Текст книги "Макото. Тома первый и второй (СИ)"

Автор книги: Алексей Шмаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 7

К базе мы подъехали в сумерках. К этому времени я уже давно клевал носом и лишь тряска от езды не давала мне трубиться. Распахнув свою дверь, я попытался спрыгнуть на закатанную в асфальт землю. Затея была не из лучших. Организм ещё полностью не восстановился. За несколько часов в сидячем положении ноги порядком затекли и отказывались слушаться. Я просто выпал из машины на асфальт, едва успев повернуться боком, чтобы не разбить лицо. Удар об твёрдую поверхность выбил из меня весь воздух, заставив судорожно пытаться наполнить лёгкие. Во рту появился привкус крови, похоже, прикусил язык, но боли я не почувствовал.

Гриша оказался возле меня практически сразу, как я выпал. Попеняв на мою, слабость он взял меня на руки и двинулся к базе. Въезд на машинах туда был запрещён.

Вокруг базы был возведён высокий забор из металлических листов. Я заметил, как через каждые несколько метров к листам были подсоединены провода. Гриша подтвердил мою догадку, все ограждения находятся под напряжением. На въезде стояли две бетонные башни, на которых были установлены два монструозного вида оружия. Этакие пулемёты – переростки, стреляющие просто громадными пулями.

За время, проведённое в госпитале, я довольно хорошо научился обращаться с зоной маны в условиях постоянного дефицита энергии. Защитный кокон по-прежнему съедал её практически полностью. Теперь я мог менять форму зоны маны по своему желанию. Основным условием было соблюдение общих размеров.

Например, я мог растянуть зону маны метра на четыре вперёд, но для этого должен был пожертвовать обзором с других сторон. И при изменении формы поля возрастал расход энергии. Если сферу я мог спокойно поддерживать практически постоянно, то изменение формы сокращало это время в несколько раз.

Конечно, я мог высвободить дополнительную энергию, но в этом случае начинал испытывать боль. Моим пределом в прошлой жизни была зона маны почти стометрового радиуса. Тут же я едва не потерял сознание от боли на тридцати шести метрах, пока это был мой предел. Чисто теоретически я мог заплатить болью за вре́менное расширение своих возможностей, но что-то это не сильно меня прельщало.

Ещё я попробовал сотворить простые конструкты типа: пси-гранаты, защитного контура, мягкого и статического щита, простейшего усиления тела. Проблем с этим не возникло, если не считать, что для этого требовалось отключать зону маны. И за раз я мог сотворить лишь один конструкт, после чего требовалось немного времени на восстановление.

Древний конструкт, при помощи которого я спалил мозги той троице так ни разу мне и не поддался. Вроде делал всё точь-в-точь, как и тогда, но вместо сложнейшего конструкта у меня получались лишь корявые подобия, неспособные даже выбить из сознания. Я уж молчу про уничтожение мозга. Должно быть, в прошлый раз всё получилось с испуга, другого объяснения у меня нет.

Об этом я размышлял, пока Гриша нёс меня до базы, а после и по её территории. Я позволил себе максимально расширить радиус зоны маны, чтобы разглядеть большую часть базы. По мере продвижения пришлось ещё трижды истончать защитный кокон, но это того стоило.

Внутри огороженного периметра я ожидал увидеть что-то наподобие палаточного городка, максимум сколоченные из необтесанных досок простенькие домишки. Но оказался приятно удивлён. Пройдя основные защитные сооружения, склады с боеприпасами и ангары с разнообразной техникой мы вышли в основную часть. Здесь база Чёрной сотни больше походила на обычный коттеджный посёлок. Добротные каменные дома, с небольшими огородиками составляли костяк базы. Также я заметил парочку трёхэтажных строений и несколько вышек, возвышавшихся над всем периметром на несколько десятков метров. В каждой башне находился часовой.

Думаю, что в этих домах проживают семьи наёмников, пока те выполняют очередной контракт.

