Текст книги "Шаг первый"

Автор книги: Алексей Абвов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Здоровенный енот, его трудно с кем-то другим спутать, ничуть не испугался моих стремительных движений и, вместо того чтобы сбежать, резко двинулся ко мне, просто отталкивая в сторону, после чего схватил зубами лежащий на земле мой нож за ручку, развернулся и бросился наутек. «Зверье здесь совсем совесть потеряло – то кабаны любопытствуют, теперь этот ворюга!» – Для меня же его действия были сродни укусу в одно интересное место: без ножа мне не выжить. Подпрыгнув на месте из положения лежа, помчался за зверем, стараясь не отстать, даже позабыв схватить свой странный посох. Злости во мне хватило догнать подлого беглеца и даже несильно пнуть его босой ногой в бок. Енот не стерпел такого хамства, резко остановился и развернулся ко мне. Выронив изо рта нож, он оскалил острые зубы и тихо утробно зарычал. С таким недвусмысленным намеком – мол, к нему не стоит подходить ближе, а наоборот, лучше поскорее сбежать, пока он не так сильно на меня зол. Ростом зверь был не меньше первого встреченного кабанчика, и шансы одолеть его голыми руками у меня отсутствовали начисто. И тут, вместо того чтобы броситься на меня или же вновь подхватить утащенный трофей, енот вдруг развернулся ко мне задом и что есть мочи кинулся к выворотню, где у него оказалась незаметная на первый взгляд нора. Я же осматривал там все, когда вытаскивал обломанные корневища, пригодные на дрова, и ведь абсолютно ничего не заметил, только теперь выделив на фоне желтых камней темнеющий провал.

«Сбежал – и хрен с ним!» – подумалось мне, когда наклонялся за своим драгоценным ножом. Именно это действие и спасло мне жизнь. Спикировавшая сверху крылатая тварь промахнулась, щелкнув когтями в том месте, где секунду назад находилась моя спина, после чего свалилась в нескольких метрах на землю. «Ну ты и страшилище…» – окинул взглядом нового незваного гостя, после чего не придумал ничего лучше, как быстро последовать за енотом в его нору. Я-то туда, пожалуй, еще пролезу, а этот не пойми кто – уже нет. Свою ошибку осознал, когда моя правая нога едва не оказалась в зубастой пасти: я успел выдернуть ее в последний момент. Тварь, больше всего похожая на угольно-черную летучую мышь-переростка, высотой около двух метров и с поистине крокодильей пастью с ненормально длинными клыками, ловко протиснулась за мной, сложив свои огромные перепончатые крылья. Сразу за узким входом нора расширялась, здесь можно было легко развернуться, чем я и воспользовался. Нора оказалась небольшой пещерой природного происхождения, енот лишь раскопал выход на поверхность. Эта летучая тварь, похоже, в пещерах шастает не хуже енотов, и просто так удрать от нее не получится. Но здесь она сильно ограничена в маневре и уже не может пустить в ход свои когтистые лапы, да и зубастой челюстью тут уже не особо поработаешь. Развернувшись и отбив в сторону морду твари, попытавшуюся опять укусить меня, теперь уже за голову, одним резким движением со всей злости всадил нож в большой темный глаз летающего гада. Он сам удачно подставился под такой удар: не надо было так старательно тянуться ко мне. Дикий рев, переходящий в протяжный вой, отшвырнул меня назад. Нож так и застрял в глазу твари, которая пока не собиралась подыхать. Но и продолжать преследование столь больно кусающейся добычи ей больше не захотелось. Развернуться в пещере, как удалось мне, ей не светило, но она стала быстро выбираться задом, опять вызывая во мне чувство паники. Нож!!! Вместо того чтобы затаиться и переждать, пока раненый опасный хищник уберется подальше, я бросился в погоню. Тварь уже выбралась из норы и собиралась взлететь, распустив свои перепончатые крылья, когда я запрыгнул ей на спину, хватаясь за торчащую из глаза рукоять. Теперь нож опять в моей руке, и пока крылатый крокодил не опомнился, несколько раз подряд бью со всей своей дури под основание вытянутого черепа, все же перебивая крепкие позвонки с третьего раза. С глухим рыком мертвая тварь падает на землю, а я так и остаюсь сидеть у нее на спине, пребывая в полнейшей прострации. «Я убил ее!» – Нет, не так: «Я убил ее – и при этом сам остался жив!!!» – эта мысль стремительно рвется наружу из моей глотки.

