Текст книги "(Не)добрый молодец: Зимогор (СИ)"

Автор книги: Алексей Птица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вадим пожал плечами, взял мешок и поплёлся к лестнице. Он уже изрядно устал и хотел спать. А ему ещё предстоял непростой разговор, да и вообще: всё сложно очень и страшно. Схватившись за лестницу, он перенёс на неё весь свой вес, и та угрожающе затрещала.

– Не бойся, она выдержит, – крикнула девушка.

Вадим кивнул и, схватившись обеими руками за верёвки, полез наверх вместе со своим скарбом. Через пару минут он добрался до двери и, перевалившись за порог, предстал перед старухой.

Сузившиеся от света зрачки в обрамлении неожиданно молодой изумрудной зелени глаз уставились ему прямо в душу. Вадима передёрнуло. Скорчив гримасу, он отвёл взгляд, подумав: «Тоже мне, детективы! В гляделки она, что ли, со мной играть собралась?» Не на того напала! И он окинул бабку ответным взором.

Длинный нос, дряблое старческое лицо, неожиданно целые и белые зубы, отчего становилось не по себе. Сгорбленная фигура и плавные движения, совсем не характерные для старого человека. Надо держать ухо востро с этой нелюдью. А то сожрут за милую душу или просто на гоп-стоп поставят, да золотишко отберут.

Вспомнилась любимая песня отца.

'Гоп-стоп, мы подошли из-за угла,

гоп-стоп, ты много на себя брала.

Теперь расплачиваться поздно', – дальше он не помнил.

«В общем, хана мне. Опять ночь не спать!» – подумал Вадим. Старуха хмыкнула, без труда прочитав все его мысли по лицу.

– Хто такой, как звать? – проскрипела она жёстким, как проволока голосом. – Пошто в лес наш зашёл, да по какой нужде, да что хочешь, и что просишь? Отвечай! – резко заорала ведьма.

Вадим вздрогнул и отшатнулся к стене избы. Старуха явно служила в НКВД в прошлой жизни! Ну, или в следующей будет служить, разница небольшая. Вадим на миг поддался панике, и рука сама потянулась к кинжалу. Фламберг висел в верёвочной петле и только благодаря чуду ещё не потерялся, а бумеранг и вовсе лежал в мешке вместе с клычом.

– Вадим Белозёрцев меня зовут, литвин я из поместных дворян. Шёл в Калугу, заплутал, на лешего вашего вышел, да договор с ним заключил. А утром выйти из леса так и не смог, нарвался на медведя, убежал и снова заблудился, потом опять к вам вышел.

– Это я знаю, что заплутал. А расскажи ты, человече, почему тебя мертвяки не берут ничем?

– С чего это вы взяли, уважаемая?

– Хм, как ты меня назвал? Уважаемая? Словечки у тебя всё непонятные и странные, вроде наши, а на русские не похожи. И иноземных сколь знаю я языков, а о таких и слыхом не слыхала. Чудной ты, как будто не из нашего мира.

Вадим не сдержался при этих словах и ощутимо скривился. Старуха заметила.

– Так, так, так… Значит и взаправду не из нашего мира. А не потому ли тебя напасть заразная не берёт? – старуха буквально сканировала его, пробираясь в самую душу. – Угу, а ларчик-то просто открывается! Роса, а ты пошто не узнала этого раньше?

– Бабушка! – вскинулась Роса, – я не говорила ему своего имени! На кой ты сказала?

– Ты не говорила, да я решила. И не имя то твоё, а прозвище. Он тебе имя своё сказал, доверился, стало быть. А ты обманула, не назвалась. Да оно и понятно. Из другого мира он. Бывает такое. Откель вышел к нам, где заплутал али ещё как потерялся?

– От Оптиной пустыни недалеко, – нехотя признался Вадим, не став спорить с ведьмой.

– Так я и думала, в округе лишь одно место такое есть. Островок там совсем крохотный, что на перекрёстке миров, а вокруг болото гиблое. Мало кто выходит оттуда. Повезло тебе, парень, знать, судьба ведёт тебя. А нить её ты в руках своих держишь, то редко бывает, очень редко. Сам держишь, сам плетёшь, сам в клубок сматываешь, что наплетёшь, то всё твоё будет. Повезло и тебе, Роса, что повстречала его, а не кого другого. Поможет он нам, а мы ему, так уж и быть. А после выпроводим наружу.

Вадим молчал.

