Текст книги "След отражения (СИ)"

Автор книги: Алексей Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

ФРАГМЕНТ 2

Октябрь 2000 года. Чечня, Грозный. 21:30.

…Султан Камхоев, бывший полевой командир одного из отрядов защиты ислама, пробирался по заваленным улицам разрушенного дома, выбирая самые темные и безлюдные места. Впрочем, темными в Грозном были почти все улицы. А вот

безлюдными – только часть. В самых неожиданных местах можно налететь на разведгруппы федералов, кого-нибудь из местных жителей или бойцов из отрядов собратьев по оружию. Встреча с последними, понятное дело, не грозила ничем, но Султан не хотел, чтобы его вообще кто-либо видел.

Он крался вдоль погруженных во мрак полуразрушенных коробок домов, преодолевая завалы на дорогах, и время от времени зажимая нос рукой. Трупы людей и животных, давно сгнившие, издавали непереносимый запах, выдержать который мог далеко не каждый человек.

В другое время Султан без крайней необходимости и не подумал бы лезть в этот город, где полным-полно проклятых федералов, где улицы и дома нашпигованы смертоносными ловушками в виде мин, растяжек и неразорвавшихся снарядов. Или в крайнем случае попросил бы помощи у братьев из других отрядов. Но нужда заставила его рисковать собственной головой. Нужда и ненависть.

Еще пять дней назад он командовал отрядом из пятидесяти человек. Пятидесяти закаленных, опытных воинов, прошедших с ним не один бой и сражавшихся с оккупантами еще с девяносто пятого года. Еще пять дней назад его имя уважительно произносили самые влиятельные командиры Сопротивления, и даже сам Шамиль с похвалой отзывался о Камхоеве, как талантливом воине и командире.

Но пять дней назад все рухнуло в один момент. Его отряд, посланный командованием для выполнения важного задания, попал в засаду. Как потом понял Султан, тут не обошлось без предательства кого-то из своих, слишком уж плотно обложили их гяуры[1]1
  неверные.


[Закрыть].

Султан, как опытный командир, сумел вывести часть людей из-под обстрела, но они почти сразу попали под удар еще одного отряда русских. В результате из пятидесяти воинов к своим вышло всего девять человек. Половина из которых была ранена. Пуля настигла и Султана, ужалила в плечо, но он, убитый горем, даже не обратил на нее внимания.

Такого провала он не знал и теперь от стыда и ужаса готов был переступить Коран и пустить себе пулю в висок. Его авторитет резко упал и никто не теперь не доверит неудачнику не то что отряда, а даже двух человек.

Отряд Камхоева напрямую подчинялся Басаеву и от него Султан ждал решения своей участи. Но Шамиль не спешил с вынесением приговора, видимо не знал, как поступить с ним. Или был занят.

И вот в этот момент Султан узнал, что предатель Ичкерии и всего чеченского народа, его кровник сейчас приехал в Грозный. Причем обнаглел до того, что поселился в своем старом доме.

Сказав своим уцелевшим людям, куда он отправляется, Султан в тот же день поехал в Грозный. Два дня у него ушло на то, чтобы доехать до окраин города. Здесь он встретил дальних родственников и от них узнал обстановку. А вечером пошел в Грозный. Один. Не взяв с собой проводника, хотя родственники настаивали.

Султан шел на смерть. Он хотел умереть, чтобы искупить вину перед братьями по оружию, Аллахом и собой. Но только после того, как предатель будет убит. Тогда все скажут: «Он поступил, как мужчина, и не опозорил свой род. Он выполнил священный обычай кровной мести. Он заслужил прощение…»

Об этом и мечтал бывший полевой командир, а ныне просто чеченский воин, защитник веры Султан Камхоев, подходивший сейчас все ближе к дому предателя.

