Текст книги "Красные Башмачки (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

  Вальтер осторожно коснулся ее плеча.

  -Ты дождись мэтра, не уходи никуда,хорошо?

  -Да,да...

  Лиз кивнула,не поднимая глаз. Слезы бежали по щекам и падали на подол платья.

  Глава тринадцатая.

  В комнате, снятой для нее мэтром Тоффини, в уютном домике, в конце улицы портных Лиз жила размеренной жизнью.

  Днем она работала у белошвейки Дагмар, в соседнем доме. Училась шить белье, рубашки, обшивать тесьмой или кружевом.

  Вечером пила чай у окошка, слушая как затихают звуки в этом тихом квартале.

  Она старалась быть любезной и услужливой с хозяйкой – фрау Кларой. Вдова гильдейского мастера сдавала второй и третий этажи своего дома незамужним девушкам, работавшим в мастерских и строго приглядывала за своими жиличками. Как только темнело, дверь закрывалась на крепкие засовы и никто не мог не войти не выйти. Особы мужского пола в дом категорически не допускались.

  Лиз почти не общалась с соседками, жила уединенно и замкнуто. По воскресеньям ходила в церковь, по субботам на рынок с фрау Кларой. Старушка нагружала корзинку снедью от души, потому что ее несла обратно Лиз.

  Каждую пятницу мальчик из дома Тоффини приносил ей от мэтра двадцать гульденов. Лиз их за неделю не успевала потратить. Оставшиеся монетки она укладывала под перину в кожаный мешочек. Денежки в ее ладони больше не возникали, как она не старалась. Может быть и к лучшему?

  Осень близилась к зиме. Лиз обзавелась меховыми сапожками и теплым шерстяным плащом с капюшоном.

  Жить бездельницей она не могла. Рассчитывала по весне вступить в гильдию портных и нанять подмастерий. Стать мастерицей как Дагмар.

  Вот только Лиз не ощущала себя здоровой-то ломило в пояснице, то болела голова. Когда же набухли груди и соски приобрели ужасную чувствительность, она встревожилась. С кем бы посоветоваться?

  Белошвейка Дагмар-властная и придирчивая со своими подмастерьями, таяла, как снег под солнцем, когда в мастерскую заглядывали ее малышки-девочки восьми и десяти лет.

  С Лиз Дагмар всегда была приветливой и дружелюбной на зависть прочим девушкам. Тоффини ей приплачивал?

  К Дагмар Лиз и пришла рано поутру со своими странными ощущениями.

  Белошвейка сдвинула брови.

  -Ты беременна, дорогая! Кому ты доверилась? Какому уроду?

  Лиз ахнула.

  "Я же под заклятием бесплодия! Но это было в "веселом доме"! Кто отец-Марко или...герцог? Какой ужас! Что же делать?!"

  -Элиза, ты все бледная! Тебе дурно? Иди в нужник!

  Лиз покачала головой.

  -Нет...ничего...

  -Ты должна найти того весельчака, что тебя обрюхатил – пусть говнюк жениться и покроет грех! Надо поспешить дорогая, пока животик не выпер!

  -Да, да!

  -Возвращайся в свою комнату, сегодня тебе стоит отдохнуть.

  Лиз вернулась в свою светлую комнатку на втором этаже, легла на постель. Задрала рубашку, помяла свой гладкий,пока еще впалый, животик.

  "Во мне ребенок...Чей? Я не хочу! Я боюсь!"

  Она проплакала полдня, но потом собралась с духом и, одевшись теплее пошла в серебряный квартал.

  День был пасмурным. Ветер гнал с запада серые низкие тучи, неся откуда-то желтые листья.

  Кутаясь в плащ, Лиз семенила по узким мощеным улочкам, поглядывая вверх. Дождь был бы очень не кстати!

   Привратник-рыжий Ганс узнал Лиз и пропустил вовнутрь.

  Лиз узнала от мальчишек, что мэтр у себя в мастерской и сразу же поднялась на второй этаж.

  Постучала в дверь кулачком.

  Тоффини распахнул дверь, нахмуренный и раздраженный. Рубашка перепачкана на груди красками.

  Увидев Лиз, он подобрел лицом.

  -Рад видеть тебя, девочка моя! Входи же!

  В мастерской горел огонь в камине. Тепло и уютно. На подрамнике все та же картина с недописанным городом счастья.

  Тоффини усадил Лиз ближе к огню.

  Сел на стул, напротив.

  -Что-то случилось?

  -Вы были всегда добры ко мне, мастер...