– Но надо тебе прозвище какое дать. Не стоит в нашем лесу своим истинным именем называться, у каждого, что разум на этой земле имеет, прозвище должно быть, оно разумного, как туманом укрывает, врага путает, да с мысли и порчи сбивает. Вижу, что боишься ты нас: и девку, и меня, ведьму. Правильно делаешь, да токмо девка глупая, всё о вашем бое рассказала. Спас ты её, то я подтверждаю. Договор честный с тобой Роса заключила, его и придерживаться будем, коли золото у тебя есть.

– Есть, – признал Вадим.

– Придумывай тогда себе любое прозвище.

– Не знаю я.

– Эх, как же тебя назвать? Подкидыш? Аль пришелец? Нет, не пойдёт… – рассуждала вслух бабка, подыскивая подходящее слово. – Странник или скиталец? Не пойдёт, не таков ты, и не по своей воле ходишь, да и больно плохие слова. Надо что-то ближе к нам. Ммм, нарекаю тебя Зимогором. Прозвище твоё в старом лесу будет теперь – Зимогор, а ещё когда попадёшь к нам, только так и величай себя и никак иначе. То прозвище твоё будет отныне и навсегда.

Вадим пожал плечами, слово странное для него было, но какая разница, Зимогор так Зимогор.

– А что, есть ещё разве где старый лес?

– Да, почитай, везде лес такой есть, где старый зовётся, где древний, где тайный, где скрытый, а где и другие словечки, названия все-то и не упомнишь. На запад если идти, то лесов всё меньше, и нечисть там другая живёт, на Востоке больше, и своя нечисть с нелюдью. На юге лишь полевики и остались, а вот на севере и похлеще нашего будет да пострашнее, там не всякий леший выживет, не то что человек. Поди, все оборотни туда сбежали да с другими породнились, не советую им в лапы попадать.

Вадим слушал, как заворожённый.

– Роса цену назвала за договор?

– Да, но я не понял и с условиями не всё ясно.

– Давай золото, что готов потратить на договор. На стол выкладывай.

Вадим пожал плечами, откашлялся и полез за пазуху. Сначала он хотел вытащить одну монетку, но потом подумал, что при желании у него всё равно отберут всё, если уж сильно захотят. Опоят или отравят, да и снимут с мёртвого или безумного, так что лучше играть честно, насколько это возможно. И он пошёл ва-банк.

Кошель распахнул своё нутро, и Вадим вывалил из него всё содержимое. На стол выпали две мелкие, одна большая и три средние золотые монеты. Раскатившись по столу, они застыли на нём жёлтыми блестяшками.

– Не боишься, что отымем? Или обманем и всё заберём? Здесь больше, чем мы можем отплатить.

– Боюсь, – честно признался Вадим, – но мёртвым деньги без надобности. Вам нужно золото, мне знания и возможность выжить.

– Учись здравомыслию, девка, – кивнула на Вадима старая ведьма. – Годков ему немного, кажись, на пяток больше, чем тебе, а думает уже как престарелый муж, а не как глупый юнец.

Роса насупилась и поджала губы, бросив хмурый взгляд в сторону Вадима. Тому захотелось высунуть язык и подразнить девушку, но обычное хладнокровие удержало от этого детского поступка. Хотя интересно увидеть её реакцию!

– Один золотой, что двойной эскудо, возьмём за то, что спрячем и выведем. За остальное давай договариваться: что тебе надобно, и как ты с этим поступить хочешь. Золото твоё у тебя останется, возьмём токмо то, что нашим будет. Говори!

Последнее слово ведьма снова выкрикнула, а не сказала, неведомо почему. Вадим опять вздрогнул, он всё никак не мог привыкнуть к её гестаповской манере ведения диалога.

– Роса говорила, что вы обладаете многими знаниями, и она, кстати, предлагала мне забрать артефакты из зомби.

– Артефакты из зомби? – недоуменно взглянула на него бабка.

– То, что она, – парень кивнул на Росу, – вырезала из мертвяков.

– Зомби? А мы их называем «чужие». Роса, что ты вырезала из них? А ну, показывай!

Девушка порылась и положила на стол искомое.

– Так, так, так. Что ж…

Ведьма зашептала незнакомые слова, активируя заклинания. Вадиму было плохо видно, что она там делала и как работала со свежими и не очень приятными ингредиентами. Но, в конце концов, старуха осталась довольна.