Гриша принёс меня к одному из высотных зданий. Там было некое подобие плаца, на котором нас уже ждали. Ровно двадцать четыре человека в чёрной униформе с вышитой цифрой сто на правой части форменной куртки, выстроенных в одну шеренгу.

При нашем приближении они словно по команде повернулись к нам и все как один ударили себя кулаком по левой стороне груди. После этого я снова восстановил защитный кокон, вернув зону маны в стандартный режим. Голова начинала гудеть, от перерасхода пси-энергии.

Силы малость восстановились и я попросил опустить меня на асфальт. Гриша поставил меня перед шеренгой наёмников.

Вперёд вышел азиат. На вид ему было лет пятьдесят. Он глубоко поклонился мне и представился.

– Меня зовут Гуоджин. Я, являюсь командиром Чёрной сотни со дня её основания. – после этих слов он упал на колени и впечатался головой в плац. – Я как глава отряда беру на себя полную ответственность за предательство своих подчинённых. Моя жизнь принадлежит вам юный господин, и вы вольны распоряжаться ей как пожелаете. – вокруг Гуоджина образовалась белая дымка, которая потянулась ко мне. Стоило ей коснуться меня и она тут же растаяла в воздухе.

Я не успел понять, что сейчас вообще произошло. Как один за другим все остальные наёмники повторили за своим командиром. Упали на колени, в плац головой и произнесли, что их жизни принадлежат мне. И ещё двадцать три раза меня касалась белая дымка. Я абсолютно не ощущал этих касаний.

С недоумением посмотрел на Гришу, надеясь, что он сможет объяснить мне произошедшее только что.

– Они присягнули тебе на верность придурок. В качестве залога предложили самое дорогое, что у них есть – жизнь. Сила зафиксировала их клятву. И если ты не примешь клятву они покончат с собой. – объяснил мне Гриша. Похоже, он знал, что именно задумал Гуоджин со своим отрядом. Мог же зараза предупредить, у меня было бы время всё обдумать. Не люблю вот так без подготовки принимать решения.

С одной стороны, на хрена мне всё это надо? Как я понял, если соглашусь, то стану их сюзереном, или как здесь это называется не знаю. В этом случае я беру на себя всю ответственность за них. И накосячь они что-то, то разбираться придут именно ко мне. А по роду их деятельности накосячат они по-любому. И смерть моих родных тому подтверждение.

С другой стороны, если я твёрдо решил, а именно так и есть, мстить Шуваловым своими силами мне не справиться. А тут уже готовое военное подразделение, хоть и в сильно урезанном виде. Но думаю со временем это легко исправить.

Вспомнив подобные обычаи родного мира, что нас заставляли смотреть на факультативных занятиях в ВШР, я начал свою короткую речь.

– Я принимаю ваши жизни. С этого момента ваши беды – это мои беды. Ваши печали – это мои печали. Ваше горе – это моё горе. Ваши радости – мои радости. – не успел я договорить, как весь плац затянуло густым туманом. Который, касаясь уже моих бойцов, втягивался в их тела.

После того как воздух на плацу полностью очистился, я увидел двадцать четыре пары широко раскрытых глаз, что изумлённо смотрели на меня. У многих на глаза блестели от навернувшихся слёз.

– Вот же блядство! – вырвалось у Гриши. Впрочем, я был абсолютно не удивлён. Выругался он на чистом Русском, это точно. Не каким северным диалектом здесь и не пахнет. Я всю свою жизнь провёл в русском приюте и этих слов теперь не забуду никогда.

– Не выражайся при детях! – чисто рефлекторно произнёс я.

– Ты кусок дебила! Не-е-т, ты цельный дебил! Бородавка на коровьей заднице! Прыщ на мошонке таракана! Ты только, что принял в слуги рода двадцать четыре человека, которых увидел первый раз в жизни! – Гриша орал на меня так самозабвенно, что даже не хотелось его прибить. Но зарубку в памяти всё же оставил. – Будь сейчас жив твой отец, старика точно удар хватил бы. Это же надо, двадцать четыре человека.