  Лиз закрыла лицо холодными ладошками и расплакалась.

  Мэтр протянул ей свой платок и погладил по голове. Он этой скупой ласки Лиз разревелась еще сильнее.

  -Что ты, девочка! Ты утопишь меня в слезах!

  Лиз, давясь слезами, рассказала Тоффини про свою беременность.

  Мэтр молчал.

  -Умоляю, вас...напишите письмо Марко...

  -А если это ребенок герцога?

  Лиз подняла глаза. Глаза Тоффини серьезны до ужаса!

  -Мне придется вытравить плод?– дрожащим голосом спросила девушка.

  -Откуда ты знаешь о таком? Это великий грех, Элиза!

  -Рожать без мужа-еще больший грех и позор!

  Тоффини взял руки Лиз в свои-горячие, сильные ...

  -Герцога Дармштадского так и не нашли. У тебя в чреве, возможно, наследник и будущий господин Дармштадского герцогства.

  Лиз охнула.

  -Герцогиня Марлис-бездетна. О других бастардах покойного герцога ничего не известно. Братья герцога умерли во младенчестве.Есть конечно дальние родственники...

  -Если они узнают-мне не жить!

  -Что ты! Никто не узнает.

  Мэтр налил из кувшина в кружку воды, принес Лиз.

  Приоткрыл дверь. Порыв ветра качнул пламя в камине. Ветер пах дождем и мокрой землей.

  -Погода испортилась. Оставайся на ночь в своей старой комнате. Ее никто не занял. Я подумаю, как тебе помочь.

  Глава четырнадцатая

  Тоффини так ничего и не придумал. Лиз осталась жить в его доме. Она помогала Ивонне на кухне, шила рубашки мэтру и его подмастериям. Чему-то у белошвейки Дагмар она все же научилась.

  Иногда она позировала Тоффини, на этот раз – одетой. Он делал множество набросков карандашом.

  -Для чего это, мастер?

  -Есть одна затея...Пока она витает в воздухе...

  Мэтр покрутил кистью над головой.

  -Ничего заранее не хочу говорить.

  Лиз больше и не спрашивала. Нужно-позировала, не нужно-занималась по хозяйству.

  Прошла неделя. В воскресенье Лиз не пошла в церковь со всеми. Выпал свежий снег и на улицах под ногами сразу же образовалась наледь.

  "Если я упаду-это может повредить ему".

  Лиз думала о ребенке постоянно. Она уверила себя, что дитя от Марко. Так было спокойнее на душе. Ребенок от любимого человека-это подарок небес...

  Мэтр погладил Лиз по голове, он все понял.

  Оставшись одна, Лиз вошла в комнату, в которой раньше жил Марко. Здесь на пустой, не застланной кровати она всласть наплакалась.

  "Если бы я знала грамоту-сама написала бы Марко! Он тогда обязательно бы вернулся ко мне!"

  Когда Тоффини со своей свитой вернулся из церкви, Лиз подошла к нему с этим вопросом.

  -Мастер, я хочу научиться читать и писать.

  -Для этого найдется достойный учитель.

  -Я с радостью возьмусь тебя учить, дочь моя!

  Лиз обернулась.

  -Отец Мартин!

  Она со слезами на глазах поцеловала руку монаха и получила благословение. Полное добродушное лицо отца Мартина расцвело улыбкой.

  -Давно я тебя не видел, Элиза, ты похорошела.

  -Спасибо святой отец.

  -Да, да, в самом деле! Ты давно не ходила в храм на исповедь? Я исповедую тебя.

  Лиз и отец Мартин поднялись в ее комнату.

  Девушка обо всем чистосердечно рассказала доброму старику. Получила неожиданно мягкую епитимью и отпущение грехов к своему огромному облегчению...

  Монах пообещал приходить каждый день, чтобы учить Лиз грамоте.

  Он исполнил свое обещание. Невзирая на снегопад и пронизывающий северный ветер, отец Мартин приходил утром каждый день. Он учил Лиз чтению по святой книге. Для письма мэтр Тоффини выдавал бумагу и карандаш.

  Сначала все шло очень скверно. Буквы не желали складываться в слова, а вместо букв рука девушки рисовала дрожащие каракули.

  Дни шли за днями.

  К Рождеству Лиз уже читала по слогам.

  Во дворе дома мэтр распорядился поставить елку. Дерево украсили разноцветным серпантином из бумаги и разноцветными леденцами. Привратник Ганс присматривал, чтобы мальчишки их не воровали.