Улица большей частью уцелела, по крайней мере четыре дома на левой стороне дороги выглядели почти целыми. И, как ни странно, кое-где в окнах горел свет. Видимо, жильцы пользовались дизель-генераторами. В этом районе сейчас жили те, кто предал свой народ и служил неверным. И сами неверные из числа федералов. Здесь же было наибольшее количество блокпостов и комендатур. Султан давно бы попал им в руки, если бы не подробные указания родственников, тщательно обрисовавших путь. Нужный дом он нашел сразу. Угловая пятиэтажка с аркой в центре здания и уцелевшими дверьми в подъездах. Потратив двадцать минут на наблюдение, Султан выяснил, что вокруг дома никого нет, федералов не видно и что в доме по крайней мере в семи квартирах кто-то живет.

Искомая квартира во втором подъезде. Очень удачно, отметил Султан, рядом с аркой. Если что – можно уйти через нее. По привычке он проверил оружие – автомат, пистолет «ТТ», гранаты и кинжал. С таким арсеналом, имея достаточно патронов, с его опытом, он мог противостоять десятку врагов.

Осторожно, то и дело глядя по сторонам, он дошел до подъезда. Прислушался. Из одного окна, где горел свет, слышна музыка. Пел женский голос на русском языке. «Гяуры, – с ненавистью подумал Султан. – Устроились с комфортом, пьют, слушают музыку, отдыхают! И думают, что они захватили наш город. Ничего, им еще подыхать под нашим огнем. И проклинать тот день, когда они решил придти сюда!»

Повесив автомат за спину, он достал пистолет и навернул глушитель. Работать лучше им, чтобы не создавать шума. А еще лучше кинжалом. Чтобы насладиться видом истекающего кровью предателя…

Он осторожно потянул на себя дверь и шагнул вглубь коридора. В кромешной темноте нашарил ручку второй двери и дернул ее. В этот момент пол ощутимо тряхнуло. Словно землетрясение качнуло дом.

Не понимая, что происходит, Султан замер на месте, прислушался к своим ощущениям. Все было нормально. И дом вроде стоял крепко. Повторных толчков не последовало.

Наверное, от усталости, решил он. Двое суток подряд он спал по полтора часа и устал до предела. Вот слабость и дает о себе знать. Но у него хватит сил свершить задуманное!

Он опять потянул дверцу на себя и сделал шаг вперед. И тут же остановился. В подъезде горел свет. Неяркая лампочка ватт на сорок, слабо освещала лестницу и пролет между этажами. Однако и этого света хватало, чтобы разглядеть обстановку.

Султан прошел один лестничный пролет, потом второй. На следующем этаже тоже горела лампочка.

Вот так дела! У них даже в подъезде проведено освещение. Шикуют русские. Совсем обнаглели. Думают, что теперь все можно!

Султан поднимался по лестнице, обращая внимание на хорошо сохранившиеся двери квартир. Даже номера на месте. И вообще здесь очень чисто. Даже стекла не выбиты. Или русские специально их вставили?

Дойдя до четвертого этажа, он остановился. Нужная ему дверь крайняя слева. Именно там живет его кровник. Султан подошел ближе, встал напротив, унимая дыхание и успокаивая нервы. Вершить правый суд надо с холодной и ясной головой. Гнев – плохой помощник.

Султан вспомнил лицо предателя. Хорошо знакомое лицо. Ведь когда-то тот был близким другом отца Султана. Знал их семью, даже знал его самого, правда, тогда будущий полевой командир был совсем ребенком.

В прежней жизни предатель был районным начальником, уважаемым человеком. И до своей измены пользовался авторитетом в городе. Даже странно думать, что теперь он – отступник.

Султан вздохнул, поправил ремень автомата на плече и решительно постучал в дверь. И только сейчас заметил кнопку звонка с правой стороны. Даже она уцелела…

Аллах явно был на стороне Султана. Потому что дверь открыл предатель собственной персоной. В свете лампочки Султан отчетливо разглядел его лицо. И увиденное немного смутило мстителя.

Когда Камхоев последний раз видел предателя, тот выглядел сильно постаревшим, с покрытой сединой головой. И фигура была сгорбленной, и взгляд потухший.

А сейчас перед Султаном стоял еще не старый мужчина с гордо расправленными плечами, прямо посаженной головой и твердым взглядом. И волосы были черные, только виски едва припорошены белым. На нем темно-серая в полоску двойка, белая рубашка, галстук…

Как такое могло быть, Султан не понимал. Неужели прислужник гяуров сделал пластическую операцию на омоложение?