– Думаю, если был бы жив мой отец. Мне не пришлось сейчас стоять здесь! – вспылил я. И ведь вспылил из-за собственной ошибки. А ошибку совершил из-за банального незнания местных реалий. Срочно нужно пройти курс молодого бойца. А то боюсь этот косяк с моей стороны может быть не самым страшным.

– Тут ты прав, говнюк. – вздохнул Гриша. – Старый пень всегда мог найти выход практически из любой ситуации. Думаю нам стоит обсудить с тобой…

– Твоё скотское поведение? – перебил я своего телохранителя. – Достал уже тявкать и обзываться. Ещё раз услышу подобное, откажусь от твоих услуг. И прекрати уже тащить в рот сигареты. Ни разу ещё не видел тебя с пустой пастью. Про запах дыма и перегар вообще молчу – не сдержался я и выдал всё, что так долго копилось за время, проведённое в больнице. От чего-то сразу стало так легко. Хоть пой. Но боюсь, присутствующие на плацу не оценят. – Ты меня понял плешивый переросток?

Произнеся последнюю фразу, я ткнул указательным пальцем Грише в грудь, конечно, хотелось в лоб, но тогда пришлось бы подпрыгивать, а состояние моего организма сейчас вряд ли позволит мне провернуть подобный трюк.

– Кого-то ты мне напоминаешь. – с лёгкостью переключился Гриша. – Твоя старшая сестра Надя говорила мне нечто подобное, вот только угрожала малость другим. – при этом лицо Гриши расплылось в сальной улыбочке, которая тут же сменилась гримасой боли. Похоже, Гриша присматривал в нашей семье ни только за моим телом. Но это его личное дело. А для меня ещё один пункт, почему Гриша остался со мной.

– Кровь не водица. – припомнил я одно выражение, которое неоднократно слышал от ректора ВШР, на его лекциях по противодействию энергетическим атакам. – А про то, что ты хотел сказать. Мне действительно многое надо с тобой обсудить. И первым пунктом стоит моё обучение. Я хочу знать всё.

– Мой господин с этим не возникнет проблем. – влез в наш разговор Гуоджин, до сих пор стоя́щий на коленях. – На территории базы имеется школа, в которой преподают замечательные учителя.

– Прекрасно. Ещё я хочу обучаться боевым искусствам и владению холодным оружием. – сказал я. Решив, что необходимо сразу прозондировать почву на возможность всего озвученного.

– Но господин. Как же ваше… – здесь Гуоджин замялся, не в состоянии подобрать нужных слов.

– Если ты по поводу моего зрения. – решил я помочь бедняге. – То давай проведём маленькую проверку. У тебя есть боевой нож? – Гуоджин кивнул. – Ты умеешь его кидать? – ещё один кивок. – Со скольких метров попадёшь в меня со 100 % гарантией?

– Метров с семи думаю, справлюсь. – задумчиво произнёс Гуоджин. – Вот только я не буду метать в вас боевой нож.

– Во-первых, тебя никто не спрашивает. – ответил я довольно грубо, чтобы сразу прекратить ненужные споры. Мне сейчас предстоит вытянуть зону маны на семь метров и постараться сделать это, не прибегая к истончению защитного кокона. Так что, уже пора готовиться. – А во-вторых ты сейчас отойдёшь на эти семь метров и бросишь в меня свой нож. Если так боишься меться тупым концом. Если нож попадёт в меня, я буду слушаться вас безоговорочно до момента своего совершеннолетия. Ну а если нет, то вы предоставите мне лучших учителей рукопашного боя и фехтования, которых сможете найти.

– Васютка – одумайся. – сказал Гриша, положив мне руку на плечо.

– Вспомни в машине, перед взрывом. – бросил я ему через плечо. Почти всё время проведённое в больнице я был сильно ограничен в движениях, поэтому мало чем отличался от слепого, за меня все делали медсёстры и Гриша. Поэтому он постоянно старался помочь мне не только в передвижении, но и вообще абсолютно во всём.

