Текст книги "На дальних тропинках (СИ)"

Автор книги: Алексей Рудаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– ‎Погоди, Игорёк, – приподнял руку Павел Викторович, прося того замолчать: – Ты сказал – Тартария?

– ‎Великая Тартария, – закивал тот: – Все факты говорят, что тут, – он обвёл рукой пространство вокруг себя: – Некогда была столица Великой Тартарии. Поэтому нет ничего удивительного, что Проход, – он постучал всё тем же карандашом по копии рисунка: – Был привезён, ну, или создан, здесь – в столице великой Империи.

– ‎На свою беду.

– ‎Что, простите?

– ‎На свою беду, говорю, был создан. Вот сидели бы себе тихо – можем и мы бы сейчас, Павел Викторович позволил себе хихикнуть: – Были бы не Россиянами, а Тартарцами. Ну да ладно, – коньяк привел его в доброе расположение духа, а рассказ Маслова, вкупе с картинками, был, по-честному, достойным завершением этого трудового дня – игра с папочками, повторявшаяся изо дня в день, успела директору порядком приесться.

– ‎Ну да ладно, – повторил он, разливая коньяк по рюмкам: – Спасибо, Игорёк, повеселил. Давай ещё по одной и в архив иди. Занятную историю ты мне рассказал. Спасибо. Премию выпишу, но, – он шутливо погрозил пальцем своему подчинённому: – Что бы в архиве порядок был! Лично зайду! – Опрокинув в рот рюмку он торопливо закусил долькой лимона: – На днях.

– ‎Но, Павел Викторович, а как же это? Неужели мы вот так просто и забудем?

– ‎Игорь, – пора было заканчивать эту комедию и Откусов тяжело поднялся из-за стола: – Игорь, – повторил он, подходя к пареньку и кладя руку тому на плечо: – Мы же не археологи, и не историки. К чему нам это? Да, – он снисходительно потрепал Маслова по плечу: – Интересно. Познавательно и, я бы даже сказал – захватывающе. Но мы, Игорь, изучаем атмосферное электричество. Понимаешь? Каким боком нам всё это? – Его указующий перст ткнул в стопку отксеренных листов: – Не наше это дело.

– ‎Не наше? А это?! – Перед Павлом Викторовичем появился самый первый рисунок – С молниями на чистом небе: – Вот же! Атмосферное – во всей красе.

– Вольность художника, – пожал плечами директор, всеми силами старавшийся заглушить любопытство учёного, которому судьба подкинула очередную загадку: – Для усиления эффекта.

– И атомный взрыв – вольность? – Выложив на стол последнюю картинку. Припечатал её ладонью Маслов: – Нет, Павел Викторович. Прошу меня простить, но я с вами не согласен.

– Ну, не согласен, так не согласен, – миролюбиво протянул Откусов, собирая картинки в стопку и закрывая толстенный том: – Я картиночки твои себе заберу – ты же не против? Посмотрю на досуге. А Вы, молодой человек, – директор вернулся на своё место и, приняв начальственную позу, ткнул карандашом в Игоря: – Извольте вернуться на своё рабочее место! До конца рабочего дня, – он сверился с наручными часами – недорогой копией известной марки: – Ещё два с половиной часа... Я Вас более не задерживаю. – Убрав в стол и тарелку и бутылку, он настороженно посмотрел на Маслова, не сдвинувшегося с места: – Что-то ещё? Или Вам, господин Маслов, что-то непонятно?! Идите и работайте!

– Да, Павел Викторович, – напрягшийся мэ-нэ-эс дерзко посмотрел директору прямо в глаза: – Мне непонятно, как Вы – известный учёный, можете отказаться от такого исследования! Мне непонятно как Вы – чьё имя постоянно мелькает в СМИ, не хотите заняться этим, – он постучал пальцем по тёмной обложке фолианта: – Революционным исследованием! Это же очевидно – перед нами Портал! В другие миры! Как можно просто взять и пройти мимо!