– Да, Роса, ты молодец. Мы выгадали, но хозяин будет всё же зол. Так что ты хочешь, человек?

– Роса сказала, что вы можете помочь со зрением. У меня оно плохое, а ночью я почти ничего не вижу.

– Хорошо, у меня есть эликсир восстановления, и есть эликсир ночного зрения. Ночного ты получишь за то, что убил мертвяков, а восстановления – за среднюю золотую монету.

– Мало, – не моргнув глазом, заявил Вадим.

– Ммм, – зыркнула на него бабка искоса, – тогда давай я ещё добавлю эликсир здоровья. Ты наберёшь вес, и твоя худоба уйдёт. Но вес живой, а не мёртвый жир. Соглашайся!

– Согласен! Только этих эликсиров должна быть полная доза, а не половинчатая, чтобы болезни ушли, а не просто отступили.

Ведьма недовольно поджала губы:

– Тогда два золотых.

– Вот как? – поднял в удивлении брови Вадим. – Опять хотели обмануть?

– Не обмануть, а слукавить, а тебе и того хватило бы, а ты вона как торговаться умеешь. Но и старую ведьму на мякине не проведёшь. Раз хочешь по-настоящему оздоровиться, тогда плати.

– Всё равно не получается по справедливости. Опять надурить хочешь, ведьма.

– Хррр, человек! – и вертикальные зрачки внезапно сузились. Лицо ведьмы исказилось гримасой ненависти, и по комнате прокатилась волна страха и ужаса.

Вадим внутренне содрогнулся, но устоял. Пугает, значит, обойти договор не может, а хотела бы, так давно б уже со свету сжила. Несмотря на свой страх, он не собирался уступать, золота у него было мало, так что…

– Говори, что тебе ещё надо, человек?

– Есть у меня меч, но нет к нему ножен и вообще, что с ним можно сделать?

– Давай его.

Вадим отдал фламберг ведьме. Она провела над ним рукой так же, как недавно над частями зомби, подумала и проговорила.

– Я не кузнец, перековать или закалить его не смогу. Сам клинок весьма обычный, не меч-кладенец, лезвие разве что чудное, оттого хрупче будет прямого, но не в том дело.

– А в чём?

– Зачаровать я его могу, но волшба моя работать будет токмо в старом лесу, как и коготь, что у тебя в мешке. Здесь он – оружие, во всём остальном миру́ – нет. Но, всё же есть в твоём мече ещё одна странность. Кровь мертвяков он впитывает, и выпитое въелось в него сильно, суть его изменило. К тому же, кровью хозяина своего напитался, пока под ним лежал. Хозяин меча в честном бою погиб, но так мертвяком и не стал. Отравлен меч, тебе будет не страшен, сделаю я так. А силу яда, пожалуй, увеличу. Но если ты кого ударишь им, недолго будет жить тот человек, умрёт в муках. Не переродится, но помрёт от яда. Страшное это оружие, как ваши попы говорят: не христианское. Узнают о том, повесят на ближайшем дереве, коль не сожгут, если ты неугоден окажешься. А до того терпеть будут. В церковь с ним не ходи, клинок уже не тот, благостью его не возьмёшь, токмо сломаешь. А супротив мертвяков он в самый раз будет, в том я тебе пособлю.

– Спасибо, – решил заранее поблагодарить Вадим.

– Слова – не достаток, золотом плати задаток, – буркнула в ответ старуха. – Как и сказала: с тебя большая монета и две поменьше.

И деловая старуха мигом скинула со стола в руку три монеты, оставив на нём одну среднюю и две маленьких.

– Ну, а если хочешь ножны, то сделаю тебе. Ясень на то пойдёт и кожа змеиная. Но на ножны отдельная цена будет. Одну маленькую монету возьму. Да и пока живёшь с нами, научу тебя травы целебные знать, да отвары варить, это в качестве сдачи. Росу не трогай, не ровня тебе. А если что надо, то сперва ей говори, а потом уже она мне о том скажет. И не балуй с ней, а то мужского достоинства лишишься. Усёк ли?

– Усёк, – кивнул Вадим. – Хорошо, берите за ножны.

– Всё, больше ничего не хочешь? – ведьма с сожалением посмотрела на оставшиеся монеты: одну среднего размера и одну маленькую, к которой уже потянулась своими загребущими руками.

– Нет, больше ничего.

– Ясно, оставляй всё и иди спать на чердак.

– Эм-м?