Султан все рассматривал врага, на миг забыв о цели прихода. И враг смотрел на незваного гостя. И в его взгляде было больше непонимания, чем в глазах визитера.

Странная форма с разноцветным рисунком. На голове черная спортивная шапка. На ногах странные ботинки наподобие коротких сапожек. В руке пистолет, на плече автомат, на поясе две гранаты. Взгляд недобрый и немного растерянный. Лицо как будто знакомое…

– Кто ты? Что тебе надо? – спросил предатель. Спросил на русском.

И от звучания чужой речи Султан очнулся. И забыл о странностях. Он пришел мстить, а не рассматривать врага. Пусть тот проведет хоть сто операций, от праведного суда ему не уйти.

– Я пришел за твоей жизнью, шакал! – громко сказал Султан, поднимая пистолет. – Я хочу, чтобы ты ответил за предательство и смерть моего родственника.

Хозяин дома, напуганный странными речами и направленным в грудь оружием, отступил назад, в коридор. Визитер явно пришел не с добром. Но что ему надо?

Впрочем, хозяин был чеченцем, мужчиной, а они привыкли встречать опасность с прямой спиной. Честь и гордость обязывают.

– Кто ты? – повторил он вопрос. – Что тебе надо в моем доме?

– Твоя жизнь. Твое сердце, сердце шакала! Я вырежу его и скормлю собакам, что бегают по разрушенным улицам города!

Султан надавил глушителем на грудь предателя, и тот отступил еще дальше. Испуг с его лица исчез, глаза полыхнули огнем, а ноздри вздулись. Он явно пришел в себя.

– Я не знаю, кто ты. За что ты хочешь меня убить? За какое предательство? Назови себя, если ты мужчина.

– Назову! – продолжал толкать врага в грудь Султан. – Я назову себя в тот момент, когда начну вырезать твое сердце! Чтобы ты знал, от чьей руки подыхаешь!

Хозяин дома все отступал под напором визитера и, в конце концов, они вышли в большую комнату, залитую ярким светом. В центре комнаты стоял длинный стол, а за ним сидело десятка полтора человек. Причем не только мужчины, но и женщины.

Султан от неожиданности опустил пистолет и взглянул на людей. Он сразу отметил женщин, что не лезло ни в какие рамки. Но еще более в эти рамки не лезли четверо русских. Причем один из них был в милицейской форме с погонами капитана. Еще один мент – майор – был чеченцем.

Но самое большое потрясение ждало Султана дальше. Рядом с окном сидел… его собственный отец. Ахмед Камхоев. Спутать отца с другим человеком Султан не мог ни при каких обстоятельствах. Хотя он и родителя не сразу узнал.

Ахмед Камхоев сейчас был в дальнем горном селении. Он с трудом ходил и редко покидал дом. Его лицо изборождено шрамами, на левой руке нет двух пальцев, а правая нога плохо гнется. Отец Султана попал под бомбардировку федералов и чудом уцелел. Его вытащили друзья и после полугодового лечения переправили к дальней родне.

А здесь Султан увидел отца таким, каким помнил с детства. Здоровым, сильным, молодым. И улыбающимся. После начала войны отец ни разу не улыбнулся, а сейчас растянул губы и что-то говорил сидящему с ним русскому.

Вид одетого в странную форму вооруженного человека привел сидящих за столом в замешательство. Разговоры стихли взгляды сошлись на визитере.

– Что происходит? – спросил русский милиционер. – Кто ты такой?

Султан почувствовал сильную дрожь, пистолет заплясал в руке, стало неуютно. Он ощутил, что сходит с ума. В это момент встал его отец, подошел к хозяину дома и строго произнес:

– Зачем ты пришел с оружием в мирный дом? Ты бандит?

Ствол заплясал еще сильнее, глаза Султана заволокло туманом. Непослушными губами он сказал:

– Отец! Отец! Я пришел покарать изменника! Он… стал псом у русских… он предал наш народ!

Ахмед Камхоев злым взглядом смерил незнакомца, что посмел назвать его отцом, резким движением руки отвел оружие от груди хозяина дома и воскликнул:

– Как смеешь ты так говорить о хозяине дома и о наших друзьях?! Ты спятил? Где ты взял оружие?