– А вот льстить мне не надо, – искушённый за долгую жизнь Откусов легко разгадал нехитрый план пытавшегося его задобрить сотрудника: – И на слабо, – он усмехнулся: – Меня пробовать брать не стоит. Что следующее – заявление на стол? Уже припас, или вот прямо сейчас – потребуешь от меня бумагу, накатаешь, а потом – рыдая и кляня ретрограда – это я про себя, если ты не понял, выбежишь из кабинета? Ну? Чего молчишь? Написал?

– Да, – буркнул красный как рак Игорь: – Вот. – Вытащил он из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

– Тэк-с... – Взяв со стола очки, Павел Викторович очень не любил пользоваться этим девайсом, полагая, что они его старят, принялся разглядывать строчки заявления: – Ай-ай-ай, – покачал он головой, быстро пробежав глазами по тексту: – Непорядок. Причина не указана.

– Там по собственному.

– Но Вы же, господин Маслов, покидаете нас из-за того, что ваш начальник – враг прогресса, ретроград, могильщик идей. Дописывать будешь?

– Нет, – мотнул головой Маслов.

– Тогда – не по форме. Составлено неверно, – разорвав заявление на части, Павел Викторович осторожно выбросил клочки в корзину для бумаг – мусора в своём кабинете он не допускал: – Вы же, Маслов, честный человек?

Последовал молчаливый кивок.

– Вот. А тут, – последовал кивок на корзину: – Врёте. Нехорошо.

– Но, Павел Викторович! – Игорь умоляюще прижал руки к груди: – Это же величайшее открытие! Мы сможем посещать другие миры, знакомиться с иными расами, узнавать их культуру, технологию. Павел Викторович, – Маслов наклонился над столом: – Ведь там, – понизив голос, он ткнул пальцев вверх, намекая на далёкое отсюда столичное руководство: – Не смогут пройти мимо технологий. Это же просто подарок будет. Всему миру и стране!

– Вот поэтому, Игорёк, – директор откинулся в кресле: – Ты сейчас и пойдёшь в архив. Спрячешь этот том, а обо всём этом, – отбил короткую дробь по стопке копий Откусов: – Забудешь.

– Но почему?!

– А что я наверх доложу? Твои картиночки? Мол посмотрите – вот что мы в архиве у себя нарыли?

– А Портал?

– Он у тебя с собой? В кармане? – Иронически прищурился на него начальник: – Нет? Ну – на нет и суда нет.

– Есть! – Победным тоном возвестил Игорь, торжественно кладя на стол перед ним, вложенные в прозрачный файл, блёклые от времени листы.

– Это что? – Опасливо отодвинувшись от стола, с подозрением уставился на новый объект Откусов.

– Портал. И он – принадлежит нам. Уже лет семь как. Его нашему институту передали. Здесь, – Маслов пододвинул файл директору: – Вот сверху – накладная. Всего-то, получить с транзитного слада. Вес правда большой – полтора десятка тонн, но Руслан потянет. Я уже всё продумал, Павел Викторович, – принялся он с жаром объяснять несколько ошарашенному таким поворотом дел директору: – Из Подмосковья – сюда, Русланом. Здесь, у нефтяников, можно Ми-26 взять, он дотащит до нас, тут лететь от аэропорта, всего ничего. Поставим во дворе – вы же карту видели.

– Игорь Игоревич, – припомнив отчество, поименовал его по-взрослому Откусов, уже понимая, что просто так от того не отбиться. Да и наличие артефакта, так счастливо, или обратно – неудачно, смотря с какой стороны посмотреть, оказавшегося в его заведовании, в корне меняло дело.

– Игорь Игоревич, – двинул файл обратно, к Маслову, по столу директор: – А Руслан – доставку, то бишь, мы из каких фондов оплатим?

– Вы мне премию обещали, – боднул головой воздух Маслов: – Вот её и возьмите. Мало – из зарплаты вычтите. Я согласен.

– И вычтем! – Ощущая давно позабытый азарт учёного, находящегося в шаге от открытия, поднялся со своего места Откусов: – Вот как не откроешь, Портал этот свой – так сразу и вычтем. За всё!

