всё стыд и срам.»
И сплюнув злобно, погасил
Пультом мелькание экрана,
Залпом стакан опорожнил
И выругался громко, пьяно.
«Сегодня высплюсь я покрепче,
Завтра с утра ждёт путь-дорога,
Пожалуй, мне сейчас полегче,
Ух, прихожу в себя немного.»
И вот уже домой он едет
В вагоне шумного плацкарта,
Кроссворд гадает еле-еле,
Щелкает семечки с азартом.
Стучит железная дорога,
Несутся километры вдаль,
Простор огромен, воли много;
Всё тот же лес, так же как встарь
Шумит зелёными морями,
Сменяясь изредка полями
И синевой озёр, и рек,
Да иногда ещё, домами.
«Да, вольно дышит человек
На родине такой огромной!
Усталый поезд мчит свой бег,
Но нет конца этим просторам.
От берегов Чёрного моря
До зарослей тайги сибирской
Лежит бескрайнее раздолье!
За горизонт бы устремиться
И поглядеть, что будет там…
Жаль не летаем мы как птицы,
Сидим мы по своим местам
И видим то, что дома снится.
Ох, не права была царица,
Аляску, дура, продала!
Схватила с жадностью синицу,
А выпустила прочь орла.
Каких б ещё богатств там было…
Да, впрочем, не сумели б мы
Распорядиться всем красиво,
Не те, видать, у нас умы.
Нефти моря в себе имеем,
И лес, и газ, ведь всё у нас!
Так почему же все худеем,
Живем, абы господь нас спас.
Что стоит рубль наш деревянный —
Валюта третьесортных стран!
Мне, право, это непонятно…
Куда ни глянь, везде обман.
Вот, за отечество сражались
С фашизмом наши старики,
И хоть бы пенсии дождались,
Чтоб с голодухи и тоски
Земные дни их не кончались.
А те же, немцы, австрияки,
Вся европейская их рать
Баронами живут, и всякий
Нашим мильонникам под стать.
Большое поле ты, Россия,
И среди нив твоих, во век
Лихой гуляет человек, —
Кто-то сказал в подобном стиле.
Мила нам родина, всех краше!
Но хуже нету, власти нашей…»
Сидит в раздумиях Иван,
В окно природу наблюдает,
Чай попивает и зевает.
И вот уж к месту подъезжает
Сей стальной локомотив,
С вагонов люди выползают,
Ожил перрон и стал криклив.
Топот ног не умолкает,
Идут с баулами, бегут,
Движенье дружно направляют
К вокзалу; смотришь, там и тут
Свои пожитки расставляют
И пересадки новой ждут.
А Ване, суетиться тут
Уже не надо, он на месте,
Кругом знакомая окрестность,
Приехал, кончен долгий путь.
С вокзала в город доезжает,
И вот он дома наконец,
И мама радостно встречает
Его, измучилась вконец
Гуляку-сына ожидая.
Лишь пьяный голос в телефоне, —
Вот всё, что слышала она,
И беспокойством, мукой, болью
Душа её была полна.
Годами горе приносил ей
Непутевый сын бедовый.
Но любовь, своею силой
Одолеет все препоны.
Верила она, что вскоре
Ад кромешный прекратится,
Что по Божьей, доброй воле
Сын из пепла возродится.
Что и в их печальном доме
Будет радости сиянье,
Будет свет в их горькой доле,
Мир, любовь и пониманье.
Много злого Ваня сделал
Своей матери родной…
Да, таков был наш герой,
Жил, как прыщ на белом теле.
 

Глава 5

 
Продолжаю, повествую,
Длится дальше мой рассказ.
«Я, пожалуй, нарифмую
На роман» – вот так подчас
Мнится мне; в своем уме
Я историю слагаю,
Смысл в строки облекаю, —
На своей стою стезе.
Пусть и не художник слова,
Но и не пустой маляр,
Я рисую быстро, скоро,
Полыхает как пожар
Дум моих сердечных хворост.
Мчится вдаль поток словесный,
Что там будет? неизвестно.
Ух, подвыпустил я пар,
Может быть, опять не к месту…
Продолжаем путь, читатель,
Где оставили Ивана?