   У Лиз исчезли всякие сомнения. Ее животик подрос и только широкая юбка укрывала его от посторонних глаз.

  Ивонна погадала на куриных потрохах и уверенно заявила о том, что у Лиз будет мальчик.

  -Мальчик, прихожий и красивый.

  -Как Марко, с карими глазами и кудрявый?

  Ивонна усмехнулась.

  -Поживем, увидим!

  На рыночной площади Неймегена гудела каждый день ярмарка, самая богатая и веселая в году. Горожане и приезжие гости заполняли площадь веселой толпой. Здесь же пришлые комедианты давали представление за представлением. На каждому углу торговали гретым красным вином и жареными сосисками. Палатки торговцев подсвечивают в сумерках сотни свечей. У костров, где жарят тушки свиней, греются гуляки, изрядно навеселе...Смех, песни со всех сторон.

  Так было в прошлом году, когда Лиз с девушками из "веселого дома" ходила на ярмарку. Где то лежат бусы купленные тогда...

  В трактирах у пристани пиво лилось рекой. По студеным волнам незамерзающего Рира приплыло под Рождество множество судов.

  Бурлящий весельем город привлекал многих. Окрестные аристократы тоже съехались в город в ожидании торжественной ночной службы. Епископ рирский сам должен был служить в соборе в рождественскую ночь.

  Лиз очень хотелось попасть на ярмарку, но она боялась толчеи и многолюдства. "Ему могут повредить..."

  Растущий в ее теле ребенок занимал мысли.

  "Какой он будет, мой малыш?"

  Работы в соборе были приостановлены и леса разобраны. В холоде краски сохли слишком долго.

  Тоффини без дела не сидел. Множество заказов поступало от знатных особ. Портреты, портреты...

  Весь день высокородные господа с женами посещали дом мэтра и позировали для них.

  Лиз сидела в своей комнате, боясь высунуть носа весь день. Ни к чему знатным господам знать о ней.

  Под вечер усталые слуги мыли кисти. Подмастерья ужинали вместе с мэтром. Лиз сказалась больной и осталась в комнате.

  На мутных кругляшках узкого окна вырос обильный иней. Девушка сидела, кутаясь в плащ у камина, зачарованно глядя в плещущие по березовым поленьям языки пламени. Дрова в этом году были дороги и Лиз экономно подкладывала поленья. На столе лежал карандаш поверх листа бумаги. Она никак не решалась начать письмо к Марко. В голову ничего не приходило-только пустой вздор...

  Отец Мартин хвалил ее за старательность, но Лиз понимала, что добрый монах льстит ей. Буковки выходили корявые и разные по высоте, только что пузатенькие, округлые. "Как я..."

  Свинцовый карандаш – это не то, что перо, смоченное в чернилах...

  Постучав в дверь, вошел мэтр Тоффини.

  -Ты совсем одна, моя птичка. Пойдем на ярмарку? Сегодня самый веселый вечер, а завтра в сочельник уже будет по иному. Идем?

  -Я толстая и неуклюжая, мастер. А если упаду?

  -Что за вздор! Идем же, тебе надо глотнуть свежего воздуха! Сегодня совсем не холодно!

  Лиз подчинилась. Спускаясь по лестнице под руку с мэтром спросила:

  -Отец Мартин сегодня не приходил. Он не заболел?

  -Праздник же,Элиза,старику тоже надо отдохнуть.Мы старики-быстро устаем.

  -И совсем вы не старик,мастер!-возмутилась Лиз.

  Тоффини улыбнулся ей печально в ответ.

  Глава пятнадцатая

  В повозке холодно. Зуб на зуб не попадал бы, если бы не кляп во рту!

  Лиз дышала носом. На голове темный мешок и руки связаны за спиной...

  Везли ее долго. Два человека сидели по бокам истуканами.

  "Боже, как мерзнут ноги..."

   Тоффини оставил Лиз на ярмарке у прилавка со сластями. Обещал сюрприз.

  Такого сюрприза девушка не ожидала.

  Ее потянул за рукав сутулый человечек, по одежде вроде слуга.

  -Госпожа Элиза, мэтр зовет вас.

  -Куда?

  Человечек назвал ее по имени и это не вызвало подозрений.

  -В лавку стекольщика, здесь рядом.

  Лиз пошла за незнакомцем. За дверью лавки ее ждали крепкие парни в плащах..Заткнули рот ,связали руки и вытащили споро через заднюю дверь. Она пробовала кричать и отбиваться, да только все попусту...

  В повозке на полозьях ее вывезли из города, скрипел снег, тупали копыта, а похитители молчали.