Глава 2

Доставка каменной громады много времени не заняла. Гораздо больше и времени, и сил потребовала бумажная волокита – разросшаяся в разы по сравнению с Союзом, чернильная братия, всеми силами оправдывая занимание своими задницами уютных кабинетов, плодила всё новые и новые требования, предписания и инструкции, за выполнением которых внимательно следила. Наверное, действуя в одиночку, Павел Викторович, несмотря бы на весь свой опыт преодоления подобных препон и сдался бы, но Игорь, казалось живший этой идеей, раз за разом – где улыбкой, где добрым, а зачастую покаянным словом или банальной шоколадкой с шампанским, успешно преодолевал все преграды, отделявшие его от поставленной цели.

Но даже его энергия оказалась бессильна перед медленно вращавшимися жерновами бюрократической машины. Прошло не менее полугода прежде чем изрядно исхудавший и осунувшийся Маслов, смог наконец расслабиться и задремать, кое-как устроившись на брезенте, покрывавшем артефакт. Все три часа полёта ему снились столичные девушки, своей ухоженностью и утончённостью имевшие неоспоримое преимущество перед сибирскими красавицами. В его снах красотки нескончаемой вереницей тянулись в полыхавший ядовито-зелёным светом портал и выходили с другой стороны, уже облачёнными в гротескного вида броню, состоявшую исключительно из бронешорт и топика.

Выгрузка и транспортировка каменной конструкции во двор института так же прошла без особых проблем. Пилоты Ми-26, радуясь возможности подкалымить, доставили артефакт на место за четверть часа, лишь немного отклонившись от своего маршрута. Получив на руки оплату, пилоты откланялись и, взмыв вверх, оставили высыпавший на улицу коллектив НИИ один на один со своим приобретением, воздевшим к небесам две, пока ещё закутанные в брезент, колонны.

Стоило только всей конструкции замереть на заранее подготовленном пятачке посреди двора, как к ней устремились, на ходу примеривая стремянки, рабочие технического отдела, в чьи задачи сегодня, входила очистка гостя от транспортной упаковки. Не менее других желая взглянуть на приобретение, рабочие споро удалили брезент и, прихватив его с собой – в хозяйстве пригодится, заняли места в задних рядах, готовые насладиться продолжением шоу.

– Ну что ж... – Подойдя к артефакту, Павел Викторович погладил рукой гладкий, несмотря на множество тонких трещин, бок колонны: – Игорь Игоревич, – подманил он к себе рукой Маслова: – И как эта мнэ... шарманка, работает?

– Она вначале зарядиться должна. От атмосферы, – поднял голову к небу тот, ожидая увидеть, как и в давешней книге, пучки молний, торопящихся передать свою энергию молчаливо застывшей конструкции. Но небо, бывшее в тот день идеально чистым, делиться своими силами явно не собиралось. Минуты шли за минутами, но ничего так и не происходило, отчего сотрудники, бросая насмешливые взгляды в сторону застывшего перед артефактом мэ-нэ-эса, принялись неспешно расходиться, не желая оставаться в поле зрения директора, когда терпение того истощится.

Поняв, что милости от природы ждать можно бесконечно, Маслов уселся прямо на нижнюю площадку конструкции и принялся перебирать копии рисунков, надеясь найти в них пояснение происходящему – вернее сказать – не происходящему.

– Не понимаю, – заметив подошедшего Откусова поднял он от бумаг голову: – Она должна! Должна! Артефакт именно тот, вот, видите! – Вскочив на ноги он указал на сложную вязь, шедшую по вертикальным частям ступенек: – Эхх... Ещё бы знать, что тут написано!

– Да, это было бы полезно, – задумчиво пробормотал в ответ директор, вновь принимаясь поглаживать бок колонны. Странно, но камень под его пальцами был тёплый – Павлу Викторовичу даже на миг показалось, что тепло тонкими ростками пробивается сквозь трещины, наполняя его ладонь уютом, словно гладил он не древнюю конструкцию, а большого и ласкового кота, истосковавшегося за долгую разлуку по своему хозяину.

– Но ты же разберёшься? – Разомлев от ощущений, он с трудом оторвался от артефакта, списывая нахлынувшие чувства на усталость и радость от завершения тянувшейся достаточно долго эпопеи: – А, Игорёк?