Дома он, ура! не пьяный!
Новую главу романа
С интересом почитаем.
Вот уже промчался месяц,
Как видение Ивана
В беге времени исчезло.
Ощущал себя он странно.
Спал урывками; со страхом
Ожидал он час ночной,
Ложил голову на плаху
И метался как шальной,
От бессонницы страдая.
Не приходит сон-палач,
Мук предсмертных не кончает,
А продляет стон и плач
В тяжкой ясности сознанья.
Как на медленном огне
Корчилась душа от боли,
Словно висельник в петле
Бился, задыхался, спорил
Сам с собою в мёртвой мгле.
«На секунду не умолкнут
Голоса в моих ушах!
Дикий ужас режет глотку,
Давит нестерпимый страх…
Совесть волком завывает,
В клочья рвут мне мозг скоты,
Где же рыщут эти твари?!
Как с ума тут не сойти?!
Размозжу об стенку череп!
Господи, тебе я верю,
Помоги же мне, спаси!
Мне и раньше было плохо,
Но сейчас, невмоготу!»
Думал Ваня, и со вздохом
Погружался в темноту.
Час, иль два за сутки спал
И просвета не видал.
Наконец, к врачу помчался,
Тот таблетки прописал,
Курс лечения начался.
Дофамин в его мозгу
Те пилюли приглушали,
Спать спокойно позволяли,
Просыпался лишь к утру.
Но, как тускл был и печален
Утра солнечного диск!
Смутно всё словно в тумане,
Ум, как будто чистый лист.
Нету мыслей и желаний,
Тупо, глупо в голове.
Стоило ему стараний,
Что-то приказать себе.
Развалившись на диване
Пялил в потолок глаза,
Пусто, пусто на экране…
«Потеки ты, что ль слеза,
Иль улыбка появись,
Гнев, ударь словно гроза,
Что нибудь, зашевелись!»
Знал Иван рецепт спасенья:
«Гиря в тридцать два кг-э,
Сок из пота и усердья, —
Размешать это в себе,
Пить коктейль как можно чаще,
Этак точно станет слаще.
Книги на обед и ужин —
Этот рацион мне нужен.»
Жизнь помчалась по режиму,
Дни за днями прочь шагают.
Вновь Иван в порыве силы
Гирю тянет и читает.
Тяжело ему ученье,
Ум в лекарственных оковах,
Нету чувств от просвещенья,
Мысли словно в омут тонут.
Раньше Ваня почитал
Кой-какой литературы,
Кой-чего конечно знал.
Не любил макулатуры,
Всяких россказней бульварных
Про убийства и амуры,
Приключения, забавы.
Из художественной чтил он
Только классиков одних,
Их исследовал обильно
Зарубежных и своих.
Знал историю России,
Философию любил,
В психологии, по силам
Кой-чего переварил.
А теперь решил системно
Обучение начать
И предмет себе избрать.
Знал Иван, что несомненно,
Психология ему
Ближе к сердцу и уму.
«Разберусь я в ней отменно!
Всё постигну, что смогу.
Изучу все направленья,
Кой-чего уже имею,
Дальше я легко шагну.
Нужно и психиатрию
Мне конечно почитать,
Разные там невралгии,
Или как там их назвать…
Благо, рядом интернет,
Книги тут скачать не сложно,
В нашем веке всё возможно,
Здесь препятствий вроде нет.
Будет польза, а не вред,
Мне ведь этот интернет,
Порно-сайтами своими
Приносил не мало бед,
Устоять я был не в силах…
На сто бед один ответ,
Унывать тут не годится!
Пусть и дальше жизнь мне снится.
Может будет и просвет
Среди этой мглы туманной,
Может, через столько лет
Я избавлюсь от дурмана,
От безумия, от муки,
Безысходности, тоски…
Эх, живу я в сказке жуткой!
Разорвать бы те тиски,
Что судьбу мою сдавили,
Нету мочи, не под силу
Вырваться из этой гнили!
Длится этот страшный сон,
Прекратить его мне, что ли?
Мысль такая поневоле
Тут приходит; душу вон
Выпровожу я из тела,
Ну а дальше, а потом?