– Оставляй свой меч, коготь отдашь, когда пересечёшь границу старого леса. А чердак вот он, – и ведьма щёлкнула пальцами. На потолке проявилась крышка люка, потом словно по приказу дверца распахнулась, и оттуда вывалилась очередная верёвочная лестница.

– Гм, – Вадим встал, сгрёб в кошель две сиротливо лежащие золотые монетки и, ни слова больше не говоря, полез наверх. На полпути остановился, отстегнул палаш, положил его на стол и сказал.

– Договор мы с тобой, ведьма, не знаю, как тебя звать-величать, заключили. Спать мне указали где, а накормить – не накормили. Непорядок.

Ведьма усмехнулась.

– Пусть Роса покормит, а я устала уже, да ещё и с мечом твоим возиться и эликсирами. Постель на чердаке готова, там мы спрячем тебя от хозяина. Всё!

Ведьма хмыкнула, взглянула на Росу, вновь щёлкнула пальцами, и на столе появилось несколько тарелок и кружек.

– Разберётесь тут сами, не маленькие, а я работать, – ворчливо произнесла бабка и ушла, скрипнув дверью соседней комнаты.

Вадим остался один на один с Росой. Девушка вскочила со своего места, пометалась по комнате, заглянула в шкафы и на полки и, набросав незнамо какой еды, выжидательно посмотрела на Вадима.

– Ешь, пей.

Вадим подошёл к столу и посмотрел, что ему досталось на ужин. В кружке оказался травяной настой, в одной тарелке лесные орехи, в другой какая-то кашица, тоже явно растительного происхождения, а в третьей – мясная похлёбка, неизвестно из чьего мяса.

– А это что? Из чего похлёбка?

Роса с любопытством уставилась на парня.

– Из чего, спрашиваешь? Из мышей.

– Я не буду есть из мышей.

– А из чего будешь?

– Из кабана или зайца.

– Ну, считай, что из зайца.

Девушка над ним откровенно забавлялась.

– Ммм, – Вадим в нерешительности посмотрел на мясную похлёбку, жрать хотелось нестерпимо. Ну, а вдруг это человечина? С опаской кося глазом на сомнительное мясное варево, Белозёрцев ограничился веганским меню, запивая его травяным отваром.

– Ешь, – сжалилась над ним девушка. – Это сушёное мясо барсука, оно полезное и питательное, никто бы тебе не давал мышиное, мы и сами его не едим.

Вадим вздохнул и придвинул к себе похлёбку. Роса молчала, внимательно смотря на него. Хотелось заговорить с девушкой, но все нужные слова быстрой мимолетной птицей вылетели у него из головы, да и о чём говорить с оборотнем, не об охоте же? Поев, он взглянул на девушку.

– Я уберу, отдыхай, носитель волчьих шкур, – отозвалась она.

Вадим пожал плечами, взялся за лестницу и отправился спать на чердак. Утро вечера мудренее, да главное, чтобы ночью не придушили. Он жизнь моя жестянка.

Глава 8
У ведьмы

Очутившись на чердаке, Вадим огляделся. Глаза, немного привыкнув к темноте, смогли рассмотреть небольшое помещение с треугольной крышей. Везде висели пучки сухих трав, подвешенных под потолком. Зацепившись когтями за балки, висели вниз головой летучие мыши.

В гнетущей тишине Вадиму почудились домовые, выглядывающие из-за веников и пучков трав и тихо хихикающие над его незавидной судьбой. Поодаль вдоль стен стояли корзины и бочки с непонятным содержимым. Кожаные комки летучих мышей будто предупреждали Вадима туда не лазить и не любопытничать, а то мало ли что или кто там может быть.

Сунет он свой нос, куда не надо, а его и отчекрыжат, и никакой договор не поможет. Скажут, что сам виноват. Побродив по чердаку, парень уткнулся взглядом в небольшое чердачное окно, круглое, как совиный глаз. Глянув в него, Вадим увидел, что за окном всё ещё царила ночь. Видно ничего не было – сплошная темнота. Только на краю поляны бегали туда-сюда светящиеся парные огоньки.

На крыше громко захлопали крылья, и донёсся полуночный крик внезапно проснувшегося лесного ворона.

– Карр, кра-кра-кра, карррр!