– А? Ах, да. – Оторвавшись от копий, тот поднял голову: – Обязательно, Павел Викторович. Я уверен – это именно то, что и было изображено в книге. Я упускаю какую-то деталь. Какую-то мелочь. Но я разберусь.

– Вот и славно. Разбирайся. – С трудом преодолев внезапно возникшее желание прижаться к колонне, обнять её и слиться с камнем, Откусов резко развернулся и быстрым шагом направился в свой кабинет, ощущая жалость от расставания с артефактом.

Поднявшись в свой кабинет и кивнув Ольге Павловне – та, понимая своего босса с полуслова, мигом вытащила из стола заветную табличку, Павел Викторович, не снижая скорости, направился к шкафу. Достав припасённую бутылочку Наполеона, он, нарушая заведённые и отполированные годами традиции, налил себе полный стакан и одним махом, почти не ощущая вкуса, ополовинил его. Только ощутив, как чувство вины, терзавшее его с того момента как он ушёл от артефакта, начало ослабевать, вытесняемое алкогольным дурманом, он опустился в кресло, глядя на стоявшую перед ним бутылку.

Однако долго сидеть у него не получилось – прихватив стакан, Откусов двинулся к окну, откуда, как на ладони, просматривался до того пустой двор, где сейчас, по центру возвышалось его приобретение.

Вид вздымавшихся колонн и замершей на основании фигурки, неожиданно принёс в его душу спокойствие.

– Нервы-нервишки... – Пробормотал, радуясь опустившемуся на него спокойствию, Павел Викторович, мелкими глотками загоняя в себя коньяк: – В отпуск надо...

За следующие пару месяцев Игорь, практически переселившийся в свою каморку подле архива, несмотря на все свои усилия, так и не смог приблизиться к разгадке портала. Он перепробовал всё – начиная от найденного на дальнем кочевье шамана, который, окружив артефакт цепью костров, всю ночь скакал вокруг них завывая и тряся бубном, и заканчивая ориентацией всей конструкции – сначала по современным полюсам, а затем и нацеливая их то плоскостью проёма, то поперёк на места, где те полюса были две с половиной – три сотни лет назад.

Безуспешно!

Каменные пальцы продолжали хранить молчание не желая притянуть к себе хоть самую завалящую молнию.

Придя в отчаяние, Маслов даже соорудил громоотводы, надеясь принудительным разрядом пробудить спящее устройство, но молнии – конец лета выдался весьма обильным на грозы, только скользнули по каменным бокам, бесследно растворившись в земле.

Черная меланхолия, овладевшая молодым человеком после провала последней попытки, превратила до того весёлого и общительного паренька в замкнутого, бормотавшего себе под нос неразборчивые и явно нецензурные фразы. Сослуживцы, до того не отказывавшие себе в удовольствии подколоть исследователя, стали его сторониться, избегая его общества и единственным, кто осмеливался нарушать его покой, оказалась, как это не покажется странным, Ольга Павловна.

Старый Цербер, бессменного секретаря Откусова, за глаза разумеется, именовали именно так, взяла над ним шефство, силой своего авторитета заставляя НБГ – нашего безумного гения – эта кличка накрепко прилепилась к Маслову, хоть как-то следить за собой.

Цербер, перед которой по стойке смирно – в струнку вытягивались столичные светила, злые языки поговаривали, что при ней даже сворачивались в точку и застывали в неподвижности неутомимые синусоиды на экранах осциллографов, не обращая внимания на смешки за своей спиной, регулярно навещала Игоря, принося из дома то пару котлеток, то пирожок, словно перед ней был так и не появившейся на свет ребёнок.

– Опять не обедал! – Недовольно покачала головой Ольга Павловна, ставя прямо на бумаги тарелку со вторым, прихваченную ей из столовой: – Игорь! Мы же договорились!

– ‎А... А я – обедал! Честно! – Учуяв запахи, поднимавшиеся от еды, он невольно сглотнул, выдавая себя с головой.

– ‎И не ври! – Погрозила ему пальцем Церберша: – Мне Маша регулярно про тебя докладывает!

Маша, как вы уже догадались, была местной поварихой, как и все в институте, предпочитавшей не спорить с секретарём.

