Текст книги "Радиоактивный ветер (СИ)"

Автор книги: Алексей Колентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Алексей Колентьев
Радиоактивный ветер

… There's nothing you can do for anybody else.

It just runnin' into a burnin' house, where nobody can be saved…

What difference you think can make?..

One single man in all this madness…

There's not some other world, where everything gonna be OK.

There's just this one.

James Jones «The Thin Red Line» [1]1
Здесь ты ни для кого ничего сделать не можешь.Это всё равно как бежать в горящий дом, где никого уже не спасти…Так что же меняют твои поступки?..один человек посреди всего этого безумия…Нет у нас другого мира, в котором всё будет «зашибись».Есть только этот.Джеймс Джонс «Тонкая Красная Линия».

[Закрыть]

От автора

Автор выражает благодарность за помощь и поддержку:

Орлов Дмитрий (за терпение и помощь в процессе работы над книгой).

Юрчук А. (за консультации по некоторым практическим моментам).

Всех тех, кого по их просьбе называть не могу, но не упомянутыми не оставлю: братья, от души вам всем спасибо. Будем живы. А также самых преданных читателей и помощников с «СИ» (Новиков Сергей, Литвинов Павел, Высокий, Дмитрий «Хищник», МихалЫч и многие другие, простите, кого не упомянул, но не забыл).

Спасибо, друзья.

1.1

Путь к блокпосту «Долга» не осложнился организованным преследованием, как я того ожидал. Группа прикрытия свернула периметр и начала отходить в сторону базы клана наёмников, видимо получив конкретные инструкции на этот случай. Само собой меня никто со взрывом не связывал: приказ о пуске ракеты отдавался или самим Эдвардсом, или мистер Хиггс взял на себя эту «почётную» миссию. Ситуация, как им казалось, была полностью прозрачной и контролируемой, ведь данные у них почти в кармане, а жадный наёмник, сейчас получит по заслугам. Выжидать будут ровно до того момента, когда расшифруют записи полёта истребителя. Эдвардс не дурак, обязательно поймёт, что флеш-карта либо у меня, либо я отдал свою Марине и она везла ему обе флешки. Пока он напряжёт резидентуры на местах, пока меня отыщут – я буду уже на базе «Долга». Далее возможны два варианта: либо попробуют взять заложников из числа семьи, либо попытаются взять тут в Зоне лично меня. Второй вариант выглядел вероятнее всего, так как возможности по России у миллионера были ограничены. Прикинув финансовые риски и вероятность успеха, думаю, меня попытаются взять из Зоны – это быстрее и явно дешевле. Я был готов к обоим вариантам и в любом из них передача информации амерам не планировалась.

Делая короткие интервалы между переходами, моя группа уже на пятые сутки вышла к территории контролируемой «долговцами». Дав команду остановиться, приказал занять круговую оборону в лесопосадке. Потом, послушав эфир, подозвал к себе Василя:

– Слушай, боец, настрой ПДА на связь со своим начальством и проси группу сопровождения прислать. Раз мы у вас в гостях, пусть устроят экскурсию. А то лишний шум получиться может. Я же устав знаю – жахнете из всех стволов и тю-тю жисть молодая.

Белорус только усмехнулся и отжал тангенту на передачу. Пробормотав какой-то код, начал созваниваться с блокпостом. Это заняло минут пять, не больше. Затем повернулся ко мне:

– Будет сопроводилово, через полчаса дежурная группа подойдёт с востока – трое человек. Давно догадался?

– С самого начала знал. Только я вам не враг, да и то, что мы провернули вашим только на пользу пойдёт.

– Верно. Но вот документы… Дай их мне. – Обнаглевший секретчик протянул руку и простоял с протянутой рукой минуты три. Я усмехнулся и парень невольно начал поднимать автомат. Вытянув обе руки перед собой, я успокаивающе начал отбивку давно заготовленной версии.

– Так я тебе и отдал. Это – страховка. Миллионер захочет наши (это слово я особо подчеркнул) бабки снова вернуть в семью так сказать. Нехорошо получится, если ему это удастся. На данный момент флеш-карта – это очень большая головная боль. Встречное предложение, Василь, можно сделать?