  Оцепеневшая от холода и страха Лиз ждала, чем все кончится.

  "Боже, зачем я пошла на ярмарку?! Зачем! Кто эти люди? Господи, помоги мне!"

  Долгий путь закончился. Ее вывели под руки и завели в тепло. Вверх по лестнице...

  -Госпожа, она доставлена.

  С головы Лиз сдернули мешок. Она заморгала от яркого света свечей и задрожала от страха.

  Та же комната в башне охотничьего замка. Над постелью картина с лесной нимфой.

  От окна быстрым шагом приблизилась женщина в черном платье. Голубые глаза незнакомки расширились.

  -Выньте кляп! – приказала, не отводя взгляд от лица Лиз.

  Она была старше лет на пять. Лицо с выраженными скулами напряжено. Властные морщинки пролегли от носа к углам губ.

  -Что вам от меня нужно? – пролепетала Лиз, едва шевеля сухим языком.

  Незнакомка схватила девушку за шею обеими руками.

  -Где мой муж, шлюха? Куда ты его задевала?

  "Герцогиня Марлис?!"

  Лиз в ужасе замерла, забыв даже дышать...

  Лицо герцогини Дармштадской исказилось гримасой ненависти.

  -Где он? Отвечай!

  -Госпожа, вы задушите ее.

  Герцогиня оглянулась на говорившего. Убрала руки.

  -В подвал и на дыбу! Пусть все расскажет!

  Лиз попыталась упасть на колени, но ее подхватили под руки и поволокли вон.

  -Нет! Умоляю вас! Я все скажу! Герцогиня, Прошу вас! Всеми святыми!

  Лиз волокли по лестнице вниз и тогда она крикнула что есть мочи:

  -Я беременна от вашего мужа!

  Слуги замерли.

  -Верните ее! Быстро! – крикнула сверху герцогиня Дармштадская.

  Лиз привели обратно в комнату.

  Сняли веревки, усадили на стул. Герцогиня выгнала слуг.

  Села напротив. Пальцы нервно сжаты в замок. Роскошные черные брови сошлись к переносице.

  -Расскажи мне все, девочка. Я в этих землях полная хозяйка и от меня зависит твоя жизнь. Все честно и без утайки!

  Лиз рассказала обо всем. Про картину, про мэтра Тоффини, про внезапную страсть герцога Дармштадского, про свое бегство.Про свой дар Лиз благоразумно умолчала.

  В конце рассказа герцогиня смотрела уже не на Лиз, а на картину.

  -Тоффини – колдун, а ты его преспешница! – прошипела герцогиня Марлис сквозь зубы.

  -О, нет, ваше сиятельство!

  -Молчи! Мне все ясно! Тоффини гореть на костре и тебе тоже!

  Лиз заплакала.

  Герцогиня позвала слуг и велела снять со стены картину с обнаженной нимфой и вынести вон.

  Потом она потрогала живот девушки, нехорошо улыбнулась и вышла.

  Лязгнул засов.

  Сочельник и Рождество Лиз провела в этой комнате, молясь на коленях за себя и малыша. Герцогиня больше не появилась. Вместо ее явилась мрачная старуха в черном. Осмотрела девушку, помяла живот и ушла ни слова ни говоря.

   Дни шли за днями. Лиз жила в комнате как тюрьме. Ее не выпускали никуда. Незнакомая служанка приносила еду и воду, уносила ночной горшок.

  На вопросы Лиз служанка ничего не отвечала. Как глухонемая!

  В комнате было тепло-труба от очага проходила по стене.

  Жить можно, вот только как долго?

  С мыслями о церковном суде с обязательными пытками и о позорной смерти на костре Лиз по ночам плохо спала.

  Почему герцогиня сразу не отдала ее в руки церковного суда? Что ж она медлит? Схватили ли мэтра?

  Дни и ночи бежали друг за другом. Дни отмечала царапинами на штукатурке под окном.

  Однажды ночью Лиз проснулась от странных ощущений. Положив руки на живот, она убедилась в том, что ей не почудилось. Ребенок зашевелился...

  Теперь она обрела собеседника. Она разговаривала с малышом, ощущая как маленькие ножки или ручки изнутри давят на ее прохладную ладонь.

  Страх притупился.

  "Господь не оставит нас своей милостью!"

  Опять появилась та же старуха, видимо-повитуха. Голос, правда, у нее оказался мягким, грудным, добрым.

  -Малыш шевелится?

  -Да...