Мир рушился на глазах Султана. Этого не могло быть, отец не должен здесь сидеть, русские не могли так спокойно вести себя, а… а… О Аллах, что происходит?..

Взгляд лихорадочно метался по квартире, встречая взгляды гостей, и скользил дальше. Султан вдруг заметил телевизор. На экране было лицо, знакомое по той, прежней жизни. Лицо главы государства. Горбачева. Тот что-то говорил о перестройке. И о мирных переговорах с США.

Русский капитан встал, подошел к хозяину дома и Ахмеду Камхоеву и, строго глядя на Султана, сказал:

– Отдай оружие и сядь. С тобой разберутся в отделе.

– Нет! – пистолет уперся в грудь капитану. Султан всхлипнул и взял себя в руки. – Нет, русская собака! Я тебе его не отдам. Не для того я убивал вас, чтобы отдавать оружие.

– Что ты мелешь? – закричал его отец. – Ты, недостойный шакал! Как ты смеешь?..

– Отец! – едва не плача, закричал Султан. – Отец, я твой сын, Султан! Ты меня не узнаешь?

– Спятивший кретин! Моему сыну Султану тринадцать лет! Он дома учит уроки! А ты, шакал, пришел в мирный дом с оружием! Как ты посмел нарушить закон и обычаи нашего народа?!

– Отец!..

Слезы душили Султана. Его голова раскалывалась от тщетных попыток понять происходящее. Этого не могло быть! Этого не могло быть никак! Но это есть. Здесь и сейчас…

– Сдай оружие! – милиционер-чеченец тоже встал из-за стола, вытащил из кобуры пистолет и направил его на Султана. – И не делай лишних движений!

– …Встреча с американским президентом показала насколько близки могут быть взгляды двух сторон на проблемы безопасности в мире… – вещал с экрана давно покинувший свой пост президент. – И сейчас, за три месяца до нового, восемьдесят восьмого года, мы можем договориться не только о запрете на ядерные испытания, но и…

Султан уловил последние слова президента, судорожно схватил воздух ртом и отступил на шаг. Он перестал вообще что-либо понимать.

– Отец! Я твой сын, Султан. Это ты мне выстругал саблю, ты посадил первый раз на коня! Я…

Он взглянул на отца, и почувствовал, что не может больше говорить. Рванул ворот куртки, вздохнул и вдруг, ни слова не говоря, бросился прочь из квартиры.

Когда за странным визитером захлопнулась дверь, хозяин дома, белый, как полотно, повернул голову к милиционеру и просипел:

– Что это было? Какой-то бандит…

– Этот подонок назвал себя моим сыном! – не успокаивался Ахмед Камхоев. – Он спятил!

– Да, – милиционер потер шею и странно взглянул на Камхоева. – Но я бы сказал, что он похож на тебя, Ахмед. Не очень сильно, но похож. Глаза те же и нос.

– Что будем делать? – спросил коллегу милиционер-чеченец. – Надо вызвать наряд и сообщить в отдел о вооруженном бандите. Откуда он только появился?

– Я позвоню, – сказал капитан. – Пусть разошлют ориентировку.

…Султан бежал по ступенькам вниз, то и дело врезаясь в стены. Глаза застила мутная пелена, в голове стучало, словно работали отбойные молотки. Грудь ходила ходуном.

Он тщетно искал объяснение произошедшему и не мог найти. Такое впечатление, что он нырнул в прошлое, заглянул на тринадцать лет назад. И увидел своего отца. Отец!..

Перед дверью подъезда он остановился, вытер лицо рукавом и попробовал привести мысли в порядок. Но ничего не вышло. В голове по-прежнему шумело, мозги закипали в тщетной попытке понять, осознать.

Двигаясь на автомате, он шагнул за порог, и в этот момент его опять тряхнуло. На этот раз сознание не выдержало удара, и Султан рухнул прямо на пороге.

…Здесь его и нашли утром выехавшие на патрулирование омоновцы. Форма, оружие и внешний вид красноречиво говорили, что им в руки попал боевик. Загрузив его в БТР, они поехали обратно в комендатуру.