Нет меня на свете белом —
Это было б хорошо,
Ну а вдруг, тогда на деле
Развернется страшный сон…»
Всё же, эти мысли реже
Приходили в ум Ивана,
Не было тоски, как прежде
Острой, душной; не бывало,
Впрочем, и игры ума,
Всё в сознаньи глухо стало.
Света нету, но и тьма
Мраком душу не терзает.
Смутно Ваня понимает,
Зрит из своего угла
На жизнь, что мимо пробегает.
Взялся Ваня не на шутку
За учение своё,
В каждую минуту суток
Новое он узнаёт.
Спит спокойно, и во сне
Пройденное повторяет.
Так от дня ко дню гуляет
Мыслями в своём уме.
Странные он видел сны;
В них, он ясно сознавал,
Что видит сон, но всё же спал.
Были мысли так ясны,
Он бодрствовал во сне своём
И был в сто раз живей, чем днём.
«Сейчас я в субъективном мире,
И впрямь, ведь это целый мир…
Вот это чудо, ну и диво!
Не даром написал Шекспир
Про явь, что ткётся только снами.
Где ж ты, реальность?
Какими бы могла словами
Сказать, что это ты? Что сталось
Действительно вот то, и то,
Что это мне не показалось?
Я знаю, что я вижу сон,
Я сплю сейчас и понимаю…
В таком же сне мы все живём
И бодрствуем, не сознавая.»
Внешний мир стал чужд Ивану.
Идя по улице, порой,
Ему казалось дико, странно —
Среди людей он был чужой.
Словно по другой планете
Заплутавшись он шагал,
Всё предстало в новом свете.
«Лучше б я и дальше спал…
Вроде бы не изменилось
Ничего вокруг меня,
Люди те же, и дома,
Но видать, настройка сбилась
В голове моей; беда!
Вот, в двух соснах заблудился,
Так, куда же мне, куда?
Для чего остановился…
Озираюсь как дурак!
Это же ландшафтный парк,
А за ним и дом мой скрылся.
Что-то, как-то всё не так…
На прямой дороге сбился!»
Входит Ваня в магазин,
На витрину налетает
Он с размаху, всё сбивает,
Под улыбки чьих-то мин.
Взял покупки; возле кассы
В ожидании стоит.
Встретился тут одноклассник,
С ним о чем-то говорит.
Раздаются эхом фразы
У Ивана в голове,
Понимает он не сразу,
Нудно крутится в уме
Смысл слов; ещё тяжоле
Речью мысли облекать,
Начат диалог и вскоре
Лучше его прекращать…
Всё не в радость для Ивана,
Но и грусти тоже нет.
В трезвости живет, как пьяный,
Спит и ест, не знает бед.
Видно, плохо переносит
Нейролептики Иван,
Но страданья стойко сносит.
Начертал себе он план,
Следует ему, упрямо.
«Все расставлю по местам
В этой жизни окаянной!
Хуже точно уж не будет…
Крепанусь, переборю,
Сколько нужно, все микстуры
Я с прилежностью пропью.
Будет праздник для души
Без бухла и анаши!
Буду обществу полезен!
Здравомыслящ и любезен
Я продолжу жизни путь,
И постигну её суть.»
Быстро день за днем мелькает,
Лето, осень и зима,
А за ней весна растает,
Мчится время в царстве сна.
Что-то, где-то происходит,
Жило, было и прошло,
Всё в небытие уходит,
Всё сравнимо здесь со сном…
Вот уже и год промчался,
Как таблетки пьёт Иван,
Краткий сон его менялся;
Поразвеялся дурман,
Смысл здравый появился,
Ваня, соблюдая план,
Результатов всё ж добился.
Поступил он в институт,
С легкостью сдержал экзамен.
Вырвался из тяжких пут.
 

Глава 6

 
Согласитесь же, читатель,
Что студенческие годы
Всех милее и приятней,
Нам тогда даже невзгоды
Кажутся, что ль веселее.
Мы в восторге от свободы,
Буйство чувств в душе ликует,
Юность – вот краса природы!
