Текст книги "Большой словарь мата. Том 2"

Автор книги: Алексей Плуцер-Сарно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

7. Пизда философская

Субъект как постоянно трансформирующийся символ при любой попытке прочтения (психоаналитической, постструктуралистской, феноменологической) оказывается способен фиксировать сам факт попытки прочтения и отзывать смыслы, порождая бесконечную цепь каких-то клонов, сходных лишь внешне. Любая попытка его интерпретации вызывает в нем поток новых символизации, смены масок. То есть центральные означающие ведут себя как комплексы субличностей, каждая из которых имеет свою инстанцию речи. Во всяком случае, в пространстве нашего описания вагина эпистемологизируется именно как субличностный обмен информацией.

Реальные действия оказываются лишь симптомами чего-то непонятного, бессознательного. Как говорил Фрейд, «…Я <…> не является даже хозяином в своем доме, а вынуждено довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно»[54]54
  Там же, с. 181.


[Закрыть].

Причем любые формы «реального» существования вагины также онтоло-гизируются в качестве речи. Все звуки, которые она способна издавать, все экспликации ее биологических процессов воспринимаются как речь. Выделения различных жидкостей, звуки в процессе совокупления, любые ощущения «там» – все не только интерпретируется как речь слушателем, но и продуцируется телом в качестве речевого бессознательного акта. Как известно, даже бурчание в животе – бессознательный речевой акт.

Однако тут возникает целый ряд вопросов. Если данный текст – это, как тонко подметил Г. П. Щедровицкий еще в 1965 году, лишь некие «…следы наших движений по объектам и применения к ним разных операций…»[55]55
  Щедровицкий Г. П. Процессы и структуры в мышлении. М., 2003. С. 73.


[Закрыть], то возникает вопрос: каких «наших», если автор данных строк тоже должен быть интерпретирован как комплекс субличностей. Тогда все сказанное в этой заметке – это, к примеру, речь Большого Другого автора. Желание быть умным – свойство нарциссического «я», желание говорить – прерогатива Другого и т. д.

Образно говоря, мы при написании любого текста сталкиваемся с аналогичным процессом оккупации смысловых пространств, ведущим к глобальной трансформации и сокрытию изначальных смыслов и обрастанию всей системы новыми ложными знаками. Здесь, по выражению Бодрийяра, «…мы видим, как побочная структура, отмеченная потворством знакам бессознательного и их взаимообмену, поглощает основную, в которой творится «работа» бессознательного, чистую и жесткую структуру перенесения и контрперенесения»[56]56
  Бодрийяр, Жан. Соблазн / А. Гараджи [пер.]. М.: Ad Marginem, 2000. С. 108.


[Закрыть].

Но тогда данный текст представляет собой своего рода снятие масок с некоторых субличностей, например, с нарциссического «я». То есть, по сути, мы имеем здесь дело с восстановлением законных прав Большого Другого автора. Но тогда перед нами не аналитика, а речь этого самого бессознательного: «…всякая наука, всякая реальность, всякое производство только и делают, что отсрочивают миг соблазна, который в форме бессмыслицы, чувственной и сверхчувственной бессмыслицы, сверкает на небе их собственного желания»[57]57
  Там же, с. 132.


[Закрыть].

Конечно, в отличие от сновидения данный текст изначально «…рассчитан на то, чтобы быть понятым какими угодно путями и с использованием любых вспомогательных средств. Но именно эта черта у сновидения отсутствует»[58]58
  Фрейд, Зигмунд. Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1991. С. 147.


[Закрыть].

Если сон – это «разговор» субличностей между собой, не подразумевающий наблюдателя, то статья – это все-таки информация, обращенная к слушателю. Но это не обязательно интерпретация (в данном случае некоей маски, вторично означенной как «вагина»), это может быть субличностная декларация (символов) Большого Другого, осознаваемая как речь субъекта в целом.