Когда его выводили из бронетранспортера, Султан пришел в себя, понял, куда угодил, и попробовал бежать. Отчаяние придало силы, он смог свалить с ног двух омоновцев и даже сорвать у одного с пояса гранату. Но вытащить чеку не успел. Пуля настигла раньше. Она пробила лопатку, чуть изменила направление и вошла точно в сердце. Султан умер сразу, не успев толком почувствовать боль.

А перед глазами все стояло молодое лицо отца. И его добрая улыбка…

…Июль 2020года. Средняя полоса России. Полдень.

В последний день полковых учений в Энской мотострелковой дивизии были запланированы стрельбы танкового батальона. На это мероприятие приехали посмотреть не только дивизионное и корпусное начальство, но и представители танкостроительного завода и администрации региона. Ну и, конечно, журналисты. Правда, военные. Ожидаемое зрелище было достойно, чтобы на него собралось столько народу.

За последние пять лет новыми танками Т-90М были полностью укомплектованы две танковые дивизии постоянной готовности, а так же несколько мотострелковых дивизий в разных округах страны. У государства наконец нашлись деньги и на армию.

Танк по своим совокупным характеристикам превосходил любые модели иностранных танков. Огневая мощь, броня, мотор, маневренность, спектр решаемых тактических задач… Он превосходил даже свой базовый прототип, не говоря уж о старых Т-80 и тем более Т-72.

Потенциальные противники (за последние годы так и не ставшие друзьями) готовы были заплатить любые деньги за техническую документацию по нему. Но возрожденный КГБ стоял на страже секретной информации. Последнего шпиона обезвредили буквально за месяц до учений. Тот нес уэсбишку[2]2
  Съемный носитель информации.


[Закрыть] на пять гигабайт с данными по танку. Донес и почти отдал английскому дипломату. Тут их и скрутили. Съемка, сенсация, дипломатический скандал, высылка представителя посольства и пожизненный срок предателю. Так-то. Теперь с этим строго…

В общем, ажиотаж с учениями не шуточный. Штаб дивизии по этому случаю разработал свой сценарий. С утра учебный бой роты танков, потом показ конечной фазы наступления полка – атака пехоты за огневым валом при поддержке танков. Со стрельбой боевыми патронами и снарядами. Кто в этом понимает, знает – небывалое дело в первые полтора десятилетия после развала СССР. И даже не финансовые возможности поражают. А выучка личного состава. Топать вслед за стеной взрывов в минимально допустимой отдаленности от нее!..

На закуску оставили боевые стрельбы двух рот на полигоне. С места, с ходу, при преодолении водных преград, по нескольким целям и т. д.

…Взвод лейтенанта Кравцова шел от деревни, где стояла рота к исходным позициям на полигоне. Подходила их очередь показывать класс стрельбы. Три танка пылили по грунтовой дороге, обходя по дуге чащу, чтобы потом миновать вброд мелкую речушку и по условиям учений выйти к рубежу со стороны курганов. Посредники специально выбрали этот маршрут, чтобы проверить умение механиков-водителей управлять танком на сильно пересеченной местности.

Следом за танками шел БТР-96 с отделением разведки из мотострелкового батальона. Разведчики должны проверить дорогу, а при необходимости помочь отразить внезапную атаку противника, когда танкисты так же по условиям учений будут устранять внезапную поломку одного из танков.

Как и танкисты, пехота имела полный боекомплект. На этой фазе учений стрельба шла только боевыми. Разумеется, в определенных местах и по мишеням. На гигантском (почти сто двадцать квадратных километров) полигоне таких мест было около тридцати.

Головной танк с бортовым номером 118 миновал мелкий овраг, вышел к опушке чащи и встал. Володя Кравцов поднял верхний люк и наполовину вылез из башни. Глянул назад. Машины сержантов Пестрикова и Лапшина только подходили к оврагу. За ними метрах в ста пылил бронетранспортер. Комбат мотострелков майор Васнецов перестраховался и вместо нового командира отделения послал с броней старшину Завадского – опытного разведчика, контрактника третьего срока. Старшине было за тридцать. Хотя на вид и не дашь столько. Строен, подтянут, заряжен энергией.