Каждый день как бы дарует
Вихрь радости беспечной,
Молодость во всю пирует
В праздник яркий, скоротечный.
Что за жизнь в семнадцать лет!
Это сказка, не иначе,
Ничего счастливей нет
Той поры, тот миг удачен.
Впрочем, тоже не для всех.
Кто-то с детства горе мыкал,
Не слыхав счастливый смех,
Зная только злое лихо…
Не о том мы; в тридцать лет
Стал Иван опять студент.
Трудно грызть гранит науки,
Но коль нравится предмет,
То тогда уж не до скуки,
Тогда, счастья больше нет,
Как узнать что-то по теме,
И покуда не стемнеет,
В завтрак, ужин и обед
Кушать матерьял усердно.
Сдав экзамены победно,
Вспомнит с радостью студент
Дискотеку и буфет.
Жаль, что раньше для Ивана
Вся учёба состояла
В посещении тупом,
Под накуркой и хмельком.
Специальность не любил он,
В рыбный техникум ходил он
Для забавы и гульбы,
Только время зря убил он.
«Хоть и поздно взялся я
За учение наукам,
Но, учиться мне не в муку,
Это цель теперь моя.
Если б раньше был умнее
Жизнь сложилась б по-иному.
Впрочем, я не сожалею,
Было весело в ту пору…
Развивая интеллект
Точно бы пошел я в гору,
Но чего рядить, коль нет,
Для чего сейчас укоры…
Напрягу остаток сил,
Может буду средь светил
Своим знаньем выделяться!
Ишь чего вообразил…
Главное теперь – стараться,
Будет из Ивана толк!
Коль за дело крепко взялся,
Станет радостен итог.
Всё теперь в руках моих,
Я на светлой полосе.
Эх, напал на меня стих,
Развернусь во всей красе!
Будет праздник для Ивана,
Выбрался он из бурьяна.»
Так, порою думал он
Над уроками согнувшись.
Строил мыслью новый дом,
Старый был, увы, не лучшим.
Не достроен, нищ, убог,
Ядами вконец разрушен,
Окна, стены, потолок
Были бы под стать конюшне.
Ветер воет в той хибаре,
Пусто, нету ни души,
Беспорядок как в сарае,
Всё во тьме, в глухой тиши.
В кухне котелок не варит,
Не горит давно очаг,
Лишь сквозняк в избе гуляет,
Дышит грустью в затхлый мрак.
Да, прибрать это жилище,
Прямо скажем, нелегко.
Населить его, дать пищи
Для жильца, в конце концов.
Впрочем, может тот жилец,
Всего на всего, лишь ветер.
Не живёт, не спит, не ест,
Носится по белу свету.
Залетит на время в дом,
Погостит в тепле недолго
И исчезнет за окном…
Так или этак, а жить надо,
Длить подольше жизни сон.
Выстроив воздушный замок,
Или тесную квартиру,
Всё равно; из этих свалок
Нам не выбраться; в руинах
Как и прежде оживем,
Чтобы снова строить дом.
Запустил Иван жилище,
Но старанием своим
Кой-чего он починил,
Над пропащим пепелищем
Крепкий домик возводил.
Стало вроде бы почище,
В комнатах светло, уютно.
Всё, что нужно Ваня сыщет
В полках памяти; не трудно
Мыслью вольной погулять,
Вовремя заставить спать
Её; всё по минутам
Ловко житель расписал,
Дом в порядке пребывал.
Вихрем перестал носиться
Ум Иванов на просторе,
Крепко он уселся в доме
И не плохо пообжился.
Ураган вечной стихии
Он за стенами оставил,
И в спокойном, мерном штиле,
В нужном русле мысль направил.
Быстро крепнул этот дом.
Ну а что же за окном
В эти дни происходило?
В объективном мире было
То же, что и испокон.
Суетится муравейник,
Хлеб насущный добывая,
В спешном заработке денег
Смысл жизни понимая.
Нет покоя насекомым,
Бегают они по кругу,
Вылупляются и вскоре
Погибают от недугов.
Расширяют муравейник,
Войны, распри затевают.
Те, что стали пожирнее
Суетой сей управляют.