Вадим отшатнулся и, смачно выругавшись, поискал взглядом, где ему постелили. Оказалось, что слово «постелили» весьма условно подходит к тому, что он увидел. В углу лежала охапка душистого сена, а сверху него небрежно брошена звериная шкура. Шкура оказалась старой и изрядно побитой молью, да ему на то всё равно. Вместо подушки лежала скатанная в валик другая шкура более мелкого животного.

Сняв с себя кинжал и чоботы, Вадим опустился на постель. Душистое, ароматное сено окутало его запахами летнего луга в полуденный зной. Здесь чудились ему нотки чабреца, мяты, конопли и, кажется, зверобоя. Благоухающие травы расслабляли, резко захотелось спать. Сон навалился на сознание тяжёлым грузом. Веки, ставшие неподъёмными, закрылись сами собой. Последней его мыслью было: «Надо сапоги попытаться добыть у ведьмы, а то ноги уже болят, и чоботы вот-вот порвутся».

Мысль мелькнула и исчезла, сон навалился, отсекая острым мечом эмоции и ненужные воспоминания. Вадим заснул и сразу же погрузился в мир грёз. Сновидения его посетили самые разные и весьма красочные. Вот он скачет на коне, размахивая саблей, вот бьётся с мертвяками, вот…

Неожиданно в цепь его фантасмагорических образов ворвался всадник на медведе. Накидка из медвежьей шкуры сливалась с мехом его ездового животного, а на лицо всадника нависал шлем из головы медведя, почти полностью скрывая черты незнакомца.

Ездовой медведь нелепо скакал, и наездника на его спине существенно потряхивало. Вдруг он словно почувствовал чужой взгляд, обернулся, взглянул на Вадима и твёрдым движением направил медведя к нему. Мощное животное одним прыжком оказалось совсем рядом и встало как вкопанное, нависая над Вадимом мохнатой скалой. Всадник слез с медведя и, недобро прищурившись, заговорил.

– Я смотрю, у меня в лесу гости оказались? Интересно… И кто ты такой?

Вадим невольно съёжился. И было от чего: роста медвежий наездник оказался огромного и всем своим видом смахивал на древнего грозного викинга. Под меховой накидкой виднелись кожаные доспехи с пристёгнутой к поясу огромной булавой. Широкое лицо с пышной, но короткой бородой и густыми усами вразлёт поначалу могло ввести в заблуждение, но пристальный взгляд прожигал насквозь и говорил о жёсткости и суровости его обладателя.

Весь облик всадника был буквально пропитан природной мощью и властью, и внушал какое-то благоговение. Такому не ответить – значит, получить много проблем, а то и расстаться с жизнью. А расставаться с ней Вадиму совершенно не хотелось.

– Я мимо шёл и вот заблудился, – как можно нейтральнее ответил Вадим.

– Заблудился? Странно вообще, что ты сюда попал! – грозно нахмурился собеседник. – То недогляд и упущение моих подданных. Что-то и леший молчит, и кикиморы водяные не видели ничего. Постой, а не ты ли это сегодня завалил гостей моих «дорогих»: чёрных шакалов и мертвяков Бессмертного?

– Нет, я мимо проходил и заплутал.

– Не ты, говоришь? Заплутал, говоришь? Ну-ну. Не знаю, где ты сейчас находишься и у кого, но за то, что проредил моих «гостей», искать тебя не буду. Чую, проведут тебя через границу, а на это я сеть свою поставлю, чтобы незамеченным ты не ушёл. Но не боись, метку та сеть поставит, чтобы ты мог сам проходить и находить мой лес. Мне от сего, чую, токмо польза будет. Второй раз ежели придёшь да помощь окажешь, за то награду от меня получишь да знак заветный, что проход даёт в другие леса. Помни об этом.

– А как тебя зовут, властелин? – Вадим решился на вопрос, чувствуя, что незнакомец собирался исчезнуть.

– Хозяином меня кличут. А вы, люди, Велесом нарекли. Ну, да то в прошлом. А ежели хочешь меня поминать, то, как костёр разожжёшь, брось кусок мяса в огонь, да имя моё – Велес, тихо скажи. Зов твой услышу, и дар твой ко мне придёт, а более ни к кому. Но, постой, ты ведь христианин?

– Православный я, – подтвердил Вадим.

– Угу, а в Бога не веруешь!

– Верю, но немножко, – признался Вадим.

– Что же, это правильно, своего Бога знать и старых не забывать. Думаю, ты меня услышал, человек. Как имя твоё?

– Зимогор, – представился Вадим прозвищем.