Боец опустил АК, недовольно мотнув головой, кивнул: продолжай мол. Я присел возле ствола засохшего дерева, предлагая жестом сделать Василю тоже самое. Он неохотно подчинился. Теперь, вроде всё успокоилось, разговор приобрёл конструктивный характер.

– Смотри: твоё начальство непременно хочет получить эти данные. Но что потом? Разработка, думаю, за пределами Зоны вообще невозможна. Сам знаешь – ни один артефакт дольше года за «колючкой» не работает, а унисолы явно сделаны для «внутреннего употребления» так сказать. Следовательно, что бы там ни было на флешке, быстрой выгоды это не принесёт. Допускаю, что какие-то выжимки будут, но за это время твоим командирам не раз и не два дадут по шее, а на сам «Долг» налезут все, кому Эдвардс скажет «фас!». Вы отобьётесь, но группировка скорее всего потеряет свои позиции и влияние в Зоне, что гораздо важнее спорных научных изысканий. Начальство твоё этого не поймёт, поэтому давай так: ты сам видел, как я передал Марине ОБЕ флешки, после чего произошли известные нам события. Это снимет все вопросы к тебе и пройдя по официальным каналам, дойдёт до амеров. Я же никому эти данные не отдам, даже если придётся за это сдохнуть: что в Зоне создано, то тут должно и остаться. Нулевой вариант, короче.

Белорус задумался. С одной стороны у него были чёткие инструкции, с другой он был полевым агентом и действовал больше на своё усмотрение, т. е. как самостоятельная фигура. Иначе оба долговца просто геройски погибли бы в бою, вместе с Пашей. Тайну нужно было уберечь любой ценой. Но убивать братьев мне не хотелось, да и «Долг», как оперативная база, больше подходил для моих вылазок в Зону нежели Кордон, насыщенный агентурой всех разведок мира и в придачу информаторами уголовной верхушки Зоны. Чуть поразмыслив, Василь утвердительно кивнул:

– Добро. Верно мыслишь: некоторые двери лучше не открывать. Перебьются отцы-командиры. Знаешь, я здесь уже очень давно, словно всю жизнь только и делал, что ходил по этим заповедным местам. Тут хорошо: нет фальши, и люди видны как на ладони… И друзья и враги. Как на войне.

– Довелось где-то поучаствовать? – Осторожно поинтересовался я. Василь кивнул. Тёплая, добродушная и вместе с тем печальная улыбка осветила круглое перемазанное маскировочной краской лицо.

– Баграм, восемьдесят второй год. Я вертолётчик, Антон. Ребят вроде тебя кучу на своей «ладушке», у духов из-под носа, домой перенёс. Вот вроде война была, а на «гражданке» душно, хоть и стрельбы нет, и духи далеко. Вранья много, люди жизни боятся. Почему так?

– Это нормально, просто там, где не стреляют, другая система ценностей. Жизнь продолжается, есть всякие удобства, и блага – люди воспринимают это как должное. Борьба за выживание переходит в иную плоскость: интриги, сплетни, бытовые дрязги. А в местах вроде этого – Я чуть повёл рукой вокруг себя – всё возвращается в эпоху, когда главным было не слово, а дело. И цена многих вопросов это уже не цветные бумажки, а кровь и сама жизнь. Всё переходит в плоскость инстинктов, упрощается.

Василь усмехнулся, поза стала совсем расслабленной, напряжение постепенно отпускало секретчика. Этот раунд был за мной.

– Ты прям, как профессор чешешь, будто и не прапор вовсе.

– Читал много – отец и дед долго библиотеку собирали. Я вроде как из интеллигентной семьи, поэтому и в армии без офицерского звания.

– Это как?

– Настоящий интеллигент хочет понять всё сам. Добраться до первоисточников жизни, не опираясь на авторитеты и не ища лёгких путей. Блажь конечно, но некоторые вещи лучше узнавать не из книг. Так я родителям и сказал. Они не препятствовали, хоть и не одобряли мой путь к истине, так сказать.

– Ты её нашёл, ну истину эту?

– Ну, я же здесь. Значит нашёл.

Мы поднялись и чувство было такое, что каждый узнал для себя что-то важное, бродившее в подсознании и наконец-то оформившееся в некий осязаемый принцип мироощущения. Норд сообщил, что группа сопровождения уже в зоне прямой видимости. Я дал команду сворачиваться. Следовало пройти к КПП «Долга» до темноты. Этот район Зоны был плохо изучен и тут часто видели «контролёров». Стать марионеткой самому и сделать такими своих бойцов я не хотел.