Получается, что, думая о «вагине» как означающем символе, мы себя же им и означиваем. Но тогда наши рассуждения мифологичны. Еще А. М. Пятигорский в «Лекциях по феноменологии мифа» говорил о том, что научное знание не может избавиться от мифологичности: «…миф о человеке есть миф о знании, с одной стороны, а с другой – миф о знании редуцируется к человеческому образу. Это приводит нас к размышлениям о мифологичности так называемой «научной» антропологии, включая сюда и любую антропологическую философию. Человек – точнее, «изучаемый, наблюдаемый человек» как одно из выражений понятия «другого человека вообще» – это не только одна из научно-философских фикций эпохи Просвящения. Это еще и сложный в своей композиции миф, непроницаемый для опыта современного антрополога или философа. Сложный, потому что за интуитивно мыслимым образом «человека», образом конечным и определенным, то есть недопускающим, при всех возможных изменениях, трансформации в «не-человека» <…> стоит идея «человека вообще», то есть иного, чем индивидуальность, моя или любого другого человека»[59]59
  Пятигорский A.M. Мифологические размышления: Лекции по феноменологии мифа. М.: Языки русской культуры, 1996. С. 14.


[Закрыть]. Человек в конечном счете это лишь означаемое некоей «мифологической» структуры сознания. Причем рефлексия не помогает нам де-конструировать эти «мифологические» структуры сознания, а напротив, прячет их от нас. Рефлексия, как это ни парадоксально, оказывается функцией этих самых «мифологических» структур сознания, то есть их частью, а не чем-то внешним, неким посторонним исследовательским инструментом, с помощью которого их можно вскрыть и понять. Естественно, что хирург не может оперировать аппендицит с помощью пениса или другой части тела.

Ровно в той степени, в которой наша неотрефлексированная рефлексия пытается констатировать наше знание о вагине как сугубо «человеческое», ровно в этой самой степени она, эта мысль, мифологична. Типологически мифологична, то есть строится по образцу мифа, в том его значении, о котором говорил А. М. Пятигорский во введении к курсу лекций[60]60
  Там же, с. 15.


[Закрыть].

В своем мышлении о «вагине», о ее означивающих функциях, мы, получается, означиваем с помощью «вагины» свои собственные символические пространства. Наши мысли о «вагине» – это и есть мы сами, не отделенные от нее в этом процессе мышления. Тем более что сам субъект – это один из символов вагины как центрального означающего. Означающее – вагина – делает субъекта воображаемым, вскрывает его воображаемость и тем самым как бы упраздняет его. То есть метафизически в процессе написания данного текста мы не столько понимаем «вагину», сколько превращаемся в нее, как говорится, «идем в пизду».

Несколько предварительных замечаний о составе словарных материалов

Словарная статья на слова «пизда» – это небольшой черновой фрагмент справочно-библиографической базы данных русского языка, которая составлялась с 1978 года по настоящее время. Кроме обсценной лексики сама база данных в целом содержит лексику жаргонную, диалектную, интердиалектную и другие группы слов ограниченного употребления, а также фразеологию. Предлагаемый фрагмент базы данных содержит одну словарную статью из этой базы данных. Это статья на слово «пизда». Статья включает в себя лексические значения этого слова, его устойчивую сочетаемость и фразеологию. Частично сюда включены и грамматические материалы.

Данная работа не может быть охарактеризована как словарь. Это именно черновые словарные материалы. Авторское название книги: «Материалы к словарю русской обсценной лексики и фразеологии». Название «Большой словарь мата» было дано редакторами издательства «Лимбус Пресс» при публикации первого тома без ведома автора.

Именно потому, что в печать сдавались «материалы к словарю», а не «словарь», мы и позволили себе не сокращать их до «словарного» формата. Это давало возможность сохранить нестандартные случаи употребления, которым не место в академическом словаре, но которые представляют определенный интерес для специалистов. Разумеется, при подготовке стандартного словаря в будущем большей частью подобных материалов придется пожертвовать. При подготовке итогового словаря нужно будет удалить все «аномальные» словоупотребления, иллюстрации, отчетливо не поддерживающие значений, а только регистрирующие сам факт существования идиомы и т. д.

Публиковать базу данных в черновом виде, «так, как есть, поскольку она представляет собой уникальный источник для более строгой лексикографической обработки» – это совет Ю. Д. Апресяна, данный им автору при обсуждении фрагмента базы данных, которым мы воспользовались, поскольку довести эту работу до словарного формата в обозримом будущем просто не представляется возможным. На сбор материала и подготовку данной базы данных и так уже ушло более двадцати лет.

В то же время нам представляется, что на основе подобной черновой базы данных сделать словарь слов ограниченного употребления будет уже не так трудно. Итак, данная книга представляет собой никоим образом не словарь и уж тем более не «Большой словарь», а всего лишь черновой фрагмент базы данных, то есть источник для будущих лексикографов. Еще раз приносим свои извинения специалистам, которые без труда найдут здесь множество недоработок, ошибок, неточностей и т. п.