– Мм, тебе и прозвище уже дали? Хорошо. Ну, Зимогор, тогда до встречи. Жертву будешь приносить, молви: «Велесу от Зимогора». Я помнить то буду.

– Хорошо.

– Тогда прощевай, вьюнош.

Велес легко вскочил на медведя и слегка хлопнул того ладонью по могучему загривку:

– Пошли, Бер, нам ещё нужно успеть других гостей навестить.

Медведь одобрительно рыкнул, прыгнул и в два прыжка исчез из поля зрения. Вадим моментально проснулся, открыл глаза и уткнулся взглядом в едва различимый в предрассветных сумерках потолок. С него всё также свисали пучки трав, берёзовые и дубовые веники, а также, грозди летучих мышей, сейчас развернувших свои кожистые крылья и недовольно пищащих. Пряный аромат трав снова расслабил Белозёрцева и, не обращая внимания на мышиный писк, Вадим вновь крепко заснул, уже без сновидений.

Проспал он до утра. Проснулся от скрипа ведущей на чердак двери и увидел на фоне серого окошка силуэт ведьмы.

– Так… и куда я его сунула, где же он есть? – бормотала та, разыскивая что-то среди трав. – А вот, нашла! А ты чего разлёживаешься, утро уже на дворе, иди вниз.

Вадим неохотно встал, потёр глаза обеими руками, сладко зевнул. Ведьма с ухмылкой посмотрела на него.

– Ты опасливо зевай: перекосит невзначай! Хватит потягиваться, Роса уже с утра побегала, на зайцев поохотилась. Всё для того, чтобы гостя дорогого покормить свежим мясом.

– Угу, добытчица! – похвалил Вадим. – С такой никогда голодным не останешься, всё в дом, всё в дом.

Ведьма с изумлением уставилась на него.

– А что? Я заплатил за еду и сон, имею права. Договор же.

– Договор, – неохотно признала ведьма. – Ну и наглый ты, Зимогор! Ох, и наглый! Был бы оборотнем, сосватала бы за тебя Росу, а так… – и ведьма махнула рукой.

– Ну, пусть укусит меня, вместе будем бегать.

– Ты дурак? – ласково спросила ведьма.

– В смысле? – не понял Вадим.

– В коромысле! От того, что тебя Роса укусит, ты не станешь оборотнем, то враки людские.

– Да? Жаль. Ну, тогда просто буду шерсть на теле своём отращивать, чтоб вместо шкуры защищала и…

– Хватит чушь нести и пустое молоть, – оборвала его ведьма, – спускайся вниз. Роса ждёт.

Вадим замолчал, по всегдашней привычке пожал плечами и начал собираться, чтобы, спустя пару минут, оказаться внизу. Там было тихо и спокойно, а на столе дымилось, остывая, мясное рагу. Здесь же находилась и Роса. Сейчас девушка была одета в тонкое меховое платье, но мехом внутрь. Вадим даже остолбенел от неожиданности.

– Кушать подано, Зимогор, садись жрать зайчатину, как ты вчера и просил, – не слишком приветливо встретила его девушка.

– Спасибо.

Оказавшись за столом, Белозёрцев приступил к трапезе, шумно прихлебывая мясной суп деревянной ложкой. Варево состояло только из бульона и кусков мяса. Ни картошки, ни даже грамма крупы в нём не было. Хлеб тоже отсутствовал.

– А хлеб есть? – стал он привередничать.

– Лепёшки лежат травяные, не видишь?

– А! Увидел. А ты уже ела?

– А тебе-то что?

– Ну, вдруг ты голодна? Я тут жру в одну харю, а девушка сидит голодная.

– Я поела. Первого зайца разорвала и сожрала, а второму голову откусила, а тело тебе принесла.

Вадим поперхнулся травяным взваром.

– А ты ешь живьём?

– Нет, теперь сперва убиваю. Раньше глупая была, ела ещё живую добычу и вместе с потрохами, от того живот болел. Шкура плохо переваривается, потому что.

Белозёрцев только головой покачал, от таких гастрономических откровений резко пропал аппетит. «Да, наплевать», – подумал он и снова стал жевать, думая о девушке. Та насмешливо улыбнулась, наблюдая, как парень ест.

– Бабушка тебе зелье приготовила. Вот это для здоровья, – она указала пальцем на флакон, стоявший на шкафу, – а этот для зрения. Для зрения после обеда выпьешь, а вечером ещё для ночного зрения выпьешь.