Взял бы, что ли кто-то веник
И повымел бы всю кучу…
Да, настанет это время,
И, наверно, станет лучше.
Хорошо, где нету нас,
Всё пройдет в свой день и час.
Входит Ваня в кабинет
(Час экзаменов настал),
Отвечает свой билет.
Всё, как надо расписал
Он по теме, что досталась,
Объяснил и доказал
Все нюансы; не осталось
Тут пробелов никаких,
Складно излагал, как стих.
Сдав экзамен на отлично,
Вышел Ваня в коридор.
«Эх, какой в душе простор!
В самом деле, не обычно…
Для чего я до сих пор
Дурнем жил, и сам не знаю.
Накопил я грязь да сор,
Не умел скопить я знаний.
Самому себе в укор
Жизнь туманная моя,
Самому себе я вор,
Крал я время у себя.
Вот уже мне тридцать лет,
Я студент первого курса,
Ничего у меня нет,
Пусто, дико, глупо, грустно…»
Однокурсники Ивана,
Те, кто выдержал экзамен,
Веселятся всей гурьбой,
Отмечают праздник свой.
– Есть бутылочка вина,
Ну, приятели, дружнее!
Выпьем, станет веселее,
Отдохнем теперь сполна!
– Долго мылили нам шею…
– Что кричите, детвора?
Кто из вас тут пить умеет?
Надо бы нам всем сперва
Выйти с этого двора,
Нас отчислить враз успеют
Из-за этого добра.
Спрячь-ка бутылёк, дружок,
Укроти на миг поток
Своей радости горячной,
Пышешь словно кипяток.
– На отлично сдал, Иван?
– Да, смотри, зачет по форме.
Что ж, компания вся в сборе,
Где сварганим ресторан?
– В парк, наверное, пойдём,
Знатная там есть беседка,
Там пристанище найдём.
– Это, ты придумал метко,
Что ж, товарищи, вперёд!
Все на пир, труба зовёт!
– Маша тоже на отлично
Все экзамены сдала,
Кстати, вот идёт она.
– Ну, веди себя прилично.
Верещагина вон с ней,
Салтыкова и Смирнова,
Вся краса весенних дней…
Понапялили обновок,
Позови-ка их, Сергей.
– Маша, можно на два слова.
В парк компания помчалась.
Веселился месяц май,
Солнце светом улыбалось,
Тёплый воздух через край
Лёгкие собой наполнил,
Всё вокруг – цветущий рай!
Хорошо тому, кто юн;
В перезвоне бодрых струн
Мир в тот миг нас удивляет,
Жить и верить вдохновляет.
Что ни день, уже и праздник,
Всё в реальности фантазий
Дышит свежестью своей,
Нет отважней и сильней
Пыла сердца молодого!
Юность, всё в красе твоей
Жить и радовать готово.
Развалилась на беседке
Вся компания честная,
Все смеются, шутят метко,
Времени не замечая.
Весел их нехитрый пир,
Льются вина по стаканам,
И как будто бы весь мир
Стал улыбчивым и пьяным
В их безудержном веселье.
– Что-то, други, в самом деле
С вами я подзадержался,
И пока я в трезвом теле,
Надо б к дому добираться,
Быстро майский день темнеет.
– Ваня, ты меня проводишь?
– С удовольствием, Мария,
По дороге мне изложишь
Всё, что за год проходили.
Может, наш Василь Петрович
Необдуманно поставил
Высший бал мне за экзамен.
– Мне он три поставил, сволочь!
– Это, что бы ты усердней
Занимался, Батраков,
Средний бал не так уж плох.
– Да, но лучше бы последний.
– Снова юн я стал, ребята,
Снова свеж, как день весенний!
Если б знали вы, как рад я,
Как я счастлив! Добрый гений
Свет на разум мне навёл,
Сбросил тень от сожалений!
– Ты ровесник нам, Иван,
Ты душою вечно молод.
– Зрелость, старость – всё обман,
Это только лишний повод
Зря резонить да хандрить!
– Не пора ли уходить,
Проводи же меня, Ваня.
– Всем пока, бросайте пить!
Ну, пошли до дому, Марья.