Автору остается надеяться, что последующая критика данных материалов поможет ему избежать множества недоработок и позволит когда-нибудь завершить хотя бы часть данного проекта.

Позиция лексикографа

Данная работа выполнялась с точки зрения литературного языка, с позиции носителя литературных норм. Такая позиция концептуально определяет общую структуру словаря, принципы графической подачи материала, принципы построения метаязыка определения значений и многое другое. Словарь мата может и должен делаться с позиций носителя кодифицированного литературного языка, поскольку это не описание норм кодифицированного литературного языка, а экспликация норм, находящихся за его пределами. Эта база данных содержит слова, которые не нужно произносить вслух. Таким образом, книга была задумана как отрицательный словарь, то есть словарь, противоположный нормативному «литературному», словарь, в котором представлены слова «запрещенные» в кодифицированном литературном языке. Без подобных словарей говорить о культуре речи бесполезно. Только при наличии таких словарей изучающий язык сможет определить для себя допустимость употребления той или иной лексемы в конкретном контексте, иностранец сможет читать художественную литературу, филолог – получать необходимые справки. Такой словарь нормализует систему социальных запретов»[61]61
  Заметим в скобках, что статьи уголовного кодекса, формулировавшие ответственность за нецензурную брань, оскорбление личности, были всегда достаточно расплывчаты, поскольку понятие «нецензурной брани» оставалось абсолютно неопределенным, точнее, определялось каждый раз субъективно. Эти статьи в России часто использовались лишь как повод для судебного преследования. Так, например, известно, что в апреле 1961 г. после «чтения, посвященного годовщине гибели В. В. Маяковского», у памятника поэту были арестованы Щукин и Бородин. «Щукин получил 15 суток 'за чтение антисоветских стихов', Бородин – 10 суток за 'нарушение порядка и нецензурную брань'. Последнее было особенно забавно, так как Бородин был всем известен как противник нецензурной брани…» (Буковский 115) В. H. Бородин же, если мы не ошибаемся, с 1961 г. по 1982 г. провел в тюрьмах и лагерях по политическим статьям полтора десятилетия. Известны случаи, когда произнесение обсценного слова трактовалось как хулиганство. Вообще, нужно сказать, что «понятие хулиганства начинает растягиваться как резиновое. Выругался человек в сердцах – хулиганство» (Буковский 241). За оскорбление личности можно было получить полгода по 131-й статье, а за хулиганство – несколько лет. При этом нельзя забывать, что в России обсценное слово множество раз служило вымышленным предлогом для репрессий за «политическое слово».


[Закрыть]. Такого рода словари открывают новые исследовательские перспективы при изучении языковых «периферий». А интерес к «пограничным» областям языка характерен как для литературоведов, так и для лингвистов всех специальностей (лексикологов, фразеологов, грамматистов, семасиологов и др.). Им в первую очередь и предназначена данная работа. Итак, основная задача представляемых материалов – дать специалистам источник для дальнейшего изучения аномалий русского языка.

Структура словаря

1. Типология источников

Материалы, на основе которых составлялась база данных, можно условно разделить на пять основных групп: 1) устные источники; 2) фонограммы; 3) печатные источники; 4) переводные печатные источники; 5) рукописные источники; б) источники из Интернета. Устные источники делятся на записи анонимныхтекстов, сделанные автором, материалы, предоставленные информантами, и материалы, полученные в результате психолингвистического эксперимента. Фонограммы делятся на тиражированные и архивные записи. Печатные источники делятся на художественные и нехудожественные тексты, в частности, словари. Рукописные источники делятся на архивные материалы и рукописи, предоставленные авторами. Среди рукописных источников обеих групп есть и словари, и художественные тексты.

Кроме записей устной речи в качестве источников использовались авторские записи анонимных текстов. Такие примеры условно снабжены не ссылкой на источник, а пометой «Фольк». Разумеется, среди текстов, условно рассматриваемых в качестве анонимных, могут встречаться малоизвестные авторские тексты, усвоенные фольклором. Автор не занимался проблемами атрибуции текстов и не несет ответственности за проникновение авторскихтек-стов в фольклор.

Обсценная лексика достаточно широко представлена в текстах отечественных рок-групп. Все фонограммы цитируются по записям из собрания автора. В 2001 году собрание это было передано Гарику Суперфину и хранится ныне в возглавляемом им славянском архиве в Бремене в именном фонде автора (Forschungsstelle Osteuropa an der Universitaet Bremen, Historische Archiv, F.140, Plucer-Sarno, A.V. (сокр.: FSO HA. F.140).