– Хорошо.

Флакон «для здоровья» оказался деревянным. Откупорив его, Вадим вдохнул острый пряный запах. Пахло хвоей, дёгтем и чем-то пчелиным, но не мёдом. Он отхлебнул и скривился. Горько!

Роса, которая выжидательно смотрела на него, сразу же обрадовалась.

– Что, не вкусно?

– Горько, – отозвался Вадим.

– Горько, зато полезно, – наставительно подняла палец с острым ногтем Роса.

– Ты-то откуда знаешь?

– Я сказала, – ответила внезапно появившаяся ведьма, спрыгнувшая с чердака.

Бесшумно, как сова, она слетела с двухметровой высоты, даже юбка не шелохнулась.

– Я смотрю, ты зубы девке заговариваешь, Зимогор.

– Вы издеваетесь? Я? Оборотню? Улыбнись, Роса!

Девушка послушно осклабилась, довольная перебранкой. Острые и тонкие хищные клыки предстали во всей своей красе. При их виде все фривольные мысли, что могли посетить буйную голову мужчины, стремительно улетучивались. Во избежание недоразумений, так сказать.

– У неё зубы, чтобы рвать глотки, а не дарить улыбки, – хмуро констатировал Вадим. – Так что, вы не по адресу, госпожа лесная ведьма. Я себе не враг! Но не молчать же мне?

– Как ты меня назвал? Госпожой? – польщённая ведьма хитро блеснула молодыми, зелёными глазами. – Ммм, а ты заработал себе ещё на пару капель целебной настойки. А если назовёшь меня госпожой главной ведьмой, то и вообще можешь получить ещё один флакон целебной гадости.

– А что, есть ещё другие ведьмы? – Вадим чуть не поперхнулся, но добавил, – госпожа Главная Ведьма.

– А ты мне нравишься! – хохотнула бабка. – Есть, конечно, я не одна такая. Много нас, сестриц… по лесу бродит. Здесь нас три, а сколько в других лесах, и не знаю. Тебе повезло, что ты попал именно ко мне. Это Роса тебя нашла.

– Да, я чувствовал, как она постоянно мне спину сверлила взглядом.

– Это потому, что ты для неё добыча.

А вот это для Вадима не новость! В современном, теперь уже бывшем мире некоторые девушки тоже порой мужиков за добычу держат. И наоборот. Но ему не хотелось становиться добычей в этом качестве.

– Вы меня есть собрались? Уж очень вы похожи на Бабу-Ягу. Та тоже сначала накормила, напоила, да спать уложила, а потом – ам! и съела.

– Тебя, ты говоришь, Вадимом зовут? – будто всерьёз призадумалась бабка.

– Да.

– Был бы Ивашкой, обязательно бы съели. Иваны они повкуснее будут, чем Ва-димы, – и старуха отвернулась от него.

Белозёрцев почесал лоб. Сказать было нечего.

– Чем заниматься будешь?

– Так ждать, пока вы всё сделаете и уговор с договором выполните.

– Угу, сегодня управлюсь с зельем, завтра решу с ножнами твоими и клинок твой, так и быть, наговорами усилю супротив мертвяков, то награда от меня будет. Хозяин, авось, не осерчает. Догадываюсь я, не по своей воле принуждает он мзду ему золотом платить. У него свой резон, у нас свой, всякая нечисть и нелюдь жить хочет. А чужие эти, как снег летом на голову обрушились, никакого сладу нет. В войну с ними вступать нам незачем, а других жителей или людей средь нас нет. Покамест ты под руку подвернулся. Третьего дня тебя и проводим. Есть ещё в чём у тебя нужда?

Вадим задумался и вдруг вспомнил про обувь.

– Сапоги мне справить надобно. Мои чоботы больно хлипки, да и поизносились, а ноги у меня не сильно выносливые.

– Угу. Сапоги вещь сложная да дорогая. Возьму я с тебя ещё один золотой, тот, что побольше, и ещё на день и ночь задержишься. Не я буду сапоги башмачничать, заказывать надо. Пока договорюсь, пока стачают, время нужно.

– Да я, собственно, никуда и не тороплюсь.

– Ну, тогда иди, гуляй с Росой, сил набирайся. Зелье здоровья ты выпил, теперь надо мышцы нагуливать и укреплять. Скоро к тебе придёт голод, зверский голод. Поэтому поохотьтесь, мяса много надо будет. В тело чтоб вернуть могуту, мяса надобно съесть груду! Найдите кабанов и порося завалите. Роса будет искать, а у тебя есть оружие – коготь, что тебе Роса принесла, им и будешь убивать. Понял ли?