Марье было двадцать лет,
Были старшими с Иваном
Они в группе; их дуэт
Выглядел почти что равным.
Многих красота Марии
С ума-разума свела,
Лишь о ней и говорила
Желторотая молва.
В эту пору, два-три года
Многое собой дают,
Смотришь, – девушка, а скоро
Женщина уж тут, как тут.
Опыт Машенька имела
Не богатый, но не бедный.
Получала, что хотела,
Знала телом свое дело.
С красотою совмещала
Светлый ум; и им вполне
Пылкость чувства укрощала.
Знала, что сказать и где,
Как желанного добиться,
Как играясь не влюбиться,
Женщиной была вполне.
И наивности хватало
В той натуре молодой,
Нежно Машенька мечтала,
Мчалась сердцем за мечтой.
Идеал она любила;
Был ли принц, то, на коне,
Иль благоустройство мира,
Или подвиг на войне,
Экологии спасенье,
Помощь голодающим,
Иль система просвещенья
В странах развивающихся.
Верила она, что будет
Время счастья на Земле,
Что гармония наступит
Всем, повсюду и везде.
Музыку она любила,
На гимнастику ходила.
Молодость во всей красе
Разлилась в созданьи милом.
И казалось для Марии
Всё таинственно в Иване,
Всё, она в нём находила
Интересным, но и странным.
«Он, как будто бы прохожий,
Для него нет своего,
Всё, как будто бы ничтожно
И смешно здесь для него.
Где-то мыслями витает,
Отстранен, угрюм бывает,
Резко, вдруг развеселится,
Говорит, не умолкает.
С пустяка он может злиться,
Иль печалиться, кто знает,
Что там на душе творится
У него? Не отвечает
На расспросы он мои,
Всё он в шутку превращает.
И всем видом говорит,
Что его я забавляю.»
– Стадия конкретных операций,
Вот на ней и нахожусь, Мария,
Перестал я дальше развиваться.
Рос я словно травы полевые,
Жил в сиюминутных впечатленьях,
Так промчались годы молодые.
– Что ж, Иван, сейчас ты бодр и в силе,
Всё в твоих руках, имей стремленье.
Что до Пиаже, то без сомненья,
К стадии формальных операций
Ты уже вполне успел добраться.
– Ах, люблю тебя, весёлая девчонка!
Всё в тебе, как музыка играет,
Твои чувства радостны и звонки,
Песня эта манит, привлекает…
– Нет, Иван, развитие ребенка
На практике мне рано проходить,
Убери же руки, мне не ловко…
Мне домой пора; а может быть,
Завтра мы увидимся с тобою,
Я в кино хотела бы сходить…
– Не владею, Маша, я собою,
Выпил лишнего; так стало быть
Вместе завернем в кинематограф?
– Да, коль не забудешь позвонить.
Шёл Иван домой и думал,
Как же ночку скоротать.
«Проститутку бы нанять…
Ишь чего, нахальный вздумал,
С юной девой поиграть,
Натворил бы бед я с дуру.
Хороша она, цветёт,
Я ж сорняк и не иначе.
Ей бы нужен первый сорт,
А не водоросль пропащий.
Ей любовь, а мне, лишь похоть,
Не привык я вять и сохнуть
В этой лирике смешной,
Не случалось то со мной…
Впрочем, был и я влюблен,
Где-то этак лет в семнадцать,
Помню тот счастливый сон…
А потом, пожалуй, в двадцать
Тоже крепко я любил,
Но прошло всё, позабыл…
Где достать мне ассигнаций,
Чтоб путану пригласить,
С нею, к счастью, мне не жить,
Не терпеть, не разногласить.
Мне б идилию на час,
Ну а лучше бы на ночку,
Где же денег взять сейчас?
Спать иди, Иван, и точка.
Разожгла во мне огонь
Марья красотой своею,
Ты, дурак, её не тронь!
Не прибавь греха на шею.
А ведь я не буду первым,
Не наивна уже Маша;
Что же, может в самом деле
Свой унылый век украшу
Сим цветком? Вполне поспела
Для серьезных отношений
Эта девица-краса…
Нет, Иван, это не дело,
Спать иди, сомкни глаза.»