  -Хорошо. Настоящий воин будет! Съесть чего хочется?

  -Соленых огурцов бы...

  -Принесут.

  Старуха вынула из котомки шерстяные полосатые чулки.

  -Надень. Ноги должны быть в тепле.

  -Спасибо вам, добрая женщина.

  Старуха внезапно протянула руку и погладила Лиз по волосам.

  -Меня зовут-Мета. Я буду жить в замке. Если нужна буду-зови.

  Лиз заплакала, а Мета прижала ее к груди и гладила по голове.

  От этой скупой ласки Лиз разревелась еще пуще.

  -Ну, ну, хватить слезы лить. Малыш будет беспокоится!

Глава шестнадцатая

  Лиз поняла, что пришла весна, когда исчез иней со стекляшек на узком окне.

  Она отложила вязание на кровать.

  Тихая,уютная,теплая комната опостылела ей до крайности.

  "Глотнуть бы свежего воздуха!"

  Она положила ладонь на тугой живот. Если бы не малыш, она с ума сошла бы в этой тюрьме!

  Мета, приходя изредка, рассказывала новости из города. Племяник ее служил в замке конюхом и раз в неделю ездил в Неймеген.За хлебом и пивом для стражи.

  Про Тоффини ничего в городе не рассказывали. Италиец давно уже не был новостью-еще одна знаменитость, бросившая якорь в Неймегене-только и всего.

  "Если бы его схватили и отдали в руки церковного суда-об этом бы сразу слухи пошли!"

  Отсутствие вестей о мэтре было само по себе хорошей новостью.

  -А что герцогиня Марлис?

  Мета свела брови.

  -Не называй госпожу по имени, не дай бог, кто услышит.

  -Это по ее же приказу меня здесь держат? Зачем, Мета?

  Женщина опустила глаза.

  -Ты здесь под охраной и тебе ничто не грозит.

  -Родственники герцога, да?

  -Это не нашего ума дело!

  Мета перевела разговор на более безопасные темы.

  Лиз, вечером задув свечу, легла под одеяло и замерла от внезапной ужасной мысли.

  "Герцогине нужен мой малыш! У нее нет детей от герцога. Моего малыша она выдаст за своего.Я буду ей не нужна живой после этого!"

  Она поджала ноги и обхватила живот руками.

  "Не отдам! Ни за что! Господи, помоги мне!"

  Пришел не страх, пришла злоба. Отчаянная решимость защищать себя и малыша.

  "Надо бежать отсюда и чем быстрее, тем лучше!"

  Тусклый свет луны просачивался в окошко.

  Лиз ощутила в ладони холодок....

  К утру под подушкой лежала груда серебряных гульденов...

  Мета пришла вместе со служанкой, приносившей завтрак. Угрюмую, костлявую тетку звали Хеди. Она не была глухой, а вот язык ей отрезали давным-давно, по приказу герцога.

  Дождавшись когда Хеди выйдет, Лиз взяла Мету за руку.

  -Помоги мне бежать отсюда! У меня есть деньги, я заплачу!

  -Элиза, что ты такое говоришь?

  Лиз быстро приблизилась к шкафу и отворила дверцу. Сияющая куча гульденов произвела впечатление, но совсем иное, нежели она ждала.

  -Ты глупенькая, моя девочка, если полагаешь что меня легко купить!

  Я еще не сошла с ума. Я служу госпоже много лет и надеюсь умереть от старости ,а не от веревки палача!

  -Возьми эти деньги и помоги мне! Я знаю, я чувствую – мне не выжить!

  Герцогиня прикажет меня убить, как только родится малыш!

  Мета поджала губы.

  -Успокойся, и вытри слезы. Что за чепуха завелась в твоей голове? Никто не желает твоей смерти. Еду, что тебе подают, пробует вначале охранник. В замке тридцать вооруженных молодцов. Тебя охраняют как герцогиню!

  -А потом они же меня и прирежут?!

  -Они отвечают головой перед герцогиней.

  -Я говорю, а ты меня не слышишь!

  -Полно кричать, девочка. Это вредно для ребенка. Ты же не хочешь родить монстра или калеку?

  Лиз закрыла рот рукой и испуганно умолкла.

  -Откуда здесь появились деньги?

  -Мне их подарил герцог, и я спрятала их в шкафу.-выпалила Лиз. Про свой волшебный дар рассказывать она не собиралась.

  -Вот как? Ну раз у тебя есть денежки я могу для тебя купить что-нибудь особенное-сласти или наряды.

  -Ничего не надо...

  Мета покачала головой.