Встреча сопровождающих прошла нормально – это был дежурный наряд засевшего в одном из заглублённых укрытий, передового дозора. Они обменялись с Василем парой фраз, старший наряда кивнул мне и через сорок минут моя группа уже была у знакомого шлагбаума. Казалось только вчера прощался тут с Лесником и его непростой дочкой. Василь переговорил с начальником караульной смены и нас пропустили внутрь охраняемого периметра. Пройдя ещё через одни ворота и миновав холмистый участок местности, весь изрытый воронками от мин, мы вышли на разбитую асфальтированную дорожку, ведущую к комплексу промышленных зданий, на местном жаргоне именуемых «Бар». Название того, что было здесь до катастрофы на ЧАЭС, уже стёрлось из народной памяти. Теперь же тут было три достопримечательности: забегаловка известная под названием «100 рентген», совмещающая в себе функции гостиницы и закусочной; штаб-квартира группировки «Долг», контролирующей всю территорию Бара и стоящей чуть южнее особняком; и главный аттракцион Зоны отчуждения под говорящим названием «Арена». Насколько я понял, это некий гибрид судилища, гладиаторского ринга и тотализатора, чьи сводки жадно ловят по открытому каналу сталкеры по всей Зоне, а диски с записями боёв расходятся по всему миру, прочно удерживая первые места в рейтингах запретных развлечений.

Миновав ров и ещё один блокпост, мы оказались на территории Бара. Узкие улочки были полны народа, кто-то спешил уйти, кто-то возвращался в различной степени потрёпанности. Вот мимо прошла группа «вольняг», в жутко радиоактивных шмотках, счётчики радиации тревожно затрещали. Вот на территорию базы «Долга» прошли двое сменившихся с поста снайперов, сидевших где-то у северных ворот, там периметр граничил с Дикой территорией. Стволы держали в руках, я уловил знакомый запах горелого пороха: кто-то из шляющихся по руинам мародёров или наёмников уже никуда сегодня не придёт. Правду говорит народная мудрость: не бегай от снайпера – умрёшь уставшим. У ворот ведущих на базу, Василь с братом от нас отделились, мы пожали друг другу руки и разошлись. Несмотря на достигнутое соглашение, я знал, что секретчик своё ещё взыщет. По его представлениям я был его должником, что давало некий бону на будущее. То, что он заявится ко мне с какой-нибудь мутной просьбой – это лишь вопрос времени.

Мы с Кротом, Нордом и Денисом зашли в бар, чем-то неуловимо напоминающий столовую на Кордоне, только здесь помещение было оборудовано в полуподвале, а комнаты находились вообще где-то внизу, отделённые от общего зала широким зарешеченным тамбуром, где за постой школьной партой сидел охранник. Перед ним стоял монохромный монитор, разделённый на четыре сектора, где просматривались коридоры ведущие в номера, чуть справа и в центре раскрытый потёртый журнал регистрации с привязанной к нему на длинном шнурке ручкой, а на полу тоже справа, стоял прислонённый к боку парты АКС74. Парень с профессионально – ленивыми манерами лузгал семечки, аккуратно сплёвывая шелуху в бумажный кулёк, свёрнутый из какого-то глянцевого журнала с грудастыми полуголыми девчонками.

За широкой барной сойкой, протирая стаканы, стоял брат-близнец Сидоровича, только без очков. Его зычный, хриплый баритон перекрывал громко надрывающийся телевизор, где без остановки крутили музыкальные клипы вперемешку с записями боёв на Арене. Табачный дым плотным слоем укутывал потолок и серым маревом струился между столиками, создавая в баре, по-своему уютную атмосферу. Шутки, брань, ритмы современной музыки – всё это сливалось в общее монотонное жужжание, настраивая на предмет выпить и закусить.