– А-а-а… а… – что есть мочи радостно кричу в окружающее пространство, полностью позабыв о том, что весь в своей и чужой крови, что есть опасность привлечь еще одного подобного «летуна», и обо всем остальном тоже.

– А-а-а… а… а-а-а… – отвечает горное эхо через несколько мгновений.

Наоравшись вдоволь, едва успеваю заметить, как над головой убитой мной твари формируется совсем небольшой шарик янтарного света. Вот он прекратил набирать объем, достигнув размера вишни, и оторвался от поверхности головы. Явно сейчас куда-то быстро улетит, если нечего не предпринять. «Стоять, мое!» – ловлю свободной рукой шарик света, который вдруг легко проникает под кожу и полностью впитывается в меня. Тело пробивает сильнейший экстаз, в один момент появляется ощущение невероятной силы и огромного могущества, но через минуту почти все уходит, кроме легкого возбуждения и кажущегося избытка жизненных сил. Помотал головой, прогоняя остатки чувственного наваждения. Опять сработала какая-то неизвестная особенность этого игрового мира, от которой еще неизвестно чего можно ожидать потом. Но было действительно приятно, куда там обыкновенному оргазму.

Пришла пора выяснить, кого это мне удалось завалить. Ну-ка, перстенек, расскажи мне свою сказку…

«Мертвый гигантский лифифен. Съедобен. Особенно ценятся знатоками целительной пищи запеченные со специями маховые мышцы лифифена. Зубы и когти являются ценным материалом для мастеров-оружейников».

Негусто с информацией. Лишь один впечатляющий внешний вид. Да, первое впечатление и явное сходство с крокодилом было обманчивым. Тварь оказалась теплокровной, покрытой мелкой черной шерстью и похожей на ящера только по выдающейся длине пасти. Но зубы у нее были крупными и острыми, а не мелкими, как у крокодилов, особенно выделялись четыре громадных клыка, из каждого запросто можно сделать неплохой штык-нож. Кривые когти тоже можно приспособить в качестве оружия, если приделать к ним ручки: их прочность позволяет царапать камни. Ни уровня твари, ни чего-либо другого, позволяющего понять, как с такими зверюшками стоит общаться, когда они еще немного дергаются, перстень мне не сообщил. Но раз пишет, что съедобен, – это очень хорошо, можно сказать, сегодняшняя охота полностью удалась.

Подтащив добычу ближе к разгоревшемуся за время драки костру, приступил к ее разделке, понимая, что не стоит делать это тут. На запах крови могут пожаловать другие хищники. Но и оттащить тушу куда-либо еще – просто не могу. Потому, если кто-то случайно заявится – буду с ним биться: после поглощения души твари мою голову вскружила легкая эйфория могущества и я был готов наплевать на возможную опасность. Как это ни странно, некоторый опыт снятия шкур у меня имелся – спасибо отцу, заядлому охотнику, научил. Хоть набедренная повязка из этого монстра получится. Если перстень не подсказывает, как бороться с подобными тварями, можно попытаться разобраться самостоятельно, изучив анатомию твари при разделке. На первый взгляд уязвимых мест практически нет – сердце и печень надежно прикрыты костями, до головного мозга через глазницы не достать. Однако если хорошо присмотреться, открывается возможность легко достать до мозга через открытую пасть – там кость черепа совсем тонкая. Правда, тут копье или длинный меч потребуются, совать в пасть руку с ножом – верное средство остаться без нее в один момент. Вырезав упомянутые перстнем-определителем маховые мышцы и еще несколько кусков вполне подходящего мяса, обмазал их солью и специями, после чего, завернув в фольгу, прикопал палкой под огнем, подкинув больше дров. Углей еще мало нагорело, но и в нагретом песке тоже неплохо пропечется. С трудом выковыряв острейшие клыки из челюстей и вырезав крепкие когти, опять заметил за спиной чье-то присутствие.