– Понял. А вот мне сон приснился необычный.

– Говори, что за сон? – насторожилась ведьма.

– На медведе всадник, – начал Вадим, внимательно следя за реакцией ведьмы.

– И что? – напряглась она. – Говорил чего?

– Говорил, что увидел меня и знает, что это я мертвяков убил. Похвалил даже и сказал, что искать не будет.

– Ясно, – собеседница явно расслабилась. – Сон, как сон, в руку. Ты понял всё? – второй раз переспросила ведьма.

– Да, – Вадим пожал плечами.

– Тогда идите.

Следом за Росой Вадим вылез из избушки. А пока он медленно спускался, Роса уже успела перевернуться и предстала перед ним во всей красе крупной рыси. Вадим только вздохнул, глядя на неё. Ему больше нравилось, когда девушка была в человеческом обличье. Рысь фыркнула, Вадим решил её передразнить и тоже фыркнул.

Роса уставилась ему в глаза хищным взглядом, сморщила нос и запыхтела в досаде. Вильнув коротким хвостом, она отвернулась, насторожила уши и, наклонив голову к земле, втянула носом воздух и легко скакнула вперёд. Вадим нехотя побежал за ней.

Бегать он мог, но не долго, а Роса в образе рыси неслась впереди, временами взбираясь на высокие деревья и высматривая оттуда добычу. Кабанов они искали часа два. За это время ноги у Вадима словно налились свинцом, а дыхание сбилось. Бежать он больше не мог, да и идти быстро уже не очень получалось. Захотелось есть, он крикнул Росе, но та лишь фыркнула и умчалась прочь.

Махнув на неё рукой, Вадим остановился возле небольшого ручейка и, разогнав рукой листики, зачерпнул холодную воду. Кристально чистая влага омыла его лицо и утолила жажду. Покопавшись у себя в суме, предусмотрительно прихваченной из мешка, он достал кусок лепёшки и варёной зайчатины, что дала ему перед уходом ведьма.

Поглощая подобие хлеба и мясо, парень задумался: а как же они варили зайца, коли у них печи нет? Не заметил Белозёрцев и следа кострища на поляне. Может, он жрёт сырое, просто не чувствует, потому что на него наложили морок? Фантазия разыгралась и услужливо нарисовала в его воображении образ Вадима с окровавленным свежатиной ртом. В испуге он вернулся к ручью и уставился на воду, боясь узреть в своём отражении кровожадное чудище.

Всё с лицом оказалось нормально, никаких кровавых потёков Вадим не обнаружил. Рядом отразилось ещё одно лицо: Роса тихо подкралась и выглядывала сейчас из-за плеча.

– Что смотришь?

– На себя любуюсь.

– Ммм, вот как?

– Да, а на чём ты варила зайца? – неразрешенный вопрос не давал покоя.

– Ни на чём, – простодушно обронила Роса.

– Как это? – брови парня устремились к линии лба.

– Отнесла к огневику, он и сварил. Что, плохо сварилось? – на Вадима бросили косой взгляд.

– Нормально сварилось, – проворчал он, – надо отдохнуть и поесть.

– А, бабушка говорила, что тебя голод мучить начнёт. Что, сильно жрать хочется?

Девушка внезапно села рядом и потянула у него из руки недоеденный кусок, Вадим выпустил его, и в мясо тут же вонзились клыки девушки. Быстро работая челюстями, она начала его рвать на мелкие кусочки и проглатывать, не жуя.

Вадим протянул руку в суму и, достав другой кусок, тоже впился в него зубами, разрывая, откусывая, но всё же, пережёвывая. Так что, не считая тихого урчания Росы, перекус прошёл в молчании. Запили еду водой, набирая её в ладошки.

Сыто привалившись спиной к ближайшему дереву, Вадим удовлетворённо вдохнул полной грудью и почувствовал тонкий, еле ощутимый аромат, исходящий от девушки. Пахло чем-то необычным: не человеком и не зверем, а ещё от неё почти осязаемо шло неуловимое тепло. Вадиму захотелось прижаться к ней, обнять, и… парень нечеловеческим усилием воли направил мысли в другую сторону, а то взгляды, что кидала Роса на его горло, невольно настораживали.