Мы с друзьями заняли свободный столик, находившийся далеко от стойки с телевизором и от того совершенно свободный. Подошёл худощавый паренёк лет четырнадцати в камуфляжных натовских штанах и чёрной футболке навыпуск, доходившей чуть ли не до колен. Надпись на груди красными, готическим буквами сообщала всем, кто мог её прочитать, что парень – бунтарь («I'm rebel»). Кудрявые, сальные волосы ниспадали на худые острые плечи, а когда парень чуть поворачивался в профиль, длинный нос его, точно бушприт старинного парусника, точно указывал направление взгляда своего хозяина. Неожиданно живые зеленовато-карие глаза, наводили на мысль, что для данного индивида в жизни ещё не всё потеряно.

– Хай ( привет – авт.)! Чего пить будем? Сразу говорю: пиво только к вечеру завезут. Есть портвейн, «вискарь» само собой… – Начал перечислять парень чистым даже звонким ломающимся голосом.

– И тебе не хворать. Принеси бутылку минералки, пол-литра перцовки, пожевать чего-нибудь есть?

– Не. Сосиски есть консервированные, картошка фри, ветчина тоже в банках. У нас в основном чипсы да орешки потребляют. Ну к пиву то есть. Если пожрать так это к Люське. Баба такая. Она в бывшем цеху столовку организовала, но там водки не дождёшься. Не любит она этого. Вот бродяги пить сюда и ходят. А хавать – это к Люське. Водку с собой не берите – выгонит.

– Знатно. А скажи мне парень, далеко этот рай домашней кухни?

– Сразу как выйдете – соседнее строение вход со двора в такой же подвал.

– Спасибо, хлопец. Неси сосиски, хлеба, и пол-литра перцовки. Лук есть? Тащи его головок шесть. Сала не спрашиваю, вдруг светится. За пять минут обернёшься – дам червонец.

– Щас всё будет. – «Бунтарь», словно призрак растворился в дымном мареве местной атмосферы. Ещё спустя ровно пять минут, мы ели довольно свежий хлеб, хрустели синим крымским луком, заедая всё это немецкими консервированными сосисками. Перцовка была так себе, но не напиваться же мы пришли. Жизнь снова была хороша. Еда, простая и бесхитростная, настраивала на миролюбивый лад. Напряжение последних дней, понемногу отступало. Пришла пора определяться. Для моих друзей. Я предложил каждому высказаться по поводу дальнейших планов.

Крот выразил желание уехать: события последних дней дали ему понять, что я ввязался в большую игру, а у него уже всё было в порядке. Кроме того, денег полученных в результате операции, хватит на грандиозное переоснащение фабрики фейерверков. Но он выразил готовность приехать, если мои дела совсем поплохеют. Денис долго вертел пустую стопку в руках, но в конце концов тоже решил отправиться домой, не объясняя причин. Это был не страх, и тут ему однозначно понравилось. Думаю, что так всегда бывает с основательными людьми: некоторые события они осмысливают неспешно, а для этого нужно время. Юрис единственный выразил желание остаться:

– Я с тобой, командир. Ты же знаешь: я без настоящего дела не могу. Там дома… надоело всё, душно. А здесь, твоя правда, чувствуешь себя на месте. Я остаюсь.

– Норд, Светлана Витальевна снимет с меня шкуру живьём. Она если надо, сама сюда приедет, чтобы вызволить сына из этого… «райского уголка». Будут проблемы.

– Мама… Нет, командир. Мама умерла два месяца назад.

– Не знал, прости.

– Люди всегда умирают, так заведено. Не будем об этом. Я остаюсь. Я решил.

– Добро: Крот, Денис – Я выудил две заранее заготовленные бумажки с номерами счетов, которые мне прислал Сидорович. – Вот на этих номерных счетах по сто тысяч евро. Они ваши. Снимайте-пользуйтесь. Там же служащий сообщит вам номер телефона по которому можно будет оставить сообщение для меня. Может пригодится когда-нибудь. Завтра в 04.00 на Кордон отправляется караван с хабаром, всякой технической рухлядью, требующей ремонта за «колючкой». Караван ведут «долговцы», пойдёте с ним. Сидорович проводит вас через КПП вояк, как и в первый раз. Удачи ребята. Иван, был рад снова увидеть тебя, братишка. Денис, ты отлично сработал, на тебя можно положиться, удачи.