– Опять воровать пришел? – громко спросил стоящего в паре метров наглого енота, без всякой надежды на возможное понимание.

Но у того на морде было написано явное понимание, и его взгляд упирался в окровавленную кучу костей, с которой было срезано еще не все мясо. Ему очень хотелось отведать свежей требухи своего давнего врага – явно ведь не первый раз этот лифифен здесь охотился. И пока не было меня, можно легко догадаться, кто был объектом этой охоты. При всем этом енот не решался нагло подойти и ждал моего прямого разрешения, – я почему-то уже не сомневался в его способности прочитать мои эмоции. Видя мои раздумья, енот быстро сбегал к своей норе и вскоре вернулся оттуда, принеся в зубах самый настоящий сапог, положив его недалеко от меня. «Ну и дела…» – проскочила мысль удивления, отразившись на моем лице. Не успел я еще подумать о том, что одного сапога мне будет маловато, как зверь опять развернулся к своему логову и принес второй. «Вот это уже совсем другое дело!» – довольная улыбка проскочила на моих губах, и я махнул зверю рукой – мол, «подходи, угощайся». Сам же решил быстренько ополоснуться от крови и грязи, которая на меня налипла, пока дрался и затем разделывал тушу.

«Теперь попробуем узнать мнение колечка об этих интересных сапожках».

Как прекрасно вновь ощутить себя чистым и имеющим некоторые перспективы на ближайшее будущее человеком. Наконец-то первая человеческая вещь, которая досталась мне в этом мире благодаря своим собственным игровым действиям. С немалой долей риска для жизни, надо заметить.

«Огненный геккон. Обитает только около действующих вулканов в горячих зонах. 276-й уровень».

Петруш тогда говорил об определенной глючности перстня – похоже, я сейчас наблюдаю именно тот самый случай. Ибо вместо изображения сапога он показывает на своем голографическом экране какую-то непонятную ящерицу с коротким мясистым хвостом. Второй сапог для него выглядит точно так же, только уровень уже 277-й. Ладно, поверю не тексту, написанному на экране, а своим собственным глазам. «Эх, жалко, сапожки мне немного великоваты», – ноги в них буквально проваливаются, но так ходить по острым камням и сухим сосновым шишкам будет гораздо приятнее. Поднявшись с земли, сделал несколько шагов в сторону костра: пора подкинуть дров. Едва огненные искры, вылетев из огня, коснулись сапог, они вдруг резко сжались, плотно обхватив мои ноги. Но и это было еще не все – в глазах резко потемнело, подступило сильнейшее головокружение, как от большой потери крови, руки-ноги мгновенно ослабли, и я свалился на землю прямо там, где стоял, причем обе ноги оказались в пламени костра.

«Сгорят же на фиг!» – пришла в голову запоздалая мысль, но попытка вытащить ноги из огня ни к чему не привела – тело не слушалось управляющих сигналов. Так я и лежал, не в силах пошевелиться, ожидая, когда вслед за сапогами начнет гореть моя собственная плоть, только это почему-то никак не наступало и не наступало. Даже просто жарко не было, хотя последняя подброшенная партия дров уже практически полностью прогорела, превратившись в красные угли.