  -Что-то все же нужно?

  -Подышать свежим воздухом!

  -На дворе еще холодно и ты можешь простудиться. Не сейчас.

  "Мета тоже-тюремщица, только добрая! Цепная герцогская сука! Какая же я дура!"

  -Тогда купи мне полотна, буду шить детское белье.

  -Ты умеешь шить?

  -Я училась у фрау Дагмар в Неймегене. Мета, прошу тебя. Мне очень тяжко и скучно!

  Мета погладила Лиз по плечу.

  -Будь по твоему, полотно тебе купят.

  -Иголки и нитки не забудь!

  -Хорошо, хорошо. Все доставят.

  Лиз немедленно вручила женщине двадцать гульденов. Монеты серебряными рыбками утекли в сильные ладони Меты.

  Она тут же ушла, закрыв за собой дверь на засов.

  Лиз укусила себя за указательный палец.

  "Должен быть выход хоть какой-нибудь!?"

  А ночью Лиз увидела во сне нимфу озера. Она плыла, раздвигая воду высокой грудью. Ее белокожая нагая фигура четко видна на фоне почти черной воды. Нимфа обернулась к Лиз и улыбнулась подбадривающее...

  Глава семнадцатая

  Лиз проснулась от ощущения чего-то необычного рядом. Звук? Запах? Да, да!

  Она открыла глаза, и села на постели. Свеча догорела, но через окно поступало достаточно света.

  В глиняной кружке на столе стояли подснежеики. Тугой пучок зеленых листьев и стеблей, синие цветы на гибких шеях.

  Лиз, нащупав шлепанцы у постели, быстро встала и подошла к столу.

  -Настоящее чудо!

  Она нагнулась, вдыхая аромат весенних цветов полной грудью. Цветы пахли весной и свободой.

  Закрыв глаза, она представила себе весенний, прозрачный лес, редкие сероватые сугробчики талого снега и на полянках под теплым солнышком синий ковер подснежников!

  Солнце грело лицо. Веерок пробежал прохладными пальцами по шее.

  -Здравствуй, Элиза.

  Девушка открыла глаза и ахнула.

  Комната в башне замка исчезла. Вокруг был весенний лес и солнце через голые сучья и ветки светило дробящимися лучиками в глаза.

  В нескольких шагах от нее, у дерева стоял юноша в коричневой одежде с зеленым плашом. Капюшон плаща откинут на плечи. Длинные, золотистые волосы падают на плечи юноши. Бледное лицо печально. Юноша смотрит под ноги Лиз, не поднимая глаз. От ног юноши сплошным ковром до ног Лиз стоят крепкие подснежники, распахнув лепестки навстречу солнцу.

  -Кто ты? Я тебя знаю?

  -Ты не помнишь меня? Осенней ночью в полнолуние я звал тебя танцевать, а ты бросалась в меня с дерева серебряными монетами.

  Голос лесной нежити тих и мелодичен. Лиз попятилась.

  -Не бойся, я не причиню тебе зла.

  -Кто ты?

  -Я-Тируэль, хранитель леса.

  -Чего ты хочешь?

  -Хочу помочь тебе.

  -Зачем?

  Тируэль мягко улыбнулся.

  -Ты мне нравишься.

  -Такая-брюхатая и толстая?!

  -Ты неправа, Элиза. Ты-прекрасна. В тебе яркий свет.Свет твоего дара и свет твоего малыша....После рождения сына твоя красота расцветет с удивительной силой. Многие мужчины сложат свои сердца к твоим ногам и твоя мечта исполниться-у тебя будут красные башмачки, самые лучшие в Умбрии!

  -Не надо меня утешать! Я живу пока не родится ребенок! Отведи меня в Неймеген! Умоляю тебя!

  Тируэль покачал головой.

  -Я сожалею, Элиза. Этот лес всего лишь иллюзия. Ты по-прежнему в своей башне, стоишь у стола и вдыхаешь аромат моих цветов.

  -Это все видение?

  -Оно как настоящее. Ведь ты мечтала выйти из заточения и подышать свежим воздухом?

  -Все обман....Уходи...

  -Я уйду, только помни-сохрани один из цветков и в трудную минуту проглоти его. Это спасет твою жизнь, поверь мне...

  Лиз сделала шаг назад и села на постель.

  Весенний лес и Тируэль исчезли в один миг. Подснежники на столе в сумрачной комнате по-прежнему зелены и пахучи.

  "Это был сон или явь?"

  Девушка сорвала один из цветков и спрятала под подушку.