Мы посидели ещё немного, потом сняли два двухместных номера и на следующие восемь часов все вопросы были решены. Отдых для солдата – первое дело. Тот, кто строил эти казематы, был умным человеком: звукоизоляция была полной, ни один писк не доносился снаружи. Сон получился не таким как всегда, ощущения были сходны с теми, что я уже испытывал раньше, когда мне показывали историю из жизни Меченого. Всё виделось как будто со стороны, цвета словно ушли, всё отображалось в некоей коричневато-жёлтой гамме, где не было места другим цветам и оттенкам. Словно на старых, пожелтевших фотографиях…

«… Человек шёл уже третьи сутки. Осколок Монолита был надёжно укрыт в матово-чёрном тубусе контейнера, который лежал в рюкзаке. Звери как будто бы не замечали бредущего усталого и почти безоружного сталкера, словно отделённые от него невидимым барьером. Вот уже восемь дней подряд Меченый пытался выбраться за «колючку». Это ему всегда удавалось, но дальше происходило одно и тоже: куда бы он ни направился, дорога приводила его снова к дыре в сетчатой ограде периметра. Он менял направления, оставлял метки и раз за разом возвращался в исходную точку. Зона не отпускала его. Но как же быть с просьбой Монолита? Артефакт хотел, чтобы его частица упокоилась на дне самого глубокого и чистого озера в мире, и это должен был сделать Меченый. Что же произошло, почему Зона не отпускает?..

Неожиданно, он услышал крик, потом хлопки выстрелов и рычание. Стая псевдособов нашла себе лёгкую добычу. Видимо какой-то новичок забыл первое правило: сначала осмотрись, потом действуй. Подхватив «калаш», Меченый поспешил к месту боя. Через пять минут он был уже за «колючкой», снова оказавшись на территории Зоны отчуждения. Сил сразу прибавилось, хотя до этого момента он уже подумывал закусить консервами и придавить на массу пару часиков, до того вымотался. Осмотревшись, сталкер увидел знакомую картину: пятеро довольно мелких «прикордонных» псевдособов взяли в полукольцо средних лет плотного невысокого мужика, который отстреливался из неподходящего для этих целей ПММ [2]2
  ПММ – пистолет Макарова модернизированный. Состоит на вооружении МВД РФ с 1994 года. Разработан под новый, высокоимпульсный патрон 9х18мм. Масса (со снаряженным магазином) – 0, 86 кг. Количество патронов: 12, в секторном двухрядном магазине. Начальная скорость пули – 420 м/с. Может использовать стандартные магазины для ПМ ёмкостью 8 патронов.


[Закрыть]. Одну тварь новичок подранил, но этого было явно не достаточно: чтобы псевдособы отстали нужно обеспечить их пищей, то есть убить хотя бы одного пса. Но с ПММ такие фокусы не удаются: мутировавшие псы неплохо переносили девятый миллиметр, поэтому скорее уж они загрызут мужика, а выстрелы станут прощальным салютом над могилкой в виде жухлой местной травы.

Нужно было помочь: Меченый вскинул АКСУ. Он не понял как этот автомат оказался у него в руках – это произошло после толчка в спину на Припяти. Этот «чебурашка» был продан им ещё год тому назад, а его старый верный АКМС видимо навсегда остался у саркофага. Удивляться было некогда. Сталкер плавно выбрал люфт спускового крючка. Две короткие очереди и вожак стаи неловко кувыркнувшись через голову, укатился в овраг. Его сородичи, ведомые только чувством голода и страхом перед сильнейшим, тут же бросили трудную добычу и умчались делить еду и драться за освободившуюся вакансию лидера. Новичок опустил пистолет, уже вставший на задержку и оглянулся. Затем, увидев опустившего автомат Меченого, выронил ствол и попятился назад. Сталкер повесил оружие на плечо и вытянул руки в миролюбивом жесте: «не трону мол». Мужик вроде немного успокоился. Завязался разговор.

Мне вдруг стало очевидно, что этот бородатый мужик с ПММ – это мой старый знакомый Ник-Ник. Оказывается, он знавал не последних людей в Зоне, это было любопытно. Зачем-то ведь мне показывают это кино…

Сталкер и Ник-Ник отошли за пригорок, снова приблизившись к «колючке». Разговор вышел любопытный.

– Ты как сюда попал, мужик? Да ещё и без оружия почти… Жить надоело?