Только еще через десяток минут ко мне наконец вернулась способность шевелиться. Вытащив ноги из костра, ощупал их руками, не веря своим глазам, говорившим об их полнейшей целости и сохранности. Сапоги тоже сильно изменились. Если изначально они были черного цвета, то теперь стали темно-медными, с мелкими чешуйками мягкой, легко растягивающейся кожи. Стащив с левой ноги сапог, вновь задействовал перстень-определитель…

«Великий Архимаг Агус некогда поспорил со своими учениками, доказывая, что сможет изменить любое живое существо так, как никто не делал до него, но ученики должны были придумать особенно оригинальное решение для конечного результата его работы. По условию задачи существо должно обязательно понравиться или стать исключительно полезным человеку года Империи, которым тогда стал путешественник Фролос благодаря своим занимательным рассказам, напечатанным в Королевском Журнале. Ученики догадывались, что Архимаг спорит с ними не просто так, а имеет для предъявления что-то уже давно готовое, потому решили разыграть своего учителя и спросили путешественника – чего больше всего не хватало ему в его странствиях? – предварительно выяснив, о чем он так часто упоминал в своих очерках, заранее предполагая нужный результат. Хороших сапог – не думая, сразу ответил тот, как они и хотели. И Архимагу Агусу пришлось отставить в сторону свою заранее сделанную заготовку – необычное ездовое животное, которое он изначально хотел показать. Но все равно он сумел выиграть спор, о котором быстро узнала вся Империя. Целый год кропотливой работы ушел у него на изменение двух живых огненных гекконов в самые обычные с виду сапоги, подаренные путешественнику с большой помпой в присутствии его императорского величества. Через двадцать лет Фролос бесследно пропал в очередной экспедиции, и с тех пор про его невероятную обувь было ничего не известно».

Впервые перстень разродился столь подробной информацией, пролистав которую, я наконец обнаружил, собственно, описание самого предмета:

«Симбионт. Питается аурой и жизненной силой хозяина. Передает ему при первом контакте свои изначальные главные свойства и обеспечивает увеличение других личных характеристик при постоянном контакте. После гибели хозяина привязка и полная невосприимчивость к другому человеку сохраняется в течение 10 лет. Передаваемое новому владельцу главное свойство симбионта – 100 % иммунитет к огню и высоким температурам. При продолжительном контакте с телом хозяина происходит существенное увеличение наносимого ударами ног урона противникам за счет мгновенной концентрации ауры. Обеспечивается мгновенное затирание аурных следов на расстоянии двух метров. Полная защита от физических повреждений прикрываемого симбионтом участка тела хозяина, пока у того имеется жизненная сила».

Прочитав текст до конца, надолго выпал в осадок. Даже и не верилось, но факт своей неожиданной стойкости к горячему пламени я уже наблюдал. Опять натянув снятый сапог, вновь подбросил в костер дров, преодолевая все еще действующую слабость. До готовности мяса, по моим внутренним ощущениям, стоило еще немного подождать, несмотря на резко обозначившийся голод.

Пока я валялся без сил и выяснял, какое свалилось на меня «новое счастье», наглый енот не терял зря время, подъев всю требуху и объев оставшееся мясо с костей лифифена, став в итоге круглым как мячик за счет раздувшихся боков. Да и уходить к себе в логово он не торопился: вдруг ему чего-то еще вкусного случайно обломится с моего стола? Таким своим поведением он явно показывал мне – других опасных гостей пока можно не ждать, мы здесь самые «толстые». Если не будет лезть и пытаться что-либо стащить без спросу, пусть остается, я не против даже такой компании.