Это он посоветовал Кравцову срезать дорогу и пойти по краю чащи. Лейтенант сразу принял предложение. Старшина местность знал как свои пять пальцев, давно излазил полигон вдоль и поперек. А Кравцов прибыл в часть всего полгода назад. После училища.

Подождав, пока танки и БТР подъедут ближе, лейтенант включил радиостанцию.

– До цели три кэмэ. Ротный приказал не выходить на главную дорогу, мол, она заминирована. Пойдем вдоль чащи. Не исключено, что там засада. Поэтому разведка должна проверить соседние с дорогой кусты и все подозрительные места. При обнаружении условного противника – сигнал три девятки. С ними должен быть посредник, он отведет засаду, а нам засчитает очки. Пока пехота работает, мы прикрываем. Всем ясно?

– Ясно, командир, – откликнулся старшина, на правах старожила полка и самого опытного здесь опуская звание лейтенанта.

– Так точно, товарищ командир, – вторили ему сержанты.

– Тогда по местам. БТР вперед, Лапшин – левый фланг, Пестриков – правый. Я – тыл. Пошли.

Три танка разошлись веером, беря под наблюдение отведенные сектора, а БТР пополз вперед, забирая вправо, чтобы подойти к кустарнику, что шел вдоль края чащи на всем ее протяжении.

Пройдя метров триста, машина сбавила ход, и из задних дверей десантного отсека начали выпрыгивать разведчики. И тут же разбегаться в стороны, в свою очередь, беря на прицел чащу, кустарник и небольшой луг с другой стороны дороги.

Разведка никого не обнаружила. Условный противник не решился устраивать здесь засаду. Проверив для очистки совести все подходы к краю чащи, старшина отдал приказ осмотреть дорогу на предмет противотанковых мин. Чем черт не шутит, пока посредник спит!

Но и мин не нашли. Чисто. Так Завадский и доложил лейтенанту. Тот обрадовался и дал приказ на выдвижение. Пропустив танки вперед, разведчики двинули за ними следом, бдительно следя за тылом. Вдруг кто да вынырнет…

Взвод проскочил подозрительный участок дороги и уже выезжал к давно брошенному хутору, когда под танками дрогнула земля.

Кравцов как раз рассматривал в бинокль полуразваленный дом с выбитыми оконными рамами, оторванной дверью и разрушенной трубой на крыше. Удар едва не вышиб у него оптику, левый локоть больно ударился о край люка, а зубы громко

лязгнули.

– Ты что, Колька, совсем охренел?! – крикнул он в шлемофон механику-водителю. – Рулить разучился?

– Да это не я, товарищ лейтенант, – отозвался тот. – Мы вроде как на мину наехали. Учебную.

– «Восьмой» – я «двадцатый», – вызвал лейтенанта сержант Лапшин. – Нас что-то ударило снизу. Словно противопехотная сработала!

– И меня тоже, – подал голос Пестриков.

– «Двадцатый», не видел, под нами ничего не рвануло?

– Нет. Не видел ничего.

– Командир – вышел в эфир Завадский. – Нас тоже тряхнуло. Как кувалдой по днищу врезали. Но на мины не похоже. Ни на пехотные, ни на учебные.

Старшина знал о минах достаточно, чтобы утверждать, поэтому Кравцов поверил сразу. Помедлив, спросил своего механика.

– Как движок? И ходовая?

– Все в норме. Никаких отклонений.

– «Двадцатый», «двадцать первый», «сороковой», доложите о состоянии техники и личного состава.

Кравцов потер локоть. Наверное, синяк будет. Что же так ударило? Если не мины, что могло тряхнуть сорокадевятитонную махину? Землетрясение? Здесь, в центре России?

Доклады подчиненных успокоили. Техника в норме, личный состав отделался двумя синяками, одним прикушенным языком и ссадиной на лбу.

– Ладно. Продолжаем движение. До исходного рубежа полтора кэмэ. Посему предельное внимание. Как выходим к ориентиру пять, боевое построение. Всем ясно?

– Так точно.

– Пошли.