– Она меня не заметила. Я... Да что уж там, – отлично понимая, что спорить бесполезно, Игорь взялся за ложку.

– ‎Вот именно, – переложив со стула на пол растрёпанную пачку каких-то, испещренных графиками листов, она уселась и подперев кулаком подбородок принялась смотреть, как её подопечный работает ложкой.

– ‎Я вот что думаю, Ольга Павловна, – в перерывах между наполнением рта, торопливо принялся рассказывать он: – Это не те колонны.

– ‎Как это не те?

– ‎А вот так. Нас обманули. Думаю, нет – Я почти уверен, что это заговор.

– ‎Заговор? Ты только не спеши, ешь нормально.

– ‎Да, заговор! Наверное, те, в броне. Хотели скрыть, ну – что были у нас. Напали, захватили пленников, бомбы повзрывали – и сбежали! Думаете, я псих?

– ‎Ну что ты, Игорь, – Покачала головой секретарь: – У меня и близко таких мыслей не было.

– ‎А вы на картинку посмотрите, – облизав ложку – Ольга Павловна, как и директор, были просто сущими маньяками в вопросах чистоты, и уронить кусочек еды на рабочий стол в их присутствии было немыслимым святотатством, указал он на лежащий в раскрытом виде том: – Там лупа лежит. Я – как увидел, так сразу понял! Нам не тот портал дали. Фальшивку. Вы посмотрите. Ааа... Давайте я сам вам покажу, – начал было он подниматься с места, но натолкнувшись на недовольный взгляд Цербера быстро уселся назад.

– ‎И посмотрю. Ты только доешь. Как очистишь тарелку – так сразу.

– ‎А...

– ‎Ты – ешь, я – смотрю. Идёт?

– ‎Вы на колонны смотрите! На сами...

– ‎Игорь!

Убедившись, что подопечный послушно принялся работать ложкой, Ольга Павловна, подойдя к книге, взяла в руки мощную лупу. Нельзя сказать, что она поверила словам Маслова – и не вооружённым взглядом было видно, что тот постепенно сходил с ума, постоянно истязая себя тяжелыми раздумьями.

– Вы... Столбы гляньте, – пробормотал Игорь с набитым ртом, но, повторно получив удар тяжелого взгляда, принялся быстро работать челюстями.

Наведя лупу на хорошо знакомый рисунок, мало кто из сотрудников института не ознакомился со множеством наделанных Игорем копий, она озадачено почесала подбородок – усиленная мощным стеклом картинка предстала перед ней множеством новых деталей.

– И мы... И как мы ранее этого и не замечали? – Тихо, почти шепотом пробормотала она себе под нос, но Маслов, проводивший свои уединённые дни практически в полной тишине, хорошо расслышал её голос: – На копиях это не видно – сливается с самим рисунком. А на оригинале – вы же сами видите – лупа нужна.

– ‎Да... Действительно...

Столбы, заполненные на копиях однородной штриховкой, на самом деле несли на своих гранях символы – ту же клинопись, что и на обломках табличек, во множестве выкопанных сначала строителями, а затем и археологами. Да и сами кубики, оказавшись предметом пристального изучения, стали больше походить на кубооктаэдры – гранённые шары, состоящие из шести квадратов и восьми треугольников – Цербер, в свое время увлекшаяся от скуки головоломками по типу кубика Рубика, сразу узнала эту фигуру, которую она много раз складывала из пластиковой гранённой змейки.

Символы – очень похожие на клинопись, чьи резкие черты неприятно царапали глаз соседствуя с плавной, псевдо-арабской вязью, присутствовали везде – они равно заполняли собой что квадратные, что треугольные плоскости многогранника.

– Видите? – Расправившийся со своей порцией Маслов сыто зевнул, потянулся и, вытащив из-под бумаг пачку сигарет, хотел уже было закурить, когда Ольга Павловна, бывшая апологетом здорового образа жизни, вскочила с места решительно протестуя против его намерения.

– ‎Игорь! Если Вы желаете травить себя этой гадостью – Ваше право. Но я, как лицо заинтересованное, требую, чтобы Вы немедленно вышли на улицу. И – учтите! Если я, хоть раз, хоть малейшую капельку запаха, – она свела пальцы почти вплотную, наглядно демонстрируя ту самую малость: – Учую, то Вам, Игорь Игоревич...