Хоть до полной готовности мяса следовало еще ждать, голод все же победил во мне гурмана. Решив проверить некоторые догадки, попробовал доставать печеное мясо своими руками прямо через огонь, разгребая горячие угли и прокалившийся песок. Кожа на руках сразу же изменила цвет на темно-медный, и пламя не могло прикоснуться к ней, в миллиметре натыкаясь на невидимый барьер, даже мелкие волосики не обгорали. Излишнее инфракрасное излучение тоже явно отталкивалось кожей. «Хм, с таким иммунитетом к огню я запросто смогу работать кузнецом практически без инструментов, придавая раскаченному металлу форму как какому-то куску пластилина», – возникла мысль восхищения в моей голове, когда я достал столь желанный для желудка сверток. «А хорошо получилось, я молодец!» – похвалил сам себя, поедая аппетитный кусок мяса. Действительно, пропечься до самого конца он не успел, получилось оригинальное блюдо с кровью, но тем не менее очень вкусное. Несмотря на чувство жуткого голода, благодаря которому можно съесть практически любую еду, невзирая на ее вкус, постоянно сдерживал свои животные порывы как можно скорее все сожрать и медленно смаковал тонкие кусочки, отрезаемые от большого ножом. Наглый енот подошел вплотную и так активно нюхал воздух, что мне даже стало смешно.

– Неужели тебе было мало? – спросил его, отправляя очередной тонкий ломтик мяса в рот.

Тот уселся на задние лапы, разведя передние в стороны и вновь сложив их вместе, продолжая при этом активно нюхать воздух, показывая тем самым – мол, извини, ничего больше полезного для тебя у меня нет, а тут так вкусно пахнет…

– Ладно, держи, проглот полосатый! – отрезал приличный кусок от своего ужина и кинул ему.

Попробовав его сразу схватить, зверь явно обжегся, мясо было горячим, но не отскочил, а, громко фыркнув, прилег рядом и стал на него активно дуть, дожидаясь, пока тот остынет. От такой умилительной сцены меня скрутил жуткий хохот, который перебил на некоторое время аппетит.

Умяв свою первую порцию и треть второй, которая уже получилась полностью запеченной, почувствовал наконец блаженную сытость. Ничего делать больше не хотелось, просто лежать и отдыхать, глядя на то, как на вечернем небе постепенно зажигаются звезды. Но прежде требовалось позаботиться о ночлеге. Ножом и посохом выкопал ямку под большим камнем, куда сложил весь запас печеного мяса, вынутый из костра, и заодно спрятал свой рюкзак подальше от любопытных глаз. Сверху заложил этот импровизированный тайник самыми крупными камнями, которые только удалось поднять и донести на самом пределе сил. Даже еноту, при всем его большом желании, раскопать это ценное хранилище станет очень непросто. Затем приволок от берега и бросил в огонь большую и частично отсыревшую корягу. Гореть она будет плохо, зато сохранит угли до завтрашнего утра: опять тратить несколько часов на банальное добывание огня мне совсем не хотелось. Забравшись на большой камень, плоская вершина которого вполне позволяла с некоторым комфортом разлечься там, не опасаясь внезапного нападения зверей, шастающих по земле, вспомнил о подаренном мне «плаще-невидимке». «И надо же, какой тупой кретин, – злобно выругался в собственный адрес, – мог же сегодня днем спокойно избежать практически всех опасностей, если бы сразу задействовал его». Однако одновременно с этим прекрасно понимал – в подобном случае я остался бы и без ценных приобретений, которыми стал так богат мой второй день жизни в этом виртуальном мире.

Ночью меня посетили очень странные сны. В них я летал над лесом, равномерно взмахивая своими огромными перепончатыми крыльями, высматривая подходящую добычу острейшим зрением среди мелькания веток и солнечных бликов. Самыми желанными были небольшие олени и косули, но вполне годился и молодой кабанчик, отошедший от остальной группы в сторону. Матерых кабанов стоило опасаться – слишком они сильны и быстры, да и поднять их в воздух не удастся. Где часто жировали кабаны, мне хорошо известно – в тех местах стоило быть внимательным, даже когда их там не было. Едва стадо лесных свиней уходило в другое место, туда приходили другие вкусные обитатели леса. Тот же полосатый шерстяной подлец, никак его не удается прихватить, вечно он успевает скрыться в какой-либо дыре, куда за ним влезать уже и не хочется: потом только от земли зря пасть чистить…