Конечно, я сейчас рисковал, растягивать зону так далеко я пока не пробовал, да к тому же тело ещё плохо слушалось. Появившись в этом теле, я, можно сказать, сегодня впервые пользуюсь им без ограничений. То постоянная боль, то фиксация после переломов. Сейчас нужно сразу показать им, что я не беспомощный инвалид, а то чувствую, в противном случае со мной будут постоянно находиться несколько человек на побегушках. Никакой частной жизни. На это я не согласен, от слова совсем.

Гуоджин неуверенно начал отмерять необходимое расстояние. Делал он это под тихий гул остальных наёмников. Кто-то из них говорил, что я сошёл с ума, кто-то наоборот говорил, что я смельчак, которых ещё сто́ит поискать. А кто-то и вовсе решил устроить тотализатор и по-быстрому собирал деньги с согласившихся сделать ставку.

Гриша отошёл на несколько метров в сторону, готовый в любой момент броситься мне на помощь.

Как я не старался вытянуть зону маны на семь метров без дополнительной подпитки не вышло. Уже привычная боль дала понять, что в таком темпе я смогу продержаться очень мало времени.

– Я готов. Начинай. – поторопил я Гуоджина.

– Вы уверены господин? – предпринял ещё одну попытку отговорить меня наёмник.

– Хватит уже разговаривать и бросай нож. – в голове начинало гудеть, первый признак отключения сознания. Если бы я сегодня не растягивал зону манны на максимально возможное расстояние, пока изучал базу наёмников, всё прошло гладко. Теперь приходится держаться из последних сил.

Хвала всем богам Гуоджин больше не стал разводить демагогию. Взяв нож за лезвие наёмник, практически не замахиваясь метнул его в меня. Я прекрасно видел траекторию полёта ножа. Он летел рукоятью вперёд, точно мне в грудь. Я просто отклонил корпус в сторону и нож пролетел мимо, со звоном упав где-то впереди. В этот момент я уже был на грани. Пришлось полностью вырубать зону маны, чтобы не потерять сознание.

Впрочем, это исправил Гуоджин. Он не поверил своим глазам, что слепой мальчик так легко увернулся от ножа. На мою беду, наёмник всегда носил с собой несколько ножей. Второй брошенный нож попал мне рукоятью в висок, сработав лучше любого выключателя.

Это мне рассказал сам Гуоджин, который сейчас сидел возле моей кровати в местной больнице.

Глава 8

В отключке я провалялся всю ночь и пришёл в себя только на следующий день, ближе к обеду. Как раз в тот момент, когда в палату зашёл наёмник, сменив Гришу. Он стоял и смотрел на меня с видом нашкодившего пса, который, случайно играя с хозяином, сделал тому больно.

Когда мне было лет десять, мы с детдомовскими мальчишками притащили в подвал щенка, которого подобрали на улице. Таскали ему еду с кухни пытались дрессировать и, конечно же, играли с ним. Во время одной из таких игр щенок прыгнул на одного парнишку и случайно распорол тому бедро своими когтями. Поняв, что, сделал больно человеку, который кормил и играл с ним, щенок сразу забился в угол и смотрел на всех перепуганными глазами. Именно этого щенка мне и напомнил Гуоджин.

Он так весело подпрыгнул, когда я спросил, что случилось и где я нахожусь. Что даже не стал предъявлять ему претензии, хотя по большому счёту и предъявлять то было нечего.

Этот случай на плацу показал, что зона маны не может в полной мере заменить мне зрение. Нужно что-то делать с дальними атаками. Если ближний бой я обязательно подтяну на тренировках, в которых после моей демонстрации никто не посмеет мне отказать. То вот с атаками на расстоянии у меня могут возникнуть большие проблемы. Я банально не успею среагировать на быстролетящий объект в зоне маны двухметрового радиуса.

– Так, что тут у нас? – в палату вошёл пожилой мужчина в белом халате и сразу отодвинул в сторону Гуоджина, заняв его место напротив меня. – Как вы себя чувствуете молодой человек? Голова не кружится? Не тошнит? В глазах не двоится? – стал заваливать меня вопросами врач. Он говорил невероятно быстро. Только я открывал рот, чтобы ответить хоть на один из его вопросов, как тут же получал ещё несколько. В итоге я плюнул на бесполезные попытки вставить хоть слово и просто стал ждать, когда иссякнет этот словесный поток.