Игорь, которого слова Цербера, вернее интонации, которыми они были произнесены, практически катапультировали из кресла, моментально оказался около двери, всем своим видом показывая, насколько сильно он истосковался по свежему воздуху.

– И не надо думать, – принялась поучать его Ольга Павловна, пока они шли по коридорам института: – Что я злыдень какой. Ни разу. Но вот Вы сами подумайте, Игорь, вы же умный человек, проследите логическую цепочку – курение, бумаги, непотушенный окурок и, как следствие, пожар. А я, знаете ли дорогуша, слишком стара, чтобы искать новое место службы.

– ‎Ну... Ну что Вы, Ольга Павловна, ну... Я всё понял – только на улице, в курилке. И не наговаривайте на себя – Вы ещё и не стары, что Вы! Да за вами не каждая молодая угонится!

– ‎Не льстите мне, Игорь, – расцвела в улыбке та – всё же лесть, хоть она и понимала, что ей льстят, была приятна: – Я сама знаю... Кстати, я Вам рассказывала о новой технике дыхательной гимнастики? Нет? Послушайте – это очень интересно, мне её прислал мой давнишний поклонник из КНР, Вам, раз уж Вы курите, она будет очень кстати. И пейте побольше кипятка!

– Кипятка? – Они уже подходили к входным дверям и Игорь, неосознанно оттягивая момент встречи с артефактом, чью загадку он так и не смог преодолеть, замедлил ход: – Вы сказали – кипятка?

– Да-да! Именно кипятка! – Подхватив его под руку, потащила его на улицу Ольга Павловна: – Чистый кипяток. Сейчас все китайцы с собой термосы носят – и именно с ним. Пьют – постоянно! И знаете, что интересно? Помогает! Все болячки – как рукой снимает.

Машинально кивая в такт её словам, Маслов, влекомый неутомимым секретарём, и сам не заметил, как они оказались прямо напротив возвышавшейся посреди институтского двора, каменной громадины.

Сегодня вокруг неё, превратившейся за это время из новинки в привычную деталь пейзажа, суетились рабочие технического отдела. Следуя приказу директора, они обносили артефакт невысоким заборчиком – Павел Викторович, рассудив, что отдельно стоявшие колонны портили вид, распорядился разбить вокруг них клумбы с цветами, пытаясь превратить пустышку в занятную деталь архитектурного дизайна. А, расставив вокруг ограды скамейки, и вовсе придать дворику подобие летнего, а может и зимнего сада, неспешные прогулки по дорожкам которого, должны были – согласно его задумке, настраивать сотрудников на вдумчивые размышления о рабочих проблемах.

– Вот, видите? – Вырвав руку – не ожидавшая подобного Ольга Павловна замолчала на середине фразы, Маслов рванул к колоннам, перепрыгивая через разложенные на земле обрезки труб, назначенные техниками на роль столбиков будущей ограды.

– Никаких символов! Ни-че-го! Гладкая – как коленка! – Ударил он кулаком по каменному боку и, вскрикнув от боли, отшатнулся: – Ах так! Сволочь! Подделка чёртова! – На самом деле, Игорь выражался гораздо крепче, но по соображениям цензуры передать его эмоции дословно автор возможности не имеет.

Отскочив от торчавших в небо пальцев, он подхватил с земли обрезок трубы и, не переставая ругать артефакт, принялся молотить по нему своим импровизированным орудием. Каждый его удар сопровождался разлетавшимся в стороны каменным крошевом, но он, не обращая внимания на бьющие в лицо осколки, продолжал наносить частые удары, словно стремясь разрушить, заставить пасть ниц объект, вызвавший обрушение своих мечтаний и надежд.

Ольга Павловна, видя такой срыв, только всплеснула руками, растерянно глядя на рабочих, так же предпочитавших быстро ретироваться подальше от сыпавшейся градом каменной картечи.

– Господа! Ну сделайте что-то?! – Показала она технарям на разбушевавшегося парня: – Остановите же его! Не видите – он же поранит себя!