Длинный, насыщенный практически однообразными событиями сон. Охота, радость очередного убийства, наслаждение собственной силой – и последующее пожирание добычи в логове, устроенном в совершенно недоступном для всех остальных месте, посредине отвесной скалы. За это логово пришлось долго биться со своим собратом, который никак не желал признавать мою силу. Но я оказался более ловок и сумел победить, порвав когтями его крылья и скинув в полете на острые камни. Как здорово было пожирать еще трепещущую плоть своего врага – это совершенно непередаваемые ощущения истинного могущества.

На рассвете мне едва удалось вырваться из объятий этого ночного кошмара, вновь осознав себя человеком, а не каким-то летающим монстром, постоянно желающим только убивать и пожирать. Тело скрутила жесточайшая боль, болели сразу все мышцы, руки и ноги, спина и пресс, даже челюсти свело до скрипа зубов от сильного перенапряжения. Пересилив себя самого, кое-как скатился со своей высокой лежки. Дабы как-то превозмочь боль, стал активно бегать и прыгать, поднимать и бросать тяжелые камни, пробовать разжевать крепкие палки, то есть как можно больше нагружать все мышцы и развивать телесную гибкость. Только так получалось постепенно перетерпеть эти жутчайшие боли, иначе можно просто свихнуться, если лежать и страдать. Целый день до вечера занимался только этими физическими упражнениями, с парой перерывов на обильные перекусы, добив вчерашние остатки запеченного мяса, которого по идее еще должно было хватить на пару дней. Даже еноту в этот раз ничего не перепало, хотя он поначалу постоянно ошивался рядом в надежде на очередной халявный кусочек, но потом явно обиделся и куда-то ушел по своим делам.

Когда стал разбирать тайник, я с изумлением обнаружил существенное изменение уровня собственной силы. Те камни, которые я вчера еле-еле поднимал, сегодня откидывал в сторону, даже не чувствуя их веса, лишь бы поскорее добраться до вожделенной еды. Потом для сравнения притащил от воды другие камни, опять выбирая их на самом пределе своих изменившихся сил, которые, естественно, оказались существенно выше вчерашних. Неизвестно, откуда и с чего в моем организме произошли подобные изменения, можно лишь догадаться, но конечный результат несказанно радовал, несмотря на не уходящие до конца болевые ощущения. Лишь бы вчерашние ночные сны больше не повторялись и крылья не выросли вместе с зубастой пастью.

Однако обошлось, и ночь прошла совершенно незаметно, без всяких снов. На закате отключился, а с рассветом – ну здравствуй, проклятущая боль. Следующий день получился практически полным аналогом предыдущего, только заметно уменьшился запас пищевых армейских пайков, и камни над тайником стали еще больше по размеру. Только на третье утро меня, похоже, отпустило. Боль незаметно ушла, зверского аппетита сразу же после пробуждения не возникло. Внимательно оглядев себя с ног до груди, заметил сильное изменение рельефа мускулатуры. Не терминатор, конечно, из известного старого кинофильма, но уже совсем не тот мужчинка неопределенного возраста с явно обозначившимся брюшком, каким я был на самом деле. Процесс первой трансформации явно закончился, но почему-то есть вполне обоснованные предположения: подобное со мной произойдет еще не один раз. И если при этом под рукой не окажется достаточного запаса еды – даже и не знаю, чем это может закончиться, скорее всего, просто умру от внутреннего истощения или потеряю разум, превратившись в кровожадного монстра.