– Что же вы молчите молодой человек? Не ответили ни на один мой вопрос. – удивился доктор. Правда на этот раз он всё же соизволил замолчать.

– Пытался запомнить, хоть половину тех вопросов, что вы задали. – сказал я, одновременно с этим поднимая указательный палец, останавливая уже собравшегося вновь говорить врача. – Отвечу сразу на все ваши вопросы. Чувствую себя вполне удовлетворительно. Из всего вами перечисленного малость голова болит. В остальном я в полном порядке.

– Отлично молодой человек. У вас просто великолепная регенерация. Подобное я наблюдал лишь у целителей третьего ранга и ниже. Этот остолоп, – доктор строго посмотрел на Гуоджина и покачал головой. – вчера едва не угробил вас. Сейчас мы поставим вам пару капельниц. Полежите у нас пару дней, для наблюдения и думаю, выпишем вас. – после этих слов доктор быстро подскочил, словно вспомнил, что оставил дома включённый утюг и выбежал из палаты.

Проходя мимо Гуоджина, он умудрился назвать того: извергом, садистом, детоненавистником и вообще редиской. Всё это доктор смог уложить в долю секунды, что находился рядом с наёмником.

– Что это было? – спросил я у ошарашенного не меньше моего наёмника.

– Это был доктор Смит. Глава нашей больницы. – ответил Гуоджин, мотая головой из стороны в сторону. – Потрясающий человек! Общение с ним можно назвать настоящим испытание для непривыкших к его поведению людей. Я привыкал больше двух лет. Но могу тебя заверить, что врач он просто замечательный. За время, что он работает у нас спас не одну жизнь.

По большому счёту мне было всё равно, как ведёт себя доктор, пусть хоть ходит по больнице со спущенными штанами, главное, чтобы хорошо справлялся со своим профессиональными обязанностями. А так он показался мне довольно забавным старичком. Думаю, мы ещё ни раз пересечёмся с ним.

– Почему вы решили доверить свои жизни ребёнку? – спросил я у наёмника. Резкий переход от одной темы к другой всегда сбивает людей с толку. Они могут рассказать то, что при обычных условиях предпочли бы умолчать. Ещё одно знание из моего обучения в ВШР, сейчас пригодилось как нельзя кстати.

– Чёрная Сотня была опозорена предательством, своего нанимателя. Репутация, которую мы нарабатывали годами, испарилась в одно мгновение. Если раньше люди стояли в очередь за нашими услугами и готовы были очень щедро их оплачивать, то сейчас об этом не может быть и речи. – Гуоджин закрыл глаза и потёр руками виски. – На базе вместе с нами проживают наши семьи и семьи предавших нас людей. Я давал слово, что буду заботиться о семьях погибших. И не собираюсь от него отказываться. За годы отличной репутации мы смогли скопить достаточно средств, чтобы сейчас продолжать жить как раньше. Этих средств хватит максимум на пару лет.

Ваш отец был очень мудрым и прозорливым человеком. Именно он создал наш отряд. – а вот это уже было интересно. Даже Гриша не знал этого, иначе рассказал бы, пока мы добирались сюда. – Поэтому мы всегда приходили по первому его зову. Несколько раз даже прерывая текущий контракт.

В этот раз он словно знал, что случится беда. И отписал отряду сумму, на которую мы сможем безбедно жить несколько десятков лет. Вот только одним из главных условий в получении этих денег была присяга лично вам.

После этих слов Гуоджин замолчал. Его лицо налилось кровью, глаза предательски заблестели.

Получается, что они присягнули мне, чтобы получить деньги, оставленные отцом. Слишком всё сложно. И слишком мало вводных, чтобы сделать правильные выводы.

– Что будет с вами, если вы нарушите клятву, данную мне? – спросил я у наёмника.