– Да как его теперь остановить, – пряча в роскошные, сильно побитые сединой усы усмешку, усмехнулся ветеран технического отдела Иван Семёнович. Работая в НИИ считай с момента его переезда в Тобольск, он повидал на своём веку, и не такое. А посему – не торопясь раскуривал тщательно обмятую беломорину, время от времени бросая короткие взгляды на продолжавшего орудовать трубой молодого человека: – Устанет, вот тогда и оттащим. Сейчас-то, Ольга Павловна, ну вы сами посудите – под трубу лезть? А ну как он и с нами драться начнёт?! Да и парня губить незачем, – выпустив струйку едкого дыма, философски пожал плечами Дядя Ваня: – Так – за порчу имущества – ну, премии лишат. А вот трубой заедет – так это уголовка уже. Да вы не переживайте. Намахается вдосталь и отстанет.

– Дадя Ваня! Ну вы то! – Бросив на курильщика недовольный взгляд, Иван Семёнович только безразлично пожал плечами – мол, а мне-то что ты сделаешь, секретарь, сохраняя на лице недовольную гримасу, двинулась к Маслову и, улучив момент, с силой дёрнула того за ворот куртки, опрокидывая увлёкшегося Герострата на спину.

Осознав, что дальнейшее промедление может быть истолковано не в их пользу, техники, рванувшись всем скопом, навалились на копошащегося подле нижних ступенек артефакта, Игоря, весом своих тел надёжно припечатывая его руки и ноги к земле.

– Врача! Срочно врача сюда! – Принялся распоряжаться Иван Семёнович, заняв стратегическую позицию на платформе меж колонн: – Да скажите – путь успокоительного захватит! Ну – ты как? – Склонился он над Игорем: – Прочухался? Ты пока полежи – сейчас доктор придёт, укольчик поставит. Чик! – Щёлкнул он пальцами: – И как новенький будешь.

– Пустите. Я всё, – Обмякший и распластанный на земле Маслов, приподнял голову отыскивая дядю Ваню взглядом: – Отпустило.

– Точно?

– Да.

– Ну смотри, – погрозил ему пальцем Иван Семёнович и кивнул своим – техники, видя, что опасность миновала, начали медленно расползаться в стороны, давая своей жертве свободу.

– Ну что же Вы так, Игорь Игоревич, – присевшая на корточки Ольга Павловна помогла ему сесть и принялась отряхивать спину куртки, перепачканную землёй: – Нервы беречь надо. Ах, как нехорошо получилось, – сокрушённо покачала она головой: – Вот и Павел Викторович недоволен будет. Эх, Игорёк... Ну как же Вы могли так сорваться.

– Погодите... – Встав на колени, Игорь потряс головой: – Посмотрите – это я об землю ударился или...

Его дрожащая рука протянулась к колонне – той самой, по чьей поверхности он так неистово лупил трубой ещё пару минут назад.

– И... Что я там должна увидеть? Камень, как ка... – Ольга Павловна, хотела было закончить фразу в укоряющем ключе, намекая на нанесённые вандалом повреждения, но Маслов, одним прыжком оказавшийся на ногах, уже был подле истерзанной его ударами колонне. Подхваченной с земли трубой, как та оказалась в его руках никто заметить не успел, он принялся осторожно, можно даже сказать – нежно, обстукивать край камня.

Там, чуть ниже места куда направлялись его удары, проступала другая, светло серая фактура, на поверхности которой были хорошо различимы глубоко прорезанные символы клинического письма.

– Похоже, – спешно прибывший к артефакту Павел Викторович, пристально разглядывал отколотый Игорем кусок облицовки: – Что это нечто вроде штукатурки. Кто-то изрядно потрудился, замазывая ею нашу находку. Вопрос только – зачем? – Передав обломок Ольге Павловне он развернулся к колонне, нижняя часть которой уже была практически очищена от каменной шубы. Рабочие, притащившие по такому случаю долота уже работали на стремянках спеша побыстрее, до наступления вечерних сумерек, снять как можно больше странного, неотличимого своей фактурой от камня, защитного слоя.

– Может это геополимерный бетон? – Проследив за падением крупного куска облицовки, Маслов откинул ногой подкатившиеся к нему мелкие кусочки: – Вроде как законсервировали её.