При цитировании мы приводили тексты в общепринятой орфографии и пунктуации. При ссылке указывались только название группы и альбома. Например, «Гражданская оборона. Молодежь». Для авторских альбомов сначала ставилось имя автора, затем сокращенное название альбома (например: Лаэртский. Зорька). Все сокращенные названия выносились в список источников.

Цитаты из словарей вынесены в справочно-библиографические разделы базы данных. Это разделы даются после иллюстраций к значению. Эти данные предваряются соответствующей пометой «– Справ. – библиогр.». В справочно-биб-лиографическом разделе регистрируются случаи появления разрабатываемой вокабулы в ранее вышедших словарях. Такие вокабулы цитируются нами в том виде, в котором они была даны в ранее вышедших словарях. Если в этих словарях вокабула давалась с определением значения, в нашем словаре цитируется такая вокабула полностью вместе с определением значения, если вокабула появлялась в словарях без определения значения, то, соответственно, и мы цитируем ее без определения значения. Так, например, в словаре 1865 года определения значений вообще отсутствуют, поэтому мы приводили и Справочно-библиографичесих разделах только сами вокабулы.

Во многих любительских словарях, таких, как словари Щуплова, Ильясова, Раскина, Росси и многих других, давались обсценные художественные материалы в виде своего рода дополнительных приложений. Целый ряд выражений из этих текстов не были вынесены авторами в «словники» своих словарей и, соответственно, не сопровождались ни определениями значений, ни какими-либо другими лексикографическими данными. В этом случае подобные источники цитировались как обычные художественные тексты и не выносились в Справочно-библиографический отдел статей нашего словаря. Именно поэтому некоторые цитаты, к примеру, из Щуплова давались в Справочно-библиографических разделах данного словаря, а другие контексты того же автора цитировались как обычные контексты из художественных источников. Все это связано со специфическими особенностями структуры самих источников.

Таким образом, данная база данных содержит в себе элементы справочно-библиографического словаря. Она включает в себя все наиболее интересные языковые факты, зафиксированные в ранее вышедших словарях, начиная с дополнений Бодуэна де Куртенэ к третьему изданию словаря В. И. Даля и заканчивая кратким и как бы шуточным, но тем не менее единственным научным словарем обсценностей, подготовленным А. Н. Барановым и Д. О. Добровольским (кстати, наша база данных была одним из источников словаря Баранова-Добровольского). Однако А. Н. Баранов и Д. О. Добровольский не ставили перед собой задачи максимального охвата материала. Их словарь содержал ограниченный набор фразеологизмов, поскольку был задуман как экспериментально-лингвистический.

Общепринятым является представление о том, что переводные тексты также представляют собой ценный языковой материал для всякого рода реконструкций. Вот что, к примеру, писал А. Н. Егунов применительно к переводам из Гомера: «Лексический… анализ переводов… может служить материалом по истории русского литературного языка»[62]62
  Егунов A. H. Гомер в русских переводах XVIII—XIX веков. М.; Л.: Наука, 1964. С. 5-6.


[Закрыть]. Не нуждается в аргументации представление о том, что «переводная литература органически входит в национальный литературный процесс»[63]63
  Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода. Л.: Наука, 1985. С. 4.


[Закрыть]. Конечно, не все уровни текста в равной степени автономны по отношению к оригиналу, однако лексический уровень, безусловно, представляется одним из наиболее независимых. Исходя из такого рода соображений, мы пытались представить в иллюстрациях, по возможности, и переводной обсценный материал. Однако к такого рода источникам мы подходили осторожно, используя переводные тексты только в качестве иллюстративного материала, не включая их в корпус письменных источников, используемых для составления словника нашей базы данных. Таким образом, обсценные материалы, встречающиеся только в переводных текстах и не подтвержденные другими источниками, в данную книгу не вошли.

Использованы рукописные источники двух последних столетий, содержащие как фольклорные, так и литературные тексты. Было обследовано несколько тысяч рукописных обсценных текстов XVIII—XX веков (в основном из собраний ГРБ и РНБ).

Толкования значения слова, оттенки значения или значения и оттенки значения фразеологизма иллюстрируются примерами.

Разнородность иллюстративного материала создает трудности при построении словарной статьи. Мы старались сделать цитаты максимально полными, синтаксически развернуто и семантически исчерпывающе иллюстрирующими употребление слова, его семантику и синтаксические особенности употребления.