Вместе с нормальным самочувствием вернулась и кристальная чистота сознания. Более того, я теперь прекрасно знал, где расположено скальное убежище убитого лифифена, а также мог воспользоваться его памятью жизни. Там, кстати, имелось много полезного. Некоторые повадки зверей, на которых он охотился, и места, где они чаще всего ему попадались на обед. Ясное понимание отсутствия рядом таких же крылатых тварей: охотничья зона другого подобного хищника была достаточно далеко – если идти пешком, уйдет два дня, если не больше. И одновременно со всем этим пришло чувство-понимание – нужно как можно скорее забраться в логово твари. Там обязательно будет лежать для меня что-то ценное, если следовать игровой логике. Почему надо поторопиться, интуиция не поясняла, однако мое сознание не видело особой причины не верить ей.

Перекусив очередным армейским пайком и собрав свои нехитрые пожитки в наполовину опустевший рюкзак, приторочил посох к клапану и отправился в путь. До нужной скалы тут совсем близко. Отсюда можно ее хорошо разглядеть, но придется лазать по камням, а потом подниматься по совершенно отвесной скале. Быстро точно не получится. Вначале я даже немного поборолся с собой: очень хотелось остаться внизу еще на денек и сделать из уже просохшей, а затем хорошо размятой мной во время тренировок шкуры монстра набедренную повязку. Наколенники и налокотники пригодятся в горах, да и по жизни тоже не станут лишними, только для их изготовления у меня уже не хватало времени – чувства торопили в путь, буквально подталкивая в спину. Потому шкура тоже пошла в рюкзак: как появится свободное время – займусь кожевенным делом.

Заметно возросшие силы позволяли мне делать совершенно невероятное – к примеру, я легко мог несколько раз подряд подтянуться всего на одном пальце левой руки. Но и эти возможности не делали подъема по отвесной стене простым и легким. Скала крошилась, камни, за которые я цеплялся, то и дело норовили выскочить из своей основы. Приходилось выдалбливать ножом углубления, за которые уже можно схватиться рукой, а затем поставить ногу. И так метр за метром я неуклонно полз вверх без всякой страховки, едва не сорвавшись пару раз, пока не прекратил доверять предательски торчащим и с первого взгляда вполне надежным камням. Более того, теперь первым делом старался выковырять эти камни ножом из скалы, дабы получить вполне надежное углубление.

Когда путь вверх перешел за две трети, погода вдруг начала резко портиться. Сначала стал задувать резкий порывистый ветер, словно нарочно желавший сбросить жалкого человечка со скалы. Затем небо затянулось легкой дымкой, и вскоре солнце уже закрывали тяжелые тучи. Приближалась сильная буря, и только теперь становились понятны утренние чувства, толкавшие в путь. Стоило тогда лишь немного промедлить – и о восхождении можно было смело забыть, пока буря окончательно не утихнет. Впрочем сейчас по идее нужно срочно спускаться, пока не полило, но вниз мне уже точно не успеть.

В расщелину, за которой начиналась приличная пещера, я забрался с первыми каплями дождя. Ветер усилился еще больше, едва не скинув меня с небольшого уступа, за которым начиналась спасительная темнота открывающегося разлома. Проскользнув в достаточно неудобный лаз между острыми камнями, зажег фонарь в перстне, вставая в полный рост на ровном полу. «Ну и бардак!» – вылезла самая громкая мысль после первого взгляда на многочисленные обглоданные кости и черепа самых разных зверей, валяющиеся повсюду. Не одно поколение крылатых зубастиков притаскивало сюда свою добычу, совершенно не заботясь последующим выбрасыванием мусора. Выглянув наружу и убедившись в исключительно долговременном характере начавшегося дождя, решил навести здесь хоть какой-то порядок, ибо просидеть несколько суток кряду в этом импровизированном кладбище, дожидаясь хорошей погоды, совершенно не хотелось. Периодически направлял лазерную указку на собираемые и подтаскиваемые к выходу кости, дабы узнать, кому они раньше принадлежали. Перстень-определитель исправно сообщал, кто стал очередным неудачником, попавшись на обед крылатому хищнику. Косули и кабаны, олени и волки, бобры и рыси – кого здесь только не было. Даже костяк небольшого горного медведя попался, когда пещера уже была расчищена мной примерно наполовину. В некоторых случаях перстень сообщал о пригодности тех или иных костей для поделок мастеров или об их алхимической ценности – такие я откладывал в сторону, собираясь разобраться с ними потом. Прошло несколько часов, снаружи потемнело, наступала ночь, а буря только-только расходилась. Даже не представляю, как там сейчас внизу, но точно не рай. Аппетита не было, спать тоже пока не тянуло, несмотря на насыщенный нагрузками день, потому продолжил монотонно собирать и оттаскивать к выходу кости и выкидывать их наружу. Час, другой, третий, четвертый. И вот уже остается довольно небольшая кучка, среди которой вдруг, резко вздрогнув, опознал настоящий человеческий череп.