– Н… нет. – Мой покойный компаньон имел довольно бледный вид, постоянно порываясь задать стрекача – Бизнес свой хочу открыть. А денег нет совсем. Вот занял у кого мог, подался сюда, может удача улыбнётся…

– Считай, что так оно и случилось. Удача сегодня раздаёт призы горстями: ты остался жив, а состояние я тебе обеспечу. Но ты должен будешь кое-что сделать для меня. Согласен?

– Ч… чего это…

– Не трясись. Взрослый мужик вроде. Дам я тебе одну вещицу, её надо отнести и опустить в озеро. Сам то откуда будешь?

– Я из Н… Новосибирска.

– Хорошо, поедешь на Байкал, откроешь контейнер, кристалл утопишь. Через полгода он сам к тебе вернётся. А ты его привезёшь сюда. Отдашь Сидоровичу. Знаешь такого?

– Встречались… Только я не…

– Не торопись… вот тебе другой контейнер, в нём очень редкие артефакты. Долго их собирал. Тебе там, за «колючкой», на пол жизни хватит. Сам я уйти пока не могу – дела у меня тут. – Меченый болезненно скривился, отдавать контейнер мутному типу не хотелось. Но ключ в тубусе пел, что всё идёт как надо и сталкер чуть успокоился. Поломавшийся для проформы Ник-Ник взял тубус и вместе с контейнером упрятал его в мешок. Сталкер вывел его за периметр и, прощаясь, припугнул. Но это и не было нужно. Меченый уже догадался, в чём была волшебная сила его убеждения.

Вернувшись обратно, он скинул рюкзак, сел на пригорке, положив автомат по другую руку. Появился другой человек, тоже хорошо известный мне. Шухов присел рядом с Меченым, сорвав жёлтую травинку и засунув кончик стебля в рот.

– Здорово, Меченый. Чего притих? Страшно стало или…

– Монолит обманул меня. Я покойник, такой же как и ты. На черта мне такое счастье!

– А куда тебе идти, ты всегда был здесь, что было раньше – уже не вернёшь. Ведь не умри ты, снова шарился бы по Зоне, возился со снаряжением, добывал хабара. Ничего не изменилось. Так всё и останется.

– Но уйти то я уже не смогу. Я заперт тут. Понимаешь, ЗАПЕРТ!

– А если уйдёшь, то будешь заперт там. – Чёрный сталкер резко и зло махнул рукой себе за спину, в сторону забора – Но там выбора ещё меньше. Люди не любят таких как мы.

– Это покойников что ли? Так и я не шибко жалую.

– Дурак. Всё ты понял. Нечего людям вроде нас с тобой делать там, в мире. Наше место здесь – Рэд похлопал ладонью по земле рядом с собой. Трава в том месте заиндевела. – И в глубине души ты это понимаешь. Монолит спас тебя, спасаясь сам. Как умел, конечно. Ты не мёртв…

– Но и не жив.

– Кто знает как оно. Временами, я думаю, что быть живым в нашем положении это лишь вопрос хотения. Насколько сильно пожелаешь, настолько материальным сможешь быть. Я вон даже в «Теремок» раза два заходил.

– И что?

– И зашибись, как будто бы и не умирал – Чёрный сталкер весело подмигнул неофиту. – Лучше не стало, но произвольную программу откатал на «отлично».

– Но выбраться-то отсюда всё равно нельзя.

– Хм. Тут такое дело. Монолит можно будет попросить ещё раз, если он сможет – вернёт тебя. Но это ещё не скоро. Сам понимаешь, сектанты второй раз так сильно не просчитаются. Я уже сейчас ближе чем на пяток километров к Монолиту подойти не могу. Тебя ещё раньше корёжить начнёт. Длинна волны излучения Выжигателя изменилась, простой народ уже так быстро не мрёт, зато нашего брата просто отбрасывает чёрте знает куда. Возвращаться трудно. Нужно подождать – время думать, а не действовать. Когда ключ вернётся в Зону, тогда и наступит момент окончательного расчёта. Сейчас всё на время затихнет. Потрясёт, конечно, сектанты так просто не отступят, только когда поймут, что артефакт утратил цельность. Но это ещё не скоро. Камень уснул, Зона будет предоставлена самой себе. Наша с тобой задача – поддержание баланса сил. Будешь помогать?