Отдаленный гул канонады он услышал сразу, едва танк перевалил через взгорок. Судя по всему, работали стволы дивизионной артиллерии – самоходки «Прима-1М». Правда, грохотало слишком сильно, словно бил не один дивизион. А потом над головой послышался странный шум. Кравцов слышал такой всего пару раз. Когда, будучи курсантом, ездил на аэродром прыгать с парашютом. Так ревели моторы спортивных винтовых самолетов. Но откуда эти самолетики здесь? В учениях принимала участие только армейская авиация – вертолеты Ка-52-1 и транспортники Ми-18М.

И еще одну странность отметил лейтенант. С экрана командирского компьютера исчезла карта местности. По ней через спутник он отслеживал свое перемещение и весь маршрут. Сейчас же на экране мерцала надпись: «сбой связи».

Новая навигационная система только поступила в войска, и к ней пока привыкали. Возможно, Кравцов по неопытности сбил настройку? Но тогда бы комп выдал сигнал ошибки.

– Командир, – вызвал его Завадский. – У меня пропала связь с комбатом. Не могу докричаться. И вообще на наших частотах тишина. Попробуй по своей станции выйти на кого-нибудь.

– Сейчас, – ответил лейтенант, щелкая тумблером. Ему вдруг стало неуютно. Странный сбой программы, тишина в эфире – что это значит?

Около минуты он вызывал сначала ротного, потом комбата, потом своего друга, Гришку Кольцова – командира первого взвода. Но никто не отвечал. Словно все исчезли.

Чувствуя легкую панику, Кравцов, вытер внезапно взмокший лоб и нажал тангетку.

– Всем. Я не могу связаться со штабом. Все молчат. Не знаю, что произошло, возможно, сбой связи. Поэтому до выяснения обстановки приказываю отойти обратно к чаще и встать там.

– Командир, – откликнулся Завадский. – Это может быть работа станций глушения. РЭБ[3]3
  Радиоэлектронная борьба.


[Закрыть]. Я такое видел. Вдруг это входит в условия учений? Как вводная от командования?

Кравцов наморщил лоб. Об этом он не подумал. Старшина прав, руководство учениями вполне могло усложнить обстановку, чтобы посмотреть, как отреагируют исполнители. А могло и «ядерным ударом» уничтожить весь штаб. Тогда на

плечи младшего офицерского состава ложится весь груз ответственности. Стрельбы должны быть проведены в любых условиях.

Но о применении ОМП[4]4
  Оружие массового поражения.


[Закрыть] должны были предупредить. Хотя бы провести имитационный взрыв. Или это еще что-то?

Думай, лейтенант, думай. Ошибиться нельзя. За ошибки наказывают. И за отсутствие инициативы теперь тоже. В новой армии к этому подходят строго.

Кравцов снял шлемофон, опять вытер лоб и, глядя на приближающуюся стену чащи, оценивал обстановку. Связи нет. Комп молчит. Километрах в десяти – пятнадцати грохочет канонада. Значит, учения идут своим ходом. Правда, грохот почему-то слышен слева, а танковая директриса наоборот справа от дороги. Поменяли? Сомнительно… И эти назойливые жужжания винтовых машин. Сейчас он исчезли, но пару минут назад еще ныли над ухом. И еще…

Лейтенант в очередной раз глянул-по сторонам. Все было как прежде. Только словно что-то не так… Что именно, он пенять не мог, но ощущение изменения продолжали давить на нервы. Куда, например, исчез тот полуразрушенный домик? И сгнивший сарай? И пять или шесть яблонь, что росли рядом с упавшей оградой? Когда ехали сюда, он видел все сам. А сейчас… Ни-че-го.

Ничего себе фокусы!

Танки встали звездой, занимая круговую оборону. БТР заехал в центр узла обороны, заняв небольшую выемку. Кстати, очень похожую на воронку от бомбы или крупнокалиберного снаряда.

Кравцов вылез из танка и спрыгнул на землю. Прошел несколько шагов, разминая ноги. К нему подошли командиры танков и Завадский. Его разведчики успели покинуть БТР и теперь занимали позиции, беря под наблюдение окрестности. – Что будем делать, командир? – спросил старшина.