Однако в базе данных есть отклонения от традиционных принципов подачи материала, в виду нетрадиционности и аномальности самого объекта описания. Ряд идиом дается без определения их значения, если определение значения представлялось затруднительным. В таких статьях ставилась помета «знач. не ясно». Некоторые иллюстрации лишь предположительно поддерживают данные определения значений. Такие цитаты служат лишь для предварительной регистрации материала и даются в ломаных скобках. Подобные цитаты давались только в тех случаях, когда более развернутые контексты найти не удавалось.

«Ломаные» скобки также использовались внутри цитат для восстановления текста, купированного в источнике.

Один и тот же текст мог цитироваться по разным источникам, если они давали вариативный материал. Так, обсценная пародия «Горе от ума» цитируется и по рукописным спискам, и по печатному изданию начала века. По возможности, к одному слову даются цитаты из источников типологически разнородных. Контекст к хронологически первому употреблению лексемы приводится вне зависимости от характера контекста (изолированное употребление, неполный контекст, неопределенность значения).

Словари цитировались наравне с прочими источниками. Цитировались примеры, придуманные самими авторами словарей.

Объем цитат расширяется настолько, чтобы контекст употребления слова был достаточно прояснен.

Одной цитатой снабжаются слова только в том случае, когда второго контекста получить не удалось, но существование слова, к примеру, было подтверждено психолингвистическим экспериментом или другим источником, в котором оно было лишено контекста. Одновременно при помощи иллюстраций отмечаются исторические границы движения слова через столетия: дается, по возможности, самый ранний и самый поздний по времени создания пример.

Поскольку слово «пизда» демонстрирует некоторые дополнительные вариативные падежные формы, то в грамматической справке была приведена полная парадигма склонения. Причем все формы, внесенные в грамматическую справку, подтверждается цитатами.

Устойчивые сочетания даются в разделе «Сочетаемость» (естественно, без определений значения). При подаче сочетаемости сначала в виде вокабулы дается само устойчивое словосочетание, а затем, после знака двоеточия, уже идет иллюстрация к этой вокабуле. При подаче слов в вокабуле сначала дается главное слово словосочетания, а затем зависимые слова. В «словосочетаниях», представляющих собой двусоставные предложения, сначала дается подлежащее.

В базе данных принят принцип читаемости сокращений при ссылках на источники. Фамилии авторов не сокращаются, названия произведений сокращаются частично. В список сокращенных названий источников не выносятся, а даются полностью в тексте словаря ссылки на: 1) анонимные тексты с сайтов в случае отсутствия и фамилии автора, и заглавия текста; такие цитаты сопровождаются полной ссылкой на сайт прямо в тексте словаря; 2) тексты, не имеющие заглавия, но сопровождаемые никои (псевдонимом) автора; такие цитаты сопровождаются никои автора и полной ссылкой на сайт прямо в тексте словаря; 3) анонииные тексты, ииеющие заглавие, но не ииеющие никаких указаний на авторство (ни ника, ни псевдонииа); такие цитаты сопровождаются заглавием текста и полной ссылкой на сайт прямо в тексте словаря; 4) анонимные тексты, не имеющие заглавия, но подписанные вместо псевдонима ложным электронным адресом; такие цитаты сопровождаются указанием ложного электронного адреса прямо в тексте словаря; 5) анонимные фольклорные тексты и тексты, авторство которых нам неизвестно, если эти тексты цитируются по собранию автора данного словаря; их заглавия даны полностью в тексте словаря и сопровождаются пометой «Фольк». Однако любые ссылки сокращаются и выносятся в список источников, если заглавия текстов состоят более чем из трех слов.

Ссылки даются в круглых скобках, после скобки ставится знак";". Если автор цитирует недоступный нам источник и в самой цитате есть ссылка на этот источник (информанта, например), то такая «внутренняя» ссылка дается в квадратных скобках.

Различные типы скобок в библиографиях соответствуют принятым в России библиографическим стандартам и в данной «структуре словаря» специально не оговариваются.

Цитата начинается всегда с прописной буквы. Если начало и/или конец цитаты не совпадает с началом и/или концом предложения источника, то перед и/или после цитаты ставится многоточие. В цитатах из авторских произведений сохраняется пунктуация и орфография источника. Осталась неизменной также пунктуация текстов анонимных авторов XVIII—XIX веков. Пропуск в цитатах обозначался троеточием.