  Когда пришла Мета, Лиз узнала от нее что подснежники принесла немая Хеди.

  Дни шли за днями. В шкафу детская одежда из мягкого полотна заняла целую полку. Лиз сшила рубашку Мете, немой Хеди, даже племяннику Меты, которого в глаза не видела ни разу.

  Монотонная работа с иглой и нитками отвлекала от печальных мыслей, от ощущения заточенной в тюрьме пленницы.

  За работой она думала о Марко, о малыше. Перебирала имена. Ни на одном не остановилась.

  Каждый день для Хеди она оставляла монетку на краю стола. Немая служанка приносила ей свежие цветы из леса, всякие лакомства, видимо уворованные из кладовой.

  Однажды Хеди не закрыла за собой дверь, унеся поднос с остатками обеда.

  Лиз заколебалась. Выйти хотелось до дрожи в коленях, но далеко ей не уйти с таким тяжелым животиком.

  Она выглянула за дверь. Никого. Осторожно держась за перила, спустилась вниз на первый ярус башни. Нести впереди себя живот очень неудобно. Спина болит...

  В большой комнате также никого не оказалось.

  Лиз прислушалась. За темной, дубовой дверью разговаривали.

  Девушка осторожно приложила ухо к двери.

  -...будешь переживать. – Сказал негромко незнакомый мужчина.

  -Не буду. – Ответила Мета.

  -Тебе нравиться эта девчонка, ты о ней только и болтаешь всеми днями. Ты обо мне так много не болтаешь! Она тебя околдовала что ли?

  -Придержи язык, юноша!

  После недолгого молчания мужчина спросил:

  -Скоро ей рожать?

  Лиз вздрогнула и навострила уши.

  -Тебе то какое дело?

  -Надоело торчать в этой лесной дыре!

  -Приказ госпожи ты обязан исполнять и помалкивать!-отрезала Мета.

  -Ты могла взять ее серебро и мы бы уехали.

  -Куда,глупец?

  -А хоть бы в Конфландию, через Рир переплыть на лодке и готово! А девке камень на шею и концы в воду. Теперь она раздает деньги которые могли быть нашими!

  -Не надо грех на душу брать.Она отдает гульдены Хеди,а та– мне.Ничто не пропало.Чего ты брюзжишь как старикашка?

  -А ты уверена что немая все гульдены тебе отдает?

  -Уверена.Если бы не я-этой дуре давно бы не жить!

  Молчание.

  -Тетушка,ну когда же мы вернемся в Дармштадт?

  -Когда родиться ребенок.

  -Я тут с ума сойду от скуки!

  -Не сойдешь.Госпожа нас щедро наградит,вот увидишь!

  Лиз отошла от двери и тихонько побрела наверх в свою "камеру".Подниматься оказалось тяжелее чем спускаться.Она закусила губу и преодолела подъем. Ребенок зашевелился.Толкал ножкой.

  Лиз погладила себя по тугому животу.

  -Ничего,ничего,мы еще всем покажем!

  Глава восемнадцатая

  Всему бывает конец. Даже боли...

  Боль, терзавшая живот утихла и, сморгнув слезы, потная Лиз с трудом приподняла голову, чтобы увидеть между своих дрожащих голых колен напряженное лицо Меты.

  -Держись, девочка, еще немного, я уже видела головку.

  Голова Лиз упала на подушку, мокрую от пота.

  "Боже, господь мой милостивый! Когда же это закончиться!?"

  Воды отошли еще утром. За окном уже смеркалось, а Элиза никак не могла разродится.

  Боль коварная, как палач, уходила, давая отдых, а потом набрасывалась с новой силой. Во время схваток Лиз кричала и металась, только крик не приносил облегчения...

  Измученная Лиз поклялась больше никогда ни одного мужика к себе не подпускать! Ни перед кем из их братии не раздвигать бедер!

  Клятвы облегчений тоже не принесли.

  Дрожащей рукой она в который раз нащупала под подушкой сложенный листок бумаги, в котором покоился засохший подснежник.

  "Если господь не пришел на помощь и Божья мать меня не слышит-так может лесной дух придет на помощь?"

  Только приняв помощь нежити она погубит свою душу...

  Лиз отдернула руку.

  "Что же мне делать? О, боже, что?!"

  Лиз ждала прихода боли и так не заставила себя ждать....

  Комкая руками простыни, девушка закричала как смертельно раненный зверь.

  Боль раскаленным мечом вонзилась в ее чрево.

  -Тужься, миленькая! Еще! Еще! – вскрикивала Мета.