Меченый замолчал, посматривая в даль, где выводок кабанов стремительно догоняя пару слепых собак. В отдалении слышались громовые раскаты, в тучах сверкали зарницы. У воздуха был запах приближающегося дождя… Тряхнув головой, он протянул Рэду ладонь в знак согласия. Сталкеры молча поднялись и разошлись в разные стороны, истаяв в воздухе через пару минут…»

Я проснулся. Было уже полтретьего утра. Пора было поднимать людей. Нужно собраться, договориться с караванщиком. Об увиденном я старался не думать. Не люблю сны. И ещё больше не люблю всякие загадки. Однако сейчас предстояло заниматься насущными проблемами: с караванщиком надо было основательно перетереть относительно моих бойцов. Крота было жалко отпускать: подрывник с таким талантом рождается раз в сто лет. Денис тоже имел определённые задатки, но у парня была своя дорога. С самого начала я чувствовал, что наши пути скоро разойдутся.

С водилой договорился быстро: хорошо вооружённые и опытные попутчики, да ещё с рекомендациями Василя (который оказался не последним человеком в клане), были в долгом и опасном пути очень кстати. Крот живчиком вскинул РД на плечо, подхватил «калаш» на сгиб правой руки и кивнув мне на прощание, ушёл в голову колонны. Денис от чего-то не уходил, переминаясь с ноги на ногу. Потом подошёл ко мне и сказал:

– Командир, не держи зла, что ухожу.

– С чего бы это мне злиться: каждый должен был решить сам для себя куда идти. Наши пути пока расходятся, только и всего.

– Но вы с Нордом остаётесь тут одни, я чувствую – будет что-то серьёзное. И вам придётся туго.

– Думаю, мы справимся. В Таджикистане я услышал одну народную мудрость: «Где встретишь врага, там найдётся и друг». И что самое любопытное, так оно всегда и выходит. – Я подмигнул всё ещё хмурому Денису, и хлопнул его по плечу – Пусть там, куда пойдёшь ты, найдутся и достойные враги, и верные друзья. Удачи, боец. Прощевай покуда.

Парень кивнул и, задумавшись о своём, присоединился к хвосту каравана. Тот уже почти вышел за пределы первого блокпоста. Надеюсь, парень достойно встретит свою судьбу и у него хватит мужества перенести её сюрпризы с честью…

Мы с Нордом устроились в северной части комплекса, заняв старую водонапорную башню. Там никто не жил из-за близости к Дикой территории, но похимичив с периметром и поставив пару сюрпризов в дальних (юго-западных и северо-западных) секторах, не прикрытых с расположенного не далеко аванпоста, проблему неожиданной атаки удалось частично решить. Я составил примерную карту оборонительного периметра, обозначив минные заграждения. И понёс её на утверждение в особый отдел клана, предварительно уведомив командира дежурной смены аванпоста. Мало ли что: вышлет патруль, а ребята на мои сюрпризы наскочат. Воспринял моё соседство долговец нормально: лишние глаза на проблемном участке никогда не помешают. Обменялись паролями для экстренной связи, на случай прорыва. Он обещал уведомить смену об изменении общей обстановки. Юрис остался обустраивать базу, заметив, что место неплохое. Я же подхватив автомат, отправился к южной части комплекса. Там размещались казармы, тренировочный полигон, штаб и хозяйственные постройки «Долга». На КПП меня остановили, попросили подождать. Вышел парень с нашивками сержанта, и проводил меня за первое кольцо охраны. Я заметил, что штабные ходили в повседневке (камка, берцы и кепи), всё было как в родной армии: погоны, эмблема на левом рукаве, группа крови. Не было только кокард на кепи, не знаю почему. Мы зашли в длинное помещение с узким коридором и парой дверей. В одной меня попросили сдать оружие под расписку. В другой выписали пропуск и повесили гостевую бирку жёлтого цвета на грудь. Её хорошо было видно издали, поэтому на поражение никто сразу стрелять не станет, сначала будет предупреждение. Потом сержант указал на трёхэтажное строение с высоким крыльцом. Там размещалась канцелярия и особый отдел группировки. Меня направили в девятый кабинет к капитану Таборину, он был кем-то вроде коменданта района. По пути я отметил отсутствие плаца, для шагистики и флагштока. Видимо долговцы не хотели давать бесплатный ориентир корректировщикам огня соседей, в лице вояк и «свободных». Заметил полигоны, где отдельные группы отрабатывали штурм зданий, форсирование водной преграды, проходили усложнённую полосу препятствий на результат. Слышалась стрельба, крики инструкторов. Более частая и системная канонада слышалась со стрельбища: его мне не было видно, но то, что оно присутствовало, было видно по ряду характерных признаков.