– Как же тебя, беднягу, сюда занесло? – высказался вслух, адресуя свой риторический вопрос каменным стенам.

Они, естественно, на него ничего не ответили, и только ветер продолжил громко завывать где-то снаружи. «Если здесь валяется человеческий череп, значит, нужно внимательно поискать ценные вещи его бывшего владельца, – промелькнула хозяйственная мысля, – вряд ли тварюшки схарчили их вместе со всем остальным».

Перстень про череп сказал самую обычную банальность:

«Человеческий череп. Пригоден исключительно для изготовления своеобразных украшений интерьеров из-за своей старости и низкой прочности».

Добросав наружу последние кости из кучи, обнаружил в самом углу то самое, ради чего я и влез сюда. По внешнему виду это был какой-то пояс в виде слишком плоской змеи с широкой головой и прицепленной к нему сумочкой, больше всего похожей на очень маленькую борсетку для водительских прав и кредитных карт, только без молнии.

«Морской змей. Обитает исключительно в Море Трех Бурь. 328-й уровень».

«Ничего себе поясок…» – Изображение огромного змея, опутывающего и разрывающего своим телом пополам трехмачтовый парусник на голографическом экране, в очередной раз загоняло меня в логический тупик. Опять ведь какая-то обезображенная с помощью магии редкая тварюшка. При наведении лазерного луча на борсетку перстень вообще ничего не отображал, как будто ее и не было вовсе. Вероятно, новая информация появится, если этот «пояс» надеть на себя и как-либо пробудить к жизни. «Эх, как же не хочется этого делать…» – громко вздохнув, подумал я, открывая рюкзак и пересчитывая оставшиеся армейские пайки. Если получится как с сапогами, на пару дней еды должно хватить. Мало, конечно, но все равно она рано или поздно закончится, и придется перебиваться охотой вкупе с подножным кормом. Еще раз вздохнув, перевил змеиным поясом свой голый торс. Пряжек или застежек у змея не было, однако голова крепко прилипала своим низом к хвосту, тем самым фиксируя пояс на теле. «Если сапоги из огненных гекконов для своего пробуждения потребовали огня, то „морскому змею“ подойдет только вода».

В моих логических рассуждениях вроде бы не было видимого подвоха. Однако вода из фляги, которой я сразу же облил пояс, зажмурив предварительно глаза, не дала никакого эффекта. Так, раз перстень упоминал Море Трех Бурь, где эта тварюшка должна была обитать, придется повторить попытку и вылезти наружу – там как раз сейчас бушует буря. Мысленно перекрестившись для успокоения нервов, задом высунулся из расщелины, стараясь изо всех сил удерживаться руками за мокрые камни, дабы не быть сброшенным вниз очередным резким порывом ветра. Бух! – хлопнуло что-то сверху, и меня резко толкнуло на полметра в глубь пещеры, где натекла большая лужа, после чего начались уже вполне ожидаемые потеря силы, шум в ушах и цветные пятна, постоянно мельтешащие перед глазами. Морской змей пробуждался и забирал мои жизненные силы.