  Правая рука Лиз помимо ее воли выхватила из под подушки листок бумаги и затолкала прямо в разинутый рот...

  Девушка, давясь криком, яростно разжевала кусок бумаги вместе с содержимым. Проглотила....

  В голову пришел легкий звон наступило блаженное ничто, без боли, без страданий. Она утонула в этом блаженстве, в ласковых объятиях тьмы.

   Потом пришли сны и голоса.

  ...-Отмучилась, бедняжка...

  -Такая молоденькая!

  -Убирайся, Дитрих, нечего глазеть на голую покойницу!

  Раздался шлепок.

  -Тетя, за что?!

  Замяукал котенок, нет, это малыш подал голос....

  "Мой малыш..."

  Мягкие руки завернули ее в шершавую ткань, ноги связали в щиколотках веревкой. Потом сильные крепкие руки понесли......

   Ее положили в мягкую постель и накрыли одеялом рыхлой земли и настала тишина...

  Лиз снился страшноватый волшебный сон.

  Она лежала в неглубокой могиле рядом с лесной полянкой. Корни, тонкие веточки корней травы и деревьев сплели вокруг ее тела защитный кокон, оплетали запястья и щиколотки и через них в ее тело вливались сила и жизнь, вливалось солнце, впитанное листьями и травинками, вливалась свежесть утренней росы и запах полевых цветов.

  "Если я умерла, то почему я это вижу? Когда проснусь, расскажу...Кому? "

  Лиз улыбнулась.

  Двигаться не хотелось. Усталость сомкнула глаза.

  Ночь сменяла день, потом пришел еще один день и еще одна ночь...

  Легкое щекотание началось от щиколотки левой ноги и направилось выше к подколенной ямке.

  Лиз отмахнулась рукой и, услышав тихий смех, резко поднялась и села, щурясь на яркий свет.

  На корточках рядом сидел Тируэль, держа в руке длинную травинку с метелкой. Хранитель леса улыбался, довольный своей шалостью.

  Залитая солнцем поляна рядом, Лиз сидела в тени под яблоней, утопая в высокой душистой траве. Кроме длинной полотняной рубашки на ней ничего не оказалось.

  -Ты мне опять снишься?

  -Это уже не сон, Элиза.

  -Да?

  Девушка приложила ладонь к своему плоскому животику и вздрогнула.

  -А как же мой малыш? Все мне приснилось?

  -Твой малыш жив и здоров. При крещении новый герцог Дармштадский получил имя-Мартин.

  -Герцог...крещение...

  -Герцогиня Марлис очень довольна. Теперь больше не надо привязывать подушку к животу. Теперь она опекунша при малолетнем герцоге и Дармштадт не уплывет из ее крепких ручек.

  -Она забрала моего малыша!

  Лиз быстро вскочила на ноги.

  -Куда, ты, глупая?!

  -В какую сторону Дармштадт?

  -Ты хочешь прибежать ко дворцу герцогов в одной рубашке и потребовать вернуть своего малыша?

  Лиз закусила губу.

  "Он прав, а я дура!"

  -Это прямая дорога в сумасшедший дом, Элиза, а потом в руки инквизитора.

  Ты умерла, тебя похоронили, правда, без обрядов, как собаку, но все же. Как вдруг покойница является среди бела дня с претензиями! Что с тобой сделают, подумай? Хворот для твоего костра соберут в этом же лесу.

  Лиз села, на траву обняв колени.

  -Что же мне делать?

  -Оставайся со мной. Будет весело!

  Тируэль улыбнулся очень доброжелательно.

  -Когда я лежала в земле-это был не сон?

  -Нет, не сон.

  -Герцогине доложили, что я умерла?

  -Именно так, моя красавица!

  -Ты хочешь, чтобы я стала навью?!

  -Это не возможно! – расхохотался Тируэль-Навью становятся малолетние дети, умершие без крещения или задушенные матерями, мертворождённые. А ты живая, ты не умирала без крещения.

  Лиз прижала ладонь к груди и обнаружила, что крестик на бечевке исчез.

  -Где мой...

  -В этом лесу ты под моей защитой.

  Глаза Тируэля приблизились. Изумрудные как молодая листва.

  Лиз с трудом проглотила комок в горле.

  -Отпусти меня, хранитель леса... – жалобно попросила она.

  -Твой мир жесток и кровав. Его ждут новые испытания. Мор, война, кровавые бунты. Зачем тебе туда? Оставайся со мной и проживи свой век в нестареющем теле!

  -А мой малыш?