– Геополимерка – это миф, – недовольно скривился директор, весьма скептически относившийся в подобного рода теориям: – Вы, Игорь Игоревич, полёт своей фантазии малость того, укротите. Ещё скажите – мол ушельцы космические эту штуку оставили. Или – Атланты. Как по мне, – подойдя к колонне, Откусов, отстранив рабочего, поковырял пальцем, освобождённый от наслоений многогранный сегмент: – Так это ил. Самый банальный ил, или грязь. Закаменела за столетия, а сейчас видите, – он ткнул в край куба: – Отваливается. Ой! – Поспешно отдёрнул он руку от неожиданно провернувшегося под его нажатием блока: – Оно что – вращается?!

Принявшие массовый характер, последовавшие после этого открытия, исследования – все присутствовавшие в этот час во дворе сотрудники посчитали своим долгом провернуть каменный многоугольник, вынудили техников прекратить работы – рушить вниз куски штукатурки, грозя попасть ими по макушке очередного исследователя, было ни как невозможно. Отогнать коллег так же было сложно – не помогали даже переросшие из просьб в приказы начальственные взрыки директора.

Столь массово проведённые практические эксперименты, принесли, тем не менее множество фактов, заставивших Игоря, оттёртого толпой в сторону, пересмотреть все свои гипотезы касательно устройства артефакта.

Кубооктаэдр, подчиняясь усилиям любопытных рук, свободно проворачивался, что в горизонтальной, что в вертикальной плоскостях, сопровождая своё вращение тихими щелчками, когда очередная грань застывала перед зрителями, позволяя всем присутствовавшим в полной мере насладиться сменявшими друг друга древними символами.

Наигравшийся народ начал рассасываться – рабочий день близился к концу и сейчас наставало самое благоприятное время для обмена впечатлениями.

Спокойствие нарушил, сам того не желая, Игорь.

Наконец прорвавшейся к каменному боку он принялся торопливо переносить на бумагу бывшие перед ним символы. Пачка чистых листов, бывшая у него в руках, сильно затрудняла это занятие и он, отковыряв пропущенный рабочими кусок штукатурки между блоками, сунул листы в открывшуюся щель.

Листы выскочили назад.

Оглянувшись – легкий ветерок ласково гладил его лицо, он, мысленно кляня сквозняк, снова вложил пачку в темную щель, придавив её для надёжности куском штукатурки.

На сей раз назад выскочили и листы, и камень.

Озадачено хмыкнув и почесав на всякий случай лоб, Игорь вновь ввёл листы в темноту, на сей раз прижимая их к плоскости камня рукой.

Непонятная сила, будучи не в силах, или не желая преодолеть его усилия, просто смяла листы в гармошку, выходя победителем и из третьего раунда.

Ничего не поняв, Маслов подозвал дядю Ваню и взяв у того длинную и непонятно зачем прихваченную с собой линейку, сунул её прямо в темноту.

С секунду с линейкой не происходило ровным счетом ничего – зашедший с другой стороны Иван Семёнович одобрительно крякнул, увидав появившийся из черноты конец – но немедленно осёкся видя, как неведомая сила, словно спохватившись, принялась выталкивать наружу чужеродный объект.

Последовавшие исследования, Маслова, несмотря на все его протесты, мигом оттерли от артефакта, открыли ещё пару интересных моментов.

Во-первых, непонятная сила выталкивала наружу только неодушевленные, не живые объекты. Любопытствующий мог безо всяких последствий для себя засунуть между камнями хоть ладонь, хоть кулак и держать его там сколь угодно долго.

А во-вторых, в щели было темно. Совсем темно. Свет зажигалок, а после и принесённого Ольгой Павловной мощного фонаря, просто вяз в щели, никак не желая рассеивать тьму. Вы могли сунуть туда руку и сколь угодно гладить вырезанные в камне символы, но снаружи это выглядело так, словно конечность искателя приключений была погружена в непроницаемо черную воду, ничего не позволяя рассмотреть в своей глубине. При этом вы вполне могли развернуть кубооктаэдр, уцепившись пальцами за символы, вызволяя их наружу.