Войдя в здание комендатуры, как я её прозвал, предъявил дежурному пропуск и в сопровождении ещё одного бойца с «Абаканом», прошёл в кабинет к капитану Таборину. Это оказался мужик под полтинник лет, с коротким «ёжиком» соломенно-белых волос, серыми пристальными глазами на совершенно круглом дублёном всеми ветрами лице. Кряжистая, невысокая фигура, мало подходила кабинетному работнику. На правой стороне груди виднелись орденские планки: два ордена «Красной звезды», медаль «За отвагу», два ордена «Боевого Красного знамени», «орден Ленина». М-да… Серьёзный мужик, отнесёмся с уважением. Я прошёл, представился. Капитан отпустил сопровождающего, тот отдав честь вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Так же жестом Таборин пригласил присаживаться. Потом начал говорить, голос у него был тихий, хриплый немного усталый. – Знаю про тебя всё, знаю. Чем планируешь заниматься… А вот это толково – Глянул он на схему минных заграждений – Мне Анохин доложил, правильно всё сделал прапорщик. Правильно. К нам не хочешь пойти? Слышал ты разведчик, работы много, подключайся. Поставим на довольствие, походишь в рейды с нашими, потом свою группу наберёшь. Как предложение?

– Благодарю, товарищ комендант. Но сначала я прошу разрешения осмотреться, узнать обстановку. Само собой, обещаю учитывать интересы вашего отряда, во время вылазок в Зону. Если чего увижу необычного, дам знать, если рабочую частоту дадите и человека для связи. А пока я тут новичок, никаких обязательств давать не хочется. Преждевременно это. Прошу меня понять правильно, я вам не враг, скорее наоборот.

Таборин задумчиво вертел карандаш в коротких сильных пальцах и чуть помедлив, кивнул. Потом написал пару строк на листке отрывного календаря, продублировав запись на клочок бумажки

– Позывной для связи с нами: «Гора четыре», вот частота. Ответит либо Кашин, либо лейтенант Зенкевич. Больше никому не отвечай. Как им тебя называть?

– Тридцать девятый. А если Кашин ответит, то вспомнит меня, мы встречались пару раз, его голос я узнаю. Если это всё, я пойду, товарищ капитан?

– Владимир Семёнович. Лучше так зови.

– Хорошо, договорились Я – Антон. Можно пока без отчества. Пойду я, до свидания.

– Я позвоню на КПП – тебя выпустят, выпишут пропуск постоянный. Заходи если чего нужно. Ну а если что-то нужно будет мне – Тут капитан раздвинул губы в улыбке – Я человека пришлю. Добро?

– Договорились. – Мне тонко намекали на то, что я тут как на ладони и что некоторые просьбы придётся выполнять в строго обязательном порядке. Но это было ожидаемо и сильно не осложняло моего положения. Независимый статус остался при мне. В случае чего, можно будет просто уйти в отрыв. Необходимость в собственной, удалённой от любого влияния базе, всё острее вставала передо мной, по мере того, как местные большие игроки втягивали меня в орбиты своих интересов. Пожалуй, это и будет основной задачей на первое время. Нужно будет тут полазить и всё изучить. Времени много, займусь пока изучением карт, поспрашиваю людей чего тут и как.

Уже почти у выхода с территории отряда, меня окликнули. Женщина, примерно моих лет. На ней был такой же камуфляж как и на всех, только поверх был одет белый халат. Врач или фельдшер. Чёрные, вьющиеся волосы были коротко подстрижены, но это женщину не портило: тонкие линии овального, с чуть тяжеловатым подбородком лица, смотрелись очень даже ничего. Фигура, скрытая слегка не по размеру подобранной формой, наводила на мысль о спортзале: лёгкие и плавные движения при беге говорили о регулярных тренировках, чисто обще развивающего характера. Добежав до меня, женщина быстро начала говорить.