– Не знаю. Похоже, что действительно заработала станция РЭБ. Только… у меня такое чувство, что мы заехали куда-то не туда.

– Куда? Я постоянно сверял курс по GPS.[5]5
  Портативный прибор для навигации. Показывает местоположение и выдает карту местности.


[Закрыть] Мы на полигоне, в двух километрах от стрельбища. Правда…

Старшина показал небольшой прямоугольник устройства. На его экране мелькала надпись «ищу спутник».

– Потух, – констатировал Завадский. Лейтенант вздохнул и повернулся к сержантам.

– А вы что думаете?

Те глянули друг на друга и одновременно пожали плечами.

– Мне кажется, – сказал Лапшин. – Все наши проблемы начались после того странного толчка. После него…

Сержант замялся, словно не зная говорить или нет, потом поднял глаза на командира и продолжил:

– Сашка, мой наводчик, слушал радио по плееру. Я разрешил, пока шли…

Кравцов нахмурил брови, собираясь сделать нагоняй за нарушение дисциплины на марше, потом махнул рукой.

– Продолжай.

– Так вот. Как он говорит, сразу после толчка радио вырубилось.

– Если глушат, так и должно быть, – сказал старшина.

– И еще, – подал голос Пестриков, – я в детстве увлекался моделированием. Ну, самолеты собирал, танки, корабли. Знаете, такие игрушки продавали? Склеивать надо.

– И что?

– А то, что пять минут назад я видел Ла-5. Это советский истребитель времен Великой Отечественной.

– Точно? – с сомнением спросил старшина.

– Точно. Он шел на шести сотнях метров, не ошибусь. «Лавочкин» это.

– Во черт! – потянул руку к затылку Лапшин. – Кто это пустил реликвию летать над полигоном? Неужели эти… из исторического общества обкатывают раритет?

Полгода назад, принимая взвод, Кравцов был сильно удивлен, узнав, что его командиры танков имеют среднетехническое образование. То есть оба – парни довольно образованные. Еще больше он удивился, узнав, что Пестриков заочно учится в физмате.

Поэтому сейчас, слыша такие слова из уст своих подчиненных, он принимал это как должное.

Лейтенант привык с детства слышать, что в армию идут только дети беднейших слоев общества и среднее образование там считается, чуть ли не вершиной знаний. Дело действительно так и обстояло… до недавнего времени. Когда, наконец, закончили реформу в вооруженных силах. И комбинированная контрактно-призывная армия начала постепенно повышать общий уровень образования личного состава.

Оба сержанта были контрактниками, а механики-водители и наводчики – срочниками. За год службы они успевали неплохо освоить воинскую специальность и уходили на гражданку прилично подготовленными солдатами.

Так вот, сержанты имели опыт не намного меньший, чем у их командира, так что мнение обоих Кравцова весьма интересовало.

– Ладно, дело ясное, что дело темное. Связи со своими нет, спутник молчит. Радио тоже. В небе шастает истребитель-ветеран. Но канонада громыхает. А значит, учения продолжаются. Посему… – лейтенант сделал паузу, обводя подчиненных взглядом. – Принимаю решение. Идем к стрельбищу. Но! Предельно осторожно. Обнюхивая буквально каждый куст. И не отвлекаясь на музыку и прочие забавы.

Лапшин хмыкнул – камень был в его огород. Лейтенант не мог пропустить факт явного нарушения приказа, однако в такой обстановке ограничился шпилькой в адрес виноватого. На первый раз.

Вот за что сержант уважал Кравцова – за справедливость и чувство меры. В части он мог Сашке дать наряд вне очереди, но здесь и сейчас устраивать разнос считал не ко времени. Лапшин это знал, в противном случае никогда бы не сказал о нарушении.

– Порядок следования такой: я первый, за мной Пестриков. Потом старшина. Замыкает Лапшин. Сержант. Башню развернуть назад, следить за тылом. В случае появления условного противника, дать красную ракету – обозначить обнаружение и открытие огня. Ясно?

– Так точно. Башню назад, следить за тылом, в случае появления противника – красная ракета.

– Верно. Вопросы?.. Нет. По машинам.