– Смерть. – мгновенно ответил мне Гуоджин. Его голос слегка дрожал, очень тяжело ему даётся наш разговор.

– А можно конкретнее?

– Сила уничтожит нас. Клятвопреступники живут очень недолго. – ответил наёмник.

Выход, что всё не так уж и страшно. Да наёмники вручили мне свои жизни, ради получения денег. Да они использовали меня. В любом случае они не смогут отказаться о своей клятвы, если не хотят умереть. А это уже совсем другое дело. Думаю, хороший отряд владеющих мне всегда пригодится.

– Я понял ваши мотивы и не могу вас осуждать. Можете передать своим людям, что я не откажусь от своих слов. Чёрная сотня поможет мне отомстить роду Шуваловых. Только не сто́ит торопиться. Отряд должен быть полностью восстановлен. А мне необходимо многому научиться.

Гуоджин ни слова не говоря поклонился и ушёл. Вот и как мне его понимать?

Сразу после того, как ушёл Гуоджин, в палату вошла медсестра и поставила мне капельницу. Она всё время что-то говорила, но я её не слушал мои мысли были заняты совершенно другим.

Как и говорил доктор Смитт, из больницы меня выпустили через два дня, большую часть этого времени я проспал. Зато вышел полностью отдохнувшим и набравшимся сил.

С жилплощадью на базе имелись трудности и поэтому нас с Гришей подселили к вдове одного из наёмников. Женщине лет тридцати, у неё было двое детей. Девочка, старше меня года на три и мальчик, мой ровесник.

Дети откровенно боялись подходить ко мне. Хоть их мать и старалась вести себя со мной как со всеми остальными, я чувствовал, что она тоже меня побаивается. Итак было с большинством жителей базы, за исключением самих наёмников и медицинского персонала.

Как оказалось, причина этого лежала на поверхности. В этом мире считалось, что слепой человек проклят самими богами. И это проклятье распространяется на людей, находящихся с ним рядом. Это мне рассказал Тревор – сын вдовы приютившей нас, когда я зажал его в угол и потребовал объяснить, почему они боятся меня. После его объяснений я лишь пожал плечами. Не мне бороться с суевериями, что складывались в этом мире на протяжении сотен лет.

С тех пор я старался как можно реже покидать свою комнату.

Занятия начались в день моего рождения.

Гриша разбудил меня как только рассвело и вручил отличный армейский нож. Точно таким же меня отправил в нокаут Гуоджин.

Но это были не все подарки. Главным подарком для меня стали три человека, что готовы были взяться за моё обучение.

Один учитель общих дисциплин: математика, физика, география и так далее. Думаю, с этим учителем я буду видится реже остальных. Все же все начальные знания были мной получены ещё в прошлой жизни, а на память я никогда не жаловался..

Второй являлся учителем владения силой. Что на данный момент для меня было абсолютно пустой тратой времени. Я множество раз возвращался к произошедшему в тот день, когда появился в этом мире. Скорее всего, свечение, что сейчас спрятано под коконом пси-энергии и есть результат моего исцеления. Во мне всё же смогли открыть силовые линии, но что-то явно пошло не так. Я ещё ни разу не видел, чтобы хоть один владеющий корчился от боли, применяя свою силу. Поэтому пока я не найду способ коснуться этой энергии и при этом не сойти с ума от боли, этот учитель мне не нужен.

Третьим оказался мастер рукопашного боя. Некогда бывший инструктором в одной маленькой, но очень гордой стране. После того как его страну захватили, он бежал в свободные земли, где и встретился с Чёрной Сотней.

Обучать меня обращаться с холодным оружием вызвался сам Гуоджин. Вот такие мне достались подарки на семилетие.

Первым делом пришлось доказывать учителям, что я вполне способен передвигаться в окружающем пространстве самостоятельно. И вообще, могу вести полноценный образ жизни, несмотря на свою слепоту. Гуоджин с Гришей приняли это уже вполне спокойно, а вот учителя были поражены. Нужно отдать им должное, как и всем остальным кто знал об этом, лишних вопросов, ни кто задавать не стал.